Крупный, сильный мужчина, руки толще моих ног. В глазах – зловещие искорки, не предвещающие ничего доброго.

Я в очередной раз отталкиваюсь ото дна… но до дна уже не достать, весло нерешительно повисает в воде, но вдруг резко дергается, я чуть не вылетел с ним из лодки. Глаза пирата вылезают из орбит, повязка соскакивает, за бортом вскипает кровавый бурун, в тумане исчезает серп плавника, и на вспененной воде покачивается лишь повязка.

Всхлипывая от ужаса, я хватаюсь за весла. Осторожно проползаю вдоль берега,

съеживаясь от неизбежного скрипа уключин, от плеска воды под веслами- даже грести как следует не научился! Несколько оправдывало меня то обстоятельство, что лодка была рассчитана на четырех гребцов. Очень скоро у меня уже ныли руки, и горела спина.

Справа угадывалась темная полоса джунглей, слева вынырнули два столкнувшихся парусника. Меня подхватило благоприятное береговое течение и позволило отдохнуть от каторжной гребли. Добравшись до горловины гавани, лодка натолкнулась на приливный поток. Приходилось ждать отлива.

С берега раздались крики, на них ответили с судов. Сначала я услышал имя исчезнувшего, потом к нему добавились ругательства, все более горячие и изощренные. Происшествие, конечно, поразило пиратов таинственностью, необъяснимостью. Бесследно исчез член команды вместе с лодкой. Я ухмылялся при мысли, какой страх я им внушил, какое вызвал замешательство. Как и все моряки, пираты суеверны. Они заглянут в свои запятнанные кровью души, и их обступят призраки загубленных на острове людей.

Когда начался отлив, парусники все еще оставались нераспутанными, пираты продолжали перекликаться. Отдалившись от берега, лодка попала в отливное течение и вынесла меня в море. Тут я снова взялся за весла, направляясь на запад.

Лодка ныряла в волнах, отлив стремился вынести меня в открытый океан, на восток, я боролся с ним, опасаясь, что если потеряю землю из виду, то не смогу сориентироваться. Я греб бездумно, механически, сосредоточившись на стуках и скрипе весел.

За час я одолел лишь сотню ярдов, но обогнул, в конце концов, южную оконечность острова. Передо мной тянулись пляжи, по которым я ходил с Дашером, но скоро их поглотила белесая мгла. Отлив больше не мешал мне, наоборот, нес в желаемом направлении сквозь туман, сползавший со склонов острова;

Я прикинул направление на Луис-Пенья и греб туда что было сил. Туман скоро начал рваться в клочья. Я греб на солнце и в тени, не переставая, пока совершенно не выбился из сил. Я решил чуть-чуть – всего минутку – отдохнуть.

Проснулся я, даже не зная, что засыпал. Лодка покачивалась, как колыбель. Вокруг – густой туман. Ни солнца, ни ветра. Что делать?

Со стоном я схватился за весла. Развернув лодку против волны, я наклонился вперед, погрузил лопасти весел в воду, потянул. Вперед – назад, вперед – назад, казалось; я уже сто лет гребу и еще столько же предстоит провести на веслах.

От весел оставались крохотные завихрения на воде. Туман вдруг раскололся, из него вынырнул парус. Под парусом черный корпус, на носу – голова дракона.

Выудил меня Горн, спустившийся с мачты, откуда он покрикивал рулевому: «Право на борт! Право!» – чтобы подойти к моей лодке. Он за шиворот вытащил меня из шлюпки, оставив ее без внимания. Она разок стукнулась о борт и наполнилась водой. Весла вывалились из уключин.

– А мы думали – совсем пропал, сообщил мне Горн. – Никто уж и не надеялся.

Он поднял меня на палубу, но не выпустил, потому что ноги подо мною подгибались. Так и довел до кормы, где навстречу выбежал капитан Баттерфилд.

– Джон,- воскликнул он, обнимая меня. – Хвала Всевышнему!

Подошел Эбби и хлопнул меня по спине. Все трое были обкусаны мошкарой, лица и руки расчесаны. Меня отвели вниз и накормили горячим супом, всем не терпелось поскорее услышать о моих приключениях.

Но я прежде всего спросил о «Драконе»:

– Что с вами произошло? Они за вами не гнались? Груз не пропал? Маджу лучше?

