Белый кугуар все дальше уходил на юг. Он пробирался по гористой местности, пока не спустился в болотистую низину между озером Макбрайд и рекой Нанайка. Здесь он прогостил несколько недель, а потом покинул долину с намерением вернуться к реке Зимец. Он шел не спеша и через шестнадцать дней был у реки Клор, вытекающей из реки Берни, и в десяти километрах к югу от реки Зимец.

Он прибыл к реке Клор после полудня на второй неделе июля. Мучимый зноем и кусачей мошкарой, кугуар переплыл реку и стал взбираться по южному склону горы Пиллар, пока не поднялся на высоту тысяча двести метров, где еще сохранились нерастаявшие участки снега и куда не долетали насекомые. Он остановился и лег спать в укромном месте на кустах черники.

Пробудился он в восемь часов, когда оранжевый диск солнца опускался за пики Догз-Иэрз, гряду треугольных вершин, возвышавшихся на некотором удалении к юго-западу. Он потянулся, вытягивая лапы и выпуская когти, зевнул во всю пасть, поднялся и выгнулся, взмахнув хвостом. После он застыл, устремив взгляд вниз — словно выточенное из алебастра изваяние, в ожидании, когда пылающее солнце спрячется за западными вершинами.

Едва девственную землю окутали сумерки, кугуар начал спускаться. Войдя в лес, он учуял оленя, которого и выследил спустя час у слияния рек Клор и Берни.

Эрвин Хегель, обливаясь потом на тридцатиградусной жаре, стоял у охотничьего домика на озере Берни. В руках он держал карабин «манлихер-шенауэр», заряженный пулями «магнум» со сверхвысокой начальной скоростью. Как только Таггарт и Казинс привели лошадей и гончих, охотники покинули лагерь.

Прошло три недели с тех пор, как было объявлено открытие охотничьего сезона, но проводникам «Горного сафари» за все это время так ни разу и не удалось обнаружить следов пум. Не везло и местным охотникам, которые, воспользовавшись удачным стечением обстоятельств, тоже вышли на промысел, что вызвало у Белла немалую досаду. Еще больше раздражали его защитники природы, теперь свободно перемещавшиеся по его региону.

Дэвид Кару и Хедер Лансинг загрузили самолет провизией и снаряжением и полетели на маленький лесистый островок на озере Этна, где намеревались устроить базовый лагерь, из которого Лансинг могла бы осуществлять связь со штаб-квартирой КООП в Ванкувере и другими лагерями, а также предпринимать вылазки в районы, лежавшие южнее охотничьего домика Белла на озере Берни.

Оставив Лансинг устраиваться на островке. Кару отправился за двумя добровольными помощниками. Их он высадил в пяти километрах к югу от озера Берни. Последней он переправил Линду Делакруа, аспирантку-биолога, которая должна была составить компанию Лансинг на озере Этна.

От внимания Белла не укрылись частые визиты «аэронки» в воздушное пространство его владений, и он послал на разведку свой самолет. К тому времени, когда Кару доставил снаряжение в последний лагерь и возвратился на озеро Этна, поставщик хищников точно знал, где обосновались группы «противника». Он был взбешен, так как привык считать весь район собственной территорией, и задумал до открытия охотничьего сезона так или иначе избавиться от незваных гостей, которые в его представлении были правонарушителями.

Перед тем как Таггарт и Казинс повезли Хегеля на охоту, Белл вызвал к себе проводников и пообещал вылить каждому денежную премию, если им удастся «убедить эту феминистку и ее помощников покинуть мои владения».

— Вам ведь все равно, как мы это сделаем, босс? — осведомился Таггарт.

— Абсолютно. Только никого не убивать. И без свидетелей.

Хегель с проводниками находился всего в нескольких километрах к западу от озера Берни, когда над ними совсем низко пролетела «аэронка» Кару. Таггарт погрозил протезом приближавшемуся самолету, одновременно нащупывая левой рукой зачехленное ружье, выхватить которое он не успел, потому что «аэронка» вновь стала набирать высоту.

В самолете Лансинг склонилась к Кару:

— Тот громила пытался выхватить ружье, Дэвид. Я его сфотографировала. Если что, мы передадим снимок прессе. Это было великолепно!

Кару кивнул:

— Я заметил его движение. Правда, не думаю, чтобы он рискнул выстрелить, но испытывать судьбу не стал. Решил, что лучше подняться повыше, от греха подальше.

