Лондон откинулась на мягкое кожаное сиденье лимузина и вздохнула. Она действительно потеряла рассудок. Поддавшись чертовски сексуальному мужчине, его сладким речам, и рассыпалась, как старое печенье. Урон уже был нанесен, ее жизнь лопнула, как мыльный пузырь, и вместо того чтобы не принимать его предложение и принять все как есть, поскольку она потеряет друзей и респектабельную жизнь, которую выстроила вне занятий проституции, она собиралась прыгнуть из огня да в полымя и попытаться спасти остатки от полного фиаско.

Это была бомба замедленного действия. Все внимание прессы будет направлено, чтобы раскрыть и заполучить ее самый темный секрет, она стала бы изгоем, путей для спасения уже не было бы и даже феноменальные навыки Дерека Эмброуза не спасли бы ее. Если Америка узнает о ее семье, она станет врагом народа номер один. Ее друзья никогда не смогут перейти эту границу. По крайней мере не в столице страны.

Так какого черта она тут делает? Ответ был довольно прост… ей нравилась жизнь, которую она создала. Не ее жизнь в лице проститутки, а ее жизнь в лице Лондон Шарп. Ее дом, ее друзья, ее благотворительные фонды, в которых она участвовала. Да, ей пришлось быть осторожной все эти годы, держаться подальше от известных мужчин округа Колумбия, которые принимали участие во многих мероприятиях, и если честно, то несколько раз она сталкивалась с некоторыми клиентами в таких местах, как рестораны и концертные залы. Но они не испытывали желание ее узнавать, также, как и она, поэтому все проходило гладко.

В течение восьми лет она была той, кем хотела быть, а не той, кому указывали какой она должна быть. Она нашла людей, которые были верными и добрыми, а главное, честными. Ирония заключалась в том, что она была нечестна с ними все время, чтобы не раскрывать себя. Быть проституткой и скрывать этот секрет от людей, ей было не безразлично, цену которую она заплатила, чтобы иметь контроль… контроль над тем, кем она была, и теперь кого впутывала во все это. Она давно потеряла контроль над историей своей жизни, но была полна решимости контролировать свое настоящее и будущее.

И теперь она передала контроль над всем этим Дереку Эмброузу. Она собиралась позволить ему изменить свою жизнь, рассказав всему миру кем она была на самом деле и чем занималась, и собиралась стать, хотя на самом деле так не было… его девушкой. Если бы кто-нибудь две недели назад сказал ей, что она будет стоять перед национальной прессой и все это делать, она бы рассмеялась в лицо и указала на дверь. Но на данный момент существовало слишком много оговорок, касающихся ее, и она собиралась получить ожидаемый результат. В основном потому, что она не могла попрощаться с Лондон, которую в течение этих лет создала с нуля. И если уж до конца быть совершенно честной, ей было очень тяжело сказать «нет» Дереку Эмброузу.

После того, как Дерек ушел, она потратила оставшуюся часть утра отвечая на телефонные звонки и сообщения от ее друзей. Это настоящая правда? Была ли она на самом деле проституткой? И как она могла все эти годы скрывать такое от них?

Самый тяжелый разговор был, конечно, с Джоанной. Джо была ближайшей подругой Лондон, они познакомились, когда им было далеко за двадцать, вместе участвовали в Женской Лиге. Джоанна ближе всех знала реальную Лондон, такую ее больше никто не знал на планете, хотя она ничего не знала о профессии Лондон или ее семье. Их разговор не был легким.

— Почему ты не сказала мне? — причитала Джоанна, как только появилась на пороге ее дома.

Лондон моргнула. Как объяснить множество избранников за все эти годы?

— Потому что я не в состоянии была услышать твое осуждение.

Джо снова ощетинилась.

— И ты полагаешь, что знаешь, что я скажу?

Лондон покачала головой, давая ее волосам спокойно упасть на лицо и опустила подбородок.

— Ты только что узнала, что я проститутка, Джо. Ты образец общества округа Колумбия, твой муж будущая дипломатическая звезда. Что еще можно сказать?

Брови Джо сдвинулись, и она коснулась руки Лондон.

