Небесный огонь

Лоуэлл Роуз

http://www.la-magicienne.com

Роман Роуз Лоуэлл "Небесный огонь" перевод романа Дианы Палмер (Diana Palmer "A Long Tall Texan Summer", 1997) и состоит из 3-х взаимосвязанных частей:

1) Том Уокер – Diana Palmer "A Long Tall Texan Summer: Tom Walker"

2) Дрю Моррис (альтернативное издание: Синтия Гловер "Что было, то было") – Diana Palmer "A Long Tall Texan Summer:Drew Morris"

3) Джоб Додд – Diana Palmer "A Long Tall Texan Summer: Jobe Dodd"

***

Три судьбы, три любви, три истории, произошедшие в маленьком американском городке Джекобсвилле, схожи тем, что героям приходится многое преодолеть на пути к счастью.

Несколько лет понадобилось Тому Уокеру и Элисии Крейг, чтобы распутать клубок нелепых недоразумений, едва не убивших любовь между ними…

Доктору Дрю Моррису очень нелегко дается решение соединить свою жизнь с молодой медсестрой Китти Карсон – мешает память о недавно умершей жене Еве…

Свои трудности возникают и у любящих друг друга с раннего детства Джоба Додда и Сэнди Риган…

Но всякий раз любовь побеждает.

 

http://www.la-magicienne.com

OCR – Svet Lana

Spellcheck – Tetyna

М.: Международный журнал «Панорама», 1999. – 384 с.

Переводчик: Д. Д. Бирюков

ISBN 5-7024-0905-1

Оригинальное название: Diana Palmer (Диана Палмер) "A Long Tall Texan Summer", 1997

 

Аннотация

Роман Роуз Лоуэлл "Небесный огонь" перевод романа Дианы Палмер (Diana Palmer "A Long Tall Texan Summer", 1997) и состоит из 3-х взаимосвязанных частей:

1) Том Уокер – Diana Palmer "A Long Tall Texan Summer: Tom Walker"

2) Дрю Моррис (альтернативное издание: Синтия Гловер "Что было, то было") – Diana Palmer "A Long Tall Texan Summer:Drew Morris"

3) Джоб Додд – Diana Palmer "A Long Tall Texan Summer: Jobe Dodd"

***

Три судьбы, три любви, три истории, произошедшие в маленьком американском городке Джекобсвилле, схожи тем, что героям приходится многое преодолеть на пути к счастью.

Несколько лет понадобилось Тому Уокеру и Элисии Крейг, чтобы распутать клубок нелепых недоразумений, едва не убивших любовь между ними…

Доктору Дрю Моррису очень нелегко дается решение соединить свою жизнь с молодой медсестрой Китти Карсон – мешает память о недавно умершей жене Еве…

Свои трудности возникают и у любящих друг друга с раннего детства Джоба Додда и Сэнди Риган…

Но всякий раз любовь побеждает.

 

Пролог

Крестины стали замечательным событием. Казалось, что все жители Джекобсвилля, штат Техас, один за другим прибывали, чтобы выразить самые сердечные пожелания доктору Джеббедии Колтрейну и его жене – доктору Луизе Колтрейн. Повод был более чем достойный. Крестили их сына – Джона Даниэла.

Позднее на приеме, устроенном по такому случаю, шампанское лилось рекой. В этот июньский день стояла великолепная погода – было тепло, но не жарко. Солнце мягко светило с безоблачного и бездонного голубого неба.

Доктор Дрю Моррис стоял у вазона с цветами, наслаждаясь общением с друзьями. Рядом с ним возвышался Тед Риган, чуть дальше стояли наставник Теда – Джоб Додд и сестра великана Сэнди. В компанию входил и новоиспеченный обитатель городка Том Уокер. Последний буквально накануне торжества открыл в Джекобсвилле собственную посредническую фирму.

– Мне надо было бы на следующей неделе обсудить с вами возможность размещения свободных денег в некоторых местных фирмах, – с несколько смущенной ухмылкой произнес Дрю, обращаясь к Тому. – У меня, понимаете, минувший год выдался очень удачным. Хотелось бы правильно распорядиться появившейся наличностью.

– Буду рад сделать все, что в моих силах, доктор Моррис.

Смуглое, с правильными чертами лицо Тома стало еще милей, когда его осветила улыбка.

– Кстати, Том, – добавил Дрю, – если вас интересует рынок компьютеров, то сестра Теда не последний человек в этом бизнесе. – Дрю кивнул в сторону Сэнди. – Она работает на крупную компанию, а технику знает назубок.

– Да, да! Именно так! – Большой светлоголовый Джоб Додд произнес это шутливым тоном. – В своем деле она мастерица, правда, надо еще научиться оставаться в седле, несмотря на ситуацию на рынке!

– Меня из седла не выбьет ничто и никто! Так что и не надейся! – в тон Джобу сказала Сэнди, и ее голубые глаза при этом сверкнули.

– Эй! Эй! – Тед, как рефери боксеров на ринге, постарался развести Сэнди и Джоба. – Не затевайте здесь свару. Не место и не время. Тут крестины!

Каждая из противоборствующих сторон, зыркнув на миротворца исподлобья, проследовала в противоположные углы комнаты.

– Господи! – вздохнул Тед. – В последнее время они стали просто невыносимы. Грызутся без перерыва… Мы с Корин близки уже к тому, чтобы взять ребенка и сбежать, куда глаза глядят. Пусть хоть поубивают друг друга… Жить станет легче.

– Когда они вместе, то до этого явно недалеко, – согласился Дрю, потягивая пунш.

– Как работает ваша новая крошка? – поинтересовался Тед, переводя разговор на другие рельсы.

– Она не умеет одеваться, не может пройти по комнате, не уронив при этом с десяток предметов со стола. Девушка старается не носить очки, которые ей якобы не идут, и поэтому-то все и происходит. – Дрю всплеснул руками. – Жаль, что закон запрещает телесные наказания!…

– Ну, это вы уж слишком! – пробормотал Тед.

Дрю осуждающе глянул на него и направился к бару. Тед ухмыльнулся. Его рано поседевшие волосы блеснули под лучом света, когда он повернулся к Тому.

– Как идут дела? – спросил он своего единственного компаньона.

– Великолепно! – ответил Том, потягивая из очередного фужера с пуншем. – Обосновавшись здесь, я принял одно из самых правильных решений в своей жизни. Мэтт Колдуэлл был абсолютно прав. Здесь непочатое поле для деятельности, и я недаром открыл свой офис.

– Рад слышать. – Тед испытующе посмотрел на своего младшего собеседника поверх фужера. – Старина Галлахер сказал мне, что у вас есть собака.

– Это не собака. Все значительно хуже. Мой пес – клубок неприятностей, облаченный в шкуру, – пробормотал Том с загадочной ухмылкой. – Я подобрал его во время грозы. Сидел и скулил под почтовым ящиком в Хьюстоне. От страха впал в полную панику. Пришлось забрать его домой. Это был маленький пушистый комочек. – Том сделал большой глоток пунша. – А теперь мы весим килограммов пятьдесят… В общем, я получил разрушителя в своем доме. Из всех хрупких вещей мне удалось сохранить только одну керамическую вазу. – Он пристально глянул на Теда. – Вам, как мне кажется, вряд ли понадобится огромный волкодав?

Тед хохотнул.

– Вы правы, спасибо. В свое время перед свадьбой я подарил Корин щенка. Теперь это пес весьма приличных размеров и вполне справляется с патрульной службой вокруг нашего дома.

– Честно говоря, вряд ли я отдам своего Мууса даже в очень хорошие руки. – Том сделал это признание вполне искренне. – Я ведь живу совсем один, и он – единственная живая душа рядом. – Сказав это. Том погрустнел, глаза его устремились куда-то вдаль. Чтобы сменить тему, он нехотя промолвил: – У Колтрейнов чудесный малыш…

Тед согласился:

– Изделие высшей пробы. – При этом он выразительно посмотрел на родителей-медиков, сообща державших свое сокровище. – Занятно, он будет рыжим в отца или блондином в мать?

– Сейчас на этот вопрос не ответит никто. Кстати, сколько лет вашему парню?

– Какому парню? Ему всего несколько месяцев. – Тед почему-то тяжело вздохнул. – Я раньше и не подозревал, что стану отцом в таком возрасте. И жениться-то не надеялся, считал, что все шансы упущены.

Глазами он отыскал среди гостей Корин. Голубоглазая мама держала на руках их малыша. Оба родителя никогда не расставались со своим любимцем, хотя желающих посидеть с ребенком было более чем достаточно. Для них он был так же драгоценен, как и любовь друг к другу.

Дрю Моррис перехватил взгляд Теда, и на него нахлынули горькие воспоминания. Тряхнув головой, он направился к группе мужчин. Дрю любил свою жену сверх всякой меры. После ее смерти он и не помышлял о ком-нибудь другом рядом с собой. Дрю все еще оплакивал покойную. Шестым чувством он ощутил, что Том так же одинок и неприкаян, как и он сам. Дрю отметил и то, как смотрел стоявший чуть поодаль Джоб Додд на Сэнди Риган, беседовавшую с Корин. Он задумался о том, чем вызвана неприкрытая враждебность, которая сквозила во взгляде Джоба. Дрю тяжело вздохнул и поднял к губам фужер с пуншем. Его примеру последовали Тед и Том, приветствуя жестом родителей виновника торжества. Да, этим летом в Джекобсвилле происходило много интересного!

– Ваше здоровье! – Не сговариваясь, трое мужчин произнесли в адрес счастливых родителей одни и те же слова. При этом каждый из них, отвечая на собственные мысли, подумал: а не произойдет ли в их судьбах трагических изменений? И ответ на этот вопрос у всех троих был безрадостным.

 

ТОМ УОКЕР

Глава первая

В гостиной Том увидел следы полного погрома и не смог удержаться от тяжелого вздоха. Он зашел в комнату из кухни, где распаковывал кое-какие кухонные принадлежности, привезенные из Хьюстона.

– Муус! – закричал Том, приглядываясь к последствиям катастрофы.

Он опять вспомнил, как нашел брошенного кем-то щенка, спрятавшегося во время бури под почтовым ящиком в центре Хьюстона. Том просто не смог оставить скулящего песика на забитой машинами улице. Но, как известно, каждое доброе дело не остается безнаказанным. Последствия его благотворительности оказались ужасающими. Крохотный щенок со временем превратился в огромного очень красивого пса, в чьих жилах явно текла кровь немецкой овчарки. Сначала Том дал ему кличку Шеп, но, по мере увеличения роста и массы пса, перекрестил его в Мууса. Нелишне напомнить, что этим индейским словом называется огромный зверь – американский лось.

Откликаясь на зов хозяина, Муус появился из-под обломков того, что еще совсем недавно было антикварным кувшином ручной работы. Том в очередной раз подумал, что подобный разгром в доме мог бы учинить и настоящий дикий лось, если бы его заперли в комнате.

– Кэйт никогда не простит тебе этого, – произнес он, обращаясь к псу. И вспомнил при этом, как была рада сестра, только что вышедшая замуж и, в связи с этим, видевшая весь мир только в розовых тонах, когда подарила ему на рождество этот кувшин работы настоящего индейского мастера.

Муус явно неправильно понял хозяина, потому что низким басом приветственно гавкнул, как будто ничего не произошло и в комнате был первозданный порядок. Единственно, что оправдывало пса, было заключение ветеринара о том, что он, несмотря на внушительный рост и вес, все еще проходит щенячью стадию развития.

Том не удержался и спросил:

– А он вообще ее когда-нибудь минует?

Том обратился за консультацией к специалисту после того, как Муус искупался в большом соседском аквариуме.

– Конечно, – оптимистически подтвердил ветеринар. – Но это может занять года четыре, а то и все пять.

Умиротворенный Том отвел зверя домой и стал уговаривать себя, что вполне нормально можно существовать даже среди осколков ваз и антикварных кувшинов – ведь это займет всего несколько лет. Зато впереди светлые перспективы.

Нашелся сосед, который, прослышав о нраве Мууса, предложил купить его, – пес, несмотря на свой дурацкий нрав, был невероятно красив. Том отшутился, заявив, что слишком хорошо относится к этому человеку, чтобы удружить ему такое животное.

И вот сейчас он, окинув прощальным взглядом останки кувшина, отправился в кухню, чтобы приготовить кофе. Пока был занят кофемолкой. Том не слышал подозрительного шума, но, выключив ее, с ужасом понял, что снова что-то происходит. Оказалось, Муус опрокинул поднос, на котором стояла посуда.

– Боже мой! – воскликнул Том в сердцах. – Когда же этому наступит конец!

Он мельком подумал о том, что, слава Богу, не женат. Какая женщина вынесла бы подобное издевательство над собой?

Тому было уже тридцать четыре. Он мог бы жить в браке добрый десяток лет. Но, как и сестра Кейт, Том стал жертвой извращенного воспитания, которое приостановило его созревание в сфере секса на много-много лет. Их отец избивал обоих с самого раннего возраста и осыпал проклятиями, если сын осмеливался посмотреть на девочку, а дочь на мальчика. Отец не уставал повторять, что наибольшим проклятием в жизни человека является сексуальное влечение. А ведь он был священником, и дети на том этапе своего развития не сомневались в его абсолютной правоте.

Они не знали и не могли знать страшной правды. У их отца разрасталась опухоль мозга, и в силу этого он, верный однолюб, впал в патологическую крайность, ставшую маниакальной идеей. От этой опухоли он, скорее всего, и скончался.

Их долго отсутствующую мать, в конце концов, разыскал Джекоб Кэйд – будущий муж сестры Тома и представил на их с Кейт свадьбе. Это было около шести лет назад. Воссоединение было довольно болезненным. Но потом все стало проще, когда дети поняли, что пришлось пережить этой женщине в горьком прошлом. Бывший супруг постоянно терроризировал ее угрозами отнять сына и дочь и спрятать их в недоступном месте. Из-за этого мать перестала спать и была совершенно задергана. А маньяк осуществил свою угрозу. Мать всюду искала детей, тратя на эти поиски почти всю свою небольшую зарплату. Теперь она жила в Миссури. Они виделись достаточно часто. У Кейт родился сын, и бабушка постоянно навешала молодую семью.

Том не раз задумывался о том, удастся ли ему когда-нибудь жениться. Примером могла послужить сестра.

Кейт влюбилась в своего будущего супруга еще девчонкой. Со временем она сумела преодолеть страх перед физической стороной супружеских отношений. Сейчас их с Кэйдом сыну было пять лет. Они хотели бы завести и второго ребенка, но пока их усилия не давали результата.

Том тоже был не прочь стать отцом. Но его первая попытка сближения с женщиной до сих пор заставляла его чувствовать угрызения совести. Собственное одиночество Том особенно резко ощутил на свадьбе Кейт. После торжества он возвратился на работу в нью-йоркскую рекламную фирму. Во время обеденного перерыва Том зашел в ближайший бар и попытался залить тоску. Там среди девушек, работавших в их фирме и отмечавших какую-то дату, оказалась и Элисия Крейг – его секретарша. Она работала с ним бок о бок уже более двух лет, но раньше Том не задумывался о том, что Элисия очень привлекательна. Немного дерзкая внешность – прекрасные светлые волосы, серые выразительные глаза, точеная фигурка – сочеталась у нее с подчеркнутой скромностью и даже застенчивостью. Том считал, что скромность девушки – скорее маска, чем свойство натуры. Ему и в голову не приходило, что Элисия так же неопытна в амурных делах, как и он сам. И именно это привело в скором будущем к весьма печальным последствиям.

В памяти Тома навсегда осталась такая картина: Элисия лежит в его двуспальной кровати, натянув простыню почти до подбородка, и безутешно рыдает. Он обидел ее, даже не подозревая о своей невольной жестокости, и эти слезы были тому доказательством. Том не придал значения своим словам, сказанным девушке, когда, уже одевшись, она собралась спуститься к такси, вызванному по телефону. Он даже и не помнил потом, что, собственно, изрек. Но уже сам факт – вызов такси, а не предложение довезти Элисию на своей машине – оскорбил ее. Позднее до него дошло, что обида была обоснованной, но Том не имел понятия, как загладить свою вину или хотя бы просто извиниться. Да, ему всегда после этого становилось стыдно при одном воспоминании о той ночи.

Уже на следующее утро в офисе Том боялся встретиться глазами со своей секретаршей, а уж тем более заговорить. Все женщины, работавшие в их фирме, обладали здравым подходом к жизни и были весьма практичны. А вот Элисия витала в облаках. Неумение Тома изменить ситуацию и найти подход к обиженной девушке привело к тому, что она бросила работу и уехала домой в Техас. Ее начальник даже не сделал попытки разыскать свою сотрудницу.

И это вовсе не означало, что ему было все равно. Том страдал оттого, что Элисия исчезла из его жизни, скучал по ней. Но заложенные в детстве предрассудки мешали ему предпринять что-либо. Он считал, что проявить свои нежные чувства к девушке было бы просто стыдно.

А именно его бессловесность в моменты физической близости и была оскорбительной для деликатной и нежной натуры Элисии. Хуже того, если бы тогда Том не был сильно на взводе, то никогда не решился бы вообще подойти к девушке. Такой шаг был для него необычным, но вместо радости все последующее время Том ощущал угрызения совести. Он старался вытравить воспоминания о той ночи.

Вскоре и Том ушел из рекламной фирмы и стал осваивать новое направление – инвестиционный бизнес. Он нашел место советника в одной очень известной фирме этого направления. Пришлось переехать в Хьюстон, достаточно крупный техасский город. Том с приятелем, неким Логаном Девереллом, открыл собственное дело. Он ощутил приступ душевной боли, когда Логан женился на своей секретарше, которая долгие годы ждала этого.

В Джекобсвилль Том прибыл три недели назад. Его уговорил сделать это товарищ – Мэтт Колдуэлл, владевший приличной фермой в окрестностях города. Мэтт дружил с двумя братьями Белленджерами – Кэлхауном и Джастином. Эти ребята неплохо зарабатывали на своем пастбище и хотели бы разумно вложить появившиеся деньги. Они, в свою очередь, приятельствовали с братьями Тремьянами, которые владели недвижимостью по всему Техасу, так что тоже имели инвестиционные интересы. Таким образом, Том был вынужден приступить к делу на новом месте, даже не распаковав до конца свои пожитки.

В Джекобсвилле была одна дама, занимавшаяся проблемами недвижимости. Но, во-первых, она делала это на дилетантском уровне, а во-вторых, повторно выйдя замуж, вообще намеревалась покинуть Джекобсвилль. Молодожен был пилотом и решил забрать вновь обретенную половину туда, где жил и работал – в Атланту. Ближайший к Джекобсвиллю специалист по инвестициям находился в Виктории – а это не близкий конец. В общем, у Тома не было конкурентов.

Вчера же из голубой дали появился первый клиент – Люк Крейг. У Тома в ходе их разговора все оборвалось – выяснилось, что у Люка есть сестра, которая недавно овдовела. Звали молодую вдову Элисией! И у нее была малышка – дочь…

Том налил себе большую чашку кофе и разместился на диване. Муус занял свою обычную позицию, положив морду на колено хозяина. Том автоматически поглаживал шелковистую голову Мууса, бормоча при этом:

– Не думай, что я уже не помню о том, что ты натворил, и в частности о разбитом кувшине…

Муус тяжело вздохнул и преданно посмотрел на хозяина. Том потягивал кофе и размышлял о том, что ему предпринять. Надо же было судьбе занести его в тот единственный город во всей Америке, где ему нельзя пустить корни. Стечение обстоятельств было просто неправдоподобным. Женщина, которую он когда-то соблазнил, которой сломал жизнь, оказалась опять рядом. Естественно, по возвращении из Нью-Йорка она вышла замуж и родила ребенка.

Интересно, помнит ли она своего неудачливого разового любовника? Том в очередной раз корил себя за тупость и бесчувственность – ведь Элисия не такой человек, чтобы забыть о той ночи. Она не знала, что, то был его первый опыт отношений с женщиной, поэтому он был так неуклюж и не в меру застенчив.

Но и Том не знал, что для девушки это было дебютом. Потом, по мнению Элисии, она столкнулась с типичным городским донжуаном, который воспользовался ее слабостью, а потом безжалостно выбросил из своей жизни.

Том отставил пустую чашку. Муус тут же деликатно обнюхал ее. А его хозяин подумал: в конце концов, хорошо, что рядом с ним есть живая душа, пусть даже такая шебутная, как этот пес.

Том не знал, как будет расхлебывать возникшую ситуацию, но прекрасно понимал, что спрятать голову в песок не удастся. Джекобсвилль, конечно, маленький городок, но не настолько, чтобы его встреча с Элисией была неизбежной. Они могли ходить по разным улицам и не пересечься ни разу. Том решил, что пока ему нечего опасаться. На то, чтобы распаковаться и обустроиться, ему надо не меньше месяца, а это хороший повод, чтобы не сновать по улицам. К тому же при случайной встрече он имеет полное право не узнать ее – ведь прошло достаточно много лет.

Все эти, казалось бы, разумные доводы рухнули, когда на следующее утро Том подъехал к своему офису и стал парковать машину. Прямо напротив его заведения располагалось страховое агентство, и оттуда как раз в этот момент вышла миловидная блондинка в джинсах, спортивной обуви и рубахе.

Это Элисия! – словно ударило Тома.

А когда она оказалась достаточно близко, чтобы понять, кто сидит за рулем машины, то тоже словно остолбенела.

Странно, но именно в этот день она была одета точно так, как одевалась, работая с Томом. Более того, Элисия была в тех самых очках, которые нравились Тому еще в те незапамятные времена. Моментально просчитав ситуацию, молодая женщина сочла недостойным покинуть место неожиданной встречи. Ей-то не в чем было себя упрекнуть.

Том не мог отвести от нее глаз. Нет, ее по-прежнему нельзя было назвать красавицей. Но было в Элисии что-то, что привлекало к ней мужской взгляд. Том вышел из машины и уставился на женщину, перейдя все грани приличия. А она без всяких признаков смущения подошла ближе и посмотрела на него в упор.

– Слышала, вы переехали сюда и хотите заняться вопросами инвестиций наших горожан. Брат отметил, что вы изменились в лице, когда он упомянул мое имя. Я сказала ему, что когда-то работала у вас… и это все. – Элисия горько улыбнулась. – Вам не стоит опасаться суда Линча, мистер Уокер. Правда?

Ее тон привел Тома в замешательство. Нет, Элисия, которую он знал, была совсем другой, не такой, как эта уверенная в себе молодая красивая женщина. Том уставился на нее своими темно-зелеными глазами.

– Однако вы здорово изменились, мисс Крейг.

– О нет! Я теперь миссис Нэш, – поправила его Элисия.

Брови Тома вздернулись, он усмехнулся.

– Ага, миссис Нэш!…

Элисия не поддалась его ерничеству.

– Да, миссис Нэш! Мой муж умер в прошлом году. У него был рак…

– Простите, ради Бога, – искренне взмолился Том. – Я не хотел расстроить вас.

– Что уж там… Он довольно долго болел, и смерть стала для него избавлением.

– Понятно. Прошу прощения… вы еще не вышли замуж повторно? – Том вглядывался в знакомый овал ее лица. – Ну и денек!… – пробормотал он.

– Нет. Но вы-то хороши! Редкий тип – «трахнул и тут же забыл». К счастью, не все мужчины такие, и холостяк холостяку рознь! – В голосе Элисии явно ощущалась горечь. – Наверное, вы, как удав заглатывает бедных кроликов, затаскиваете в свою постель доверчивых девушек…

Том шагнул вперед и приблизился к ней. Взгляд его стал гораздо мягче, но слова прозвучали жестко:

– Моя личная жизнь совершенно не касается вас.

Элисия знала, что он никогда не повышает голоса. Так было и на этот раз. Но тон говорил сам за себя. Она смешалась.

– Конечно, это не мое дело, – сдавленным голосом проговорила Элисия и невольно подалась назад.

Том мысленно обругал себя за грубость. Вежливым голосом он попытался исправить ситуацию:

– Вы, наверное, считаете, что были одной из моих жертв. Это совершенно не так!

– Что вы хотите сказать? – Голос Элисии дрогнул.

Но Том не стал продолжать тему. Он выразительно посмотрел на часы и изрек:

– Мне пора на работу.

Поведение Тома явно озадачило Элисию. Долгие годы она мысленно поносила его за развязность, ненавидела, мечтала о мести. Но сейчас Том совершенно не походил на созданный ею образ. Впрочем, напомнила себе Элисия, и убийцы выглядят на суде вполне нормальными людьми. Она отступила в сторону, чтобы дать ему пройти. Том заколебался, ветер шевелил его длинные черные кудри, лицо было, как и тогда, загорелым. Женщина не могла не признать, что он по-прежнему красив. Хотя ему уже явно перевалило за тридцать пять, он был строен и мускулист, как двадцатилетний юноша.

Совершенно неожиданно для себя Элисия спросила:

– В ваших жилах течет индейская кровь, не так ли?

Том спокойно ответил:

– Да, наш прадедушка принадлежал к племени сиу.

Неожиданно для самой себя Элисия поинтересовалась:

– А как поживает ваша сестра?

– Отлично! У них с Джекобом растет сын. Сейчас малышу пять лет.

– Рада за них.

– Я тоже, потому что не удивился, если бы она, так же как и я, осталась одинокой.

В том, что он сказал, Элисия уловила какой-то потаенный смысл. Ей хотелось понять, что он имел в виду. Она внимательно посмотрела на своего собеседника. Господи! Как бы ей хотелось уметь ненавидеть его!

Том смотрел на нее своими зелеными немигающими глазами.

– Мы оба стали гораздо старше. Я очень рад, что вам удалось встретить кого-то, кого вы смогли полюбить. Надеюсь, он ответил тем же…

Щеки Элисии вспыхнули.

– Да, он был очень добр ко мне.

– В отличие от меня! – Том протянул свою мускулистую руку и почти коснулся волос женщины, но в последнюю долю секунды успел отдернуть ее. – Я больше всего на свете жалею о том, что потерял вас, Элисия. Но я так боялся вас!… И теперь все еще боюсь…

Том замолчал и, быстро повернувшись, пошел к двери своего офиса. А она озадаченно смотрела ему вслед, пытаясь оценить сказанное им. Как она ненавидела Тома, когда возвратилась в Джекобсвилль после разрыва с ним. При этом даже не из-за той злополучной ночи, которую провела в его объятиях. Хотя ее поразило, что Том не выглядел таким уж опытным, а скорее был чересчур резким и в какие-то моменты подозрительно неуверенным. Значит, после их ссоры он тоже хотел податься куда глаза глядят, но не смог себе этого позволить из-за ряда обстоятельств… Повторяя про себя брошенную им фразу, Элисия вдруг пришла к выводу: Том, как это ни странно, укорял себя за то, что его мысли по-прежнему заняты ею! Но ведь он не сказал по этому поводу ни одного слова – ни теперь, ни тогда.

Ей было мучительно вспоминать о том, как жертвенно она любила Тома. Она готова была отдать все, что угодно лишь бы быть с ним. Но та роковая ночь, вместо того чтобы сблизить, почему-то разлучила их. Она отправилась домой, а он не сделал ни одной попытки поговорить с ней. Может быть, и к лучшему?…

Ей вовсе не хотелось, чтобы он узнал о существовании Крисси. Конечно, если бы Том увидел девочку, то мог бы заметить ее сходство с ним. Но ведь он не знает, как выглядел умерший муж Элисии. Она успокоила себя – Том не откроет ее самого большого секрета!

Конечно, ей было не безразлично, как бы он отреагировал на известие о том, что их такая краткая близость породила на свет это маленькое чудо. Но Элисия не могла позволить себе открыть Тому правду. Ведь весь город считал, что именно ее муж был отцом ребенка. Нельзя же теперь открыть, что Фред из-за своей болезни был ни на что не способен даже тогда, когда они шесть лет назад поженились вскоре после ее прилета в Джекобсвилль.

Его болезнь была хронической. Время от времени наступали периоды улучшения, но они становились все короче и короче. Фред был очень добр к ней, и Элисия платила ему искренним уважением. Он очень полюбил ребенка. В свое время его бросила жена, уйдя к кому-то побогаче. Это совпало со временем установления ему диагноза. Получилось так, что их обоих предали люди, которые были для них самыми дорогими на свете. Их брак стал разумным компромиссом. Фред не хотел умирать в одиночестве, а ее ребенок приобрел имя и законные права.

Желание сказать Тому Уокеру о том, что у него есть дочь, все эти годы не посещало Элисию. Его поведение после того, что произошло между ними в ту ночь, сказало ей о нем слишком много. Том, добившись своего, больше не хотел ее. Чего ради, он захотел бы ребенка?

Не оглядываясь, Элисия отправилась прочь от страховой конторы. Их время закончилось, не успев, как следует начаться. Нет! Он не должен узнать правды, касавшейся Крисси. И если он намерен жить здесь по соседству с ней, постоянно имея напоминание о прошлом, это его дело. А она, процветающая деловая женщина, владелица модного бутика с огромным количеством постоянных клиентов, сумеет сделать так, что Том никогда не коснется их с Крисси жизни. Да, у нее и малышки великолепные перспективы, и Том им совершенно ни к чему. Не важно, что в тот момент, когда Элисия увидела его, у нее перехватило дыхание! Ей нельзя терять железного контроля над собой. К тому же, судя по его реакции на их неожиданную встречу, он не больно-то переживал шестилетнюю разлуку. Как бы ей хотелось быть, как он, равнодушной и безразличной.

Том сидел за столом и не двигался. Встреча с Элисией просто потрясла его. В глазах Тома она выглядела такой же, как и тогда, – несравнимой ни с кем и еще более желанной. Ему стало стыдно от подобной мысли – ведь Элисия успела побывать замужем, стала матерью. Вряд ли в ее сердце оставалось место для него после того, что он наделал. Как ему хотелось, чтобы все произошло по-другому. Но Тому мешало его тяжелое прошлое, неумение устанавливать контакты с людьми. Он сам виноват в том, что позволил своему счастью пройти мимо! Это ведь по его вине Элисия решила, что он считает ее доступной девицей без строгих правил, так что же теперь обижаться?

Неожиданно зазвонил телефон. Он поднял трубку. Это был потенциальный клиент. Том сумел сразу же переключиться на деловой тон и загнал мысли об Элисии в дальний уголок памяти.

В таком маленьком городе, как Джекобсвилль, рано или поздно Тому не удастся избежать визита к Крейгам. Так получилось, что он встретил Люка, а с ним и дочку Элисии. Том остолбенел, увидев ребенка. Девочка удивительно походила на его сестру Кейт в том же возрасте. Кожа Крисси имела характерный оливковый оттенок, глаза были зелеными и овальными, а волосы – длинными, прямыми и невероятно черными! Да, это была копия Кейт.

– Привет, Том! – воскликнул Люк дружелюбно. Малышка крепко держалась за его руку. – Знакомься – это моя племянница, мы идем в кино. Крисси, поздоровайся с мистером Уокером. Он консультант дяди Люка в важных вопросах.

– Здравствуйте, – вежливо произнесла девочка. Она с любопытством посмотрела на нового знакомого и изрекла: – Вы очень похожи на индейца.

Брови Тома удивленно взлетели, и он рассмеялся.

– Ты угадала. Мой прадедушка был из племени сиу.

– Мне нравится причесываться как индианка, – продолжила Крисси. – Мама водила меня в резервацию на фестиваль народного творчества. Там можно побольше узнать об истории и культуре коренных американцев. Мне все понравилось, особенно их поделки.

Рассуждения девочки натолкнули Тома на интересную мысль. Но прежде, чем он смог сформулировать ее. Люк прервал Крисси:

– Кристина, перестань болтать. – Он ухмыльнулся и пояснил, что Крисси не хватает общения с людьми, особенно с мужчинами. – Она все время проводит в детском саду.

А Крисси, в свою очередь, сказала:

– Дядя Люк считает, что я слишком много говорю и что это очень плохо.

– Да нет! Что ты, малышка, придумываешь? Она хочет посмотреть мультик про поросят. – Люк вздохнул. – Я не очень-то умею обращаться с малышней, но сегодня на ферме нет особых дел, а Элисия осталась дома, чтобы приготовить нам что-нибудь вкусное. Она в этом деле большая мастерица. Мы хотели «отравить» себя томатным соусом – она готовит его в таком количестве, что по этому помидорному морю могут ходить большие корабли. – Люк оценивающе оглядел стройную фигуру Тома. – Похоже, вы не умираете от любви к спагетти. Но с соусом Элисии можно съесть все что угодно. Я подарю вам несколько баночек на Рождество.

– Мне будет очень приятно! – искренне сказал Том и поинтересовался, почему Элисия производит соус в таком количестве.

– Строго между нами, мне кажется, она старается отвлечься за работой от каких-то тревожных мыслей, это продолжается несколько последних дней. Она дважды затевала в доме генеральную уборку. Все перечистила, вымыла обе наши машины. А теперь намерена, затопить нас томатным соусом.

– Мама всегда старается занять себя чем-нибудь, когда у нее портится настроение, – вмешалась в их беседу Крисси. – В последний раз это было, когда мисс Генри сказала ей про то, что я толкнула Марки со ступеней.

Том изумленно поднял брови.

– Неужели ты могла сделать подобное?

Нижняя губка Крисси задрожала.

– Он обзывался, – сказала девочка с надрывом. – И все потому, что я сказала его маме, что он бросал камнями в лягушат. Я пыталась остановить его. Мама наказала Марки, а мне позволила посмотреть аквариум, в котором она разводит всяких тварей.

– Бедный Марки, – с притворным сочувствием выдавил из себя Люк.

А Том поддержал Крисси:

– Ты все сделала совершенно правильно!

– А вы, мистер Уокер, любите коров? – озадачила Тома польщенная его оценкой девочка. – У нас их великое множество. Могу поспорить, что дядя Люк позволит вам погладить одну из них, если вам захочется.

– Он может погладить хоть всех, только бы не испугался.

В глазах Люка прыгали бесенята.

– Нет, ребята, я попробую сделать это как-нибудь в следующий раз. Не забывайте, что я человек сугубо городской.

– Ну, да. Насколько я помню, вы родились в Хьюстоне? – Люк не сомневался в своей правоте.

– Нет, если уж быть абсолютно точным, то родился я в Южной Дакоте, – ответил Том, потом добавил: – Я рос недалеко от ранчо Джекоба Кэйда вблизи Блейрсвилля. Это он обучил меня и мою сестру Кейт верховой езде. Сам он – настоящий волшебник в этом деле.

– Это имя мне знакомо. Он ведь ваш шурин? Классный парень и очень здорово разбирается в разведении скота.

– Кейт тоже неплохо в этом разбирается. Один я полный профан в подобном бизнесе.

– Зато вы умеете делать деньги. – Люк произнес эти слова очень уважительно.

Том в ответ улыбнулся и поблагодарил за столь высокую оценку его талантов. Люк продолжил:

– Мне о вас кое-что рассказывал Джекоб. Теперь я вспомнил. Это ведь вы послали подальше одного господина и выкинули его за дверь за то, что он фривольно отозвался о вашей секретарше?…

Том воскликнул:

– Да он же был просто… – Тут он вспомнил о присутствии Крисси и смягчил свою оценку: – Ну, просто скотина! Впрочем, потеря подобного клиента не была слишком ощутимой. В любом случае говорить так о ком-либо из моих сотрудников я позволить не мог.

После небольшой паузы Люк неожиданно спросил:

– Я не ошибаюсь, считая, что Элисия работала у вас, как раз в это время?

Лицо Тома не дрогнуло, хотя он внутренне напрягся при этом вопросе.

– Да, она тогда работала у меня. Правда вскоре ушла. Очень жаль, что так получилось. Мне не хватало ее. Она была потрясающим работником.

– Она объяснила свое внезапное возращение тем, что жутко устала от Нью-Йорка. – Люк произнес это очень естественно. – Я лично вполне могу ее понять. В таком городе бетон и шум действительно могут свести с ума. Как бы там ни было, я обрадовался, увидев ее снова дома. Если бы все не сложилось так, как сложилось, она никогда не вышла бы замуж за Фреда и на свет не появилась бы Крисси. Так что ее возвращение было удачным шагом. Хотя я понимаю и вас, когда вы говорите, что ее стало недоставать.

– Мне не хватало ее гораздо больше, чем она могла себе представить. – Это признание Том сделал с каким-то удивительно отсутствующим видом. Взгляд его был устремлен куда-то в прошлое. Потом он взял себя в руки. – Прошу прошения, но мне надо идти. Был искренне рад познакомиться с вами, мисс Нэш, – церемонно обратился Том к Крисси, протягивая ей свою сильную руку.

Девочка с серьезным видом пожала ее.

– Я тоже рада была познакомиться с вами, мистер Уокер.

– Потрясающие манеры! – не удержался от восклицания Том.

– Да, Элисия просто помешана на правилах хорошего тона. Впрочем, Крисси не только воспитанная, но и очень дисциплинированная девочка!

– А чем занимается Элисия сейчас?

– Она владеет магазином эксклюзивной моды. – Люк сообщил это Тому не без гордости. – После рождения Крисси Элисия поступила в колледж – изучала основы бизнеса и маркетинга. У нее работают модельеры и портные очень высокого класса. Несмотря на небольшие размеры города, она процветает, более того, у нее появилась уже международная репутация. Заказы так и сыплются… Кстати, Элисия разрабатывает некоторые модели собственноручно. Она умела шить всегда, но по-настоящему развернулась, когда вышла замуж за Фреда. Он дал ей хороший старт, потому что имел неплохие связи в мире моды и был предприимчивым человеком. Вот тогда-то все ее скрытые таланты и раскрылись. Элисия стала зарабатывать в своем бутике больше, чем я, торгуя скотом. Это задевает мое самолюбие…

– Понятно…

– Она с Крисси и я живем вместе. Во-первых, у меня нет желания жениться, а во-вторых, наша обитель – старинный дом нашей семьи, одно из страшилищ викторианской эпохи. За Элисией ухаживает Мэтт Колдуэлл, и в любой день она может выйти за него замуж и переехать в его дом.

По понятным причинам последние слова Люка весь день крутились в мозгу Тома. Они снова всплыли, когда он, наконец улегся в постель. Мэтт ни разу не упомянул имя Элисии во время их разговоров до переезда Тома в Джекобсвилль. Было ли это случайностью? А может быть, он знал об истории отношений между Томом и его секретаршей и просто оберегал Элисию, потому что считал ее уже своей собственностью?

Возвратясь домой, Том застал Мууса, который с нетерпением дожидался хозяина. Пес и правда имел гигантские размеры – приветствуя Тома, он запросто достал лапами до его груди. А высунутый язык был похож на лопату. Поглаживая зверя по голове, Том пробормотал:

– Ну, хватит телячьих нежностей, приятель. Ты что, сильно проголодался или опять что-нибудь сокрушил?

Том прошел к задней двери и отпер ее. Дворик позади дома был огорожен забором и забетонирован. Это было весьма кстати, потому что Муус очень любил копать землю своими мощными лапами. Полбеды, если бы он занимался этим в своем дворике – окрестные садоводы вряд ли положительно оценили его визиты. Том пропустил пса в открытую дверь. Затем, наполнив его миски водой и кормом, оставил друга ужинать в одиночестве. Потом прошел в свои закрома поискать чего-нибудь на ужин себе. Он ограничился ряженкой – аппетита не было. Слишком много новостей обрушилось на него за один день.

 

Глава вторая

В течение нескольких недель мнение Тома о новой Элисии претерпело изменение. О ней в городе судачили много и охотно – на городском небосклоне молодая женщина была звездой первой величины. Он слышал от людей то тут, то там самые разнообразные суждения. Один из новых знакомых Тома однозначно утверждал, что Элисия вышла замуж за Фреда Нэша исключительно потому, что тот был богат. Она унаследовала его состояние, а с такими средствами любой дурак смог бы открыть свое дело. Вот поэтому ее бутик и процветает!

Кто не знает, что союз Фреда и Элисии был основан на дружбе, а не на любви и взаимной тяге. К тому же у них была такая ощутимая разница в возрасте! Но Фред был очень и очень богат – это снимало все его недостатки.

Том не верил в эти нелестные высказывания в адрес молодой женщины, но нельзя было не заметить, что она делает карьеру семимильными шагами, а значит, действительно основой послужило благосостояние Фреда. Элисия, между прочим, откупила у брата половину его фермы и стала совладелицей ранчо. Она вложила деньги в акции нескольких компаний, в том числе нефтяных из первой десятки. Ездила Элисия за рулем эксклюзивного «мерседеса». Бедной ее не назвал бы никто. Естественно, что настало время, когда Элисии понадобилась консультация специалиста по инвестициям. У нее было достаточно свободных средств, но, кроме Тома, в городе не было никого. Не ехать же ей в Викторию… Люк, не обращая внимания на то, что произошло между Элисией и Томом в прошлом, посоветовал воспользоваться его услугами.

– Не думаю, что это было бы разумным шагом – прокомментировала Элисия предложение брата, когда разговор на эту тему возник между ними за ужином.

– Не понимаю, почему? – с удивлением заметил Люк. – Он хорошо знает свое дело. Можешь спросить братьев Белленджеров.

– Зачем? Я и сама знаю, что он умеет ловко покупать акции, а затем превращать их в деньги. Он умный человек и не слепой, – добавила Элисия тихо, – и мне совсем не хочется, чтобы он увидел Крисси.

Люк откинулся на спинку стула и вздохнул.

– Девочке уже шесть лет, – убедительным тоном заговорил он, – она ходит в садик и там общается с другими ребятами. Может быть, уже настало время сказать Тому, что это он отец ребенка.

Элисия сморщилась, вытянула в направлении брата руки, как бы отвергая его идею.

– Да разве я знаю, как он отреагирует на такую новость. Он, между прочим, не ударил палец о палец, когда я ушла с работы. Мне кажется, он вздохнул с облегчением, узнав о моем исчезновении.

Вряд ли ему нужна наша женская компания и сейчас.

– В таком случае объясни мне, почему он не ухаживает ни за одной женщиной? – сварливо поинтересовался Люк. – В Хьюстоне он тоже не знакомился ни с кем. Но я не слышал и ни одной сплетни о том, что мистера Уокера интересуют исключительно мужчины. Нельзя назвать бабником человека, который за истекшие шесть лет знал только одну женщину.

Элисия вспыхнула.

– Я же сказала тебе, что он сильно пьет!

Люк подался в направлении сестры.

– В последние годы мы очень сблизились с Джекобом Кэйдом. Практически стали хорошими друзьями. Так вот, он рассказал мне, что у его жены Кейт и ее брата было очень тяжелое детство. У их отца была опухоль в мозгу, и он практически сошел перед смертью с ума. Он бил Кейт, если замечал, что она улыбнулась какому-либо своему приятелю.

– Как это могло быть?

– Да вот так! В его больном мозгу секс ассоциировался с дьявольским наваждением. Он стремился привить эту точку зрения и своим детям. Им обоим категорически запрещалось иметь друзей противоположного пола. И этот запрет продолжал действовать даже после смерти сумасшедшего. Фактически он морально искалечил своих детей, Элли. Ты только вообрази, каково было иметь такого папочку в течение долгих лет! И представь, что ты сама достигла взрослого возраста, не имея никакого представления о противоположном поле. Не думай, что воспитанному в таком духе мужчине просто решиться на контакт с женщиной.

Элисия едва могла перевести дух.

– Уж не собираешься ли ты убедить меня в том, что Том…

Люк, не дождавшись конца фразы, прервал сестру:

– Да, именно так! Когда Кейт вышла замуж, Том остался совершенно один. Они с сестрой очень дружили. А ведь он стал уже взрослым мужчиной. Не исключаю, что Том стал глушить возникающие желания именно с помощью лишней рюмки горькой!

Элисия откинулась на спинку стула и тяжело вздохнула. Она не могла не признаться себе, что соображения брата выглядели очень правдоподобно.

Сердце ее захолонуло при воспоминании о том, как протекала жизнь в фирме, где они работали вместе с Томом. Он и вправду избегал любых контактов с женским персоналом. Их сближение и было основано на том, что Элисия никогда не кокетничала с Томом, никогда не была с ним агрессивной, в отличие от других женщин. Она вообще была воплощением застенчивости, и с ее стороны он, естественно, не ощущал никакой опасности. Наверное, поэтому Том и приоткрылся перед ней. К тому же произошло совпадение – Кейт как раз вышла замуж. Том много пил, а Элисия оказалась слишком близко к нему. Скорее всего, он просто не умел высказать то, что ощущал в отношении девушки. А после того, что между ними произошло, из-за своего проклятого детства и вовсе терзался угрызениями совести. Одна мысль поразила Элисию, как удар молнии: получается, что она была первой и единственной женщиной в жизни Тома!

С трудом выговаривая слова, она обратилась к Люку:

– Неужели ты считаешь, что все, о чем ты сказал, возможно? Ты имеешь в виду, что я была первой?

– Да, это так. Он далеко не ходок. Плейбой из него никакой. Он очень корректен в отношении женщин, но заметь, что тон его в разговорах с ними совершенно ледяной. Том вежлив и не более. – Люк усмехнулся. – Единственная дама, которая произвела на него большое впечатление, была Крисси. Кстати, ты когда-нибудь видела сестру Тома Кейт?

– Не довелось.

Люк опять усмехнулся.

– Крисси скорее ее дочь, чем твоя. Думаю, что и Тома поразило это сходство.

– Что мне делать. Люк?

– Надо просто увидеться с ним и рассказать правду.

– Мне это было бы очень непросто…

– Понимаю… Делать правильные вещи всегда непросто.

– Сегодня я не могу увидеться с Томом. Надо встретиться с одним партнером, обсудить вопросы выхода на европейский рынок.

– Сделай это завтра.

Элисия вздохнула.

– Боюсь, ему не понравится то, что я давно уже хотела бы сказать…

– Это уж он решит сам.

Элисия, не удержавшись, улыбнулась:

– Люк, брат мой, ты просто великолепен и так хорошо знаешь женщин. Почему бы тебе не жениться самому?

– Типун тебе на язык, женщина! Я вовсе не собираюсь совать голову в петлю. – Сказав это. Люк хохотнул и добавил: – К тому же кругом полно хорошеньких девушек, которых устраивает простой роман, а не брачные узы.

Люк встал.

– Ничего, найдет коса на камень. Однажды утром ты обнаружишь, что рядом с тобой лежит обладательница крепких ручек, из которых тебе не вывернуться!

– Мне уже жаль эту девушку, хотя имени ее я пока не знаю.

Люк опять ухмыльнулся.

– Ты просто безнадежен!

– По крайней мере, я честен и не скрываю своих взглядов. Да, я убежденный холостяк и настроен принципиально против дамочек, непременно желающих выскочить замуж.

Она запустила в него диванной подушкой.

