«Соленое бревно» было старой излюбленной забегаловкой для лесорубов, рыбаков и ловцов крабов из Анакортеса. Однако в последнее время доходы таверны неуклонно уменьшались по мере ухудшения дел у клиентуры.

Когда Джейк переступил порог заведения, на него тут же пахнуло застоявшейся насквозь прокуренной атмосферой. Посетители, как обычно, громко жаловались на бюрократов, не дававших нормальной жизни рыбакам, и на аборигенов, которые работали, повинуясь лишь своим племенным традициям, не обращая внимания ни на федеральные законы, ни на законы штата, и которые в последнее время совсем обнаглели. Все это Джейк уже слышал тысячу раз и кое с чем был в душе согласен.

Конрой ждал его за маленьким столиком в дальнем углу зала, выбрав местечко подальше от туалета. Во внеслужебное время он носил серые брюки и фланелевую рубаху неопределенного, как и барная стойка, цвета. Лицо его было усталым и раздраженным. Перед ним стояла кружка с пивом, к которому он даже не прикоснулся.

Проходя мимо бара, Джейк взял себе пива и направился к приятелю. Его появление в общем-то не привлекло к себе внимания, если не считать нескольких равнодушных взглядов, которыми всегда здесь окидывали людей по виду местных, но не относящихся к святому пьющему братству завсегдатаев «Соленого бревна».

– Я же говорил, что угощаю, – сказал Джейк, присаживаясь.

Оба сидели так, чтобы видеть не только друг друга, но и одновременно весь зал. Заведение было старенькое, обшарпанное, но при этом славилось своей взрывоопас-ной атмосферой. Жестокие драки были здесь обычным делом, и власти не вмешивались, если только дело не доходило до стрельбы и рыбацких финок.

Конрой поднял кружку и иронично взглянул на Джейка.

– Добрый вечер, приятель. Спасибо, но я привык покупать себе сам. Да, сложное у тебя положение… Такое впечатление, что тебя отнесло от берега на утлом ялике с дырявым днищем и повсюду тебе в лицо смотрят предупреждения о запрете на пользование малыми судами.

– Все могло быть хуже.

– То есть?

– Слава Богу, что пока мне в лицо смотрят одни лишь предупреждения.

– Что ты натворил? – вдруг спросил Конрой.

– Ничего.

– Как же! Мне было приказано не спускать с «Завтра» глаз.

– На катере, как ты знаешь, не я хозяин.

– Тогда мой тебе совет: держись от него подальше.

– Это официальное предупреждение?

– Нет. Это я тебе говорю по дружбе, памятуя о тех старых добрых временах, когда мы вместе ловили рыбку и ставили на уши окрестные кабаки.

– И вообще весь наш разговор неофициальный?

– Даю слово.

Джейк удовлетворенно кивнул, устроился на стуле поудобнее и пригубил пиво. В зале как раз поднялся спор насчет того, что хуже: аборигены со своими племенными замашками или бюрократы, которые считают, что рыбак вполне сможет прожить нормально, если они будут открывать промысловый сезон всего на несколько часов каждые три месяца.

– Твои начальники упоминали имя Кайла Донована? – тихо спросил Джейк.

– Только в связи с тем, что на него записан катер.

– А тебе намекали, что именно ты должен искать, когда поднимешься на борт «Завтра»?

– Нет, ничего конкретного. Может, они думают, что Донован перевозит контрабандой сигареты на север, или китайцев на юг, или, наконец, наркоту в обоих направлениях? А то и что-нибудь похуже. В Анакортесе развелось слишком много нераскрытых преступлений, а городок-то маленький…

– Преступлений? Значит, вот как это теперь называется в газетах?

– Сначала на пляже находят труп, уткнувшийся носом в песок. Потом исчезает без вести другой человек, а вместе с ним солидный запас янтаря. Это что, по-твоему? Меня интересуют только факты, а то, чем они обрамляются на газетных полосах, обыкновенная шелуха, на которую я не обращаю внимания.

