Бэнни изо всех сил скребла стол, удаляя следы ночного пиршества в таверне. Нос ее чувствовал сладко-кислый запах вчерашнего пива и сидра, перемешанный с едким запахом мыла. В другом конце комнаты Генри споткнулся о ведро и расплескал воду. Он взял швабру с тряпкой и стал водить по дощатому полу. Джордж проверял в кладовке запас спиртного. Затем стал расставлять на полках только что вымытые кружки.

Стоял ясный зимний день. Холодный свет струился в окна, которые Исаак тщательно протер.

Кроме Джоунзов в «Дансинг Эле» никого не было, как и всегда ранним утром, кроме тех дней, когда какой-нибудь постоялец жил у них, в одной из свободных спален наверху.

Бэнни бросила тряпку в деревянное ведро и перешла к другому столу. В комнате было тепло и тихо. Она занималась уборкой таверны с тех пор, как ей исполнилось лет восемь. «Дансинг Эль» был семейным бизнесом, и у каждого были свои обязанности, каждый посильно трудился для общей пользы. Бэнни нравилось наводить порядок по утрам вместе со всеми. Но она не думала, что это же можно сказать и о ее братьях.

Генри уныло водил шваброй.

– Не понимаю, почему я всегда должен мыть полы – проворчал он. – Этим должна заниматься Бэнни. Это женская работа.

– Я была бы рада заняться этим, – сказала она.

– Да? – переспросил он живо.

– Конечно, тогда бы ты скреб столы.

– Ну… – в его голосе энтузиазма явно поубавилось.

– Только как бы ты объяснил Мэрси Джениган, почему у тебя такие красные руки?

Джордж и Исаак прыснули. Щеки Генри залились густым румянцем.

– Мэрси Джениган? Причем тут она? Что ты имеешь в виду?

– А, так она тебя совсем не интересует? – вкрадчиво спросил Джордж. – Она просто милашка, и если ты не собираешься поухаживать за ней, тогда, может быть, я…

Швабра с грохотом упала на пол. Генри подлетел к своему брату:

– Нет уж, держись-ка подальше от Мэрси. Все знают, что ты помолвлен с Анной Бикман.

– Ну, ну… – улыбнулся Джордж. – То ты не понимал, что Бэнни имела в виду, а тут вдруг стал таким сообразительным.

Генри наклонился и поднял швабру.

– Ладно, может быть, я немного и интересуюсь этой девушкой.

– Немного? – переспросила Бэнни. А я вот немного высока для женщины.

– Ну, за мной хотя бы не бродит безмозглый идиот в британской форме.

Бэнни прижала руки к губам.

– Он не идиот.

– Да уж, конечно, значит показалось, что он ходит за тобой, как голодный щенок.

– Неправда.

Хорошо еще, они не знали, что он приходил к ней в конюшню, и что она обнимала его, что они сидели и разговаривали, что она научила Джона брать несколько нот на скрипке. Ее братья не знали, что английский солдат пообещал скоро снова придти к ней, и что она ему поверила. И что, хотя Бэнни не видела его с тех пор, она по-прежнему ему верит и ждет. Можно представить себе, чтобы они сказали ей, если бы знали все это.

– Ну, да. И каждый раз, когда ты ему улыбалась, он вилял тебе преданно хвостиком.

Бэнни бросила брату в лицо тряпку. Генри увернулся, и притворно нахмурившись, сжал кулаки:

– Так, ты что-то…

Исаак щелкнул языком и закачал головой:

– Дети, дети, ну что мне с вами делать?

– Дети! Да, я старше тебя на восемь лет. И с удовольствием отшлепаю тебя, если понадобится, – сказала Бэнни.

– Неужели ты и вправду швырнула в меня тряпкой? Ты не делала этого с тех пор, как тебе было лет двенадцать.

– Я и так себя слишком долго сдерживала. Ты давно уже это заслужил.

– А мне кажется, – послышался голос Джорджа, и он вошел в комнату, – этого лейтенанта можно использовать в своих целях. Он слишком много болтает. А это нам на руку.

– Точно. Будь с ним поласковей, Бэнни, – согласился Генри.

– Боюсь, что у меня не получится.

– Все будет хорошо. Ты только время от времени поглаживай его по головке, и он всегда будет путаться у тебя под ногами в ожидании очередной ласки.

– Генри, я не буду этого делать.

– Ты что, не патриотка своей Родины?

– По крайней мере, мы и сейчас можем воспользоваться тем, что уже знаем, – вмешался Исаак.

– Эй, парень, – Джордж предупреждающе кивнул в сторону сестры.