– Нет, нет и да, – ответил дядя Стэнли, улыбаясь. – «Апостол» сразу понесся в гавань, мы отошли к рифу, и Эбби обнаружил дефектную доску как раз под ватерлинией.

– Как раз там, где Джон мне советовал посмотреть, – виновато заметил канонир.

– А лихорадка?

– Прошла своим чередом, – ответил капитан.- Слава богу, на Луис-Пенья хорошая вода.

– Но комары! – воскликнул Эбби. – С воробья размером. – Он принялся яростно чесать затылок, и пальцы его были в крови, когда он положил руку на стол. – Нигде я таких не видел.

– К черту комаров, – сказал Горн. – Дайте лучше ему рассказать.

Дядя Стэнли снова наполнил мою миску, и я начал рассказывать, не переставая работать ложкой, обо всем, что со мной случилось и что мне удалось выведать. Едва я закончил, как Баттерфилд решил:

– Отправляемся в Кингстон. – Он стукнул кулаком по столу. – Именно это нам надо сделать.

Я посмотрел в миску. Она казалась бездонной. Суп почти не убавился.

– Как ты думаешь, Джон? Мы поднимем тревогу, и флот разделается с этими мерзавцами.

– А что если Грейс изменит маршрут? – засомневался я. – Кингстонский рейд – не единственный плотно забитый судами.

Баттерфилд посмотрел на Горна, который медленно кивал.

– Это, конечно, так, – согласился Горн. – Ему может взбрести в голову все что угодно.

Только нас он, пожалуй, искать не станет. Откуда ему знать, что «Дракон» здесь?

– Швартов перерезан, – сказал я. – Лодка исчезла.

– Да, но чтобы определить, где искать «Дракона», Грейсу нужен колдун.

Я мрачно уставился в суп. Не хотелось мне говорить о моих опасениях, хотя бы из суеверного страха, что, высказанные, они исполнятся. Но Дашер знал, где искать нашу шхуну, и у меня не было уверенности, сможет ли он сохранить это в тайне, если дела его будут плохи. Я ненавидел себя за то, что оставил его в лапах Грейса.

– Так что же нам делать? – спросил Бат-терфилд.

Суп в миске штормило от качки судна. «Дракон» каждую секунду удалялся на дюжину ярдов от Кулебры.

– Сейчас они в бухте как в западне,- вырвалось у меня. – Сцеплены друг с другом. Бриг начинен порохом. Если мы откроем огонь, пиратам придется сдаться. Им ничего другого не останется.

Все молчали.

– Они даже не смогут отстреливаться,- добавил я.

Корпус «Дракона» скрипел, как старый стул. С каждым мигом росло расстояние между нами и пиратами.

Эбби кашлянул:

– Мне эта идея по душе, чтоб меня черти взяли. Мы можем разнести их в щепки. Сшибить мачты, и в Кингстон.- Он горел желанием пальнуть в «Апостола».

– Ты говоришь, они не смогут использовать артиллерию? -

– Не смогут, сэр.

Долгую минуту Баттерфилд не раскрывал рта.

– У нас груз,- сказал он наконец. -~ Мы должны о нем думать. Наш долг -доставить его по назначению. Но с другой стороны, на карте жизнь людей.

– Надо попытаться, сэр, – сказал Горн. – Если Грейс вырвется, его и дьявол не остановит.

Баттерфилд облизнул губы и провел рукой по своим редким волосам.

– Надеюсь, мы поступаем правильно.

«Дракон» развернулся и направился к Кулебре так резво, как будто судно само желало вернуться. Я прошел вперед, туда где драконья голова вгрызалась в волны.

Когда мы подошли к острову, туман сгустился. Как будто взбитые сливки выдавливались из холмистых долин. Рука тянулась смахнуть его с лица, чтобы хоть что-то увидеть. Беспокоясь, не слишком ли мы разогнались, Баттерфилд приказал убрать марсель, и тут я увидел остров, Высокие кокосовые пальмы: тянулись к нам, словно пальцы, эа ними чернели джунгли. Мне было страшно видеть все это еще раз.

Горн вед судно ко входу в бухту, нащупывая путь. В одном месте он подошел к береговой скале так близко, что матросы, работавшие с парусом на марса-pee, проплыли над нею.

В гавани молочно-белая пелена была настолько плотной, что полностью скрывала оба находившиеся там судна. Но голоса пиратов доносились сквозь туман. Крики, рабочие рacпевы, скрежет кабестанов – пираты не сидели без дела.