Элисия планировала заглянуть в офис Тома на следующее утро, но до этого случилось нечто непредвиденное, перечеркнувшее все ее планы. Европейский партнер, с которым она вела переговоры, был абсолютно убежден в том, что молодая вдова не может не быть рада проявленному в ее адрес мужскому вниманию. Когда он попробовал осуществить это на практике, то получил отпор. Элисия с ледяной улыбкой вытолкала его из машины на тротуар и пожелала счастливого пути.

– При таком прощании!… – в сердцах воскликнул молодой красивый француз. – Без вас моя постель будет пустой и холодной, шерри. Надеюсь, что наш бизнес и те заказы, которые я передал вам, будут в полном порядке. Хоть это будет утешением! Мне кажется, Элисия, что для вас деньги гораздо важнее хорошего любовника.

К великому огорчению Элисии эту последнюю фразу легкомысленного француза услышал Том. Он случайно оказался рядом.

Элисия не успела послать нахала куда подальше. Француз быстро пересел в свой спортивный автомобиль и с ревом укатил. Конечно, ей хотелось получить заказчиков из-за океана, но выставленная цена оказалась непомерной. Пусть уж лучше сфера влияния сузится, но среди партнеров не будет подобных деятелей!

– Теперь понятно, почему ваш бизнес процветает! Вы приманиваете заказчиков через постель!

Зеленые глаза Тома сверкали, смуглое лицо было искажено гневом.

– Я завоевываю клиентов качеством выполнения заказов, – бесцветным голосом ответила на его выпад Элисия.

Казалось, она просто не видит своего собеседника.

– Неужели? А у меня почему-то сложилось другое мнение.

Глаза Тома скользнули сверху вниз по стройной фигурке, обтянутой красивым шелковым костюмом. Потом он перевел взгляд на ее прическу – пышные волосы были собраны в большой пучок. Для Тома не было более притягательной и желанной женщины на всем свете. Но в этот момент он просто ненавидел ее, потому что был абсолютно перед нею бессилен.

Элисия не могла не заметить того, что отразилось на лице Тома. Для нее вся эта нелепая ситуация была очень болезненной. Но реакция Тома вызвала у Элисии приступ ярости. Да кто он такой, в конце концов, чтобы она страдала из-за его отношения к ней? Элисия вытянулась во весь рост, как бы собирая силы.

– И вы, и ваше мнение обо мне стоят полтинник. На эти деньги можно только выпить чашечку кофе в захудалом кафе.

Том издал угрожающее рычание.

– Ну и как он в постели?

Руки его были засунуты в карманы брюк, он покачивался с носков на пятки.

Элисия вспыхнула. Ее пощечина прогремела как выстрел. Это было спонтанное движение обиженной души. Но столь резкая реакция оказалась полезной. Элисия повернулась на каблуках туфель и независимой походкой направилась к своему «мерседесу».

Несколько человек стали невольными свидетелями этой малоприятной сцены. Но Элисии было все равно. Она знала, что вокруг ее имени крутится немало сплетен. Это было участью всех заметных жителей городка. Не случайно Элисия собиралась отправить дочь в одну из престижных частных школ, чтобы оградить ее хрупкую душу от грязи. А о ней самой пусть говорят, что хотят! Сплетни не затронут никаких струн ее души. И Том Уокер тоже!

Том, поглаживая пылающую щеку, побрел в свой офис. Еще ни одна женщина не награждала его пощечиной, и Тому не пришлось по вкусу это острое ощущение. Он миновал сгоравшую от любопытства секретаршу, даму средних лет. Как известно, в этом возрасте женщины наиболее любопытны. Войдя в кабинет. Том плотно притворил дверь. В той, прежней жизни Элисия не отличалась бурным темпераментом. Может быть, ее ожесточило замужество? Том стал вспоминать, что сказал Элисии, и не мог не признать, что, возможно, сам спровоцировал ее на такой поступок. Честно говоря, он вовсе не собирался говорить ей столь обидные вещи. Но одна мысль о том, что она могла быть близка с гнусным французом, который, вероятно, протащил через свою постель сотни женщин, приводила его в бешенство. До этого эпизода Том даже не подозревал, как его волнует все, что связано с Элисией.

Интересно, так ли относилась Кейт к своему Джекобу? Этого человека сестра любила всю свою сознательную жизнь. Его фотографии можно было обнаружить в их квартире в самых неподобающих местах. Ей казалось, что ее чувства безответны, но однажды журналистская судьба забросила Кейт в логово террористов, и поведение Джекоба в те критические часы показало, что он далеко не безразличен к своей будущей жене. Роман, бурный и страстный, в отличие от других подобных, быстро сгорающих, завершился любвеобильным, спокойным и стабильным браком. Кейт вступила в новый этап жизни охотно и радостно.

Том не испытывал особого подъема, видя даже очень красивую девушку. Но это не распространялось на Элисию. Встречая каждый новый год своей жизни, Том задавался вопросом: может быть, он просто не созрел еще для семейного уюта? Может быть, с годами и он сумеет найти ту, единственную? В то же время он убеждал себя, что найти женщину, которая примет его со всеми странностями и комплексами, просто невозможно. Элисия стала его женщиной, но она не знала и не могла знать, что у него это был первый опыт в подобной сфере, и именно этим была продиктована застенчивость, перешедшая в самозащитную резкость и даже грубость. Гордыня заставляла Тома не признавать свою вину. И вместе с тем он был рад, что Элисия ни о чем не догадалась. А ведь тогда она очень хотела стать частью его жизни.

Том наклонился к столу и стал разбирать почту. О горящей щеке он уже забыл. Элисия – это его прошлое, пусть там навсегда и остается.

Как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад! Джекобсвилль слишком маленький городок, чтобы рано или поздно не произошла нежеланная встреча. Особенно если по роду занятий люди посещают одни и те же мероприятия – заседания коммерческой палаты, приемы, благотворительные вечера. Тому, как единственному в городе специалисту по инвестициям приходилось бывать всюду.

В такой же ситуации, к сожалению, была и Элисия. Их подчеркнуто вежливое обращение друг с другом не ускользнуло от людского внимания. К тому же многие помнили, что до возвращения в родные места Элисия работала секретаршей у Тома в Нью-Йорке. Явно скрываемая враждебность все же бросалась окружающим в глаза. Поползли сплетни.

Получилось так, что на очередном заседании клуба деловых людей Том сидел рядом с Элисией. Заседание это было совмещено с обедом, который проходил в отдельном зале крупнейшего городского ресторана. На Элисии был серый брючный костюм. Том не уступал ей в элегантности – ему был к лицу темный костюм. Строгая прическа женщины гармонировала с одеждой.

На Элисию были возложены обязанности секретаря этой встречи, и именно из-за этого она не могла не общаться с Томом, равно, как с другими участниками заседания. Но даже самому ненаблюдательному из гостей было с первого взгляда понятно, что эта пара не выносит друг друга. Передавая бумаги, Элисия остерегалась ненароком коснуться руки Тома. Так же осторожно передавала она сахарницу или солонку.

Том видел ее предосторожности. Но от этого ему не было легче. К тому же его не могло не удивлять, что женщина со столь прочным общественным и финансовым положением так остро помнит события давно минувших лет.

Как только встреча была завершена, Элисия молча направилась к своему автомобилю. Том неожиданно оказался позади нее. Он тоже шел к своему «линкольну», который был припаркован в ближайшем соседстве с «мерседесом» Элисии.

Она, явно в спешке, уронила ключи и бормотала проклятия, потому что не могла открыть дверь машины.

Том насмешливо процедил:

– Не торопитесь, кем бы я вам ни казался, к угону чужих машин я отношения не имею.

Элисия вспыхнула.

– За вами есть грехи и покрупнее, мистер Уокер.

– Не надо злиться на меня за то, что я иногда говорю правду. – Том произнес это ледяным тоном. – Если в вашем мире моды принято спать с кем попало – пожалуйста. Что мне за дело?…

Элисия довольно внятно выругалась, потому, что как раз при этих словах мимо проходил председатель их недавнего собрания. Бросив на парочку любопытный взгляд, он поприветствовал их.

– Рада видеть вас снова, мистер Джеймс, – сквозь зубы процедила Элисия и даже выдавила из себя подобие улыбки.

Тот, приняв все за чистую монету, вежливо сообщил, что ему тоже приятно видеть миссис Нэш и мистера Уокера. Последнему он прочувствованно пожал руку и велел Элисии быть особенно внимательной к новичку в их рядах. Потом мистер Джеймс сел в машину и уехал.

– Как мне жаль, что я не могу рассказать ему и всем остальным правду о вас!

Элисия испепеляюще посмотрела на Тома.

– Вам бы заняться своими нервами – теряете чувство меры при посторонних, – по-прежнему язвительным тоном заметил Том.

– Если под словом «посторонние» вы подразумеваете себя, то я принимаю упрек. Со всеми остальными я веду себя совершенно адекватно.

– Все остальные – это, видимо, французские партнеры. Разве я не прав?

– Черт бы вас побрал! – Тому тут же пришлось уклониться от запушенной ему в голову туфельки на шпильке.

– Жаль, что я промахнулась. Верните мою туфлю, – потребовала Элисия.

– Туфля ваша, вы ее и забирайте.

Том явно ожидал ее реакции. И миссис Нэш в долгу не осталась.

– Вы, кстати, не в моем вкусе… И к тому же не говорите по-французски.

При этих словах взгляд Тома помрачнел. Он бросил ее туфлю на крышу «мерседеса», сел в свою машину и рванул с места.

Элисия, оставшись одна, крикнула ему вслед:

– Я же люблю тебя, глупый человек!

– Могу ли я использовать эту фразу в своем репортаже? – Оказавшийся рядом с Элисией репортер местной газеты весь горел от любопытства.

– Не вздумайте делать этого, Джон! Станете моим врагом на всю оставшуюся жизнь.

Тот, запинаясь, пробормотал:

– Какой чудесный заголовок вы у меня отнимаете! Владелица самого модного магазина города объясняется в любви эксперту по инвестициям. Она вся горит…

– Вам тоже двинуть туфлей в лоб? – язвительно поинтересовалась Элисия.

– Большое спасибо. Ваш размер обуви мне не подходит.

Выпалив это, репортер удалился почти бегом.

Все оставшиеся дни недели Том крутился волчком. Ему было некогда размышлять об отношениях с Элисией. Он расхлебывал одну за другой финансовые проблемы своих клиентов. К субботе все стало на свои места, и можно было подумать об отдыхе. Том решил порыбачить и обратился к владельцу большого пруда, который предоставлял возможность желающим посидеть с удочкой.

Клев был просто изумительный, и Тому вспомнились времена детства, когда они вместе с Кейт ходили рыбачить во владения Джекоба Кэйда. Это было в Южной Дакоте. И сейчас, как когда-то, он был в джинсах, поношенных башмаках, широкополой шляпе и выглядел настоящим ковбоем.

Кейт всегда удивлялась, почему ее брат выбрал все же городскую жизнь. Ей не дано было понять, что именно в силу душевного склада Тому нужен большой город, дававший возможность раствориться в массе себе подобных и не быть на виду. Даже в маленьком городке его одиночество было бы слишком заметным. Тома волновала эта проблема. В маленьком городке любой вновь прибывший был на виду, о нем судачили. Человек, как бы включался в большую семью, которая не давала ему затеряться.

Правда, в подобной ситуации были и плюсы. Например, человека, в конце концов, как и в каждой семье, принимали таким, каким он был, со всеми его слабостями и недостатками. Все, скажем, знали, что Гарри алкоголик, а Джефф сидел в тюрьме за то, что убил любовника своей жены. Окружающие знали, что некая старая дева тайком покупает порножурналы и рассматривает фотографии обнаженных мужчин, а одна почтенная дама, социальный работник, живет в гражданском браке с мужчиной, который ее устраивает. Это были секреты полишинеля, но никто не собирался уличать своих сограждан в грехах – ведь они были одной семьей.

Том начал убеждаться в правильности подобных рассуждений, слыша сплетни об Элисии. Они были похожи на участие, а не на осуждение. Никто не говорил о ней грубо или обидно. Более того, чем больше Том слышал о прошлом Элисии, тем крепче убеждался в том, что люди считают ее шаг благотворительностью, несмотря на то, что покойный был очень богат. Фред Нэш, несмотря на благосостояние, был смертельно больным человеком, нуждавшимся в уходе. А это соответственно требовало от Элисии большого мужества и душевных сил.

– Она ухаживала за ним, как настоящая медсестра. – Так оценил усилия Элисии почтенный житель города мистер Галлахер. Он с одобрением отметил, что офис Тома был оборудован почти так же, как бутик Элисии, с точки зрения канцелярской техники. – Она никогда не манкировала своими обязанностями, даже когда мистер Нэш был прикован к постели и практически безнадежен. Конечно, при нем была и медсестра, но Элисия всегда находилась рядом. – Мистер Галлахер по-доброму улыбнулся. – Это правда, она получила огромное наследство, но, видит Бог, Элисия заслужила его. Большинство наших людей думает именно так. Ведь она просто обожала старину Фреда. Да и девочка у них получилась славная! – Старик вздохнул. – Она оплакивала его совершенно искренне, и дочка тоже. Элисия удивительно милая молодая женщина. К счастью, не в отца. Люди поминают его до сих пор. – Глаза мистера Галлахера сузились и погрустнели.

– Добром поминают или как? – переспросил Том.

– Увы, не сказал бы что добром. Старина Крейг не просыхал. По пьяной лавочке он бил мать Элисии и Люка. Но настал день, когда Люк спросил себя: стоит ли терпеть дальше? И во время очередной разборки вызвал полицию, несмотря на протесты мамочки. Более того, он оформил документы на арест отца. – Мистер Галлахер хохотнул. – Папашку задержали. Он умер в тюрьме от сердечного приступа. Нехорошо так говорить, но это было облегчением для всех. Выйдя на волю, он продолжал бы истязать жену и сына…

Подобная ситуация была до боли знакома Тому. Их с Кейт отец не употреблял алкоголя, но опухоль мозга влияла на его поведение. Он стал просто чудовищем. Брат и сестра не раз подвергались воспитательным мерам воздействия за малейшие отклонения от линии, провозглашенной их полоумным отцом. Особенно жестокое наказание следовало, если домашний тиран замечал у ребенка малейший интерес к особе противоположного пола.

Том забросил удочку подальше и прислонился спиной к стволу дуба. Воспоминания заставили его тяжело вздохнуть. Честно говоря, сам процесс рыбалки не очень его интересовал. Но это был способ отвлечься от повседневных забот. Выбор у него был небогат: либо рыбалка, либо просмотр фильмов на взятых напрокат кассетах. Рыбалка была более здоровым, а значит, и более предпочтительным занятием.

Том услышал, как кто-то окликнул его:

– Привет!

Оглянувшись, он увидел Люка и Крисси. Они тоже ловили рыбу.

– Вот уж не ожидал встретить тут городского пижона, – сухо пробормотал Люк. – Что, скука заела или захотелось отведать дешевой рыбки?

– Не такая уж она и дешевая. – Том ухмыльнулся. – Десять долларов в день, не считая проката снастей. Да еще по пятьдесят центов за фунт любого выловленного добра. Вот и подсчитай, сколько получается на круг.

– Да, Бобби Тернера простаком не назовешь. Своего не упустит! – Люк ухмыльнулся. – Он извлекает прибыль из пагубной страстишки людей ловить рыбу. Гениальный бизнес!

Том огляделся вокруг и отметил, что по берегам озера расположились десятки людей. Хорошая безветренная погода явно повлияла на количество рыболовов.

– Не возражаешь, если мы разместимся рядом? Все лучшие места уже заняты.

– Значит, я занял приличное место? – ответил вопросом на вопрос Том.

– Да, это место очень счастливое, – вмешалась Крисси. – В прошлый раз я здесь поймала огромную рыбину. Правда, дядя Люк?

– Правда, правда… – Люк обратился к Тому: – Она подсекла окуня килограмма на два. Но вытащить сама не смогла, силенок не хватило.

– Он бы утащил меня в воду, – самокритично призналась девочка, потом улыбнулась. – Но, в конце концов мы съели его за ужином. Было очень вкусно!…

Том, не удержавшись, рассмеялся. У Крисси на лице было совершенно уморительное выражение. Потом она очень внимательно посмотрела на него и медленно сказала:

– У вас зеленые глаза и черные волосы. Совсем как у меня.

Он кивнул.

– Да, я заметил это. – Том дождался, когда Люк отошел, чтобы накопать червяков, и спросил: – Наверное, у твоего папы были зеленые глаза?

Девочка фыркнула.

– Он вообще был рыжим.

У Тома комок подступил к горлу. Совершенно невероятные догадки промелькнули у него в голове. Он еще раз внимательно посмотрел на ребенка. У нее были зеленые глаза, черные волосы и совершенно неповторимый оливковый оттенок кожи.

Она ходит в детский сад, подумал Том, значит, ей не меньше пяти лет. Получается, что… Он побоялся даже мысленно закончить фразу.

Люк возвратился с приманкой.

– Бери и насаживай на крючок, – обратился он к Крисси. – Смотри, чтобы ничего не прилипало к твоим пальцам, как это произошло с бедным мистером Халлом, когда он в тот раз ходил с нами.

– Слушаюсь, сэр. – Крисси говорила с нарочитым почтением и пояснила, что ей не хотелось бы потом отрезать пальцы с прилипшей приманкой.

Она унеслась, как шаровая молния, только одетая в джинсы и хлопчатобумажную рубашку с завернутыми рукавами.

– Ей страшно нравится ловить рыбу, – сообщил Люк. – Из-за нее мне пришлось отменить свидание. – Он сделал сосредоточенное лицо. – Моя нынешняя девушка не любит рыбной ловли и любого другого «кровавого спорта».

– Рыбная ловля – «кровавый спорт»?

– А как же? – дурашливо ответил Люк. – Более того, поскольку я не бросаю своего бизнеса, а скот приходится забивать, эта конкретная девушка уже скоро исчезнет из моей жизни. Жаль, она очень хороша собой!…

Том присел рядом с Люком.

– Девочка сказала, что ее отец был рыжим. Это правда?

Было слышно, как тяжело задышал Люк. Но он быстро справился с волнением.

– Она, правда сказала об этом? Но, что она может помнить? Когда он скончался, ей было совсем мало лет.

– Но рыжий – это рыжий, в каком бы возрасте ты его ни увидел.

Том сказал это с явным раздражением.

Люк даже не моргнул.

Том, растягивая слова, произнес:

– Она моя! Это ведь правда?

Люк выругался про себя. Элисия его убьет! А Том хрипло повторил:

– Она моя.

Его глаза требовали утвердительного ответа. Люк покорно склонил голову.

– Да, ты угадал…

Том снова взглянул на маленькую девочку. Глаза его сверкали, лицо побледнело. Он никогда всерьез не думал стать главой семьи, отцом. Но судьбе было угодно, чтобы он в одночасье стал обладателем готовой дочери. Эта мысль потрясла его. Он выдохнул:

– Господи! Ну, надо же!…

Люк положил ему руку на плечо, заметив, как Том вздрогнул. Ему явно не было приятно это прикосновение. Люк снял руку.

– Она думала, что ты великий городской ходок, – пояснил он Тому. – Именно поэтому и не собиралась оповещать тебя о последствии вашей встречи. Особенно из-за того, как ты повел себя после, перед ее отъездом из Нью-Йорка. – Том скривился, а Люк продолжил. – К моменту их встречи у Фреда была далеко зашедшая лейкемия. Поэтому брак был фикцией. Они жили как друзья. Не более того. Ей нужен был отец для Крисси. В маленьком городке, таком, как наш, люди бы сплетничали – мы все на виду. Элисия не могла позволить этим разговорам зайти дальше определенной границы. – Люк поискал взглядом глаза Тома. – Ты не мог не слышать о нашем отце, правда?

Том утвердительно кивнул.

Люк тяжело вздохнул.

– Мой отец был сумасшедшим. – Это признание он сделал тихим голосом. – Мне, как и сестре, досталось в детстве.

Оба мужчины обменялись понимающими взглядами.

– Наш отец умер по другой причине, – от опухоли мозга, – тоже тихо проговорил Том. – Но сестру он бил смертным боем за один только взгляд в сторону любого парня. Лишь за это он кричал ей, что она шлюха.

– Черт побери! А я думал, что хуже всего было нам с Элисией!

Лицо Люка исказилось от внутренней боли.

Том холодно усмехнулся. Мыслями он был сейчас в далеком детстве. Люк потупил глаза.

– Элисия в твоей жизни была первой? Ведь так?

Несколько мгновений Том колебался, но врать ему не хотелось.

– Да. И первой, и последней… Единственной!

– Ты у нее тоже! Это касается и ситуации с ее формальным мужем.

– Не может быть! Ты шутишь!

– Это серьезно и даже очень. Фред был безнадежно болен еще перед их знакомством. Она ничего не скрыла от него, и именно поэтому к моменту рождения Крисси между ними установилось полное взаимопонимание. Они очень хотели этого ребенка и любили его с первого мгновения.

Том обхватил колени руками.

– Ну и теперь, когда я знаю всю правду о малышке, что же мне делать?

 

Глава третья

– Что я могу сказать? – задумчиво произнес Люк. – Проблема в ваших руках. Элисия никогда не призналась бы тебе в том, чья дочь Крисси… Я ей испортил всю игру.

– Да не ты. Все встало на свое место, когда девочка сказала, что ее отец был рыжим. Я верю в то, что бывают рецессивные гены. Но тут не наш случай. Крисси слишком похожа на мою сестру.

– Я тоже заметил, – констатировал Люк.

– Так что же мне все-таки делать? – Том задал этот риторический вопрос и запустил руку в свою шевелюру. – Я не могу явиться к Элисии и предъявить свои права на девочку. Всему виной мое поведение в Нью-Йорке, когда я позволил ей беременной уехать. Единственное, что меня оправдывает, – это то, что я не подозревал о ее состоянии. Да и кто бы мог подумать, что всего одна ночь могла иметь такие последствия? Я не искал больше встреч с ней, но, видит Бог, совершенно не по тем причинам, о которых она думает.

– Ну, а мне-то ты зачем говоришь об этом?

Том холодно улыбнулся.

– Просто мне слишком стыдно за все. В тот вечер я был пьян и переспал с ней, не придав особого значения. – В его голосе звучало осуждение собственного поведения, глаза были полузакрыты. Том, как бы ушел в себя. – Я даже не мог представить тогда, как мне ее будет недоставать. Мы ведь два года были рядом. Когда она уехала – это было как потеря части собственного тела. Но каждый раз, когда я вспоминал, что натворил, то говорил себе: может быть, и лучше, что она уехала? Я в свои двадцать восемь лет был очень уж неопытным. А Элисия думала, что я ходок. Ирония судьбы!…

– Надо было просто все ей рассказать, – произнес Люк на редкость спокойным тоном. – Она не из тех, кто, узнав правду, стал бы издеваться или шутить. Для нее это было бы откровением.

– Да не мог я!… Сейчас мне тридцать четыре, а тогда было двадцать восемь. Ну, кто бы поверил, что в таком возрасте современный мужчина мог сохранить невинность?

В голосе Тома звучало раздражение. Люк ухмыльнулся.

– Я знаю еще одного такого же дурака!

Том, не удержавшись, рассмеялся.

Сейчас ему жизнь уже не казалась невыносимой. Где-то недалеко была еще не совсем потерянная женщина и неожиданно обретенный ребенок. Все это заставляло его думать о будущем в весьма радужных тонах. Конечно, проблем было больше, чем хотелось. И главная – Элисия. Он помнил, сколько гадостей наговорил ей накануне, и сейчас был бы рад вырвать собственный язык. Но слово не воробей… Том понимал, что ему надо быть очень деликатным в отношении девочки. С этой маленькой душой надо считаться.

– Ты мог бы сегодня прийти к нам на ужин, – утвердительно сказал Люк.

Том удивленно поднял брови.

– Да она просто обольет меня кипятком или засадит в духовку, если я рискну появиться у вас на пороге. Или утопит в своем томатном соусе…

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского! – хмыкнул Люк. Он посмотрел на подходившую к ним девочку и спросил: – Как ты смотришь, Крисси, на то, чтобы мистер Уокер пришел к нам сегодня на ужин?

– Очень хорошая мысль, – серьезным тоном, но с улыбкой ответила девочка. – Мне хочется побольше узнать о жизни индейцев.

Том вздохнул.

– Дело в том, Крисси, что я знаю только несколько семейных преданий, не больше. Кейт и я жили одно время у бабушки. Но та очень не любила говорить на эти темы.

– Довольно странная позиция.

– Да, странная, – не мог не согласиться Том и добавил: – Но муж моей сестры кое-что собрал о жизни племени сиу, от которого вел свой род наш прадедушка. Они с Кейт ездили в резервацию, и сестра записала рассказ одной старой женщины. – Том внимательно посмотрел в маленькое родное личико. – Один из наших предков был из рода Снежных Быков, и у нас есть далекие родственники в Канаде и в Южной Дакоте среди современных сиу.

– А вы навещали их? – Глаза Крисси расширились от любопытства.

– До сих пор нет, но, думаю, скоро съезжу туда. Может быть, ты и твоя мама составите мне компанию?

– Попробуйте предложить ей это. Вообще-то она не любит путешествовать…

– Но ты же рассказывала мне, что мама возила тебя в племя к индейским колдунам, не так ли?

– Да, – согласилась Крисси, – это было очень интересно. Мама рассказала мне об истории равнинных индейцев и показала место, где они застрелили генерала Кастера.

– Полковника Кастера, – поправил ее Том. – Правда, во время Гражданской войны ему присвоили звание бригадного генерала, но это не было настоящим званием. Так что официально он был только полковником седьмого кавалерийского полка.

– Трогательная история, – поддразнил их Люк.

– Да, это так… – Том постарался не заметить его иронии. – Кстати, я мало времени уделял истории своей семьи. Но сегодня понял, что надо узнать побольше. – Он посмотрел на Крисси. – Гены – великое дело…

В этом Люк согласился с ним.

– Мне хочется поймать большую рыбу и угостить ею вас в нашем доме.

Сказав это, Крисси попыталась забросить крючок с наживкой в воду, но у нее это не получалось из-за маленького роста. Леска запутывалась, крючок цеплялся за траву. Том, стоявший сзади девочки, подхватил ее под мышки, приподнял на уровень своего роста и направил ее маленькую ручку в нужную позицию.

– Вот так надо, – произнес он на редкость ласковым тоном.

Девочка улыбнулась ему, повернув голову через плечо, и неожиданно добавила:

– Вы пахнете очень вкусно.

Он привлек ее к себе, усмехнулся.

– И ты тоже, синичка.

Том поставил девочку на землю, и она двумя руками крепко обхватила удилище. Ему раньше не приходилось иметь дело с такими малышами, и, наверное, в чем-то он был неловок с Крисси. Но сейчас Том смотрел на нее с нескрываемой гордостью, и его не волновало, видит ли это Люк.

Тот тихо произнес:

– Она действительно очень похожа на тебя.

– Да…

Том вернулся к своей удочке, насадил наживку на крючок и далеко забросил его в воду. Он догадывался, что Элисии будет неприятно увидеть его в собственном доме, но просто не имел права не попытаться установить с ней мирные отношения. Том снова посмотрел на свою дочку и сказал себе, что ради нее готов пойти на любые компромиссы.

Они сообща поймали пять больших окуней. Люк стал собирать свои снасти.

– Значит, приходи часам к шести, – напомнил он.

Том перевел взгляд с напряженного лица девочки на Люка.

– Право не знаю…

– Нет, вы обязательно должны прийти, – взмолилась Крисси. – Ну, пожалуйста. Я, дядя Люк и мама все равно не сможем съесть эту рыбу.

– Хорошо, уговорила, – сказал Том, а про себя подумал, что, наверное, было бы неплохо заполучить оружие для возможной самообороны.

Он отправился домой умыться и переодеться. Интересно, как Люк сообщит Элисии об ожидающей ее радости, подумал Том. Она ведь может убить его под горячую руку.

– Ты что, сошел с ума? Зачем он здесь нужен?

Элисия просто взорвалась, осознав, что ей сказал Люк. Тот перехватил ее руку, а потом обратился к Крисси:

– Ступай, малышка, умойся и переоденься к ужину.

Та заколебалась.

– Мама, ты не должна сердиться на дядю Люка, – заявила Крисси скорбным тоном. – Это ведь я пригласила мистера Тома прийти и помочь нам съесть рыбу. Он ловил вместе с нами… И вообще он мне очень нравится. – Последнюю фразу она произнесла нарочито безразличным тоном. – Он обещал мне рассказать о жизни индейцев все, что знает сам.

– Иди, иди, готовься к вечеру. – Люк улыбнулся. – Все будет хорошо, мама у тебя добрая.

Крисси удалилась.

– Ты не должен был этого делать! – закричала Элисия, как только девочка закрыла за собой дверь. – Если он рассмотрит ее повнимательнее, то обо всем догадается.

– Он уже догадался и прямо сказал мне об этом. – Люку пришлось подбежать к сестре и силой усадить ее в кресло, потому что ему показалось, что она теряет сознание.

– Это ты сказал ему… – хрипло проговорила Элисия. – Он – бесчувственный пень и сам никогда бы не дошел.

– Нет, это сделал не я, а Крисси.

– Крисси? Но она сама не знает об этом.

– Она рассказала Тому, что ее отец был рыжим, – пояснил Люк. – А дальше, видя стопроцентную похожесть девочки на его сестру, Тому было не сложно догадаться.

– О Господи! – прошептала Элисия, закрыв глаза. – И как же он отреагировал на такую новость?

– Нормально, очень достойно. – Люк положил руку на колено сестры, присев рядом с креслом на корточки. – Он ни в чем не винит тебя. У него самого есть кое-какие секреты.

Люк ожидал, что сестру заинтересуют его последние слова. И действительно, это сработало.

– Какие еще секреты?

– Помнишь, о чем мы с тобой не раз говорили? – спросил Люк. – В детстве в его доме секс был абсолютно запретной темой. Отец бил его и сестру за любой интерес к противоположному полу. Том сказал мне, что все годы после твоего исчезновения он жутко переживал. По его мнению, за то, что вы были вместе, ему надлежало попасть в ад.

Элисия не удержалась и воскликнула:

– Это невозможно!

– Вполне возможно! Все эти годы он клеймил себя и за то, что между вами произошло, и за то, что тебя не удержал. Но тогда он был просто не в состоянии тебя искать. Все задавило чувство вины. А уж мысль о том, что ты можешь забеременеть, просто не посетила его. Отец вдолбил ему, что желание греховно, но не объяснил, какие могут обнаружиться последствия от исполнения желаний.

Элисия, не открывая глаз, прошептала:

– Господи, как же ужасно он себя чувствовал все это время!…

– Да. – Люк был абсолютно серьезен. – Думаю, что, кроме тебя, нет женщины, которая смогла бы подобрать ключ к его сердцу.

Вспомнив Тома, каким он был шесть лет назад, Элисия не могла не согласиться. Она спросила:

– А почему он сейчас не отказался прийти на ужин?

– Так ведь я пригласил его. Полгорода судачит о причинах, заставляющих вас избегать друг друга. Мы ведь все живем здесь, и именно поэтому надо постараться прийти к согласию. Хотя бы показному. Сделайте первый шаг.

– Пусть радуется, если войдет в дверь и не будет застрелен. – Элисия произнесла это холодным тоном. – Как ты думаешь, что он скажет мне через несколько минут после прихода?

– Не буду врать, не знаю…

– В том-то и дело. Он ухитрился обвинить меня в том, что я переспала с этим проклятым французом, чтобы добиться от того согласия на помощь в освоении европейского рынка. Он вообще считает меня заурядной шлюхой!…

– Ни в коем разе!

– Перестань. Если бы ты слышал, что он наговорил мне пару дней назад после делового обеда. А когда увидел, что я появилась в кафе, где это должно было состояться, он просто попытался сбежать.

– Думаю, ты просто не понимаешь мотивации его поступков.

– Какая там мотивация. Он слишком занят собой и своими проблемами, чтобы вспомнить обо мне и о моем ребенке. Не спорю, он не планировал завести ребенка. Ладно, пусть придет сегодня сюда, но, пожалуйста, больше никогда не приглашай его в этот дом, пока мы с Крисси живем здесь. Понял?

– Он не собирается мстить, – напомнил Люк. – Наоборот – старается найти понимание. И не забывай. Том очень нравится Крисси. – Люк внимательно посмотрел ей в лицо. – И когда-то ты его любила…

– Это было очень давно, – заметила Элисия. – И даже тогда он не отвечал мне взаимностью. Иногда, правда, говорил ласковые слова, но лишь когда был выпивши. Нет, Том не любил меня. Однажды он меня захотел… Впрочем, не об этом сейчас речь. Том считает, что я интересуюсь только деньгами. Недавно он сказал мне об этом.

– Не может быть! – Люк был искренне удивлен, потому что ни разу не слышал ничего подобного от самого Тома.

– Он изволил крикнуть об этом на улице и немедленно получил от меня пощечину. Это произошло после того, как этот идиот француз на весь город сделал мне неприличное предложение. – Глаза Элисии сверкали. – Пропади он пропадом вместе с нашим соглашением о сотрудничестве. А Том зря кипятился. Ничего между нами не было и быть не могло.

– А ты сказала ему об этом?

– Он не дал, – парировала Элисия. – Вылил на меня поток обвинений. Пришлось окоротить его. Я бросила в него туфлю, но промахнулась. Надо будет потренироваться. В следующий раз выбью ему мозги.

Люк не мог не улыбнуться, слыша эту грозную тираду.

– Да, паршивые у него перспективы. Не много найдется женщин, которые рискнут жить с подобным мужчиной, даже если удастся притащить его к алтарю. Ведь из-за своего отца, Том вообще плох в этом плане.

– Жаль, что я не знала об этом в Нью-Йорке! Теперь уже ничего не исправить. Люди в его возрасте не меняются. – Элисия посмотрела отсутствующим взглядом в окно, потом перевела глаза на брата. – Он такой же чокнутый, как и мы с тобой. Но кому от этого легче?

– Никому. – Люк грустно улыбнулся. – В мире столько детей, чье детство было искалечено. И они вырастают с искривленными душами. Иногда они встречают подобных себе. Если повезет, между ними может возникнуть взаимопонимание…

– Но бывает, они отталкивают родственную душу, – грустно заметила Элисия.

Люк хохотнул.

– Ты имеешь в виду нашего мистера Уокера? Но у него появилась слабость – Крисси. Она может вить из Тома веревки.

– Ты уверен? Способен ли он вообще на душевную теплоту?

– Он без ума от нее. Крисси тоже его обожает. Будь мудрой и не старайся отдалить их друг от друга. Между ними установилась настоящая душевная близость.

– Я не стала бы мешать, если б могла поверить в его искренность. Правда, в любом случае проблемой была бы его неприязнь ко мне. Да и я плачу ему тем же.

– Он просто не имел случая узнать тебя поближе, Элли.

– Но даже если я дам ему такую возможность, вряд ли могу рассчитывать на взаимность, – как бы подвела она итог.

Люк понял, что дальше вести дискуссию бессмысленно, и перевел разговор на другие рельсы.

– Готовься к вечеру, а я почищу для вас эту рыбу.

К пяти тридцати Элисия превратилась в комок нервов. Крисси в нарядной юбке и кофте сидела за столом и внимательно изучала мать. Взгляд ее был слишком серьезен для ребенка такого возраста. Элисия, тщательно одетая и причесанная, нервно ходила по комнате, не находя себе места. Появился и Люк. Его красивое лицо украшала добрая улыбка.

– Перестань так ходить. Ты каблуками просверлишь дырки в полу.

– Я сойду с ума еще до шести часов, – буквально простонала Элисия. – Люк, зачем ты все это заварил?…

Она осеклась, услышав звук автомобильных шин, трущихся об асфальт при резком торможении. В окно Элисия увидела серый «линкольн».

– Он уже здесь, – безнадежным тоном оповестила она.

– Правда, он? – Крисси вбежала в комнату. Выглянув за дверь, она удовлетворенно отметила: – Да, да!… – Открыв дверь, девочка побежала навстречу Тому. – Мистер Уокер, привет!

Увидев бегущую Крисси, он подхватил ее, поднял и приблизил к своему лицу. Глаза Тома сияли – это была его дочь, его кровиночка! А Крисси оживленно лопотала о том, что в доме их ждет вкусная еда. Он так и вошел в дверь, сияя от счастья и гордости, с девочкой на руках. Та продолжала возбужденно говорить:

– А вы силач, мистер Уокер. Могу поспорить, что вы подняли бы и моего пони.

– Ну, не преувеличивай!

Том пожал руку Люку и, наконец, повернулся к Элисии. Ее лицо выглядело испуганным и растерянным. Сердце Тома сжалось.

– Все будет хорошо, – сказал он ей спокойно. – Отставим споры на потом.

Элисия никак не проявила своих чувств. Вежливо, но бесстрастно она произнесла:

– Ужин готов и, если вы не изменили планы, прошу к столу.

Люк обратился к Крисси:

– Малышка, пойдем и принесем все, что у нас заготовлено.

Он совершенно определенно выпроваживал девочку из комнаты. Услышав, как хлопнула кухонная дверь. Том пристально посмотрел в лицо Элисии и медленно сказал:

– Не уверен, что я хорошо выгляжу в этой ситуации…

– В какой ситуации? – нервно переспросила она.

Том пожал плечами.

– Примите мои извинения. Я не часто говорю так, но пару дней назад я вел себя по-свински.

– Не вижу необходимости умасливать меня только по той причине, что у вас возникли чувства к Крисси. Что бы вы обо мне ни думали, я не мстительна.

Том постарался отыскать взглядом ее глаза.

– Крисси совершенно очаровательная леди. Мы сумели найти с ней общий язык.

Элисия нейтрально поблагодарила Тома на добром слове. А он, не зная, куда деть руки, засунул их в карманы брюк и тяжело вздохнул. Вопрос его был неожиданным:

– Вы с Люком действительно близки друг другу?

Может быть, кого-нибудь другого этот вопрос и озадачил бы, но Элисия поняла причину, по которой он был задан.

– Да, – просто ответила она. – Мы слишком натерпелись в детстве, поэтому и сблизились больше, чем дети в обычной нормальной семье.

Его лицо отразило гамму сложных чувств.

– Многие дети растут в жуткой атмосфере. И никакие законы им не помогают. Семейная тайна превыше всего. Да и потом, ребенку не так-то просто публично обвинить своих родителей в грехах, даже если один из них попадает в тюрьму.

– Такая ситуация мне знакома. – Элисия посмотрела ему в лицо с любопытством. – Вас, наверное, интересует, передал ли мне Люк содержание вашего разговора?

– Не сомневаюсь, что передал, – уверенно сказал Том.

Она кивнула.

– Люк считает, что моя осведомленность в ваших проблемах может помочь ситуации в целом.

– Он ошибается?

Элисия в который раз в беседах с ним вспыхнула и опустила взгляд на уровень его груди. Ни с кем в своей жизни она не была так близка, как с этим мужчиной. Она старалась не вспоминать об этом до сегодняшнего дня. А сегодня та их ночь развернулась перед ней, как кинолента.

– Я не стану мешать вашим встречам с Крисси, если это вас интересует, – ушла Элисия от прямого ответа на его вопрос.

Она говорила сейчас холодным спокойным тоном, но скрыть внутреннее напряжение ей было трудно.

– Спасибо, – коротко ответил Том.

Оба замолчали, потому что не могли найти правильных слов для продолжения разговора. Когда в комнату вошли Люк и Крисси, две пары глаз уставились на них с явным облегчением.

– Не пора ли нам за стол? – пробормотал Люк.

А Крисси подошла к Тому и взяла его за руку.

– Вы, мистер Том, садитесь рядом со мной, будете рассказывать о жизни индейцев.

– Коренных американцев, – поправила ее Элисия автоматически и, увидев любопытный взгляд Тома, опять вспыхнула.

– Мама права? – обратилась девочка к своему старшему товарищу.

– Конечно. Можно еще говорить туземцы, аборигены. – Том усмехнулся. – Эти два слова вошли в обиход позднее.

Крисси повторила, сначала не без труда, оба слова. Когда вся компания уже заканчивала трапезу. Том счел момент благоприятным, чтобы рассказать дочери кое-что о сиу.

– Они живут несколькими родами и называют себя йакота, накота и дакота. Названия связаны с использованием в их языках букв «ай», «эн» и «ди».

Он углубился в объяснение разницы между племенами, родами и семьями. Это было непростым предметом, но девочка слушала его внимательно. Подводя итог своему повествованию. Том рассказал, какая борьба не на жизнь, а на смерть шла между белыми и индейцами. Результаты были трагическими для последних.

– Расскажите мне о вашем прапрадедушке.

– Он был одним из вождей, – объяснил Том. – Его ранили в том же сражении, в ходе которого погиб полковник Кастер.

– Да, это было настоящее побоище, – со знанием дела заметила Крисси.

Том с удивлением посмотрел на нее.

– Побоище – это когда одна сторона безоружна, а другая безнаказанно уничтожает ее. Но у Кастера и его людей оружия было достаточно.

– Это меняет дело, – с очень важным видом сделала вывод Крисси.

А Том продолжил свой познавательный рассказ:

– Знатоки утверждают, что племя отличалось от племени по форме мокасин. Их можно было определить по следам. Разными по способу изготовления были и стрелы. Причем не только у племен, но и у каждого из воинов.

– Господи, как сложно. А вы могли бы по следу обуви определить, к какому племени принадлежит воин?

Том усмехнулся.

– Нет, следопыт из меня плохой. Я могу найти дорогу только к ближайшему «Макдональдсу». Но если бы я рос в лесу, то, наверное, умел бы делать все необходимое индейцу. Вот муж моей сестры – настоящий следопыт, потому что у него тоже есть индейская кровь и он рос на природе. Их маленькому сыну столько же лет, сколько и тебе. Кстати, вы очень с ним похожи. У него тоже зеленые глаза, черные волосы и смуглая кожа.

– Ты давно видел Джейкоба и Кейт? – вмешался Люк.

– К сожалению… В последнее время я был очень занят. Особенно после переезда в Джекобсвилль. Но думаю, в начале следующего месяца обязательно навешу их. Правда, не знаю, куда мне на это время деть Мууса.

– У вас дома живет лось? – глаза Крисси горели от любопытства.

– О нет, малышка. Это кличка моей собаки. – Том рассмеялся. – Мой пес – это ходячая катастрофа. Ты знаешь, в течение жизни у меня было много собак, но такого террориста я не встречал. Кейт видела его всего один раз и сразу же обозвала альбатросом.

– А почему? – Маленькая девочка не поняла юмор Тома.

– Ты, наверное, не знаешь этого. Была такая поэма Колриджа.

– Знаю, – заметил Люк, – мы проходили ее в школе. Кстати, я эту поэму очень любил.

Неожиданно Крисси проявила инициативу.

– Мы могли бы взять собаку к себе на время вашей поездки.

– Нет, малышка, это невозможно. – Том опередил Элисию и Люка. – Муус уничтожит все, что есть у твоей мамы и дяди Люка. Это страшное создание. Если его не пустить на природу, он уничтожит все в доме. Мне приходится мазать лимонным соком то, что я хочу сохранить. Лимонный сок он ненавидит, и это спасает мои вещи.

– В таком случае, зачем он тебе?

Люк задал этот вопрос совершенно искренне. Том не менее искренне удивился:

– Я люблю этого зверя. Куда же мне его девать? Верю, что он все-таки поумнеет.

Люк вдруг сообщил:

– У нас живут две кошки, которых кто-то выбросил. – При этом он красноречиво посмотрел на сестру. – Я, честно говоря, хотел отправить их в пруд или снести к ветеринару и сделать укол, но она не дала. По мнению Элисии, они могут защитить бутик от крыс и мышей. Но, по-моему, их аппетит разорит нас.

– Да, едят они много, – прокомментировала Крисси. – Особенно Винтер.

– А кто это? – спросил Том. – Почему Винтер – зима?

– Мы подобрали его зимой, а мама дает клички в соответствии с обстоятельствами. Нашу вторую кошку зовут Проклятая…

– Крисси, замолчи…

– Но именно так зовет ее дядя Люк!

– Ладно, перестань. Ее кличка Ромашка. – Элисия не могла удержаться от смеха. – Так называется лосьон, который Люк любит употреблять после бритья. А кошка тоже любит этот запах и слизывает каждую каплю лосьона.

– У Мууса тоже есть несколько других кличек. Но мне не хотелось бы произносить их в приличной компании.

Люк хохотнул.

Когда подходил к концу десерт, Крисси спросила, не хочет ли Том посмотреть на их кошек.

– Они живут в сарае, – добавила она.

– Идите посмотрите на зверюшек, – поддержала инициативу дочки Элисия, – а я пока уберу со стола.

Том заколебался, но Крисси, взяв его за руку, потащила за дверь. Люк тоже не сразу решил следовать за ними.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался он у сестры.

Она выдавила из себя улыбку.

– Чувствую, мы не решили наших проблем, но, к счастью, хотя бы не собачились. Не возражаю – пусть они с Крисси видятся.

– По-моему, они спелись.

– Я заметила это. – Элисия вздохнула. – Люк, как ты думаешь, он не попытается оторвать ее от меня?

В голосе Элисии звучала тревога.

– Не думаю. Том по своей сути не способен на это.

– Хорошо бы… Я ведь так мало его знаю.

Она замолчала, услышав, как около дома резко затормозил автомобиль. Это был Мэтт.

– Господи, а ему-то что надо у нас? – воскликнула Элисия.

 

Глава четвертая

Мэтт Колдуэлл был дьявольски красив – черные глаза, темные густые брови и мускулистое волевое лицо. Он легко перемещал в пространстве свое стройное тело. Мэтт был вожделенной целью большинства девушек и одиноких дамочек в округе. Но из всего множества он замечал и выделял только одну – Элисию. Да и то в качестве друга.

Мэтт усмехнулся, увидев стоящих на крыльце. Его белые зубы ослепительно сверкнули.

– Вас отрядили встретить меня? – поинтересовался он.

– Радуйся, что мы не группа линчевателей, – хохотнул Люк. – Какая нелегкая принесла тебя сюда?

– Да, собственно, мне никто из вас не нужен. Я ищу вашего гостя. Надо срочно передать ему послание от Кейт.

– Наверное, это очень срочное и важное послание. В противном случае вы могли бы дождаться возвращения Тома к себе домой. – Элисия изрекла это вполне серьезным тоном. – Кстати, каким образом вы узнали, что он здесь?

– Не забывайте, что на свете существует мистер Галлахер. – Тон Мэтта стал сухим и официальным. – Так, где же Том?

– Он в сарае с Крисси, – буркнула Элисия.

– Вы не возражаете, если я пойду к ним и передам ему послание?

– С чего бы мне возражать?

