– Отец Каллахан оставил нам первую подсказку, – сказал О’Брайен. – Три шестерки могут указывать на Сатану. Но что означает рисунок? Буквы «П-А-Т» могут быть именем или инициалами. Омега – последняя буква греческого алфавита. Насколько я помню историю Древней Греции, омега означает конец.

– И определенно конец священника, – еле слышно пробормотал Грант.

– Но она может быть и началом – подсказкой, которая указывает нам, с чего все началось, – заметил О’Брайен. – Отец Каллахан был выдающимся лингвистом и знатоком истории искусств. Давайте поставим себя на его место, попробуем восстановить ход его мыслей, когда в него дважды выстрелили. Он умирает и знает об этом. Скоро наступит шоковое состояние. Времени мало. Он старается написать. Возможно, начинает с рисунка – он мог пытаться изобразить фигуру в плаще, стоящую напротив солнца или луны. Потом шесть-шесть-шесть… за ними омега… все заканчивается «П-А-Т»… и, видимо, написав «Т», он потерял сознание. «Т» ближе всего к его пальцу.

О’Брайен наклонился к кровавому посланию, потом опустился на колени и коснулся тыльной стороны левой руки отца Каллахана.

– Перед нами личность убийцы, описанная кровью священника перед алтарем Бога.

Медики подняли тело отца Каллахана, осторожно уложили на каталку и начали прикрывать лицо белой простыней.

– Подождите секунду, – попросил О’Брайен.

Он подошел к каталке и двумя пальцами закрыл глаза отца Каллахана.

– Мы найдем его… Я обещаю, – тихо сказал Шон О’Брайен.

Криминалисты сделали еще несколько фотографий кровавых мазков и узоров, пока коронер строчил заметки в блокноте.

– На теле ничего нет, – заявил один из криминалистов. – Бумажник нашли в десяти футах от него. Ни денег, ни кредитных карт.

О’Брайен знал ответ прежде, чем задал вопрос.

– Вы не нашли в его карманах каких-нибудь бумаг, может, письмо?

– Ничего не было.

Коронер подошел к детективам и сказал:

– Не нужно быть верующим, чтобы понимать – кто бы это ни совершил, с дьяволом он накоротке.

Дэн Грант посмотрел на тело.

– Возможно, это был сам дьявол – три шестерки, инициалы «ПАТ», рисунок и греческая буква.

– Отец Каллахан уже дал нам большую подсказку, – сказал О’Брайен.

– И какую же? – скептически поинтересовался Хендерсон.

– Возможно, священник не знал имени преступника, – предположил Вальдес. – Иначе он написал бы его или хотя бы какую-то часть.

– Только не в том случае, если отец Каллахан думал, что преступник может заметить послание, – ответил О’Брайен.

– А что насчет инициалов? – спросил Хендерсон. – Они могут быть инициалами преступника.

О’Брайен присел рядом с тем местом, где раньше лежало тело. С полминуты молчал, вглядываясь в детали – следы крови, реликвии, разбросанные по полу. Потом встал и пошел по кровавому следу. Он шел медленно, тщательно высматривая малейшие пятнышки крови.

Отойдя футов на сорок в сторону задней двери, он повернулся и сказал:

– В отца Каллахана стреляли здесь. Десять-пятнадцать футов от первых следов крови. Когда в него выстрелили, он повернулся и направился в сторону алтаря.

О’Брайен подошел поближе к детективам и присел на корточки.

– Здесь он в первый раз упал. Вот кровавый отпечаток ладони. Потом он приподнялся и пополз к алтарю. Он дополз почти до самых ступеней, на первой мраморной ступеньке он еще дышал. Здесь он умер. Почему он полз в ту сторону?

– Может, к телефону? – сказал детектив Вальдес.

О’Брайен взглянул налево.

– Там кабинеты.

– Мобильный телефон? – предложил Грант.

