Пристегнувшись, Мелисса бросила на Рейли свирепый взгляд. Его внимательные глаза изучали летное поле. Она стала смотреть в том же направлении, мысленно отмечая заправочные цистерны и перемещающиеся по полю самолеты: реактивные машины местных линий и сверхзвуковые лайнеры. Они очутились в самой гуще объемных шахмат, и один лишь Рейли знал местоположение каждой из фигур гигантской партии.

А когда зубы у Мелиссы разжались, она крикнула, пытаясь перекричать гул двигателей:

— Далеко ли до Бедфорд-хауза?

Он кивнул в сторону наушников, примонтированных к креслу второго пилота. И когда она надела их, Рейли потянулся и повернул одну из ручек на приборной панели. Взглядом он обежал ее лицо, задержался на глазах, а потом переместился на губы.

— Вы меня слышите?

Сердце ее сильно заколотилось. Его голос, отделившийся от тела, звучал интимно-близко, прямо-таки мурлыкал ей в ухо. Будучи всего лишь в тридцати сантиметрах от него, она наблюдала, как шевелятся его губы; он усилил звук и вновь спросил:

— Вы меня слышите?

Она облизнула сухие губы и кивнула.

— Если я вам буду нужен, говорите в микрофон.

Что ей было бы нужно, так это порция чего-нибудь покрепче. Мелисса завозилась с микрофоном в надежде, что он не услышит ее прерывистого дыхания. За окошком бешено вращались лопасти винта, превращаясь в смазанный серый круг. Мелисса решила сфокусировать свой взгляд на единственном стабильном, физически прочном начале, которое сидело рядом с ней.

Да, у этого мистера Рейли узенькие губы. Он сжимал их, концентрируя внимание, растягивал в тонкую линию, когда следил за обстановкой. Она задумалась, каковы они на вкус. Не то, чтобы ей очень хотелось это выяснить. Просто он был одновременно столь интригующ, расслабленно-спокоен и строг, что в одно и то же время и утешал, и держался на расстоянии.

Она подумала, кем он мог быть раньше. Вероятно, военным, судя по тому, как четко он исполнял свои обязанности. Тогда понятно, где он мог научиться пилотировать вертолет. И где мог заработать шрам. Зигзагообразная отметина начиналась у самых волос, проходила через правый висок и спускалась под наушники.

Он резко обернулся, вынул микрофон изо рта и обратился к Авроре.

— Готова поглядеть на Лондон с воздуха, юная девица?

— Я его уже видела, — честно ответила девочка.

— Из реактивного самолета, — пояснила Мелисса. — Она заправская путешественница.

— Ну, а как насчет Шервудского леса?

Аврора так и разинула рот.

— Где живет Робин Гуд?

— Так точно, а вместе с ним и его Веселые Ребята.

— Вот было бы здорово!

— По пути в Бедфорд-хауз мы будем пролетать над Ноттингемом. И я покажу все его убежища и тайные укрытия.

Аврора тотчас же прижалась носом к стеклу.

Рейли с улыбкой вернулся в прежнее положение. Мелисса перехватила его взгляд.

— Спасибо, — мягко проговорила она. — За все.

Он вынул из кармана пару темных очков, улыбнувшись при этом дьявольской ухмылкой.

— Поблагодарите, когда сядем.

Наконец-то расслабившись, Мелисса со смехом восприняла его юмор висельника. Но веселое настроение сменилось ужасом, когда воздушные потоки стали бросать их из стороны в сторону. Вертолет подпрыгивал, как гигантский воздушный шар, болтаясь в воздухе на высоте трехсот метров над поверхностью земли.

Хелена позевывала, перелистывая страницы модного журнала. Аврора хлопала в ладоши. Мелисса прикрывала рот ладонью.

Она обратила к Рейли испытующий взгляд, как только он взял курс строго на север. Ей так хотелось увидеть озорные огоньки у него в глазах, твердую уверенность в избранном образе действий, заверяющую ее в том, что все будет в порядке. Но в темных очках его ничего не отражалось, за исключением рыжеволосой девушки с широко распахнутыми глазами, лицо которой стало белым, как мел.

