- …и вот, значит, захожу я к шефу, а тот с кривой ухмылочкой взгляд отводит. Нет, говорит, извини. В конце концов решили, что нужно продвигать молодых, - Пипиш Красец сплюнул в приоткрытое окно полицейской машины.
- Камешек? - сочувственно поинтересовался его напарник, Топель Бобовой. - Ну, я же говорил, что он тебя подсидит в конце концов. Да плюнь, не переживай. Дались тебе эти курсы! Год вечерами таскаться на занятия, на лекциях париться, книгами башку забивать, экзамены сдавать - и ради чего? Чтобы сначала десять лет младшим следователем на побегушках, потом, если повезет, опять курсы и экзамены, и еще двадцать - старшим следователем бумажки перекладывать, чтобы на пенсию на пять лет позже выйти?
- Дурак ты, Топа, - беззлобно огрызнулся Красец. - Ты-то так и просидишь в патрульной машине до самой пенсии. Ага, на пять лет раньше, только и не увидишь в жизни ничего, кроме асфальта. Нет, ты понимаешь, что самое обидное? Ведь сопляк же Камешек, мальчишка только что из академии, ни опыта, ни понимания дела, в армии не служил, пороха не нюхал, всех достоинств - занюханное баронство. Да еще нос, выше макушки задранный перед плебеями вроде нас с тобой. И дурак дураком до кучи. Чего он в следователях наворотит? Да он кражу конфеты у ребенка не раскроет, даже если вор тут же рядом ошивается! Мне не за себя обидно, я-то переживу, а за дело! Я пятнадцать лет в полиции вкалываю, не хуже иного следака понимаю, как место преступления осмотреть, как улики собрать, как со свидетелями говорить - а он что?
- Да тебе просто завидно, - ухмыльнулся напарник. - Расслабься и получай удовольствие. Во всем хорошие стороны есть. Вот, например, сейчас ты по часам работаешь, отпуск от и до отгуливаешь, а следака могут и ночью из постели выдернуть, и из отпуска отозвать…
Звонкая трель прервала его на полуслове. Красец вытащил из кармана пелефон, включил и приложил к уху.
- Ага, на дежурстве, - сказал он. - Как всегда, на Липовом бульваре. Нет, конечно, что я там забыл? Да погоди…
Он оторвал аппарат от уха и недоуменно посмотрел на экран.
- Трубку бросила… - сообщил он. - Ну дает!
- Кто звонил? - меланхолично поинтересовался Бобовой, безразлично окидывая взглядом безлюдный по ночному времени бульвар и засовывая в рот остатки сосиски. - Твоя? Что хотела?
- Ничего, как ни странно. Сказала только, что по "Голубому небу" сегодня убойное ток-шоу показывали, про аристократов. "Высший свет" называется. Их там, типа, по косточкам разложили. Велела, чтобы я немедленно послушал.
- Она у тебя все еще в "Черной кости"? - поинтересовался напарник.
- "Все еще", ха! Она там уже какая-то активистка не из последних. Похоже, у нее борьба за права мещан - всерьез и надолго.
- Ну, перебесится баба рано или поздно, - философски заметил полицейский. - Дети в лагере, днем делать нечего, вот и развлекается политикой. Давай послушаем, что ли. Все равно делать нечего.
Он протянул руку к коммуникатору и включил маленький дисплей. Покопавшись в нем толстым пальцем с обкусанным ногтем, он вытащил на первый план эмблему "Голубого неба". Тихая рок-музыка, до того звучащая в салоне автомобиля, немедленно сменилась легким звоном колокольчиков. Бобовой пролистал список сегодняшних передач, нашел "Высший свет" и вгляделся в список участников.
- Картинку отключи, - поморщился Красец. - А то опять кто-нибудь стукнет, что на работе телевизор смотрим, замучаемся рапорты писать.
- Без тебя знаю, - буркнул полицейский. - Сейчас… Кто такой Перевой Явление, не знаешь?
- Ведущий какой-то, кажется. Остальных не знаю. Да погаси же ты дисплей, кус-ссо!
Бобовой пожал плечами и ткнул в кнопку воспроизведения.
- Смотри-ка ты, денег просит! - удивленно сказал он. - Целый полтинник. Ну, совсем офонарели. Я дома за подписку на восемь каналов с сотней сайтов шесть сотен плачу, а тут сразу пятьдесят!
Красец поморщился, потыкал пальцем в свой пелефон и поднес его к коммуникатору.