Мэтт схватил ее за руку и потянул за собой.

– Пошли вместе.

Изумленно посмотрев на брата, Элисия последовала за Мэттом. Когда они подходили к сараю, Элисия спросила:

– Это что, плохие новости?

– Нет, вовсе нет. Кстати, почему ваш гость там, в сарае с Крисси?

– Она показывает ему наших котов.

– Мне рассказали, что Крисси и Люк провели в обществе Тома на берегу озера целый день.

– Было дело…

Задумчиво посмотрев на Элисию, Мэтт поинтересовался:

– Так чей же Том друг, ваш или Люка?

Элисия нервно буркнула:

– Не ваше дело, Мэтт. Не забывайте, что мы с вами только друзья.

– Вот именно поэтому я и задаю все эти вопросы. Ведь друзьям надлежит опекать друг друга. Не секрет, что у нашего мистера Уокера тяжелый, замкнутый характер. К тому же все знают, что он не очень-то любит ваше общество. Я, чувствуя некоторую долю вины за возникшую ситуацию, приехал, чтобы на месте выяснить, зачем и почему Люк пригласил Тома на ужин.

Слова Мэтта попали в цель. Отведя глаза, Элисия призналась:

– Он нравится Крисси.

– Ну и что из этого? Я ей тоже нравлюсь.

Мэтт сказал это весьма многозначительно.

Элисия не могла продолжать эту тему, ей пришлось бы выдать секрет, который она выдавать вовсе не собиралась.

– Мэтт, прошу вас не приставать ко мне с вопросами. Это на вас не похоже.

Казалась, он не расслышал.

– Вы уехали из Нью-Йорка из-за него?

Элисия изумленно посмотрела на Мэтта.

– Не кажется ли вам, что подобные вопросы просто бестактны? Это вмешательство в мои личные дела.

– Да мне, собственно, ваш ответ не нужен. Он очевиден. – Прищурив глаза, Мэтт посмотрел на Элисию. – Крисси подозрительно похожа на Тома. Вы не замечаете сходства?

– Мэтт!…

Он тяжело вздохнул.

– Да, они очень похожи. Я же не тупой и не слепой и знал о Фреде Нэше немного больше, чем многие. Он был в состоянии, исключающем отцовство.

– Ваше участие в этом деле, как вы, вероятно, догадываетесь, тоже исключено! – буквально прокричала Элисия.

– Не стану оспаривать этой очевидной истины. Но меня волнует другое: не держите ли вы на меня зла за то, что именно мне принадлежала идея перетащить Тома сюда, в Джекобсвилль? Ведь это я заронил в его голову мысль начать в городе дело, потому что доказал ему полное отсутствие конкуренции в сфере инвестирования.

Услышав это, Элисия чуть не задохнулась.

– Да как вы могли?

– Так уж получилось, – признал свою вину Мэтт. – Но, тем не менее, он имеет право знать правду. Я ему не говорил ничего касательно Крисси. Просто положился на судьбу. Ведь сейчас он знает все, не так ли?

Элисия вскинула взгляд на Мэтта.

– Конечно, знает, – сказал тот, словно убеждая себя. – Он ведь тоже не слепой. И злится на вас именно по этой причине. Будь я проклят за все это!…

– Ну, Мэтт, не надо казниться. Вы ведь хотели как лучше. И не ваша вина в том, что вышла такая кутерьма.

– Любую неразбериху нужно предвидеть и принять меры, чтобы она вообще не возникла. – Мэтт осторожно приподнял ее голову за подбородок, рассмеялся и нежно поцеловал Элисию в щеку. – Держитесь. Это еще не конец света. В результате все встало на свои места. Не надо только мешать этой паре, налаживать добрые отношения.

Скрип петель двери сарая заставил Элисию и Мэтта повернуть головы. Том и девочка вышли на свет. Когда он с удивлением, прищурясь, взглянул на нового гостя и хозяйку дома, радости в его взгляде явно не было.

Мэтт бодро произнес:

– Ага, вот и вы. – Он по-прежнему крепко сжимал руку Элисии. – Мне звонила Кейт, не сумев разыскать вас, просила передать одну новость…

Том напрягся.

– Что-нибудь случилось?

– Кейт просила сообщить, что она снова беременна и что вам снова становиться дядей.

Том от неожиданности присвистнул сквозь зубы.

– Это здорово! Ведь они уже несколько лет пытались повторить первый подвиг, у них ничего не получалось. Могу поспорить, что они на седьмом небе от счастья!

Мэтт согласился:

– Кейт была радостно возбуждена, когда мы говорили. Она рассказала, что Джейкоб уже оборудует спальню для малыша. Он уверен, что на этот раз будет девочка. Кейт явно хотела бы этого.

– Думаю, что будут рады любому благополучному исходу. Они оба обожают детей…

– И все же, скорее всего, у их сына появится подружка для игр!

А Том продолжил:

– Кейт великолепная мать. Непременно позвоню ей, как только попаду домой. Кстати, почему вы так крепко держите Элисию за руку?

Последние слова были сказаны таким тоном, что Мэтт вздрогнул.

– В самом деле, почему я держу ее за руку?

И он отпустил руку женщины. При этом Мэтт с удивлением посмотрел на свои пальцы, которые как бы были в его глазах чем-то посторонним и выполняли неведомый их хозяину приказ.

– Послушайте, мистер Уокер, Мэтт может держать мою руку, если ему этого хочется. – Голос Элисии был холоден.

– Да, я понимаю. И вы даже не станете швыряться в него своими туфельками или чем-нибудь другим. Почему?

– Боюсь, что вы-то свое получите.

Элисия подалась в порыве раздражения вперед, но Мэтт перехватил ее.

– Хватит, прекратите это.

– Неужели она швыряла в вас туфлями, мистер Том? – изумилась Крисси.

– Было дело, – ответил Том сварливо. – Туфля на высоком каблуке, и твоя мама могла разбить мне голову.

– Именно этого мне и хотелось в тот момент, – резко подтвердила Элисия.

– Но, но, хватит! – Мэтт шагнул вперед, чтобы разъединить противников. – Вы подаете не лучший пример маленькому члену нашего дружного общества.

Том и Элисия, опомнившись, замолчали и разом посмотрели на Крисси, чья возрастающая тревога была совершенно искренней. Том согнал с лица злое выражение и беспечно улыбнулся.

– Не волнуйся, наш розанчик, это так просто, небольшое недоразумение между взрослыми людьми. Успокойся. Я правильно говорю, Элисия?

Она, прочистив горло, подтвердила:

– Конечно!

– Тогда почему же мамочка кинула в вас туфельку?

Крисси обратила свой вопрос непосредственно к Тому, но ответить попыталась Элисия:

– Да потому, что он обозвал меня!

– Элли… – прервал ее Мэтт.

Элисия, сжав зубы, заставила себя улыбнуться Тому. Но, как бы не ему лично. Это было бы для нее невыполнимой задачей.

– Ладно, забудем!

– Вы что, друг друга не любите? – поинтересовалась Крисси нарочито равнодушным голосом и добавила: – Мама, тебе придется хорошо относиться к мистеру Тому, потому что он мой друг.

Взгляд этих зеленых глазок растопил бы и камень, но Элисия вовсе не была камнем. Она приклонила одно колено, как при произнесении присяги:

– Я люблю мистера Тома, я, правда, его люблю!…

– А вы любите мою маму? – задала девочка очередной свой наивный вопрос.

Том коротко вздохнул и изрек:

– Конечно, люблю. Она просто пупсик! – Потом посмотрел на Элисию холодными глазами и завершил свой монолог: – Она потрясающая, совершенно замечательная, выдающаяся женщина!

– Слава Богу! – подвела итог Крисси и улыбнулась с явным облегчением. – Ну, теперь-то вы можете перестать шипеть друг на друга?

Том и Элисия, переглянувшись, в один голос заверили девочку, что могут.

– Выпьем по чашечке кофе, – предложил Мэтт. – Вы не возражаете, Элисия?

– Конечно, нет. – Ей было необходимо предпринять что угодно, только бы отдалиться от Тома.

Том и Мэтт медленно последовали за Крисси к дому. Элисия сумела взять себя в руки, и, когда они вошли в столовую, она уже была одинаково вежлива со всеми. Даже с заклятым другом своей дочери. Но, когда, наконец Том откланялся, ей стало намного легче и спокойней.

Как бы там ни было, после этого дня Том стал частым гостем на ранчо. Обычно он приходил к воскресному ужину, но иногда появлялся и в дневное время, когда Люк и Крисси были в доме одни.

Элисия терпела его присутствие. Но это не означало, что она забыла все те гадости, которые он успел ей наговорить. И его подчеркнутую холодность по отношению к ней. Трудное детство Тома не служило оправданием его нынешнего поведения. Элисия понимала, что Том вынужден терпеть ее общество, чтобы как можно чаще видеть свою дочь. До сих пор она побаивалась того, что Том станет оспаривать право его дочери жить с матерью, а не с ним. Это заставляло ее нервничать.

Она видела, как Том смотрит на девочку. В его взгляде светились ласка и гордость. Крисси платила ему тем же. Но каждый раз, когда Элисия видела Тома и Крисси вместе, сердце ее невольно сжималось. Прошлое было прошлым, но ведь ее чувства к обидчику, увы, не изменились! Хуже того, они укреплялись оттого, что она видела искренность его отношения к девочке. Он ни с кем больше не был столь непосредствен и ласков. Это осложняло, конечно, жизнь женщины. Но она не представляла, что могла бы предпринять. Том имел полное право на общение со своей дочкой. Но когда в комнату входила Элисия, Том превращался прямо на глазах в сосульку. Женщине и в голову не приходило, что его странное поведение имеет в основе очень простую мотивацию. Том жутко ревновал ее к Мэтту. Каждый раз, когда он видел их вместе, настроение его надолго портилось.

Элисия готовила очередной воскресный обед, когда на кухню неожиданно вошел Том и попросил чашку, чтобы налить себе кофе.

– Возьмите в буфете. – Руки Элисии были заняты куском теста, и она сделала неопределенный жест в направлении шкафа.

– Понял, – ответил Том.

Элисия попыталась отвести от него взгляд, но все же успела отметить, как он прекрасно выглядит в узких брюках, темном пиджаке. Ансамбль удачно дополняли рубашка в тонкую красную полоску и хорошо подобранный галстук. Сейчас он был пострижен довольно коротко, но Элисия легко представила, как бы ему пошли длинные волосы, перетянутые на индейский манер лентой и падаюшие, как и у его далеких предков, на плечи.

– Крисси спрашивает, не позволите ли вы ей посетить мой дом, чтобы, наконец познакомиться с Муусом.

Элисия замерла. Она понимала, что ей не с руки объяснять ему свое нежелание отпустить девочку в его дом, и это отразилось на ее лице.

– Я понимаю, что вам этого очень не хотелось бы. – Том говорил очень тихо и внятно. – Но она ведь и моя дочь тоже.

– Я вовсе не собираюсь запретить ей это.

Элисия тревожно посмотрела на него и тут же отвела взгляд. Том стоял сзади, но теперь оказался рядом.

– Вы ведь пытаетесь приучить девочку любить Мэтта, разве не так? – требовательно спросил Том.

Элисия вздрогнула.

– Что заставило вас так подумать?

– Вы же далеко не равнодушны к нему? – В голосе Тома опять прозвучали требовательные нотки.

– Нет, это вовсе не так. – На лице Элисии отразилась пришедшая ей в голову догадка. Она возвратилась к своему обычному в разговорах с Томом тону. – Но мне очень хотелось бы, чтобы он мне нравился. Мэтт красив, сексуален…

– И весьма опытен в этой сфере, – с горечью закончил за нее фразу Том.

Что-то заставило Элисию внимательно посмотреть на своего собеседника. Она внутренним зрением смогла увидеть то, что было скрыто от любого другого человека. Ей была понятна его горечь, потому что у них было похожее детство.

– Опытность в таких делах еще не залог мужественности. – Голос Элисии прозвучал твердо. – Есть еще много важного, что может сделать мужчину мужчиной.

– Например?

– Умение быть нежным, – убежденно ответила Элисия. – Умение говорить, интеллигентность и чувство юмора.

Том прямо посмотрел на нее и заметил:

– Все названные вами качества у Мэтта в наличии.

– Но для меня он только друг. Понимаете, только друг и не больше.

Глаза Тома сверкнули.

– А кто же для вас я?

Сердце женщины от его тона превратилось в маленький комок. Ей вовсе не хотелось честно ответить на такой непростой для нее вопрос. Она отвернулась к своему тесту.

– Мы ведь когда-то тоже были друзьями, – настойчиво продолжил Том. – Я очень ценил все связанное с вами, ваше мнение и оценки. Нам было хорошо вместе.

– Но с тех пор многое изменилось, – напомнила Элисия.

– Я стал пить, это верно. И из-за этого совершил самую страшную ошибку в своей жизни. – Том говорил медленно, с невероятной горечью. – Я так и живу с чувством вины. И не только перед вами, – добавил он многозначительно. – Теперь я понимаю, что ваш жизненный опыт был таким же маленьким, как и мой.

Элисия с искренним удивлением посмотрела на Тома.

– Сейчас вы говорите совсем не то, что прокричали мне, когда этот французский донжуан повел себя в отношении меня по-хамски.

– Меня охватила жуткая ревность, – просто пояснил Том.

Руки Элисии застыли в тазике с тестом.

– Что вас охватило?

Том вздрогнул.

– Ненавижу таких козлов!… Мне страшно было представить себе, что вы могли бы… Я не мог мыслить рационально – ведь вы такая красивая! Но с другой стороны, могу ли я винить любого другого мужчину, если он тоже хочет вас?…

Бесхитростность его слов буквально покорила Элисию. Она посмотрела на Тома и несколько неуверенно переспросила неожиданно воркующим голосом:

– Вы сказали, что хотите меня?

Сердце Тома сжалось, на лице появилось отсутствующее выражение.

– Простите за некорректный вопрос. Я не хотела задеть вас…

Закончить фразу Элисия не успела. Его губы прервали ее слова. Поцелуй получился несколько неуклюжий, потому что Том давно не делал этого. Но через мгновение, почувствовав, что Элисия постепенно отвечает ему взаимностью, он стал смелее.

– Конечно, я очень хочу тебя, – прошептал Том, не отнимая губ от ее податливого теперь рта.

Он притянул Элисию к себе, не обращая внимания на то, что ее руки перемазаны тестом и мукой, и обнял, как бы вбирая ее в себя всю без остатка. Его губы стали жадными. Годы пролетели, но сейчас она была такой же мягкой и податливой, как когда-то. Том застонал от страсти и стал целовать Элисию все горячей.

Ей казалось, что она рассталась с землей и вознеслась прямо в рай. Он хотел ее! Она тоже! Элисия прижалась к сильному мужскому телу и слегка застонала. Том, казалось, забыл, что рядом, через стенку, были люди. Он оторвал Элисию от пола и целовал, пока губам не стало больно. Еще недавно он не ощущал, как много пропустил в этой жизни, а сейчас тоска по любви подталкивала его все ближе к ней. Во всем мире только она была его женщиной, и вот теперь он держит свое сокровище в руках. Через несколько мгновений он вернул Элисию на пол. Она ощущала, как тяжело дышит Том, но отметила, что на его лице не было выражения вины. Том нежно коснулся ее лба и отбросил назад пряди растрепавшихся волос.

– Ты такая же юная и зовущая, как тогда в Нью-Йорке, – сказал он убежденно. – Время остановилось…

Элисия внимательно смотрела ему в лицо, пытаясь развеять свои сомнения. Ей очень хотелось верить в искренность порыва Тома.

– Ты, наверное, считаешь, что я слишком тороплюсь. Нет, я просто не могу по-другому. Мы могли бы куда-нибудь выбраться завтра вечером? Перекусим, а потом потанцуем.

– Где, в Джекобсвилле?

– Нет, думаю, в Хьюстоне. В этом случае надо выехать часов в пять. Ты могла бы закрыть магазин чуть пораньше?

– Конечно, – не задумываясь сказала Элисия.

Том улыбнулся, и эта улыбка совершенно переменила выражение его лица.

– Как же мне не хватало тебя все это время!…

Элисия знала, что ему не просто произносить такие слова. И она не могла не ответить на его улыбку своей. Было похоже на то, что после долгого шторма вдруг появилось солнышко.

Но сказать, что все стало на свои места, было бы преждевременно. Этой самой ночью, когда Том возвратился домой и улегся спать, его мучили кошмары. Он слышал предостерегающие слова своего полоумного отца. Барьер между желаниями тела и реакцией мозга не был преодолен.

Любовь – это слабость и грех, шептал ему внутренний голос. С сексом было сложнее. Вспоминая ее губы, он знал, что страданий хватит на месяцы вперед, если почему-либо им не суждено быть вместе. Тома пугало также то, что Элисия может мстить ему за долгие годы разочарования, когда он жестоко выбросил ее из своей жизни и она вынуждена была воспитывать их ребенка одна… Хотя он не мог не отдавать себе отчета в том, что все это было во многом надуманно.

К утру Том уже сожалел, что так необдуманно пригласил Элисию отужинать. Если бы он смог найти хоть что-нибудь правдоподобное для отказа, то прибег бы к этому. Но ему пришлось подчиниться воле обстоятельств.

Когда Том прибыл, чтобы забрать Элисию, он увидел, как красиво и торжественно его спутница была одета, – темное атласное платье с короткими рукавами и черный вельветовый жакет. Все было не только элегантно, но выглядело очень дорогим. Учитывая, что Элисия не была ограничена в средствах, и богатство ее приумножалось успешной торговлей в бутике, в этом не было ничего странного. Она могла позволить себе так шикарно одеваться. Том с грустью вспомнил, как просто она была одета в тот злосчастный вечер в Нью-Йорке, когда он ее соблазнил. Сегодняшний туалет был явно задуман и сшит специально для нее. Вид у нее был сногсшибательный! К одежде шли длинные светлые волосы, уложенные в большой пучок, и простые, но явно дорогие туфли на высоком каблуке.

– Ты похож на настоящую кинозвезду, – приветствовала Тома Элисия.

Он улыбнулся.

– Согласен, я похож. Но ты еще великолепнее!…

– Спасибо за высокую оценку! – торжественным тоном заявила Элисия.

На Томе был темный костюм, очень гармонирующий с его смуглой кожей и черными волосами. Он просто потряс Элисию элегантностью и сексуальностью.

Опустив глаза на уровень его подбородка, Элисия неожиданно тихо спросила:

– Ты уверен, что тебе хочется куда-нибудь ехать со мной?

Том был просто потрясен, услышав от нее это. Ее, оказывается, одолевали те же сомнения, которые недавно терзали его. Подняв взгляд, она прочитала в его глазах потаенное колебание.

– Мне кажется, что ты можешь потом жалеть о сегодняшнем вечере, – сказала Элисия с вымученной улыбкой. – Ведь тебе приходится так поступать вынужденно. Когда-то тебе захотелось с кем-нибудь переспать. И вот теперь у тебя в результате большая дочь и новые заботы. – Элисия вздохнула. – Прости меня, если бы я была более опытной женщиной, то мы избежали бы таких последствий.

Том прервал ее:

– Мне не о чем сожалеть. Крисси – просто сокровище!

Лицо Элисии немного просветлело.

– Это правда?

Том улыбнулся.

– Конечно. – Он оглянулся. – А, кстати, где же она?

– В городе карнавал, и Люк повел нашу дочь полакомиться сладостями. Он очень заботится о девочке.

Элисия по-доброму улыбнулась.

– Мне нравится Люк.

– Я тоже люблю его, – сказала Элисия. – Люк был настоящим ангелом-хранителем, он оберегал меня от притеснений отца. – Она нашла погрустневшие глаза Тома и сказала: – Да, нам обоим выпало тяжелое детство…

Лицо Тома застыло.

– Мой отец не был виноват ни в чем, но от этого не становится легче. – Том осторожно протянул руку и дотронулся до ее волос. На лице его появилось извиняющееся выражение, когда он пододвинулся ближе к Элисии. – Я не привык дотрагиваться до женщины. Для меня это еще труднее, чем объясняться словами…

– Могу это понять.

Темно-зеленые глаза Тома сузились.

– Ну, а как думаешь, просто ли жить с такими комплексами взрослому мужчине? Причем ведь нет гарантий, что когда-нибудь я стану нормальным в этом смысле.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь сложности. Если, по-твоему, быть нормальным мужчиной означает переспать с каждой девушкой, которой ты назначил свидание, то это не так. Я предпочитаю твою застенчивость любому сексуальному опыту. – Элисия произнесла это внешне бесстрастно, но было видно, что такие речи даются ей непросто. – Я не рискнула бы связать свою жизнь с мужчиной, для которого любая женщина – только объект получения удовольствий.

Том мягко усмехнулся.

– Как ни странно, но я так же думаю о женщинах, которые коллекционируют мужчин.

– Видишь, сколько у нас общего!

– Так было во все времена. Ты единственная мирила меня с Нью-Йорком, хотя я об этом тебе никогда не говорил. Мне было достаточно видеть тебя улыбающейся и доброжелательной за твоим столом, и я знал, что день прожит не напрасно. – Том вздохнул. – Но в полной мере я осознал все, только когда ты уехала…

– Говорят, мы понимаем, что имели, только когда теряем это.

– Да.

Неожиданно Элисия погрустнела.

– Ты спросил меня, смогла бы я жить с таким человеком, как ты, человеком с комплексами. Правда?

Том, заложив руки в карманы брюк, передернул плечами.

– Не торопись отвечать на этот вопрос. Но мне очень хотелось бы, чтобы мы поженились. По-моему, и ты не была бы против.

Элисия тихо присвистнула.

– Это не так просто, как тебе кажется. Нам пришлось бы во многом притираться друг к другу.

– Естественно. Думаешь, у других не так? К тому же Крисси не знала другого отца, кроме твоего скончавшегося супруга. И этот дом достаточно долго был твоим семейным очагом. Девочка привыкла, что всегда рядом с ней есть дядя Люк. А я ведь не самый простой в общении человек. Я привык жить по-своему. Да и ты, видимо, тоже. Так что нам по сто раз на дню придется идти на компромиссы.

– Я привыкла сама платить по своим счетам, – задумчиво проговорила Элисия.

– Так же, как и я, – улыбнулся Том. – Что же будем делать?

– Я не собираюсь закрывать свой бутик.

Он удивленно поднял брови.

– Разве я тебя просил об этом?

– Но я бываю там сильно занята, – начала Элисия.

– Моя работа тоже не ограничена во времени, – сказал он ей. – У нас будут выходные, когда мы вместе сможем проводить время с Крисси. И у нее снова образуется нормальная семья.

– Но она же не знает, что ты ее отец, – взволнованно заметила Элисия.

– В один прекрасный день она узнает об этом. Мы же не собираемся с тобой решить все проблемы сразу, в течение пяти часов, правда?

Элисия громко рассмеялась.

– Как просто у тебя все получается. Том!

– Ты знаешь, жизнь достаточно простая штука, если ее не усложнять эмоциями. – Он посмотрел на нее и сказал: – Ты чертовски красивая женщина!…

Элисия вспыхнула.

– Обманщик. Это далеко не так. У меня излишек веса при моем росте и куча морщин…

– Я бы не расставался с вами ни на минуту, если бы мне не надо было спасать мое имущество от Мууса.

– Это твоя собака?

– Нет, скорее это мой маленький жеребец. Когда ты познакомишься с ним, понадобится определенное время, чтобы привыкнуть к его замашкам. Главное не допускать его к чему-нибудь бьющемуся…

Элисия подняла на него взгляд.

– Это звучит серьезным предупреждением!

– Да, это вполне серьезно. По разуму он еще щенок и не уважает ничью собственность, кроме своей.

– Я люблю собак, – заявила Элисия.

– Это потому, что еще не знакома с Муусом.

– И когда я смогу сделать это?

Он внимательно посмотрел на нее.

– Надеялся оттянуть этот трагический момент, но чему быть, того не миновать. Как насчет завтрашнего вечера? Приходите вместе с Крисси.

– Она будет в восторге!…

Том посмотрел на часы.

– Нам пора ехать. Я заказал столик.

– Видимо, ожидается серьезное мероприятие, – сказала Элисия, пока он вел ее к своему «линкольну».

– Да уж… Надеюсь, ты не разлюбила продукты моря.

У нее перехватило дыхание.

– Неужели ты после стольких лет помнишь об этом?

Он уселся и внятно произнес, запуская двигатель:

– Ты удивилась бы, узнав, сколько вещей, касающихся тебя, я помню. Разве можно тебя забыть?

Она отвела глаза.

– И тебя тоже…

Несколько минут он ехал молча.

– Я обидел тебя.

– Да, это так, – согласилась Элисия. – Но до этого…

– Что? – поторопил Том.

Она повернулась и посмотрела на него через плечо.

– До этого… все было… просто чудесно.

– Для меня тоже, – сказал он сдавленным голосом. – Это был праздник открытия. До того дня я никогда так не касался ни одной женщины.

Элисия застенчиво улыбнулась.

– Я знаю об этом. И очень рада.

Том жалобно посмотрел на нее.

– Слава Богу, что и ты не имела в этом опыта!… – пробормотал он.

– Почему?

– Да потому, что ты высмеяла бы меня.

– Не глупи! – сказала она твердо. – Не важно, что и как ты делал. Все было великолепно, потому что я тебя любила. Ты знаешь об этом.

Элисия сделала свое признание севшим голосом, не глядя на Тома.

– Как я рад узнать!… – просто сказал Том. – Дело в том, что и я был влюблен в тебя по уши.

 

Глава пятая

Она изумленно уставилась на него.

– Ты был влюблен в меня?

Том не смотрел на нее.

– А то ты не замечала… – Голос его звучал задушевно. – Все видели. И мне было стыдно смотреть тебе в глаза на следующее утро. Я ведь никогда до этого в подобной ситуации не был. И уверенности в том, что у тебя до меня никого не было, не ощущал. Хотя и подозревал… Мне казалось, что ты посмеешься надо мной.

– Да как ты мог вообразить такое? – возмущенно воскликнула Элисия. – Я же работала у тебя два года. Неужели за это время ты меня не понял?

– Но ведь я никогда не знал тебя близко, – пояснил Том. – А большинство женщин в наше время весьма опытны, но умело скрывают это. В постели же они ждут от мужчины очень многого. Я не был уверен, что оправдал твои ожидания. Это одна из причин, почему я потом избегал тебя. До того самого момента, пока ты не исчезла. – Том посмотрел на нее пристально. – Я ничего не планировал заранее. Просто пил от смущения, и все получилось так, как получилось.

– Я тоже ничего заранее не планировала. – Элисия улыбнулась, может быть, впервые, вспоминая о своей былой наивности. – Неужели ты не заметил, что я никак не предохранялась…

– Я не имел понятия о том, как и что надо предпринимать в таких случаях.

Том по-доброму рассмеялся. Элисия покачала головой.

– Как же мы оба были тогда наивны!…

– Прости меня за это! – Он произнес это загробным тоном, и глаза его были грустными. – Прости, что так по-свински повел себя в отношении тебя. И особенно, что потом все так сложилось для вас с Крисси. Мне очень и очень жаль! Но все еще можно исправить, если ты дашь мне шанс.

Элисия зарумянилась.

– А почему мне надо отказывать тебе в этом?

Широкие плечи Тома взлетели вверх и опустились.

– У тебя есть все основания послать меня подальше. У меня даже не было бы морального права осудить тебя, если бы ты решила раз и навсегда выкинуть меня из своей жизни.

Его признание потрясло Элисию, и вместе с тем она почувствовала облегчение, поняв, что он говорит совершенно искренне. Больше всего на свете она боялась, что Том будет иметь какие-либо притязания в отношении их дочери, но он не касался этой темы, а осуждением своих поступков в прошлом оставлял за Элисией право казнить его или миловать.

– Я признаю твое право. Том, на то, чтобы участвовать в воспитании дочери. И, конечно, не стану в этом препятствовать.

Элисия говорила абсолютно искренне.

Он с облегчением выдохнул, потому что, ожидая ее приговора, инстинктивно задержал дыхание.

– Спасибо. Я очень волновался по этому поводу!…

– Да и я тоже, – призналась Элисия. – Боялась, что ты разозлишься на меня за то, что не известила тебя о своей беременности.

– Да, тебе было бы очень плохо и тяжело, если бы пришлось стать матерью-одиночкой.

– Фред Нэш помог мне сохранить респектабельность, – напомнила она Тому. – Он был хорошим человеком и понравился бы тебе. Когда мы встретились, ему было очень плохо. Он практически умирал, и некому было позаботиться о нем. Мне был нужен муж, а ему уход. Мы смогли помочь друг другу. Он любил Крисси как родную дочь.

Ему стало не по себе оттого, что Элисии пришлось выйти замуж за умирающего человека, которого она не любила, только для того, чтобы дать имя ребенку. Значение общественного мнения в маленьких городах огромно. Том помнил, как тщательно заботилась их бабушка о том, чтобы не поползли сплетни по поводу их с Кейт переезда к ней от отца с матерью. Элисии надо было позаботиться о репутации своего брата и ее бизнесе. Как же ей тогда было тяжело. И при этом она сумела окончить колледж, совмещая учебу с заботой о больном муже и маленьком ребенке. Господи, за что же все это ей досталось?

– Да, ну и жизнь у тебя тогда была. – Он думал, что говорит про себя, но получилось во весь голос.

Она ответила на его вопросительный взгляд.

– Да, по временам было невыносимо тяжело. Но жертвы не были напрасными. Я повзрослела и закалилась.

– То же самое могу сказать и о себе, – признался Том. – Я многому научился. И даже не осознавал этого, пока не поселился здесь. Я из тех, кто созревает и мужает с большим опозданием.

– Я тоже, – заверила его Элисия. – Но зато теперь я ни от кого не завишу. Могу сама позаботиться о себе и Крисси.

Том насторожился: может быть, она в такой форме дает ему понять, что не нуждается в нем?

– Я имею в виду, – сочла нужным пояснить Элисия, когда увидела, как вытянулось его смуглое лицо, – что никогда финансово не буду зависеть ни от одного мужчины и не буду на мели, если он покинет меня или умрет.

– Понятно.

– Не подумай, что я опасаюсь твоей скорой смерти, – заметила Элисия поспешно.

Том скользнул глазами по ее зардевшемуся лицу и громко рассмеялся.

– Я приложу все усилия, чтобы это не случилось слишком быстро.

Элисия застенчиво глянула на его профиль, когда машина затормозила на светофоре. Ей показалось, что все происходящее нереально. После стольких лет одиночества и горьких воспоминаний, связанных с прошлым, она сидит в машине и Том рядом с ней. Когда Элисия работала у него в Нью-Йорке, они часто проводили вместе обеденные часы. При этом обсуждали места, в которых побывали, и людей, с которыми общались. У него всегда находилось время для этих бесед. Вот и сейчас он уделил ей несколько часов, хотя с первого дня слыл в городе одним из самых занятых граждан.

Почувствовав на себе ее внимательный взгляд, Том повернулся к ней. Он спокойно улыбнулся.

– Смотрю на тебя и не могу поверить, что так может выглядеть женщина, у которой большая дочка.

– Спасибо на добром слове, – кивнула Элисия.

– Роды были нормальными?

Элисия отрицательно покачала головой.

– Я не могла рожать натурально. У меня есть один небольшой дефект в сердце. Ничего особенно страшного, но дает знать о себе в стрессовых ситуациях и при больших физических нагрузках. Начинается аритмия. Поэтому пришлось делать кесарево сечение.

– Я был обязан быть тогда рядом. Твой муж, видимо, был не в состоянии?

– Да, он в это время проходил курс химиотерапии и был ужасно слаб. В роддом меня отвез Люк, и все время находился со мной, до благополучного завершения операции. Не знаю, что бы я делала без него!

Том помрачнел и, помолчав, проговорил:

– Ужасно, ты могла умереть!…

– Но этого ведь не произошло.

Элисия снова пристально посмотрела ему в лицо. Том, задержав дыхание, тихо сказал:

– Подумать только, тебе пришлось пережить столько страданий, физической боли и одиночества, только потому, что я оказался дураком и не сказал тебе правды.

– Но я понимаю причины твоей неискренности. – Элисия мягко улыбнулась: она действительно понимала его. – Мужскую гордыню не так-то легко преодолеть. Но если бы ты тогда рассказал мне обо всем, даю тебе слово, я не стала бы смеяться над тобой. Я думаю…

– Что ты думаешь? – задал Том вопрос, не дождавшись конца фразы.

– Я думаю, что нам обоим тогда стало бы легче, – призналась Элисия. – Я нервничала и боялась, потому что в моих глазах ты был мужчиной, через чью постель прошли десятки женщин. А я была такой неподготовленной. Я просто не знала, что нужно делать в подобной ситуации. – Элисия опять вспыхнула и отвела глаза. – Я побоялась сказать правду только по одной причине – не хотелось разочаровать тебя.

Вдали уже появились огни Хьюстона. Том не мог не признаться в том, что им руководили такие же мысли. Он покачал головой.

– Какими же идиотами были мы оба!… Тебе оправданием мог послужить возраст. А мне ничего, кроме болезненного самолюбия. Прости меня!

– Том, ты правильно сказал, что судьба дала нам вторую попытку, – заметила Элисия.

Было слышно, как часто он дышит.

– Да и этим шансом мы должны воспользоваться на все сто процентов. – Том строго глянул на Элисию. – На этот раз, миссис Нэш, вам не удастся ускользнуть от меня. Неважно, как быстро вы умеете бегать. Понятно?

– Не думаю, что мне еще раз захочется удариться в бега, – совершенно серьезно заверила она Тома.

– Дело в том, что я уже стар для того, чтобы за кем-нибудь гоняться.

Элисия рассмеялась.

– Но побегать тебе все же придется, если рассчитываешь завоевать доверие Крисси. Она очень любит спорт и ждет уроков физкультуры в школе.

– А я с нетерпением жду Рождества. Мне не довелось праздновать его, с того дня, как мы с Кейт покинули дом бабушки. Ужасно хочется нарядить елку и получить подарки!

– Придется позаботиться о том, чтобы ваши мечты сбылись, – заявила Элисия.

Ее серые глаза светились радостью.

Ресторан, куда Том привез Элисию, находился в одном из самых шикарных районов Хьюстона. Это было элегантное заведение, в котором не считали нужным указывать в меню цены. Только названия блюд. Столик стоял около окна и сверху был виден канал, по которому в городскую гавань заходили морские суда. Гигантские стальные чудовища были видны издалека. Прикрыв глаза, Элисия вообразила, как днем вокруг них кричат и ныряют чайки. Ей почему-то на секунду стало грустно.

– Как красиво, – сказала она мечтательно.

– Да, я часто приходил именно сюда с деловыми клиентами, когда работал в Хьюстоне. И никогда с женщинами. Хотя одно исключение было, – добавил Том холодно.

– Неудачный эксперимент? – мягко поинтересовалась Элисия.

– Это была одна из тех современных агрессивных пантер, которые считают секс одним из разделов бизнеса. Я не мог ответить ей взаимностью и в результате потерял очень выгодный контракт. – Том нежно посмотрел на Элисию. – Жаль, что ты не могла видеть выражение лица этой дамы. Она была хороша собой и знала все штучки, которые можно проделывать в постели.

– И все же ты не поддался? – Элисия спросила это с искренним участием и интересом.

– Да, я не смог ответить ей взаимностью. – Том мягко улыбнулся, глядя прямо в ее такое милое лицо. – Я вообще никогда не хотел ни одной женщины, кроме тебя.

– Тебе не кажется, что это ненормально? – Элисия опять, в который уже раз, покраснела.

– Не знаю, – признался Том честно. – У меня слишком мало опыта в этой сфере.

Он удивился той легкости, с которой сделал ей это признание.

– Я ничего не ощущал, даже тогда, когда она во время танца липла ко мне. Опытность позволила ей определить, что дело безнадежно. Она покинула ресторан, что-то зло пробормотав и даже не закончив ужин…

– Думаю, ее самолюбие было задето.

Том улыбнулся.

– Может быть, однако через неделю она позвонила мне и попросила ее извинить.

– Могу поспорить – этот жест удивил тебя.

– Просто шокировал. Ты не можешь вообразить, что она сказала. Назвала меня идиотом за то, что я позволил женщине моей мечты уйти. Потом добавила, что я стою десятка мужчин, с которыми она обычно имеет дело. В конце концов, я получил тот контракт.

– И до сих пор выполняешь его пунктуально? – ледяным тоном поинтересовалась Элисия.

– Естественно, – удивленно ответил Том. – Только теперь в деле участвует и ее новоиспеченный супруг.

И опять Элисии пришлось покраснеть за свою реакцию.

А он поддразнил:

– Ты меня, кажется, ревнуешь?

Элисия открыто посмотрела ему в лицо.

– Естественно, это совершенно нормально, – немного раздраженно сказала она. – Ты ведь – единственный мужчина, которого я знала в жизни. Ну, в определенном смысле…

Он смотрел на вилку слишком внимательно, было ясно, что ему нужен повод, чтобы не поднимать глаза на Элисию.

– Я не раз задумывался над тем, как у нас все могло бы сложиться после той памятной ночи, если бы мы сумели честно рассказать друг другу о себе. – Том рассеянно повертел вилку в руках. – С того времени я прочел много специальных книг на эту тему. Уверен, что теперь сумел бы доставить тебе гораздо большее удовольствие.

Элисия подняла на него удивленные глаза.

– Прямо сегодня? Ты это имеешь в виду?

Настала очередь Тома покраснеть.

– Нет, может быть, все должно произойти не так быстро?

Элисия не отвела взгляда от его лица.

– Разве ты меня не хочешь?

– Хочу, и даже очень. – Голос у Тома сейчас был сиплым от волнения. – В последние дни я думаю только о тебе… О нас.

– Я этому очень рада! – ответила удовлетворенно Элисия. – С того момента, как мы поцеловались на кухне, ни о чем другом думать просто не могу.

Том протянул руку, благо столик был небольшим, накрыл ладонь Элисии и стал нежно гладить ее пальцы. Он чувствовал, какими горячими они были.

– Я тебя люблю, – осторожно сказал Том.

Было видно, что ему не просто дались эти слова.

– Я тоже тебя люблю. Том.

Элисия не могла оторвать глаз от его рта и одновременно чувствовала, как горят под его взглядом кожа и губы.

– Господи, мы же заказали еду, и нам придется тратить время на ее уничтожение, – мрачно пошутил Том. – У меня за это время просто поедет крыша!

– У меня тоже, – проявила Элисия солидарность. – Но раз уж мы здесь, придется есть.

Оба дурашливо засмеялись. В ту же минуту появился официант и поставил перед ними блюда с разложенными на них дарами моря. Они стали без аппетита ковырять вилками в тарелках. Десерт сжевали быстрее и запили его кофе.

Том знал неплохой отель в деловом центре города. Элисии было не просто решиться на то, чтобы пойти туда с мужчиной. Но ее, как и его, сжигала страсть, и все сомнения отпали.

Том лихо снял комнату, будто делал это каждый вечер, и, схватив Элисию за руку, потащил к лифту. Он не отпускал ее руку даже в переполненной кабине до самой остановки на нужном этаже.

Свет Том зажигать не стал. Он обхватил Элисию, крепко прижав к себе. Твердые мужские губы впились в ее нежный рот. Не было сказано ни одного слова. Кровать в номере стояла поистине королевская. Единственным источником света были отблески рекламы и фар автомобилей, достегавшие окна комнаты. Элисия едва различала силуэт Тома. Обстановка была похожа на ту, запомнившуюся ей по их первой и последней ночи. Но было и принципиальное отличие: теперь они знали друг друга очень хорошо, и их близость была не порывом, а актом любви.

Почувствовав его наготу рядом со своей, Элисия застонала от неожиданно пронзившего ее физически ощутимого чувства. Оно казалось ей неповторимым и в то же время просто забытым, пережитым уже однажды давно. Ее руки сомкнулись вокруг мускулистой шеи Тома, пальцы стали нежно перебирать пряди густых черных волос. А его губы в это время нежно целовали ее шею, постепенно снижаясь к груди.

Наверное, Том прочитал много умных книг, подумалось Элисии. Она чувствовала, что тает от неожиданно умелых ласк мужских губ.

– Здесь, и здесь! – Он, то ли спрашивал, то ли утверждал правильность своих действий.

– Да. Да!… – слабея, отвечала она, и тело ее стало непроизвольно выгибаться в его сторону.

Элисия застонала громче.

– Какая ты сладкая, – хрипло шептал Том. Теперь он целовал ее в губы. – Ты сама сладость.

Ноги Элисии раздвинулись, чтобы принять его. Она вздрагивала каждый раз, когда Том касался ее. Но теперь было не так, как в первый раз. Он сделал паузу и не целовал ее, пока не спала очередная волна возбуждения, и она была готова, расслабленная и податливая, к самым интимным ласкам. Элисия испустила страстный вздох, когда он стал дразняще целовать ее в укромные уголки тела. Она стала направлять свои бедра вверх, чтобы встретить его.

– Элисия!

Она услышала этот низкий голос сквозь полузабытье, в котором пребывала какое-то время. Сколько, Элисия представить не могла. Ночник над кроватью был включен. Но до нее дошло, что это не ее кровать. Над ней склонилось волевое мужское лицо, которое явно сейчас нуждалось в бритве.

Элисия не без удивления воскликнула:

– Том! – Он утвердительно кивнул и нежно коснулся ее распухших губ. – Уже два часа ночи. Нам пора.

В глазах Тома не было скрытности, вины, стыда или раскаяния, в них светились любовь и гордость. Элисия улыбнулась.

Он ответил тем же, затем легко поцеловал и напомнил:

– Пора вставать и ехать.

Он полегоньку стал стягивать с нее одеяло, смотря прямо в глаза. Элисия не отводила взгляда, только слегка покраснела.

– Я никогда не видела полностью обнаженного мужчину, даже тебя до этой ночи, – немного смущенно призналась она.

– А я женщины, – прошептал Том. – На вид ты такая же сладкая, как и на вкус, – признался он.

Элисия улыбнулась.

– Ты тоже.

Том удивленно поднял брови.

– Я сладкий на вкус?

Элисия покраснела еще больше.

– Не пытай меня, пожалуйста, – прошептала она.

– Не буду, – пообещал Том и, наклонившись, нежно поцеловал ее твердую грудь. – Пусть это будет пытка для меня. Я не представлял, что буду переживать такие ощущения. Мне и в первый раз было с тобой хорошо. Но, как это было сегодня, просто не могу описать.

– Ты кричал, – прошептала Элисия. – Тело твое сводили судороги так долго, что я успела испугаться.

– Не ты одна! – счел нужным добавить Том сдавленным голосом. – Ни одна из прочитанных мною книг не подготовила меня к тому, что я сегодня чувствовал и переживал.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, – ответила Элисия, ее пальцы зарылись в густых черных волосах на его широкой груди. – Тебе не стыдно?

Его ответ был важен для нее.

Том отрицательно покачал головой.

– Нет. – А потом добавил: – У нас будет ребенок, потому что мы не предохранялись.

Элисия перевела дыхание.

– Я и не собиралась что-либо делать, – созналась она. – Хочу от тебя второго ребенка.

Его лицо осветилось изнутри. Это было как восход солнца. Он немного грубовато обнял ее и покрыл поцелуями.

– Как я тебя люблю! – Голос Тома звучал страстно. – Люблю и буду любить до тех пор, пока существую на этой земле!

– Я хочу сказать тебе, то же самое, Том!…

Элисия почти простонала эти слова. Чувствовалось, что ее опять накрывает теплой волной желание. Она притянула Тома к себе теснее, но потом, как бы преодолевая соблазн, проговорила:

– Удивительно, я буду вынашивать уже второго твоего ребенка, а мы так и не женаты.

– Но для этого тебе надо как минимум встать и одеться. У меня-то в кармане есть один важный документ, и я готов отправиться в нужное место хоть сейчас.

Она смутилась.

– Как это можно, прямо сейчас?

– Я еще две недели назад попросил кое-кого приготовиться к совершению такой церемонии и получить анализ твоей крови у лечащего врача.

– Он действительно сказал мне, что надо сделать анализ крови, потому что якобы кто-то из моих клиентов заболел менингитом. Вот хитрый дьявол!

Элисия проговорила это с возрастающим удивлением.

– Доктор Моррис – хороший человек, – пробормотал Том. – Когда я обратился к нему за помощью в оформлении документов, необходимых для заключения брака, он сразу же согласился мне помочь.

– Я его пристрелю! – возмущенно воскликнула Элисия.

Том усмехнулся.

– Не успеешь. Наш брак будет зарегистрирован в течение двух ближайших часов. – Он глянул на свои ручные часы. – Нам надо что-нибудь накинуть на себя, а то люди умрут от любопытства, если мы отправимся нагишом. Особенно их будешь интересовать ты. У тебя такое красивое тело!

Элисия хохотнула, вся ее стыдливость улетучилась куда-то. Она вскочила на ноги, внимательно осмотрела Тома.

– Могу сказать о тебе, то же самое…

Том был уже на ногах. Он, притянув Элисию к себе, тяжело вздохнул.

– Мне кажется, мы должны позвонить Люку и рассказать, где находимся.

– Лучше ты сам сделай это. Ну, кое о чем можно и умолчать.

– Эх ты – трусиха.

Элисия снова хохотнула.

– Слушай, а где же мы найдем священника в такой час?

– Я рад, что ты наконец поинтересовалась этой проблемой. Дело в том, что я назначил свидание одному пастырю в пять утра.

– Значит, у нас в запасе не так много времени…

– Смотря для чего… – Том изучающе посмотрел на ее тело, потом на свое и расслабленно рассмеялся. – Я могу предложить несколько способов дождаться утра, – пробормотал он и направился к Элисии. – К тому же для достижения совершенства необходима постоянная практика…

Элисия не спрашивала Тома, как ему удалось договориться со священником, чтобы тот пришел обвенчать их в такую рань. Важно было то, что священник пришел. Элисия в том самом черном платье, которое надела на вечерний ужин, произнесла на алтаре все необходимые в данном случае клятвы.

Том поцеловал Элисию у алтаря и так посмотрел на нее, что сердце ее стало биться в бешеном темпе. Так он еще никогда на нее не смотрел. Том прошептал ее новую фамилию и поцеловал с такой нежностью, что у новобрачной подогнулись колени. Ей было трудно вообразить, что в жизни могут быть минуты такого счастья.

Потом они позвонили Люку, чтобы сказать, где находятся и что происходит. Крисси ничего объяснять долго не пришлось – она просто заверещала от счастья. Элисия пообещала Люку, что через пару дней они возвратятся. От его грудного смешка, по которому было ясно, что Люк прекрасно представляет, как они проводят время, Элисия даже покраснела.

– И ты не сможешь нам помешать!… – шутливо предупредила она брата.