– Что происходит? Что это вы задумали. – Бэнни пристально посмотрела на братьев.

– Ничего, Бэн.

Она повернулась к Исааку. Он был самым младшим, и ему было труднее всех дурачить ее. Если честно, то никому, кроме Брэндана, не удавалось что-нибудь скрыть от нее. Из всей семьи Элизабет была самая терпеливая и наблюдательная.

– Исаак, расскажи-ка мне все.

Он задрал голову с таким видом, будто всю жизнь только и хотел делать, что изучать поверхность потолка, и небрежно бросил:

– Нечего рассказывать.

– Нечего? – переспросила она недоверчиво.

– Нечего.

– Ну, тогда, давайте-ка, приниматься быстро за работу.

Они облегченно вздохнули и бросились выполнять свои обязанности с гораздо большим прилежанием, чем прежде. Конечно, братья, что-то затевали. Но что? Что-то, о чем они не хотели говорить ей. А это означало, что им грозит опасность. Этого она не могла допустить.

Бэнни подобрала тряпку и принялась снова скрести столы. При этом она не забывала потихоньку наблюдать за своими братьями.

* * *

Несмотря на глубокую ночь, на улице было светло, как днем. Ярко светили звезды. Молочно-белый лунный свет лился на покрытую снегом землю. На белом снеге четко вырисовывались контуры качавшихся на ветру деревьев.

Бэнни вздрогнула и поплотнее запахнула накидку. Перед ней было темное пятно «Данслинг Эли», сквозь плотно закрытые ставни, которого не проникал свет.

Войти или нет? Она могла бы просто убедиться, что они в безопасности. Так было бы легче. Но это вовсе не означало бы, что она сумеет уберечь их от беды. Бэнни не питала иллюзий на их счет. Конечно, она не смогла бы удержать их дома и не дать им исполнить, как они это называли, свой патриотический долг. Это все равно, что попытаться остановить смену времени года.

Их могли бы удержать отец, Адам, Картер, если бы они действовали совместно. Но наверняка, они и сами захотели бы присоединиться к ним, и тогда почти вся ее семья попала бы в беду. Нет, ей одной придется попытаться отговорить их от того, что они задумали сделать.

Бэнни толкнула дверь. Джордж, Генри и Исаак сидели вокруг стола, на котором стояла только лампа. Они наклонили головы, и мягкий свет делал их волосы почти золотистыми.

Генри яростно жестикулировал и что-то приглушенно говорил остальным. Двое других кивали головами в знак согласия. Их лица горели от возбуждения.

Элизабет с силой захлопнула за собой дверь. Они вскочили – тревога и вина отразилась на их лицах. Но, когда братья увидели, что это была именно она, они облегченно вздохнули.

– А, это ты, Бэн. Зачем ты так хлопнула дверью? Ты испугала меня, как и остальных.

Генри был одет в темные бриджи и рубашку, от чего его лицо казалось бледнее, чем оно было на самом деле.

– А вы кого ждали?

– Никого, Бэнни, – торопливо ответил Джордж. – Вот почему мы испугались. Что ты делаешь здесь в такой поздний час?

– Я не позволю вам сделать это, – сказала она решительно.

– Сделать что?

– То, что вы надумали сделать. Какой-нибудь налет на лагерь британцев или что-нибудь вроде этого. Что бы вы не задумали, вы можете попасть в беду. Я не могу этого допустить.

– Бэн, – протестующе воскликнул Генри.

– Нет, Генри. То, что вы замышляете, – наверное, полное сумасшествие.

Джордж наклонился и резко опустил кулак на стол:

– Бэнни, это последняя возможность нанести британцам удар до того, пока они не перебрались в крепость, где будут практически неуязвимы.

– Ну что вы втроем сможете сделать?

– Мы не собираемся рисковать по-глупому. Много шуму мы не наделаем, но кровь им попортим. Так что не волнуйся, нам ничего не грозит.

– Тогда почему вы не сказали ничего отцу? И остальным?

Генри нерешительно переступил с ноги на ногу и посмотрел на Джорджа, надеясь найти в нем поддержку. Джордж спокойно ответил:

– Я считаю, что маленькой группе удобнее проскользнуть незамеченной.

– Не говоря уже о том, что папа может вовсе и не согласиться с вашими планами, – сказала Бэнни.

Джордж улыбнулся.

– И это тоже верно. И еще, я думаю, что Брэндан в чем-то прав. Англичане получают откуда-то необходимые сведения. Поэтому чем меньше людей посвящены в наши планы, тем меньше риска.

– Что ж, тогда я пойду вместе с вами.