— Прежде всего я твоя лучшая подруга. И ты никогда не рассказывала мне о своей другой стороне жизни. Почему?

— Это не совсем та сторона часть жизни, о которой стоит кричать с крыши, — с горечью ответила Лондон.

— Расскажи мне сейчас. Расскажи мне, как такое случилось и как это работает. Скажи мне, почему? — глаза Джоанны наполнились слезами, и Лондон задалась вопросом, скорее всего именно этого она и избегала. Не порицания, или того, что Джо готова отвернуться от нее, а именно этого… обиды, растерянности и предательства. Джоанна любила Лондон, и Лондон была не уверена, что сможет противостоять боли в глазах Джо.

Лондон сделала глубокий с содроганием вдох.

— Я ушла из дома, когда мне было семнадцать. Я поругалась с мамой…

— Твоя мать жива? — глаза Джоанны прищурились.

— Да, — Лондон сглотнула, потому что в горле стало сухо и шершаво. — Она лгала мне о очень важных вещах, связанных с моей семьей, и когда я узнала обо всем, то сбежала. Мне удалось устроиться на работу на какое-то время в фаст-фуд и спать на чужих диванах, но с течением времени становилось все труднее и труднее. Когда мне исполнилось двадцать, один парень, с которым я жила отправился на гастроли со своей группой. Я не хотела ехать вместе с ним, поэтому оказалось, что мне опять негде жить. Я так устала, Джо. Так устала пытаться сделать что-то самостоятельно. Я убирала дома, жарила бургеры, работала в газетном киоске на станции, на низкооплачиваемой работе, а какую еще работу может получить девушка без аттестата о среднем образовании. Я устала от всего этого, но у меня не было никаких других вариантов.

Джоанна сочувственно кивнула, ее рот превратился в одну напряженную линию.

— Когда я раздавала листовки компании по мытью окон, ко мне подошел мужчина и заговорил. Он сказал, что владелец крупного клуба, я прекрасно выгляжу, и ему кажется, что я могла бы быть популярной. Я не наивная, Джо, и поняла, что он говорил о стрип-клубе, но в тот момент я была на такой мели, что меня это совсем не волновало. Поэтому я пришла к нему вечером в клуб, и там было не так уж плохо. Место было чистым, девочки, показались хорошими, они сказали, что зарабатывают за одну ночь столько, сколько мне бы потребовалось больше недели зарабатывать на всех своих работах.

— Никто не способен обвинять тебя за это, — говорит Джоанна, погладив руку Лондон, словно мать.

Лондон кивнула. Интересно, Джо также отнесется к следующей части сказки.

— Я работала около полугода, и это было настоящей божьей благодатью. Я получала достаточно, что смогла снять однокомнатную квартиру… она была вся разваленная, но по крайней мере я не зависела от соседей по комнате. Я позволяла себе нормально поужинать раз в неделю, и даже купить более или менее приличную одежду, но потом у меня разболелся зуб… мой зуб мудрости. Можешь себе представить, стриптизерши не получают стоматологическую помощь по страховке, — Лондон скривилась, и Джоанна вопросительно приподняла бровь.

— Мне потребовалось шесть месяцев, чтобы покрыть расходы за эту операцию, и я знала, что смогу сохранить крышу над головой, но только если ничего не случиться. Я была все же очень далеко от бомжей по своему положению.

— Я начала прислушиваться к девушкам в раздевалке, когда они говорили о другом бизнесе, в котором некоторые из них работали, эскорт услугах.

Она остановилась, взглянув на Джоанну, и ее сердце екнуло, когда она увидела слезы на глазах у подруги.

— Джо, не надо меня жалеть. Этот бизнес дал мне все, что у меня есть — этот дом, квартиру в Вейле, одежду, хорошее здравоохранение. Я зарабатываю тысячу долларов в час за секс с мужчинами, которые носят костюмы на работу. Есть и худшие способы зарабатывать на жизнь.

— И лучшие тоже, — голос Джо не был осуждающим, только грустным, она положила ладонь на щеку Лондон, смотря ей в глаза на полном серьезе. — Ты никогда не думала вернуться в школу, получить какую-нибудь профессию? Косметолога, бухгалтера, или кого-нибудь еще?