Люк прокашлялся, как бы переходя на серьезный лад.

– Ладно, ладно, не заводись. Я обещаю тебе заботиться о моей маленькой подружке Крисси. Мы с радостью встретим вас обоих.

Том тоже поговорил с обоими абонентами на другом конце провода, и сердце его сладко замерло, когда Крисси назвала его папой. Никогда еще он не был так абсолютно счастлив. И, взглянув на свою жену, Том еще раз убедился в этом.

Двое суток они провели в любовном угаре, делая перерывы только на еду. Они говорили и любили друг друга, потом это повторялось снова и снова. К тому времени, когда надо было покинуть Хьюстон, они стали по-настоящему близкими людьми.

В Джекобсвилле Люк и доктор Моррис устроили свадебный ужин, приуроченный к их возвращению. Пришло, чуть ли не полгорода. Все искренне желали новобрачным счастливой жизни. Среди гостей неутомимо носилась Крисси в специально сшитом по такому случаю нарядном платье.

Приятным сюрпризом стал приезд семьи Кэйдов – Кейт, Джекоба и малыша Хантера. Том обнялся с сестрой, потом пожал руку Джекобу и, наконец, наклонился, чтобы взять на руки Хантера.

– Ты очень похож на отца, малыш. Вот только глаза у тебя другие, зеленые.

– У меня глаза, как у мамы, – ответил мальчик и добавил: – И у вас такие же, дядя Том.

– Да, это так.

Том поставил Хантера на пол. В это время подбежала Крисси.

– Хантер, ты и на меня похож, с той разницей, что ты – мальчик, – заявила она, услышав их последние слова.

Малыш сделал важное лицо и изрек:

– А я умею ловить рыбу и охотиться, как папа.

– И я тоже, как мой папа. – Она обратилась к Тому: – Расскажи ему, папа, как я поймала того огромного окуня.

Сердце Тома оборвалось от счастья.

– Это сущая правда, радость моя.

Кейт смотрела на брата с нескрываемым любопытством.

– Крисси, пойди, покажи Хантеру свою удочку, – предложила Элисия.

Крисси сразу же согласилась и потащила Хантера в свою комнату. Когда дети уже не могли слышать разговор взрослых, Кейт глянула на покрасневшую Элисию и побледневшего Тома.

– Девочка так похожа на тебя!…

В разговор счел нужным вмешаться Джекоб.

– Моя жена работала репортером в Чикаго, и от ее любопытного взгляда ничего не укрыть, – пояснил он со смущенной улыбкой. – Лучше ответить на все ее вопросы. Так будет спокойнее.

Элисия застенчиво улыбнулась.

– Нам, собственно, нечего скрывать. Это дочь Тома. Но он не знал до недавнего времени о ее существовании.

Элисии вовсе не хотелось, чтобы кто-нибудь осуждал ее мужа за такое отношение к ребенку.

– Он даже не подозревал об этом… – в тон жене продолжил Том, глядя на сестру шутливо вытаращенными бараньими глазами.

Кейт улыбнулась брату, и в ее улыбке была видна искренняя любовь к Тому.

– Мне кажется, что, несмотря на проблемы, у вас все устроилось как нельзя лучше, – сделала она свой окончательный вывод.

– Именно! – подтвердил Том и притянул к себе жену. – Я даже не представлял, что человеку может быть так хорошо на этой земле.

Элисия со вздохом прижалась к мужу.

– Я тоже так чувствую.

Джекоб обнял свою жену и улыбнулся ей.

– Ну, что? Теперь тебе не о чем волноваться, правда? Если ты сама не можешь, увидев по-настоящему счастливую пару, понять это, то я приведу Хэнка и он поправит твои маленькие мозги одной из своих травяных примочек.

– Хэнк всему учится у отца, – сочла нужным пояснить Кейт. – Он всюду таскает с собой книгу и собирает согласно инструкциям вокруг нашего загородного дома всякие травы. Ими можно лечить все что угодно от отравления до порезанной ноги.

Джекоб хохотнул.

– Давай, давай, издевайся над ним. Но ты не можешь не признать, что многие его рецепты помогают…

При этом он с чувством восхищения и гордости посмотрел на ее живот.

Кейт вспыхнула.

– Джекоб!…

– Если хочешь, мы попросим его предсказать, что нас ждет. Уверен, ему нужна сестричка.

В это время их внимание привлек какой-то шум. Сквозь толпу людей прорвалась Крисси, а за ней, как нитка за иголкой, следовал Хэнк.

– Ага, у нее есть спиннинг с катушкой, а у меня нет! – возопил мальчик. – Это нечестно!… Мне вы дали только удочку…

– Это моя полученная по наследству удочка, – пояснил Хэнку Джекоб. – Ей цены нет. Не плачь, дурачок!

Но увещевания не подействовали на малыша.

– Хочу свой собственный спиннинг! Она девчонка, но у нее есть!

– Она не просто девчонка, – попыталась урезонить его Кейт. – Она твоя двоюродная сестра. – И будь, пожалуйста, повежливее, молодой человек, не забывай о хороших манерах.

– Я не забываю. Но своей удочкой я никогда не смогу поймать такого большого окуня, как она.

Хэнк посмотрел на отца, ища поддержки.

Джекоб вздохнул.

– Ладно, сынок. Как только мы приедем домой, сразу пойдем в магазин спортивных товаров и купим тебе спиннинг, не плачь.

Настроение Хэнка моментально поправилось.

– Спасибо, папа.

– Не забудь взять меня с собой на рыбалку, – обратилась к сыну Кейт. – Ты же знаешь, как я люблю ловить рыбу.

– Конечно, мама, я бы взял тебя, если бы не одно «но». Рыбалка – это сугубо мужское занятие.

Хантер стал поближе к отцу, как бы ожидая его поддержки. Кейт с трудом сдержала смех. Она обменялась взглядом с Элисией.

– Сын вовсе не считает женщин слабым полом, как вам могло показаться из его высказываний, – пояснила Кейт. – Правда, Хэнк?

Тот согласно кивнул и важно заявил:

– Моя мама хорошо стреляет, а как она держится верхом?

Все взрослые, не выдержав, рассмеялись.

Позже Люк повез Кейт, Джекоба и Хантера в аэропорт. Крисси подошла к Тому.

– Мы теперь одна семья. Не так ли, мистер Том? Теперь вы – мой папа, а я ваша единственная маленькая дочка. Вот теперь вы можете, наконец рассказать об индейцах все, что знаете.

Том посмотрел на нее с нежностью.

– Конечно, малышка, все, что я знаю об индейцах, будешь знать и ты. – Том со вздохом привлек ее к себе. – Ты моя единственная маленькая дочка. И я обещаю любить тебя так же сильно, как я люблю твою замечательную маму.

– Я тоже очень люблю тебя, папа.

Крисси сказала это шепотом и обняла Тома так крепко, как только смогла. Глаза его увлажнились, и он постарался протереть их ладошкой, пока никто его не видел.

Но это не укрылось от внимания Элисии, оказавшейся рядом с ними. Теперь у нее не было никаких сомнений в мотивах, по которым Том женился на ней. Ни один мужчина не смог бы так посмотреть на женщину, как взглянул на нее Том, если эта женщина не является для него самой любимой!

 

Глава шестая

Том устроил так, что во время их с Элисией короткого путешествия в Хьюстон покладистый Люк отвез Мууса в приют к ветеринару. Но когда Элисия и Крисси перебрались в жилище Тома, он почувствовал, как остро не хватает ему этого ужасного зверя. Том понимал, что Муус станет доводить двух новых членов семьи своим поведением, но, тем не менее поехал и забрал его. Он поселил собаку на заднем дворе.

Обрадованная возвращением четвероногого обитателя, Крисси спросила Тома, можно ли ей поиграть с новым другом. Том заколебался. Он знал, что пес сознательно никому вреда не нанесет, у него был очень дружелюбный характер. Но вместе с тем Муус мог сбить девочку с ног в приступе радости, потому что в сравнении с малышкой был настоящим слоном.

Сомнения разрешила Элисия:

– Иди, поиграй с ним, только будь осторожна.

– Ладно, мамочка.

Том посмотрел ей вслед и сказал:

– Надо присмотреть за ними, пес невольно может набедокурить…

Неожиданный крик и какой-то странный шум заставил их сердца замереть. Том метнулся к двери, ведущей в задний дворик, проклиная себя за то, что оставил девочку без присмотра. Но во дворе он увидел совсем не то, что ожидал. Крисси стояла за лестницей, прижав в ужасе ладошки к губам. А Муус в нескольких шагах от нее замер, держа в зубах огромную мертвую гремучую змею. Крисси подбежала к Тому и Элисии.

– Ой, папа, я даже не заметила, как она подползла. А Муус спас меня, моментально подскочил и прикончил ее!…

Элисия, прижав к себе девочку, с облегчением заплакала. Она посмотрела на пса, который теперь играл с уже неопасной змеей.

– Я разведусь с тобой, если ты когда-нибудь попытаешься избавиться от этой собаки! – пригрозила она серьезным тоном.

Том довольно хохотнул.

– Ладно, в случае необходимости я припомню тебе эти слова.

Он был очень рад избавлению Крисси и горд своим псом.

Прошло несколько недель, и подвиг Мууса спас его от расправы. Пес бросил к ногам своей хозяйки что-то, а потом виновато улегся у ног Элисии, глаза которой расширились от ужаса. Том, опережая слова, которые могла произнести его жена, напомнил ее собственную фразу о возможном разводе по причине изгнания собаки из дома.

Элисия проглотила невысказанные слова и молча погладила пса по голове. Рядом с ней лежали останки того, что совсем недавно было очень красивым черным кружевным лифчиком.

– Это означает, что он тебя любит, – поспешил заверить Элисию Том. – Он уничтожает белье только тех, кого любит на самом деле.

– Это правда, мама. Меня он, наверное, любит больше всех, потому что сжевал мои оранжевые носки, сразу оба.

Крисси сообщила эту новость с огромным энтузиазмом. Элисия и Том обменялись многозначительными взглядами.

– А еще Муус убивает ядовитых змей, – напомнил Том супруге. – Любишь меня, люби и мою собаку, – с умным видом добавил он.

Она, не выдержав, рассмеялась.

– Какую еще мудрость мы услышим от тебя? – Элисия потрепала пса по голове, потом подошла к мужу и обняла его, но, прежде чем поцеловать, выразительно посмотрела на то, что осталось от бывшего лифчика. – Ладно, эту вещь уже не вернуть. Но если он съест мое новое платье, предназначенное для будущей мамы, ему несдобровать.

– Повтори!… – попросил изумленный Том.

Она улыбнулась и сказала:

– Помнишь те листья, которые прислал нам Хэнк Кэйд из Южной Дакоты? – И, подмигнув, продолжила: – Как ты думаешь, для чего они предназначены?

Муус залаял, отреагировав на восхищенный крик Тома. Он схватил жену на руки, высоко поднял и стал целовать.

Крисси со вздохом обратилась к собаке:

– Не удивляйся, они все время занимаются этим, стоит им только увидеть друг друга. Глупое занятие, как думаешь?

В ответ пес громко гавкнул.

– Пошли, Муус, я дам тебе собачьего печенья. Эти взрослые такие глупые…

Ни Элисия, ни Том не заметили, как парочка удалилась. Они сейчас пребывали в своем мире, и им было так сладко и хорошо!

 

ДРЮ МОРРИС

Глава первая

– Ну, как ваше самочувствие сегодня? – Дрю Моррис задал этот вопрос своему первому в этот день пациенту.

Он как всегда озарился своей доброй, но немного отсутствующей улыбкой. Дрю заглянул в лежащую перед ним карточку, потом перевел взгляд на пациента и снова улыбнулся, но теперь уже по-другому.

– Простите меня, я сейчас…

И прежде чем пациент сумел среагировать, Дрю исчез за дверью. Там он подошел к столику, за которым сидела сестра. Несколько раздраженно доктор бросил перед ней карточку.

– Когда вы научитесь быть внимательной? Я ведь сказал, Билл Хайес, а не Уильям Хэйни.

Китти Карсон вздрогнула, ее зеленые глаза за большими линзами очков в металлической оправе смущенно мигнули.

– Простите, доктор Моррис. – Она быстро перебирала карточки и наконец, нашла ту, которая была нужна. – Если бы миссис Тернер была на работе, мне было бы попроще.

Китти имела в виду отсутствовавшую по болезни старшую медсестру.

– Плохо начинаете день, мисс Карсон, – пробормотал Дрю и, повернувшись, пошел назад к ожидавшему пациенту.

Когда он скрылся, девушка облегченно вздохнула. Она еще не привыкла к новому рабочему месту. С момента ее появления у Морриса не прошло и двух недель.

Именно две недели назад от Морриса ушла на пенсию миссис Алиса Мартин, медсестра, регулировавшая поток пациентов. На ее место агентство по найму рабочей силы города Джекобсвилль, штат Техас прислало мисс Карсон. Она не встречалась с доктором Моррисом до того момента, как начала работать у него. И это было хорошо. Если бы такая встреча произошла заранее, то никогда бы Китти у него не работать. С другой стороны, она была рада, что в агентстве к ней отнеслись как к рядовому клиенту. Дело в том, что несколько раз ходила по заявкам, сделанным потенциальными работодателями, и там от волнения у нее случались приступы астмы, которой она страдала. На этом знакомство и заканчивалось. Доктор Дрю Моррис был с ней добр, может быть, потому, что во время своей работы педиатром узнал об астме больше, чем многие другие.

Китти откинула с лица волну черных волос и невидящим взглядом уставилась на карточку, которую вернул ей доктор. Она только собралась убрать ее на полку, как зазвонил телефон, сразу по двум линиям.

Китти в принципе вполне могла справиться с напряженной работой у доктора. Но ей было жалко его. Нельзя одному человеку так трудиться. Лучше бы ему завести напарника. У него просто не было жизни. Шесть дней в неделю с раннего утра и до позднего вечера доктор Моррис принимал взрослых пациентов, а до полудня в воскресенье ухитрялся консультировать детей. В будние дни он делал несложные операции – удалял миндалины и полипы, по выходным же находил себе занятие в местном отделении «Скорой помощи». Ничего удивительного, что его постоянная сестра, утомленная такой жизнью, легко заболевала во время очередной волны гриппа.

И еще, подумала Китти, ничего странного, что доктор Моррис не был женат. Когда ему жениться при такой жизни? Тем не менее, раньше у доктора жена была. И люди удивлялись его преданности Еве, с которой он прожил двенадцать лет душа в душу, до того дня, как она преждевременно умерла от рака. Больше ни одной женщины для Дрю Морриса не существовало ни до брака, ни после ее ухода из жизни. Их союз был тем редким случаем, когда две души сливались в одну. И поэтому воспоминания о том времени были для Дрю очень дороги.

На данном отрезке жизни доктор как мужчина, Китти, можно сказать, не интересовал. Она положила глаз на местного ковбоя по имени Гай Фентон. Это был известный местный ходок, очень симпатичный в те промежутки, когда вдруг оказывался трезв.

Случилось так, что Гай пришел к доктору Моррису с переломом лучевой кости, буквально на следующий день, после того, как Китти приступила к работе. Вообще-то Гай знал Китти с малолетства, но только в тот злополучный день заметил, что девушка стала взрослой. Он тут же атаковал ее в своей обычной манере с шуточками и прибауточками. Гай стал заглядывать к Китти и однажды в субботу пригласил в кино. Она даже окаменела от неожиданности, потому что уже отвыкла от мужского внимания в обществе доктора Морриса, неспособного, по ее мнению, на нормальные человеческие чувства.

В тот день доктор оперировал в отделении «Скорой помощи», а его приемная была полна раздраженными пациентами. Китти своим мягким грудным голосом пыталась успокоить людей. Ей не раз приходилось умиротворять своего собственного отца, когда он еще был жив. Этот ветеран вьетнамской войны, бывший «зеленый берет», не отличался мирным нравом и мог кого угодно послать подальше. Но его единственная дочка Китти с раннего детства научилась управлять бурными эмоциями отца.

Кстати, у отца и доктора Морриса было одно общее качество – ни тот ни другой не преувеличивал значение случавшихся с ней приступов астмы. И это помогало Китти быстрее преодолевать свою болезнь.

Мать девушки умерла давно. А шесть месяцев назад не стало и отца. Китти до сих пор остро чувствовала свое одиночество. Скорее всего, она бросила предыдущее место работы именно потому, что там слишком многое напоминало ей об отце.

– Не спите на ходу хотя бы в моем присутствии, – услышала она резкий голос и вздрогнула.

Встрепенувшись, Китти нарвалась на неприязненный взгляд темных глаз Дрю.

– У меня сейчас обеденный перерыв, – беспомощно пробормотала она в свое оправдание.

– Тогда какого черта вы сидите, уставившись в пространство? Идите перекусите.

Китти попыталась вскочить, но, зацепившись рукавом за ручку стеллажа с карточками пациентов, рухнула назад в кресло.

– О Господи!

Дрю успел подхватить ее, до того как она упала бы на пол, развалив хлипкое кресло. Он поставил Китти на ноги, успев отметить, что ее халат застегнут неправильно. Петли не совпадали с пуговицами.

– Вы грациозны, как пингвин, – заметил Дрю и совершенно неожиданно не только для девушки, но и для себя расстегнул пуговицы ее халата и застегнул их правильно. – Так-то лучше. Меня удивляет, как это агентство рискнуло прислать мне сестру-регистратора, которая не только не умеет работать, но и не в состоянии правильно застегнуть пуговицы на собственном халате.

– Да нет, я, как правило… Я умею это делать, как каждый нормальный человек. Просто сегодня немного нервничаю. Гай пригласил меня на вечер… Ради Бога, простите!

– Гай, пригласил вас? – Его темные глаза с каким-то странным выражением взглянули на нее. – Кто он такой?

– Гай Фентон, – ответила Китти с обезоруживающей наивностью, будто все в мире просто обязаны были знать Гая.

Глаза Дрю сузились.

– Припоминаю… Перелом лучевой кости на левой руке. Парень работает на братьев Белленджер и слишком много пьет по выходным. Он?

В голосе Дрю звучал металл.

– Я знаю, что он прикладывается к бутылке. Но со мной он не пьет. Мы только сходим в кино…

Доктор Моррис напомнил ей строгого отца.

– Не слишком ли вы увлекаетесь свиданиями?

Брови Дрю взлетели вверх.

Китти вспыхнула. Ей было бы слишком трудно объяснить, что она вовсе не увлекается свиданиями, и рассказать почему. Отец – да упокоит Господь его душу! – доводил до нервной дрожи тех парней, которые отваживались прийти к ним домой.

А если бы она привела такого, как Гай, отец бы сделал из него котлету. Интересно, что бы произошло, если бы в качестве друга был представлен доктор Моррис? От этих мыслей по красивым губам Китти скользнула невольная улыбка. Чтобы скрыть ее, девушка постаралась изобразить приступ кашля.

– Будьте осторожны, – услышала она голос доктора. – У Фентона есть проблемы, как бы вы там к нему ни относились. Его бывшая подруга съест вас на завтрак.

– Бывшая подруга?

Вместо ответа Дрю нервно посмотрел на часы.

– У меня больше нет времени на беседу. Пора на визиты… Ладно, добавлю… Эта девушка бросила Гая, потому что он неумеренно пил. Но она по-прежнему считает его своей собственностью и очень не любит, когда Гай смотрит на других женщин.

– Ой!…

– Возвращусь к двум часам. – Дрю направился к двери офиса, снимая на ходу белый халат, и поинтересовался не оборачиваясь: – Сколько у меня сегодня вызовов?

Взяв блокнот, чтобы прочитать записи, Китти поспешила за доктором. На ходу она начала читать адреса и, увлекшись, врезалась в Дрю, остановившегося, чтобы завязать галстук.

– Вы каждый раз будете натыкаться на меня, проходя по холлу? – язвительно поинтересовался доктор.

– Простите. Я просто сменила очки и еще не привыкла к новым.

Китти жизнерадостно улыбнулась.

Дрю, уже выходя, попросил:

– Если я немного задержусь, пожалуйста, как обычно, извинитесь перед пациентами. И постарайтесь навести порядок в карточках больных. Я уважаю ваше чувство к Гаю, но ведь надо нормально относиться и к своему делу…

Он уже исчез, а Китти все не могла сообразить, что ей надо было ответить своему начальнику.

Дрю сел в свой новый черный «мерседес», нетерпеливо хлопнув дверью. Китти не шла из головы. Она была настоящей миной замедленного действия, особенно теперь, влюбившись в Гая Фентона. Он включил двигатель и влился в уличный поток. Ей бы увлечься нормальным парнем… Придется за ней присматривать. Может быть, это и неплохо, что она боится меня, продолжал думать Дрю, и даже дрожит, когда я с ней строго разговариваю, плохо, что она с горя пьет так много крепкого кофе. Конечно, она жуткая недотепа. Не может нормально даже пуговицы застегнуть на халате. А однажды вообще появилась на работе в носках разного цвета. И это сделало ее похожей на беженку, которой все равно, что надеть, только бы не было холодно. Дрю не смог удержаться от улыбки, вспомнив ее смущенный вид в то утро. При всем этом, пациенты, кажется, ее любили, особенно дети. Очень добра она бывала к астматикам, ведь сама страдала от этого недуга.

В один прекрасный день, когда миссис Тернер не пришла из-за болезни, – кстати, она стала слишком часто болеть, – Дрю, заглянув в приемную, увидел следующую картинку: Китти печатала формуляры карточек, а на коленях у нее сидел маленький пациент. У малыша была сломана ручонка, и бабушка не могла его успокоить. А вот Китти это удалось.

Мысли Дрю потекли по руслу, которое ему не очень-то нравилось. Он невольно вспомнил свою безвременно ушедшую жену Еву. Она тоже, как и Китти, любила детей. Ей удалось забеременеть всего один раз, но ребенка Ева не доносила. Эта трагедия не повлияла на их счастливый брак.

Как ему не хватало Евы! На все праздники, чтобы отвлечься, Дрю уезжал к ее родителям. Он не искал связей с женщинами, несмотря на то, что все жители города были бы рады найти ему новую подругу жизни. Двенадцать лет, прожитых с Евой, казались Дрю вполне достаточным счастьем, чтобы не искать нового.

В Китти Дрю не видел опасности для себя лично. Но если она распугает своей неловкостью пациентов, это может отрицательно сказаться на его практике. Если бы Китти по-настоящему увлеклась Фентоном и он ответил бы ей взаимностью, она наверняка стала бы более приспособленной к жизни.

Все знали, что Гай пьет, но причин этого не понимали. Дрю, когда накладывал гипс на сломанную руку Фентона, попытался его разговорить, но из этого ничего не вышло. Ковбой просто проигнорировал все вопросы. Дрю почему-то казалось, что высокий, жилистый парень не во вкусе Китти. Она-то могла ему нравиться, однако Гай вряд ли был способен на глубокие чувства, потому что имел стойкую репутацию соблазнителя. Он легко сходился с женщинами и так же легко оставлял их.

Китти была молодой и наивной девушкой, и то, что для Фентона было очередным приключением, могло нанести ей серьезную душевную травму. Ему было наплевать на астму Китти, – он же не собирался прожить с ней целую жизнь.

Сам Дрю, делал вид, что с Китти все в полном порядке, но ни на минуту не забывал, что она страдает от серьезной хронической болезни и нуждается в особом режиме. Дрю говорил с ее лечащим врачом и узнал, что у нее уже бывали серьезные приступы, особенно весной, когда начиналось цветение различных аллергенов.

Впереди уже были видны очертания больницы, совершенно серой в этот дождливый сентябрьский день. Дрю сразу же переключился на мысли о предстоящем приеме и забыл о Китти и связанных с ней проблемах.

Гаю Фентону было двадцать девять лет. Жгучий брюнет с устойчивой психикой и немного удивленным взглядом серых глаз. Считать его красивым было бы преувеличением, но Китти находила его привлекательным. Точнее ей нравилось то, что он проявил внимание к ее особе. Не так-то много ей уделяли внимания, – вот она и старалась наверстать упущенное.

Китти купила новый макияж и, готовясь к предстоящему свиданию, пыталась освоить его. Она сняла строгую кофточку с высоким воротничком и надела нечто более просторное и легкомысленное, распустила волосы и постаралась уложить их вокруг головы в красивый венец. Теперь, казалось ей, Гай не забудет о назначенном свидании, и они обязательно пойдут на этот грандиозный фильм.

Зайдя в зал, где они договорились встретиться, Китти увидела Фентона, который, стоя в проходе перед следующим рядом кресел, беседовал с рыжей Милли Брэди. Миниатюрная Милли работала в банке, с которым у Гая были деловые отношения. Китти почувствовала себя забытой и никому не нужной, хотя знала, что выглядит вовсе не плохо. На ней была короткая облегающая юбка в серую и розовую полоски. Розовый свитер пикантно облегал ее высокую грудь.

Прическа и даже очки очень шли ей сегодня. Правда, Китти казалось, что не хватает ей той изюминки, которая, несомненно, была у Милли.

Кто же виноват в том, что Китти выросла в гарнизонной обстановке, где все было построено на приказах и их выполнении? Даже сейчас девушке нелегко давалось общение с людьми. Она окончила специальные курсы, где учили жить в обществе и устанавливать контакты с окружающими. Но это не давало гарантии того, что в мире найдется человек, для которого она будет любимой и желанной.

Полковник Карсон был, конечно, уважаемым героем войны, но это не делало его умелым воспитателем. Он по-своему любил дочку, но сам жил в ушедшем мире былых подвигов, мире иллюзорном, и ничего не мог передать девочке, становящейся девушкой. Особенно остро это ощущалось после смерти матери.

Китти тяжело вздохнула. Может быть, ей было лучше остаться дома и посмотреть свой любимый криминальный телесериал, вместо того, чтобы конкурировать с Милли на этом странном двойном рандеву.

Китти дотронулась до плеча Гая.

– Пойду куплю попкорна… – тихо сказала она.

Парень не удостоил ее даже взглядом.

– Конечно, конечно, Китти… Так вот, Милли, этот узел делается так… – Гай объяснял рыжей девушке, как во время родео правильно свалить и связать теленка, а также удержаться на необъезженной лошади.

Несмотря на всю симпатию к Гаю, Китти было бы очень скучно слушать о лошадях, телятах, родео. Она была сугубо городской девушкой.

Поначалу она направилась к бару, но потом изменила намерение и пошла к выходу. Китти жила неподалеку от кинотеатра. На улице светлой летней ночью было свежо и приятно. Когда девушка поворачивала за угол, к бордюру прижалась открытая машина, полная подростков. Они мяукали и кривлялись. Китти сделала вид, что не замечает юнцов. Но машина, не отставая, шла за ней, и мальчишки орали все громче. Она не испугалась разнузданных юнцов, но у нее появился легкий соблазн вернуться в кинотеатр на место этого растреклятого свидания, чтобы отвязаться от них. Разозлившись на себя за малодушные колебания, Китти подошла к машине и, поглядев прямо в глаза пацану, сидевшему справа от водителя, резким голосом сказала:

– Если вы, придурки, хотите иметь неприятности, вы их получите.

Она вынула карандаш и блокнот, чтобы записать номер автомобиля. Поняв ее намерение, юнцы поспешили ретироваться. В маленьких городах полиции легко найти владельца машины и наказать его как следует.

Такое явное проявление трусости ее даже озадачило, и Китти пробормотала про себя:

– Вот мерзавцы!… Да вы к тому же и трусливы, как зайцы.

Китти все же решила возвратиться домой. Она пошла через аллею, которая вела прямо к ее дому, войдя в подъезд, стала подниматься к своей маленькой квартирке, вполголоса ругая себя за унижение, пережитое на неудачном свидании и в стычке с юнцами.

– Неудивительно, что амазонки использовали мужчин только для продолжения рода, – вслух произнесла девушка, отпирая ключом дверь.

Войдя в пустую квартиру, она заперлась на все замки и вынула из розетки вилку телефона. Выпив стакан молока, Китти отправилась в кровать. Было всего половина десятого, но ей казалось, что весь день она таскала на себе камни. Примерно в одиннадцать Китти услышала осторожный стук в дверь, но только повернулась и накрыла голову подушкой. Гай Фентон мог стоять под дверью до второго пришествия – это теперь его проблемы.

На следующее утро, придя в церковь, Китти с огромным удивлением увидела там Дрю Морриса. Она знала, что доктор ходит в ту же самую церковь, но знала и другое: у врача с огромной практикой, да еще специализирующегося в педиатрии, выходные и праздничные дни получаются еще более напряженными, чем будни. Ей даже стало жалко доктора.

По окончании службы Дрю остановил Китти.

– Послушайте, что произошло вчера вечером? – спросил он требовательным тоном.

При этом выражение его лица было почти грозным.

Вопрос удивил и даже шокировал Китти.

– А что, собственно, случилось? – поинтересовалась она холодно.

– Примерно в половине десятого я видел, как вы шли, а точнее, почти бежали в одиночестве. Где же в это время был замечательный Гай Фентон?

– Скорее всего, у него было свидание. К сожалению, не со мной!…

– Простите, не понял?

– Чего тут не понять? Ему очень нравится Милли, – тихо пояснила девушка. – Она сидела впереди нас, и ему было гораздо интереснее общаться с ней, чем со мной. Она любит родео, а я нет.

Китти произнесла это таким скорбным тоном, что Дрю не мог не улыбнуться уголками губ.

– Могу себе вообразить!…

– Ненавижу коров… – призналась Китти.

– Но если число их в наших краях сократится, плохо станет нам всем, – поучительно произнес Дрю.

– Я прекрасно понимаю это, но все же надеялась, что мы пойдем в кино. Люблю научно-фантастические фильмы. – Китти почему-то смутилась. – А в этом фильме такой симпатичный компьютерный дракон!… – Девушка запнулась, увидев удивление в глазах Дрю, и покраснела. – Я люблю драконов, – с вызовом добавила она.

– Я тоже к ним неравнодушен, – заметил доктор, чтобы успокоить девушку.

Китти пожала плечами.

– В конце концов, посмотрю этот фильм в другой раз. Ничего страшного.

Дрю, казалось, не слышал ее последних слов. Он был поражен тем, что вдруг почувствовал и открыл. Оказывается, Китти была очень хорошенькой, у нее были длинные красивые ноги и стройная фигурка. И при этом она обладала интеллигентностью, чувствительностью и, судя по всему, доброй неиспорченной душой. Милли, напротив, была создана природой для флиртов с разрушителями женских сердец. Она была известна в округе тем, что очень любила отбивать парней у своих подруг и приятельниц. Милли и Гай были созданы друг для друга, и союз их был благословлен на небесах. Бедняжка Китти, подумал Дрю.

– Ну, мне пора идти, – тихо сказала девушка с улыбкой и направилась к маленькой скромной машине европейского производства.

Когда она садилась в машину, Дрю опять отметил, как соблазнительно обтянули ее фигуру кофта и юбка.

А она запустила двигатель и потихоньку двинулась, подумав при этом о том, как доктор Моррис был мил в разговоре с ней. Китти проводила его взглядом и улыбнулась, увидев, как он сел в свой шикарный «мерседес». Он нравился ей. Без сомнения Дрю был красивым мужчиной, хотя его характер, конечно, оставлял желать лучшего. Как бы там ни было, Китти была неравнодушна к нему. Она внутренне признала это и похвалила себя за то, что держит доктора на расстоянии. Дрогни она, и неизвестно, что бы из этого вышло. Китти имела в его адрес единственный упрек: нельзя проводить жизнь с привидением, пусть даже прекрасным, ведь ни одна смертная женщина не в состоянии конкурировать с его Евой.

Остаток этого невеселого дня Китти провела за просмотром по видику старых фильмов. Она рано легла спать. Гай Фентон ей так и не позвонил. Честно говоря, она и не очень на это надеялась, решив списать его и шагать по жизни дальше свободной от чувств к нему или к кому другому.

Прошло лето, подкралась осень. Китти овладевала новым участком работы. Она теперь знала пациентов, не путала их карточки. Особенно привечала постоянных посетителей. Люди платили ей искренней симпатией: одни улыбались, другие приносили рецепты рождественских кушаний и сувениры. Она особенно тщательно коллекционировала советы по приготовлению индейки и яблочного пирога.

Китти отметила, что в назначенный срок Гай Фентон не появился, чтобы снять гипс. От сестры Тернер она узнала, что тот предпочел сделать эту процедуру в отделении «Скорой помощи». Китти решила, что ему было неудобно за их провалившееся свидание. Так или иначе, но в ее глазах это все было уже историей.

Прошел День благодарения, потом Рождество. Эти праздники Китти провела в прискорбном одиночестве, потому что у нее не было ни близких родственников, ни друзей. Доктор Моррис по традиции провел оба праздника в семье покойной супруги.

Месяц летел за месяцем. Зима сдавала позиции весне. К этому времени Китти ощущала себя как некий предмет меблировки кабинета доктора Морриса, не худший, но неодушевленный. Дрю с некоторого времени стал называть ее Китти Кошечка. Маленькие пациенты доктора непременно желали знать, умеет ли Кошечка мурлыкать.

Чего только не случалось между ними за это время…

Когда Дрю опять перестегивал пуговицы на ее кофте, Китти прошептала:

– Поймите, я просто не в состоянии проснуться вовремя. Все происходит потому, что, проспав, я пулей вылетаю из дома.

– Ложитесь пораньше, – холодно посоветовал доктор.

– Как? Соседи этажом выше завели ужасно мощную стереосистему. Слушают ее, чуть ли не до рассвета. Да так громко, что у меня пол ходит ходуном…

– А вы пожалуйтесь хозяину, – посоветовал Дрю.

– Как это сделать, если он живет в Канзас-Сити? – немного раздраженно спросила Китти. – Ему наплевать на то, что вытворяют жильцы, главное, чтобы они вовремя платили.

Доктор как раз застегнул все пуговицы на ее кофте и опустил руки, любуясь своими достижениями.

– Купите себе набор ударных инструментов и колотите по барабанам в любую свободную минуту, – улыбаясь посоветовал он. – Хорошо бы добавить пару волынок…

Глаза Китти неожиданно засияли. Она восприняла предложение Дрю на полном серьезе.

В их дальнейшей беседе выяснилось, что и у доктора и у Китти были шотландские предки. У девушки из клана Стюартов, а у Дрю – Максвеллов. Доктор немного знал историю семьи, знал, когда предки его матери прибыли в Америку… А Китти не знала ничего.

– Отец интересовался только историей войн и отдельных битв, а не семейными преданиями. Он сам провоевал три срока во Вьетнаме и вышел в отставку в чине полковника «зеленых беретов».

– Бедняжка!… – проговорил Дрю с искренним участием.

Китти вспыхнула.

– Почему вы это сказали?

– Но вы сами мне говорили, что ваша мать умерла, когда вы еще были в начальной школе. Разве не так?

Китти кивнула в знак согласия.

– Вот вы и остались: девочка, полковник, войны… – Он подался вперед, его черные глаза сузились. – Бьюсь об заклад, что отец не разрешал вам никаких свиданий, если парень не казался ему серьезным и перспективным!

– Вы не можете представить и половину того, что было на самом деле, – прошептала Китти, вспоминая жуткие моменты своей прежней жизни. – Одного из моих знакомых он пытался обучить приемам рукопашного боя и при этом случайно выкинул его из окна. К счастью, окно было открыто, и мы жили в бельэтаже. Парень ретировался, оставив у нас под окнами свой автомобиль.

Дрю постарался сдержать смех, чтобы не обидеть девушку.

– У меня родилась идея!

Но Китти, казалось, не услышала его замечания и продолжила свои воспоминания:

– Отец по-своему любил меня, и я его тоже. Но было бы гораздо лучше, если бы он не запрещал мне чисто женские занятия. Отец терпеть не мог, когда я готовлю или шью. Приходилось убегать к подругам, чтобы отвести душу. Честное слово!

– Но вам все же его не хватает? Не так ли?

– Конечно, я вспоминаю его каждый день, хотя отцом он был ужасным.

– Это нормально, отец есть отец. – Доктор Моррис посмотрел на часы. – Мне, к сожалению, надо идти. Осталось еще несколько визитов, а вечером будет заседание медицинского совета города.

– Уверена, что настанет день, когда вы возглавите его, – с неожиданной гордостью заявила Китти.

Дрю усмехнулся.

– Вряд ли, если буду регулярно опаздывать на его заседания!

И он с удивлением услышал ее вздох, который мог означать только одно: девушке не хотелось, чтобы он уходил.

Дрю неожиданно для нее задал вопрос:

– Вы пользуетесь своими предохранительными средствами?

Китти не сумела скрыть своего изумления. Но оказалось, что доктор Моррис имел в виду профилактические средства против приступов астмы. Его интересовало, применяет ли девушка то, что ей было прописано, регулярно, особенно при резких колебаниях погоды. Из собственной практики Дрю знал, что число вызовов к астматикам в холодные ночи или жаркие дни резко возрастает. Китти была тронута проявленной заботой, но посвящать Дрю в подробности не стала. Она коротко ответила:

– Да, сэр, я следую советам врача.

– Ну и отлично, – резюмировал Дрю и, еще раз посмотрев на часы, пошел к двери, ведущей во двор – там стоял его «мерседес».

Он вышел, и Китти осталась в приемной одна. Пожалуй, за все время их совместной работы такого теплого разговора между ними не было, подумала она. Но, осознав, в каком направлении пошли ее мысли, девушка рассердилась на себя. Потом какое он имел право пытаться проникнуть в ее личные проблемы, запоздало возмутилась Китти. Он еще хуже Гая Фентона, попыталась она успокоить себя. Впрочем, доктор Моррис почти идеальный босс, которого интересует работа и процветание его конторы. Поэтому ей надо отбросить все глупые ненужные мысли и полностью сконцентрироваться на работе. Нельзя впредь переходить грань и позволять ему рассуждать на такие интимные темы, как ее здоровье. Но тут же с непоследовательностью, свойственной женщинам, она стала убеждать себя, что доктор Моррис, как и каждый врач, по долгу своему, обязан интересоваться здоровьем каждого пациента, и в этом нет ничего необычного.

 

Глава вторая

Прошел почти месяц с того катастрофического свидания, и Китти выбросила Гая Фентона из головы. Она слышала, что у него была быстротечная интрижка с Милли, которая закончилась, но не потому, что вмешалась его бывшая подруга. К тому же пошел слух, что Милли нашла себе другого.

Китти не ждала от Гая извинений за его мерзкое поведение. Но, однако, он извинился, воспользовавшись посещением доктора Морриса. Ему нужно было освидетельствование для страхового полиса. Это случилось гораздо позднее того дня, как он снял гипс в отделении «Скорой помощи». Гай произнес на редкость длинную для себя тираду:

– То, что я позволил тебе тогда уйти из кинотеатра в одиночестве, а, честно говоря, просто не заметил твоего ухода, было с моей стороны низостью. Прости меня, пожалуйста!… Мне нравятся все разновидности родео и Милли тоже. Мы заболтались на эти темы, и все произошло так некрасиво в отношении тебя. В результате тебе пришлось идти одной в темноте. Еще раз прошу прощения, хотя и с опозданием на несколько месяцев. – Тут Гай улыбнулся своей немного бараньей улыбкой. – Честно говоря, я не звонил тебе по одной простой причине – было очень стыдно.

– Ничего страшного не произошло, считай, что твои извинения приняты, – просто ответила Китти.

– Ну, слава Богу, а то твой босс, как бы тебе сказать, прилично воткнул мне.

Девушка была шокирована.

– Как, доктор Моррис разговаривал с тобой по этому поводу?

– А кто же еще!… Или у тебя есть другой босс? Он вытащил меня из хижины на ранчо на следующий день после разговора с тобой и с пристрастием допросил. Да не с глазу на глаз, а в присутствии всей моей команды. – Гай поднял бровь. – Другому я бы просто дал в челюсть только за такой тон, но доктору… В одном он, конечно, прав: тебя нельзя было отпускать в темноту, я должен был заметить, что ты не вернулась из буфета в зал. С тобой на темных улицах могло произойти все, что угодно. – Произнеся все это, Гай заложил руки в карманы брюк и принял независимый вид. – Кстати, есть еще одна причина, по которой я не пошел за тобой. Мне показалось, что доктор хотел с тобой увидеться. По-моему, он был где-то рядом… – Гай заметил, что Китти страшно покраснела. – Видишь, значит, я прав. А мне-то казалось, он чувствует ответственность за тебя просто как за своего работника. На самом деле все гораздо глубже.

– Да, нет… Он просто волновался о том, не опоздаю ли я на работу на следующий день…

– Не будь наивной, Китти. Кстати, мне кажется, что ты не примешь мое приглашение куда-нибудь, даже если я поклянусь ни с кем не рассуждать о родео.

Китти очаровательно улыбнулась.

– Как ты догадался? Конечно, не приму.

Тут она увидела, как на пульте зажегся зеленый огонек, и предложила Гаю пройти к доктору. Фентон одарил девушку голливудской улыбкой и, поколебавшись, двинулся к кабинету. У них оказалось так мало общего, что предстоящая разлука ни ее, ни его не огорчила.

Чуть позднее Китти не выдержала и все-таки спросила у доктора Морриса, что же такое он сказал Гаю Фентону. Тот сердито глянул на свою помощницу и твердо, даже упрямо повторил:

– Этот сердцеед не имел права отпускать вас одну в ночь. Даже в нашем спокойном Джекобсвилле. Кому-то нужно было вставить ему за это фитиль. Вот я и сделал это.

– Прямо тень моего папочки… – пробормотала немного смущенная Китти.

Что-то непроизвольно изменилось в лице Дрю. Он посмотрел на нее долгим задумчивым взглядом, потом молча пожал плечами и, повернувшись, пошел к своему кабинету. Но через секунду раздраженно бросил через плечо:

– В следующий раз внимательнее выбирайте себе ухажеров. Мне вовсе не светят лавры телохранителя своих медсестер. Я могу провести время более полезно и интересно.

– А вас никто и не просит выступать в этой роли! – выпалила Китти. – А что касается вашего времяпрепровождения, то лучше и не говорите об этом. Живете, как механизм. Сначала до упора принимаете пациентов здесь, потом, вместо отдыха, перемещаетесь в «Скорую помощь». По выходным вы замещаете врачей, которые, как все нормальные люди, проводят время со своими собственными семьями. Могу поспорить, что за последние пять лет вы никого не пригласили отужинать, не ходили в кино или кегельбан!…

Дрю нахмурился. Было ясно, что вот-вот над головой девушки прогремит гром.

– Вам нет никакого дела до моей личной жизни. Понятно? Лучше работайте прилежней!

Китти молча, посмотрела на его рассерженное лицо: отметила раннюю седину на висках, вспомнила, что в начале ее работы здесь, доктор Моррис был слегка полноват. Сейчас, сбросив лишний вес, он выглядел стройным и подтянутым. Может быть, такая интенсивная работа и заставила его похудеть, подумала Китти, потом упрямо изрекла:

– Вы за работой не видите, какой мир мог бы открыться перед вами. – Это было практически размышление вслух. – Дети играют в бейсбол, старики вспоминают былые подвиги, сидя на скамейках в тенистых уголках парков, садоводы приумножают свои достижения в разведении роз… А вы ничего этого не видите, потому что бежите по жизни без оглядки. – Китти не отводила взгляда от рассерженного лица доктора. – Так вы добьетесь только одного – в недалеком будущем вас похоронят рядом с вашей безвременно ушедшей супругой.

– Замолчите же, ради Бога!…

В его голосе было столько горечи, что Китти тут же попросила прощения за свою вырвавшуюся в сердцах тираду, но, вопреки логике, тут же продолжила:

– Поймите, никому нет дела до того, что вы себя медленно убиваете. Все просто пользуются вашей безотказностью. Быть трудоголиком, конечно, лучше, чем придаваться порокам, но и это занятие до добра не доводит. Вы имеете все шансы слечь с инфарктом. Не могу поверить, что вы поставили перед собой такую цель! – Голос девушки стал мягким, если не нежным. – Неужели вы настолько не можете жить без нее, что…

– Замолчите, наконец! – прервал он разговорившуюся медсестру.

На этот раз в его интонации не было угрозы. Вытянув перед собой руки, как бы защищаясь, Китти покорно произнесла:

– Хорошо, замолчу. С этой минуты я превращусь в образцовый экземпляр сестры в приемной. Вы меня будете видеть, но больше не услышите ни одного лишнего слова. Обещаю!

– Великолепное намерение, если вы собираетесь продолжать работать на этом месте. – Дрю произнес эту фразу с вполне определенным подтекстом. – Если уж вам надо чем-то занять свои мысли, постарайтесь переключить их на то, чтобы приходить на работу в носочках одного цвета.

Доктор выразительно посмотрел на ноги девушки. Она перевела взгляд туда же и покраснела. Действительно, ее гольфы совершенно очевидно были разного цвета.

И тут произошло то, чего раньше не случалось. Упрямо наклонив голову, Китти изрекла:

– Ну, что вы от меня хотите? Как вам объяснить, что я это делаю не случайно или по ошибке, а просто пытаюсь привить новую моду?…

Доктор Моррис от удивления издал какой-то неопределенный горловой звук, глаза его блеснули, но он успел отвернуться до того, как ему пришлось сдерживать вырывавшийся наружу смех.

– Начинайте работу!

– Слушаюсь, сэр!

Повернувшись на каблуках, Китти направилась к своему столику. Она так раскраснелась, что сестра Тернер остановила ее и потрогала лоб.

– Я в полном порядке, – поспешила заверить ее девушка. – Это все от спешки. Торопилась на работу… – Обернувшись к доктору, Китти громко заявила: – Ваш трудоголизм – болезнь очень заразная.

– Не волнуйтесь, ваши усилия не пропадут даром. На День благодарения вы получите второй оклад!

Дрю произнес это с нарочитой небрежностью, даже не сочтя нужным обернуться.

На лице сестры Тернер появилось изумленное выражение.

– Миссис Тернер, не надо такого выражения! – заметил доктор Моррис, не оборачиваясь, что повергло ту в еще большее замешательство.

Неожиданно она обратилась к Китти:

– Перестаньте спорить с доктором, он все равно одержит верх!

Китти покладисто согласилась:

– Конечно.

Она считала, что миссис Тернер и не догадывается о подтексте их разговора с доктором, решив, что Китти спорила с боссом об оплате своего нехитрого труда. Но не так-то проста была старшая женщина.

– Советую вам никогда не заговаривать с доктором о его умершей жене, – совершенно неожиданно для Китти изрекла она, когда доктор вышел. – Он не может смириться с этим фактом, и любое упоминание об умершей, для него очень болезненно.

– А когда она умерла? – спросила Китти.