– Нет, не пойдешь, – крикнул Генри.

– Ты же сказал, что это абсолютно безопасно, – напомнила она ему.

– Да, но…

– Тогда я пойду, – сказала она решительно.

Джордж потер рукой подбородок.

– Что ты задумала, Бэнни?

– Я обещаю, что не буду мешать вам, Джордж. Я буду только наблюдать. Ты же знаешь, что я самая наблюдательная из всех вас.

– Ты не позволишь ей пойти с нами! – запротестовал Генри.

– Я могла бы покараулить.

– Хорошо, – согласился Джордж. Исаак решительно вскинул голову.

– Ну, значит, мы идем.

– Все готовы, – раздался голос Брэндана, который неслышно подошел к ним сзади.

– Брэндан, – проворчал Генри, – неужели к нам собирается присоединиться вся наша семья?

– Что тебе нужно, Брэндан? – спросил Джордж.

– Неужели вы и вправду подумали, что я разрешу вам осуществить задуманное без меня? Не говоря уже о том, к каким плачевным результатам это могло бы привести. – Он положил на стол рулон черной ткани.

– Вам придется накинуть на головы вот это, потому что вы не обладаете преимуществом, что есть у меня – темные волосы. – С глухим стуком он поставил на стол ведро, опустил в него руку, а потом провел пальцами по щеке Генри. На ней показалась черная полоска сажи.

– А этим ты помажешь себе персиковую кожу, которая так привлекает Мэрси.

Генри озадаченно уставился на улыбающегося Брэндана. Тот одобряюще кивнул:

– Что ж, ребята, за работу.

* * *

Снег захрустел у нее под ногами, когда она подошла к старому клену. Даже через плотную ткань накидки, она чувствовала шероховатую поверхность дерева. Ствол закрывал от порывов холодного ветра, и Бэнни надеялась, что в тени дерева ее будет не так видно. Клен рос на небольшом холме в нескольких метрах от крепости, которая была залита серебристым лунным светом. Позади Бэнни чернел лес.

Они проехали верхом на лошадях около трех миль. Остальную часть пути прошли пешком, стараясь производить как можно меньше шума.

Брэндан посоветовал каждому оставить лошадь в своем месте, тщательно замаскировав ее. В таком случае, если одну обнаружат, нельзя будет догадаться, сколько их было всего, и они не потеряют всех лошадей.

Он также настоял на том, чтобы они не встречались после операции. Если кого-нибудь схватят, другие все равно ничем не смогут помочь. И любая попытка спасти его может стоить им всем жизни. Так что пока они не доберутся до «Данслинг Эля», никто не будет знать ничего о судьбе остальных.

Брэндан приказал сестре стоять за этим деревом с условием, что, почувствовав неладное и подав условный сигнал, она должна будет возвращаться в «Данслин Эль» как можно скорее.

Бэнни внимательно осмотрела лагерь англичан, расположенный на узкой ровной полосе земли между лесом и крепостью. Лагерь представлял собой несколько десятков разбросанных то тут, то там палаток, причем две из них были по размеру больше, чем остальные. Время от времени в лагере вспыхивали огоньки, и тогда лунный свет начинал переливаться золотом.

Казалось, что там все спокойно. Несколько солдат патрулировали внешние границы лагеря. Другие занимали вверенные им посты. Но все они выглядели вялыми и невнимательными, видимо, будучи уверенными в том, что никто не рискнет посягнуть на лагерь британской армии.

Ее сердце начало бешено колотиться, хотя вроде бы еще и не было ни малейшего основания для опасений. Они договорились, что если она заметит что-то подозрительное, тут же предупредит об этом братьев криком совы. Но смогут ли они услышать его на таком расстоянии? А если и услышат, поможет ли это? Может быть, будет поздно, по крайней мере, для одного из них? Ей оставалось только надеяться на то, что остальные успеют ускользнуть.

Братьев нигде не было видно. Они пошли примерно минут пятнадцать-двадцать назад. Трудно было судить о времени – каждая секунда тянулась невыносимо долго. В лагере не было заметно никаких подозрительных передвижений: либо ее братьев там не было, либо они двигались с гораздо большей осторожностью, чем она предполагала.

В дальнем конце лагеря появился еще один слабый огонек. Может быть, один из солдат замерз на своем посту и решил развести костер. Она поежилась от холода, когда резкий ветер засвистел между ветвями деревьев. Неплохо было бы сейчас выпить кружку дымящегося, пахнущего пряностями сидра.

Огонь разгорался все сильнее, яркое пламя все яростнее полыхало на фоне бело-голубого неба. И тут она поняла. Это был не костер.

