Прошло четыре часа с тех пор, как Таггарт и Казинс забрались в спальные мешки, но костер возле палатки еще тлел. Красные угольки отбрасывали мягкий теплый свет — единственное пятно на фоне черноты ночного леса. Лишь высоко над деревьями поблескивали бесчисленные звезды.

В течение последнего часа белый кугуар медленно спускался с горы. К полуночи он находился уже метрах в тридцати от оранжевой палатки, с подветренной стороны от гончих. Со своей позиции он держал под наблюдением весь лагерь — чуял собак и лошадей, слышал их. А также чуял и слышал Таггарта с Казинсом. Особенно отчетливо он улавливал храп однорукого охотника.

Убедившись, что ему ничто не угрожает, кугуар крадучись двинулся вперед. В шести метрах от палатки он опять остановился, выпрямил задние лапы и застыл на несколько секунд в боевой позе — неясная белая тень на фоне травы. И внезапно с грозным ревом прыгнул на палатку.

Брезентовый домик сплющился под тяжестью могучего тела, а потом, словно трамплин, отбросил зверя назад. Кугуар этого не ожидал, но быстро вскочил на ноги и уже собрался вновь ринуться в атаку, как вдруг услышал брань, прогремел выстрел. Кугуар в смятении кинулся к деревьям.

В палатке царил хаос. Когти пумы рассекли стенку с одной стороны и повредили три оттяжки, частично обвалив брезентовый домик. Столь внезапно разбуженные, охотники яростно забарахтались. Таггарт, пытаясь выкарабкаться из спального мешка, левой рукой наткнулся на ружье и задел курок. Казинс, все еще сидевший в спальном мешке, едва не оглох от выстрела. Пуля просвистела в паре сантиметров от него, чудом не зацепив плечо.

— Черт побери. Уолт! Идиот! Ты чуть не пристрелил меня!

Скоро Казинс нашел прореху, оставленную пумой, и выполз из палатки. Таггарт продолжал браниться и барахтаться. Ориентируясь на красноватые блестки тлеющих угольев, Казинс дошел в темноте до костра и раздул огонь.

Отсвет пламени проник в палатку, и Таггарт наконец-то получил возможность оглядеться. По примеру напарника он выполз через прореху под открытое небо и, сжимая ружье, направился к костру, опасливо озираясь по сторонам.

Казинс в это время зажег газовый фонарь. Вместе они вернулись к палатке и обследовали песчаную почву. Вскоре охотники обнаружили большие следы, оставленные белой пумой, а также места, где зверь подкарауливал их и откуда прыгнул на палатку.

— Боже Всемогущий, Стив! Эта кошка охотится за нами. — Таггарт понизил свой обычно зычный голос до шепота.

Казинс кивнул:

— Пожалуй, схожу за псами. Приведу их сюда, к костру. Все равно до рассвета мы ничего предпринять не сможем.

Внезапно ночную тьму пронзил жуткий протяжный рык. Таггарт, содрогнувшись, вскинул ружье на уровне пояса. Не говоря ни слова, охотники встали спиной к спине. Рык повторился. Гончие жалобно заскулили, расслышав в этом вопле исступленную ярость.

Наступила абсолютная тишина, столь неестественная для девственных просторов, наполненных приветливыми звуками — щебетом птиц, устраивающихся на ночлег, возней мышей и полевок, жужжанием насекомых. Теперь все они будто вымерли.

Страх парализовал охотников. Они не видели врага, затаившегося где-то в темноте вне досягаемости отблесков костра и света газового фонаря. На ночной арене ему не было соперников. Он мог неслышно подкрасться к ним с любой стороны. Они были перед ним беспомощны.

Никогда прежде охотникам не случалось оказываться в роли преследуемой добычи.

Излив свою ярость, белый кугуар поднялся на вершину Хаусон, спустился по восточному склону и вдоль русла Телкуа двинулся к озеру Берни.

На рассвете следующего дня он позавтракал крупным сурком и лег отдыхать в низине в верховьях реки Берни. Теперь он находился в десяти километрах от луга, где пасся второй табун Белла. Он впервые забрел в этот край и потому не знал, что на озере Берни стоит южный лагерь «Горного сафари», к которому в данный момент направлялись Таггарт с Казинсом.