– Шесть лет назад, – тихо заметила сестра. – Через несколько месяцев после этого печального события он врезался на машине в дерево. Его коллега доктор Колтрейн после этого инцидента взял над ним опеку. Они всегда были друзьями, несмотря на то, что между ними встала женщина. Доктор Луиза Блейкли раза два появлялась на людях с доктором Моррисом, но потом неожиданно вышла замуж за доктора Колтрейна. С того момента доктор Моррис стал настоящим отшельником.

– Да, это его образ жизни, я согласна, – произнесла Китти тихим голосом. – Но ведь стыдно! Он очень хороший человек, и я уверена, его жена не хотела бы, чтобы он всю оставшуюся жизнь прожил в одиночестве.

Сестра Тернер покачала головой.

– Конечно, она была такой ласковой и нежной, так любила его! Она желала бы ему только счастья. Как жаль, что они не могли иметь детей!…

– Да, очень жаль!

Больше Китти на личные темы с Дрю не заговаривала. Но и так на следующий же день стало ясно, что она слишком много наболтала накануне. Едва придя на работу наутро, доктор Моррис сделал ей выговор за то, что в приемной царит беспорядок. При этом он мрачно смотрел на Китти и говорил злым голосом. Доктор придрался даже к журналам, лежавшим на столике в комнате ожидания, отметив, что им уже два года.

– Эти выкиньте и купите новые, – потребовал он.

– Слушаюсь, сэр, – коротко ответила Китти и едва удержалась от того, чтобы не отдать скаутский салют рукой.

Дрю в очередной раз сердито засопел и потребовал выкинуть резиновое, как он выразился, полузасохшее растение в дальнем углу.

– Любой отдаст концы, если жизнерадостные ребятишки начнут зарывать в землю под ним старую жвачку и выливать недопитые кока-колу и спрайт, – пробормотала Китти, начиная раздражаться.

– Положите в горшок удобрения и полейте это несчастное растение. Если не поможет, просто выбросите его… А что творится на вашем столе? – грозно продолжил Дрю.

– В любом случае у меня порядка побольше! – Китти произнесла свой вердикт с вызовом. – Я не храню, по крайней мере, всю ту макулатуру, что валяется на вашем столе и в ящиках.

Доктор Моррис просто задохнулся от возмущения, но не нашелся, что сказать. Он повернулся и шумно двинулся к себе. На шум даже выскочила сестра Тернер.

Весь день прошел под знаком грозы. Пациенты тихо исчезали, едва выйдя от доктора. Даже дети не шумели. Сестра Тернер ближе к вечеру спряталась в ванной комнате, боясь оттуда показываться до ухода доктора.

Зазвонил телефон. Китти сняла трубку и краем глаза увидела, что за ее плечом вырос доктор Моррис в надежде, что на том конце провода объявится кто-нибудь, на ком можно будет сорвать злость.

– Это Колтрейн, – услышала Китти низкий голос в трубке. – Что там у вас происходит? Наверное, во всех укромных уголках, даже в сортирах, прячутся испуганные пациенты?

– И не только там, – в тон ему ответила девушка, – даже в ванной.

– Дайте-ка ему трубку, пока он вас не поубивал…

Китти шикарным жестом передала трубку Дрю. И он, к ее удивлению, остался возле нее и стал говорить с доктором Колтрейном, причем наклонившись к ней невероятно низко. Одной рукой Дрю перебирал в кармане ключи от автомобиля, а другой, высунувшейся из-под белого халата, как бы случайно провел по лопаткам девушки. Ее словно пробило высоковольтным разрядом, но на редкость приятным в ощущении. Она хотела откинуться назад, но там все пространство занимал Дрю. Ей пришлось податься ближе к столу. Дрю задал Колтрейну какой-то вопрос и потом долго выслушивал ответ. Пока он молчал, его темные непроницаемые зрачки несколько раз упирались в дрожащие зеленые глаза Китти. У девушки перехватывало дыхание и возникло ощущение, что наступил приступ астмы, потому что воздуха категорически не хватало. Но при этом ни он, ни она глаз друг от друга не отводили. В атмосфере физически ощущалось какое-то напряжение. Китти заметила, что доктор сжал зубы, мышцы на его лице напряглись, в глазах промелькнуло что-то, напугавшее ее. Раньше такого выражения она у него не видела.

По отдельным словам Китти поняла, что доктор Колтрейн пригласил Дрю на ужин в ресторан. В какой-то момент она ощутила на себе ненавидящий взгляд доктора Морриса и услышала, как он зло произнес:

– Я никого с собой брать не намерен!

Китти опустила глаза. Больше всего ей хотелось вскочить и убежать. Но он по- прежнему нависал над ней и перекрывал дорогу к отступлению.

– Ладно, это я могу, – завершил Дрю беседу.

Повесив трубку, он еще ниже наклонился к девушке и, неожиданно подняв пальцами ее подбородок, заглянул в глаза.

– Вы разговаривали с Лу?

Услышав это, Китти не смогла выдохнуть воздух из легких.

– Вы имеете в виду доктора Лу? Я… не видела ее с Рождества.

– Мне абсолютно не нужно семейство Колтрейнов в роли коллективного Купидона. И я не собираюсь приглашать вас ни на обед, ни на ужин, ни куда-нибудь еще! – излишне спокойно проговорил доктор Моррис.

Он обвел ее злым взглядом, тем не менее, отметив, как вздымается и опадает высокая грудь девушки, словно ей не хватает воздуха. Дрю знал, что Китти догадывается о том, какое впечатление производит на него. И в эту минуту просто ненавидел ее за это.

– Не забывайте, – едва сдерживаясь, проговорил он, – что вы для меня просто нанятая мною медсестра и ничего больше. И, пожалуйста, объясните это Колтрейнам!

– Сами объясняйте! В конце концов, это ваши друзья! – Китти явно завелась. – И для вашей информации, вы меня вообще ни в каком смысле не интересуете и не волнуете. Я не могу иметь дело с мужчиной, женатым на привидении!

Дрю, изумленный тирадой девушки, пришел в себя, лишь услышав чьи-то шаги за дверью. Он понял, что до сих пор своими длинными пальцами держит маленький мягкий подбородок Китти, и тут же опустил руку, успев сделать это до того, как в комнату вошла сестра Тернер.

Неожиданно для себя он вспылил:

– А вам-то что тут надо? Вообще кто-нибудь намерен сегодня работать?

– Вы зря сердитесь, доктор Моррис. Сейчас обеденный перерыв, – окоротила его сестра Тернер.

– Тогда какого черта вы обе не отправитесь куда-нибудь перекусить? – не сдавался Дрю.

Он буквально вылетел из приемной и переместился в свой кабинет. Китти, сестра Тернер и один из пациентов, ставший невольным свидетелем всей этой сцены, остались в немом изумлении с открытыми ртами.

Далее все развивалось быстро, как в комедийном фильме. Сначала появился разъяренный пациент, мистер Джеймс. Он прокричал Китти, что благодарен доктору Моррису за лечение, – похудел, бросил курить, выжимает левой рукой пудовую гирю, но сюда придет снова, когда доктор научится не лаять на пациентов.

Едва за пациентом закрылась дверь, появился и сам доктор. Китти подняла руки, сдаваясь на милость победителя.

Дрю неожиданно заразительно рассмеялся.

– Неужели дело обстоит так плохо?

– Не то слово, – в тон ему ответила девушка. – Миссис Тернер пошла в церковь поставить свечку за меня и помолиться за мою жизнь. Что касается мистера Джеймса, могу поспорить: он уже никогда не возвратится к нам.

Дрю посмотрел на часы и вздохнул.

– Из-за вас всех я опоздал на деловой ужин. Уже поздно. Идите, Китти, домой.

– Не заставлю себя ждать!

Девушка схватила свой жакет и сумочку. Она начала лихорадочно застегивать пуговицы, но пальцы ее дрожали, пуговицы не попадали в петли.

– Господи, Китти, вы просто безнадежны! – В голосе Дрю слышалось нетерпение.

Он приблизился к ней, и Китти почувствовала его горячее дыхание на своем лбу. Дрю стал перестегивать пуговицы, легко касаясь кончиками пальцев ее грудей. Ноги Китти отказывались ее держать.

Похожее ощущение накатилось и на доктора. Было заметно, что он изо всех сил противится ему. К тому же сегодня был особенный день – очередная годовщина смерти его обожаемой Евы. Доктор Моррис чувствовал себя виноватым за то, что поддается очарованию Китти. Все это целый день раздражало его и выводило из равновесия.

Дрю посмотрел немного вниз и увидел рядом пухлые нежные губы Китти. Что я почувствую, если поцелую ее? – мысленно задал себе вопрос железный доктор. Дрю не целовал ни одной женщины и даже не прикасался к женскому телу со дня трагической кончины своей супруги. Он был одинок, заброшен и жалок!…

Пальцы доктора непроизвольно поднялись к лицу Китти и нежно погладили ее гладкую щеку. Еще какие-то мгновения он отчаянно пытался преодолеть тягу к этой прекрасной девушке, но проиграл. Через несколько секунд его губы слились с ее податливыми и мягкими губами в долгом поцелуе. Руки Дрю инстинктивно сжали плечи девушки, словно он боялся, что она отстранится от него. Но это было напрасно – Китти покорилась судьбе.

Дрю застонал, и его губы впились в ее рот, стремясь наверстать упущенное в годы одиночества. Руками он еще крепче обхватил стройное тело девушки и прижал ее к себе.

Где-то далеко, на отлете сознания, у Китти промелькнула противная мысль о том, что она нужна Дрю только для того, чтобы закрыться от тени жены, постоянно, возникающей перед ним. Но оказалось, что ей все равно, почему он целует ее. Еще никто в жизни не целовал Китти в таком откровенном порыве страсти, никто не желал ее так открыто. Она уже была готова уступить ему, во всяком случае, желание и любопытство были велики. Ведь Китти и сама знала, что такое одиночество. Неважно, что он ищет в ней только успокоения, она готова дать ему это. Китти плотнее прижалась к нему, не пытаясь оценить последствия их порыва и не заглядывая вперед ни на секунду. Пусть будет что будет. Она обхватила Дрю руками, и вскоре он получил то, чего страстно хотел.

Время, казалось, остановилось, пока они целовались и ласкали друг друга в этой большой, пустой сейчас комнате. О том, что происходящее все же реально, напоминало мерное тиканье больших дедовских часов у них над головой. Китти почувствовала, как Дрю подвинулся ближе к стене, чтобы легче держать ее на весу. Его руки скользили по спине девушки вверх и вниз, то прижимая ее, то немного отдаляя. Он с немым восхищением смотрел ей в глаза и не мог подолгу оторвать своих губ от ее рта, источающего сладчайший нектар неги.

Ее нервная дрожь возбуждала мужскую страсть, и он тоже мелко дрожал. Дрю попытался собраться с мыслями, проанализировать происходящее. Но это было безнадежной попыткой. И вдруг его пронзила одна догадка. Ее поцелуи были так же сладки, ее ласки так же волнующи, как когда-то поцелуи и ласки… его Евы!…

– Господи! Опять Ева…

Дрю отстранился от Китти. Опять нахлынули стыд и чувство вины… Ему не было прощения! Он настолько потерял равновесие, что слова, роившиеся в мозгу, невозможно было произнести вслух. Его поразил неожиданный жест Китти. Мягкой ладошкой она слегка постукала по его щеке.

– Не волнуйтесь, доктор, все в порядке…

В глазах девушки не было озадаченности или испуга. В них светилось понимание. Китти повторила:

– Все в порядке, доктор. Я знаю, что сегодня вам не хватает ее еще острее, чем в любой другой день.

Сердце Дрю сжалось, дыхание остановилось, он не мог вымолвить ни слова. Китти приблизилась к нему и нежно, как-то по-матерински обняла. Он в очередном порыве страсти тоже обнял ее.

Успокоение к нему не приходило. Родители Евы тоже, конечно, тосковали по ней. Но они не были такими чувствительными, как он. Его принимали, когда он приходил, как старого приятеля. Но в их обществе он не ощущал того комплекса чувств, как сейчас.

Китти потерлась щекой о плечо Дрю и улыбнулась.

– На ужин вас пригласили Колтрейны, правда? – мягко спросила она, пытаясь скрыть свои чувства.

Его рука автоматически гладила волосы девушки, как раз там, где они были перехвачены небольшим матерчатым колечком, потом спустилась по спине до талии. Ощущение было великолепным!

– Да, это были Колтрейны… – ответил Дрю с каким-то тайным подтекстом.

Он вздохнул и закрыл глаза. Больше ему было некуда спешить. Он стоял не двигаясь, нежно обхватив Китти. Не двигалась и она. С ее места были видны стрелки огромных висячих часов. Она понимала, что вскоре им придется расстаться и двинуться каждому по своему маршруту. Но сейчас, в эту минуту, им обоим было одинаково хорошо. Ее никто не обнимал с того дня, как умер отец. И теперь было жаль, что в тот тяжелый момент она не была знакома с Дрю.

– У тебя есть какие-нибудь родные? – спросил он тихо.

– Единственной родной душой был отец.

– Бедняжка, ты была совсем одна, когда он скончался.

Рука Дрю опять погладила ее волосы.

– Да, одна. У вас хоть рядом были ее родители, правда?

– Формально, да. Но они все, даже младший брат Евы, оказались такими толстокожими. – Дрю горько усмехнулся. – До сего момента я даже не представлял, как это здорово – иметь рядом понимающую тебя душу…

Он заставил себя замолчать, как будто испугался, что выдаст какую-то свою тайну.

– Меня никто ни разу не обнял после смерти отца, – постаралась Китти сменить направление его мыслей. – Люди правильно говорят, что счастлив тот, у кого рядом есть друг, готовый поддержать и обнять в трудную минуту…

Дрю что-то неразборчиво пробормотал. Его глаза по-прежнему были закрыты. Трепещущими ноздрями он впитывал аромат ее тела, прекрасный как запах гортензий. Она была самим совершенством, с единственным недостатком – не умела нормально застегивать пуговицы. Ох уж эти пуговицы! Если бы он не полез со своими услугами и не дотронулся до ее восхитительных грудей, может быть, ничего вообще не произошло бы. Как он мог позволить себе интригу с собственной медицинской сестрой? Дрю отодвинул Китти от себя и пристально посмотрел в ее широко открытые глаза. По-прежнему тяжело дыша, она выдержала его взгляд без какого-либо смущения.

Неожиданно он спросил:

– Эти духи не вызывают у тебя приступов?

– Духи? А почему они должны были бы… Честно говоря, я об этом раньше как-то не думала…

– Мне не нравится, как ты дышишь, много хрипов.

Дрю на несколько секунд покинул Китти и возвратился из своего кабинета со стетоскопом. Небольшим усилием он заставил девушку опуститься на край ее собственного стола и скользнул рукой с трубкой под ее кофточку, чтобы прослушать.

Китти действительно дышала тяжело, с хрипами и шумами. Доктор Моррис, отведя стетоскоп, приложил к груди девушки голову.

– Признайся, как долго ты так дышишь? – усмехнулся он.

– Только сегодня, честное слово!…

– А когда впервые подушилась этими духами? Тоже сегодня?

– Да… Думаете, дело в этих духах?

– Я просто уверен в этом. Больше никогда не пользуйся ими! Если завтра тебе не полегчает, пришлю к тебе аллерголога. Не вздумай приходить на работу! Договорились? Да, и пей побольше кофе. Кофеин снимает аллергию.

– Я знаю об этом, – мягко ответила Китти.

– Вот номер моего личного телефона. Если станет хуже, звони без стеснения в любое время, даже ночью.

– Слушаюсь, сэр! – шутливо отрапортовала Китти, хотя по голосу было слышно, что она была искренне тронута заботой доктора Морриса.

– Повторяю, в случае нужды звони мне в любое время.

Дрю снова приподнял пальцами ее подбородок и заглянул в глаза. Его дурное настроение как рукой сняло. Забота о Китти заставила забыть о себе. Снова глянув на часы, он сказал:

– Вот теперь мне действительно надо идти.

Китти сумела выдавить из себя улыбку.

– Мне тоже пора.

Дрю поднял ее сумку и протянул ей. Ему нравилось заботиться о ней, волноваться из-за нее, вообще чувствовать ее рядом. С любовью глядя на Китти, он почему-то подумал, что сегодня ему надо выпить, а вслух сказал:

– Ну, ступай. Я сам запру двери.

Китти послушно кивнула.

– Спокойной ночи, доктор Моррис.

Он тронул ее за рукав и поправил:

– Зови меня просто Дрю.

Китти прикусила нижнюю губу и сказала:

– Не смогу. Это было бы не правильно.

В его глазах появилось озорное выражение.

– Значит, звать меня на «ты» тебе неудобно, а так целовать, как несколько минут назад?…

Китти посмотрела ему прямо в лицо.

– Наверное, это тоже было не совсем правильно. Но, что было, то было. Однако, называя вас на «ты», я не смогу здесь работать. – Она опустила глаза и тихо продолжила: – Порою люди совершают поступки, о которых жалеют уже на следующий день и которые совершенно не типичны для них.

– Предполагаешь, я буду жалеть о сегодняшнем вечере?

– Думаю, да, – честно ответила Китти. – Но также думаю, что не стоит этого делать. У вас был трудный день, а воспоминания иногда становятся просто пыткой. На вашем месте так бы действовали многие, те, кому стало плохо, кому понадобился человек, к которому можно прижаться и хоть на минуту забыть о своих горестях. Бывает… Но, во-первых, я не собираюсь распускать нюни, а во-вторых, совершенно не думаю о собственном месте в вашей жизни. Вам не о чем волноваться.

Скрестив руки на груди, Дрю посмотрел на девушку с нескрываемым любопытством.

– Ты, оказывается, грубиянка.

– Я выросла рядом с солдатом. Он учил меня не лгать. Конечно, я никогда не скажу сестре Тернер, что оранжевая помада делает ее похожей на выжатый лимон. Но это не называется ложь…

Дрю коротко хохотнул.

– Я тоже не сделаю этого, – заговорщически подмигнул он девушке, – потому что это надолго испортит ей настроение.

Китти улыбнулась. Дрю пришла мысль о том, что до сегодняшнего дня он даже представить не мог, сколько радости доставляет ему улыбка этой девушки. Кажется, в последние минуты между ними установился новый уровень взаимопонимания.

– Мне не нужен голый секс, и я не собираюсь заводить вторую жену, – с такой же, как Китти, честностью признался Дрю. – Но не могу не сказать, что находиться в состоянии увлеченности тобой входит в приятную привычку.

– Думаю, в отношении секса вы погорячились, – широко открыв глаза, заявила Китти, – и если вдруг измените свою точку зрения, знайте, что я всегда рядом.

– А что, тебе уже приходилось заниматься любовью в неподобающем месте? – поддразнил девушку Дрю.

Китти пожала плечами.

– Пока нет. Но я готова выступить с подобной инициативой. Вы же знаете мою страстность, – добавила она с ухмылкой. – Только не нападайте на меня без предупреждения. Я фанатическая сторонница предохранения.

Дрю, не выдержав, рассмеялся.

– А, ну вали домой! – грозным голосом велел он. – Совсем стыд потеряла! Делать подобные предложения собственному боссу!…

– Если бы босс не хотел получить подобные предложения, он не стал бы приставать к девушке. – Китти произнесла это нарочито вызывающе, глаза ее сверкали. – А теперь хватит с меня – ухожу…

– Между прочим, Колтрейны настаивали, чтобы я привел на ужин тебя.

Китти пошла бы вместе с Дрю куда угодно, но, преодолевая себя, она отрицательно покачала головой.

– Нет, спасибо… – Поколебавшись, Китти добавила: – Спасибо и… за заботу обо мне. В следующий раз я буду более внимательна к косметике, которой пользуюсь. Спокойной ночи!

Дрю удивил ее отказ, но виду он не подал, а раскрыл перед нею дверь и, заперев ее, проводил Китти до машины. Он проследил взглядом за ее автомобилем, со скрежетом рванувшим с места.

Возможно, я схожу с ума, предположил он. Ведь она – всего-навсего медсестра, принимающая моих пациентов… Что со мной?

Впрочем, отвечать самому себе Дрю не стал.

 

Глава третья

Как настоящие друзья Колтрейны, конечно, заметили перемены в нем. Дрю стал задумчив и часто отвечал невпопад. Когда кто-то из них случайно назвал имя Китти, он уронил ложечку, которой размешивал чай.

Вопрос сам по себе был вполне невинным:

– Как твоя сестра справляется с обязанностями по истечении почти года?

– Она работает неплохо, – нарочито бесстрастным голосом ответил Дрю, не отрывая глаз от блюдечка с творожным пирожным. – Ей только нельзя менять духи, а то некоторые из них провоцируют приступы астмы.

Последние слова были сказаны крайне глубокомысленно.

Лу не придала значения тону своего друга и спокойно заметила, что и у них полно пациентов, не желающих связывать головную боль и приступы астмы со сменой духов или другой косметики.

– Но она-то теперь понимает, что к чему, – так же глубокомысленно заметил Дрю.

Лу решила перевести разговор на другие рельсы.

– А как складываются отношения между Китти и сестрой Тернер?

Дрю коротко хохотнул.

– Они вместе плетут против меня заговор. Сегодня вечером поспорили, кого я отпущу первой. Китти проиграла. – Он склонил голову и опять не в тон беседе слишком серьезно сказал: – Она ангел. Я весь день вел себя несносно, но Китти не сказала ни одного резкого слова.

– А как она реагировала на твое поведение? – спросил Джебб с интересом.

– Просто подняла руки вверх, сдаваясь на милость победителя, и я, не выдержав, рассмеялся.

– Я помню ее еще девочкой, – неторопливо заметил Джебб. – Не раз видел их с отцом, ходящих по супермаркету с корзиной. Полковник заставлял Китти ходить в ногу, как настоящего солдата. Он был тяжело ранен во Вьетнаме и мог получить инвалидность, но гордость не позволяла ему сделать этого. По той же причине отказался от какого-то незначительного поста в Пентагоне, потому что счел это благотворительностью в свой адрес. Он остался в нашем городе и истязал жену с дочкой анализами былых сражений.

– Полковник не бил девочку?

– Упаси Бог! Он не был жестоким человеком, просто привык командовать всеми. Из-за него у Китти не было друзей. Старик так фильтровал их, что ребята не выдерживали и во второй раз уже не появлялись. Ситуация особенно обострилась, когда Китти училась в старших классах…

– У Китти, наверное, был тайный постоянный друг, – изрек вдруг Дрю, отодвинув недоеденный кусочек пирожного на край тарелки, – я не сомневаюсь в этом. Девушки не могут без этого обойтись.

– Никого у нее не было! – горячо возразил Джебб. – Это было невозможно. Когда девушка поступила в бизнес-колледж, старика разбил паралич. Ей приходилось вертеться как белке в колесе. Она много времени проводила в больнице. Один из врачей обратил внимание на ее кашель и поставил диагноз – астма. Китти долго отказывалась принимать лекарства. Однако потом была вынуждена сдаться. Сейчас ей гораздо лучше. Но в начале лета у Китти все равно бывают приступы сенной лихорадки.

– Я теперь буду внимательнее за ней приглядывать, – пообещал Дрю.

– Этого мало, доктор. Ей жутко одиноко. Вот поэтому я и предлагал тебе пригласить Китти сюда. – Джебб хитро улыбнулся. – В этом не было бы ничего особенного. Мне она симпатична, а у тебя работает, значит, человек не посторонний. Я вовсе не собирался заниматься сводничеством, как ты наверняка решил.

Дрю невольно покраснел и искренне ответил:

– Если бы я правильно понял это…

– Мы достаточно хорошо знаем вас обоих, чтобы не пытаться соединить, – заметила Лу. – Это даже в большей мере относится к Китти.

– Что ты имеешь в виду? – удивился Дрю.

– Да ничего особенного. Ведь эта девушка не в твоем вкусе, правда? Она предпочитает поковыряться в саду, а не шляться по тусовкам, на первый взгляд молчалива, незатейлива. К тому же ее нельзя обвинить в умении одеваться…

Сначала Дрю показалось, будто женщина копает под Китти, но потом он понял, что Лу относится к ней с искренней симпатией, даже переживает за нее.

Они продолжили разговор о девушке, и в конце Лу посоветовала Дрю постараться отправить Китти к парикмахеру и повлиять на нее в смысле выбора одежды.

– Понимаешь, у нее никогда не было стимула делать это, потому что рядом не было настоящего друга. Гай Фентон – типичное не то, хотя он и продолжает проявлять к ней интерес.

– Так ты считаешь, что она не следит за собой, потому что ей не для кого это делать?

– Совершенно верно. Нет стимула.

– А почему бы тебе самой не повлиять на нее?

– Да потому, что мы с ней едва знакомы. И мои замечания она может счесть за оскорбление.

Лу сказала это абсолютно искренне.

– Но у меня она тоже просто работает. Никаких особых отношений между нами нет.

– Ты – другое дело. Тебе она доверяет, потому что по авторитету ты, как бы замещаешь ей отца.

– Положим, в отцы я ей не гожусь по возрасту, – произнес Дрю довольно раздраженно.

Лу отвела глаза, чтобы Дрю не догадался, как она рада, что задела его за живое. Колтрейн кашлянул, чтобы подавить рвавшийся наружу смех.

– Лу совсем не это имела в виду. Девушка действительно считается с твоим мнением. Так помоги ей улучшить имидж. Кстати, медицинские сестры, выходя замуж, как правило, работы не оставляют.

– Уверен, что она заслуживает лучшей кандидатуры, чем Гай Фентон, – излишне резко заявил Дрю, вспомнив, как совсем недавно этот лоботряс обошелся с Китти. – Она ведь специально для него принарядилась, а он позорно сбежал к другой!…

Лу заговорила о таких деталях, что Дрю заскучал. Его совершенно не интересовало, согласится ли Китти постричься или нет, любит ли она обтягивающие платья и так далее и тому подобное. Правда, он не раз представлял себе, как замечательно выглядел бы водопад волос Китти, если выдернуть сдерживающие их многочисленные заколки.

Колтрейн, словно не заметив реакции Дрю на одно из его предыдущих заявлений, продолжил свои рассуждения:

– Китти нужен кто-то, кто поможет ей забыть Гая Фентона. За ним числятся темные делишки, да и слишком много он пьет. Между тем в городе есть вполне достойные мужчины. Например, Мэтт Колдуэлл.

Дрю эта мысль не понравилась. Мэтт, правда, жил далеко от города, но зато был богатым холостяком. Дрю вообще не грела мысль о том, что Китти заведет с кем-нибудь роман. Но чувство самосохранения было сильнее. Пусть уж Китти увлечется кем-нибудь, тогда он сам будет в полной безопасности.

Лу сказала:

– Мы с Джеббом на днях проводим заседания Комитета помощи сиротам. Потом будет большой благотворительный бал. Приводи туда Китти, и я познакомлю ее с несколькими достойными холостяками. – Дрю сморщился, но Лу тут же добавила: – Твоя роль ограничится тем, что ты только приведешь ее. А дальше будешь свободен, как ветер. Кстати, если ты не хочешь приходить вместе с ней, назначь ей встречу прямо на балу.

– Но мне вообще не хотелось бы приглашать ее… – пробормотал Дрю.

Лу продолжала натиск:

– Смотри, если ты вовремя не примешь меры, то последствия могут быть гораздо худшими. Кстати, она очень нравится Мэтту и у них вообще много общего.

– Он что, тоже боялся ее отца? – спросил Дрю.

– Да нет! Совсем наоборот, – вмешался Джебб. – Однажды они, сидя в «Макдональдсе», заспорили о том, как могла бы закончиться одна большая военная операция. Дело дошло до рукопашной, и Мэтт уложил полковника посреди зала при помощи сбивалки мороженого. Тот, по-моему, уже никогда не оправился от позора.

Дрю не удержался от усмешки.

– А как отреагировала Китти?

– Никак. Но если ты произнесешь в ее присутствии словосочетание «сбивалка мороженого», она расхохочется.

Дрю, подумав, все же согласился с предложением Лу. Поигрывая своей вилкой, он изрек:

– Ладно. Я приведу Китти на бал.

Лу предупредила, что гости должны быть очень строго по-вечернему одетыми и посоветовал Дрю отправить Китти в салон красоты, помочь ей выбрать платье и заменить очки линзами.

– Уверена, она будет обворожительна, и ты легко пристроишь ее к кому-нибудь. – В голосе Лу было явное лукавство.

В понедельник Дрю дождался, когда сестра Тернер уйдет на обед, и пригласил Китти в свой кабинет. Было видно, что она не лучшим образом провела выходные. Под глазами – темные круги, следы ночных размышлений о том, что произошло между ней и доктором в пятницу вечером.

Китти, в свою очередь отметила, что и Дрю, как обычно, не выглядел свежим и отдохнувшим.

– Как у вас с Гаем Фентоном, все продолжается?

Вопрос доктора озадачил девушку. Китти даже не поинтересовалась, на каком основании доктор Моррис вмешивается в ее личную жизнь. Она просто сказала:

– Он мне по-прежнему симпатичен. Жаль, что у нас ничего не получилось. Но больше я никогда не пошла бы с ним куда-либо.

– Не хотел бы быть бестактным, но ответьте мне еще на один вопрос. Как вы относитесь к Мэтту Колдуэллу?

– В последний раз Мэтт видел меня еще маленькой девочкой. У них с моим отцом не сложились отношения.

– Теперь это уже не важно. Короче, он будет на благотворительном балу, и я хотел бы пригласить вас пойти туда со мной. – Дрю произнес это, отведя глаза, каким-то безнадежным тоном.

Китти смотрела в стену и соображала, не ослышалась ли она. Не иначе, как стакан вина, выпитый ею за обедом в субботу, начал действовать только теперь.

– Вы не могли бы повторить то, что сказали? Видно, я с похмелья неправильно поняла вас.

– У вас похмелье от лишней чашки кофе?

– Нет, в субботу выпила стакан вина… – с раскаянием произнесла Китти.

Дрю скривил губы.

– Может быть, отвести вас опохмелиться? – Он тут же пожалел о своей неуклюжей шутке, увидев, как вспыхнула Китти. – Ладно, хватит глупостей. Повторяю. Я приглашаю вас пойти со мной на благотворительный бал. Его организуют Колтрейны. Они пригласили на бал всех холостых мужчин и незамужних женщин нашего города. Там будут и Гай, и Мэтт… – Дрю внимательно посмотрел на свои ладони. – Колтрейны очень хотели бы, чтобы вы пришли…

Китти неуверенно посмотрела на Дрю. По его тону было понятно, что это приглашение далось ему трудно, да и саму идею, похоже, он просто ненавидел. Было ясно, что доктор поддался давлению со стороны Лу и Джебба. И это жутко расстроило девушку, хоть она понимала: Дрю по-прежнему верен памяти жены. Однако в какой-то момент ей все же показалось, что он искренне желал пойти на бал именно с ней. Китти прогнала эту мысль, и тут же сказала себе, что строить будущее под впечатлением от одного поцелуя, пусть и страстного, глупо.

– Я не уверена, что хочу пойти… – вежливо сказала она.

Дрю так глянул на нее своими темными глазами, будто взглядом хотел заставить не отказывать ему.

– Я хочу, чтобы ты пошла! – заявил он непреклонно.

Честно говоря, он вовсе не был уверен, что так уж хочет этого. Но ее отказ вызвал раздражение. Она была такой молодой и смазливой!… И так много она могла дать!… И Гай, и Мэтт были бы рады узнать, что такая девушка неравнодушна к ним. И вот Китти отказывается от своего маленького счастья…

Она истолковала его горячность по-своему, тепло улыбнулась и спросила:

– Вы, правда, хотите, чтобы я пошла с вами?

Отвернувшись, чтобы не видеть этот ясный и такой радостный взгляд, Дрю буркнул:

– Хочу!

– В таком случае я принимаю ваше приглашение.

– Китти, туда надо одеться по-вечернему. Требуется красивое платье и при этом строгое, как для официального приема. – Дрю вертел в руках листок бумаги, стараясь скрыть свое замешательство.

– Хорошо… постараюсь купить подходящее, – прошептала Китти, запинаясь.

– Этого мало. Тебе надо сделать соответствующую прическу…

Девушка, как бы обороняясь, дотронулась до гребня, державшего волосы, и с тихим ужасом спросила:

– Я что, должна постричься?

– Нет! – почти закричал Дрю, и тут же отметил про себя, что, наверное, выглядит сейчас почти полным идиотом. – Разве можно стричь такие красивые волосы? Это было бы преступлением. Тебе надо просто уложить их.

– Честно говоря, я никогда еще не распускала косу на людях.

– Почему?

– Отец сказал однажды, что с распущенными волосами я похожа на Алису в Стране чудес.

– Вот чудак!…

– С длинной прической мне было бы неудобно работать. Посмотрите! А подобрать волосы под повязку мне самой довольно сложно…

Дрю придержал язык, чтобы сгоряча не предложить свою помощь. Теперь он знал ответ на свой немой вопрос. Ее распущенные волосы были очень красивы. Темные с коричневым оттенком, блестящие и густые, они очень шли к ее зеленым глазам. Китти даже в очках была чертовски привлекательна! И фигура ее была без изъянов. Ей бы только заняться собой…

Но тут же засвербела реалистическая мыслишка о том, как он станет принимать пациентов и ставить правильные диагнозы, если рядом будет Китти всегда при полном параде? Поэтому-то Дрю покладисто заявил девушке:

– Прическу можешь сделать, какую захочешь, но на платье обрати особое внимание.

– А кому из них вы собираетесь меня сбыть?

– Прости, не понял…

– Кого вы выбрали в жертву ради меня, Гая или Мэтта? – уточнила Китти. – Насколько я понимаю, вы и Колтрейны намерены спасти меня от судьбы старой девы.

Лицо Дрю приобрело жесткое выражение.

– И я, и они думаем одинаково. Нельзя такой девушке, как ты, заточать себя в одиночестве. Ты имеешь право на развлечения. Мы хотим… помочь тебе.

– Понимаю…

– Что ты понимаешь? – В раздражение Дрю привели собственные тайные мысли о ней и ее нежелание совершенствовать себя, а ведь добрые люди хотят ей помочь. – Что?… Одеваешься ты небрежно, вместо прически накручиваешь какой-то бесформенный ком, а потом удивляешься, что окрестные парни не уделяют тебе внимания!…

Сказать, что заявление доктора шокировало Китти, было бы мало. Оно оскорбило ее. Ей и в голову не приходило, что Дрю так оценивает ее внешность. Одновременно в голову Китти пришли странные мысли. То ли он хочет любой ценой сбагрить первому встречному, то ли даже готов жениться, чтобы только вытурить ее из своего медицинского кабинета.

Опустив глаза, Китти прошептала:

– Я и не подозревала, что стою так ничтожно мало…

В голосе девушки сквозила открытая обида.

– Все ты поняла совсем не так! Ты стоишь очень много, и поэтому меня раздражает, как бездарно ты распоряжаешься своей внешностью. Ты очень красива, но тебе надо следить за собой. Ты должна понять, Китти, что твоего отца больше нет рядом, и никто не будет выпроваживать соискателей твоей руки.

Китти сердито проговорила:

– О'кей! Я покажу вам, на что способна!

Глаза ее сверкали на фоне побледневшего лица.

Дрю ненавидел себя за то, что наговорил ей кучу гадостей, но вместе с тем понимал: на нее это подействует как надо.

– Постарайся найти темно-зеленое платье, – посоветовал он так, будто неприятной части разговора вообще не было. – Обязательно приталенное и длинное. Этот цвет будет идти к глазам. Они у тебя просто потрясающие! – добавил Дрю умиротворяюще. – Словно изумруды…

Сердце Китти подпрыгнуло.

– Простите, не расслышала, что вы сказали!…

Но повторять он не стал, а, взглянув на часы, сказал:

– Через тридцать минут у меня заседание Медицинского комитета, в котором принимают участие все главные врачи больниц. Мы, практикующие частные врачи, хотим заставить их взять еще одного доктора в «Скорую помощь», чтобы у нас было больше свободного времени.

– Желаю вам удачи, – тихо сказала Китти.

Она знала, как важен этот вопрос, потому что всем местным врачам приходилось тяжело работать в «Скорой помощи». Потом они еще поговорили о том, как рациональнее организовать местное здравоохранение. Но чувствовалось, что оба делали своего рода отвлекающие маневры.

Наконец не выдержал Дрю.

– Так, как же относительно бала, ты пойдешь со мной или нет?

– Да, я пойду.

Энтузиазма в ее голосе явно не чувствовалось. Она знала, что он берет ее с собой только для того, чтобы предложить Мэтту или Гаю. Это оскорбляло девушку.

– Ну, вот и ладно, – коротко резюмировал доктор Моррис и зашел в свой кабинет, чтобы надеть пиджак и отбыть на заседание Медицинского комитета.

Китти отправилась за покупками в одиночестве. Она решила добраться, если понадобится даже до Хьюстона. Дорога была приятной, хоть и накрапывал дождь. Китти была в отличном настроении, хотя и не забывала, что Дрю не интересуется ею сам, а только хочет свести с кем-то из приличных, на его взгляд, молодых людей.

При мысли о молодых людях она невольно вспоминала, как относился к этой проблеме отец. Потом подумала о своей матери, женщине мягкой, маленькой, но удивительно твердой в противостоянии причудам мужа. Только самые близкие друзья знали, что на самом деле именно щупленькая Марта была стержнем и источником силы семьи. Она умерла, и отец потерял опору.

Китти, как могла, пыталась заменить мать. Отец стал зависеть от дочери. Ей приходилось тщательно скрывать от него свою болезнь. Она научилась так пользоваться лекарствами, что отец не подозревал, как тяжело, порой невыносимо, ей живется. Иногда старик даже путался и называл Китти именем матери. От этих воспоминаний на глаза девушки набежали слезы. Отец и мать прожили вместе тридцать лет.

И вдруг Китти подумала, что Дрю относится к памяти жены так же, как отец относился к памяти матери. Ничего удивительного в том, что он был такой раздражительный, ведь он просто надрывал себя работой, этим наркотиком, заглушающим боль безвременной потери самого дорогого человека.

Въехав в Хьюстон, Китти вернулась к действительности. Сама она жить прошлым не могла и не хотела. Ей надо было смотреть в будущее. Китти хотела бы выйти замуж и понимала, что надо основательно поработать над своей внешностью, чтобы эта пока абстрактная мечта стала явью. Астма при правильном отношении к себе не станет помехой семейному счастью. Китти очень хотелось иметь свой дом, близкого человека рядом, детей… Где-то такой человек должен быть! Надо только постараться и найти его.

Обследовав несколько магазинов, она, наконец нашла платье, очень похожее на то, что описал Дрю. Темно-зеленое из набивной тафты, с глубоким вырезом и шифоновыми рукавами. Оно было длинным, до щиколоток.

Надев его в примерочной, Китти была потрясена теми переменами, которые с ней произошли. Грудь стала еще выше, талия стройнее. Цвет ткани на рукавах удивительно гармонировал с оттенком ее волос. К тому же платье, как бы возвращало ее в элегантные сороковые, а стиль ретро уже входил в моду. Конечно, этот наряд был ей не по карману, но она купила платье и к нему узкие туфли-лодочки и вечернюю сумку.

Следующим пунктом была парикмахерская. Мастер, очарованный красотой волос Китти, сделал ей нечто, встречающееся только в голливудских фильмах. Когда он навертел множество бигуди, сердце Китти сжалось от страха. Но после завершения его манипуляций на нее из зеркала глянуло незнакомое, на редкость красивое лицо. Дыхание девушки перехватило. Прическа в испанском стиле совершенно преобразила ее внешность.

Надев туфли на высоких каблуках и наложив нужную косметику, Китти смотрелась в большое зеркало и нравилась себе. Ее не портили даже очки в металлической оправе.

Завершив сборы, она подумала, что скажет босс. Китти готовила себя к любой его реакции от крайнего восхищения до полного безразличия. Но то, что произошло в действительности, превзошло все ее ожидания.

Дрю уронил папку, которую держал в руках.

– Мой Бог! – только и выдохнул он, обежав глазами ее сверху донизу.

Китти даже смутилась.

– Вы же просили меня одеться стильно, по вечернему, – пробормотала она.

Дрю, как лунатик, с вытянутыми вперед руками, приблизился к Китти, осторожно потрогал ее шелковистые локоны, заглянул в глубину ее глаз. Близость Дрю волновала Китти. Между ними чувствовалось особое энергетическое поле. Губы девушки приоткрылись как бы в ожидании поцелуя. Его притягивало к Китти как магнитом, и он приближался к ней, ведомый неодолимой силой. Их бедра соприкоснулись.

– Ты благоухаешь, как целый куст роз, – прошептал Дрю зачарованно. – Интересно, какова ты на вкус?

Почти в состоянии транса Дрю медленно наклонялся к губам Китти. Когда их губы почти соединились, послышался звук открывшейся, а затем быстро захлопнувшейся двери. Возвратилась сестра Тернер. Дрю все понял и немедленно отреагировал.

– Мисс Карсон, возвращайтесь домой и переоденьтесь во что-либо подобающее для работы. Здесь медицинское учреждение, а не служба сопровождения скучающих джентльменов.

Китти была уязвлена в своих самых лучших чувствах. Неужели она похожа на девушку по вызову? Что за резкая перемена?

Совсем добил ее Дрю замечанием о прическе:

– И постарайтесь расчесать эту чудовищную гриву!

Ничего не понимая, Китти удивленно смотрела на доктора. Как хорошо она чувствовала себя, когда отправлялась сюда из дома. А теперь ее будто раздели догола и обмазали грязью. Не произнеся ни звука, девушка прошла мимо остолбеневшей сестры Тернер к выходу.

– Господи, Китти, как ты великолепна! – восхищенно воскликнула сестра.

– Вы ошибаетесь, сестра Тернер. Ничего во мне хорошего нет. Я выгляжу, как уличная девка. Так считают некоторые… Пойду сменю свою вызывающую одежду и расчешу гриву. Скоро вернусь!

Ей в отчаянии хотелось схватить ножницы и постричься наголо. Слезы душили девушку.

 

Глава четвертая

Дрю с трудом смог собраться с мыслями. Практически всю ночь он провел в госпитале, где вместе с коллегами боролся за жизнь маленького пациента, аппендицит которого перешел в перитонит. Малыш выжил. Зачем он был так несправедливо груб и жесток с Китти? Единственное преступление ее было в том, что она вошла как утренний ангел. Когда Дрю увидел ее, он был поражен сходством с Евой, одетой точно так же в тот памятный вечер, когда он попросил ее руки. Разница только в том, что Ева была блондинкой. Но волна кудрей была так похожа на темные кудри Китти!…

Он оскорбил ее, и она в отчаянии побежала домой. Его испугала мысль о том, что дома девушка схватится за ножницы. Он только представил, как это происходит, и в отчаянии выскочил из офиса.

– Я вернусь. Бегу в «Скорую…» – бросил Дрю пораженной его порывом сестре Тернер.

Слава Богу, в эти ранние часы пациентов не было. Вообще-то ему надо было начинать визиты к пациентам, но дело с Китти не терпело отлагательства. Дрю вскочил в «мерседес» и так рванул с места, что резина задымилась. Затормозив у ее дома, он успел догнать Китти прямо возле открытой входной двери. Девушка держала в руках ключи.

– Вы не имеете права!… – начала она.

– Плевать на все это… – оборвал ее Дрю.

Важно было остановить ее порыв.

В подъезде было по-ночному тихо, и их повышенные голоса звучали, наверное, на весь дом. Китти побежала в спальню, входная дверь осталась открытой. Девушка подумала с огорчением, что шум привлечет внимание других жильцов. А ведь многие из них ночью работали.

– Уходите, – потребовала она от Дрю.

– Никуда я не уйду!

По его решительному виду Китти поняла, что он готов провести у дверей целый день. Пусть входит, подумала она. В случае чего проще дать ему чем-нибудь тяжелым по голове, но только внутри квартиры.

Дрю вошел в прихожую. Он тяжело дышал, потом, как бы приходя в себя, посмотрел на Китти. Она успела снять платье и надеть купальный халат. В правой руке были зажаты ножницы. Значит, он успел вовремя. На щеках девушки были видны следы от слез, глаза были красными. Даже, несмотря на помятую прическу, было видно как хороши ее волосы. Дрю приблизился и вынул ножницы из руки Китти.

– Не смей! Это будет преступлением. Не обращай внимания на мои дурацкие слова. Твои волосы так прекрасны!…

Китти смотрела на него полными слез глазами, губы дрожали. Дрю бросил ножницы на стол и привлек девушку к себе. Его поразило, каким знакомым показалось ее тело, как ему стало вдруг хорошо, спокойно и… сладостно! Он откинул копну распушившихся волос и губами коснулся ее теплой шеи. Его поцелуи, сначала нежные, вскоре стали страстными. Его объятия крепли. Его губы искали ее рот. Нашли и впились горячо и властно. Китти почувствовала, что от него пахнет кофе. Его кожа была жесткой, но это не пугало девушку. Она тоже обняла Дрю, и мир вокруг них исчез для нее.

– Я люблю твои волосы, – нежно выдохнул Дрю, бережно укладывая Китти на постель и устраиваясь рядом. – Мне нравится ощущать их, вдыхать их аромат, знать, какие они длинные и густые.

Дрю все горячее целовал девушку. Его ладони касались ее тела, проникнув под махровую ткань халата. Он ласкал ее до тех пор, пока она, выгнувшись к нему, не застонала…

Прошло немало времени, когда он, словно очнувшись, приподнялся на локте и увидел раскрасневшееся лицо Китти, ее алые губы и большие глаза.

Халата на ней не было. Короткая рубашка обвилась вокруг бедер. Он увидел твердые соски ее больших круглых грудей, на которых отпечатались следы его страстных поцелуев. Китти не мешала ему делать с ней то, что он хотел. Она просто зачарованно смотрела на него, на его руки и выразительное лицо…

– Мне сегодня не удалось поспать… – начал он хриплым голосом.

– Вы думаете, это достаточное оправдание вашего поведения? – спросила Китти на одном дыхании.

– Я не нуждаюсь в оправданиях. Если когда-нибудь ты появишься на работе в таком виде, как пришла утром, тебя не спасут никакие сторонницы женского равноправия. Я уложу тебя прямо на пол в офисе!… Понятно?

Оба они тяжело дышали. Китти обнимала его, а он ее. В книжках она читала, что мужчины ласкают женщин так, как это делал он с нею. Но никакая книга не может передать истинного великолепия этих ласк.

Китти пошевелилась. В ее теле еще жило ощущение того удовольствия, которое она получила совсем недавно. Она слегка подрагивала.