Брэндан сделал свое дело.

Пронзительный крик разорвал тишину. Видимо, солдаты не сразу поняли, что это была тревога, потому что только по прошествии нескольких минут из палаток стали выбегать люди. Не было смысла предупреждать братьев об опасности. Они должны были уже догадаться, что лагерь поднят по тревоге. А, может быть, вообще было поздно уже предупреждать.

Солдаты побежали с ведрами к реке. Скорее всего им не пришла в голову мысль о поджоге, потому что патрули не бросились на поиски виновников пожара, а вместо этого тушили его со всеми вместе.

К человеческим крикам прибавилось ржание обезумевших лошадей. Бэнни не видела их, но знала, что они располагаются где-то на западной стороне лагеря.

Что-то прогрохотало. Топот копыт. Да, ритмичный, еле уловимый, но тем не менее явственный. Бэнни улыбнулась. Джордж, как всегда, был молодцом.

Беспорядочная беготня по лагерю уменьшилась. Видимо, кто-то овладел ситуацией. Одна группа солдат по-прежнему тушила пожар. Другие спешили из лагеря во всех направлениях, вероятно, в поисках преступников.

Пора было уходить. По всему было видно, что англичане сообразили, наконец-то, что кто-то поджег лагерь и выпустил лошадей. Ей пока ничего не угрожало, но неизвестно, сколько еще времени она сможет находиться здесь в безопасности.

Бэнни бежала опушкой леса, прячась в тени деревьев. Ей нужно было только добежать до тропинки, которая вела через лес к «Дансинг Элю». Как только она сделает это, будет уже в полной безопасности. Еще чуть-чуть…

– Бум…

Бэнни закрыла уши руками.

Грохот взрыва прокатился по опушке леса, перекрывая все остальные звуки. Спрятавшись за ближайшее дерево, она снова оглянулась на лагерь.

Видимо, огонь добрался до порохового склада. Оранжевые языки пламени взметнулись ввысь, и небо покрылось клубами дыма. Она резко убрала руки от ушей. Все звуки были приглушены, как будто ее голову покрыли слоем мягкой ваты.

Не было сомнений в том, что братьям удалось сделать все, что они запланировали. Англичанам потребуются недели, чтобы восстановить разрушенное. Но Бэнни, зачарованно наблюдавшую за происходящим внизу в лагере, не покидала тревожная мысль о том, что кто-нибудь был ранен. Она сказала себе, что внезапная дрожь вызвана резким холодным ветром. Прищурившись, Элизабет стала внимательно осматривать лагерь, ища глазами знакомую огромную фигуру.

А если Джон был недалеко от места пожара? Конечно, было видно, что огонь подкрался к пороховому складу, но успел ли он убежать?

Бэнни так сильно прикусила губу, что почувствовала во рту железный привкус крови. Ну, почему она не предупредила его? Чтобы хотя бы быть уверенной, что его не было там в минуту взрыва.

Да потому, что она не могла подвергать опасности своих братьев. Потому, что она и не думала о том, что кто-то в лагере может серьезно пострадать. Это казалось не опасной шуткой, которую парни хотели сыграть над самодовольными англичанами. Она думала, что рискуют только ее братья. А теперь поняла, что была не права, но слишком поздно. Уже ничего нельзя было сделать, и хотя в лагере от пламени пожара было светло, она не видела никого, похожего на Джона.

Бэнни поклялась себе, что первое, что она сделает завтра – найдет его. В тот момент она не знала толком, как сможет это сделать, но была уверена, что что-нибудь придумает. Если что, она поговорит с этим капитаном Ливингстоном, который всегда так любезен с ней.

Борясь с желанием вернуться и начать искать Джона сейчас же, Бэнни поспешила к «Дансинг Эль».

Тропинка была почти незаметна среди больших кустов. Бэнни не думала, что кто-нибудь из англичан, даже после нескольких месяцев пребывания в здешних местах, умудрится отыскать ее.

За годы детства, проведенные здесь, Джоунзы младшие узнали весь Нью-Уэксфорд также хорошо, как они знали каждую половину в «Дансинг Эле».

Бэнни ожесточенно пробиралась сквозь кустарник. Это было нелегко; и она, и кусты значительно выросли с тех пор, как она была ребенком. Сегодня вечером братья расчищали ей путь, о чем свидетельствовали сломанные ветки. Больше она уже не будет потайной, эта тропинка. Днем любой заметит поломанные кусты, и найдет ее. Но это уже не имеет никакого значения. Вряд ли эта тропинка понадобится ей еще.

– Стой!