Охотники оставались у костра, пока не забрезжил рассвет. По дороге к южному лагерю они условились не говорить никому о ночном инциденте, чтобы не надоумить других охотников пуститься по следу «людоеда». Они собирались сказать, что убийца лошади исчез.

Добравшись до охотничьего домика, они связались по рации с Беллом, сообщили ему свою версию, потом вернулись на базу, поскольку начинался сезон рыбной ловли. Через дна дня прибыли первые «пилигримы».

Таггарту достался в клиенты промышленник из Западной Германии — низкорослый толстяк по имени Эрвин Хегель. Заядлый рыболов и охотник. Хегель вычитал рекламу «Горного сафари» в одном из немецких журналов и, будучи в Ванкувере по делам, решил заодно и порыбачить. Как клиент он не доставлял много хлопот и с интересом слушал хвастливые истории Таггарта. Рассказ о пуме, из-за которой тот потерял руку, его особенно заинтриговал.

Однажды утром, когда озерная форель из-за жары клевала плохо, раскрасневшийся немец, вытирая потный лоб, попросил Таггарта отвести катер куда-нибудь в тенистое место, чтобы перекусить в прохладе.

Чуть раньше Хегель поймал полуторакилограммового черного окуня, и Таггарт, приткнув катер к тенистому берегу, предложил зажарить рыбу на костре. Пока обед готовился, мужчины баловали себя холодным пивом, а после беседовали, сидя на прибрежных камнях. Таггарт, разморенный жарой и пивом, невзначай ляпнул, что знает, где обитает белая пума.

— Белая пума? Я хочу ее поймать, — встрепенулся Хегель. Таггарт про себя выругался. Он не имел ни малейшего намерения обсуждать с клиентом редкую кошку.

— Видите ли, сэр, мы с напарником уже получили заказ от одного парня из Ванкувера.

— Сколько он вам предложил? Забудьте об этом. Я заплачу вам десять тысяч долларов, если приведете меня к ней. Договорились? По рукам?

Однорукий охотник притворился, будто размышляет над предложением клиента, но на самом деле он был потрясен. Хегель обещал заплатить вдвое больше, чем Джо.

— Хм, сделка, конечно, выгодная, но только не все так просто. Сначала ведь нужно выследить кошку, а уж потом стрелять. И поверьте мне, сэр, обнаружить эту тварь очень трудно. Да, еще одно! Когда мы две недели назад охотились за ней, она среди ночи напала на нашу палатку. Очень опасный зверь.

Хегель был непоколебим. Заметив это, Таггарт взял с него слово молчать о белой пуме.

— Иначе сюда наедут сотни других охотников.

Глаза Хегеля возбужденно блестели, но Таггарт не торопился давать окончательное согласие. Прежде он хотел связаться с Джо и выяснить, готов ли контрабандист расщедриться на сумму крупнее той, что намеревался заплатить Хегель.

— Вот что я вам скажу, мистер Хегель, — заявил он. — Я поговорю со Стивом, и, может, мы заключим с вами сделку.

В тот же вечер Таггарт с Казинсом обсудили предложение Хегеля и сообща решили дать Джо шанс увеличить выкуп за белую пуму, хотя оба были уверены, что тот не уступит. В случае отказа Таггарт должен был сделать вид, будто идет на попятную, и подтвердить прежнюю договоренность о продаже шкуры и головы пумы за пять тысяч долларов. Тем не менее перед Хегелем брать конкретных обязательств они не будут, но, если тот выложит обещанную сумму, значит, ценный трофей достанется ему.

— Потом мы объясним Джо, что не смогли добыть кошку, а Хегелю повезло больше, — сказал Таггарт. — Тут уж Джо ничего не сможет поделать.

За день до отъезда Хегеля в Ванкувер Таггарт явился к Беллу в контору и сказал, что всю ночь не спал из-за дикой зубной боли. Белл поверил охотнику и распорядился самолетом доставить Таггарта в Смитерс к стоматологу.

Часом позже Таггарт уже был в городе. Он нашел стоматолога и запломбировал два коренных зуба, давно требовавших лечения, а после связался по телефону с Джо.

Как Таггарт и ожидал, торговец браконьерским товаром был непреклонен. Он сказал, что уже договорился перепродать выделанную шкуру с головой за восемь тысяч долларов.

— Не вздумай надуть меня, парень. Я всегда поступал с вами по справедливости. Мне нужна эта белая кошка!