Джейк усмехнулся:

– С годами ты становишься циничнее.

– Просто я участвовал в поисковых и спасательных операциях, которые потом газетчики так подавали в своих изданиях, что я их не узнал. Если хочешь выудить из наших газет фактуру, придется заделаться профессиональным дешифровщиком.

– Я всегда говорил, что ты не дурак, Конрой. По глазам вижу, что эта береговая охрана у тебя уже в печенках сидит. Переходи работать ко мне. – Тут улыбка на губах Джейка поблекла. – Если, конечно, у меня еще останется свое дело.

– Держись подальше от «Завтра». Я не знаю, что натворил Кайл Донован, но само собой это точно не рассосется. С тех пор как утихла шумиха вокруг закрытия фанерной фабрики, он стал главной местной сенсацией.

– Да я бы с удовольствием на все плюнул. Но не могу.

– А ты смоги.

Джейк на минуту замолчал, прихлебывая пиво и размышляя над тем, говорить ему правду или нет. С одной стороны, риск, а с другой – такие союзники, как Конрой, на дороге не валяются. Наконец он решил открыться:

– Тот янтарь, который Кайл спер, был переведен из «Имерджинг рисорсис» в «Донован интернэшнл». Я утверждаю, что груз был отправлен и получен, а они говорят – нет. Ответственность за пропажу взвалили на мою компанию. И я должен схватить этих молодцов за руку, иначе моей конторе крышка. И мне самому тоже.

Конрой тихо присвистнул.

– Донованы разлетелись по всему миру и старательно не подпускают меня к себе на расстояние пушечного выстрела, – продолжал Джейк. – Меня уже вышвырнули из России и Прибалтики за то, что я задавал слишком много вопросов. Короче, я хочу добраться своими руками до горла Кайла Донована.

– Ты думаешь, он жив?

– Еще недавно я был уверен, что он мертв. Теперь же не знаю. Если честно, я тешу себя надеждой, что он жив. Мне очень хочется поболтать с ним по душам.

– Не тебе одному.

– Что, неужели он нарушил какие-то предписания службы береговой охраны? – сухо фыркнул Джейк.

Конрой нерешительно вертел в ладонях кружку с пивом, потом крякнул и проговорил:

– Если бы все было так просто… От всей этой истории за милю несет политикой, причем международной. Ты знаешь, что это такое: победителей не бывает, все в проигрыше.

104

Джейк поморщился и хлебнул еще пива.

– Продолжай.

– Ты уверен, что не можешь плюнуть на все это и просто повернуться и уйти?

– Мне некуда податься.

– Черт!

Конрой сделал глоток из своей кружки, достал сигарету и прикурил от старенькой «Зиппо».

– Я думал, ты бросил, – заметил Джейк.

– Четыре раза бросал, а потом сбился со счета.

– Никогда не покупай так называемых легких сигарет. Насколько я слышал, в них еще больше никотина, чем в обычных.

– Зачем же тогда их рекомендуют тем, кто хочет бросить?

– А чтобы они острее чувствовали, как исчезает их здоровье.

Конрой взглянул на свою сигарету с отвращением, но без удивления.

– Верю. – Он еще раз затянулся и выдохнул дым. – Если мои начальники узнают о нашем разговоре, мне действительно может потребоваться работа, которую ты мне предложил.

– А что, тебе уже и пивка нельзя попить со старым приятелем? С каких пор это стало преступлением?

– С той самой минуты, как я проверил регистрационные номера катеров, которые играли с тобой сегодня в догонялки.

В полутемном зале таверны глаза Джейка блеснули живым огнем.

– Дальше можешь не продолжать, я не настаиваю.

– Я просто пытаюсь уравнять свои шансы. Видишь ли, когда человек в штатском начинает отдавать приказы людям в форме, меня это нервирует.