— Все нормально, мисс?

— Все прекрасно. — За исключением того, что ей вдруг стало его недоставать, причем она не знала отчего и почему. Пока Рейли окидывал взглядом небо и беседовал с диспетчером, она внезапно почувствовала себя лишней. Давнее ощущение себя, как аутсайдера, боль, столь же знакомая, как и зубная. Но она запретила себе поддаваться этой боли. Она тут, чтобы следить за Авророй, а не чахнуть по пилотам. И Мелисса повернулась вместе с креслом.

Сильная мужская рука легла ей на локоть.

— Все в порядке?

— Просто проверяю.

Он тоже бросил как бы проверяющий взгляд на девочку, а потом поглядел на Мелиссу, как бы напоминая ей уже сказанное: «Я бы никогда не взял на борт ребенка, если бы здесь не было абсолютно безопасно».

Наверное, все-таки на свете есть мужчины, которые могут заботиться о маленьких девочках, подумала Мелисса. И, может быть, они нужны не только маленьким девочкам.

Ерунда. Рейли вскоре исчезнет. Высадит их в каком-нибудь аэропорту и вновь отправится в путь, летя по воздуху, подобно наполненному гелием шару. Или подобно самой любви, если только найдется достаточно глупая женщина, чтобы в нее поверить.

Как она, однако, нервничает, подумал Рейли, бросая на Мелиссу взгляд через полтора часа, когда они стали делать круг над Бедфорд-хаузом. Чем скорее они сядут, тем скорее она снимет с себя напряжение. Возможно, он даже удостоится ослепительной улыбки, которой она так старалась одарить его на летном поле в Хитроу. Его даже удивило, до какой степени он этого с нетерпением ждет.

По правде говоря; она во время полета не отрывала от него глаз. Он мог бы польстить себе, думая, что его внешность произвела на нее впечатление, но Рейли никогда не позволял себе поддаваться самообману. Он просто был человеком, делавшим свое дело. И если он сделает его хорошо, она от всей души поблагодарит его, как только они очутятся на земле, и каждый из них займется своим делом.

Такая ситуация для него стала уже обыденной. Но его тревожила возникшая где-то внутри жажда чего-то большего. И тут его стал дразнить легкий запах духов. Он понимал, что, вероятно, это аромат, исходивший от графини. Тем не менее, ему нравилось представлять себе, будто он исходит непосредственно от кожи, будто нежное облачко, окружающее Мелиссу, точно легкий пушок на ее животе, золотистое марево, куда можно погрузить ладонь.

Рука Рейли мертвой хваткой вцепилась в ручку управления. Мелисса ощутила его. Ибо она уже чувствовала его так же, как он чувствовал ее, хотя и по разным причинам.

Он кивнул в сторону ярко-зеленого прямоугольника луга, как бы врезанного в пространство леса в трехстах метрах от Бедфорд-хауза.

— Приземляемся здесь.

— Великолепно, — ответила она, глядя прямо перед собой немигающим взглядом, плотно сжав губы.

Он про себя рассмеялся. Она ему нравилась. Она не позволила страху одержать над собой победу. Когда он рассказывал девочке замысловатые истории про Шервудский лес, миловидная няня приняла в этом весьма активное участие: она заливалась смехом, задавала вопросы, вступала в спор по поводу самых диких его выдумок. Но все это время она сидела, вцепившись в подлокотники кресла, да так, что на коже остались следы от ее коротко остриженных ногтей. Малютка не заметила у нее ни капли страха, но от него невозможно ничего спрятать.

Оборотная сторона умения вести профессиональное наблюдение, въедающегося в плоть и кровь, подумал он. Но ведь он еще и мужчина; и когда он представил себе, как эти ногти впиваются ему под лопатки, он с силой вжался в кресло.