- Если не послушаю, потом рассказами замучает, - пояснил он с кислой физиономией, подтверждая транзакцию. - И упреками - мол, какой ты нелюбопытный! Полтинник - не деньги, душевное здоровье дороже.
- Ну, смотри, - хмыкнул напарник. - Тебе с ней жить, не мне.
Звонко щелкнуло, и он погасил дисплей, оставив только бегущую над панелью строчку субтитров. Затем завел мотор и тронул машину с места, неторопливо двигаясь вдоль бульвара и лениво вглядываясь в густые тени от деревьев, падающие на тротуары.
- …гель для душа "Прибой" - для настоящих мужчин! - тихо бормотал коммуникатор. - Тонизирует кожу натуральными ионами из морской соли и придает организму свежесть и бодрость…
- Козлы! - ругнулся Красец. - Деньги дерут, да еще и рекламу слушать заставляют. Ну-ка, где здесь перемотка…
Некоторое время он возился с дисплеем, громко стукая ногтем по темнеющему сквозь него пластику приборной панели, обрывая невнятные фразы на середине.
- Ты сейчас до конца промотаешь, - ухмыльнулся Бобовой. - Потом расскажешь своей про то, какая там крутая реклама шла.
- Иди ты… - буркнул Красец. - Блин, из-за тебя далеко прокрутил. Вот, кажется.
- …но ведь это же неслыханно! - пробился мужской голос, идентифицированный субтитрами как принадлежащий ведущему. - Господин Удалец, ты намекаешь, что рыцарь оой-граф Симан Летучий намеренно инициирует кампанию в принадлежащих ему средствах массовой информации по дискредитации нового правительства Сураграша и лично Карины Мураций? Но зачем бы ему могло потребоваться…
- Я не намекаю, я открыто заявляю, и у меня есть доказательства! - перебил его вальяжный баритон, владельцем которого субтитры определили Цобика Удальца, независимого журналиста. - В течение последнего периода я провел собственное расследование и выяснил, что все без исключения его газеты и телеканалы не реже раза в неделю публикуют негативные материалы о Сураграше, описывая тамошнее правительство как шайку проходимцев. Некоторые газеты, такие как печально известная "Свеча", публикуют их по нескольку штук в день, иногда в качестве редакционного мнения, иногда как "аналитические отчеты" в больших жирных кавычках. Мне удалось также выйти на источник, хорошо владеющий внутренней информации медиа-империи Летучего, по мнению которого оой-граф давит на своих деловых партнеров, вынуждая и их следовать собственному примеру.
- О каком источнике идет речь? - вопросил ведущий.
- Без комментариев!
- Но ведь без доказательств твои слова могут быть восприняты как клевета…
- А мы посмотрим, хватит ли рыцарю Летучему духу предъявить мне обвинения в суде! - хохотнул баритон. - Вот в суде я с удовольствием все расскажу - только на закрытом заседании.
- Ну хорошо, - не стал настаивать ведущий. - Предположим, чисто теоретически предположим, что ты прав. Но зачем бы рыцарю оой-графу заниматься такими делами? Вряд ли он даже знаком с госпожой Мураций.
- Каждый раз, когда не понимаешь мотивов, ищи финансовые, - наставительно заметил независимый журналист. - Все очень просто. За последний год рыцарь Летучий сильно расширил свою империю, напрямую и через подставных лиц купив по всей стране четыре телеканала и восемь газет - или пять каналов и семь газет, я в последние лет десять их друг от друга уже не отличаю. Тем самым он монополизировал рынки рекламы сразу в пяти городах, включая Терелон и Саламир, чем нарушил несколько статей закона "О средствах массовой информации". Но реклама нам сейчас не очень интересна. Интересно, что вложения оказались велики, отдача от них не мгновенна, финансовые дела у него запутались, и ему пришлось срочно искать внешние источники средств. Негласно искать, обращаю внимание, не в банках. И вот тут-то и подвернулся ему старый приятель, некто барон Васири Дорога, по счастливому стечению обстоятельств занимающий должность президента холдинга группы горнодобывающих компаний "Алмазные россыпи". У холдинга дела тоже идут не ахти как, конкуренты поджимают, те же "Копи Камуша" и другие, помельче. Но то, что для "Россыпей" - карманные расходы, для рыцаря Летучего - спасение. Но даже мелкую подачку ему просто так не кинут, отрабатывать приходится. А как отрабатывать? Очень просто - готовить общественное мнение к большой войне в Сураграше, поливая помоями тамошнее правительство.
