Вниз сыпались лепестки, и отовсюду неслись восторженные крики. Верхом на восхитительном жеребце, во главе лучшего кавалерийского отряда Красной Марки, я ехал по улице Победы ко дворцу Красной Королевы. Прекрасные женщины старались выбраться из толпы и броситься на меня. Мужчины одобрительно кричали. Я взмахнул…

Тук. Тук. Тук.

Мой сон попытался встроить удары в свой сюжет. У меня отличное воображение, и какое-то время всё шло нормально. Я махал высокородным дамам, украшавшим балконы. Мужественно ухмыльнулся братьям, которые с кислыми рожами дулись на заднем…

Тук! Тук! Тук!

Высокие здания Вермильона начали осыпаться, толпа — редеть, а лица — размываться.

ТУК! ТУК! ТУК!

— Ох, чёрт. — Я открыл глаза и выкатился из мехового тепла в леденящий мрак. — И это они называют весной! — Дрожа от холода, я с трудом втиснулся в штаны и поспешил вниз по лестнице.

Помещение таверны было усеяно пустыми пивными кружками, пьяницами, опрокинутыми лавками и перевёрнутыми столами. Типичное утро в "Трёх Топорах". Когда я вошёл, Мэрес у очага обнюхивал кучку костей, виляя хвостом.

ТУК! ТУК…

— Ладно. Ладно! Я иду. — Прошлой ночью кто-то расколол мне череп камнем. Или же у меня было чертовское похмелье. Будь я проклят, если понимал, почему принц Красной Марки должен лично открывать парадную дверь, но готов был сделать всё, чтобы остановить этот грохот, разрывавший мою бедную головушку.

Я пробирался через обломки, и как раз перешагивал через наполненный элем живот Эрика Тризуба, чтобы добраться до двери, когда она сотряслась от очередного удара.

— Да чёрт же подери! Я здесь! — Крикнул я как можно тише, стиснув зубы от боли за глазами. Пальцы нащупали щеколду, и отодвинули её. — Что? — И я раскрыл дверь. — Что?

Возможно, будь я трезвее, и не будь мой разум настолько сонным, я бы решил, что лучше остаться в постели. Уж точно эта мысль пришла мне в голову, как только кулак попал мне точно по лицу. Я отшатнулся назад, проблеяв что-то, споткнулся об Эрика и плюхнулся на задницу, таращась на Астрид, стоявшую в дверном проходе и освещённую утренним светом, значительно более ярким, чем всё, на что бы мне сейчас хотелось смотреть.

— Сволочь! — Она стояла, уперев руки в бока. Хрупкий свет преломлялся вокруг неё, резал мне глаза, но в нём её золотые волосы выглядели чудесно, и ясно виднелись очертания идеальной фигуры, из-за которой я пялился на неё ещё в первый день в Тронде.

— Ч-что? — Я убрал ноги с толстого живота Эрика и отполз назад. Убрав руку от носа, я заметил, что она в крови. — Ангел, милая…

— Ублюдок! — Она пошла за мной, обхватив себя руками, и холод последовал за ней.

— Ну… — Я не мог спорить с "ублюдком", разве что только формально. Я попал рукой в лужу чего-то определённо неприятного, и быстро поднялся, вытерев ладонь об Мэреса, который подошёл разнюхать, что к чему, по-прежнему виляя хвостом, несмотря на насилие, причиняемое его хозяину.

— Ядвига вер Соррен? — Астрид убийственно смотрела на меня.

Я продолжал пятиться. Да, я на полфута выше неё ростом, но всё равно, она женщина высокая, и с сильной правой рукой.

— Ой, дорогая, ну не будешь же ты верить всем уличным сплетням. — Я выставил между нами табуретку. — Совершенно естественно, что ярл Соррен пригласил бы принца Красной Марки в свои залы, только узнав, что я в городе. Ядвига и я…

— Ядвига и ты что? — Она тоже схватилась за табурет.

— Уф, мы… ничего такого. — Я покрепче взялся за ножки табуретки. Если я их отпущу, то тем самым передам ей оружие. Даже в моём опасном положении меня посещали видения Ядвиги — черноволосой, очень симпатичной, с порочными глазами. В её невысоком, но манящем теле было всё, о чём только мог пожелать мужчина. — Нас всего лишь познакомили.

— Должно быть, это было довольно близкое знакомство, раз ярл Соррен созывает своих хускарлов, чтобы тебя привели на суд!

— Ох, чёрт. — Я выпустил табурет. Суд на севере часто означает, что тебе выломают рёбра из груди.

— Что за шум? — Сонный голос из-за моей спины.

Я повернулся и увидел Эдду, босиком стоявшую на лестнице. Она завернулась в наши постельные меха, из-под которых внизу виднелись стройные ножки, а сверху молочно-белые плечи, на которые спускались белые волосы.

Обернуться было для меня ошибкой. Никогда не выпускай из вида потенциального противника. Особенно если только что передал ей оружие.

— Тихо! — К моей груди приложилась рука и опустила меня обратно на пол, который, казалось, был покрыт толстым слоем грязи.

— Какого… — Я открыл глаза и обнаружил, что кто-то стоит надо мной, кто-то большой. — Ой! — Большой кто-то ткнул неловкими пальцами в очень болезненную точку над моей скулой.

— Просто убираю занозы. — Кто-то большой и толстый.

— Слезь с меня, Туттугу! — Я с трудом снова поднялся, на этот раз умудрившись сесть. — Что случилось?

— Ты получил табуреткой.

Я тихо застонал.