Обладая гипервосприимчивостью ко всему, что происходит вокруг, прелестная няня сделала то же самое, словно гигантская сила тяжести отшвырнула их обоих назад. Тревожиться нечего. Он посадит их так же легко, как сажают ребеночка в ванночку — или женщину укладывают в постель.

А пока что Мелисса сдвинула в сторону свои изящные ножки, перебросив одну через другую и плотно их сжав. Лицо у нее было бледным и овальным, а глаза — призывно-голубыми. Впившийся в него неотступный взгляд таил в себе незаслуженную веру в его способности, готовность доверять ему во всем.

Со своей стороны, он доверял лишь тому, что можно пощупать, попробовать, потрогать. Незаслуженная, безоговорочная вера в других — не для него. Когда он проявил подобную веру, результаты оказались катастрофическими.

Он сделал над собой усилие и убрал горькую складку с лица. Надо просто делать свое дело. Он пользовался репутацией человека хладнокровного. Причем бывали времена, когда его даже без обиняков называли холодным. Бессердечным.

Он указал на простершийся под ними луг. Посреди зеленого прямоугольника рос могучий дуб. А под ним находился маленький белый прямоугольничек.

— Непохоже, чтобы мы смогли здесь приземлиться, — заявила Мелисса.

— Верно, мэм. Ибо здесь мы просто сможем поесть.

— Пикник! — воскликнула Аврора.

— Пикник? — переспросила графиня, перегибаясь через дочь, чтобы лучше видеть. Потрясенная и развеселившаяся одновременно, она тихо проговорила, как бы разговаривая сама с собой: — Реджи такой изобретательный!

— Вот именно, — пробормотал Рейли. — У него романтическая жилка, такая же огромная, как и его владения.

Мелисса услышала его замечание, сказанное в микрофон, и тотчас же резко окинула взором пилотскую рубку.

Лицо Рейли ничего не выдавало. Слева от него проносились верхушки деревьев. Правая рука Мелиссы впилась в подлокотник. Не говоря ни слова, он накрыл ее своей, отцепил пальцы и перенес ее на рычаг.

— Что вы делаете? — спросила она.

— Пускаю ее в ход, — заявил он, одновременно осматривая всю площадку.

— Мелисса сажает самолет! — обрадовалась Аврора.

— Нет, нет, ничего подобного! — крикнула Мелисса прямо в микрофон.

Рейли даже вздрогнул: так громко ее голос прозвучал в наушниках.

— Я хочу, чтобы вы прониклись чувством машины, мисс. Гораздо легче, когда ощущаешь себя соучастником. — Такое заявление можно было бы отнести к массе вещей, которые мужчина и женщина делают вместе.

Целиком и полностью отдавая себе отчет в том, что девочка наблюдает за их молчаливой схваткой, Мелисса свирепым шепотом произнесла в микрофон:

— Я не могу!

— Безусловно, можете. Это так же легко, как переключать передачи у машины.

— На моей автоматика.

Он улыбнулся, но не ослабил хватки. Опасности не было никакой, она все равно не сможет двинуть ручку, даже если захочет. А пока что вибрация двигателя проникала сквозь их сцепленные руки. Дрожь ее и машины накладывались друг на друга. Сердце его билось ровно, как часы.

— Готовы? — спросил он.

Она широко раскрыла глаза, глядя на него, а он сжал ее пальцы. Запах духов становился сильнее, и даже резче от ее горячей кожи. Его кожа в ответ тоже стала горячее. Она задышала резче, отрывистее; под свободным свитером груди ее поднимались и опадали. Он представил себе, как они, розовые, укладываются в ладонь и не нуждаются в лифчике, а упруго сохраняют форму под нажимом мужской руки. Вся чувствительность его перешла в пальцы.

Взгляд его концентрировался на чем-то еще, а ее взгляд так и прирос к нему. Вот так она бы глядела на него в постели, наблюдая за его реакцией так же, как он бы наблюдал за ее. Они бы набирали высоту так же, как это делает машина: у них сначала перехватывало бы дыхание и обрывалось в животе от резкого рывка вверх, а потом шел бы медленный спад, пока…

Глухой толчок сотряс все его тело. Он бросил последний взгляд на приборную панель, так что фантазия осталась незавершенной.