Лондон отрицательно покачала головой.

— Это звучит просто, когда ты смотришь на все со стороны. Мы все говорим: «Почему бы этим женщинам не вернуться в школу?» Есть же кредиты, стипендии на все виды программ. Но вот незадача, они тратят каждый день на эту прекрасную фантазию, создавая безупречный образ женщины, которая не ранить чувства, не имеет головной боли, скрывает, если мужчина вызывает отвращение, дотрагивается до нее. Быть эскортом, на самом деле, все равно что быть живой куклой, и требует гораздо больше психической энергии, чем тебе кажется. И все время следует помнить, кто ты, прежде чем войти в номер отеля. Нужно постоянно находить в себе силы, чтобы снять этот прекрасный фасад и стать снова собой. Сначала мне с трудом это удавалось. Многие дни единственное, что хотелось сделать, вернуться домой и лечь спать, прежде чем снова встать на следующий день и начать все сначала.

Она потянулась к чашке с чаем и сделала глоток.

— Не пойми меня неправильно, эскорт это не что-то ужасное. Я сама выбрала это, и я не жертва, но это очень нелегкая работа. Она требует, определенную часть себя запереть на ключ в ящике, и ты не смеешь его открывать. Именно эта часть, которая и может пойти в колледж, Джо. Думаю, я спрятала эту часть уже давным-давно.

Джоанна задумчиво посмотрела на нее.

— Теперь многое становится ясным.

Лондон вопросительно вздернула бровь.

— Насколько часто тебе нужно приходить в себя? Это происходит в те дни, когда мы не встречаемся. Я всегда думала, что это из-за травмы по поводу смерти твоих родителей, но теперь я понимаю, что это из-за твоей работы. Ты отказывалась посещать все вечеринки, после... этого. Я права? — спросила она с сомнением.

— Да, права, — Лондон задумалась на мгновение. — Некоторые дни..., — она остановилась, ее рука сжалась вокруг хрупкой ручки чайной чашки. — Некоторые дни тяжелее, чем другие. Некоторые... клиенты... не сложнее, чем другим. И это занимает немного времени, чтобы вернуться в обычный мир снова.

Джо сделала паузу и, казалось, внутри ее головы крутилось бешеное количество мыслей.

— Я говорила о Мелвилле, что он отличный семьянин, а ты была с ним и занималась сексом за несколько часов до его заявления?

Опять пришел черед Лондон продвинуться дальше в своем вранье подруге, готовой простить ее, пытаясь понять, почему она ступила на такую извилистую дорожку.

— Нет, — быстро ответила Лондон, но поправилась. — Мелвилл не мой клиент.

— Так что же тогда произошло?

— Я была там не чтобы встретиться с Мелвиллом.

Джоанна помолчала.

— И?

Лондон прикусила нижнюю губу, съежившись, перед тем как высказать идею, от которой она предполагала последует цунами недоверия.

— Я была там, чтобы увидеться с Дереком Эмброуз. Я…, — ей пришлось прочистить горло, — я встречаюсь с ним.

— Не может быть! — вскрикнула Джо. — Быть того не может! Ты встречаешься с Дереком Эмброуз! Он богат, сексуален. Я слышала, что он никогда дважды не назначает свиданий. Лучшая подруга моей кузины была с ним, сказав, что он самый сексуальный мужчина, с которым она переспала, но он ей не позвонил. Святое дерьмо.

Лондон по-прежнему молчала, борясь с желанием засмеяться во все горло, как быстро Джоанна от жены известного деятеля округа Колумбия, вращающегося в политической элите, перешла к девочке-подростку, сплетничающей о мужчинах. Потом она подождала вторую волну, которую Джоанна обрушит на нее, переведя дух.

— Так ты держала это от меня в секрете? И сколько? Неделя? Месяц? А вчера ты сказала о Дереке Эмброузе цитирую: «он крутой и слишком много из себя корчит». Это почему? Ты пришла в отель, чтобы порвать с ним?