Дрю наблюдал за ней с восхищением. Он не собирался заходить так далеко, но тот восторг и страсть, с которыми она приняла его ласки, не позволили остановиться в нужный момент. Дрю был в восторге от того, как она принимала его власть над своим телом. Наслаждение было неземным. Он долгие годы вообще был лишен женской ласки и тепла, к тому же понимал, что это ответ любящей его женщины. Она дала ему почувствовать, что не все человеческое в нем умерло за эти безрадостные годы. Дрю нежно кончиками пальцев касался ее лица. Потом подтянул тело Китти так, что она оказалась на нем сверху. Ее голые груди касались жестких густых волос на его мускулистом торсе. Его рубаха валялась на полу вперемешку с ее бельем. То, что оба они лежали нагие, совершенно не беспокоило Дрю.

Его рука потянулась к телефону. Дрю приподнял голову ровно настолько, чтобы видеть телефонный диск.

– Сестра Тернер? – поинтересовался он низким голосом. – Позвоните, пожалуйста, в больницу и скажите, что я задерживаюсь часа на два. Если им что-то понадобится, пусть сбросят информацию на мой пейджер. Как, ее тоже нет? Ну, ничего, появится. Ничего, я думаю, она переживет. Надо знать, что я становлюсь несносным, если не посплю ночь.

Дрю повесил трубку, тупо посмотрел на Китти – их головы покоились рядом. Через несколько секунд оба спали мертвым сном.

Привыкший, к неожиданным побудкам, Дрю проснулся ровно через два обещанных часа. На своей руке он ощутил неожиданную тяжесть, окончательно проснулся и открыл глаза.

Нагая Китти лежала, прикрытая до талии густыми распущенными волосами. Она выглядела так, как однажды виденная им картина, потрясшая тогда его своей прелестью.

Его рука невольно потянулась к ее грудям. Соски напряглись, мгновенно отреагировав на его прикосновение. Даже во сне ее тело определило, кто его касается, и подалось навстречу нежным ищущим пальцам.

Дрю глухо застонал и стал ласкать губами эту теплую плоть. И, снова выгнувшись, Китти была готова встретить его. Она, это чувствовалось, снова хотела его, была так прекрасна и наивно бесстыдна, склонив голову в венце густых волос к грудям и извиваясь, счастливо принимая неизведанную раньше ласку его теплых жадных губ всей своей плотью.

– Боже всемогущий! – выкрикнул Дрю. – Я сошел с ума! Что я делаю?

– Не кори себя за это, – прошептала она с хрипотцой в голосе. – Я и себя-то не узнаю. – Она со смешком попыталась спрятаться между простыней. – Но, как бы это ни называлось, продолжай. Я не стану возражать. Это так приятно!

Дрю приподнял голову и с тяжелым вздохом посмотрел на нее. Китти с любопытством встретила его взгляд. Было видно, что происходящее доставляет ей истинное удовольствие. Она рассмеялась беззаботно и радостно. Его узкие сильные ладони обхватили лицо девушки. Склонившись, Дрю нежно поцеловал ее.

– Я же должен быть на обходе, – прошептал он.

– Мне тоже давно пора быть на работе, – не осталась в долгу Китти.

А дальше повторилось то, что уже было между ними. Он был готов взять ее. Его тело двигалось неутомимо. Его губы накрыли мягкие губы Китти. Девушка не отвела взгляда и по глазам Дрю поняла, что он волевым усилием сдерживает себя, чтобы возвратиться к реальности.

Железный самоконтроль Дрю не позволил ему полностью потерять голову. Китти тоже разжала объятия и теперь просто молча, лежала и наблюдала за ним.

Дрю поднялся с постели, стал одеваться, заправляя рубашку в брюки перед тем, как застегнуть ремень. Как ни странно, эти его обыденные движения доставляли ей удовольствие.

Наверное, мне надо было бы чувствовать себя оскобленной, подумала Китти. Но она вовсе не испытывала ничего подобного, ведь все произошло именно тогда, когда она поняла, что любит Дрю.

– Одевайся, – мягко произнес он, – нам обоим пора заняться делом.

Не глядя на Дрю, Китти села и надела трусики. Потом встала и резким поворотом головы закинула свои густые волосы за плечи.

Дрю приобнял девушку за плечи и ладонями провел по ее мягкой коже.

– Не стану врать и утверждать, что происшедшее между нами мне не понравилось, – продолжил он тем же тихим голосом. – Было очень хорошо!… – добавил Дрю. – Но для меня все произошло слишком быстро.

Китти посмотрела ему прямо в глаза, пытаясь понять их выражение.

– Ты был со мной?

– Конечно, с тобой, не с призраком же. – Дрю ответил ей очень серьезно, правильно поняв подтекст, который содержался в ее словах. – Ты очень привлекательная девушка и не могла не заметить, какое действие на меня производят твои великолепные волосы. В первый раз это было в офисе, когда я потерял контроль над собой. Я жутко испугался, что не успею догнать тебя и остановить, прежде чем ты не сострижешь их. – Дрю тихо рассмеялся. – Если бы я не успел, то перерезал бы себе горло. Не спасти такие волосы!

Китти запоздало поинтересовалась:

– Что вызвало такой приступ гнева в офисе?

– В тот вечер, когда я сделал предложение Еве, она была одета точно в такое же платье и так же причесана, – пояснил Дрю. – Я просто не был готов принять тебя в твоем новом обличье.

– Понятно, я прошу прощения… – Эти слова Китти процедила сквозь зубы.

– Тебе не за что извиняться, – прервал Дрю ее фразу. – Ты прекрасно выглядела Китти-Котеночек, – мягко поддразнил он девушку. – Носи прически, какие тебе только нравятся, а я придавлю свои эмоции.

– Все, что между нами было, не минутный порыв? – недоверчиво спросила Китти.

Дрю обнял ее двумя руками за талию и притянул к себе.

– Конечно, нет. Я давно желал тебя и не скрываю этого. Когда я касаюсь тебя, никаких других женщин не существует.

Дрю посмотрел на девушку с вожделением.

– Тогда почему же на тебя давит чувство вины?

Плечи Дрю поднялись и опустились.

– Да, не стану отрицать этого. Я любил Еву и не мог заставить себя забыть ее. – Он посмотрел прямо в глаза Китти. – И вряд ли смогу, потому что слишком любил ее. Тебе я могу предложить несколько страстных поцелуев, мы можем спать друг с другом. Видит Бог, как я хочу этого! Но ничего большего между нами быть не может. – Дрю явно старался не кривить душой, его руки разжались. – Впрочем, одного секса для нас будет слишком мало!…

Глаза Китти невольно скользнули по его волосатой груди. Ей очень захотелось ласково провести по ней рукой, вообще поласкать его, но она сдержалась. Да, он желал ее, но любил по-прежнему только Еву. И так будет всегда…

– Мы можем быть друзьями, – сказал Дрю, – даже близкими друзьями. Ты очень влечешь меня. Ты прелестная искренняя и честная девочка.

– Друзьями?… – недоверчиво переспросила Китти.

– Ну, хорошо, любовниками, – нарочито бесстрастно признал Дрю.

Китти сумела усмехнуться.

– Ага, любовниками, о которых будет сплетничать весь город.

– Боюсь, что так, потому что у тебя на твоем бесхитростном лице все написано.

– Нет, так у нас не выйдет.

Китти отстранилась от Дрю и наклонилась, чтобы поднять с пола свой халат. Ей вдруг стало зябко.

Дрю приблизился к ней.

– Я не смогу полюбить тебя, – сказал он немного раздраженно. – И поэтому не могу предложить тебе выйти за меня замуж.

– Я знаю это. – Китти плотнее закуталась в халат. – Но на меньшее, я не согласна. – Она опять отодвинулась от Дрю. – Хочу, чтобы у меня был муж и дети.

Дрю тяжело вздохнул.

– Мне очень жаль!…

– Я все понимаю, и не виню вас… – Она опять перешла с Дрю на «вы», как бы обозначая вновь возникшую между ними границу. – Если бы у меня в прошлом был кто-нибудь, кого я так любила, я тоже не могла бы его забыть. – Китти обернулась к нему и продолжила: – Но мне только двадцать четыре, и вся жизнь передо мною. Жить памятью я пока не могу.

Дрю заложил руки в карманы.

– Да, пока еще рановато!…

Неожиданно Китти закашлялась и стала лихорадочно искать один из своих ингаляторов.

– Сегодня жуткое состояние атмосферы, – попыталась пояснить она, тяжело дыша.

Ингаляторы были рассованы повсюду. Один лежал на столе, другой был в сумке, а еще один в кармане жакета, в котором она ходила на работу. Любой из них мог прервать ее приступ, важно было только найти. Ну, наконец-то – вот он!…

Китти сделала несколько глубоких вздохов, и приступ прекратился.

– Я утром шла на работу пешком, – пояснила она Дрю.

– Это глупо!

Китти передернула плечами.

– Может быть, и глупо, но на улице так хорошо, к тому же я очень люблю запах цветов, – пробормотала она. – Жизнь не всегда проста. Когда мы жили с отцом, я развела небольшой садик. Он был очень красивым. Когда все цвело, мне было нелегко, приходилось даже надевать противогаз. Но я справлялась…

– Меня с тобой мирит то, что ты хоть следуешь моим рекомендациям и пользуешься прописанными лекарствами. Я знаю пациентов, которые плюют на все предписания и просто выбрасывают рецепты.

– Я тоже знаю таких, – рассмеялась Китти. – По-моему, каждый второй, попавший в «Скорую помощь», поступает именно так.

Дрю тоже усмехнулся.

– Твоя правда.

Он взял со стола свои часы, которые снял, раздеваясь, взглянул на циферблат и, сморщившись, сказал:

– Вот теперь я уже действительно не могу задерживаться.

Китти заявила, что и ей уже пора.

Дрю надел часы, застегнул пуговицы рубашки и потянулся за пиджаком. Затем он достал расческу и, подойдя к зеркалу в ванной, привел в порядок свои растрепанные волосы.

– Вам не мешало бы побриться, – заметила Китти.

– Именно это я и собирался сделать, когда появилась ты в образе восходящей Венеры.

– Между прочим, это вы приказали мне сделать прическу и надеть самое модное платье, – не преминула ехидно отметить Китти.

– Но для того, чтобы очаровать Гая Фентона или Мэтта Колдуэлла, – парировал Дрю, – а вовсе не меня.

Китти скрестила руки на груди.

– Ах, извините!

Дрю пальцами опять разлохматил свои волосы. Это был инстинктивный жест, выражавший крайнее волнение. Ему пришлось отвести глаза от девушки. Своим видом она вызывала у него непреодолимое желание.

– Встретимся на работе. Я сказал сестре Тернер, что ты была расстроена моим замечанием и придешь позже. Она знает, чем я тебя расстроил. – Дрю глубоко вздохнул. – Прошу за это прошения. – Его глаза невольно скосились на измятую постель, и он добавил многозначительно: – Но я ни о чем не жалею!…

Китти сжала кулачки.

– Как все мужчины, – пробормотала она вполголоса. – О чем вам жалеть-то?…

Дрю удивленно поднял бровь.

– Ты-то откуда знаешь? И как объясняешь это?

– Знаю, и все. Объяснить не могу!

Китти направилась к двери ванной.

Дрю поймал ее за руку и повернул лицом к себе.

– Не забудь, что мы по-прежнему идем на бал, – напомнил он жестко.

– Вы уверены, что хотите этого?

Дрю кивнул.

– В таком случае ладно.

Черные глаза Дрю скользнули сверху вниз по ее телу, скрытому купальным халатом, прошлись по красивым ступням и поднялись к раскрасневшемуся грустному лицу.

– Иногда мне трудно помнить, что, прежде всего, я должен вести себя как врач… – признался он. – У тебя такие красивые груди!

Китти покраснела сильнее.

– Ты смутилась? – мягко поинтересовался Дрю и придвинулся поближе к девушке. – Не стоит. Я ни одной живой душе не поведаю, что хорошо знаю твое тело… Никогда и никому!

– Для меня это было в первый раз, – смущенно призналась Китти, глядя куда-то мимо него.

Дрю взволнованно задышал.

– Ты еще так молода, что не стоит этому удивляться. В первый раз так в первый раз…

Китти встревожено посмотрела на него.

– Вы хотите сказать, что что-то было не так и вам не было приятно?

Дрю даже разозлился.

– Мне было хорошо, – сквозь зубы прошептал он. – Ты что думаешь, я не заметил, что ты была невинна?

– Вы смеетесь надо мной?…

– Конечно! – Дрю наклонился к ее лицу и мягко поцеловал в щеку. – Ты была сказочно хороша, когда стонала в забытьи от удовольствия… Я так рад, что для тебя все было в первый раз именно со мной!

– Но, увы… это не было первым разом для вас, – прошептала Китти с неожиданной горечью.

– Знаешь, когда это было для меня в первый раз… все было очень похоже на твои переживания, – по-прежнему шепотом проговорил Дрю, улыбаясь воспоминаниям. – Это произошло с девушкой, которая была гораздо старше меня. Она страшно боялась забеременеть и все время предостерегала меня, чтобы я был осторожней. Конечно, это мешало мне расслабиться до конца, но все равно было очень хорошо.

– А потом вам не было стыдно за себя?

– Немного было, – признался Дрю. – В силу воспитания, я был убежден, что некоторые вещи могут происходить между людьми, только если они женаты.

– Я тоже была воспитана в том же духе, – заметила Китти, потупившись.

Дрю притянул ее к себе.

– У тебя чудесное, абсолютно невинное тело!…

– Все, что произошло между нами, было таким интимным!…

– Было, – признал Дрю, нежно поцеловав ее в лоб. – Да, все касалось только нас двоих.

– Беда в том, что я не позволю, просто не смогу разрешить сделать со мной что-нибудь подобное, никому другому.

Дрю, не сказав ни слова, отстранил Китти от себя, а потом тихо произнес:

– Мне надо заехать домой побриться. А ты перекуси и иди на работу. У нас будет много дел.

– Хорошо…

Дрю подошел к двери. Его темные глаза внимательно посмотрели на нее. Она выглядела очень взволнованной, и ему не хотелось оставлять девушку в таком состоянии.

– Не терзай себя сомнениями, Китти, – скомандовал Дрю.

– Следуя вашему примеру? – горько поинтересовалась она.

Ему не хотелось продолжать эту тему, да и нечего было сказать. Дрю молча вышел.

Китти возвратилась на работу, пытаясь сделать вид, что ничего особенного не произошло, кроме, конечно, грубой выходки доктора Морриса. Сестра Тернер была вполне удовлетворена подобным объяснением. Но, как женщина, она не могла не отметить, что причесана Китти была по-старому и одета в то же самое платье.

Через некоторое время возвратился и доктор, завершив обходы пациентов. Он как-то странно взглянул на Китти и пошел принять пациента, пришедшего по записи.

Китти уже достаточно хорошо знала своего патрона, чтобы понять, что он хочет создать видимость того, что ничего вообще не произошло. Она решила подыграть ему. Все должно было быть по-старому. Он – босс, а она – сестра, ведущая запись пациентов.

И только ночью все ее эмоции дали себя знать, нахлынуло пережитое. Но Китти твердо решила, что никто о ее переживаниях, в том числе и доктор Моррис, знать не должны.

Настал день благотворительного бала. Нарядившись в честь этого события, Китти чувствовала себя настоящей Золушкой. Она помнила реакцию Дрю на ее наряд. Но позволить себе новую покупку за такую же цену просто не могла.

Китти не очень удивилась извещению о том, что доктор Моррис опаздывает в связи со срочным вызовом на какое-то происшествие. Она знала, что любой врач с радостью заменил бы его в подобном случае, но, раз он принял такое решение, не ей было с этим спорить.

Китти приехала на бал. Но пока шла, немного повредила свое платье, зацепившись за чью-то машину. Ее прекрасная прическа слегка растрепалась. Впрочем, она смело шагнула, прижимая сумочку к телу, в самую гущу гостей.

У дверей стояла чета Колтрейнов, приветствуя прибывших. Это было их обязанностью, как организаторов бала.

– Не говорите мне ничего. Дрю позвонил и сказал, что у него срочный вызов, – опередил Китти Джебб.

– Он солдат, и долг, прежде всего, – с иронией произнесла девушка и в гордом одиночестве направилась к столу с угощениями.

– Дорогу осилит идущий, – шутливым тоном изрекла Лу, прижимаясь к мужу.

Джебб внимательно посмотрел на нее прищуренными глазами.

– Ради высокой цели стоит потрудиться, – сказал он в тон своей половине.

– Эй, спокойнее, вы здесь не одни, – раздался голос Мэтта Колдуэлла.

Улыбаясь, он смотрел на них. Как ни странно, и Джебб и Лу слегка покраснели и стали похожи на молодоженов, которых кто-то застал за поцелуем через год после свадьбы.

Мэтт прекрасно выглядел. Он сегодня был один, что с ним случалось не часто.

– А где же обещанная мне Китти? – довольно нахально поинтересовался Мэтт.

Супруги покраснели еще больше.

– Эй вы, заговорщики. Не пытайтесь отрицать, что пригласили меня именно ради нее. Я ведь пожертвовал всем и пришел один. Так, где же она, вы же знаете, что эта девушка мне симпатична.

– Вон она, возле графина с пуншем. Вообще-то она должна была прийти с Дрю, но его срочно вызвали в отделение «Скорой помощи».

Мэтт посмотрел в зал, ища взглядом Китти. Он помнил ее еще школьницей. Она была на четыре класса младше. С того времени Мэтт ее не встречал.

– Бедный Дрю!… Я не премину воспользоваться его отсутствием, и пусть пеняет на себя.

Рассекая толпу, он направился прямо к Китти и как башня возвысился над ней.

– Золушка, не так ли? Ваш принц прибыл. Вот он я!

Девушка не могла не рассмеяться. Ее грусть моментально улетучилась. Она была готова принять его крепкую руку. Оркестр заиграл вальс. Это был единственный танец, который Китти умела танцевать вполне сносно. По стечению обстоятельств и Мэтт тоже.

Они слились в танце, и, казалось, существовали только друг для друга. Мэтт, восхищенный свежестью и красотой девушки, ее прекрасной прической, запахом волос, забыл все, забыл, хотя незадолго до этого молва твердила, что он переживает свою неудачу с прекрасной вдовой Элисией Крейг Нэш.

Неожиданно в зале появился Дрю. Поприветствовав Лу и Джебба, занятых беседой с приятелями, он стал искать глазами Китти. То, что он увидел, произвело на него странное впечатление. Он увидел, как по паркету плавно движется медицинская сестра из его приемной в объятиях самого богатого и великолепного холостяка Джекобсвилля. И было видно, что сейчас для нее не существовало ничего другого, кроме их танца.

 

Глава пятая

Китти чувствовала себя в объятиях Мэтта принцессой. Они кружились, и глаза девушки были томно полузакрыты. Лицо ее в слабом свете канделябров было прекрасно. И главное, она была вне времени, для нее не существовало ни прошлого, ни будущего – был только сегодняшний вечер. Китти не танцевала уже несколько лет и теперь получала истинное наслаждение. Музыка закончилась, и Мэтт прижал девушку к себе, как бы выражая свою благодарность. Он почувствовал, что она ответила на его порыв.

– О, это было просто чудесно, – шепнула на ухо Мэтту Китти.

Он не остался в долгу.

– Вы прекрасно танцуете, мисс Карсон.

Потом они поговорили немного о делах Мэтта. Китти знала, что он стоит в списке пятисот самых процветающих деловых людей Америки. Им обоим было явно интересно это общение. Они забыли об окружающих.

– Приятно проводите время, мисс Карсон? – раздался холодный голос сзади.

Китти обернулась и, наткнувшись на ледяной взгляд черных глаз своего босса, чуть не задохнулась, но быстро взяла себя в руки.

– Да, мне очень хорошо, доктор Моррис, – тихо с особым значением и легкой улыбкой произнесла Китти, блеснув в его сторону озорными зелеными глазами, и добавила: – Я не танцевала уже сто лет.

Дрю, не в силах отвести глаз, осмотрел ее сверху вниз и снизу вверх. Мэтт поняв, что в их словах есть какой-то непонятный ему подтекст, поднял бровь и слегка присвистнул.

– Придется попросить прощения и на некоторое время оставить вас друг с другом, – сказал он торопливо. – Мне надо побеседовать с Джастином Белленджером по биржевым делам. Я быстро возвращусь, Китти.

– Если вы появились тут только для того, чтобы развлечь меня, – проводив Мэтта глазами, холодно проговорила Китти, – то это ненужный подвиг. Мне и так неплохо. К тому же я уверена, что Мэтт проводит меня домой.

Вдруг она заметила, что Дрю с трудом скрывает бешенство. Он, молча стоял, покачиваясь с пятки на носок и заложив руки в карманы, что вовсе не соответствовало его строгому вечернему костюму. Чтобы немного разрядить напряженность, Китти спросила, не хочет ли он чего-нибудь выпить.

Дрю отказался.

– Ты выглядишь в этом платье убийственно, все просто пялятся на тебя. Мэтт наверняка сказал тебе что-нибудь подобное.

– Ничего подобного, но, по крайней мере, хотя бы по-доброму улыбался.

Дрю пожал плечами.

– Честно говоря, мне сейчас не очень хочется улыбаться, да и вообще не нравится мне тут…

Сердце у Китти дрогнуло.

– Я вас понимаю. У вас был долгий и трудный день. Почему бы вам ни отправиться домой. Честно, не стоит здесь мучиться из-за меня.

– Это верно, я мог бы и уйти, – тихо ответил Дрю, увидев, что к ним подходит Мэтт. – Я здесь явно третий лишний…

Подойдя, Мэтт взял руку Китти в свою.

– Рад, что ты заметил это, Дрю. Ты что, притащился в полном одиночестве?

Дрю выразительно посмотрел на Китти, которая, тут же отвела глаза.

– Да, я пришел один, – бесстрастно констатировал Дрю.

Мэтт удовлетворенно хохотнул.

– Можно подумать, что когда-нибудь приходил не один. Тем не менее, хорошо, что ты время от времени появляешься на людях. Нельзя жить только прошлым. – Улыбка Мэтта стала горькой. – Уж я-то знаю, как это страшно… – Мэтт повернулся к Китти. – Пошли еще потанцуем. – И добавил со сладкой улыбкой: – Если вам, конечно, нечего больше сказать доктору Моррису.

– Нет, мне больше нечего сказать… – тихо ответила Китти, а затем, вопреки логике, обратилась к Дрю: – Досталось вам в «Скорой помощи»?

– Не очень. Но придется все же зайти к пострадавшему.

Он не признался, что его пациент пострадал не очень сильно. Ему только пришлось наложить шов на порезанный палец.

– Что же, тогда спокойной ночи, – произнесла Китти, пытаясь скрыть свое огорчение, и пошла в середину зала под руку с Мэттом.

Дрю проводил их долгим взглядом и уже в дверях услышал, как присвистнул от восхищения Гай Фентон, заметивший вечерний туалет Китти. Ковбой стоял в обществе очаровательной брюнетки. Настроение доктора еще больше ухудшилось.

– Ты только посмотри на него, – обратилась Лу Колтрейн к мужу. – Я ни разу не видела его таким встрепанным.

Джебб задумчиво произнес:

– Любопытно другое. Почему же он все-таки появился здесь? Ведь говорил же, что не придет, что занят, что ему все это неинтересно…

– Слушай, они оба дураки! – вдруг вскинулась Лу. – Уверена, что Китти весь остаток ночи сегодня проплачет. Да и ему не надо было уходить…

Она замолчала, увидев, что Дрю возвращается.

А Джебб ухмыльнулся.

– А ты твердишь, что чудес не бывает!…

Китти отсутствующим взглядом смотрела на свой бокал с пуншем, не обращая внимания на разговаривающих рядом Мэтта и Гая. Мысли ее были далеко. Вдруг, еще не осознав, что происходит, девушка почувствовала, как чья-то твердая рука забрала у нее бокал и поставила на стол. Подняв глаза, она увидела Дрю, который уже тянул ее в направлении танцующих пар. Сердце Китти было готово выскочить наружу. Он возвратился! Он возвратился!… А Дрю бормотал какую-то бессмыслицу, притягивая послушное тело девушки ближе к себе.

Сам же Дрю был поражен тем, как больно стало ему при виде Мэтта, по-хозяйски взявшего Китти за руку.

– Вы отлично танцуете!… – прошептала девушка.

И Дрю признался, что раньше любил потанцевать, но не делал этого, как и она, уже много лет.

– Ты пойдешь домой со мной, – неожиданно твердо заявил Дрю, – хотя и пришла сюда без меня.

Его сильные пальцы все крепче сжимали ее руку. Чувствовалось, что он очень напряжен. Китти ничего не видела вокруг – только его тревожные глаза.

– Это здание ты покинешь только со мной, даже если Мэтт танцует, как голливудский герой. – Дрю удивлялся себе. Он снова чувствовал себя мальчишкой и волновался так, как когда-то на первом свидании с Евой. – Я же говорил тебе, Китти, что в зеленом платье ты будешь просто неотразима! У тебя очень приятные духи. Как ты их переносишь?

– Почти нормально…

И тут же Китти закашлялась, уловив запахи духов других дам. Дрю заставил ее остановиться и потребовал, чтобы она применила ингалятор. Китти послушалась, к счастью найдя один из приборчиков на дне своей сумки. Правда, он был уже почти пустой. Дрю тут же сделал ей выговор:

– Китти, Китти, когда ты поймешь, что для тебя очень опасно остаться в момент приступа без лекарства?… – Вдруг, без видимого перехода, он пустился в объяснения: – Я действительно был вынужден оказать скорую помощь. Это не было отговоркой. Парнишка Адамсов, ну тот, у которого заболевание мочевого пузыря, сильно порезал палец. А ты же знаешь, как мать над ним трясется. Вот и пришлось помочь… Мне очень не хотелось уходить и оставлять тебя в обществе Мэтта.

– Но вы чуть не сделали это, – воскликнула Китти. – Почему же передумали?

– Главное, вовремя передумал! – тихо ответил Дрю. – А когда смогу сформулировать точно, почему я так сделал, тут же доложу тебе об этом. Давай танцевать…

И они танцевали, пока играла музыка. Для них уже никого не существовало вокруг.

Потом Дрю отвез Китти к ее дому, проводил до самой двери.

– Идешь завтра в церковь? – спросил он девушку, явно не желая расставаться.

– Скорее всего, да, – растягивая слова, ответила Китти.

– В таком случае я забираю тебя в половине одиннадцатого, если не произойдет чего-нибудь чрезвычайного. Тогда я позвоню.

Китти внимательно посмотрела в его спокойные глаза и ощутила, еще не умея это объяснить себе, что что-то между ними возникло. И это была особая связь.

А Дрю вздохнул и, обхватив ладонями ее лицо, стал целовать.

– Мне не хочется расставаться с тобой, – прошептал он.

Оба они учащенно дышали.

– Давай после церкви устроим пикник. Я приготовлю какие-нибудь бутерброды и возьму попить, – предложил Дрю.

Китти согласилась, но сказала, что после службы ей надо будет переодеться. Дрю добавил, что и ему тоже надо. Он мягко поцеловал ее веки.

– Надеюсь, завтра не будет дождя, – заметил он.

Еще раз поцеловав девушку, Дрю попрощался и велел хорошенько запереть дверь.

Китти никак не могла заснуть. Она снова и снова переживала подробности сегодняшнего удивительного вечера, вспоминала, как она танцевала…

А наутро события развивались стремительно. После службы, держась за руки, они пошли к его «мерседесу». Заехав поочередно к ней и к нему домой, переоделись для загородной прогулки и наконец, подкатили к тихому берегу реки. Это место выбрал Дрю.

Китти выглядела как девочка в своем сарафане и сандалиях. Дрю смотрел на нее с нескрываемым восхищением. Он и сам в спортивной рубахе и джинсах помолодел на добрый десяток лет. Изучающее глядя на него, Китти отметила, что на пальце левой руки у него как всегда было обручальное кольцо, с которым он не расставался ни при каких обстоятельствах. Китти понимала, что, как ей ни хорошо с ним сейчас, им предстоит пройти еще неблизкий путь до цели, о которой она старалась не думать. Тем не менее, Китти ловила себя на том, что настроение у нее более оптимистическое, чем всегда.

После еды Дрю растянулся на траве. Услышав, как Китти закашлялась, он строго спросил:

– Надеюсь, ингалятор при тебе?

Девушка утвердительно кивнула.

Дрю похвалил:

– Ты теперь хорошая девочка!

Китти лежала рядом с ним. Все вокруг дышало покоем и негой.

– Свободное воскресенье, – с удивлением произнес Дрю. – У меня много лет не было свободного воскресенья.

– Но их не было, потому что вы не хотели. Могу поспорить…

– Да чего тут спорить. Я действительно не хотел. – Дрю улыбнулся. – Но теперь мне снова хочется многих вещей, без которых я уже, казалось бы, научился жить. – Иди ко мне, Китти.

Девушка так привычно скользнула в его объятия, как будто делала это уже многие годы. Дрю стал целовать ее, а она остро ощущала все его нежные прикосновения. И опять, как вчера вечером, весь мир куда-то исчез. Сейчас они были во всей вселенной только вдвоем.

– Мы будем поступать так каждое воскресенье, – прошептал Дрю с полузакрытыми глазами. – Дежурить мне можно будет только одно воскресенье в месяц. – Он счастливо рассмеялся и озорно добавил: – Если нам чего и не хватает теперь, то только малыша, бегающего рядом. Правда, Ева?

Китти похолодела.

Ева? Ей показалось, что все ее мечты и надежды разом умерли. А Дрю уже проклинал себя за эту страшную оговорку. Он держал в руках и обнимал Китти, он думал только о ней и желал только ее. Привычки медленно умирают, подумал он. Но, похоже, его сожаления были запоздалыми. Китти уже была на ногах и быстро собирала свои вещи.

– Я сказал это случайно, – оправдывался Дрю, когда они шли к машине.

Она пожала плечами и безразлично проговорила:

– Да, я знаю… Все еще пока слишком для меня быстро? – напомнила она ему его фразу.

Дрю подыскивал нужные слова, чтобы исправить, кажется, непоправимое. Китти поняла это и стала успокаивать его, сказав, что ей все равно надо быть дома и посмотреть любимый сериал.

– Не хотелось бы пропустить… – пояснила она.

– Хорошо, – коротко согласился Дрю, так и не найдя нужных слов для серьезного извинения.

Машина остановилась около дома Китти, и он проводил девушку до дверей.

Прежде чем заснуть, Китти долго плакала. Она была так взволнована, что забыла принять свое лекарство. И утром поплатилась за это. По дороге на работу Китти пересекла покрытую цветами лужайку, и, стоило ей войти в офис, страшный приступ аллергического кашля повалил ее на пол. Китти казалось, она умирает. Потом сильные руки Дрю подняли ее.

– Не волнуйся, малышка, – шептал он Китти на ухо. – Все будет в порядке. Держись!…

Казалось, эти слова он адресует больше себе, чем ей. Дрю почти бежал с Китти на руках в «Скорую помощь». А сестра Тернер в это время звонила туда и передавала распоряжения, которые он успел сделать. После капельницы девушке стало легче, и она пыталась объяснить, почему случился приступ. Но доктор после пережитого волнения выглядел очень сердитым и строго произнес:

– Послушай, сколько можно так к себе относиться? Где твой ингалятор?

– Мне надо было бы перезарядить его, – пыталась оправдаться Китти.

Дрю в сердцах безжалостно обозвал ее идиоткой. Поглядев на часы, он воскликнул:

– Видишь, пока я тут вожусь с тобой, там пациенты проклинают меня за опоздание.

– Ну, так идите туда. – Из-под маски голос девушки звучал глухо, и она снова закашлялась.

Дрю еще больше разозлился.

– Я сам знаю, куда и когда мне идти, – рассерженно произнес он.

Китти лежала на спине. У нее не было сил спорить с ним. Наверное, он не помнит, как накануне назвал ее Евой, подумала она, но я-то помню!… Господи, он, наверное, просто не в силах забыть прошлое, даже если искренне желает этого!

Наконец Дрю отбыл проверить субботнего пациента. Когда он возвратился, Китти была в относительном порядке. Ее ингалятор перезарядили, и она показала приборчик Дрю.

Всю дорогу от «Скорой помощи» до офиса, он вел машину молча с раздраженным видом. Китти не очень понимала, почему. Когда они вошли в коридор, там было полно пациентов.

– Это ее вина, – пальцем показал он на Китти. – По разгильдяйству она забыла перезарядить ингалятор, и, когда у нее случился приступ астмы, мне пришлось доставить ее в «Скорую помощь». Теперь нам придется просидеть здесь до полуночи, пока не примем всех страждущих.

Дрю, пыхтя как паровоз, прошел в свой кабинет, оставив позади изумленных пациентов и недоумевающую Китти.

В течение всей недели доктор Моррис был подчеркнуто холоден с ней. После обеда в пятницу он пригласил своих бывших тестя и тещу, чтобы познакомить с Китти.

– Они проведут эти выходные в моем обществе, – пояснил он девушке. – Скорее всего, мы поедем на рыбалку. У нас сохранились очень добрые отношения…

– Я знаю, – коротко ответила Китти.

Она улыбалась, когда Дрю представлял ее своим бывшим родственникам. Китти показалось, что ее кроткая реакция разозлила Дрю еще больше. Поглядев зверским взглядом на Китти, доктор скрылся со своими родственниками за дверью.

– Как странно, – заметила сестра Тернер, когда они с Китти запирали двери офиса перед выходными, – он не приглашал их уже лет пять, а то и больше. Доктор Моррис ездил к ним на Рождество, но почти всегда останавливался в гостинице и сидел в номере, смотрел телевизор. У них нет ничего общего, кроме воспоминаний о Еве и рыбной ловли. Да, все это странно! – Пристально поглядев на свою сослуживицу, она добавила: – В тот день, когда доктор увидел тебя на полу, я думала, что «скорую» придется вызвать для него. А ведь он известен своим хладнокровием. Да, странно!… – Она еще раз посмотрела на девушку и изрекла приговор: – Не иначе, как он влюблен.

– В таком случае мне жаль его избранницу, – коротко ответила Китти. – Ей никогда не удастся победить прекрасное привидение.

– Не знаю, не знаю… – усмехнулась старшая женщина, и они распрощались.

Дрю пригласил Китти на воскресенье отобедать у него дома в компании своих родственников, но она отказалась под предлогом того, что раньше уже договорилась пойти в кино с Гаем Фентоном. Тот твердо пообещал вести себя хорошо и больше не бросать ее посреди сеанса ради кого-либо другого. Реакция Дрю на это сообщение огорчила девушку. Он был взбешен и не счел нужным скрыть свое состояние. Но Китти все равно пошла с Гаем.

Когда они уселись на свои места в зале, Фентон мягко обнял Китти за плечи и признался, что не ожидал ее согласия пойти с ним. Он самокритично признал, что в прошлый раз вел себя по отношению к ней по-свински. Китти с улыбкой объяснила, что ей просто хотелось посмотреть этот фильм, а уж в какой компании, все равно.

Но картина шла, а она думала не о том, что происходит на экране. Китти размышляла о Дрю, его странном поведении, желании доказать ей, как мало она значит в его жизни, думала о самой себе, своих мечтах и надеждах. В ее ушах звучало оброненное Дрю на берегу реки имя его умершей жены.

Гай проводил девушку домой, мягко поцеловал на прощание. Его опыт подсказывал ему, что никаких перспектив с Китти у него нет, но, проявляя тактичность, ковбой предложил:

– Если тебе будет снова не по себе, звони, я постараюсь развлечь тебя. – И прозорливо добавил: – Выброси доктора из головы. Тебе никогда не победить прекрасные воспоминания. Это безнадега!

– Я знаю об этом.

– Конечно, ты же не дурочка. Ну, пока…

Они с Гаем договорились созвониться. Провожая его взглядом, Китти искренне сожалела о том, что не может отдать своего сердца тому, кому это действительно надо – Гаю или Мэтту. И еще она знала, что больше так жить не сможет: видеть каждый день Дрю и не знать, желает он ее или нет.

 

Глава шестая

На следующее утро Дрю был очень разговорчив с пациентами, заверял в том, что всегда рад видеть их у себя. И никто, даже Китти, не мог догадаться, что он лжет.

Поражаясь себе, она отстукала на машинке прошение об увольнении и положила его на стол доктора Морриса. Он с любопытством посмотрел на Китти, даже не успев толком прочитать бумагу, а просто догадавшись обо всем по ее лицу.

– Итак, ты хочешь уйти? – спросил он.

Его лицо выглядело почти безразличным, поэтому девушка отважно сказала:

– Хочу!

– Ладно, – покладисто отозвался доктор. – Я позвоню в агентство и узнаю, когда они смогут прислать тебе смену. С того дня ты можешь быть свободна. Я напишу тебе хорошую характеристику и выплачу двухнедельное выходное пособие.

Она не стала спорить, а просто сказала:

– Спасибо.

Дрю посмотрел на дверь и подумал, что скоро все окончательно определится. Возмутительница спокойствия исчезнет навсегда. Он останется в своем прошлом с Евой. Но почему-то эта мысль не принесла ему ожидаемого облегчения. Дрю положил руки на голову и прикрыл глаза. Самому-то себе он мог признаться, что сейчас думал не о привидении.

Агентство не заставило себя ждать. Новая медсестра в приемную должна была прийти уже завтра утром. Китти расчистила ей стол и хотела закончить все уже сегодня до полудня.

Сестре Тернер она сказала:

– Жаль, что мы поработали вместе так мало! Мне будет не хватать вас.

– И мне, – сказала та и поинтересовалась: – Куда ты пойдешь теперь?

– Не знаю, – честно призналась девушка. – Но думаю, что хорошей машинистке место всегда найдется.

Поколебавшись, сестра Тернер спросила:

– Даже не зайдешь попрощаться с ним?

Было видно, что твердый ответ Китти дался нелегко, но, тем не менее она твердо сказала:

– Нет, мне там делать нечего.

Прошло две недели. Китти с удовольствием пила кофе, когда вошел ее новый босс – Мэтт Колдуэлл.

– Вы уже скопировали ту дискету? – спросил он с улыбкой.

Китти, улыбнувшись в ответ, вложила копию в карман его пиджака.

– Господи, как хорошо, что вам надоело работать в приемной Дрю, как раз в тот день, когда секретарша решила меня покинуть. Вы просто спасли мне жизнь. Вы – сокровище…

Мэтт переложил дискету в свой кейс.

Китти усмехнулась.

– Мне и кое-кому еще так вовсе не кажется. Думаю, что, по крайней мере, половина женского населения Джекобсвилля прибежала бы, узнав о том, что вы ищете помощницу.

– Поэтому я и не давал объявления, – пробормотал Мэтт. – Я ведь объект охоты. Красив, богат, умен, загадочен и очарователен…

Он вежливо склонил голову.

– Вы забыли еще упомянуть о скромности, – рассмеялась Китти.

Мэтт широким жестом отворил дверь.

– Я буду отсутствовать всю вторую половину дня, можете идти домой, если хотите.

– Побуду в офисе. Надо отвечать на телефонные звонки.

– Дитя мое, – спокойно сказал Мэтт, пристально глядя на девушку, – поверьте, не стоит эмигрировать из страны, только из-за того, что доктор Моррис не способен вернуться в настоящее.

– Я и не собираюсь загубить себя ненужными переживаниями, – серьезно заверила его Китти. – Я найду нормального мужчину, выйду за него замуж и рожу ему пятерых детей.

– В таком случае, почему бы вам не выйти замуж за меня? – Мэтт говорил вполне ответственно. – У меня, кроме вас, сегодня нет на примете никого. Мне очень важно знать, что вы не стремитесь выйти за меня из-за денег.

Китти тепло улыбнулась ему.

– Спасибо, Мэтт, за ваше доброе отношение. Но я уверена, что ни один из нас не согласится на брак по расчету. Без любви.

Пожав плечами, он сказал:

– Ну почему, я готов…

Китти знала о его предыдущей жизни и серьезно сказала:

– Спасибо за предложение, буду помнить о нем всегда. Но уверена, что скоро колокола известят о вашем бракосочетании.

Глянув исподлобья на девушку, Мэтт полушутя, полусерьезно произнес:

– Где уж нам уж выйти замуж… мы уж так уж как-нибудь…

И вышел.

А Китти, в совершенно разобранном виде, осталась у телефона. Она отдавала себе отчет в том, что ждать звонка Дрю – полное безумие. Он, наверное, был в полном восторге оттого, что исчезла главная помеха его счастливым воспоминаниям о прошлом. Китти стыдилась себя за подобные мысли. В чем она винит Дрю? В том, что он по-прежнему любит жену? Китти было плохо, даже хуже, чем после смерти отца… Еще хуже было то, что время от времени они с Дрю встречалась – Джекобсвилль, в конце концов, не такой уж большой город.

В первый раз они столкнулись в банке, во второй – в овощном магазине. И оба раза он сделал вид, что не видит Китти. Девушка решила перебраться в соседний город Викторию. Там не нашлось места ни медсестры, ни машинистки. Зато открывалось новое кафе и ей, наконец повезло. В кафе ее взяли. Поблагодарив Мэтта за временное пристанище, Китти упаковала свой нехитрый багаж.

Через несколько дней Мэтт столкнулся нос к носу с Дрю и, увидев встрепанного с красными воспаленными глазами доктора, не смог не сказать ему, что тот выглядит чудовищно. Дрю объяснил, что всю ночь провел с тяжелым пациентом. Перекинувшись несколькими незначительными фразами, мужчины уже готовы были разойтись, но Дрю не выдержал и, сказав, что знает о работе Китти у Мэтта, спросил:

– Надеюсь, она регулярно принимает свои лекарства?

Он был несказанно удивлен, услышав, что девушка уехала из города.

– Почему? – тихо спросил он Мэтта.

Тот постарался ответить абсолютно честно:

– Мне нужно было кого-то на постоянной основе, а она оставаться в Джекобсвилле не захотела.

На это Дрю безразличным голосом заметил:

– А почему бы ей было не уехать в Викторию? В конце концов, это ее родной город.

– Могу поспорить, что ей вовсе не хотелось уезжать! – Мэтт внимательно посмотрел на Дрю и добавил: – Китти – чудная девушка. Я предложил ей выйти за меня замуж.

Дрю побледнел. Глаза его еще больше потемнели и сузились.

– И что она ответила? – спросил он тихо.

– Она однозначно сказала «нет», – признался Мэтт. – Наверно, я не такой уж завидный жених, как мне иногда кажется…

Дрю, заложив руки в карманы, заметил:

– Но Китти ведь никого в Виктории не знает.

– Она мне ничего по этому поводу не говорила, – честно признался Мэтт и решил окончательно добить Дрю: – Уверен, что она не долго пробудет в одиночестве. Девушка с таким характером и внешностью наверняка привлечет тамошних парней. Ведь она будет прекрасной женой и матерью. Жаль, что не моих детей!…

Казалось, Дрю его не слышит. Несколько последних недель были для доктора сплошным кошмаром. Все напоминало ему о Китти, она всюду мерещилась ему.

– Неужели ты такой дурак, что отдашь ее кому-то? – с грубоватой прямотой спросил Мэтт приятеля.

– А почему бы и нет? – прозвучал нарочито безразличный вопрос.

– Да потому, что ты ее любишь! – лаконично констатировал Мэтт.

Казалось, Дрю упадет сейчас замертво. Он побледнел и перестал дышать.

– Ты что, сам не знаешь этого? – изумленно спросил Мэтт.

Дрю продолжал молчать, потом повернулся на каблуках и побрел прочь. Я ее… люблю?… Этот изумивший доктора вопрос давно вертелся у него в голове.

– Да, я люблю ее, – прошептал Дрю, садясь в свою машину. – Люблю ее и уже давно…

Он не хотел себе признаться в этом, боясь оскорбить память Евы. Но ведь нежная, чувствительная Ева никогда не просила сохранять ей бесконечную верность после смерти. Оглянувшись, Дрю увидел играющих детей и вспомнил, как внимательна была Китти к маленьким пациентам. Она любила детей. И еще она любила его. А он – что скрывать? – любит ее. Тогда почему же он здесь, а она в другом городе? Промедление смерти подобно, пронеслось в голове Дрю. По мобильному телефону он позвонил в офис и предупредил новую сестру, что будет отсутствовать некоторое время. Машина рванула в направлении Виктории.

Несколько часов поисков девушки ничего ему не дали. Китти не фигурировала в качестве соискательницы рабочего места ни в одном агентстве. Встретились они совершенно случайно, когда обессиленный Дрю заехал в попавшееся на пути кафе, чтобы выпить чашечку кофе. Зайдя в помещение, он тут же увидел Китти, стоявшую у столика с тарелкой, на которой высилась горка жареной картошки и кусок цыпленка.

Не теряя ни секунды, Дрю подошел к ней и встал на одно колено. Взяв за руку, онемевшую от изумления девушку, он громко, глядя ей прямо в глаза, спросил:

– Китти Карсон, согласна ли ты выйти за меня замуж?

То, что произошло дальше, к сожалению, было легко предсказать. Китти уронила тарелку, и жирный, ничем не смываемый техасский соус для цыплят пролился на безукоризненного покроя модный пиджак доктора.

– О, Дрю! – прошептала Китти и тоже опустилась на колени прямо в кучу помятой картошки и лужу соуса.

Она обняла его за шею и поцеловала таким долгим поцелуем, что чуть не потеряла дыхание.

– Ты устало выглядишь, – прошептал Дрю, – и, наверное, не пьешь лекарство. Сильно похудела…

– Ты тоже… – Китти заботливо посмотрела на своего бывшего шефа… – Дорогой, ты выглядишь так, как будто не спишь по ночам.

Дрю снова поцеловал ее и признался:

– Да, я не могу спать с того самого дня, как ты ушла от меня. Ты мне нужна! Я тебя люблю!… Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Хочу, чтобы у нас были дети…

Они, продолжая стоять на коленях, снова слились в долгом страстном поцелуе.

Владелец кафе с удивлением наблюдал за необычной сценой, на время разрушившей скучную рутину его жизни.

Первым опомнился Дрю. Он поднялся, потянув за собой и девушку. С глуповато-счастливой улыбкой он посмотрел на хозяина кафе.

– Простите, ради Бога! Я чуть не позволил ей потеряться навсегда.

– В таком случае вам не было бы прощения. Убирайтесь оба отсюда и займитесь делом. – Мужчина хохотнул. – Желаю вам настрогать не меньше десятка детей!

– Я не против, – заявила Китти, с удивлением заметив, как ее будущий муж покраснел.

Свадьба Дрю и Китти стала крупнейшим событием в жизни Джекобсвилля. Позднее, когда они возвратились в дом Дрю, Китти отметила, что фотография Евы, стоявшая на заметном месте, исчезла. Он перехватил ее взгляд и сказал:

– Я не собираюсь отказываться от прошлого. Но оно и останется прошлым. А мы с тобой начинаем новую жизнь. Ты моя жена, и я тебя люблю. У нас все впереди…

– Я тоже тебя люблю, – прошептала Китти, готовая расплакаться от всех переживаний сегодняшнего бесконечного дня. Слезы все же потекли по ее щекам, но, улыбнувшись, она изрекла: – Не кажется ли тебе, что уже настало время подтвердить делом твои слова о любви?