— Мы на месте.

Она отдернула руку сразу же, как он ослабил хватку, и бросила перепуганный взгляд на оставшиеся без внимания рычаги управления. А потом Мелисса увидела траву под самым окошком.

— Мы сели!

Он снял наушники и провел пальцами по волосам.

— Именно это я только что и сказал, мисс.

— Но я почувствовала лишь легкий толчок! Я подумала, что это всего лишь…

Он вздернул голову, когда она осеклась.

— Так что это, по вашему мнению, был за толчок?

Мелисса тотчас же с важным видом выпрямилась. Не ваше дело, подумала она. Ее взлетно-посадочные эмоции останутся при ней. А вот почему они рикошетом оттолкнулись от дурных воспоминаний в направлении бесплодных фантазий, она поймет позднее, когда останется одна у себя в комнате. А к тому моменту пилот давно отправится восвояси.

Только бы животрепещущие остатки ее фантазий поскорее ушли! Ей представлялось, как сплетаются их тела, как твердо и умело ведут себя его, руки, как тело его вибрирует, словно вертолет, обволакивая ее, наваливаясь всей тяжестью на нее, а его ствол жизни такой же твердый и гладкий, как этот рычаг. И ее рука обнимает его, как обнимала ее руку его рука, и он покажет ей, что именно ему больше всего нравится и что конкретно ему нужно.

Сейчас ей был нужен свежий воздух.

Она расстегнула пристяжной ремень и повернулась вместе с ним. Сконцентрировала взгляд на истинной причине своего присутствия здесь.

— Правда, было чудесно, Аврора?

Девочка безостановочно заговорила, как заведенная, а в это время ротор двигателя замедлял и замедлял скорость вращения, пока не остановился окончательно. Мелисса подошла к креслу и забрала игрушки девочки и непрочитанные книги.

— Сегодня мы почитает «Робин Гуда».

— Я видела его дом! — воскликнула Аврора. — Мы пролетели прямо над ним!

— Знаю. — Мелисса великолепно знала, что это мог быть какой попало лес. И все же она была благодарна Рейли за то, что он в полете сыграл роль экскурсовода. Он показал дом Робин Гуда, рассказывал дикие выдумки так безапелляционно и уверенно, что девочка, как завораженная, находилась под впечатлением этого рассказа всю дорогу.

Ее няня тоже была, как завороженная, только по совершенно иной причине.

Рейли отворил дверцы и выдвинул трап. Мелисса никак не могла дождаться, когда же она ступит на твердую почву.

Хелена сошла первой.

— Где лорд Дарби?

— Он прибудет весьма скоро, мэм.

Хелена протянула руку Авроре.

— Мы направляемся на пикник, дорогая.

— Да, мама.

— Полагаю, что твое участие тоже предусмотрено. Так что ты должна вести себя наилучшим образом.

— Да, мама.

— Когда уберут главное блюдо, десертом тебя покормит Мелисса.

— Да, мама.

Мелисса поняла не высказанное напрямую распоряжение. Графиня хотела еще до конца обеда оказаться, пусть ненадолго, наедине с лордом Дарби.

Не говоря более ни слова и не оглядываясь, Хелена проследовала через поляну к месту пикника. Аврора семенила следом.

Мелисса быстро опустилась на колени, шаря в висящей на плече сумке в поисках гребешка. Она провела им по медовым волосам Авроры, которая чуть не застонала, когда непокорные пряди не захотели подчиниться гребню.

— Все будет в порядке, принцесса.

Девочка низко опустила голову.

Мелисса приподняла ей подбородок краем гребня, глядя девочке прямо в глаза.

— Лорд Дарби — человек проницательный и со вкусом. — «Хотелось бы!» — подумала она. — И если он человек разумный, то сразу же поймет, что ты самая лучшая из виденных им маленьких девочек.