Они летели вдоль русла реки Берни, впервые совершая ознакомительное путешествие над регионом. Кару вел самолет на высоте сто пятьдесят метров. Если они различали внизу животных, он спускался ближе к земле, давая Лансинг возможность заснять их на видеокамеру.

Вскоре после того, как они миновали охотников, Лансинг, разглядывая в мощный бинокль долину, заметила, как вдалеке мелькнуло что-то белое.

— Дэвид! Я только что видела белую пуму, вон там, на том небольшом лугу! Кажется, возле болота. Видишь? Если чуть наклонить нос самолета, вид будет отличный.

Последовав совету своей спутницы, Кару увидел место слияния двух рек и ручья и между ними болотистую пойму.

— Болото вижу. Но белой пумы там нет.

— Уже нет. Зверь промчался со скоростью света. Кажется, в южную сторону побежал. — Разговаривая, Лансинг смотрела на карту. — Дэвид, видишь ту гору слева от тебя? На карте она обозначена как пик Хоуп. Пума ушла туда.

— Давай покружим. Может, повезет.

Кару повернул самолет сначала на восток, потом на юг. Когда они подлетели к горе, Лансинг увидела у подножия небольшой голый оползневый участок. Она навела бинокль и заметила движение, а спустя несколько секунд и пуму — восхитительно грациозный белоснежный силуэт, стрелой промчавшийся через осыпь к деревьям.

На этот раз Кару тоже увидел пуму. Животное скрылось за деревьями, а он все продолжал вглядываться в вечнозеленые заросли, надеясь еще раз узреть дивную кошку.

Лансинг осматривала местность. Когда стало ясно, что пума спряталась надежно, Лансинг повернулась к своему спутнику:

— Изумительный зверь, Дэвид. Красавец. Кару кивнул с улыбкой, потом сказал:

— Давай-ка подурачим ту компанию, что нам встретилась. Предлагаю развернуться, подлететь к пику Пиллар и покружить немного над горой и рекой. Как думаешь?

— Да, пожалуй. Они решат, что мы обнаружили пуму.

Через несколько минут самолет уже выписывал большие круги над рекой Клор, между горами Пиллар и Нимбус. Они уже собрались улетать, когда наконец появились охотники. Даже с расстояния в четыреста метров Кару различал, как Таггарт, ехавший впереди, пришпоривает своего коня. Остальные торопливо скакали следом. Сомнений не было: охотники поверили, что пума бродит где-то в долине реки.

Словно изображая удивление, Кару включил мотор на полную мощность, поднял нос самолета и полетел на юг. Вскоре «аэронка» исчезла между пиками Хоуп и Догз-Иэрз. Таггарт вновь погрозил протезом вслед самолету. Лансинг в бинокль видела, как он хохочет и что-то кричит своим спутникам.

— Эти придурки только что сами вывели нас на кошку. — крикнул Таггарт, натягивая поводья. Лошадь под ним остановилась.

Казинс, ведя на привязи четырех гончих, подъехал к напарнику.

— Не знаю, Уолт. Собаки спокойны. Как будто кошки здесь нет и в помине.

— Здесь, конечно, нет. Самолет-то кружил чуть дальше, в полутора километрах отсюда, — ответил однорукий охотник.

Они повернули на запад. Через двадцать минут охотники приблизились к тому месту, где пума минувшей ночью убила оленя. Гончие с громким лаем стали рваться с привязи. Они учуяли запах кошки.

— В погоню! Отвяжи их, Стив. — скомандовал Таггарт. Хегель, скакавший вслед за Таггартом, вытащил свой карабин.

Казинс отвязал собак, и те бросились вперед. Спустя несколько минут они обнаружили обглоданного оленя. Потом ведущая гончая взяла след пумы и привела их к почти отвесной гранитной скале на северо-восточном склоне горы Нимбус. Пума с легкостью взобралась на скалу, но для собак препятствие оказалось непреодолимым. Таггарт начал браниться, Казинс слез с коня и привязал собак.

— Я так думаю, Уолт. Кошка поднялась здесь, повернула на северо-запад и сейчас находится где-то в районе горы Пиллар. Иначе зачем бы там стал кружить самолет?

— Проклятье. И то верно. Ладно, поехали.

Они взяли хороший темп, но через тринадцать километров гончие потеряли след. Густая стена елей, высившихся впереди на склоне, полностью заслоняла видимость.