- Но зачем "Алмазным россыпям" война? - поразился ведущий. - Они же не оружие производят!
- Война дает им возможность получить доступ к богатым месторождениям северного Шураллаха, в Чукамбе в первую очередь. Если как следует приглядеться к тому, что происходило в начале нашего вторжения… извиняюсь, освободительной операции в Чукамбе, то мы увидим, что "Россыпи" пытались отправлять туда исследовательские партии с первых же дней войны. Другое дело, что они за компанию с нашими доблестными генералами не учли, что Дракон в Чукамбе цел и невредим, и что кусаться он умеет ничуть не хуже наших… хм, волкодавов в камуфляже. Не удивлюсь, если сураграшские повстанцы намеренно оставили его между ними и нами в качестве буфера. Теперь "Россыпям" волей-неволей приходится приглядываться к другим местам, к тому же Старху, расположенному чуть южнее, но не менее богатому и свободному от Дракона. Как туда попасть? Может, договорившись с нынешними владельцами богатеньких горных кубышек, как это пытаются сделать "Копи Камуша" и другие компании, помельче? Да нет, наш медведь привык брать и не платить. Или платить гроши. При его богатстве такая позиция выглядит странной, но у богатых свои заскоки. Опять же, у них свои отношения с другими скорпионами в банке, именуемой "экономикой Четырех Княжеств", и некоторые из тех скорпионов производят и оружие. А дальше они сочтутся, не сомневайтесь - контрактами на поставку стали и сплавов, например, для нужд танковых заводов или еще чем.
- То есть "Алмазные россыпи" в лице графа Дороги каким-то образом заставили нашу армию вторгнуться в Чукамбу? Возможно, именно он организовал провокацию на границе с Чукамбой?.. э-э-э, то, что многие полагают провокацией? Я правильно понял?
- Ну что ты, господин Явление! Графу Дороге самостоятельно этим заниматься незачем. У него есть еще один друг - оой-генерал граф Моторой Диколесье, до недавнего времени - главнокомандующий ракетными войсками, а ныне - начальник Генерального штаба. Рыцарю графу с давних пор страшно хотелось занять его нынешний пост, но там прочно сидел оой-граф Кадабой Белый Пик. Шансов сковырнуть его обычными средствами у рыцаря графа не имелось никаких. Устроенная им провокация на границе с Чукамбой позволила ему разбить два окна одним камнем. Он добился вторжения в Чукамбу, одновременно пособив своему другу - не бесплатно, разумеется, можете мне поверить! - и подставив дурака-шефа под немилость Повелителя. Правда, с первой попытки свалить рыцаря Белого Пика ему не удалось, и пришлось устроить еще одну провокацию - атаку на Трехгорный перевал…
- Но ведь атаковали его мотопехотой и фронтовой авиацией, не стратегическими ракетами!
- Господин Явление, ты сомневаешься, что у рыцаря Диколесье мало друзей в самых разных армейских кругах? Что возглавляемая им группировка, если не сказать - клан, не ограничивается только ракетными войсками? У меня имеются записи его разговоров в приватной обстановке, в которых он обещал им такие златые горы, что у меня просто слюнки текли. Честное слово, за десятую долю обещанного я убил бы кого-нибудь без колебаний!..
- Нет, я должен посмотреть на его физиономию, - пробормотал Красец. - Пусть даже на нас потом настучат.
Он потыкал пальцем в дисплей, и над приборной доской засветилась картинка, большую часть которой занимала физиономия говорящего. На одутловатом круглом лице с жиденькими усиками имелись глубоко посаженные под низким лбом глаза, крупный мясистый нос, пухлые губы и скошенный безвольный подбородок. Вообще журналист выглядел крайне несимпатичной личностью - брюзгливой, желчной и высокомерной.