– Политика.

Еще раз крякнув, Конрой стряхнул с сигареты пепел в замызганную пепельницу, стоявшую рядом.

– Один парнишка из Вашингтона дежурит круглосуточно в ожидании моих звонков. А я должен звонить ему каждый раз, как только ты меняешь курс.

Не спуская с Конроя внимательного взгляда, Джейк хлебнул из своей кружки еще и поморщился. Сторонний наблюдатель отнес бы эту гримасу на счет теплого пива, но в действительности дело было в другом –Джейку вновь припомнились давно снятые розовые очки и легендарная Янтарная комната. И на душе сразу стало тоскливо.

– Хоть бы удивленное лицо сделал, – буркнул Конрой.

– Зачем? Я не удивлен, но разозлен. И одновременно мне интересно. А этот штатский сказал тебе, на какую конкретно службу он работает?

– Нет. Он не назвал ни своего имени, ни звания, ни серийного номера и вообще ничего, кроме кодового названия всей операции, которое тебе все равно ничего не скажет. Вполне возможно, что они из военных. Между прочим, «Бэйлайнер», который гонялся сегодня за тобой, – тот, что с синим парусом, – принадлежит одному каперангу из ВМФ и приписан к Уидби.

– А за штурвалом стоял сам хозяин?

– Нет, не думаю. Я заглянул в их рубку издалека, но шкипер показался мне слишком молодым для каперанга.

– Может, просто мы с тобой стареем.

Конрой выпустил колечко дыма.

– Всегда умеешь поднять другу настроение.

– Или эти штатские ребята просто взяли катер напрокат, – добавил Джейк, – вместе с хозяином, а?

Конрой вдруг резко вдавил окурок в пепельницу, словно злясь на себя за свою табачную слабость.

– А второй изрядно помятый «Бэйлайнер», который вел любитель, взят напрокат в нашей округе. Я еще не выяснил, у кого именно, но это нетрудно сделать.

– Не лезь в это дело. Завтра я подойду к нему поближе и, может быть, узнаю в лицо.

– Думаешь, он местный?

– Надеюсь, но заранее гарантировать не могу.

Конрой что-то буркнул себе под нос и уставился на свой потухший «бычок» одновременно раздраженно и с сожалением.

– Если тебе вдруг придется подняться на борт этого второго «Бэйлайнера», – негромко произнес Джейк, – будь осторожен. Труп с гнилыми зубами, который полиция обнаружила на пляже, в прежней жизни был русским киллером. А эти ребята обычно работают попарно.

– Хорошие у тебя знакомые.

– Просто мир изменился, и правила естественного отбора в природе ужесточились. Выживает сильнейший. Остальным ничего не светит.

Конрой покачал головой.

– Знаешь, меня сейчас больше всего интересует, кто вел третий катер.

Джейк выпрямился на стуле.

– Третий?

– «Олимпик» с радиолокатором, завешенным большим рыболовным сачком и с названием на борту «Приливная волна». Я охотно поверил бы, что это простой рыбак, привлеченный вашими гонками, но он приглядывал за тобой, равно как и за двумя другими катерами, в очень хороший бинокль.

– На кого записана эта «Приливная волна»?

– Только не падай со стула. Мой ответ тебе не понравится.

– Постараюсь.

– На одного русского иммигранта, который осел в наших местах пару лет назад. Некто Василий Веляковский. Я уже был как-то раз на его сейнере с проверкой и знаю хозяина в лицо. Так вот сегодня за штурвалом стоял не он.

– Ты был прав: мне это не нравится.

Конрой вытащил из пепельницы окурок, вновь прикурил и, затянувшись, состроил гримасу. Однако не выбросил.

– Такие дела, приятель…

– А кто стоял за штурвалом? Как он выглядел? – спросил Джейк.

– Мужчина примерно моего роста и телосложения, только волосы светлее. У него была заброшена удочка, но он так ни разу ее и не проверил.