Таггарт поспешил заверить торговца, что тот обязательно получит пуму за изначально условленную цену, если они ее выследят.

— Только ведь может случиться так, что нам не удастся пристрелить ее до начала охотничьего сезона. Тогда придется ждать зимы.

— Ладно. Только без шуток, Таггарт.

По возвращении на озеро Муэскин-Джонни Таггарт объявил немцу, что принимает его предложение, и Хегель на следующий день улетел в Ванкувер, планируя вернуться на «Горное сафари» во время охотничьего сезона. Вскоре после его отъезда один из проводников, обслуживавших лагерь на озере Берни, сообщил по рации, что пума загрызла еще одну лошадь. Таггарта и Казинса вновь послали выслеживать опасного зверя.

Таггарт купил двух новых гончих. Одна из них, сука по кличке Королева, слыла отличной охотницей на пум, она сразу же стала любимицей Таггарта.

Проводники покинули базу на Муэскин-Джонни на рассвете и, меньше чем за пять часов преодолев тридцать километров, добрались до озера Берни. Там они отыскали останки загрызенной лошади и пустили собак по следу, направившему их на юг по берегу реки Берни.

Сразу же после полудня собаки заволновались. Королева с лаем стали рваться с привязи, один конец котором был прикреплен к седлу Таггарта. Казинс, ехавший за напарником, вел на поводу остальных гончих. Охотники перебрались через небольшой ручей и стали подниматься по крутому склону, усеянному каменными глыбами.

Белый кугуар затаился впереди, на каменном выступе в пятистах метрах от приближавшихся преследователей. Гранитный карниз возвышался метрах в шести над тропой, там, где она сужалась и круто уходила вниз.

Прошло десять минут. Охотники подъехали к месту засады. В нескольких метрах от кугуара вороной мерин Таггарта, очевидно почувствовав угрозу, захрапел.

Кугуар прыгнул. Издав яростный вопль, он взвился с каменного гребня — передние лапы вытянуты вперед, выпущенные когти торчат, словно черные серпы.

Конь Таггарта встал на дыбы. Тот, едва не вылетев из седла, попытался ухватить поводья, но промахнулся и закричал, увидев прямо над собой разъяренное белое чудовище. Шарахнувшийся мерин спас всадника от грозных лап пумы, врезавшихся в круп лошади. При толчке Таггарта выбросило из седла, а его конь едва не рухнул с крутого откоса.

Промахнувшись, белый кугуар пролетел над лошадью и уверенно приземлился в шести метрах ниже по склону, затем метнулся в сторону и исчез в лесу.

Казинс выстрелил зверю вдогонку, надеясь испугать его, потом спешился и подошел к напарнику. Таггарт лежал распластавшись на спине. Он был без сознания; из рассеченного лба струилась кровь. Черный мерин возбужденно гарцевал рядом с неподвижным телом хозяина.

Казинс успокоил коня, затем взял флягу своего товарища и опустился на корточки рядом с ним. Он просунул руку Таггарту под голову и сбрызнул лицо водой.

— Очнись, Уолт. С тобой ничего страшного не произошло. Просто ушибся головой.

Таггарт открыл глаза.

— Как ты? — спросил его напарник.

— Нормально. Только голова раскалывается. — Таггарт сел. — Проклятая кошка! Опять подстерегла. Ты стрелял?

— Стрельнул разок, но так просто, чтобы напугать. Ее уже не было видно. — Казинс помог напарнику встать на ноги. Кровотечение не прекращалось, но рана была неопасная. Казинс достал из седельной сумки аптечку, смазал йодом порез и залепил его пластырем, затем занялся мерином Таггарта.

На крупе вороного кровоточили три длинные, но неглубокие царапины. Казинс обработал их, и спустя десять минут охотники верхом возвращались на базу.

На следующий день сразу же после обеда Белл вызвал Казинса к себе в контору.

— Как Уолт? — спросил он, едва Казинс переступил порог.

— Нормально. Голова немного побаливает, получил пару ушибов, но скоро поправится. Ему повезло. Чудом избежал когтей кошки!

— Ладно, — произнес Белл, поднимая голову. — А теперь скажи, что вам известно о белой пуме, которая предположительно обитает на нашей территории?

