О’Брайен заехал в «Понс Марина», запечатал письмо в пакет для вещдоков, взял мощный фонарь и патроны для «глока». Потом позвонил Лорин Майлз.

– От Манеру что-нибудь слышно?

– Час назад. Он не знает, что ты идешь за ним. Он сказал, что постарается «помочь О’Брайену найти мать Спеллинга».

– Попроси своих ребят определить вышку, через которую шел его звонок.

– О’кей, Шон. Я проверила, у Манеру квалификация опытного стрелка.

– Не сомневаюсь. Ваша лаборатория прочитала письмо до того места, где текст исчезает. Спеллинг написал название города, улицу, и что его мать… А вот чего вы не прочитали, так это то, что его мать там похоронена.

– Похоронена? Так ты думаешь, Спеллинг зарыл нож в могиле матери?

– Нет, он зарыт перед статуей – крылатый ангел напротив могилы матери.

– Откуда ты это узнал?

– Я нашел письмо Спеллинга.

– Где?

– Перед тем, как его убили, отец Каллахан спрятал письмо в Библии – в Откровении Иоанна.

– Дай-ка угадаю: святой Иоанн, апостол, который записал продиктованное Богом Откровение.

– Он самый.

– Невероятно. А где ты сейчас?

– Направляюсь в Сент-Огэстин. Сейчас позвоню Такеру.

О’Брайен ехал сквозь дождь, дворники плохо справлялись с потоками воды. Он набрал номер Такера Хьюстона и сказал:

– Такер, я нашел письмо Спеллинга. Он называет агента ФБР Кристиана Манеру убийцей и пишет, что нож спрятан недалеко от могилы – могилы его матери.

– Где ты?

– Еду к Старому городскому кладбищу рядом с Сент-Огэстином. Спеллинг описал место, в котором закопал пластиковый контейнер с ножом. Если нам повезет, нож все еще в том пакете, которым Манеру пользовался для переноски крови Александрии.

– Одного этого письма может быть достаточно, чтобы остановить казнь. Я позвоню генеральному прокурору. У него есть номер мобильного телефона губернатора Оуэнса. Они все на связи. Стандартная процедура и при обычной казни, а это дело оказалось очень далеким от обыденности. Губернатор Оуэнс знает, что страна следит за происходящим. Шон, мы рассчитываем на тебя. Ты найдешь нож, и Чарли Уильямс выйдет на свободу.

К тому времени, когда О’Брайен подъехал к воротам Старого городского кладбища, ему казалось, что поездка заняла целую вечность. Он посмотрел на часы. 4:39. Он старался не думать о том, через что проходит Чарли Уильямс в свои последние два часа на земле, о его последней трапезе и последних словах.

Нет!

Сквозь ветви древних дубов и кованые ворота кладбища дул ветер. На столбе из ракушечника висела табличка. Кладбище было основано около 1598 года и названо объектом культурного наследия национального значения.

О’Брайен въехал в открытые ворота и повел машину по извилистой дороге мимо могил, которые были на две сотни лет старше Соединенных Штатов. Вдоль дороги росли дубы, на вид ничуть не моложе могил, с длинных ветвей свисали пряди испанского мха. Дубы казались стражами веков, охраняющими мертвых. При вспышках молний О’Брайен пытался разглядеть названия дорог поуже, которые бросались навстречу почти на каждом повороте. Он направил фонарь на изогнутую железную табличку. Надпись почти стерлась, как на старых надгробиях. О’Брайен прочел оставшиеся буквы: «ТРАНКВ Л-ТР Л».

Мобильник ожил. Лорин Майлз.

– Шон, мы определили координаты звонка Кристиана. Вышка сотовой связи к югу от Сент-Огэстина, неподалеку от кладбища. Шон, будь осторожен. Если Кристиан еще не там, то скоро будет.