– Значит, не рыбак. Дальше.

– В рубке, помимо него, был по крайней мере еще один. Но парнишка застенчиво прятался за перегородки, и мне не удалось его как следует рассмотреть. Тем более что я имел приказ не спускать с тебя глаз.

– Дальше.

– Парень вел катер уверенно, но без большого мастерства. Между прочим, он до сих пор не понял, как себя вести в узком входе в Пьюджет-Саунд.

– Спасибо, учту на будущее.

– Хочешь поиграть с ним? – усмехнувшись, спросил Конрой.

Джейк осклабился. От такой улыбочки людям обычно становится не по себе.

– А не заметил ли ты еще кого-нибудь, кто проявлял ко мне повышенный интерес?

– Только симпатичная девушка, хозяйка «Завтра». Она правда сестра Кайла Донована?

– Правда.

– А ей известны твои планы в отношении ее братца?

– Нет.

Конрой покачал головой.

– М-да, бывает… Но мне она показалась порядочной девушкой.

– Прибавь к этому упрямство.

– Ты ей нравишься.

Джейк глянул на свое пиво. Пена давно осела. На душе у него было так же кисло, как в этой кружке.

– Разонравлюсь, как только узнает, зачем я нанялся к ней в помощники.

– Верю. Она с характером?

– Не то слово.

– Это интересно.

– Не для меня.

Улыбнувшись, Конрой допил пиво, треснул кружкой об стол и швырнул в нее окурок. Тот зашипел.

– Если узнаю что-нибудь любопытное, – проговорил он, поднимаясь, – звякну.

– Только не говори по моему телефону тех вещей, о которых не нужно знать твоему начальству, – предупредил Джейк.

Конрой обратил на него изумленный взгляд.

– Даже так?

– Если пока и нет, то скоро будет.

– Не слишком ли много проблем из-за янтаря стоимостью всего-то в миллион долларов?

– Полмиллиона с мелочью. По крайней мере именно такова была сумма моей сделки с представителем «Донован интернэшнл» Кайлом.

– Поместится ли вся эта партия на борту «Завтра»?

– Если втиснуть, а что?

– Я имею приказ осматривать катер раз в день или после каждого звонка этого штатского. Похоже, они рассчитывают на то, что «Завтра» вот-вот может кое-что принять на борт.

– Легенду.

– Что?

Джейк качнул головой.

– Кому-то наверху все не дает покоя одно пропавшее сокровище.

– А именно?

– Ты что-нибудь слышал про Янтарную комнату?

– Нет.

– Везунчик. Лучше и не слышать. Пока, Билл, и спасибо. Советую тебе; держись от всего этого подальше.

– Эй, а для чего же на свете друзья?

– Для того чтобы их беречь, – ответил Джейк. – Когда штатский начнет расспрашивать тебя о нашем разговоре, передай ему то, что он и так уже знает.

– То есть?

– Что мы старые приятели и ты – честный и правильный, не хочешь обманывать друга по приказу от каких-то штатских ребят. Поэтому решил встретиться со мной, мы попили пивка, и я открылся, что разыскиваю Кайла Донована. Пока безуспешно. Передай им, что я особенно ни на что не надеюсь, потому что думаю, что его уже нет в живых. Но мне просто больше нечем заняться. Ты выслушал меня и решил, что не хочешь иметь к этому никакого отношения. Поэтому попрощался и отвалил. Все.

– А что будет, если я скажу им, что ты такой же честный и правильный?

– Лучше не говори, И не жми мне руку на прощание.

Конрой глянул на свою кружку. Размокший окурок плавал в пепельной лужице на дне. Только Конрой упер в него взгляд, как окурок стал тонуть. Он вновь поднял глаза на Джейка.

– Мне хочется помочь тебе.

– Ты уже помог, – ответил Джейк. – Теперь помоги самому себе. Не приближайся ко мне до тех пор, пока все не образуется.