Казинс оторопел:

— Мне… э… немного. Но, думаю, я… мы… то есть мы с Уолтом знаем про нее.

— И как же так случилось, что я ничего не знал, пока мне не позвонил какой-то пронырливый журналист из Ванкувера?

Это известие потрясло Казинса.

— Черт побери, босс! Не знаю!

— Ну-ка давай выкладывай, что происходит. Мне сказали, что тот немец, которого сопровождал Уолт, напился на каком-то ужине в Ванкувере и стал хвастать, будто он собирается приехать сюда осенью на охоту за белой пумой. Он ляпнул это репортеру Тревору Бернсу, тому, что пишет для журнала «Охота в Британской Колумбии». Бернс связался по радио со мной, стал пытать про кошку, а заодно сообщил, что вы с Таггартом поведете Хегеля на охоту. Так что выкладывай!

Выбора у Казинса не было: пришлось поделиться информацией с хозяином «Горного сафари». Правда, он утаил про договоренности, заключенные с Джо и Хегелем, объяснив, что они с Таггартом не хотели распространяться про кошку из опасения привлечь в край других охотников до белой пумы. Белл поверил ему лишь отчасти.

— Что ж, теперь секрет выплыл наружу. Пума-альбинос привлечет сюда богатых любителей большой охоты со всех концов света!

Чуть позже на базу позвонил Бернс, и Белл подтвердил ему, что на запатентованной им территории действительно обитает белая пума. И эта пума, добавил он, напала на Таггарта.

— Это очень опасный зверь, — говорил Белл Бернсу. — Загрыз двух моих лошадей, убил лучшую гончую Таггарта и другую сильно поранил. Мы имеем полное право пристрелить его до наступления охотничьего сезона.

На самом деле Белл вовсе не намеревался убивать редкую пуму до начала сезона, понимая, что в этом случае растеряет половину клиентов, которые уже забронировали места. Но он надеялся, что его заявление попадет на первые полосы газет и журналов. И оказался прав. Едва Бернс предал огласке сенсационное известие, средства массовой информации принялись обсуждать его на все лады.

На озеро Муэскин-Джонни хлынули съемочные группы с телевидения, чтобы взять интервью у Таггарта, Казинса и Белла. Однорукому охотнику нравилось быть героем дня, но оставаясь наедине с Казинсом, он не уставал пилить напарника за то, что тот проболтался Беллу про белую пуму.

— Ты все испортил! Теперь нам не видать десяти тысяч баксов, как своих ушей.

Казинс неизменно пожимал плечами.

— Еще не все потеряно. Как только газетчики отчалят, Белл пошлет нас искать кошку. Мы, естественно, пойдем. И если найдем, пристрелим. А Беллу скажем, что не нашли. Получим шкуру с головой и обтяпаем сделку с немцем.

Спустя неделю Белл послал Таггарта и Казинса на поиски белой пумы в район между озером Берни и пиком Хаусон. Они обнаружили только старый след, который привел их к тому месту, где кугуар бросился на Таггарта. Поэтому охотники решили обследовать земли, лежащие севернее.

Через три недели после отъезда с базы Таггарт и Казинс незадолго до полудня достигли озера Китсегуэкла. Настроение у обоих было подавленное, провизия на исходе. Почти в это же время над Муэскин-Джонни появился старенький одномоторный гидросамолет «аэронка». Он сделал над озером три круга, прежде чем коснулся водной глади.

Двухместный самолет остановился в сотне метров от берега. Из кабины выбрались мужчина и женщина. Они подгребли на самолете к пирсу Белла, где их встретил хозяин, решивший, что прибыли очередные репортеры.

— Привет! Добро пожаловать на «Горное сафари». — радостно крикнул он, простирая правую руку. — Я — Эндрю Белл, владелец предприятия.

Пилот выступил вперед и пожал протянутую руку.

— Дэвид Кару, — представился он и кивком показал на свою спутницу. — А это Хедер Лансинг.

Стройная загорелая брюнетка двадцати восьми-двадцати девяти лет пожала Беллу руку.

— Мистер Белл, я — президент Канадского общества охраны природы. Дэвид Кару — биолог и наш научный консультант. Мы хотели бы поговорить с вами о белой пуме.

Улыбка мгновенно слетела с лица Белла. Демонстративно игнорируя женщину, он повернулся к мужчине.