- …Но я не о том, - продолжала разглагольствовать несимпатичная личность. - Главное, что граф Диколесье с триумфом добился своего и занял вожделенное место начальника Генштаба. Ну, а чтобы Министерство внешних сношений не путалось под ногами со своими аналитическими записками, могущими дезавуировать статейки и передачи в прессе, наша блистательная троица привлекла еще одну не менее замечательную персону - графа Монотара Рассвета, первого заместителя министра внешних сношений. У рыцаря Рассвета, как ни странно, те же самые проблемы с непосредственным начальством: ему страсть как хочется стать из заместителя полноценным министром. Как видного деятеля консервативной партии Дворянская палата поддержала бы его не задумываясь, тем более что многие из его политических союзников вполне искренне разделяют негодование восточной выскочкой, нахально узурпировавшей Сураграш. Но вот беда: министр Крош Сноповайка пользуется личной благосклонностью Повелителя. Поэтому рыцарь Рассвет по мере возможностей старался тихо нарушать работу министерства, включая саботаж организации нового Сураграшского департамента, намереваясь вызвать недовольство Повелителя своим шефом. Но не его вина, что комбинация удалась плохо, не станем улюлюкать ему вслед. Ему всего лишь спутал планы внезапный личный визит госпожи Мураций, о котором недавно ходило столько пересудов. А так - кто знает…
- Если судить по твоим словам, господин Удалец, вырисовывается целый заговор, направленный против Сураграша…
- Да я еще и не начал разоблачать! - довольный собой, засмеялся независимый журналист. - Я пока не успел упомянуть господина Ссиму Пашшараху, влиятельного члена Всекняжеского совета орочьих общин, который тоже имеет в деле свой интерес и использует общины в Сураграше для шпионажа в пользу "Россыпей". Или, скажем, достопочтенного епископа Стамуса Плодовитого, настолько заинтересованного в пожертвованиях из мошны "Россыпей", что не гнушается кропанием антисураграшских статеек под псевдонимами. Ну, и дополнительный канал шпионажа посредством церковных миссий в Сураграше - святое дело. И это - лишь вершина айсберга, только игроки верхнего эшелона, за каждым из которых стоят влиятельные группировки. По моим сведениям, в "заговоре" - вернее, в трогательном единении общих интересов - прямо или косвенно замешано не менее сотни фигур на ключевых должностях: в армии, промышленности, Церкви, государственных учреждениях. Я не сумел запомнить наизусть и четверти, так что специально записал выявленные мной фамилии одним списком - вот полюбуйтесь на его разме…
Картинка мигнула и внезапно пропала, звук оборвался.
- Что такое? - удивился Красец. - Опять с каналом проблемы? Вроде здесь покрытие всегда отличное.
- По причине технического сбоя запрошенная вами запись недоступна, - сообщил из коммуникатора приятный женский голос. - Наш персонал в настоящий момент занимается устранением проблемы. Приносим свои глубочайшие извинения за причиненное неудобство. В случае, если в течение шести часов доступ к записи восстановить не удастся, мы вернем плату в двукратном размере.
Заиграла тихая ненавязчивая музыка.
- Устранением записи они занимаются, а не проблемы! - фыркнул Бобовой. - А я еще думал, как такое вообще в эфир выпустили! Идиоты. Этой записи несколько часов, она уже наверняка по всей Сети разошлась, они только больше к ней внимания привлекли. Ну, сколько дурака по башке не бей, не поумнеет.
- Завалят его, - задумчиво сказал Красец. - Вот помяни мои слова, завалят.
- Кого, журналюгу? Да вряд ли. Такие заявления с кондачка не делаются. Да и записи приватных генеральских разговоров обычному писаке не добыть. Наверняка через него компромат на публику сливает кто-то очень и очень серьезный. Кому пешки нужны? Завалить, может, и завалят, только других, а его просто по судам затаскают, чтобы честно свои деньги отработал. Сядет года на три с последующим запретом на профессию - и все дела. Плебей против белой кости - куда ему…
- Экипаж двадцать семь! - из коммуникатора прорезался новый женский голос, на сей раз куда менее приятный, зато существенно более раздраженный. - Экипаж двадцать семь, ответьте!
- Машина двадцать семь - центральной, - отозвался Красец, тыкая пальцем в загоревшееся в дисплее подтверждение приема. - На связи. Слушаем внимательно, Кица, лапочка. Не скучно ночью одной?
- Экипаж двадцать семь, придержите свои закидоны при себе. Вызов первой категории по адресу Третья авеню, восемнадцать дробь два, квартира восемь. Соседи из квартиры семь слышали крики и выстрелы. Отправляйтесь на место и проверьте.
- Принято, центральная. Третья авеню, восемнадцать дробь два, квартира восемь. Выезжаем. Отбой, - Красец потыкал в дисплей пальцами, вызывая карту. - Топа, жми. Вот картинка.
- Нахрен картинку! - огрызнулся Бобовой, включая сирену. - Знаю я дорогу. Лучше пробей по базе, что за квартира и кто живет.