Конрой еще несколько мгновений помялся в нерешительности, потом молча развернулся и, не оглядываясь, вышел из бара.

Джейк заставил себя допить пиво и, выждав какое-то время, тоже встал и направился к выходу. Выйдя на улицу, он быстро завернул за угол и, наклонившись, стал делать вид, что возится с развязавшимся шнурком на ботинке.

И хотя он простоял так с минуту, из таверны вслед за ним никто не вышел.

Тем временем Онор, сидя одна в коттедже Кайла, корпела над толстенным учебником.

Потерев усталые глаза и тяжело вздохнув, она пожалела о том, что у нее в голове так мало места и никак не помещается вся эта книжная информация. Видимо, она просто отвыкла учиться. Последний раз ей приходилось так сидеть над книгами в университете, где она постигала генетику. Чертыхнувшись себе под нос, она вновь уткнулась в учебник. Джейк настоял на том, чтобы она ознакомилась с ним перед их завтрашним утренним выходом в море.

Летний туман окутал коттедж, но Онор не замечала этого. Она разбирала главу «Управление малыми судами», вторично перечитывая страницу, на которой рассказывалось о различных мерах предосторожности на воде. Как определить, не идешь ли ты встречным курсом с какой-нибудь другой посудиной? И кто кому должен уступать дорогу, согласно морским правилам?

– Только ради тебя, Кайл. Только ради тебя я это делаю, – проговорила она в пустоту. – Ради брата, который в свое время объяснял мне решение старой математической задачки про поезд, который отправлялся со станции в полдень со средней скоростью двадцать две мили в час, и спрашивалось, через сколько времени его можно догнать, если двигаться со скоростью тридцать девять миль в час?

Она вздохнула и потерла виски. Онор так толком ни разу и не выспалась в этом коттедже. Хотя, честно говоря, она перестала хорошо спать с того самого дня, когда ей исполнилось тридцать и она поняла, что все мужчины, с которыми она когда-либо встречалась, были слишком… тихие. С ними ей хронически не хватало шумной и веселой семейки Донованов, в которой она выросла.

Братья частенько доводили ее в детстве. Будучи крепче и сильнее ее, они свято верили в закон джунглей, где «прав тот, у кого больше прав». И однажды, после того как Онор в очередной раз проиграла своим братьям в какой-то семейной игре, она твердо поклялась себе, что никогда не будет иметь возле себя мужчину, который напоминал бы ей их широтой плеч и врожденной самоуверенностью.

И она сдержала клятву. Только в последнее время все чаще задавалась вопросом: а стоило ли?

Дважды она совершила ошибку, отдав предпочтение чисто выбритым, спокойным и сдержанным молодым людям. В первый раз братья напоили ее избранника до такой степени, что у того случилась «асфальтовая болезнь», а во второй раз в травле участвовал один Кайл. Он вконец затуркал ухажера Онор, и тот умчался без оглядки.

За это сестра решила спустить с Кайла шкуру, но он только смеялся, когда она наступала на него, вооружившись чугунной сковородкой. Когда же атакующий порыв спал, он сказал Онор то, что ей больше всего не хотелось про себя узнать: «…Ты раздавила бы эту медузу во время первой же вашей ссоры. Мой тебе совет: встречайся с ребятами покрепче. С теми, в ком можно пробудить зверя. Тебе самой понравится, вот увидишь. Хороший – еще не значит беспозвоночный. Я тебе серьезно говорю, сестричка. И когда ты наконец поймешь это сама?»

После этого Кайл сграбастал ее в объятия, закружил по комнате, объявил, что она самая лучшая сестра на всем белом свете, и затем попросил помочь ему настроить клапана на его «тандерберде» .

Ярость, смех, слезы, любовь… Столько разных воспоминаний о Кайле. И только лишившись брата, она до конца осознала, как сильно к нему привязана.