Ладно, вторая волна происходит дольше, чем ожидалось. Лондон ответила:

— Нет, я пришла не для того, чтобы порвать с ним. Мы немного поругались, поэтому я так и сказала, поскольку злилась на него тогда, — лучше придерживаться как можно ближе к истине, насколько это возможно. — Мы просто поссорились. Все уже прошло. Мы вместе, Джо. И мне жаль, что я не сказала тебе.

Джоанна вздохнула.

— Почему? Почему ты не сказала мне? — печаль в ее голосе полоснула по Лондон.

— Мне очень жаль. Но мы приняли такое решение вместе. К нему повышенное внимание со стороны прессы, он постоянно мелькает в колонках сплетен, стоит ему с кем-то пойти на свидание. Мы боялись, что пресса захочет узнать, кто я и обнаружит, что я была проституткой. Ни у одного из нас никогда не было серьезных отношений. Мы хотели воспользоваться шансом узнать друг друга получше, прежде чем нам пришлось столкнуться с тем, что произошло сейчас.

— Но я? — Джоанна тихо спросила. — Я бы никогда никому не сказала.

— Ты права. Мне очень жаль, Джо. Я перестраховалась. Я поняла это уже сейчас. У меня никогда не было ничего подобного… серьезных отношений с взрослым мужчиной. — Она рассмеялась сама себя осуждая, поскольку ее мозг пытался не перепутать где ложь, а где правда.

Джо притихла, прежде чем задала решающий вопрос:

— Это означает, что ты больше не работаешь?

— Да, это именно так и означает. Когда я встретилась с Дереком, и мы решили перейти к серьезным отношениям, стало ясно, что я не могу продолжать работать. Теперь я должна понять, что мне с собой делать. К счастью, у меня есть сбережения, которые поддержат меня некоторое время, пока я не решу, чем заняться.

Джоанна усмехнулась с триумфом.

— Ты должна рассказать мне все. Как ты с ним познакомилась? Как он попросил пойти с ним на свидание? Он такой же аппетитный, как я себе его и представляю?

Лондон вздохнула с облегчением, потому что ее подруга имела благородную и широкую натуру. Джоанна была вспыльчивой, но не упертой, а Лондон выигрывала врожденной добротой и любезностью.

— Во-первых, не уверена, что ты должна представлять мужчину, с которым я встречаюсь… аппетитным или как-то еще…, — Лондон не должна была волноваться, но активность Джоанны, связанная с Дереком, почему-то заставила ее это сказать.

Джоанна фыркнула.

— Мы встретились на благотворительном мероприятии. Он никогда не был моим клиентом, клянусь. Он не оставил мне выбора, предложив уйти с ним, и да…, — Лондон подняла глаза к потолку, сожалея, черт побери, что это похоже самая правдивая вещь, которую она скажет за весь день, — он такой же аппетитный, как ты его представляешь.

На этом моменте Лондон решила закончить допрос Джоанны, сказав, что ей нужно подготовиться к пресс-конференции. Джоанна поддерживала ее этот шаг полностью, поскольку он может дать кампании Мелвилла шанс сесть в Белый дом, а, следовательно, шанс ее мужу получить дипломатический пост.

Сейчас Лондон ехала в отель, сожалея о новой лжи, которую наговорила подругам. Она уже давно смирилась с ложью по поводу своей работы, но эту ложь она ненавидела больше всего. У нее был близкий круг друзей, которые для нее были гораздо больше, чем ее реальная семья, поскольку у нее не было другой. Она заботилась и переживала о них… Джоанна, ее соседка Рейф и ее муж Кевин. Карлотта, жена аргентинского дипломата, с которой она познакомилась на торжественном вечере несколько лет назад. Эти люди были важны для Лондон, и ей причиняло физическую боль исключить их из своей жизни. Но если она собиралась оставить их, ложь была необходима, и поэтому она прикусила язык, натянув на лицо заученную улыбку, готовая предстать перед всеми новой и исправившейся Лондон.