- Как скажешь, - пожал плечами Красец, снова принимаясь манипулировать дисплеем и все время промахиваясь по призрачным кнопкам из-за тряски разогнавшейся машины. - Слушай, да куда ты так гонишь? Утихомирься, пустые же улицы, успеем… Ага, вот. Владелец - некто Вой Пересылка, сорок семь лет, холост, род занятий - биржевой игрок… Тьфу, не в тему, тут пометка: квартира сдается в аренду. Цур его знает, кто там сейчас живет.
- Значит, доедем - увидим, - сквозь зубы выплюнул Бобовой. - Держись. Когда еще сумеем так погонять на законных основаниях?
- До морга догоняешься, Топа! Да, как приедем, помалкивай, я говорить стану. Если свидетелей сразу правильно не опросить, потом такого домыслят и напридумывают…
На Третью авеню они добрались за полторы минуты. Дверь подъезда пятиэтажного дома стояла распахнутой настежь, подпертая камнем, чтобы не захлопнулась. Полицейские, выключив сирену, но оставив мигалки, быстро взбежали по лестнице на четвертый этаж - и наткнулись на старушку, переминающуюся возле квартиры с ноги на ногу. Маленькая, седая, морщинистая, в теплом цветастом халате и с острыми глазками-бусинками, она живо напомнила Красецу Бабу Нюру из сериала "Детектив в домашних тапочках". Сериал, в котором бред на дурости сидел и кошмаром погонял, он на дух не переносил и не понимал, как люди могут смотреть такое. Однако его сестра подобный детективный маразм просто обожала, и, оказываясь у нее в гостях, он волей-неволей был вынужден хотя бы краем уха слушать хренов дуроящик. Или устный пересказ предыдущей серии.
Похоже, бабуся тоже обожала смотреть телевизор, поскольку затараторила сходу, не дав полицейским и рта открыть:
- У меня бессонница, молодые люди, я ночами всяки-разны книжки читаю, потому что сон не идет, нет, и вот в час тридцать три минуты - я сразу по часам время засекла! - слышу, как за стенкой вроде кричит кто-то, и стуки какие-то раздаются. Я ухом-та к стенке прижалась, и слышу, вроде как "не надо, не надо!" кричат, а в ответ кто-то басит этак угрожающе, а потом еще что-то упало…
- Бабушка! - Красец попытался вклиниться в ее речь. - Погоди нем…
- А потом вдруг бах, бах!, - старушенция не обратила никакого внимания на его жалкую попытку. - И опять крик такой страшный "А-а-а!", и опять бах, бах! Совсем как по телевизеру, когда из пистолетов стреляют, а потом с площадки замок заскрежетал, и я сразу к глазку, к глазку! А там трое бегут, все в черном, такие шустрые, лифт вызывать не стали, сразу на лестницу, и только ноги затопотали. Я тут же за пелефон и ну названивать, а там дамочка такая нотная…
- Бабушка! - Красец повысил голос, грозно нависая над старушкой. - А телевизер… тьфу, телевизор-то ты ночью смотрела? Может, там стреляли, а?
- Да нешто я телевизер от настоящего пистолета не отличу! - обиделась образованная бабуся. - Я же говорю - бахало громко, а он мужчина тихий, телевизер никогда громко не включает, женщин к себе не водит, и вообще вежливый, на площадке как встретит, кажный раз кланяется и о здоровье спрашивает. Холостой еще, загляденье, а не мужчина, только ходит неухоженный, женской руки не чувствует, я уже ему сколько раз предлагала справну жену подыскать, у меня подружки дочка в самом соку, как раз его возраста…
- Бабушка! - Красец еще раз повысил голос, стараясь не замечать скептическую ухмылку напарника. - Еще раз: кто там живет? Что за человек, чем занимается?
- Да юрист он, - охотно пояснила бабка в халате. - Или в канцелярии какой работает. Уходит с утра пораньше, приходит поздно, в костюме с шейным снурочком, всегда одним и тем же… хотя иногда и свитер старый с брюками носит. Денег-та, наверно, немного, вот и донашивает. Я же говорю - женской руки не чувствуется, холостяком век коротает…
- Так, все ясно! - Красец вскинул руку ладонью вперед, испытывая острое желание ухватить старушку за морщинистую мордочку и накрепко зажать ей говорливую пасть. - Бабушка, теперь помолчи, пожалуйста. Мы в квартиру зайдем и с хозяином поговорим - или посмотрим, что произошло, если его нет.
- Да нешто ж я не…
- Тихо! - рыкнул Красец. - Если бандиты еще там, спугнешь!