— Табуретки я не помню, я АА-Й! Какого чёрта? — Казалось, Туттугу щиплет и тыкает самую больную часть моего лица.

— Может, ты и не помнишь табуретку, но я извлекаю её части из твоей щеки, так что сиди спокойно. Не хотим же мы портить эту привлекательную внешность, а?

Я изо всех сил постарался сидеть спокойно. Это была правда, привлекательная внешность и титул — вот, по большей части, и всё, что у меня осталось, и я не собирался терять ни то, ни другое. Чтобы отвлечь разум от боли, я попытался вспомнить, как же так получились, что меня избили моей же мебелью. Бесполезно. Какое-то смутное воспоминание о пронзительных криках и воплях… кто-то пинал меня на полу… щёлочками прищуренных глаз я мельком видел, как две женщины уходят рука об руку — одна изящная, бледная, юная, а другая высокая, золотоволосая, лет тридцати. Ни одна не обернулась.

— Ну вот! Поднимайся. Сейчас лучше не сделать. — Туттугу потянул меня за руку, помогая мне подняться.

Я встал, покачиваясь и чувствуя тошноту. Голова раскалывалась, возможно, я до сих пор был немного пьян, и, сложно поверить, слегка возбуждён.

— Пойдём. Надо идти. — Туттугу потащил меня в сторону яркого света в дверях. Я попытался идти прямо, но это у меня не получилось.

— Куда? — Весна в Тронде оказалась суровей, чем середина зимы в Красной Марке, и у меня не было желания выходить на улицу.

— В доки! — Туттугу казался встревоженным. — Мы можем успеть!

— Зачем? Успеть что? — Я не помнил, что было утром, но зато помнил, что "встревоженный" — это обычное состояние Туттугу. Я вырвался из его рук. — Постель. Вот куда я собираюсь.

— Ну, если хочешь, чтобы там тебя нашли люди ярла Соррена…

— А какое мне дело до ярла Соррена… ох. — Я вспомнил Ядвигу. Вспомнил её на мехах в доме ярла, когда все остальные всё ещё веселились на свадебном пиру её сестры. Вспомнил её на моей накидке во время неосмотрительного свидания на улице. Спереди благодаря Ядвиге мне было тепло, но, чёрт возьми, как мёрзла задница! Я вспомнил её наверху в таверне, когда однажды ей удалось ускользнуть от телохранителей… Я ещё удивлялся, что тем днём от тряски не свалились все три топора с вывески над входом. — Дай мне минутку… две минутки! — Я вытянул руку, останавливая Туттугу, и бросился наверх.

Минутки в комнате оказалось вполне достаточно. Я топнул по неприколоченной половице, выгреб свои ценности, подхватил одежду в охапку и спустился по лестнице прежде, чем Туттугу успел почесать подбородок.

— Почему в доки? — выпалил я. Быстрее было бы сбежать в холмы, а потом лодкой из Хьёрла в фьорд Айофля вдоль побережья. — В доках они будут искать в первую очередь! — Пока я буду там договариваться о проезде в Маладон или в Тертаны, люди ярла меня найдут.

Туттугу обошёл Флоки Ронгхельма, храпевшего возле бара.

— Снорри уже там, готовится отплывать. — Он, кряхтя, согнулся за баром.

— Снорри? Отплывать? — Похоже, табурет отбил не только утренние воспоминания. — Почему? Куда он собрался?

Туттугу выпрямился, держа мой меч, который запылился за то время, что лежал спрятанным за барной стойкой. Я не стал протягивать за ним руку. Прекрасно носить меч там, где никто не станет считать его приглашением к драке — но Тронд был не из таких мест.

— Бери! — Туттугу протянул мне рукоять.

Я проигнорировал меч, напяливая одежду — грубую северную ткань, зудящую, но тёплую.

— С каких это пор у Снорри есть лодка? — Он продал "Икею" ради денег на экспедицию к Чёрному форту, уж это-то я помнил.

— Надо бы позвать сюда Астрид и посмотреть, не приведёт ли тебя в чувство ещё один удар табуреткой! — Туттугу швырнул меч передо мной, когда я уселся, чтобы натянуть сапоги.

— Астрид?.. Астрид! — Этот миг вернулся ко мне с кристальной ясностью: полуголая Эдда спускается по лестнице, Астрид смотрит. Прошло уже немало времени с тех пор, как в последний раз утро начиналось для меня настолько неудачно. Я никогда не планировал, чтобы они встретились в таких обстоятельствах, но Астрид не казалась мне ревнивицей. На самом деле я сомневался, что я единственный молодой человек, согревавший её постель, пока муж-торговец бороздил моря. В основном мы встречались в её доме на холме Аррлс, так что с Эддой не было необходимости скрываться. — Как Астрид вообще узнала про Ядвигу? — Но что ещё важнее — как она добралась до меня раньше хускарлов ярла Соррена, и сколько у меня ещё осталось времени?

Туттугу провёл рукой по лицу, которое было красным и потным, несмотря на весенний холод.

— Ядвиге удалось отправить посланника, пока её отец ярился и собирал людей. Парень примчался верхом из Сорренфаста и бросился расспрашивать, где живёт иностранный принц. Люди отправили его в дом Астрид. Мне это всё рассказал Олааф Рыборукий, когда я увидел, как Астрид мчится по дороге Карлов. Так что… — Он глубоко вздохнул. — Пойдём, потому что…

Но я уже поднялся, прошёл мимо него на колючий дневной морозец и захлюпал по подмёрзшей грязи, направляясь по улице к докам — верхушки мачт были едва видны над домами. В высоте кружили чайки, сопровождая меня насмешливыми криками.