— Так, — протянул Казинс, — или тот самолет одурачил нас, или кошка прячется где-то выше в горах.

Таггарт пожал плечами:

— Думаю, надо устраиваться на ночлег. А завтра, как только рассветет, повторим попытку.

Тем же вечером на закате Лансинг. Кару и Линда Делакруа сидели у костра на острове посреди озера Этна. Пустив по ложному следу охотников, трое защитников природы теперь раздумывали, как им отыскать белую пуму.

— Пума ушла на юг, — убежденно сказала Лансинг, заваривая чай. — Скорей всего, к трем озерцам на юго-востоке от Догз-Иэрз. Вот, смотрите.

Она развернула карту и показала Кару с Делакруа участок местности, до которого от Этны можно было добраться по низинам пешком.

— Отсюда километров пятнадцать. Дойдем за пять часов.

— Путь неблизкий, Хедер, — возразил Кару. — А самолет посадить там негде. Так что провизию, снаряжение, надувную палатку и рацию придется тащить на себе.

Лансинг глянула на биолога:

— Я пойду. Линда останется здесь и обеспечит координацию. Если мне что-то понадобится, сбросишь с самолета.

— Ладно, Хедер. Но я пойду с тобой. Помогу доставить груз и поставить палатку, а потом вернусь.

— Так туда же путь неблизкий, — уколола биолога Лансинг. — Ну хорошо. Если ты в состоянии прошагать за день тридцать километров, так и быть.

— Нет, не в состоянии. — смеясь, ответил Кару. — Если мы тронемся в путь завтра на рассвете, у озера будем сразу после обеда. На обратном пути я переночую где-нибудь и вернусь сюда послезавтра рано утром. Договорились?

Лансинг согласно кивнула.

— Да, вот еще что, — сказала Делакруа. — Если верить прессе, эта пума — животное опасное. Вдруг она нападет на тебя, Хедер? Да и про гризли не забывай.

— Мне кажется, рассказам проводников не стоит так уж доверять. Как бы то ни было, у нас достаточно шутих и сигнальных ракет, чтобы отпугнуть медведей, пум и прочих зверей. Но я абсолютно убеждена, что белая пума не нападет, если мы будем вести себя мирно.

Утром следующего дня, на рассвете, Лансинг и Кару покинули островок на озере Этна. Кару нес большой парусиновый тюк со специальной кожаной обвязкой, которую он надел на лоб, чтобы равномерно распределить на спине тяжелый груз. Лансинг несла большой нейлоновый рюкзак в форме тубы.

И Лансинг, и Кару были привычны к физическим нагрузкам, но им давно не приходилось ходить на большие расстояния с тяжелой кладью, тем более что воздух быстро раскалялся. Оба взмокли от жары, пот заливал глаза. В половине одиннадцатого они сделали часовой привал, а после с новыми силами двинулись дальше и, несмотря на тяжелый груз, зной и трудный маршрут, довольно быстро добрались до намеченной цели.

На берегу самого южного озера Кару помог Лансинг разбить лагерь, потом наколол дров для костра и перекинул веревку через ветку высокого тополя, которая вполне могла выдержать мешок с продовольствием, но непременно обломилась бы под тяжестью барибала, если б тому вздумалось поживиться запасами Лансинг. Оказав необходимую помощь. Кару ушел.

Лансинг осталась одна. Сначала она прошла к двум другим озерам, а чуть позже поднялась на склон и с высоты шестисот метров обозрела в бинокль округу. В лагерь она вернулась на закате.

За ужином Лансинг не задумывалась о том, что ей может грозить опасность, но, когда долина погрузилась во тьму, она занервничала, пытаясь представить, что она будет делать, если ночью к ее лагерю невзначай забредет гризли. Медведь мог одним ударом лапы разодрать в клочья ее палатку.

Рисуя в воображении всевозможные ужасы, Лансинг осознала, что она на грани паники, и, полная решимости победить страх, встала, отвернулась от костра и глянула вверх. Усыпанное звездами иссиня-черное небо вселяло покой. Она с улыбкой повернулась к огню, засыпала пламя прибрежным песком и спустя десять минут уже спала в своей палатке.