Аврора бросила отчаянный взгляд вслед удаляющейся матери. Шикарная узкая юбка едва колыхалась при движении. Хелена взбила сверкающие на солнце черные, как смоль, волосы. Аврора вздохнула.

— Он меня даже не заметит!

Скорее всего, да, грустно подумала Мелисса. Стоит Реджи увидеть Хелену, как девочке не останется ни единого шанса.

— Да, возможно, сегодня он будет занят. В конце концов, он не виделся с твоей мамой с самого… с самого воскресенья. Но обещаю, что еще не кончится неделя, как он посмотрит на тебя и подумает: «А где эта прелестная девочка была все время?»

— Честно?

Мелисса терпеть не могла давать заведомо невыполнимые обещания, но что еще она могла сказать?

К величайшему для нее облегчению на помощь пришел Рейли.

— Послушай-ка, девушка. Любой мужчина, если он не слепой, назовет это благословением свыше, когда у него будет дочь, такая же, как ты.

Аврора обрадовалась, веря каждому его слову. В конце концов, это тот самый человек, который знает, где живет Робин Гуд.

Тут Рейли отвесил поясный поклон.

— Если во время пребывания здесь тебе еще что-то понадобится, просто обратись ко мне.

Как будто такое обращение добудет Авроре отца, подумала Мелисса.

Но Рейли обладал волшебным свойством успокаивать людей. И Аврора тихо в него поверила. Кивнув со всей серьезностью, она расправила плечи и поспешила вслед за матерью.

Мелисса наблюдала за тем, как она удаляется, и глупые слезы стали жечь ей глаза. В такие минуты ей становилось ясно, что она вложила слишком большую долю самой себя в ребенка, который был чужим. Ибо несмотря на все свои неподдельно добрые качества, Хелена слишком была увлечена весьма хаотичной любовной жизнью и не могла уделять Авроре приличествующее девочке внимание. Возможно, когда дела пойдут на лад, и Хелене удастся найти мужа, действительно, любящего ее, и детей тоже…

— Если бы желания были лошадьми… — со вздохом проговорила Мелисса.

— Простите, мисс?

— Ничего. — Она оперлась о вертолет, наблюдая за тем, как Аврора пристроилась в двух метрах от нее на самом уголочке разложенного для пикника одеяла.

Мелисса слишком хорошо знала, что такое быть пятой спицей в колеснице. Пока мать меняла одну романтическую влюбленность на другую, девочка все свое детство старалась не быть маме помехой. Умея великолепно себя вести, она очаровывала пламенных возлюбленных Салли своими манерами, хорошими отметками и планами всерьез заняться прикладными искусствами. Но самым нужным ее талантом оказывалось умение исчезать, когда она мешала взрослым.

Наблюдая за тем, как Рейли возится внутри вертолета, Мелисса размышляла, как же он был добр к Авроре. За одно это он заслуживал благодарности. Было бы невероятной грубостью холодно обойтись с ним просто из-за того, что она нашла его невероятно сексуальным. Он был загадкой с острыми углами, и одновременно холодным, как обработанный камень.

Загадка с теплыми, слегка шершавыми руками, подумала Мелисса, потирая свои собственные. Она обернулась, когда он вышел наружу.

— Мистер Рейли… — только и сумела выговорить она.

Рейли снял летный костюм. Вместо этого он надел белую рубашку дворецкого с полосатым жилетом и черным галстуком-бабочкой. С разинутым ртом она смотрела, как он надевает черный фрак с развевающимися фалдами.

— Так вы еще и дворецкий?

— Я управляю всем имением, мисс.

— Но вы же летаете.

— И наблюдаю за егерями и лесничими, а также за организацией охраны и сигнализацией. Конечно, у нас есть соответствующий персонал, но в нынешние времена рабочей силы не всегда хватает.