«Впрочем, что это я? – тут же мысленно одернула себя Онор. – Кто сказал, что я его лишилась? Я найду Кайла, чего бы это ни стоило!»

Нахмурившись, она вновь вперила взор в раскрытый учебник. Распускать сопли и тосковать по детству, Кайлу, другим близким людям – пустая трата времени. Надо найти брата. А для этого придется обшарить острова Сан-Хуан вдоль и поперек. Придется научиться управлять катером. А для этого надо промучиться несколько часов, сидя над этим учебником…

Телефонный звонок ворвался в ее мысли. Она машинально сняла трубку.

– Арчер?

– Джейк.

– А, привет, Джейк…

– Где ваше приподнятое настроение? Онор улыбнулась и выпрямилась на стуле. Соревнование в остроумии с нанятым ею инструктором по рыбной ловле, как она уже убедилась, хорошо отвлекало ее от пугающих мыслей. Вот и сейчас, услышав его голос, она словно ожила, вышла из грустного, тоскливого оцепенения.

– С чего это оно вдруг станет у меня приподнятым? – с вызовом ответила она.

– Вы ужинали?

Онор глянула на часы. Они показывали начало восьмого. А она-то все не могла понять, отчего у нее урчит в животе. Ничего удивительного.

– У меня не было ни крошки во рту с самого обеда. Если, конечно, полбутерброда с сыром можно назвать обедом.

– Что скажете насчет крабов?

– О, я их обожаю! У меня дома оборудован специальный алтарь, возле которого я регулярно возношу молитвы верховному богу всех крабов и благодарю его за то, что он есть. Честно говоря, я сейчас готова убить любого за кусочек…

– Вам не придется этого делать, – перебил ее Джейк, – я уже убил всех, кого нужно. Итак, поужинаем. А потом я покажу вам рыболовное снаряжение, которое мы будем использовать.

– Зачем вы испортили мне аппетит?

– Ничего, это поправимо.

– У вас в самом деле есть свежие крабы? – недоверчиво спросила Онор.

– В самом деле. Целых два. По восемь дюймов от клешни до клешни. Выловлены сегодня утром вашим покорным слугой и положены на лед томиться до ужина.

– Вы были правы. Аппетит вернулся!

– В моей хижине или в вашем коттедже?

– А где ваша хижина?

– Около Десепшн-Пасс.

– А я думала, вы живете в Анакортесе.

– Сейчас уже нет. Но Сан-Хуан – не дом мне, а лишь убежище.

Онор колебалась с ответом. Все еще надеялась дождаться звонка от Кайла.

– Лучше у меня. Чтобы быть поближе к телефону…

– О'кей, я буду через полчаса. Как у вас с хлебом и салатом?

– Найдется.

– А вино?

– Есть.

– Вы уже открыли для себя, каким образом следует избегать возможных столкновений со встречными судами?

– Да. Лучший способ – не покидать суши.

– Садитесь: двойка. Перечитайте главу про «Опасную зону».

– Зачем читать о неприятном?

– Лучше сначала прочитать, чем потом испытать на своей шкуре. Ладно, увидимся через полчаса.

Улыбнувшись, Онор повесила трубку и живо поднялась из-за стола. В первую минуту ей пришло в голову наскоро принять душ и переодеться, но она передумала. С какой стати? Джейк не кавалер ей, а всего лишь инструктор. Правда, она никак не думала, что ей придется просиживать часы над нудным учебником. Но Онор понимала, что чем больше времени уделит теории, тем быстрее отыщет Кайла.

«При прочих равных сто долларов в день – слишком мало для Джейка. Судя по всему, он не станет торопиться делиться со мной своими знаниями, – подумала она. – Ни днем ни ночью».