Утром, наступление которого сопровождалось звонкой песней дрозда. Лансинг выбралась из спального мешка и с трудом поверила в свои ночные страхи. К ней вернулась былая уверенность, всем телом владело приятное возбуждение. Она ощущала глубокое родство с этим диким краем и больше не чувствовала одиночества. И главное — хотя она признавала, что это абсолютно нелепая, абсурдная мысль, — ей казалось, что природа принимает ее присутствие, что обитатели этого горного царства каким-то образом точно знают, кто она такая и зачем прибыла сюда. И белая пума тоже знает!

Напевая себе под нос, она искупалась в ледяной воде озера, оделась и заново развела костер, чтобы приготовить завтрак, потом стала собираться на поиски белой пумы — приготовила бинокль, видеокамеру, карту, компас, ракетницу и маленький топорик. Перед тем как уйти из лагеря, она связалась по рации с базой на Этне. Линда сообщила, что Кару тоже связывался с ней и должен прибыть через два часа.

Лансинг отнесла рацию в палатку и покинула место стоянки. Вскоре она достигла предгорий и начала взбираться по склонам Догз-Иэрз. Она планировала пройти под ледниковыми вершинами на высоте тысячи двухсот метров, где, согласно карте, между пиками Хоуп и Догз-Иэрз тянулось ущелье, спускавшееся в район, в котором последний раз была замечена белая пума.

В одиннадцать часов утра, изнывая от усталости, жары и жажды, она присела на мшистый камень, глотнула воды из фляги и глянула вниз. С того места, где она отдыхала, ущелье казалось очень узким и крутым. Дальше сомкнутыми рядами высились деревья, а за ними, километрах в пяти от себя, Лансинг увидела извилистую ленту реки Клор и на ее восточном берегу небольшой открытый участок.

Она начала спускаться. Высокие хвойные деревья росли так близко друг к другу, что их нижние ветви частично переплелись, и Лансинг приходилось либо подлезать под них, либо прорубать себе дорогу топориком, отсекая колючие сучья.

Целый час она боролась с растительностью и наконец выбралась на пологий спуск, где каменные глыбы не позволяли деревьям тесниться рядом. Обходя большой гранитный валун, она случайно оступилась и, глянув на землю, увидела сначала следы кугуара, а потом и горку его экскрементов, довольно свежих, возможно оставленных здесь минувшей ночью. У Лансинг учащенно забилось сердце. — Неужели я отыскала его? — тихо воскликнула она.

Но не Лансинг отыскала белого кугуара. Это он нашел Хедер Лансинг. Кугуар узнал о присутствии человека на своей территории, когда Лансинг начала спускаться в ущелье. Он отдыхал в чаще леса и вдруг учуял приближение женщины. Кугуар поднял голову и принюхался. Он различал каждый оттенок запаха, источаемого гостьей, — ароматы зубной пасты, мыла, которым она умывалась утром, губной помады, дым костра, — и мгновенно установил ее пол по количеству гормонов на ее коже.

Для пумы букет запахов являлся таким же уникальным определителем личности, как отпечатки пальцев. По запаху Лансинг в какой-то степени напоминала ему Таггарта с Казинсом, но того одуряющего духа агрессивности и страха — смрада адреналина — зверь почти не улавливал. Лансинг была спокойна, в мире с собой и с окружающей средой, и потому ее организм не выделял вредных веществ. Ее запах не таил угрозы.

Кугуар поднялся и пошел на запах. Когда до гостьи оставалось меньше восьмисот метров, он услышал тихие звуки, которые она производила, идя по толстому ковру опавших иголок. Кугуар обошел ее стороной и стал взбираться на склон.

К тому времени, когда она остановилась возле его экскрементов, он уже находился в тридцати метрах от нее. Он увидел, как она, обнаружив его пахучую веху, пошла по его следам, и тоже тронулся с места, сопровождая ее невидимой тенью.

Лансинг брела медленно, время от времени останавливаясь, чтобы сфотографировать отметины, оставленные пумой на земле, и через полчаса добралась до каменистого участка, где следы терялись.

— Должно быть, он здесь спускался, — пробормотала она, оглядываясь по сторонам. Расстроенная, Лансинг на чем свет ругала себя. Она оказалась никудышным следопытом. Со слезами на глазах она раздумывала, как быть дальше.

Кугуар неподвижно застыл в двадцати метрах от гостьи. Как ни странно, его белоснежная шуба сливалась с камнями и растительностью, окружавшими его. Голос Лансинг его заинтриговал. Он резко отличался от грубых интонаций Таггарта и Казинса.