Лимузин подъехал к обочине отеля «Ренессанс», и Лондон откинула свои грустные мысли. Что было, то уже было, и она очень надеялась, что авантюра Дерека сможет окупиться. Она сделала глубокий вдох и приготовилась. Стоило ей выйти и ее ослепили вспышки, кругом бесконечно кричали журналисты и пытались схватить ее руками. Она отпрянула назад, шофер пытался отодвинуть от нее подальше репортеров. Когда ей показалось, что она может сейчас впасть с истерику, большие, сильные руки схватили ее за локоть и море журналистов, расступилось словно море в Ветхом Завете.

Она увидела широкую грудь, а потом подняла глаза вверх на Дерека. Он улыбнулся, притянув ее ближе к себе, маневрируя через толпу, направляясь прямиком в большие стеклянные двери отеля. Крики репортеров затихли, как только они вошли в фойе, и Лондон покачала головой, пытаясь очистить ее.

— Ты в порядке? — спросил Дерек, удерживая ее рукой за талию, ведя через холл.

— Да. Немного потрясена.

— Сожалею, — он жестом пригласил ее войти в большой конференц-зал, придерживая дверь. — Мы хотели пригласить побольше народу, поэтому нам пришлось изобразить утечку информации, чтобы подогреть их интерес.

Она вошла в помещение, очевидно, подготовленное к пресс-конференции, с трибуной, рядами стульев, занимающих все оставшееся пространство.

На первом ряду сидело пять мужчин, каждый из вашингтонской элиты, от них исходил даже своеобразный аромат сливок общества.

— Познакомься с моими друзьями, — произнес Дерек, подмигнув, своим товарным знаком подмигиванием, потом наклонился к ее уху и прошептал:

— Я заплатил им, чтобы они притворились, что мы были друзьями, так что ты будешь пользоваться успехом, — Лондон изо всех сил постаралась не рассмеяться. Дьявол. Он был замаскировавшимся дьяволом, она знала это.

— Они, как стая пираний там, — сказал Дерек, подходя к группе мужчин. Все пятеро встали, как только увидели Лондон.

— Ты хотел результатов, — улыбаясь сказал худой мужчина с каштановыми волосами и удивительно зелеными глазами.

— Что я и сделал, — ответил Дерек, подводя Лондон и обнимая ее за плечи. — Господа, — сказал он, — я хотел бы представить вам мою девушку. Милая, эти парни, — замечание Дерека как бы в шутку смягчило панику Лондон, и она оттолкнулась от него и нахмурилась. Его рука наоборот жестче сжалась у нее на плече. — Играют красиво, — прошептал он ей на ухо, заработав ухмылку от темнокожего красавчика в дизайнерском костюме, стоявшего ближе всех к ним.

— Итак, — сказал Дерек, указывая на парня в дизайнерском костюме, — это Тиг Робертс, партнер «Guildhurst, Crandall, and Roberts». Мистер Бодрый, полковник Джефферсон Тибедеукс, директор по внутренним воздушным линиям Пентагона, рядом с ним — Скотт Кэмпбелл, глава администрации аппарата сенатора Хью Кэри. — Все трое поприветствовали ее и вежливо пожали руку.

— Тот, кому необходимо подстричься, — продолжил Дерек, — Камаль Масри, посол Египта в США, и лучший, черт побери, левый нападающий футбольной команды Корнельского университета, который когда-либо был. — Камаль очаровательно улыбнулся и пожал ей руку. Ее сердце на секунду сжалось, его кожа кофе с молоком и теплые глаза навеяли воспоминания о других людях и другом времени ее жизни.

— И последний, самый крайний Гейдж Уорнер, председатель Профсоюза Северной Америки. Правильно, — невозмутимо заявил Дерек, — и Канады и Мексики тоже.

Темноволосый, сероглазый мужчина щелкнул пальцем на Дерека, прежде чем приложить пальцы Лондон к своим губам.

— Действительно приятно встретить женщину, которая наконец-то приручила нашего мальчика, — поддразнил он. Лондон не могла не улыбнуться в ответ, Дерек напрягся, его голос стал резким:

— Ладно, хватит знакомиться, давайте сделаем это шоу, и сгладим острые углы.