Последняя мысль возникла совершенно неожиданно и застала Онор врасплох. У нее даже пробежали мурашки по телу, и она тут же стала ругать себя за легкомыслие. Разве можно думать о мужчине, когда без вести пропал родной брат? Но самобичевание как-то не убеждало. Больше того: внутренний голос упрямо подсказывал, что ей как раз не помешает на что-нибудь отвлечься, чтобы не терзать себя страхами за судьбу Кайла. И

Джейк, несмотря на все свои острые углы – а может, и напротив, благодаря им, – как нельзя лучше подходил для этой роли.

– И все же ты крайне не вовремя вспомнила о том, что женщина, – пробормотала вслух Онор. – Любовный роман тебе нужен сейчас так же, как рыбалка.

Сделав мысленно это сравнение, Онор невольно впервые подумала о рыбалке без отвращения…

Криво усмехнувшись самой себе, она заглянула на кухню, чтобы сунуть бутылку белого вина в холодильник, и тут же вновь вернулась к учебнику.

Зазвонил телефон.

– Черт, – буркнула она. –Я почти разобралась с этим параграфом, а теперь опять все вылетело из головы!

В ответ раздался еще звонок.

Не обращая на него внимания, она изо всех сил напрягала воображение, пытаясь представить себе полоску воды, называемую опасной зоной малых судов.

Телефон продолжал надрываться. Наконец Онор, не выдержав, схватила трубку.

– Да! – бросила она почти зло. Молчание.

– Слушаю?

Раздался щелчок, и абонент отключился. Онор недоуменно уставилась на телефонный аппарат. Ей стало не по себе, и она разозлилась на себя. Подумаешь! Ошиблись номером. Бывает. Особенно здесь, «на краю света», как выражался Кайл. В порядке вещей.

Но дело в том, что подобные звонки раздавались в коттедже брата регулярно один раз за вечер. А порой неизвестный звонил и дважды.

В связи с этим Онор вдруг припомнился – хоть она безуспешно пыталась отогнать от себя это воспоминание – один из тех, кто приходил к ней по объявлению наниматься на работу. Он появился без предварительного звонка, и Онор почему-то сразу обратила внимание на его глаза. Они были жадные и блестящие. Как у рептилии. С таким не хочется однажды повстречаться в темном переулке.

Высмеивая и обзывая себя набитой дурой, Онор тем не менее проверила парадную дверь и черный выход через кухню. Обе двери были заперты. Подумав, Онор занавесила окна.

– Представляю себе, как потешался бы надо мной Кайл, если видел бы меня сейчас. Испугалась темноты! Может, стоит заглянуть еще и под кровать? Так, на всякий случай. И в туалет, разумеется.

Насмешливые слова эхом отозвались в маленькой комнате, и у Онор перехватило дыхание. В доме стояла такая тишина, что слышно было, как капает роса с елей на крышу.

– Кайл, ну где твоя пушка двадцать второго калибра? Сейчас, когда она мне так нужна! – прошептала Онор.

Ответом ей была продолжающаяся капель. Она знала, что у брата есть оружие, так как видела документы на него. Однако, несмотря на учиненный в доме тщательный обыск, пистолет не нашелся. Онор искала и на катере. Там оказалось много всяких потайных местечек, но она не наткнулась ни на пистолет, ни на ключ к разгадке внезапного исчезновения брата.

– Куда он его дел? – вслух спросила Онор.

Ей вдруг вспомнилось напутствие, которым Арчер когда-то провожал ее и сестру в колледж: «В крайнем случае решительно все может стать оружием, но ничто не сравнится по своей спасительной силе с мозгами. Шевелите ими почаще.»

Вдобавок Арчер обучил ее и Фейт кое-каким весьма жестоким приемам физического воздействия, приговаривая: «Это припасите на тот случай, если кавалер перестанет понимать человеческий язык. Но лучше, конечно, не доводите дело до крайности».

Интересно, а какой совет он давал Кайлу? Уж не тот же ли самый? И если так, то следовал ли ему брат?