Усмехнувшись, Дрю поднял молодую жену на руки и понес наверх в спальню.

– Надеюсь, ты съела приличный кусок свадебного пирога? Следующая еда ждет нас не скоро… – пообещал он.

Так оно и произошло.

 

ДЖОБ ДОДД

Глава первая

Сэнди заметила, что он без особой радости слушает то, что она говорит. Джоба Додда было нелегко заставить стоять спокойно и внимать ее рассказу о компьютерах, точнее о том, что надо бы оборудовать электроникой ферму ее брата.

Джоб взирал на девушку узкими серыми глазами с невероятной высоты. Его внешность, длинные сильные руки и стройные ноги свидетельствовали о том, что их обладатель скорее уж до всех научных премудростей дошел сам, нежели грыз гранит науки в каком-нибудь колледже.

– Ты слышишь, о чем я говорю? Тед сказал, мы должны это сделать, – настойчиво повторяла Сэнди, все время, отбрасывая назад непослушные кудрявые волосы, темные как южная ночь.

Девушка на ферме поправляла здоровье после перенесенного гриппа. Ее выхаживала жена брата Корин, с которой они были приятельницами. Ей было уже лучше, во всяком случае, до беседы с Джобом.

– Если это ферма Теда, не вижу оснований отказываться от работы, – маленько невпопад заявил парень.

Сэнди с большим трудом сдерживала себя. Лет с пятнадцати Джоб раздражал ее своими замедленными манерами и меланхолией. Она знала, что в школе у Джоба были хорошие отметки, но дальше он не пошел. А Сэнди окончила колледж. Сейчас ее раздражала необходимость растолковывать своему собеседнику элементарные, с ее точки зрения, вещи об электронике.

– Что, тебе не нравится такая ситуация? Я – женщина, разбираюсь в компьютерах лучше тебя!…

– А зачем мне компьютеры? – с издевкой поинтересовался Джоб. – Ты же, например, ничего не смыслишь в генетике. Вот попробуй заняться селекцией рогатого скота с помощью этой чертовой системы… и он кивнул на компьютер, стоявший неподалеку.

– Как ни странно, – парировала Сэнди с холодной улыбкой, – я за этим и привезла «эту чертову систему». Я вживлю коровам под шкуру компьютерные чипы…

– Только через мой труп!

– Что за глупость?! С помощью компьютерного слежения мы сможем отбирать те данные, которые пригодятся при скрещивании. Нам не надо будет осуществлять трудоемкое наблюдение, и мы сможем избежать кучи бумажной работы.

– У меня уже готова программа селекции.

– Но с помощью компьютера все это можно сделать быстрее и высококачественнее!…

Он был непреклонен, и Сэнди начала снова заводиться. У нее разболелась голова, как это происходило всегда при разговорах с Джобом. К тому же после гриппа она чувствовала себя еще не совсем хорошо.

Сэнди всячески избегала встреч со своим неприятелем. Но сейчас разговор был необходим. А ее брат Тед был достаточно близким другом Джоба. Они вместе росли, потому что их отцы по соседству разводили скот и торговали им. Теда не очень волновала неприязнь сестры к менеджеру его ранчо. Он знал, что каждый из них достаточно хорошо разбирается в своем деле, и ради важной цели они смогут преодолеть мелкие разногласия.

Джоб решил положить конец их стычке.

– Тебе, чтобы со мной спорить, надо нарастить побольше мяса на косточках, – пробормотал он.

Сэнди не осталась в долгу:

– Дай мне хорошую палку, и я покажу тебе, достаточно ли у меня мускулов. – Ее глаза, почти такие же синие, как у брата, сверкали. – Тед успел сказать, что тебе надо будет овладеть всей этой техникой?

– Что? – искренне испугался Джоб. – Зачем это?

– А затем, что я не собираюсь жить здесь вечно. Тебе придется со всем управляться самому, после того, как я уеду.

– Знаешь, если бы Богу было угодно, чтобы мужики управлялись с компьютерами, то мы рождались бы с пультами, а не с тем, с чем рождаемся сейчас, – бросил он в сердцах.

Сэнди обрадовалась, поняв, что он завелся. Ей казалось, что еще немного и у него из ушей пойдет пар.

– Все равно, Джоб, тебе придется освоить эту технику.

Джоб поднял одну бровь.

– Ладно, я обучусь компьютерному делу. Как только ты научишься печь пироги, – предложил он.

Глаза Сэнди опять блеснули.

– Я, между прочим, умею печь пироги и готовить!…

Теперь он был доволен, сообразив, что задел девушку за живое, и продолжил:

– Да, да, умеешь. Я до сих пор помню, как это было. Ковбоям, пожалуй, впервые в жизни пришлось есть не мясо, а рыбу. А потом, я вместо тебя готовил уже сам.

– Подонки! Это был хороший шашлык! Да, с корочкой, но настоящий шашлык всегда должен быть с корочкой!…

– Но корочка не должна быть угольно-черной и толщиной с половину куска.

– Просто у меня тогда не было настроения! Я хорошо готовлю только под настроение…

Они услышали за спиной громкий смех. Подошедший незаметно Тед застал последнюю часть их разговора и не смог сдержаться. Его рано поседевшие волосы блестели на солнце.

– Мне довелось повоевать во Вьетнаме. А теперь дома я вижу сражения, не менее кровопролитные, чем там.

Сэнди вспыхнула, но весь ее вид показывал, что сдаваться она вовсе не собирается.

– Этот тип сказал, что не будет осваивать компьютер и лучше останется работать на старой ферме.

Джоб решил промолчать, чтобы не подливать масла в огонь.

Тед взглянул на сестру, потом на управляющего.

– Нам все равно придется, – сказал он, как бы ни к кому не обращаясь персонально. – Видит Бог, я сопротивлялся до последнего дня, но она меня сломила.

Теперь он уже смотрел на приятеля. А тот, приподняв свою белобрысую бровь, упрямо повторил:

– Что поделать, если мне не нравятся все эти электронные затеи?

– Ты ее просто боишься, потому что когда-то сеноукладчик прихватил тебя за полу куртки… – начала было Сэнди.

– Вот именно, эта гадина чуть не оторвала мне полруки! – прервал ее Джоб.

– Компьютер не оторвет тебе руки, – пообещала девушка.

– Этого никто гарантировать не может… – засомневался упрямый ковбой. – Говорят, что даже маленький мальчик с помощью этой штуки может изготовить напалм.

– Да, я первая стою за то, чтобы не совать в Интернет химические формулы, – согласилась Сэнди. – А родители должны контролировать, что их дети выводят на монитор.

– Прекрасно, что ты хоть в чем-то согласна со мной, – отметил Джоб. – Но хочу со всей ответственностью сказать, что моим детям будет некогда заниматься этими глупостями, потому что у них не хватит для этого свободного времени. Они будут заняты разведением скота и его продажей.

– О, конечно, по уши в навозе круглые сутки… – произнесла Сэнди самым сладким голосом, на который была способна. – А теперь, умоляю, скажи мне, где ты собираешься достать этих мифических детей, при условии, что ни одна женщина на свете не сможет ответить твоим высоким стандартам?

– Да, ты этой женщиной быть не сможешь, – уверил ее Джоб.

Взбешенная Сэнди вскочила со стула.

– Слушайте, – вмешался Тед, – все ваши дискуссии о том, как увеличить поголовье скота, вовсе не повод для развязывания третьей мировой войны. Постарайтесь научиться разговаривать спокойно. Это нужно для дела. В противном случае, я никогда не смогу ввести свою систему в дело и потерплю убытки.

– Я хочу одного, – девушка взглянула на брата и указала на Джоба, – чтобы он заткнулся и убрался!

А Джоб, погрустнев, сказал:

– Сэнди, тебе такая вульгарность не идет…

Осознав, что зашла слишком далеко, девушка покраснела.

– Вы оба доведете меня до инфаркта. – Тед покачал головой. – А ведь речь идет о том, чтобы войти в следующий век с современной технологией разведения скота.

– И лошадей тоже, – добавила сестра.

Джоб выглядел агрессивно.

– Компьютеры – это проклятие!

– Проклятие или не проклятие, считай, как хочешь. Но либо Сэнди, либо кто-нибудь другой систему соберет, и тебе придется освоить ее.

Когда Тед начинал говорить таким тоном, все знали, что спорить с ним бесполезно. Джоб только пожал своими широкими плечами и выразительно посмотрел на девушку. Тед перехватил его взгляд и заметил, что вполне доверяет сестре, и она сделает эту работу лучше, чем любой другой, потому что делает ее и для себя.

– В Техасе уже нет ни одного ранчо, не имеющего компьютерного оборудования, – добавил он. – Так что хочешь или не хочешь, а обучиться тебе этому делу придется.

– Не хочу, но другого выхода у меня, похоже, нет, – пробормотал Джоб и повернулся, чтобы оставить их. – Может, вообще придется переехать в Аризону или Нью-Мексико, если я не сгожусь в Техасе.

А Сэнди опять поинтересовалась своим приторным голоском:

– А чего, собственно, Джоб, ты боишься освоить компьютер? Может, ты слишком тупой?

Джоб резко остановился, повернувшись, посмотрел на девушку своими черными глазами.

– Повтори, что ты сказала… – тихо потребовал он.

Она знала это его выражение и знала, что под таким взглядом тушуются даже взрослые ковбои, поэтому-то он и был таким хорошим управляющим. Джобу не было необходимости поднимать голос. Впрочем, и отступать Сэнди не хотела. Она уважала его, но вовсе не боялась.

– Я сказала, что ты боишься освоить компьютер, потому что не уверен в своих силах, – упрямо повторила девушка.

Джоб спокойно парировал:

– Не боюсь, а просто не хочу.

– Ну да, просто боишься.

– Ладно, я докажу тебе, что смогу освоить любой компьютер. Если не смогу, то уеду отсюда.

Тед был готов рассмеяться, потому что понимал причину их ссор – они были далеко не равнодушны друг к другу и всячески пытались скрыть это.

– Вот и хорошо, Джоб. Уверен, что ты справишься, и тебе не придется уезжать. К тому же у тебя освободится уйма времени.

– А что я с этим временем стану делать?

– Как что? Посвятишь себя разработке программы увеличения поголовья. Поучаствуешь в семинарах. Поездишь по конференциям, на которых обсуждаются проблемы генетики. А потом получишь степень специалиста по данному предмету.

– Ну и как ты думаешь, когда мне начинать обучение этим премудростям? – спросил он, по сути признавая правоту Теда.

– Как только Сэнди окончательно поправится и наберется сил. Мне не хотелось бы, что она начала работу над таким проектом не вполне здоровой.

– Я в полном порядке, – запротестовала девушка и тут же опровергла свое утверждение, сильно раскашлявшись.

– Да, мы видим, что ты вполне уже здорова, – подколол ее Джоб, а потом уже мягче добавил: – Тебе еще надо полежать, а не гонять, как сумасшедшая.

– Не обзывай меня! – запротестовала Сэнди. – Я сама знаю, что делать.

– Да, мы отлично знаем, как благоразумно ты умеешь себя вести. Если бы Тед вовремя не заехал, то позже тебя нашли бы в виде хладного трупа в квартире. Этот грипп легко переходит в воспаление легких.

Сэнди собралась было поспорить, но вместо этого ей пришлось достать платок и вытереть нос.

– На следующей неделе начнем, – пообещала она. – Постараюсь наверстать упущенное…

– А сейчас отправляйся в постель, – скомандовал сестре Тед. – Тем более, что нам с Джобом надо поговорить.

– Иду, – согласилась Сэнди.

Она действительно чувствовала себя гораздо хуже, чем вчера. Но, тем не менее бросила, уходя, испепеляющий взгляд на управляющего.

А он посмотрел на нее и только собрался выдать что-то сердитое, как Тед подтолкнул его к своему кабинету и твердо сказал:

– Хватит тебе, ты же старше и умнее. Перестань третировать ее!…

– Пусть она перестанет доводить меня, – заявил Джоб. – Ее счастье, что она не мужик, иначе так бы досталось!…

– Вы – чудные ребята. Вам, видимо, доставляет удовольствие мучить друг друга. Хочешь чего-нибудь выпить?

– Ты же знаешь, что я не употребляю алкоголя, – напомнил Джоб.

– Да я тебе и не предлагаю спиртного. Только лимонад или чай.

– Прости. Сегодня у меня что-то с мозгами не то. – Джоб усмехнулся. – Лимонад, пожалуй…

Тед наполнил два стакана. День был жаркий, даже для августа, и холодный напиток был очень кстати. Они разговорились о Сэнди. Джоб признал, что девушка хорошо знает свое дело, и заметил, что ей, видимо, в Джекобсвилле тесновато. На это Тед сказал, что большинству молодых людей свойственны амбиции.

Расправив широкие плечи, Джоб проворчал:

– Я в ее годы был поскромнее. Мне вполне хватало работы на ранчо, а развлечением был местный бар. Но у меня была куча друзей в округе. Почему же Сэнди всего этого мало?

Разговор неожиданно повернул в малоприятное для Джоба направление. Тед обвинил его в том, что с того времени, как Сэнди из девочки превратилась в девушку, его насмешки и издевательства над ее увлечением техникой не просто нервировали, а доводили ее до бешенства.

– Это ты заронил ей комплекс неполноценности! – взволнованно сказал он. – И с тех пор, она пытается доказать тебе обратное. Думаю, докажет!

Джоб оборонялся:

– Она потеряла уйму времени, уверяя всех, что Джекобсвилль слишком мал для нее и что она не хочет закончить свою жизнь, выйдя замуж за ковбоя, не желает носить простые хлопковые платья.

Услышав это, Тед задумчиво посмотрел на приятеля, потом отвел глаза.

– Думаю, ты не прав. Ее мировоззрение поменялось. Посмотри, с каким терпением она нянчится с маленьким братишкой.

Джоб не уступал:

– Все равно это не ее собственный ребенок, и в любой момент, когда ей надоест это занятие, она может бросить его. Что не возможно, если ребенок твой собственный.

– А ты спроси, надоедает ей это или нет, – посоветовал Тед.

Джоб усмехнулся.

– А мне-то зачем знать это? Лично я все равно женюсь на малышке, для которой семья будет стоять на первом месте. Не науки и компьютеры, а семья! Мне в доме нужна мать моих детей. Специалиста по вычислительной технике можно взять со стороны…

Оба они так увлеклись спором, что не заметили, как возвратилась Сэнди. Она забыла свой стакан с лимонадом и пришла его забрать. Девушка замерла у порога, услышав последние слова Джоба. Лицо ее побагровело. Повернувшись, она беззвучно исчезла.

Услышанное шокировало ее. Сэнди казалось, что Джоб совершенно не подходит под ее представление о потенциальном муже. Он, заскорузлая деревенщина, мечтающая о том, чтобы его жена половину жизни провела, вынашивая его детей, совершенно не отвечал ее запросам. Так ей казалось. Но тогда почему же его высказывания были так болезненны для нее? Сэнди не сомневалась, что она умнее большинства мужланов Джекобсвилля, и уж намного интеллектуальнее, чем он. А что касается замужества, девушка считала, что в мире найдутся сотни мужчин, которые сочтут за честь иметь в качестве жены специалиста по компьютерам.

Но пока это ее мало волновало. Она хотела сделать карьеру. А что до детей, то мысль об этом была пока очень далека от Сэнди. Она любила малыша – сына Теда и Корин, но это была немножечко абстрактная любовь, не переходящая в сознание того, что и у нее самой может быть такое же чудо.

А Джоб, как раз представлял, и очень реально. Тем более, что на эти мысли его наталкивала одна девушка, которая время от времени появлялась на ранчо своего брата. Она на его глазах вырастала из голенастой дурнушки в прекрасную леди. И именно ему не раз приходилось выручать ее из разных малоприятных, а то и опасных ситуаций. Теду сестрой заниматься было некогда. А сама она с некоторого времени не любила вспоминать о том, что многим обязана Джобу. Зачастую он, как бы случайно сидел за столиком кафе, где какой-нибудь местный сорвиголова назначал ей свидание.

Он вытащил Сэнди и из самой неприятной ситуации в жизни. Один из ее приятелей-петушков смертельно напился и, потеряв голову, попытался свершить свое черное дело на заднем сиденье автомобиля. Джоб выволок его из машины, надрал своим широким ремнем мягкое место, а потом сдал в полицию. Он же оповестил родителей неудачника, и те выкупили свое чадо под залог и отправили от греха подальше к бабушке. Назад он никогда не возвратился, но и преступником себе на счастье не стал.

Мужская часть города считала, что долговязый ковбой по уши влюблен в младшую сестру Теда. Это было постоянной темой пересудов и насмешек. А женщины Джекобсвилля всегда считали его завидным женихом. На сегодняшний день Джобу было уже тридцать шесть, но он не терял надежды стать хорошим мужем и отцом.

Сэнди, пожалуй, была исключением. Она считала, что ненавидит этого типа, такого бесчувственного и жестокого. Что он мог понять в ее тонкой и нежной душе? Вот и сейчас она вошла в свою комнату, обливаясь слезами после подслушанного случайно разговора брата и этого чурбана. Угораздило же ее влюбиться в него, да к тому же без всякой надежды на возможность ответного чувства.

 

Глава вторая

Корин Тарлтон Риган, услышав в комнате плач, потихоньку отворила дверь. Она села рядом с лежащей на кровати и безудержно рыдающей Сэнди – своей лучшей подругой – и нежно взяла ее руку в свои ладони.

– Ненавижу его, идиот проклятый!… – вскрикивала девушка, смахивая слезы.

– Успокойся, Тед отослал его до конца дня в Викторию за документами по гибридизации.

– Отлично, чтоб его черти по дороге взяли!… – в сердцах воскликнула Сэнди.

Голубые глаза Корин смеялись.

– Послушай, а тебе не приходила в голову простая мысль – ты ему нравишься, и он цепляется к тебе, чтобы обратить на себя внимание?

Сэнди быстро взглянула на старшую подругу покрасневшими от слез глазами.

– Этого не может быть… – протянула она недоверчиво.

– А ты вспомни, как он, оставаясь в тени, охранял тебя ото всех невзгод, до самого твоего отъезда в колледж.

– Ничего себе, охранял! Он больше издевался надо мною и вышучивал меня даже при посторонних. Я случайно услышала, как он заявил Теду, что его идеал глупенькая жена с кучей детишек. И упаси Бог, чтобы она знала, как включается компьютер!…

Корин была готова рассмеяться и объяснить Сэнди, что ее чувства не секрет для Джоба. Ему нравится поддразнивать ее, но на самом деле он очень не равнодушен к ней. Но вместо этого она сказала:

– Сэнди, у меня нет лучшей подруги, чем ты. Я готова для тебя на что угодно. Например, столкнуть Джоба где-нибудь в укромном месте в океан, кишащий зубастыми акулами, и никому этого места не указать…

Сэнди не удержалась и улыбнулась сквозь слезы.

– Ты настоящая подруга!…

Корин серьезно кивнула.

– По-другому просто нельзя.

Девушка напрасно надеялась, что отсутствие Джоба в течение нескольких часов исправит ситуацию. К вечеру он возвратился из города в весьма скверном настроении и до конца недели избегал с ней встреч. С другой стороны, это дало Сэнди возможность морально подготовиться к предстоящим занятиям с ним.

В понедельник Джоб появился в офисе Теда. У него был вид человека, которого привели на казнь. Хотя одет он был так, как одеваются ковбои на родео. Особенно ему шла темно-красная рубаха. И Сэнди тоже не отнеслась к своей внешности безразлично. Волосы ее были красиво убраны лентами. Девушка еще раз отметила, как аккуратен Джоб. Он всегда был тщательно причесан, рубашка застегнута до последней пуговицы. Аккуратностью он пытается компенсировать свой скверный характер, с ехидством думала Сэнди.

Джоб скромно сказал:

– Ну, что, начнем? Я готов…

– Садись, – предложила девушка, указав на стул перед компьютером.

– Сейчас наступит катастрофа, – пробормотал Джоб. – Я совершенно не воспринимаю эти механические штуки.

– Катастрофы не будет, – успокоила его Сэнди. – Это очень крепкий аппарат, рассчитанный на то, что даже полный кретин не сможет сломать его. Даже ты, – сочла нужным добавить она нежнейшим голосом.

Джоб тупо смотрел на экран и клавиши, пытаясь понять ее объяснения. Она нажала нужные кнопки.

– Там ничего не видно, – победно заявил ковбой, показывая на мерцающий серо-голубым светом экран.

– Сейчас будет, подожди минуту, – миролюбиво сказала Сэнди.

По мере того, как появились меню и другие вызванные девушкой данные, удивление Джоба росло.

– А откуда все это берется? – поинтересовался он.

Сэнди стала объяснять ему принцип действия прибора. Это было не просто. Джоб ни разу в жизни не играл даже в компьютерные игры. У него росло внутреннее сопротивление, как у непоседливого ребенка, которому взрослые пытаются внушить что-то, что он воспринять просто не может.

Наконец Джоб изрек:

– Послушай, это пустая трата времени. Зачем мне эта машина, если все, что ты печатаешь на экране, есть у меня в голове? И поверь, я лучше знаю, к какому быку какую корову вести и когда.

Сэнди не могла не согласиться с ним, потому что о памяти Джоба в округе ходили легенды.

– Ты-то знаешь, но представь себе, что заболеешь. Что тогда будут делать другие?

– Да, они ничего без меня сделать не смогут, – не без чувства удовлетворения признал Джоб, а потом поинтересовался: – Может быть, Тед хочет избавиться от меня? Признайся… Не потому ли он загоняет все эти данные в компьютер?

Сэнди, не удержавшись, усмехнулась.

– Долго же он собирается сделать это! Ты начал работать здесь еще до того, как я уехала в колледж. А я уже давно возвратилась.

Неожиданно Джоб спросил:

– Ну ладно, ты показала мне заложенные в машину данные. А как сохранить их там?

Сэнди показала ему, как сохраняются файлы. Она убирала с экрана все и потом выводила снова.

Джоб тяжело вздохнул и признался, что со временем надеется освоить эту премудрость. Это было большим шагом вперед.

Сэнди поощрила мужчину:

– Конечно, ты все усвоишь. В наше время дети с первого писка уже учатся работать на компьютере.

Ее слова не вызвали радости у Джоба.

– Настанет черный день человечества, когда машины, которым люди доверили слишком многое, взбунтуются. И тогда наступит конец света.

Как ни странно, Сэнди не стала опровергать такое мрачное предсказание.

– В том, что ты говоришь, есть определенный резон, – признала она.

А Джоб возвратился к теме их занятия.

– Послушай, а каким образом я смогу сидеть за этой машиной здесь и одновременно наблюдать за тем, что делается в Виктории, да еще сводить воедино все данные, чтобы ввести их в машину?

Сэнди даже присвистнула.

– Я не уверена, что Тед подумал над этой проблемой, – сказала она и, окинув взглядом его худощавую фигуру и лицо, серьезно поинтересовалась: – Ты уверен, что тебе так уж необходимо спать и есть?

– Время от времени надо, – серьезно ответил Джоб.

– В таком случае Тед найдет кого-то со знанием компьютера, чтобы помогать тебе.

– Это было бы весьма кстати, – не менее серьезно заметил ковбой.

– Думаю, он даст объявление…

– В этом нет нужды, – заметил Джоб, вставая. – Мисси Харвей, как раз окончила компьютерные курсы и получила диплом программиста. Она ищет работу и, думаю, будет рада такой возможности.

– Это решит Тед, – холодно заметила Сэнди.

Девушка знала, что у Джоба с Мисси был роман, время от времени возобновляющийся и снова затухающий. Эта идея у нее особой радости не вызвала.

А Джоб, словно ничего не замечая, продолжил:

– Ладно, я подкину ему эту мысль.

Сэнди смешалась. С одной стороны, ей вовсе не хотелось, чтобы эта девушка появилась в их доме. А с другой – ее протест, вопреки здравому смыслу и очевидным преимуществам Мисси, как специалиста, любого человека натолкнет на мысль, что ею руководит не что иное, как обычная ревность.

Когда за ужином Джоб высказал свое предложение, Корин быстро взглянула на Сэнди.

А Джоб продолжал:

– Она вовсе не должна быть на работе все время. Достаточно приходить и выполнять разовые задания.

Тед, подумав над словами Джоба, посмотрел на Сэнди и полувопросительно произнес:

– А почему бы тебе, девушка, не взять это на себя?

– Тед, не забывай, что я уже проболела сверх всякой меры. Мне надо возвращаться, а то меня просто выгонят.

– Бог простит, – пробормотал ворчливо Джоб.

Сэнди стрельнула на него глазами.

– Я люблю свою работу не меньше, чем ты свою. Не трать свой запас желчи на то, чтобы изводить меня. Это бессмысленно.

Джоб бросил вилку на стол.

– Это ты пытаешься изводить меня, дорогая!…

– Не смей так меня называть! Я для тебя никакая не «дорогая». Это звучит унизительно!

Джоб вскочил, раскрасневшись от гнева.

– Что же унизительного в том, что к тебе относятся как к женщине? – Он проигнорировал предостерегающий взгляд Теда. – Неужели тебе нравится одеваться под парня? Работать по-мужски, пить по-мужски? Ты и ведешь себя, как мужчина. Тебе всегда надо знать и делать больше любого из нас!

Сэнди тоже встала, дрожа от возмущения.

– Выражайся точнее! Не надо обобщать. Речь вовсе не идет обо всех мужчинах. Речь только о тебе. Я просто должна во всем быть лучше, чем ты.

– Сэнди, – попытался остеречь ее Тед.

– Не пытайся защищать его! – крикнула она брату, бросив на стол салфетку. – Он начал изводить меня, когда мне было еще шестнадцать лет. Если его послушать, то я вообще ничего не стою. – Она понизила голос. – Мне сейчас уже двадцать шесть и я умею делать такое, что ему не под силу…

Джоб сжал зубы, щеки его побагровели. Он так посмотрел на Сэнди, что на его взгляде можно было бы поджарить яичницу. Повернувшись на каблуках, ковбой выбежал из комнаты. Девушка, все еще распаленная, тем не менее, посмотрела ему вслед с грустью.

– Сэнди, ты совершила большую ошибку, – констатировал Тед. – Таких людей, как Джоб, нельзя оскорблять безнаказанно! Сядь на место.

– Ну да, это только он может оскорблять меня, как ему заблагорассудится, – прошипела сестра в ответ на слова старшего брата.

– Мать Джоба была ученым… – сказал Тед, растягивая слова.

– Тед, не стоит… – пыталась остановить мужа Корин, но тот предостерегающе поднял ладонь.

– Ничего, пусть знает! – Он посмотрел на сестру, которая слушала его с повышенным вниманием. – Так вот, его мать работала в области ядерных исследований. А отец был ковбоем, как он сам. Он знал все, что должен знать ковбой: погоду, животных, их повадки. А она, обладательница ученых степеней, методично изводила его упреками в необразованности и неотесанности. Кончилось это трагически. Не выдержав, отец Джоба застрелился, когда мальчику было всего десять лет.

Сэнди подняла свой стакан, полный льда, и приложила его к пылающей щеке.

– Господи, но я же не знала этого! – прошептала она.

А Тед продолжил:

– Казалось, что на женщину это не произвело никакого впечатления. Она даже не попыталась разыскать сына, когда тот попал в молодежный исправительный лагерь.

– Мне всегда казалось, что туда посылают только по приговору суда.

– Так и произошло. Он украл коня, и, хотя владелец животного не обращался в полицию, парню дали срок. И опять матери не было до него дела. По ее мнению, он был слишком неотесан, чтобы иметь честь жить рядом с ней. Вот он и рос на казенных харчах, пока не выучил ремесло и не нашел работу. С того времени он и живет здесь. – Такого выражения на лице брата Сэнди еще никогда не видела. – Жаль, что ты не поинтересовалась, почему я решил выучить его работать на компьютере. Дело не в том, чтобы занести в память данные о скрещивании скота. Просто Джоб начал комплексовать, потому что его сотоварищи почти все компьютером овладели.

– Мне очень жаль, – снова прошептала Сэнди.

– Если бы ты сказала об этом ему, а не мне…

– Но она же ничего не знала, Тед! – взяла под защиту подругу Корин. – Мы не считали нужным посвящать тебя в это, – пояснила она девушке.

Тед продолжил:

– Его мать закрутила роман с красивым ковбоем из тщеславия. Потом забеременела и вышла за него замуж безо всякой любви, только чтобы успокоить своих родителей. И за это она мстила своему мужу каждый прожитый день, унижая и оскорбляя его.

– А где она теперь? – поинтересовалась Сэнди.

– Этого не знает никто. Джоб не любит упоминаний о матери. – Без всякой связи с предыдущей фразой Тед вдруг добавил: – Слава Богу, что тебе не нравится Джоб! Он никогда не простит тебе того, что ты сегодня сказала о нем.

Это была коварная фраза, и Тед отдавал себе в этом отчет. Сэнди всячески пыталась сдержать рвущиеся наружу слезы. Она взяла протянутый Корин платок и попыталась спрятать в него глаза.

– Так ты решил взять Мисси? – спросила она нейтрально.

– Думаю, да. Она сможет помочь Джобу, потому что относится к типу женщин, чье присутствие поддерживает мужчину. К тому же у нее чувствительная душа.

– Не сказала бы, что Джоб нуждается в женщине с чувствительной душой, – сквозь зубы процедила Сэнди.

Дальше разговор крутился вокруг Мисси, и Сэнди заявила, что та не любит ее. Тед согласился и заметил, что Мисси не столько не любит сестру, сколько ревнует ее к бывшему кавалеру. Она знает, что Джоб далеко не равнодушен к Сэнди.

– Думаешь, он и вправду не равнодушен ко мне? – не удержалась девушка.

Тед рассмеялся.

– Хотел бы, чтобы ты хоть раз услышала, как он говорит о тебе, когда тебя нет поблизости. Только имей в виду, ты задела его гордость, но не сердце. Он говорит, что такая женщина еще не родилась. Все, что в нем было заложено по отношению к женщинам, перегорело из-за поведения его матери.

– Я вовсе не собиралась оскорблять его, но он все время доводит меня сам, – пыталась пояснить Сэнди.

– Дорогая, я вовсе не защищаю его, – заметил брат. – Он сам может постоять за себя. Но нельзя бить ниже пояса, это безжалостно.

– Это больше никогда не повторится, – запальчиво заметила Сэнди.

– Конечно, Джоб никогда больше не станет говорить с тобой на подобные темы. А что касается Мисси, то я уверен, что ты сможешь сделать то, что не сумеет она. Правда? Пусть она делает всю черновую работу.

Сэнди солнечно улыбнулась ему.

– Разумеется, смогу. К тому же я – твоя сестра. Не так ли?

Тед оказался совершенно прав, предсказав поведение Джоба. Тот ни разу не дал понять, как глубоко оскорбила его Сэнди, но его отношение к девушке стало вежливо безразличным. Зато он удвоил внимание к Мисси. Последнюю, если и нельзя было назвать красоткой, то и дурнушкой тоже. К тому же она очень неровно дышала к Джобу. А Сэнди – потенциальную соперницу – демонстративно игнорировала.

Конечно, она вынуждена была слушать разъяснение Сэнди о ее предстоящих обязанностях. Девушка слушала молча, зато глаза ее говорили о том, что она думает по этому поводу.

Сэнди, принарядившаяся по случаю первого рабочего дня, завершая свое вступительное слово, сказала:

– Если у вас возникнут вопросы, можете обращаться непосредственно к Теду. Корин всегда знает, где его быстро найти.

– Если у меня возникнут вопросы, я обращусь непосредственно к Джобу, – довольно вызывающе ответила Мисси, правда не глядя при этом на Сэнди.

А та, резко повернув за спинку винтовой стул, на котором сидела девушка, прикрикнула:

– Вы наняты на работу семьей Риган, что позволяет и мне, в том числе, отдавать распоряжения. – Наклонившись к Мисси и понизив голос, Сэнди угрожающе прошептала: – Мой брат взял вас вовсе не из-за высокой квалификации, а просто для того, чтобы сделать приятное мистеру Додду. Я лично этому господину ничем не обязана и выкину вас за дверь, если выяснится, что вы не оправдываете наших ожиданий. Ясно?

Побледнев, Мисси кивнула и тихо произнесла:

– Прощу прощения.

Сэнди, не удостоив ее ответом, повернулась и быстро пошла к выходу. В дверях она чуть не сбила с ног Джоба. Тот, заметив на глазах Мисси слезы, громко сказал:

– Девушка, если у тебя возникнут проблемы в этом доме, ты можешь решить их через меня.

– Это мой дом, и я никому не позволю обращаться со мной без должного уважения! – выкрикнула Сэнди и выскочила в коридор.

А Мисси, порывисто вскочив, прижалась лицом к груди Джоба.

– Не беспокойся, я не дам тебя в обиду, – сказал тот и провел ладонью по темным волосам девушки.

– О, Джоб, ты такой сильный!…

Сэнди расслышала эти слова, и у нее мелькнула мысль о том, что в сравнении с железной леди, какой оказалась мать Джоба, Мисси должна вызывать у него умиление.

– Ну и пусть! – сказала она вслух, гордо вскинув голову.

Через несколько минут Сэнди, побросав в две спортивные сумки вещи и закинув их в багажник своей машины, покинула ранчо. Мисси еще пожалеет о том дне, когда приняла предложение Теда о работе, злорадно подумала Сэнди. Вряд ли у нее получится просто отбывать рабочие часы, когда меня здесь не будет и все придется решать самой.

Из своей поездки обиженная сестра Теда возвратилась только через неделю.

Припарковав свою маленькую спортивную машину, она достала ключ и направилась к парадной двери. Оказалось, что дверь не заперта. Это было удачно, потому что одну спортивную сумку с вещами она несла в руке, а другая была перекинута через плечо.

Толкнув дверь ногой, Сэнди вошла в коридор. До ее слуха донеслись какие-то странные звуки, похожие на воркование голубя или легкие стоны. Они исходили из кабинета Теда. Заглянув туда, Сэнди увидела малоприятную для себя картину. На вращающемся стуле сидел Джоб, а на коленях у него примостилась Мисси. Они целовались, и девушка постанывала.

Джоб оторвал свои губы от ее и поднял глаза. Он увидел неожиданно возникшую в дверях Сэнди, и на лице его появилось какое-то странное выражение.

– Не обращайте на меня внимания, – ледяным тоном произнесла молодая хозяйка. – Просто дверь не была заперта. Я буду считать, что вы оба выполняете важное и высокооплачиваемое задание Теда – проверяете прочность этого стула!

Мисси вскочила на ноги и быстро одернула юбку. А Сэнди, резко повернувшись, вышла из кабинета и пошла к своей комнате. Она ощутила, что Джоб следует за ней.

– Мне сейчас не до выяснения отношений, – постаралась она опередить его, – я устала с дороги. Все проблемы решайте с Тедом.

– Я не вижу никаких проблем, – твердо заметил Джоб. – Просто не хочу, чтобы кто-нибудь обвинил Мисси в том, в чем виноват один я!

– Я тоже не вижу никаких проблем, – заметила Сэнди, – но боюсь, что у Теда будет другое мнение.

– Не сомневаюсь, – согласился Джоб.

Сэнди потерла лоб согнутыми пальцами. Сдерживаясь из последних сил, она выдавила из себя:

– У меня просто разламывается голова. Будь так добр, Джоб, закрой дверь с той стороны.

Она сняла ленту, поддерживающую волосы, и они потоком упали ей на плечи.

Джоб почему-то не уходил.

– Может быть, попросить миссис Берд принести аспирин? – предложил он миролюбиво.

Подняв на нее глаза, он увидел в ее взгляде боль и осуждение.

– Не стоит, аспирин у меня есть. Пожалуйста, уходи!

Но его реакция оказалась более чем странной.

– Поклянись, Сэнди, что ты ни разу в жизни не поцеловала своего босса в рабочее время в его кабинете.

Эта язвительная фраза вызвала резкий отпор.

– Мой босс, в отличие от некоторых, джентльмен, – угрожающе тихо заговорила девушка, – и в отличие от некоторых, у него есть диплом Гарварда. Он хорошо владеет собой и не заставляет силой в рабочем кабинете раздвигать перед ним ноги женщин вообще, а тем более своих сотрудниц.

Стрела попала в цель. Глаза Джоба сузились от злости. Он внимательно взглянул на обтянутую тугой блузкой грудь Сэнди и спросил тоном, который она никогда от него не слышала:

– Скажи, а если бы он все же уложил тебя силой в постель, то знал бы, что мужику положено дальше делать?

В комнате повисла странная тишина.

Сэнди показалось, что она слышит собственное дыхание и биение сердца. А Джоб буквально пожирал ее глазами.

– Кто дал тебе право задавать мне подобные вопросы? – растягивая от изумления слова, спросила Сэнди.

– Может быть, на это у меня есть больше прав, чем ты подозреваешь, – мрачно изрек ковбой.

– И одно из них – Мисси? – полувопросительно, полуутвердительно изрекла девушка.

– По крайней мере, она осознает, что рождена женщиной.

Сэнди не мигая смотрела на Джоба. Как странно, что я ощущаю себя преданной, подумала она, а вслух произнесла:

– Я желаю тебе удачи с этой женщиной!

Но Джоб словно не слышал ее слов. Он продолжил свои размышления вслух:

– Ты вот никогда и не пробовала вести себя со мной, как надлежит женщине. А жаль!…

Сэнди вспыхнула.

– Я не вешаюсь мужчинам на шею.

– Ну да! Ты выше этого. Твоей матушке надо было тебе вовремя преподать уроки того, как надлежит поступать в отношении мужчин. Она, наверное, знала это.

– Не смей касаться моей матери! – закричала Сэнди, вскакивая на ноги.

Джоб удивленно посмотрел на нее.

– А кто здесь говорил о твоей матери? Речь была только о тебе.

– Не ври! Все знают, какой стервой она была! Она бросила отца и сбежала с другим. От того сбежала с третьим. Она считала, что ни один мужчина не может удовлетворить ее запросы. – Сэнди произнесла эту фразу с искренней горечью. – К счастью, я не пошла в нее и никогда такой, как она, не буду. Мне вообще никто не нужен, ни один мужчина!

Джоб подозрительно молчал.

– Вот оно что, – наконец задумчиво сказал он, как бы обращаясь к самому себе. – А я удивлялся, откуда у Теда такое странное отношение к женскому полу. Он их не видел в упор, пока не встретил Корин. Стало быть, это из-за матери вы оба такие… странные.

– А это уже совершенно не твое дело, – отрезала Сэнди, распрямившись. – И вообще оставь меня, наконец в покое. Дорога от Хьюстона сюда довольно длинная.

Но Джоб и на этот раз ее не послушался. Посмотрев на девушку долгим взглядом, он медленно произнес:

– Завтра на обед будут шашлыки. Мы хотим отметить удачу Теда на аукционе лошадей…

– Вот и отлично! Надеюсь, вы с Мисси отлично проведете время. Я не намерена появляться на этом обеде и мешать вам своим присутствием.

– Почему ты думаешь, что будешь мешать мне?

Сэнди горько усмехнулась.

– Ты что, думаешь, я такая глупая, что не вижу, как ты ко мне относишься?

– И как же я к тебе отношусь? – странно изменившимся голосом поинтересовался Джоб.

– Ты меня всегда презирал, – отвернувшись от него, призналась Сэнди. – И не думай, что я этого не видела!

 

Глава третья

Джоб смотрел на ее напрягшуюся спину.

– Кто сказал тебе об этом? – наконец выговорил он.

– Никому и не надо было говорить. – Голос Сэнди дрожал. – Когда я была младше, я всегда старалась быть такой, какой ты меня хотел видеть. Но не было случая, чтобы ты сказал мне доброе слово. В конце концов, я оставила эти попытки.

Девушка обхватила себя руками, как будто ей было холодно.

– Я не видел этого, – искренне признался Джоб. – Мне, наоборот, казалось, что ты все время стремишься меня обидеть.

– Неужели? – опять горько усмехнулась Сэнди.

Ей не хотелось доказывать что-нибудь Джобу и вообще продолжать этот разговор. Сцена, невольной свидетельницей которой она стала в кабинете, отняла у нее последние силы.

Но после небольшой паузы она все же произнесла:

– Как ты ухитрился за все эти годы не заметить, что я была влюблена в тебя? – И тут же добавила: – У тебя не должно быть никаких оснований для беспокойства. Я сумела перешагнуть через это чувство.

Она дышала тяжело, как загнанная лошадь.

– Перешагнула? Ну и слава Богу! – донесся до нее абсолютно спокойный голос Джоба.

– Я тоже рада, что тебе стало легче от моего признания и особенно от последних слов. Твое отношение к деловым женщинам мне известно.

– Кто тебе рассказал о моей матери? – резко спросил Джоб.

– Тед. И прости меня за то, что я тебе наговорила в тот злополучный день. Я понимаю, как сильно обидела тебя, и сожалею об этом.

Наступила долгая пауза, потом Джоб спокойно произнес:

– Ничего страшного. Все в порядке.

Сэнди прислонилась лбом к холодному переплету рамы.

– Пора закончить этот разговор. Мне и правда надо кое-что сделать, и голова просто раскалывается. Хочу прилечь…

Только через несколько секунд она осознала, что шаги Джоба удаляются, а она стоит в одиночестве, обливаясь слезами.

Лишь позднее ей стало страшно из-за своего признания. Наверное, они с Мисси уже вовсю смеются над его рассказом о влюбленной дурочке.

Обед подходил к концу, шашлыки уже были съедены. Сэнди не могла не признать, что и сегодня ее соперница была очень эффектной. А Мисси постепенно вошла в роль хозяйки стола. Корин, заметив это, достаточно деликатно, но твердо отослала ее на кухню варить кофе. Поддерживая девушку под локоть, туда же удалился и Джоб. Корин сочла нужным прокомментировать поведение этой парочки и заверила подругу, что в следующий раз им придется выбирать для своих любезностей другое место.

– Что с тобой происходит, Сэнди, в последние дни? – спросила Корин, как только они остались одни. – Ты буквально не находишь себе места. Кстати, ты говорила, что твой босс обещал привезти сюда забытые тобой в Хьюстоне бумаги.

– Ты же видела присланный им факс. Он обещал, но я боюсь, что так и не выберется к нам.

– У него большой черный «мерседес»? – как бы невзначай поинтересовалась Корин.

– Да, обычно он ездит на такой машине.

Корин улыбнулась.

– Тогда считай, что он выполнил обещание. Он уже здесь. – Увидев высокого смуглого мужчину, вылезающего из машины, Корин даже присвистнула. – Ты мне никогда не говорила, что он так красив!

– А зачем? Он действительно хорош собой, но, увы, влюблен в другую, – пробормотала немного смущенная Сэнди.

– Жаль!

– Мне тоже. – И она пошла встречать своего начальника. – Рада видеть вас, мистер Крэнсон.

– В неофициальной обстановке вы можете называть меня просто Филипп, – сказал тот вместо приветствия, передавая девушке довольно объемистую папку.

– Хорошо, мистер Филипп. – И Сэнди представила друг другу Крэнсона и Корин.

Последняя вежливо заметила, что Сэнди много рассказывала им с мужем о своем боссе.

– Надеюсь, что среди этого многого было и что-нибудь хорошее? – пробормотал мистер Крэнсон, бросив на свою подчиненную холодный взгляд, потом добавил: – Я, кажется, оделся не по случаю…

И он оглядел свой дорогой костюм безупречного покроя.

– Обед, правда, уже закончился, но скоро начнутся танцы на открытом воздухе, – спокойно сказала Сэнди. – Надеюсь, вы останетесь?

– Во всяком случае, мне этого хотелось бы, – строго глядя на девушку и поджав губы, изрек мистер Крэнсон. – А вам?

– Мне тоже, – честно призналась Сэнди.

– В таком случае не смею отказать даме, – не без удовольствия хохотнул Филипп.

До начала танцев они сели за стол в столовой, чтобы выпить кофе. И Сэнди в который уже раз задумалась над причиной, по которой этот красавец демонстративно холодно относится к женщинам. Наверное, ответ следовало искать в прошлом. Но они с Филиппом на эту тему никогда не разговаривали.

– Вы давно живете здесь, Сэнди? – вежливо поинтересовался мистер Крэнсон.

– Практически всю жизнь.

И она рассказала ему об истории Джекобсвилля, о его жителях. Филипп слушал внимательно. Они оба не заметили, что на них устремлен пронзительный взгляд серых глаз.

Джоб остановился рядом с Корин и Тедом.

– Это, что еще за тип? – не особенно вежливо поинтересовался он.

– Ее босс, – пробормотал Тед, избегая взгляда своего приятеля. – Видный мужчина, а? Мне было интересно поглядеть на него. Сэнди рассказывала о нем занятные вещи.

Вид Джоба не предвещал ничего хорошего.

– Но он намного старше ее, а она хоть и не девчонка, но совершенно неопытна в общении с мужчинами.

Даже если слова и ход мыслей Джоба шокировали Теда, это никак не проявилось на его лице.

– Она, между прочим, уже не маленькая, – как бы невзначай заметил он, – и пора ей подумать о том, чтобы устроить свою жизнь и завести детей.

– Она не собирается делать ни того, ни другого. Ее интересует только карьера, – резко сказал Джоб, сверкнув глазами.

– Ты говоришь ерунду! Сэнди любит детей, – заметила Корин. – Играть с ними ей нравится гораздо больше, чем мотаться верхом по территории ранчо.

– Она не умеет готовить, – упорствовал Джоб.

– Ей просто не приходилось делать этого, не было нужды, – встал на защиту сестры Тед. – Готовили всегда кухарки, но зато она хорошо шьет и вяжет. – Посмотрев на беседующих Филиппа и Сэнди, он заметил: – Они хорошо смотрятся вместе, хотя он, конечно, совершенно городской человек.

– Он ничего небось не знает, кроме своих компьютеров, – раздраженно буркнул Джоб.

– Тут ты ошибаешься, как раз в электронике он не разбирается совсем, – заметила Корин. – Филипп хороший бизнесмен, но ему нужны помощники типа Сэнди. – К тому же он не ездит верхом.

– Это весьма прискорбно. Не представляю, как Сэнди сможет обойтись без этого, если будет жить там, где нет лошадей, – заметил то ли в шутку, то ли всерьез Тед.

– Я думаю, что при желании он может устроить все, что захочется Сэнди, – намеренно тихо проговорила Корин.

После этих слов лицо Джоба побледнело и, пробормотав какую-то несусветицу, он ретировался. Вслед за ним бледной тенью последовала Мисси.