— А говорить не о чем, мистер. Да, где-то здесь рыскает белая кошка. Она загрызла нескольких лошадей, одну собаку, еще одну ранила и едва не убила моих проводников. Разумеется, мы намерены ее пристрелить.

Кару молчал. Белл понял, что ему придется обращаться к Лансинг. Он повернулся к женщине, сверля ее взглядом.

— В общем, ясно. Защитница природы и феминистка а одном флаконе. Ладно. Полагаю, вы слышали, что я сказал вашему телохранителю. Это все. А теперь убирайтесь. Вы нарушаете границы частных владений.

— Вы кое в чем ошибаетесь, — отвечала Лансинг. — Во-первых, доктор Кару — биолог, а не мой телохранитель. Во-вторых, мы не нарушаем границ частных владений. Эта земля принадлежит государству, и вы не вправе прогонять нас. В-третьих, поскольку я представилась вам, Дэвид абсолютно справедливо не стал потворствовать вашему оскорбительному желанию исключить меня из беседы.

Белл пришел в ярость:

— Послушайте, леди. У меня нет времени трепаться с вами. Выкладывайте, что вам нужно, и убирайтесь к чертям собачьим.

— Благодарю. Мы хотели бы заручиться вашей помощью в деле сохранения белой пумы. Это уникальное животное должно жить и передавать свои гены будущим поколениям.

Поставщик хищников в изумлении вытаращился на Лансинг.

— Вы что, спятили, леди? В моих владениях появилась уникальная кошка, и теперь ко мне валом валят клиенты. Я о таком и мечтать не мог. А у вас еще хватает наглости просить моей помощи в ее сохранении! Разворачивайте свой игрушечный самолет, и чтоб духу вашего здесь не было.

Лансинг не утратила самообладания.

— Мы улетим, мистер Белл. Но уверяю вас, мы с вами не прощаемся. Если вы убьете эту пуму, пеняйте на себя!

Не дожидаясь ответа, незваные гости повернулись и зашагали к самолету. Вскоре «аэронка» поднялась в воздух и взяла курс на Ванкувер.

Разгневанный Белл немедленно вызвал на базу Таггарта и Казинса и сообщил им о визите «борцов за природу». Охотники пополнили запасы продовольствия и вновь отбыли, на этот раз с указанием не только найти белую пуму, но и определить места обитания всех пум, какие есть в регионе. У поставщика хищников созрела идея. Он решил позвонить в Управление охотничьего хозяйства и рыболовства и попросить, чтобы власти объявили открытие сезона охоты на всех пум. В этом случае у него появлялась возможность предложить своим лучшим клиентам устроить охоту на горных львов раньше времени. Гвоздем сезона, естественно, стала бы белая кошка.

Чиновников Белл уговорил без труда. Поставщики хищников пользовались в коридорах власти большим влиянием, ибо они обеспечивали работой жителей отдаленных районов и привлекали в край богатых охотников, которые тратили в провинции много денег.

Хедер Лансинг и Дэвид Кару тем временем организовали свою кампанию, призывая общественность встать на защиту белой пумы. Прежде Лансинг работала в крупном рекламном агентстве в Ванкувере. Составляя рекламные объявления и проспекты, она особенно не задумывалась о проблемах окружающей среды, но, когда по решению властей биологи принялись отстреливать с воздуха волков, она возмутилась преступным отношением к живой природе и вознамерилась изменить существующую систему. Она бросила работу и основала Канадское общество охраны природы.

За два года под знамена новой организации, которую Лансинг создавала практически в одиночку, встали более пяти тысяч человек. Лансинг работала, не жалея сил и времени, и умело привлекала внимание прессы к развернутой ею деятельности. Год назад к ней обратился Дэвид Кару, преподаватель биологии из Вашингтонского университета в Сиэтле. Он пожелал вступить в ряды КООП и предложил стать бесплатным научным консультантом, а также предоставил в распоряжение общества свой самолет «аэронка».

Лансинг и Кару дали пространное интервью журналистам по поводу досрочного открытия охотничьего сезона, а затем в штаб-квартире КООП, занимавшей две мрачные комнатушки, созвали заседание исполнительного комитета, чтобы выработать стратегию борьбы с охотниками, и сообща придумали план, который, как они надеялись, поможет им спасти белую пуму и убедить власти отменить свое решение.