– На миллион пропавшего янтаря, – опять вслух проговорила она. – Найденный труп. Ненайденный брат. Вот уж действительно, лучше было не доводить дело до крайности!

Продолжая испытывать смутное беспокойство, Онор вновь проверила окна. И только сейчас впервые обратила внимание на блестящие и совсем не поцарапанные – очевидно, совершенно новые – щеколды. Заинтересовавшись этим, Онор вернулась к дверям. Старые потускневшие замки были оснащены новехонькими запорами.

«Это промышленные запоры, – удивилась Онор. – Такие выдержат и стенобитные орудия. Но почему же мне от этого еще тревожнее на душе?»

Она не могла понять, зачем Кайлу – крепкому да к тому же еще и вооруженному человеку – потребовалось так укреплять свой коттедж?

На миллион пропавшего янтаря.

Труп.

Пропавший брат.

– Где ты. Кайл? – прошептала она. – Почему не звонишь нам? Ты же знаешь, мы тебе в любом случае поможем. Да, мы частенько доводили друг друга до белого каления, но мы одна семья. В конце концов родственники для того и существуют, чтобы изводить друг друга!

И снова ответом ей была лишь капель по крыше. Впрочем, другого она и не ждала. Ей вдруг стало зябко, и она обняла себя за плечи и принялась бесцельно расхаживать по дому. Спальня, кухня-столовая, гостиная… кухня-столовая, спальня…

Когда звук собственных шагов стал действовать на нервы, Онор наконец пришла в голову мысль, которая по идее должна была прийти уже давно. Она взяла альбом, карандаш и тот кусок янтаря, который Джейк спас, когда камень сорвался со стола.

Вскоре она уже забыла про все свои страхи, тревоги и про стук редких капель по крыше коттеджа. Онор питала большую страсть к янтарю вообще и к этому образцу в частности. Далекое море за века безупречно отшлифовало кусок застывшей смолы величиной с кулак, и он представлялся сейчас Онор окном в прошлое и в будущее. Пытаясь заглянуть внутрь блестящего золотистого камня, она воображала себе его будущую форму, огранку, дизайн.

Вот точно так же она сидела, держа в руках этот камень, в своей квартире на Лагуна-бич в Калифорнии, когда ей позвонил Арчер и попросил, нет, приказал, приехать к Кайлу. Онор была потрясена и с трудом поверила своим ушам. Неужели всегда замкнутому и погруженному в себя старшему брату наконец-то потребовалась ее помощь? Не теряя времени, она собрала дорожную сумку, кинула туда вместе с одеждой последние полученные ею образцы янтаря и первым же рейсом вылетела из международного аэропорта Джона Уэйна в Сиэтл.

Потом было столько нервотрепки и разных переживаний, что до янтаря как-то руки не доходили. А ведь им с Фейт нужно было готовить выставку, которая должна была состояться в Лос-Анджелесе меньше чем через полтора месяца.

Большинство экспонатов были уже готовы к показу, но Онор еще не знала, что делать с этим куском балтийского янтаря, присланного Кайлом с последней партией.

Пристально вглядываясь в камень, Онор чувствовала, что в нем сокрыто нечто… замечательное, уникальное. Ощущение было настолько сильным, что сомнений не оставалось: это «что-то» есть. Но выявить его не удавалось.

Держа янтарь в левой руке, а карандаш в правой, она любовалась тем, как играют тени и блики вечернего солнца на его блестящей поверхности. Цвет камня каждое мгновение менялся, переливался всевозможными оттенками, и ей казалось, что еще немного и она разгадает его тайну. Вот сейчас…

В дверь неожиданно постучали, и Онор вздрогнула, едва не выронив камень. Мысли о возвышенной красоте тут же уступили место мыслям о новых крепких замках. Сердцебиение участилось. Сглотнув подступивший к горлу комок и пробежав языком по внезапно пересохшим губам, она не своим голосом спросила:

– Кто там?