Барби села на кожаный диван и заметила:

– Там, где я работаю, таких диванов точно нет. Ты только посмотри на эту комнату! Настоящий мех. И все эти подушки. Мягкий свет. Цветы и фонтанчик в углу. У них даже есть шторы. Тут симпатичней, чем в моей квартире. Кен, давай танцевать!

В дверь постучали.

– Войдите, – сказала Барби.

В комнату вошла женщина в коротком белом платье-тоге. Белая ткань подчеркивала ее темную кожу. Высокие скулы. Загар без единой светлой полоски. Женщина двигалась с царственной элегантностью. Она присела на диван рядом с ними, скрестила ноги и сказала:

– Я Никки. Добро пожаловать в клуб «Оз» и вашу комнату «Опиумная курильня». Я буду вас обслуживать. Мы можем предложить вам все, что пожелаете. Превосходную еду и напитки. Даже массаж.

– Звучит здорово, – отозвалась Барби.

О’Брайен промолчал.

– Вот меню, – продолжала Никки. – Наше фирменное блюдо – деликатесные тапас. Не желаете что-нибудь выпить, пока вы выбираете?

– У вас есть шампанское «Крюг»? – спросил О’Брайен.

– Конечно. Какой год вы предпочитаете?

– На ваш выбор.

– Тысяча девятьсот восемьдесят седьмой великолепен, – улыбнулась Никки.

О’Брайен взглянул в карту вин. «Крюг» 1987 года шел по полторы тысячи долларов за бутылку.

– Похоже, хороший год, – сказал он с улыбкой.

– Я здорово проголодалась, – вступила Барби. – Я могу сделать заказ?

– Конечно, – ответила Никки.

– Я возьму цыпленка… как вы это называете, котэ…

– Цыплята Côte d’Azur, – подсказала Никки и встала, собираясь выйти.

– Никки, – произнес О’Брайен.

– Да?

– Пожалуйста, передайте Джонатану, что пришел мистер Серхио Конти и ждет его в «Опиумной курильне».

О’Брайен взглянул на Барби.

– Скажите Джонатану, что я принес подарок… подарок моложе этого шампанского, и я надеюсь, он к нам присоединится.

Никки улыбнулась, посмотрела на Барби и сказала:

– Я передам ваше послание.

Едва Никки закрыла двери, Барби спросила:

– Ты сейчас сделал именно то, что я подумала?

– Что?

– Свел меня с каким-то мужиком?

– Нет, Барби. Слушай внимательно. Через пару минут сюда придет очень плохой человек. Просто подыграй мне. Я попрошу тебя сделать одну штуку, а потом можешь танцевать хоть всю ночь.

– И что это за штука?

– Защелкни на нем наручники, когда я дам сигнал.

– Так я и знала. Ты коп, да?

– Типа того.

– В каком смысле?

– В смысле, я неофициально расследую преступление.

– Какое преступление?

– Убийство.

– Убийство!

– Когда ее убили, она была не старше тебя.

– А этот парень, которого ты позвал сюда… этот чувак Джонатан… он ее убил?

– Я не знаю.

– Что ты собираешься делать? А если у него есть пушка?

О’Брайен встал, закрыл шторы и молча достал из-под рубашки «глок».

– О боже мой! – выпалила Барби, увидев пистолет. – Ты собираешься его убить!

– Успокойся, ладно? Я пришел взглянуть, не подойдет ли туфелька.

– Ты, наверное, один из охотников за наживой?

– Моя единственная нажива – исправление серьезной ошибки.

– Какой ошибки?

– Барби, невиновный человек сидит в тюрьме. В камере смертников. Парень, который сейчас войдет сюда, может знать нечто, что позволит освободить невиновного.

– Я понимаю, я все время задаю вопросы, но если ты считаешь, что мне это не надо знать, не отвечай.

– Я считаю, ты будешь хорошим свидетелем, если он мне понадобится. Ты честная женщина.

Послышался стук в дверь.

О’Брайен сунул «глок» под рубашку и кивнул Барби.

– Войдите.

В комнату вошла Никки с еще одной женщиной, одетой в короткую тогу. Стройная блондинка. И ямочки на щеках, когда улыбается. Никки поставила на столик бутылку шампанского и бокалы и стала открывать шампанское со словами:

– Это Шана. Она тоже готова помочь вам во всем, что понадобится.

Шана поставила на стеклянный кофейный столик небольшой поднос с цыпленком Côte d’Azur.

– Какая восхитительная компания, – заметил О’Брайен. – Надеюсь, Джонатан придет к нам до того, как шампанское закончится.

– Мистер Руссо скоро будет. Можем мы предложить вам что-нибудь еще?

– Нет, спасибо, – ответил О’Брайен.

Женщины вышли.

– Я невероятно проголодалась, – заявила Барби.

Она подхватила один из плоских тапас. Он выглядел как кусок цыпленка, уложенный на ломтик запеченной питы.

– Какое объедение, – выговорила она, наливая в бокал шампанское, и отпила глоток. – Ого! Вроде и сладкое, и сухое. Обожаю пузырики. Ты не будешь есть?

– Я уже поел, – ответил О’Брайен.

– Кен, коп ты или нет, по-моему, ты хороший человек. У меня еще никогда не было такого суперского и извращенного свидания.

Она допила шампанское, и в эту секунду дверь отворилась.

В комнату вошел Джонатан Руссо.