О’Брайен снял с пояса свой мобильник и набрал номер. Где-то отозвалось другое устройство. Все детективы обернулись в сторону звука. Грант подошел к маленькому старому столику в темном углу вестибюля, у входной двери. Сотовый лежал на дне большой оловянной миски.

О’Брайен отключился.

– Если мобильник отца Каллахана тут, на столе, почему он полз в том направлении? Почему он не пытался позвонить в 911?

Детективы молчали. Потом Хендерсон задумчиво сказал:

– Телефон был слишком далеко.

– Но тогда почему он оказался там? Почему его тело нашли у подножия алтаря?

– Когда люди умирают, – сказал детектив Грант, – на самом пороге смерти они пытаются поговорить с Богом.

Грант обвел рукой горящие свечи, статую Девы Марии и фигуру Христа, висящего на кресте над алтарем.

– Может, священник хотел произнести свою последнюю молитву в том месте, которое знал лучше всего.

– Отец Каллахан всю жизнь был близок к Богу, – возразил О’Брайен. – С чего бы ему нуждаться в искуплении грехов в последние минуты жизни?

Все молчали.

– Я думаю, он полз в ту сторону по какой-то другой причине, – сказал О’Брайен.

– Может, у него был шок, – предположил Вальдес. – И, как сказал Дэн, он пытался добраться до алтаря – до самого священного места, чтобы уйти на небеса.

– Эти вещи – символы. Я хорошо знал отца Каллахана, – ответил О’Брайен. – Даже в лодке он был бы не дальше от Господа, чем в собственной церкви.

О’Брайен поднялся к алтарю. Не считая разбросанных по полу реликвий, все здесь казалось нетронутым. Он посмотрел под кафедрой и за ней. Две курильницы для благовоний, с пяток религиозных книг и пачка отпечатанных программок с последней воскресной службы. О’Брайен достал из кармана рубашки ручку и поворошил ею несколько страниц раскрытой Библии, лежащей на кафедре.

– Простите, – сказала женщина в темно-синем комбинезоне криминалиста с эмблемой округа Вэлуш.

В руке она держала две коробки принадлежностей для снятия отпечатков. Еще один криминалист забрался на возвышение сзади алтаря. Он нес лампу и штатив.

О’Брайен кивнул и отступил к передней части алтаря, а потом медленно сошел по ступенькам. Он смотрел на послание, написанное кровью.

– Что же он пытался нам сказать? Грубый рисунок – возможно, круг и лицо. Чье? Греческая омега – конец? Буквы «П-А-Т»… Это имя, Пэт? Патрик? Патрисия? Или что-то другое?

– Возможно, это предупреждение, – сказал Грант. – Но если так… кого он предупреждал?

– Дэн, ты говорил, что Спеллинг просил тебя, если с ним что-то случится, срочно встретиться с отцом Каллаханом, – произнес О’Брайен, продолжая разглядывать послание на полу.

– Именно так, и очень убедительно.

– Смысл в том, как сказал мне отец Каллахан, что в его письменном заявлении есть сведения о личности убийцы. Если Спеллинг писал на пачке бумаги, возможно, он нажимал достаточно сильно, чтобы отпечатки остались на следующем листе. Даже если там есть всего пара слов – хотя бы несколько букв, чтобы прочитать имя, – у нас уже кое-что будет.

– Ты имеешь в виду это «П-А-Т»? – спросил Грант.

– Именно. Нам срочно нужно в больницу.

– Я как раз туда собираюсь. Нынче ночью у судмедэксперта работы навалом.

– Позвони своим людям. Скажи, чтобы не трогали ни листочка.

– Листочка?

– Имя убийцы может находиться на чистом листе – на том, который лежал под письмом Спеллинга.

О’Брайен взглянул на фигуру распятого Христа. Потом посмотрел на темные тучи, несущиеся мимо луны. Он думал о Чарли Уильямсе, запертом там, куда не проникает свет ни луны, ни звезд, ни солнца. Времени мало.