Оплачивая счета Хелены, Мелисса знала, какие нынче времена. При столь экстравагантном стиле жизни мультимиллионерша не долго будет оставаться «мульти». Однако, если одним из критериев брака для Хелены является финансовая надежность, ее весьма заинтересует информация относительно штата слуг у Реджи.

— Как вы полагаете, не может ли ограниченность персонала повлиять на шансы лорда Дарби? — осторожно спросил Рейли. — Может ли это отрицательно отразиться на ухаживании?

Он точно прочел ее мысли. И прежде, чем она смогла сочинить достаточно приемлемый и благожелательный ответ, он вытащил из-под сиденья корзину с едой. То, что на борту вертолета казалось проявлением достоинства и уравновешенного хладнокровия, теперь воспринималось ею, как холодная отчужденность. Неужели он воспринимает Хелену, как очередную «золотоискательницу», готовую усесться на коленки папочке с конфетками? Значит, он их молчаливо оценивает?

Ее охватило желание оградить Хелену, уберечь. Она даже не представляла себе, через какие испытания проходила Хелена во время замужества.

— Если верить кое-каким мерзейшим скандальным газетенкам, — с жаром выпалила Мелисса, — может показаться, что Хелену интересуют только деньги. Я уверена, что ее очень интересует сам Реджи, то есть лорд Дарби, иначе бы она сюда не приехала.

— Что до меня, мисс, то мне кажется, что она ему не безразлична, — спокойно произнес он.

— Действительно?

— Само собой, он не поверяет мне все свои чувства.

Удивляясь тому, что столь пылко выступила в защиту Хелены, Мелисса потерлась спиной о вертолет. Металлический корпус оказался прохладным. Ее же тело оставалось горячим, а груди — нежными и тяжелыми, соски же жестко уперлись в ткань блузки. Она попыталась об этом не думать.

— Само собой, графиня не поверяла все свои чувства и мне. Однако можно с уверенностью предположить, что она надеется найти в браке то же самое, на что рассчитывает любая разумная женщина.

— Что же?

— Любовь. Взаимное уважение. Общность.

— Общность, мисс?

— Общность в отношении различных вещей?

— А, понятно. К примеру, имений? Имущества? Денежных средств?

Мелисса с раздражением ощутила, что он ее поддразнивает.

— Если вы так настаиваете, то да.

Взгляды их встретились, и они продолжительное время смотрели друг на друга в упор.

— Я никогда ни на чем не настаиваю.

Ответная реплика застряла у нее в горле. У Мелиссы появилось странное ощущение, будто они больше не говорят ни о Хелене, ни о ее браке. Без единого намека со стороны каждого из них, самым утонченным образом он дал ей понять, что именно он имеет в виду. Получалось, будто он способен прочесть, что несет в себе каждая дрожащая ее жилка, будто он держит пальцы у нее на пульсе.

Мелисса попыталась отыскать у него в глазах хотя бы малейший намек на шутку, но он уже вернулся к работе, спокойно распаковывая сыр. Рейли уже сказал все, что считал нужным, по существу, не произнеся почти ни единого слова.

Раздраженная, выведенная из себя, причем не понимая отчего, Мелисса стала изучать содержимое корзины. Оно не выглядело гастрономическим чудом, чтобы произвести впечатление на Хелену. Однако заявить нечто подобное означало бы выступить в роли сноба и лишь подкрепить уже, вероятно, сложившееся нелестное мнение Рейли о них.

Пытаясь вновь связать разорвавшуюся нить разговора, Мелисса сочла обязательным заметить, что финансовая надежность — вещь необходимая, коль скоро речь идет о крупных состояниях. В голове у нее это выглядело вполне разумным. На языке же оказалось невероятно напыщенным.

— Надо подумать и о будущем Авроры. Хорошая мать всегда заботится о благосостоянии своих детей.

— Вижу, что заботится. Ведь она наняла вас.

Мелисса так и заморгала, услышав неожиданный комплимент.

— Насколько я понимаю, отец ребенка — принц, — добавил Рейли.