– Я вижу, что босс у нашей мадам вполне ничего, на него можно ставить, – заметила красотка развязным тоном. – Правда, староват для нее…

Джоб не удостоил ее ответом. Он продолжал пристально разглядывать пару, сидящую за столом. Мисси приблизилась вплотную к нему.

– Хочешь, пойдем куда-нибудь, где сможем побыть вдвоем?

Она вызывала у Джоба раздражение, хотя он и понимал, что девушка здесь ни при чем. Несколько поцелуев, и она была готова к любому продолжению. Может быть, не только с ним? Стараясь сдержаться, Джоб спокойно сказал:

– Слушай, мы с тобой просто товарищи по работе, а вовсе не влюбленная парочка. Понятно?

– Тогда зачем же мы целовались? – простодушно удивилась Мисси.

– Ты знаешь, я целовался со многими девушками, – заметил Джоб, – но это вовсе не значит, что я готов к роману…

– И я тоже, – поспешила вставить свое слово девушка.

– Как и к женитьбе. И не только пока, но и потом.

– Понятно, – прошептала Мисси и инстинктивно отодвинулась от него.

Ему стало неудобно перед ней.

– Ты милая, красивая, хорошая, и дело только во мне. Ничего тебе не понятно. Ты мне нравишься, но я не хочу усложнять нашу жизнь серьезной связью.

Мисси, такая юная и беззащитная сейчас, горько заплакала. Но, что он мог поделать? А она тихо прошептала сквозь слезы:

– Я не хочу стоять у тебя на пути. Просто если тебе будет плохо и одиноко, я всегда готова помочь тебе.

К сожалению, Джоб почти не слышал того, что она говорила. Все его внимание было привлечено к той паре. Филипп и Сэнди шли по аллее, и он обнимал ее за талию.

Мисси заметила его раздражение, но не поняла, что это был приступ ревности.

– Как ты ее не любишь!… – простодушно заметила она, вытирая слезы платком. – Слава Богу, по-моему, она скоро выйдет замуж за своего босса и уберется отсюда. Думаю, это тебя обрадует. Меня тоже. Больно видеть, как тебе неприятно общаться с ней.

– Она меня совершенно не трогает, – тихо сказал Джоб. – Мне все равно, что она есть, что ее нет.

– Тогда пойдем танцевать, – защебетала повеселевшая Мисси.

Она потащила Джоба на танцевальную площадку. Идя за ней, он думал, как бы оторвать глаза от Сэнди и ее босса. Взгляд его упорно был прикован к этой паре.

Выпив кофе, они заговорили о компьютерах в ожидании медленного танца.

Вдруг Сэнди услышала голос Джоба:

– Может быть, потанцуем?

Она даже подпрыгнула от неожиданности и заколебалась с ответом.

– Идите развлекитесь немного. Я утомил вас своими деловыми разговорами.

Джобу хватило воспитанности кивнуть мистеру Крэнсону, но на танцевальной площадке он все же передразнил его:

– Идите… Развлекитесь… Да кто он такой, чтобы разрешать тебе или запрещать? Какие у него права на тебя?

Сэнди молчала, ноги ее были словно из ваты. Больше всего на свете ей хотелось сейчас теснее прижаться к Джобу, как несколько минут назад прижималась к нему Мисси. Его большие руки крепко обхватывали ее спину и плечи, щекой он касался ее лба, и она ощущала тепло его дыхания на своих волосах.

– Ты всегда пахнешь фиалками, – неожиданно нежно произнес Джоб.

Сэнди не знала, что сказать в ответ. Она тоже знала его неповторимый запах, который ее всегда волновал. Вот и сейчас Сэнди начала ощущать нервную дрожь. Он был так близко, так тесно прижимались друг к другу их тела.

– Я устала, – попыталась она освободиться от объятий возбужденного мужчины, легонько отталкивая его руки.

– Это неправда, – заметил Джоб, застыв на одном месте. – Просто теперь постарайся расслабиться и действительно развлечься.

Джоб еще в танце почувствовал, что может сделать ее послушной. Она потихоньку начала подчиняться его воле. Его теплые ладони скользнули вниз по ее спине, заставляя тело девушки еще больше подчиниться воле партнера и теснее прижаться к нему.

Получилось так, что они оказались вдалеке от других пар, в тени. Каждый из них испытывал противоречивые ощущения. Они были и сладкими, и одновременно тревожными. Джоб, повинуясь порыву, приблизил свое лицо к ее лицу, и его ищущие губы накрыли трепещущий рот девушки. Она дрожала то ли от возбуждения, то ли от нервной лихорадки. А может быть, и от одного, и от другого. Их уста слились в долгожданном для обоих поцелуе. И оба даже застонали от страсти.

Джоб огляделся вокруг. Как ни странно, никто пока не обратил внимания на их странное поведение. Невдалеке стояло большое дерево, и он подтолкнул девушку к стволу. Она попыталась слабо протестовать.

– Нет, дорогая, не стоит, – горячо зашептал Джоб. – Не надо сопротивляться судьбе. Мы слишком долго ждали этого…

Его губы снова накрыли ее нежный рот. Больше Сэнди не пыталась оказать сопротивление. Ноги ее не держали, и она могла бы упасть, если бы не его сильные руки. Сколько сладких мечтаний становилось реальностью! Она даже не могла себе представить, что между ними может возникнуть такое страстное поле притяжения. Сэнди хотела его всем своим существом, любила его, нуждалась в нем. Мир вокруг них исчез, и остались только они и поглотившее их все возрастающее желание.

Может быть, ему и стоило остановиться в этот момент, но Джоб не сделал этого. Он, не обращая внимания на возникшую в теле странную истому, подтянул девушку на ствол дерева и обнял нежными руками. Она не могла унять бившую ее дрожь… А Джоб все же попытался преодолеть волну страстного безумия, накатившую на него.

Сэнди открыла глаза и увидела над головой сквозь густые листья далекие звезды. Это было какое-то вневременное зрелище. Она не спрашивала себя, почему так послушно принимает все, что делает он. Сэнди было достаточно того, что Джоб желал ее. Она снова закрыла глаза и стояла перед ним послушная, готовая к любому повороту событий.

Джоб позволил ей постепенно освободиться от своих объятий. Лицо его было каменным. Сэнди, казалось, видела его глаза в темноте.

Оба молчали и не двигались. Через минуту до них донесся пронзительный голос Мисси, звавший Джоба. Он повернулся, и, выругавшись, пошел навстречу своей подружке. Ему вовсе не хотелось, чтобы та видела Сэнди такой беззащитной и взъерошенной.

– Я ищу тебя, потому что они собираются сейчас сыграть последний танец. Пошли?

Джоб промолчал, его мысли были там, у дерева.

Сэнди перевела дыхание и отправилась на поиски Филиппа Крэнсона, странновато улыбаясь тем людям, которых она встречала на пути. Никто на свете не догадался бы, что всего несколько минут назад она пережила в объятиях мужчины. Зато весь остаток вечера она великолепно помогала Корин обхаживать гостей. Даже для Мисси и Джоба у нее нашлась очаровательная улыбка, когда она увидела, как они последними покидают танцплощадку. Она старалась не смотреть в глаза Джобу и не была уверена, что когда-нибудь отважится взглянуть в них.

На следующее утро ей уже показалось, что все случившееся вчера вечером было просто сном. Она спала как убитая, а разбудила ее Корин.

– Пошли, соня! Нам предстоит верховая прогулка.

– Как, прямо сейчас, до рассвета?

– Послушай, уже полдень! Тед посидит с детьми, пока мы будем отсутствовать.

– Это будет достойным зрелищем! – воскликнула Сэнди.

Она не переставала удивляться переменам в брате после его встречи с Корин. Этот женоненавистник превратился в любящего мужа и заботливого отца.

Вот и сейчас разговор Теда и Корин был похож больше на очередное объяснение в любви. Сэнди ощущала себя третьей лишней и сказала, что отправится седлать лошадей.

– Я попросил это сделать Джоба, – сообщил Тед.

Глаза сестры сверкнули.

– Что, и Мисси при нем?

– Мисси не работает по субботам, дорогая, – мягко напомнил ей брат.

Сэнди, вовсе не желавшая оказаться после вчерашнего наедине с Джобом в конюшне, заявила, что забыла шляпу и якобы пошла за ней. Корин попросила не копаться, потому что на вторую половину дня синоптики обещали дождь.

Через пять минут Сэнди и Корин уже были в конюшне. Они застали там Джоба. Он ни слова не сказал о внешности Сэнди, только так глянул на нее, что у любой от такого взгляда красивого мужчины подкосились бы колени. Корин поблагодарила его.

– Не стоит, – коротко ответил Джоб. – Не возражаете, если я последую за вами? Давно уже надо проверить, не упал ли дальний амбар, а одному ехать скучно, – добавил он.

– Конечно, Джоб, – ответила Корин, сделав вид, что не заметила недовольное выражение лица Сэнди.

Они долго ехали молча. Только раз Джоб посоветовал Сэнди не натягивать поводья так сильно, чтобы не повредить лошади губы.

Через несколько минут Корин нашла повод отлучиться. Сэнди не решилась удрать за ней, чтобы никто не подумал, что она боится остаться наедине с Джобом. Как только Корин уехала, он направил свою лошадь так, чтобы оказаться рядом с Сэнди. Когда он заговорил, голос его звучал мягко:

– Не бойся, то, что было вчера, не повторится. Это было происшествие вне времени и пространства.

Сердце девушки оборвалось.

– Понятно, – протянула она упавшим голосом.

Джоб продолжил:

– Так будет до тех пор, пока…

– Пока что?

Глаза его сузились, в них появилось хитрое выражение.

– Пока… ты сама не захочешь попытаться со мной…

Дыхание Сэнди перехватило.

– Не захочу попытаться с тобой… Что?…

Джоб пристально посмотрел ей в лицо.

– Попытаться, чтобы нам было так хорошо, как было вчера вечером. Я даже не представлял, как это может быть хорошо! Нам обоим не повезло – и ты, и я имели неудачный старт в отношениях с противоположным полом. Почему же нам не попытаться сделать друг другу хорошо?

Сердце девушки сжалось, она меньше всего ожидала услышать это от него.

– А как же Мисси?

– При чем здесь Мисси? Я ничего ей не должен и не давал ей ни одного обещания.

– Знаю. Ты обычно ничего не обещаешь женщинам.

– Оставь, пожалуйста, этот тон. Мне не до шуток, речь идет о вещах для меня очень серьезных.

Сэнди прикусила нижнюю губу и с некоторым испугом произнесла:

– Ты свободный холостой мужчина. Тебе такое состояние нравится. А я неподходящий объект для романтических приключений. Прости меня…

Она хотела ускакать, но твердая мужская рука перехватила поводья ее лошади.

– Сэнди, я вовсе не предлагаю тебе закрутить роман. К тому же за такое предложение Тед убил бы меня. Он – человек старомодный.

– Я тоже, – не замедлила заметить Сэнди. – Так о чем же идет речь в таком случае?

– Я не возражаю против этого, Сэнди, я ведь тоже в некотором роде старомодный человек.

Девушка повернулась в седле и услышала, как скрипнули подпруги.

– Так против чего же ты не возражаешь? Что ты имеешь в виду?

– Ну, например, мы можем где-нибудь поужинать или сходить в кино. А может, для тебя такие развлечения не уровень? Слишком мелкобуржуазно?

Сэнди вспыхнула.

– Не говори ерунды, я тоже не аристократка!

– Ну, вы с Тедом родились при деньгах и никогда не испытывали недостатка в них.

– Я сама зарабатываю себе на жизнь, – напомнила она, но умолчала о причинах, по которым она решила стать самостоятельной, хотя после двадцати восьми ее ждало очень приличное наследство.

– Я знаю, что ты зарабатываешь на жизнь, и даже знаю, почему ты приняла такое решение.

Сэнди встретилась с ним глазами.

– Ты… знаешь?

Джоб только открыл рот, как появилась Корин и предложила поскорее возвращаться домой, потому что явно приближалась гроза.

– Желаю вам приятного пути!…

Джоб приподнял шляпу и исчез в облаке пыли.

– Прости, я прервала вашу беседу, – сказала Корин.

– И очень вовремя, – стараясь, выдавить из себя улыбку, успокоила ее Сэнди.

 

Глава четвертая

Если Сэнди и надеялась, что дождливая погода избавит ее от свидания с Джобом, то она ошиблась. Он нашел ее на веранде, где она примостилась на софе и наблюдала за дождем.

– Прячешься от меня? – тихо поинтересовался он.

Она выпрямилась и просто ответила:

– Ни в коем случае! Зачем мне прятаться?

Он вышел на веранду и сел рядом с ней на софу, сняв перед этим шляпу.

– Я люблю триллеры, – поведал он безо всякого перехода. – Один из них идет в хорошем кинотеатре в центре. А если тебе хочется пойти на комедию, то такой фильм идет в «Гранде».

– Я люблю ужастики…

Джоб кивнул.

– А перед фильмом мы можем закусить бургерами с жареной картошкой, – предложил он.

Он испытывает меня, подумала Сэнди, хочет узнать, не потребую ли я похода в дорогой ресторан. Она стала искать его взгляд, чтобы понять искренность его намерений.

– Не думай, я не стану требовать пойти в дорогой ресторан или в оперу, – мягко сказала Сэнди. – Я люблю кино и бургеры с чипсами.

Джоб признался, что долго раздумывал, что же ей предложить, чтобы не получить отказа. Девушка успокоила его, заявив, что готова принять любое его предложение. Последовавшей за этим реакции Джоба она не ожидала. Он широким жестом бросил свою шляпу на пол, быстро обнял Сэнди и притянул к себе. И опять его жадные горячие губы впились в ее – мягкие и нежные. В порыве страсти он навалился на нее всей тяжестью. Почувствовав попытку протеста, Джоб оторвался от ее губ и произнес:

– Это мое предложение, а ты обещала принять любое! Это то, что мне хотелось сделать с того дня, как тебе исполнилось семнадцать!

Сэнди поразило выражение его побледневшего лица. Он желает ее и одновременно ненавидит себя за это! Ее недавние смелые надежды превращались в пепел. Сэнди уперлась руками в его мощную грудь и потребовала:

– Дай мне встать!

Как ни странно, он немедленно отпустил ее, вскочил на ноги и быстро поднял с пола свою шляпу.

– Я никуда не хочу идти с тобой, спасибо сразу за все твои предложения!

Голос девушки дрожал от обиды, она с трудом сдерживала наворачивавшиеся слезы. Обогнув Джоба, она быстро пробежала в свою комнату и заперла дверь на замок. Как он посмел так отнестись ко мне после стольких лет нашего знакомства? – думала Сэнди с искренним возмущением. Потом она залезла в ванну и долго терла лицо мочалкой, как бы стараясь раз и навсегда смыть с него следы горьких слез. После почти автоматически стала паковать свои вещи в чемодан, решив, что после случившегося за два последних дня ей оставаться здесь больше просто нельзя.

Проходя через кухню во двор, Сэнди натолкнулась на миссис Берд. И, отвечая на удивленный взгляд женщины, пояснила, что ей позвонили и попросили срочно приехать в Викторию. Вдаваться в детали она, естественно, не стала, только попросила передать эту новость Корин и Теду, так как дожидаться их прихода у нее времени нет.

У багажника ее машины стоял Джоб. Сэнди обратилась к нему, как к совершенно незнакомому человеку:

– Подвиньтесь, пожалуйста, вы мешаете мне положить вещи в багажник.

– Почему ты все время убегаешь от меня? – спросил Джоб.

– А тебе кажется, что у меня нет достаточных оснований так поступать? – агрессивно поинтересовалась Сэнди.

– На этот раз, пожалуй, есть, – признался он. – Я не должен быть таким нерешительным, и давно пора сказать тебе то, что мне так хочется сказать. Но обидеть тебя совершенно не хотел, поверь!…

Он закусил нижнюю губу, как бы боясь проговориться.

Дальнейший их разговор стал очень похож на заурядную ссору между влюбленными. Она обвиняла его в излишних симпатиях к Мисси. А он ставил ей в упрек красавца-босса. Этого Сэнди не стерпела.

– Да, мне очень нравится мистер Крэнсон, – жестко сказала она, – но он влюблен в другую. Между нами ничего нет.

Джоб заявил, что она подозрительно горячо говорит об этом Крэнсоне, и нарвался на ответный удар.

– Да, – признала Сэнди, – он нравится мне так же сильно, как не нравишься ты.

Но и это не сломило его. Джоб попросил дать ему время, чтобы усовершенствоваться до уровня мистера Крэнсона.

– Ну, зачем тебе все это? – взмолилась Сэнди. – Ради спортивного интереса? Я ведь тебе абсолютно не нравлюсь, признайся. Кстати, ты так и не сказал мне, что знаешь о причинах, заставивших меня пойти на работу.

– Тебе исполнилось семнадцать, – стал вспоминать Джоб, – и ты уехала в колледж. Я понял, почему тебе было противно видеть меня и просто жить рядом. Но я не мог понять причину подобного отношения.

– Очень просто, ты тогда крутил любовь с Лиз Мэйсон, – напомнила Сэнди. – Мы все были уверены, что вы вскоре поженитесь. – Пожав плечами, она продолжила. – Я не была такой хорошенькой, как Лиз, не умела общаться с коровами, как она, и было неудивительно, что ты все время подкалывал меня и заводил. Да, я уехала, потому что мне было очень сложно находиться рядом с вами.

– Значит, ты считала, что я не люблю тебя и плохо к тебе отношусь?

– Я окончательно убедилась в этом теперь. – Сэнди заставила себя улыбнуться, правда, улыбка вышла немного кривой. – Ты желал меня еще тогда, правда?

Он кивнул.

– Желаешь и теперь, – продолжала она свой натиск. – Наверное, мне надо было бы гордиться этим. Но я не горжусь. Доступных девушек полным-полно, а я, к сожалению, воспитана по-другому.

Он слушал ее очень серьезно, потом вставил:

– Да, и ты, и я сделаны очень своеобразно. Мы скорее отклонение от нормы, чем норма.

А Сэнди запальчиво продолжила свою тираду:

– Мне нужно гораздо больше, чем несколько страстных ночей в объятиях пожелавшего меня мужчины. Поэтому у меня не было романов. Это слишком легковесное занятие.

Он стоял, вздернув подбородок, и неотрывно смотрел на девушку. От этого взгляда сердце ее забилось с невероятной частотой.

– Ну, положим, я мог затащить тебя в постель, если бы решился на это, – тихо сказал Джоб. – И в твои семнадцать лет, и сейчас. Я всегда знал это.

Она вспыхнула.

– Ты просто грубиян и циник!

– Перестань, ты же знаешь, что я никогда не пользовался своим превосходством. А раздражалась ты на меня в порядке самозащиты, чувствуя мое на тебя влияние. Но, боюсь, что моя сила воли на исходе. И если бы ты бросилась мне на шею, я не выдержал бы и сдался.

– Я уже имела случай сказать тебе, что не имею привычки бросаться на шею мужчинам.

– Это очень здорово! – отметил Джоб. – Если бы ты сделала это, то в следующий момент обнаружила бы себя стоящей перед ближайшим по расстоянию священником, которого я нашел. Уж я не стал бы играть с женщиной, которая не знает правил и не умеет подсчитывать очки.

– Перестань, ты говоришь не с наивной школьницей!

Джоб перевел дыхание.

– Я очень хорошо знаю тебя, Сэнди, – тихо промолвил он. – Но мне от этого не легче. Если ты твердо хочешь уехать отсюда, мешать не стану. Может быть, так действительно было бы лучше… Нам многое предстояло бы урегулировать. Ты вряд ли захотела бы жить на том уровне, который могу обеспечить я. Но и я никогда не смог бы бросить работу и жить на доходы жены.

– Для твоего сведения, я вовсе не собираюсь замуж, – процедила она сквозь зубы.

Никак не прокомментировав ее последнюю фразу, Джоб пожелал ей доброго пути, повернулся и пошел прочь.

Сердце Сэнди ушло в пятки, пока она наблюдала, как удаляется Джоб. Опять он не сказал, чего же хотел на самом деле, и она должна маяться в догадках о его истинных намерениях. Какой же у него дурацкий характер!

– Ненавижу всех мужиков! – прошипела разозленная девушка.

Всю дорогу до Виктории в машине невыносимо орало радио, это отвлекало Сэнди от ненужных мыслей. Но одна из них сверлила ее: что же он хотел ей предложить и так и не предложил?

Две трудные недели Сэнди изгоняла Джоба из своих мыслей, но он не хотел уходить. Все возвращалось на круги своя, особенно в разговорах с Корин.

– Ты знаешь, Джоб почему-то перестал разговаривать с Мисси, – рассказывала та. – Один из его знакомых спросил, не умер ли у него кто-нибудь, потому что он так выглядит!… Это очень необычное состояние для всегда ровного и веселого Джоба.

– Может быть, он действительно получил какие-нибудь неприятные известия, – нарочито безразлично предположила Сэнди.

– Какие? Он такой с момента твоего отъезда.

– Перестань шутить…

Сердце девушки подпрыгнуло.

– Да я и не шучу.

Больше они не сказали ни слова на эту тему.

Дня через два позвонил Тед. Он попросил Сэнди срочно приехать, потому что произошла беда с компьютером. Машина не выдает файлы с данными на животных, а это необходимо для предстоящего вскоре аукциона. Сэнди обещала появиться уже назавтра.

По дороге в Джекобсвилль девушка пыталась убедить себя, что она вовсе не тоскует по Джобу, что вполне может обойтись без него. В глубине души Сэнди понимала, что это самообман.

Когда она приехала на ранчо, Джоба не было. Тед был разъярен. Эта проклятая штука сжевала все мои записи, ругался он. Сэнди пояснила, что кто-то по ошибке стер их, и машина просто честно выполнила команду. Она успокоила брата, сказав, что сумеет все восстановить, но поинтересовалась, как это произошло…

– Джоб сказал, что Мисси, расстроенная чем-то, нажала не те кнопки. А расстроена она была из-за того, что он отказался идти с ней куда-то. Она же купила по этому случаю новое платье.

– А почему он отказался? – невинно поинтересовалась Сэнди.

– Об этом при встрече спросишь его сама, – отрезал брат. – Он вообще после твоего отъезда, как с ума сошел. Не знаю, что ты там ему наговорила.

– Ничего особенного. Мы просто условились сохранять статус-кво в наших отношениях.

Сэнди невольно покраснела.

– Словом, ты отняла у него все надежды? – уточнил Тед.

– Ну, это как сказать. Мы в равном положении. Он считает, что я не смогла бы жить на том уровне, который способен обеспечить он, а я уверена, что он не способен ни на какие чувства, кроме примитивных физиологических ощущений.

Тед, усмехнувшись, посоветовал сестре все-таки дать парню шанс, да и самой испытать судьбу. А та в свою очередь напомнила ему, сколько времени ушло у них с Корин, чтобы притереться достаточно друг к другу и, наконец, пожениться.

Потом разговор перешел в малоприятную для Сэнди плоскость. Она пыталась объяснить Теду, что Джоб вовсе не горит желанием надеть обручальное кольцо, а она ни на какие другие варианты отношений пойти просто не может.

– Джоб принадлежит к тому типу мужчин, которые просто не способны жить в браке, – заявила она уже раздраженным голосом. – Поэтому нам не о чем с ним говорить!

– Это не так, – пытался разубедить ее брат. – Просто каждый мужчина должен встретить свою женщину, и тогда все будет нормально.

– Вот он и встретил ее в лице Мисси, – не сдавалась Сэнди.

– Тебе все же надо поговорить с Джобом, – посоветовал Тед.

– Его все равно тут нет, а я поправлю компьютер и сразу же уеду, – сообщила Сэнди.

– Да он вот-вот придет.

И действительно, как по мановению волшебной палочки в комнату вошел Джоб. Выражение лица у него было озабоченным. Он рассказал, что на одном из участков дороги в забор врезался грузовик, у которого на полном ходу лопнула шина, и в образовавшуюся дыру сбежали шесть лошадей.

Тед сказал, что займется лошадями сам, и попросил Джоба оказать содействие Сэнди в ее попытках реанимировать компьютер. Джоб довольно внятно выругался, когда его босс и приятель исчез. Сэнди успокоила его:

– Меня эта ситуация радует не больше, чем тебя.

Тем не менее, они остались вдвоем. Поначалу разговор не клеился, но постепенно, отвечая на вопросы Джоба, Сэнди успокоилась и стала объяснять свои действия. Через какое-то время Джоб оказался за спинкой вращающегося стула, на котором она сидела у компьютера. Он провел рукой по копне ее волос и неожиданно сказал:

– Мне очень не хватает тебя.

У нее перехватило дыхание.

– Это правда?

– Правда, – вздохнул он. – Тед едва не выгнал меня, но пожалел, зная причину моего состояния.

Больше они сдерживаться не могли.

– Что с тобой? – спросила Сэнди.

– Ноги подгибаются, – признался Джоб.

– Мне понятно твое состояние, – призналась Сэнди. – У меня точно такое же.

– Да, мы слишком хорошо знаем и понимаем друг друга, – задумчиво проговорил Джоб. – Мы сотворим большой грех, если не дадим себе шанса попробовать стать ладной парой.

– Я согласна, давай попробуем, – прошептала девушка.

Сразу же вслед за этим он наклонился и тепло поцеловал ее. Она прижалась щекой к его груди, и сразу же ей стало покойно и тепло, по-домашнему уютно.

– Помнишь, когда умер мой щенок, ты нашел меня за амбаром, куда я спряталась поплакать? – вспомнила она.

Джоб усмехнулся.

– Ты и меня не хотела видеть тоже.

– Мне казалось, вам с Тедом наплевать на мое горе. Но ты нашел меня и успокаивал, пока я не перестала плакать. Помнишь, что ты тогда сказал?

– Что слезы помогают излечить разбитое сердце. Разве не так?

– Ты этого не знаешь, потому что ни разу в жизни не плакал.

Обняв девушку за талию, Джоб тихо сказал:

– Плакал, когда застрелился мой отец. Он был хорошим добрым человеком, но недостаточно элегантным, чтобы соответствовать требованиям моей матери. Она заявила, что ей нужен образованный мужчина, почти гений.

– А ты так и не знаешь, как сложилась потом ее жизнь?

– Нет, не интересовался…

– Прости меня.

– Ничего, это логичный вопрос. Ее следы затерялись после смерти отца. Думаю, она работает в одном из засекреченных институтов и продолжает свои исследования. Может быть, даже устроила свою жизнь и нашла подходящего мужчину.

– Моя мать тоже не была верхом элегантности. Она просто была потаскухой, – в свою очередь призналась Сэнди. – Это страшно подействовало на Теда. Если бы не встреча с Корин, думаю, он никогда бы не женился.

– Да, она очень хорошая, – улыбнулся Джоб и добавил: – И ты такая же. За строгой внешностью и компьютерными мозгами прячется удивительная женщина.

– Рассматривать это как комплимент?

Джоб нежно провел губами по ее лбу и щекам. Она ощутила тепло его дыхания.

– Я потратил годы на то, чтобы доказать себе, что ты такая же тщеславная карьеристка, какой была моя мать. Но когда вижу тебя с малышом Теда и Корин на руках, я понимаю, что ты, по сути, совершенно другая, Сэнди.

Та посмотрела на его бледное лицо с любопытством.

– Ты никогда не говорил о детях, за исключением того раза, когда заявил Теду, что вовсе не горишь желанием обзавестись кучей маленьких компьютерных специалистов.

Он прикрыл ее губы пальцем.

– Не надо продолжать. Мы наговорили друг другу кучу обидных и ненужных слов. Но мы совершенно другие. Я все время боролся с тобой в надежде выиграть безнадежную войну. Нам пора остановиться, хотя это и непросто.

– Я понимаю. Совсем недавно я думала, что устроила свою жизнь так, как хотела. Потом приехала сюда, увидела тебя и…

Он кивнул.

– Можешь не продолжать, я и так все знаю.

Потом он притянул ее к себе и снова нежно поцеловал.

– Как это прекрасно! – только и вымолвил Джоб.

– Слушай, мне же надо восстановить файлы Теда!…

– Черт с ними, подождут.

– Я тоже так думаю.

Звякнул колокольчик над входной дверью, и миссис Берд впустила кого-то. Они оба поморщились, увидев, что это была Мисси. Сэнди отпрянула от Джоба. А пришелица, сияющая своей юной красотой, хорошо заметной благодаря весьма откровенному сарафану, широко улыбнулась Джобу. На Сэнди она посмотрела гораздо менее дружелюбно.

– Думаю, вы приехали отыскать потерянные файлы, не так ли?

– Да, и я нашла и открыла их! – сказала Сэнди злорадно.

Вид у Мисси был растерянный.

– Не думала, что вы сможете открыть эти стертые файлы, – призналась она.

– Вы какие компьютерные курсы окончили, девушка? – многозначительно спросила Сэнди.

– Это были хорошие курсы, – покраснев, ответила Мисси растерянно. – Там учили, как восстанавливать потерянное, просто я забыла, – добавила она и, посмотрев на Джоба, довольно нахально продолжила: – К тому же у меня были основания забыть, мы не все время посвящали делам, не так ли, дорогой?

У «дорогого» вид был весьма бледный. Ему вовсе не хотелось быть втянутым в оборонительную операцию против Сэнди. По выражению ее лица Джоб понял, что поведение Мисси вновь возродило застарелые сомнения Сэнди. И их развеять будет ой как не просто!…

 

Глава пятая

Как ни наивна была Мисси, она сообразила, что ей лучше удалиться, дабы разрядить обстановку. Одарив Джоба лучезарным взглядом темных глаз, девушка распрощалась с ним до понедельника. При этом Мисси что-то оставила на столе. Сэнди легко определила, что это и были дискеты с якобы пропавшими файлами.

– Какой стыд, – прошептала она, – эта дурочка надеялась потрясти тебя своими познаниями, восстановив утраченное. А мы в результате потеряли целый день.

Джоб собрался было объяснить, что он тут ни при чем, но Сэнди успокоила, заявив, что вовсе не ревнует его к этой девице.

– Совсем ни капельки? – шутливо расстроился он.

– Ну, капельку-то, конечно… – успокоили его.

– В таком случае, приглашаю тебя в китайский ресторан.

Приглашение было принято, и при этом оба решили, что файлы могут подождать, так как утоление голода является одним из законных прав человека.

Джоб усадил Сэнди в небольшой грузовик. Всю дорогу он глядел на нее с явно выраженным чувством собственника.

– Такие пикапы очень удобны для ловли девушек. Вон я какую красавицу поймал! – напустив на себя мрачный вид, заявил ковбой.

Потом, наклонившись, он поцеловал ее. Сэнди ответила ему. В этот момент Джобу пришлось резко затормозить, потому что на дороге возник Тед.

– Интересно, куда это вы намылились? А как же мои файлы?

– Никуда они не денутся. Забирай малыша и Корин, отобедаем все вместе в китайском ресторане.

Посмотрев на раскрасневшееся лицо сестры и загорелое ковбоя, Тед пробормотал:

– Ненавижу китайцев! А вы гоните в ресторан. Все равно, рано или поздно отпустить вас на обе стороны пришлось бы.

– Спасибо, Тед, – осчастливила его сияющей улыбкой Сэнди.

Тед еще раз внимательно посмотрел на парочку.

– Ну что, решили, наконец ваши проблемы? – с иронией поинтересовался он.

– Мы только в начале этого трудного процесса, – ухмыльнулся Джоб, выразительно глянув на Сэнди. – Проблемы не простые, мы же не сосунки, правда, дорогая?

Та потупилась.

– Да…

Следующие пять дней показались Сэнди сказкой, счастливым сном наяву. Она взяла эти дни в счет неиспользованного отпуска. С Джобом девушка не расставалась ни на минуту. Мисси бесилась. А влюбленная парочка ездила на верховые прогулки и даже выбралась на озеро Тернера, где можно было, взяв напрокат снасти, половить окуней.

Правда, на озере, поймав пару рыбешек, они стали сладко целоваться. И это оказалось гораздо приятнее. Через несколько секунд после того, как их губы слились, и Сэнди почувствовала истому, разливающуюся по ее телу, она ощутила, как сильные руки Джоба ласкают ее груди. Потом он обхватил ищущими губами ее соски. Она вскрикнула от острого ощущения, но ковбой расценил это как выражение протеста. Подняв голову, он заявил с кислым видом:

– Виноват, я забыл, что мы прибыли сюда ловить рыбу.

– Я тоже забыла, – призналась Сэнди.

Протягивая девушке красивую коробочку, обтянутую бархатом, Джоб очень серьезно сказал:

– Надень-ка вот это. А то люди, увидев нас, могут резонно спросить, а на каком таком основании вы позволяете себе целоваться?

Сэнди, поняв, что в коробочке, на секунду заколебалась. Она знала, что ее следующее действие будет ответом Джобу, которого он, напрягшись, ждал. Девушка подняла крышку и в сердцах воскликнула:

– Ну, ты и свинья!

В коробочке была заколка с дешевым камешком.

– Погоди, не кипятись. – Он показал ей точно такую же коробочку. – Вот твоя, а эта – для моей кузины, у которой завтра день рождения.

Джоб рассмеялся. Потом он вынул обручальное кольцо с брильянтом и взял ладонь Сэнди. Став серьезным, глядя ей прямо в глаза, Джоб произнес:

– Я люблю тебя, и прошу разделить со мной жизнь!

По щекам Сэнди потекли непрошеные слезы. Она не могла представить, что когда-нибудь может наступить такой день, когда Джоб признается ей в любви.

– Ты медлишь с ответом? – с тревогой спросил он. – Ты в чем-то не уверена и не можешь ответить мне взаимностью?

– Что ты!… Я люблю тебя, просто не могла даже подозревать о том, что ты тоже меня любишь.

– Слушай, ты слепая, как летучая мышь. Как можно было не заметить этого?

Джоб снова стал целовать ее. На этот раз уже с явными правами собственника. Они совершенно не обращали внимания на то, что рядом могли оказаться другие любители рыбной ловли. В целом мире сейчас существовали только они двое.

– Я люблю детей, – прошептал Джоб.

– И я, – ответила Сэнди.

– Это очень хорошо! – страстно прошептал он. – Дело в том, что я собираюсь приобрести большое ранчо, и нам понадобится целая куча детишек, чтобы управляться с хозяйством.

Сэнди с шутливым испугом поинтересовалась:

– А как же моя работа?

– Этот вопрос ты решишь сама. Думаю, работа всегда найдется на месте, и тебе не надо будет столько времени проводить в дороге. И потом я надеюсь зарабатывать достаточно для того, чтобы нам хватило на жизнь. Может быть, не на том уровне, как ты привыкла…

Она закрыла ему рот ладошкой.

– Перестань. Вдвоем мы можем решить все проблемы. А наши дети станут владельцами моего наследства.

А потом они снова целовались и в перерывах рассуждали о будущей семейной жизни. Джоб без преувеличения был потрясен, когда Сэнди сообщила ему о том, что записалась на кулинарные курсы. Потом, рассмеявшись, добавил, что в первую неделю медового месяца они, изголодавшиеся друг по другу, обойдутся и без еды.

– Неужели мы станем ждать так долго, – невинно поинтересовалась Сэнди.

– Конечно, – вполне серьезно ответил Джоб. – Женщина, не пытайся совратить меня! Я хочу надеть на свадьбу белый смокинг…

– Потому что ты еще не знаешь, что такое женщина? – спросила она с улыбкой.

Он не улыбнулся в ответ.

– Но тебе уже тридцать шесть, – продолжила Сэнди.

И опять он не улыбнулся.

– Ты шутишь!… – не выдержала она, сердце ее застучало сильнее. – Этого просто не может быть!

Наконец он заговорил, взяв ее маленькую ладошку в свою большую:

– Ты появилась в моей жизни в очень трудный для меня момент. Я влюбился в тебя по уши с первого взгляда, и с того времени мне просто никто другой не был нужен.

Приготовлениями к свадьбе ведала Корин. Сэнди была вынуждена отправиться в Викторию, чтобы завершить на работе ряд дел. Мистер Крэнсон подарил им на свадьбу хрустальный кувшин, а Тед и Корин полотенца и простыни. Тед в качестве подарка переоборудовал на двоих ванную комнату в доме Джоба.

Мисси не обмолвилась ни словом о предстоящей свадьбе, и Сэнди, понимая ее состояние, даже жалела девушку. Когда раздался звонок в дверь, она радостно побежала открывать, решив, что это Джоб освободился раньше времени. Но с удивлением увидела на пороге Мисси.

– Ради Бога, простите, что тревожу вас в такое время, – проговорила та сквозь слезы, – но мне надо кое-что рассказать вам. Вы должны узнать это перед тем, как выйдете за него замуж.

– Садитесь, – предложила Сэнди.

Разместившись на краю дивана, Мисси снова стала извиняться за вторжение. Сэнди напомнила, что та уже извинялась, и попросила перейти к делу. Мисси откашлялась и, потупив глаза, произнесла:

– Видите ли, дело в том, что я беременна.

Сэнди, подняв брови, улыбнулась.

– Примите мои поздравления…

– Вы не поняли. Это ребенок Джоба…

На секунду, за которую ей было потом очень стыдно, Сэнди представила, что это правда и Джоб ее предал. Но она прогнала эту позорную мысль. Успокоившись, Сэнди предложила Мисси чаю со льдом и попросила рассказать, как все это произошло.

Мисси была потрясена.

– Вы так спокойно отнеслись к этой новости?!

– Да, я совершенно спокойна. Итак, как дело было?

– Он соблазнил меня, – сообщила Мисси сквозь рыдания.

– Господи, какая бедняжка, – посочувствовала Сэнди. – Какой же он мерзавец!

Глаза Мисси стали большими от удивления.

– Вы мне поверили?

– А как я могу не поверить бедной девушке – жертве соблазнителя? Жуткая свинья! Обидеть такую слабую девушку!…

Потягивая холодный чай, Мисси продолжила:

– Он сказал мне, что любит меня. Потом пригласил на ужин. Мы парковали машину вдали от других. Он начал целовать меня. Потом постепенно… Вот так все и произошло.

– Ну, а вы, конечно, случайно, как раз в это время перестали пить противозачаточные таблетки?

Мисси изумленно взглянула на нее.

– Откуда вы знаете?

– Нетрудно догадаться, если вы забеременели.

– Да, у меня уже шесть недель. Так я думаю, но у доктора еще не была, боюсь. Я уверена, что Джоб, узнав, что у нас будет ребенок, женится на мне. Джекобсвилль такой маленький городок, что он просто не может не думать о моей и его собственной репутации…

– Да, вы абсолютно правы, – легко согласилась Сэнди.

Мисси отставила чашку с чаем.

– Но вы же должны понимать, что он не может жениться на нас обеих.

Сэнди мягко улыбнулась.

– Конечно…

– В таком случае, что же вы собираетесь предпринять?

– Как что? Сейчас мы поедем в Джекобсвилль к этому негодяю, и вы в моем присутствии все ему выскажете. – Сэнди встала и решительно сказала: – Поехали! У вас есть машина?

– Да.

– Отлично! Следуйте за мной.

Сэнди едва сдерживала смех. Она представила себе лицо Джоба, когда он увидит их вдвоем и услышит замечательную новость. Будет о чем рассказать внукам!

Мисси растерялась, увидев пикап Джоба, припаркованный около дома Теда. Она нехотя плелась за Сэнди, уверенно поспешившей к кабинету брата, где, скорее всего, и находился ее жених.

Джоб сидел на краю стола и разговаривал по телефону. Увидев странную пару, он сразу же повесил трубку и присвистнул.

– Ничего себе сюрприз!

Сэнди улыбнулась.

– Спорю, что ты даже не представляешь, какой! У Мисси есть, что тебе сообщить. Давай, дорогая!

А сама рухнула в кресло, предвкушая наслаждение этим спектаклем.

Мисси откашлялась, но молчала, переводя взгляд с Джоба на Сэнди и обратно. Наконец она решилась:

– Я беременна.

Джоб умоляюще посмотрел на Сэнди, как бы призывая ее понять все абсурдность происходящего. Но та молчала с загадочным видом.

– Я беременна, – повторила Мисси, с издевательской усмешкой глядя на Джоба. – Что ты собираешься предпринять в связи с этим? Ей я уже сообщила, – кивнула девушка на Сэнди.

– Дорогая, о чем это она? – язвительно вежливо обратился он к Сэнди.

– Мне кажется, до нее дошло, что ты собираешься жениться на мне.

– Она умница. Мы сейчас призовем журналистов, и я все расскажу им. Надеюсь, что в этом случае настоящий отец ее ребенка появится на свет и признается в грехе.

Мисси явно испугалась.

– Вы, правда, собираетесь сделать это?

– Не только. Врачи теперь запросто устанавливают отцовство по анализам крови и генетическим пробам. Что отец не я, они узнают очень быстро, и тебе придется назвать истинного виновника. Вот будет потеха! Я сейчас позвоню доктору Колтрейну и запишу тебя на прием.

Он поднял трубку, но Мисси запротестовала:

– Нет, я не желаю, чтобы меня осматривали!

– Это почему же? – сладким голоском поинтересовалась Сэнди. – Подлецов надо учить! Если вы беременны, то это легко будет установить.

Мисси выглядела затравленной.

А Джоб, скрестив руки на груди, очень серьезно спросил у Сэнди:

– Признайся, ты хоть на минуту поверила этой дурочке?

Мягко улыбнувшись, Сэнди сказала ему:

– Не глупи, мне просто хотелось увидеть, как далеко она зайдет в своем спектакле?

– Вы же сказали, что верите мне!… – закричала Мисси.

– Я действительно хотела увидеть, как далеко вы можете зайти в этом дурацком представлении. Пора уже его закончить. Пора сказать правду, Мисси. Вы же не такая испорченная девушка, чтобы окончательно испортить ему жизнь.

– Я не хочу испортить ему жизнь! Я люблю его!

– Нет, милая, вы его не любите. Иначе вы бы не пытались так бесчестно его подловить. Все знают, что Джоб человек абсолютно честный и порядочный. Он не мог бы быть счастлив с женщиной, которую не любит. А вас он не любит.

Мисси продолжала слабо защищаться:

– Я люблю его так, что будет достаточно для двоих!

Джоб покачал головой.

– Малышка, ты очаровательна, но я люблю и всегда любил Сэнди. Перестань унижать себя и… меня.

Мисси не выдержала:

– Простите меня, я вовсе не беременна, но мне так хотелось верить, что я могу вернуть его. Он всего несколько раз поцеловал меня и ни в чем не виноват. Может быть, где-то есть человек, который полюбит меня, а я его…

Она тяжело вздохнула.

– Конечно, такой человек найдется. А теперь лучше было бы вам найти другую работу, где можно будет встретить интересных парней.

– Не здесь, – догадалась Мисси.

– Да, не здесь, – согласилась Сэнди.

– Я все поняла, – сказала Мисси и с простецкой улыбкой добавила: – Но, надеюсь, хоть на свадьбу вы меня пригласите? Ведь не злодейка же я!

– Нет, ты вовсе не злодейка, – признал Джоб. – Но и не лезь на рожон.

– Понятно, – протянула Мисси и, попрощавшись, удалилась.

– Надеюсь, ты не поверила ни одному ее слову? – поинтересовался Джоб на всякий случай.

– Не глупи, я же люблю тебя и знаю, что ты просто не способен солгать мне.

– Да, я тебя люблю и не способен солгать тебе.

И он жадно поцеловал Сэнди.

 

Глава шестая

Через две недели Сэнди и Джоб поженились. Первоначально они не планировали свадебного путешествия, но Тед купил им билеты на самолет до Нассау, и отказаться ни одному, ни другой сил не хватило.

И этот городок оказался самым ярким впечатлением в жизни Сэнди. Прибыв на место, они, не переодеваясь, отправили багаж в свою комнату на шестом этаже и, наняв старомодного извозчика, поехали на прогулку. Все улицы пропахли океаном. Дома в большинстве своем были выдержаны в старом колониальном стиле. Одной из достопримечательностей была статуя первого королевского губернатора острова Вудса Роджерса…

По возвращении в отель они решили переодеться к обеду. Джоб, повернувшись, бросил неожиданный взгляд на Сэнди. Она стояла в одних тонких трусиках, черные густые волосы разметались по ее плечам. Джоб тут же снял рубаху. Теперь уже она посмотрела на его широкую, мускулистую грудь, заросшую густыми волосами. Его загорелое тело влекло ее.

– Прямо сейчас, – выговорила она хрипло.

– Сейчас, – как эхо повторил он, поднял ее на руки и склонил голову для поцелуя.

В следующее мгновение они были в постели. Их била нервная дрожь. За окнами ровно и мощно дышал океанский прибой.

– Я, кажется, порвал их, – прошептал Джоб, пытаясь побыстрее стянуть с нее кружевные трусики.

Губами он уже ласкал маленькие твердые груди Сэнди.

– Ну и черт с ними… – откликнулась она, принимая его ласки всем телом.

А Джоб отыскивал губами все новые, еще недавно бывшие секретными уголки ее тела. Постанывания и дрожь тела любимой возбуждали все сильней. Его рука проникла в тайник между подрагивающими ногами.

– Прости меня. На какие-то секунды ты можешь почувствовать боль, – нежно предупредил Джоб.

– Неважно!

Сэнди старалась расположить свое тело так, чтобы они вместе, как можно полнее могли утолить терзавший их голод страсти. Она почувствовала вспышку боли, когда Джоб вошел в нее, но все заглушила волна удовольствия, залившая ее через несколько мгновений.

– Признайся, могла ли ты представить себе, как нам будет хорошо? – севшим голосом поинтересовался Джоб.

– Нет, не могла, – честно ответила Сэнди.

Она старалась приладиться к ритмичным колебаниям его сильного тела, каждый раз, с новой полнотой ощущая контакт с ним.

– Вот мы и женаты, – повторял он, поднимаясь на локтях, чтобы оглядеть ее распростертое тело. – Штаты лишились двух самых престарелых девственников.

Они рассмеялись.

Движения ее тела спровоцировали у Джоба взрыв страсти. Он громко застонал и стал приближаться к финалу. Их колебания ускорились, слышались короткие вскрики экстаза, и вот наступила развязка.

Они лежали в истоме. Наконец Сэнди подняла голову и, взглянув на своего новоиспеченного мужа, поддразнила:

– По-моему, ради этого стоило столько ждать!

Он ухмылялся, как мальчишка, довольный собой.

– Да, ты права дорогая. Ради такого стоило ждать! – И он опять закрыл ее рот долгим страстным поцелуем. – Я люблю тебя больше всего на свете. И если у нас не выйдет первая попытка…

Слова опоздали, и они снова слились воедино. В мозгу Сэнди промелькнула мысль, что их брак будет одним сплошным счастьем, и она отключилась…

КОНЕЦ