Скользнул в воду кормовой якорь, вытягивая канат с шипением, напоминавшим горение фитиля. После этого ушел носовой. «Дракон» растянулся между якорями, перекрыв выход из гавани, став бортом к пиратам.

Эбби прошел к пушкам. Он приветствовал их как старых друзей. Под его, руководством мы перетащили пушки с правого борта на левый, орудуя канатами и рычагами.

– За дело,- обратился к рим Эбби.- За дело, людоедочки мои.

Его радость меня ужасала, как и грохот орудийных лафетов по палубе. Звуки эти донеслись с нашего судна до пиратов, и они хорошо поняли их значение. В каждый из моментов затишья я слышал с их стороны тот же грохот. Битва фактически уже началась.

Когда мы поднесли к пушкам порох и ядра, туман стал рассеиваться. Сначала к югу от нас открылись рифы в юбочках белой пены. Затем показались берега острова, первым вылез утес с пальмами на макушке. Появились и темные силуэты шхуны и брига. Они стояли носами к нам, рядышком, но не соприкасаясь.

Я слышал раздражающие ритмичные щелчки кабестана, потом, когда туман окончательно рассеялся, увидел и людей, шагающих вокруг него. Бриг медленно отваливал от шхуны, от него тянулись канаты к берегу. Значит, они уже распутались.

По палубе «Апостола» толпа пиратов волокла одну из длинных пушек к носу. Рычагами они передвигали ее колеса, казалось, что погонщики палками подгоняют ленивое, неповоротливое животное.

Туман над парусниками поднимался. За палубой обнажились нижние паруса, затем марсели. Вверху висели фигурки моряков, ремонтирующих то, что я переломал, обрезав швартов. Последним вынырнул из тумана венчающий грот-мачту «Апостола» кроваво-красный флаг. Пощады не будет!

Я стоял у своей пушки, держа спусковой шпур. Баттерфилд мерил шагами палубу за нами, Эбби поправлял прицел при помощи клиньев и рычага. Он прижимался щекой к стволу, прищуривая здоровый глаз на кровавый флаг.

Он отступил, и по его приказу я дернул шнур. Пушка прыгнула ко мне, дрогнул весь борт, все судно, как будто боец, качнувшийся после удара. Дым клубами поднялся от пушек, рассеиваясь в воздухе, распространяя резкий запах пороха. Все четыре ядра, полетели в джунгли позади «Апостола», причем одно резко отклонилось вправо. Полный промах.

– В чем дело! – возмутился Эбби. Дело было в плохом прицеле, но только не с точки зрения нашего канонира. Он стукнул рычагом по ближайшей пушке, упрекая ее: Давай-ка не дури!

Горн прыгнул к моей пушке и ввел в ствол банник. Мы снова зарядили и повторили залп. Эбби ухмылялся, крича что-то, чего я не мог разобрать, пока не отзвенело в ушах.

– Это дыхание «Дракона», – кричал он. – Это его огонь и дым. – Он потряс кулачишком в сторону гавани.- Понюхайте, разбойнички!

Каким-то чудесным образом в одном из марселей брига появилась Дыра, но люди продолжали работать с оснасткой, как будто не замечая ее. И большая пушка продолжала ползти по палубе «Апостола».

Горн уже драил ствол. Он посмотрел на меня со странным выражением, похожим на страх.

– Восемнадцатифунтовку волокут. Утопят нас, как слепых котят.

Слова его не предназначались для ушей пушкаря, но Эбби услышал.

– Помалкивай! – гаркнул он на Горна. – Занимайся своим делом. Ты ничего не понимаешь в пушках.

– Зато я навидался того, что они творят.- Горн вынул банник из ствола и оперся на него. – А ежели эту длинную еще зарядят цепью…

– Ты заботься о баннике, – кипел Эбби, – а я позабочусь о пушках.

Он продолжил свои хлопоты, но все же слова Горна возымели действие. Пушкарь схватил молоток и загнал клин для подъема казенной части. Ствол направился ниже.

– Ударим по палубе. Посмотрим, как пираты забегают, когда в них полетят шестнадцать фунтов железа.

Он стоял за моей спиной, пристально глядя в сторону врага. «Дракон» поворачивался в борющихся течениях, его раскачивали порывы усиливающегося ветра. Дуло нашей четырехфунтовки переползло с брига на «Апостола», Крошечная нашлепка мушки махнула по парусам, опустилась к палубе, нащупала группу, копошащуюся вокруг пушки,

– Пли! – крикнул Эбби.