Через сорок минут зал был забит журналистами, камерами и микрофонами. Дерек стоял на трибуне с сенатором Мелвилл по одну сторону, и Лондоном — по другую.

— Добрый день всем, — прогрохотал он в микрофон. — Если вы успокоитесь, мы сможем начать. — В зале мгновенно воцарилась тишина, Лондон взглянула на Дерека, удивляясь про себя, насколько хорошо он мог контролировать толпу голодных папарацци.

— Спасибо, что пришли, — начал Дерек. — Сегодня утром вы слышали сообщение о сенаторе Мелвилле и загадочной женщине, которая вчера посетила его номер, прежде чем он выставил свою кандидатуру.

Дерек замолчал, строгим взглядом оглядывая посетителей.

— Все вы знаете, что мое сердце исключительно бьется только для вас, — журналисты хмыкнули, пара — засвистели. — Но должен признаться, я изменил вам. — Из зала послышался смех. — Загадочная женщины, посетившая люкс сенатора, пришла ко мне, и она не (позвольте мне быть честными с вами) не имеет никакого отношения к сенатору Мелвиллу. — Он пристально взглянул на аудиторию, и Лондон заметила, что никто не оставил его взгляд без внимания.

— Эта прекрасная женщина стоит справа от меня — Лондон Шарп. Моя девушка. Мы даже не выносили наши отношения на общественность, поскольку она действительно в прошлом работала эскортом. Я не хотел бы, чтобы ее личная история стала предметом сплетен и как-то повлияла на эту кампанию. Я сблизился с сенатором Мелвиллом, когда мисс Шарп и я начали наши отношения, и я получил его благословение. Сенатор решительно выступает за защиту женщин в различных сферах жизни, в том числе, что касается защиты от сексуальной торговли.

Поднялся шум по всей аудитории. Дерек заставил их замолчать своим ледяным взглядом.

— Как только мы начали встречаться, мисс Шарп и я получали огромное удовольствие узнавая друг друга без давления со стороны публичной части моей жизни, но, очевидно, настало время признаться.

Начался полный хаос, поскольку репортеры стали кричать, задавая свои вопросы, но Дерек с нетерпением поднял руку.

— Подождите, мы доберемся и туда, — он подмигнул, и Лондон увидела, как все женщины-репортеры в комнате вздохнули в унисон.

— Мисс Шарп не является публичной фигурой, поэтому я не позволю вам набрасываться на нее, но я подготовил бриф ее биографии, по крайней мере, вы получите информацию из первых рук. Лондон родилась в Иране и в детстве эмигрировала в США. У нее американское гражданство, это для тех из вас, кто слишком озабочен такими вещами, — он кивнул на репортера с канала F-News, который ухмыльнулся в ответ.

— Лондон является волонтером и выступает в поддержку нескольких организаций, посвященных проблемам женщин и детей. Она и я встретились на мероприятии Greater D.C. Children’s Farm.

Лондон закусила губу, вспомнив, как она сидела с телефоном у уха сорок пять минут с секретарем Дерека, сверяя своей и его график за шесть месяцев, чтобы найти это мероприятие, на котором они смогли бы оба присутствовать и представить всем, как их «первую встречу». Вспышка фотоаппарата напомнила ей, что стоит сделать более спокойное выражение лица, и она слегка улыбнулась, стараясь не показывать дискомфорт от всего этого шоу.

— И это все, что я хотел вам сообщить, — заключил Дерек. — Теперь я передаю слово сенатору, который собирается предложить новую структуру финансирования покупок оружия для Пентагона. Давайте это пока оставим, дамы и господа. Спасибо.

Зал взорвался вопросами к Дереку и Лондон. Он молча взял ее за локоть и вывел за дверь позади них, сенатор Мелвилл подошел к трибуне и сказал:

— Вы, ребята, создали мне реально напряженные отношения дома, — крики прекратились и весь зал разразился смехом.

Они вышли в фойе, друзья Дерека по-прежнему ждали их.

— Как все прошло? — спросил Скотт.

— Хорошо. Мелвилл справится. Джефф, не могут ли нас сопроводить к Лондон, что никто не следует за нами?

— Да, они ждут с лимузином на подземной стоянке.