Если бандиты все еще сидели в квартире, они уже давным-давно должны были повыпрыгивать в окно: свои тирады бабуся выдавала в полный голос, не стесняясь ночным временем. Однако бабку аргумент неожиданно пронял, и она заткнулась, с энтузиазмом кивая. Только сейчас полицейский заметил, что в скрытой за спиной руке она сжимает огромный кухонный нож - наверное, для обороны от всевозможных нехороших личностей. В сладостной тишине, осторожно ступая и глядя под ноги, чтобы ненароком не раздавить какую-нибудь улику, он подошел к двери с большой цифрой 8 и внимательно ее осмотрел.
На первый взгляд дверь казалась закрытой. Однако, присмотревшись, можно было заметить, что она отходит от косяка примерно на полсантиметра, не захлопнувшись до конца. Полицейский протянул руку к звонку, подумал и нажимать не стал, чтобы не стереть оставшиеся там отпечатки. Вместо того он громко и настойчиво постучал костяшками пальцев. Не дождавшись ответа, он постучал еще раз, потом так же, костяшками, надавил на ламинированную поверхность - и дверь послушно подалась, распахиваясь внутрь.
Планировка квартир в этом доме оказалась простой и незамысловатой: никаких прихожих, коридоров, кладовых и прочих подсобных помещений. Сразу от входной двери начиналась большая комната, в которую выходили двери двух смежных, поменьше. Тускло горел плафон на потолке, освещая живописный беспорядок: содержимое шкафов и всяческих ящиков оказалось вывернутым на пол и разбросано. А в центре беспорядка в большой черной луже на голом линолеуме лежал на спине мужчина - в сером неновом костюме, полный, с одутловатым круглым лицом с жиденькими усиками, глубоко посаженными под низким лбом глазами, крупным мясистым носом, полными губами и скошенным безвольным подбородком. Вероятно, при жизни он выглядел крайне несимпатичной личностью. Его распахнутые глаза остекленело смотрели в потолок, и в комнате пахло свежей кровью.
- Ты говорил - не завалят, - пробормотал за спиной Бобовой, и Красец внезапно понял, кого напоминает ему мужчина: давешнего журналюгу-разоблачителя из передачи. - А вот взяли и завалили. Оперативно сработали ребята, ничего не скажешь.
- Так убит, што ли? - шустрая старушка сунулась у Красеца под боком, и он едва успел ее перехватить, не позволив переступить порог. - Убит? Вот жалость-то какая! А ведь какой вежливый мужчина был!
Ее глазки возбужденно горели. Наверняка она предвкушала, как в течение ближайших периодов станет пересказывать историю своим многочисленным подружкам, каждый раз приукрашивая ее новыми подробностями.
- Бабушка, - резко сказал ей Красец, и на сей раз от нехороших ноток в его голосе старушенция заткнулась сразу и без комментариев. - От лица полиции Терелона я благодарю за помощь в раскрытии преступления. Сейчас вернись к себе в квартиру и никуда не выходи. Следователь подробно побеседует с тобой, вероятно, сегодня же.
Он оттеснил бабку от двери и вытащил из чехла пелефон.
- Центральная, - проговорил он, нажимая кнопку вызова диспетчерской, - сержант Красец на связи, старший экипажа двадцать семь. Подтверждаю вызов первой категории по адресу Третья авеню, восемнадцать дробь два, квартира восемь. В квартире свежий труп.
- Центральная, принято, - отозвался динамик. - Обезопасьте место преступления и ожидайте прибытия дежурной бригады. Скорая нужна?
- Нет, центральная. Жмур только один, и он действительно жмур на все сто процентов. Четыре пули в район сердца, похоже, артерии перебиты - кровопопотеря не меньше трех литров. Скорая ему уже ничем не поможет, а других пострадавших не вижу.
- Принято. Центральная, отбой.
Полицейский сунул пелефон в чехол. Потом, аккуратно перегнувшись через порог, дотянулся до дверной ручки, ногтем подцепил ее за самый кончик и аккуратно притворил дверь. Страшно хотелось войти внутрь и осмотреть место преступления, но должностные инструкции нарушать он не собирался - иначе кое-кто задним числом вполне может заявить, что полученный им сегодня отказ вполне обоснован: как, мол, можно допускать в следователи человека, не способного толком выполнять приказы?
- Все, бабушка, - сказал он восторженно глядящей на него старушке, - больше ничего интересного. Возвращайся к себе.
Он перешел лестничную площадку и плечом привалился к стене напротив восьмой квартиры, приготовившись стоически скучать. Определенно, впереди их с напарником ожидала очень долгая ночь.