«Дракон» лавировал, уклонялся, но пират вce время висел на хвосте, иногда заходя с наветренного борта. Дважды он куда-то исчезал, но снова надвигался на нас с гребней волн, паля из пушек. Одно ядро разрушило такелаж фок-мачты, разорванные снасти, как змеи, извивались на ветру. Еще одно разорвало в клочья наш флаг, и дважды я ощутил содрогание корпуса. Мне казалось, что в борту не менее трех пробоин.

Роланд Эбби хлопал в ответ своими четырехфунтовками, но мало у нас было надежды попасть в цель и совсем никакой – отбиться.

Настал следующий день. Ветер ослабевал, «Апостол» шел в миле от нас против ветра, придерживаясь нашего курса, на юг. Только при свете дня я осознал, как громадны были волны. Даже из «птичьего гнезда» впередсмотрящего нельзя было заглянуть за их верхушки, если судно находилось между ними.

Лица Горна и Баттерфилда, как и всех других наших моряков, почернели от порохового дыма. Все напряженно смотрели в сторону пирата, оценивали уменьшающееся расстояние между «Драконом» и «Апостолом», вглядывались в надписи на борту и в ужасный черный флаг.

– Чего он ждет? – спросил я Горна, когда он подошел, чтобы сменить меня у штурвала.

– Развлекается,- объяснил Горн, осматривая море голубыми глазами. – Приходилось вам когда-нибудь наблюдать, как кошка играет с мышью? Помяв ее хорошенько, кошка иногда сидит и наблюдает, что же будет делать мышь? Бартоломью Грейс тоже хочет получить от убийства как можно больше удовольствия.

– Может быть, стоит повернуть в Кингстон?

– Горн нас догонит в лбом направлении.

– А если поискать гавань на островах на востоке?

– Бесполезно.

– Что же нам делать?

– Ничего. Драться, пока сможем.

Около часа шли мы борт о борт. «Апостол» четко выдерживал дистанцию, паруса были зарифлены, как и у нас, кроме кливера и малого грота. Волны иной раз полностью скрывали нашего кошмарного спутника, но всякий раз он, к сожалению, снова появлялся. В одно из своих очередных явлений он продемонстрировал нам вместо черного флага другой, кроваво-красный.

– Пощады не будет,- пояснил Горн.

С этого момента он каждый раз выныривал все ближе и ближе, решительно направляясь к «Дракону». Над бортом в такелаже маячили фигуры в черном, красном и золотом, но в этот раз они молчали. Сквозь шум волн слышен был лишь скрип руля и корпуса да хлопанье парусов.

Казалось, он приближается неимоверно быстро. Эбби суетился у пушек, но мне его заботы казались никчемными. Он мог всадить лишь каких-то восемь фунтов железа в двухсоттонный парусник. Глаз его сверкал. Круглая голова сияла красным платком. Хлопотал он основательно и отважно, с храбростью Нельсона. Под пушки загнали клинья, чтобы опустить стволы, кремневые замки взведены, спусковые шнуры в руках у Маджа и самого Эбби.

– Еще посмотрим! – читалось на лице канонира.

Эбби не вытерпел, выпалил и промазал. Ядро с безнадежным всплеском упало в нескольких ярдах от бушприта «Апостола».

Горн невозмутимо держал курс, мой старый дядя Стэнли маялся рядом с ним, стараясь казаться бодрым. Не очень хорошо у него это получалось, глаза и жесты выдавали: он то и дело хватался за воротник и приглаживал свои жидкие волосы, завивавшиеся от дождя и брызг. Мне было не лучше. Черный парусник приближался быстро и целеустремленно, мы были столь беззащитны, что хотелось убежать и спрятаться. Я вспоминал несчастный «Меридиан», разукрашенный мертвецами, й чувствовал прикосновение удавки к шее. На глазах у меня выступили слезы, и я отвернулся, чтобы их скрыть.

Впереди у пушек энергично распоряжался Эбби. Я вспомнил его плавучий гроб и подумал, что канонир оказался неплохим пророком. Теперь-то мы точно обречены. Я перевел взгляд на бушприт, на волнующуюся морскую даль, простирающуюся до земли, на которую мне более не суждено ступить, – и увидел над волнами парус.

Через мгновение это была уже пирамида парусов, увенчивающая корпус. Большое неповоротливое судно направлялось к северу. Я понял, почему молчали люди Грейса. Им было не до нас

Я повернулся к пирату. За то время, что я смотрел вдаль, он продвинулся еще на семь длин корпуса и почти поравнялся с нами.

– У пушек! – закричал я. – Не стреляйте!

Горн с Баттерфилдом уставились на меня.

– Они пройдут мимо, – пояснил я. – Им сейчас нет до нас дела.

Но Эбби уже дернул шнур. Четырехфунтовка окуталась дымом.

От кормы «Апостола» полетели обломки, донесся страшный вопль,

«Мы пропали»,- пронеслось у меня в голове. Если ткнуть льва палкой, он тут же бросится на обидчика и разорвет его в клочья.

Но этого не случилось, Корпус «Апостола» скользил мимо. Название, цифры, пушки, у

каждой по пять обнаженных по пояс пиратов, готовых открыть огонь. Вот и мостик, поврежденный нашим ядром. На палубе один покойник, еще один человек с залитой кровью грудью. И над ними, у штурвала, – сам Бартоломью Грейс.

Это не мог быть никто иной. Высокий, сильный, элегантный, в расшитом золотом плаще и широкополой шляпе с золотым орнаментом и алым пером, он управлялся со штурвалом одной рукой. Вот он не торопясь повернул голову в нашу сторону и снял руку со штурвала. Обнажив голову, он церемонно поклонился нам; рассыпались и разлетелись по ветру черные кудри. А когда он поднял голову, показалось, что лица у него нет. Бледное пятно, рот и темные глаза. Я вспомнил рассказ Горна. Залило горящей смолой.

И вот шляпа Грейса снова на голове, рука на штурвале, на мачте кровавый флаг. Кошмарное видение исчезло.

Баттерфилд смотрел по ветру, на гору белых парусов тяжело нагруженного тихоходного купца.

– Вот так. Мы спасли свои задницы ценою жизни этих бедолаг.

– Может быть, спасли. Если и дальше повезет, – поколебал его уверенность Горн.

– Мы ведь без груза, и он это знает. Какой ему с нас прок? – попытался я убедить сам себя.

– Порох, пушки, ядра. – Горн не стал потакать моим попыткам самообмана. – Ему всегда нужны паруса, такелаж и рангоут. Если он решит позаимствовать их у нас, никто ему не помешает.

– Как только уйдем за горизонт, сменим курс, – решил Баттерфилд.

– Можно, разумеется, хотя это не имеет значения. – Горн посмотрел в небо, и косичка его упала на плечо. – Если он решит нас догнать, то можете сразу сдаваться и читать молитвы, пока в состоянии. Пойдете на восток, и он окажется на востоке. Пойдете на запад, и встретите его там.

– Он лишь человек,- возразил Баттерфилд.

– Он больше чем человек. Может быть, он меньше чем человек. Человеком его назвать язык не поворачивается.

Он смотрел в сторону уменьшающегося «Апостола», мимо него, на приближающийся

купеческий парусник, еще ничего не подозревающий..

– Грейс не как все люди. В его жилах яд вместо крови.

– Зачем мы тогда бежим? Может быть, вернемся и примем бой? – предложил я в отчаянии.

Горн положил мне руку на плечо:

– Не надо торопить события. Всему свое время.