Лансинг продолжала стоять на месте почти в такой же совершенной неподвижности, как и пума. К разочарованию примешивалась досада, потому что толкового плана придумать она не могла.

— Проклятье, проклятье, проклятье, — тихо твердила Лансинг. Она присела на ближайший камень. И вдруг громко рассмеялась.

Взрывные звуки вспугнули кугуара. Он отпрыгнул в сторону. Лансинг краем глаза уловила в кустах движение и увидела пуму. На одно мгновение. Белый силуэт, затемненный растительностью, прикованный к ней взгляд янтарных глаз. В следующую секунду пума растворилась среди деревьев.

— Боже мой!

Лансинг словно приросла к камню. Округлившимися глазами она смотрела на то место, где только что стоял белый кугуар. Потом, объятая безграничной радостью, поднялась и начала взбираться по склону, следуя тем же путем, каким спускалась. Перед ее мысленным взором все всплывал силуэт величавого белого зверя, серебрившийся в лучах света, и его изучающий взгляд.

Таггарт, Казинс и Хегель искали белую пуму с рассвета. Они обследовали район к востоку от горы Пиллар, затем, перебравшись через реку Берни, и земли севернее пика Хоуп.

Наконец охотники натянули поводья, останавливая коней.

— Нет смысла вновь возвращаться к Клор, — заметил Казинс, скручивая сигарету. — Там мы его не найдем.

— Точно, — согласился Таггарт. — Эта чертова кошка будто на крыльях улетела.

Казинс закурил и улыбнулся напарнику:

— Знаешь, Уолт, а ведь это не исключено. Она ведь взбиралась по склону. Думаю, она прячется высоко в горах. — Он указал на гряду Догз-Иэрз.

— Пожалуй, ты прав, — отозвался Таггарт, угрюмо глядя в карту. — Однако это чертовски трудный подъем. К тому же придется продираться через лес. Казинс кивнул. Он смотрел в свою карту.

— Верно, тропа там узкая. Давай с утреца на лошадях заберемся в горы сколько сможем, а дальше пойдем пешком.

Вернувшись в свой маленький лагерь, Лансинг связалась по рации с базой на озере Этна и сообщила Кару о встрече с белой пумой.

— Я пока остаюсь здесь, Дэвид. Он появится снова. Прием.

— В таком случае тебе нужно пополнить запасы провизии. — Кару помолчал. — Знаешь озеро к югу от пика Пэт? Прием.

— Да, Дэвид. Оно обозначено на моей карте. Прием.

— Хорошо. Завтра в семь утра я оставлю для тебя провиант на северном краю озера. А ты заберешь его оттуда.

Затем Кару предложил план, сказав, что он будет кружить на высоте над тем районом, где она встретила пуму, и, если заметит охотников, спустится ниже.

— Я знаю, рация тяжелая. Хедер, — добавил он. — Но отныне — без нее ни шагу. Прием.

Лансинг стала протестовать, но Кару был неумолим.

— Послушай, ты ведь там совсем одна. Мы очень за тебя тревожимся. Если кошка не набросилась на тебя сегодня, это вовсе не значит, что она и в другой раз воздержится. И не забывай про тех парней. Что, если они наткнутся на тебя? Нет, Хедер. Без рации ни шагу. Прием.

Лансинг неохотно согласилась. В ту ночь, засыпая, она думала о белой пуме.

Через несколько часов после того, как она погрузилась в сон, белый кугуар вышел из леса и воззрился на маленькую палатку, одновременно внюхиваясь в запахи, витавшие над поляной на берегу озера. Некоторые из них ассоциировались у него с охотниками, особенно едкий смрад костра и вонь кожаных ботинок женщины. Но ароматы тела Лансинг по-прежнему разжигали в нем любопытство.

Кугуар не испытывал ненависти к существу, столь внезапно появившемуся на его территории. Напротив, оно вызывало у него интерес. Приближаясь к палатке, он услышал глубокое ровное дыхание, свидетельствовавшее о том, что его гостья мирно спит. Недалеко от входа он остановился и заурчал.

Лансинг проснулась. Не понимая, что разбудило ее, она села в спальном мешке. Шуршание ткани вспугнуло кугуара. Он метнулся к лесу и затерялся в деревьях. Лансинг решила, что ее покой потревожил прошмыгнувший мимо грызун. И она вновь заснула.