Я дернул шнур. Пушка, окутанная дымом, отскочила назад. Глаза защипало. Я увидел всплеск у борта «Апостола», а также три других, от остальных наших ядер. Два упали, не долетев, еще одно, с дефектом изготовления, улетело далеко в сторону.

Эбби ударил пушку молотком:

– Что с тобой? Чертова пушчонка. Двенадцать выстрелов, а в результате лишь

единственная дырка в парусе.

Капитан Баттерфилд прекратил расхаживать.

– Уничтожаете акул? – с иронией в голосе осведомился он.

Эбби набросился на меня:

– Ты слишком рано дернул!

– Точно по сигналу! – возразил я.

– Надо было чуть выждать. – Его глаз нервно дергался. – Ладно, ничего. Теперь мы определились. Теперь мы им покажем.

Капитан нахмурился. Когда Эбби отошел, он нагнулся ко мне:

– Он же слеп как крот. Он не попадет банником в ствол, – Вздохнув, Баттерфилд добавил: – Что ж, он делает, что может.

Даже я видел, что Эбби забил клин слишком далеко, и наклон пушки чересчур велик. Я потянул клин, но он был зажат очень сильно, на этот маленький кусок дерева давил вес ствола, в одиночку мне было с ним не справиться.

Горн отставил банник, подошел ко мне и обхватил руками ствол. Упершись покрепче, Горн приподнял его.

Клин, освободившись, чуть не выпал. Я поймал его и вставил обратно, пытаясь мысленно соразмерить углы наводки и клина. Лицо Горна под слоем пороховой копоти покраснело, мышцы шеи напряглись, но он не торопил меня, понимая сложность стоявшей передо мной задачи.

– С разными капитанами я ходил. – К моему удивлению, удерживая на весу такую тяжесть, Горн мог еще и говорить. – Иной готов был тебя растерзать за один взгляд в сторону, другой никогда не появлялся из своей каюты.- Он выдохнул и снова наполнил легкие воздухом. – У каждого свои недостатки. У Баттерфилда – доброта. Капитан ни в коем случае не должен быть таким добряком.

Я все еще вытаскивал клин, когда Горн придавил его.

– Еще чуть-чуть, – попросил я, но Горн помотал головой. Он пыхтел, как кузнечный мех:

– Нет, больше не надо.

Мы зарядили пушку и подкатили ее к ограждению. Я скрючился у казенника, глядя вдоль ствола в воду. Вот накатила волна, ствол пополз вверх.

Мне было видно, как пираты тянут свое длинноствольное страшилище. Я дернул за шнур, щелкнул кремень, его крохотная искорка застлала пламенем все передо мною. Когда дым рассеялся, палуба вокруг пиратской восемнадцатифунтовки была пуста.

Наша команда радостно завопила. Баттерфилд одобрительно заметил:

– Вот это хороший выстрел.

– Благодарю вас, сэр, – отозвался Эбби со смешным поклоном. – Я ввел поправку в прицел.

Горн ухмыльнулся, прочищая ствол. Он весь аж дымился. Выстрелила вторая пушка, третья. И хотя они промазали, пираты остерегались приближаться к своему забрызганному кровью орудию. Зато на бриге дюжина матросов продолжала кружить у кабестана, увеличивая разрыв между ним и «Апостолом».

Горн вкатил ядро в ствол.

– Продолжение следует! – крикнул он.

Я прицелился, зажав в кулаке спусковой шнур. Ствол опускался с «Драконом», перед моими глазами промелькнуло небо, затем деревья, и вот уже дуло направлено на группу людей на палубе «Апостола», смело направляющихся к покинутой пушке. Но я не дернул за шнур.

– Стреляй! – крикнул Горн.

– Не могу.

– Не думай о том, куда целишься. Уж они-то не не будут колебаться, когда ты окажешься на мушке у их длинноствольной.

– Там Дашер.

Прямо передо мной, как будто попирая ногами мушку орудия, маячил Лихой Томми Даскер. Его выставили перед пушкой как ярко-красный щит между двумя пиратами. Щит старался сделаться как можно меньше, превратиться в маленький кавалерийский щиток, но мне он показался громадным,

– Стреляй! – заорал Горн.