— Думаю, круг замкнулся, господа. Спасибо за помощь, — Дерек пожал руку каждому, и группа разбежалась.

Как только все ушли, Лондон почувствовала внезапную усталость, словно из нее выкачали воздух, тот адреналин, который был сегодня утром, вдруг иссяк. У нее осталось ощущение смутного недовольства, и она сомневалась в своем здравомыслие.

Она старалась не вступать в контакт с политиками Вашингтона, Лондон с трудом игнорировала бизнесменов политики и их игры. Друзья Дерека оказались ничуть не менее значительными и мощными, такими же, как и он сам. Лондон каждый день сталкивалась на работе с такими мужчинами, но когда она входила в номер отеля, оказывалась в их власти.

В начале своей карьеры Лондон поняла точно, весь контроль в спальне принадлежал мужчинам. Она была одарена свыше внешностью и телом и пользовалась этим в полной мере. Стоило им остаться с ней на десять минут, и они были готовы сделать для нее практически все, о чем бы она не попросила, чтобы заполучить ее, и это устраивало.

Но сейчас это была не спальня, это была пресса, и она оказалась на другой стороне. За пределами спальни над такими людьми у нее не было власти, и это заставляло ее нервничать, напоминая о тех временах, когда она не могла контролировать историю своей жизни, и не могла теперь контролировать то, кем она стала. И как и тогда, когда она была Лондон Амид вместо Лондон Шарп, она вдруг почувствовала себя в ловушке, что ее используют, как одноразовый пакет.

Все дело в том, что если бы Дерек со своими друзьями решил бы избавиться от нее, они сделали бы это очень легко. Они могли бы также же легко выведать ее самую большую тайну, которую сообщила мать, когда ей было семнадцать, она так и не смогла смириться с этим с тех пор.

— Давай отвезем тебя домой, — сказал Дерек, поддерживая ее за спину и направляясь к лифтам на парковку.

Она намеренно отстранилась от его руки, ее очень раздражало, что это случилось с ней, и она в мгновение ока потеряла весь контроль над своей жизнью.

Он взглянул на нее, но ничего не сказал.

Чудовищность того, что она только что совершила, казалась, только сейчас обрушилась на нее потоком. За последние двенадцать часов, она позволила мужчине (человеку, которого едва знала) полностью уничтожить ее жизнь, которую она так тщательно выстраивала восемь лет. Она предстала по национальному телевидению, связавшись Бог знает насколько времени, с совершенно незнакомым ей мужчиной, который всего лишь за несколько часов полностью перекроил ее жизнь. Лондон Шарп никому не позволяла управлять своей судьбой. Скорость, случившегося за последние сутки, вызывала у Лондон головокружение. Ей необходимо было хоть несколько минут, чтобы прийти в себя.

Они вошли в лифт, и он повернулся к ней.

— Ты в порядке?

— Нормально, — отрезала она.

Он нахмурился.

— Возможно, я не эксперт в отношениях, но даже я знаю, когда женщина говорит «нормально» означает что угодно, но только не хорошо, — упрекнул он ее.

Она сделала шаг в сторону.

— Это был долгий день, мистер Эмброуз. Я устала и у меня болят ноги. Я просто хочу вернуться домой.

Он наклонился к ней ближе и поднял ее подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Мистер Эмброуз, хм. Тебе придется называть меня Дерек, если хочешь, чтобы кто-нибудь поверил в нашу сказку, — он сделал паузу, его голос был низким и бархатистым. — Ты хорошо сегодня поработала. Знаю, это не легко, и мне жаль, что так все случилось. Я извиняюсь за Мелвилла, который втянул тебя в этот бардак.

Она вздохнула, бросив беглый взгляд на световое табло лифта, он убрал руку.

— Хорошо. Я буду в порядке.

— Да, будешь, я позабочусь об этом, — тихо добавил он.

Спрашивается, как он может с такой уверенностью давать такое обещание. Даже Дерек Эмброуз не в состоянии исправить ее жизнь, которую она так тщательно выстроила, а теперь боялась, что вся ее жизнь разлетелась на миллион осколков.