— Происхождением и титулом, но не более. — Вопросы, связанные с безответственными отцами Авроры, всегда выводили Мелиссу из себя. Несмотря на все свои родословные и внушительные размеры банковских счетов, ни один из этих мужчин ни капельки не соображал, как обращаться с ребенком.

— Меня наняли после того, как разрушился брак Хелены с принцем, — сказала Мелисса, решив, что Рейли способен извлечь аналогичную информацию из любой газетенки, продающейся в супермаркетах. — Выработка условий развода растянулась на годы. К этому времени у принца Альбрехта родился сын от следующего брака. Он откупился от Авроры, создав для нее трастовый фонд. Больше она его не интересует. Что же касается отчима девочки, второго мужа Хелены, месье Траншмана, для него дети не существуют вообще.

— Вы с девочкой, должно быть, очень много времени проводите вместе.

— Верно.

— Вы не боитесь, что все переменится, если ее мать вновь выйдет замуж?

Его проницательность изумила Мелиссу. И она решила ответить честно.

— Боюсь, что у нее появятся надежды, но затем последует горькая обида.

— Вам она, похоже, очень дорога.

Мелисса, как бы защищаясь, скрестила перед собою руки. Она еще ни с кем не говорила о своей работе. Но никто и не спрашивал ее. Спокойно-терпеливое поведение Рейли, казалось, требовало доверительности в отношениях. Забота, подлинная или поддельная, неважно, может оказаться опасно соблазнительной.

— Я все болтаю и болтаю, верно?

— Это естественно, мисс. Вы возбудились за день.

Вот он-то вовсе не возбудился. По его невозмутимому лицу нельзя было прочитать ничего. Может ли что-нибудь вообще потрясти Рейли?

Пока он работал, она изучала его взглядом. Он ненамного выше ее ростом. У нее — метр семьдесят, она тонкая, как жердь, прямо-таки настоящий долговязый янки, если такие вообще существовали на свете. У него же рост не более метра семидесяти шести — крепкий, широколицый йоркширец, если судить по изредка прорывающемуся акценту. Он водит вертолеты и намазывает паштет на хлеб с одинаковым, методичным вниманием к мелочам. Она опять обратила внимание на шрам. Он больше не прятался под наушниками, а уродливо спускался от линии волос на висок. И интригующе призывал начать описание Рейли именно со шрама.

— Вы давно работаете у лорда Дарби?

Рейли поднял голову и вгляделся в просеку. На фоне пения птиц и шелеста листвы послышался мурлыкающий звук автомобильного мотора.

— А вот и его сиятельство!

Из леса выехал черный «роллс-ройс», он выплыл на поляну, подобно яхте, заходящей в порт.

— Хелена не единственная, кто знает, как обставлять выход на сцену, — пробормотала Мелисса.

— Спасибо, мисс.

— Простите?

Рейли прикусил язык. С его стороны было бы неуместно раскрыть, что все эти цирковые трюки придумал он. Шарики, пикник, полет на вертолете. Что мог он знать о том, как завоевывают женщин? Но Реджи умолял его придумать что-нибудь такое, чем можно потрясти графиню.

Никто не предупредил его относительно Мелиссы. Пребывающий в полнейшем смятении Реджи просто сказал, что приедет — кроме Хелены — еще маленькая девочка с няней. Рейли решил, что няней окажется приземистая женщина средних лет, серьезная до предела, со сложенным, туго застегнутым зонтиком и в мягких туфлях.

«Не беги впереди паровоза», — напомнил он себе в осуждение армейскую мудрость. И еще одно бессмертное изречение пришло ему на ум: «Никогда не вызывайся добровольцем». Он пообещал Реджи, что сделает все, что в его силах, чтобы произвести впечатление на гостей. Но даже в мыслях не мог себе представить, что среди них окажется Мелисса.

Улыбка ее блистала, словно солнце, пробивающееся сквозь облака. Она была стройной и огненно-рыжей, как жеребенок. Кудри медного оттенка обрамляли ее лицо, такое дерзостно-британское. Да и характер у этой женщины был упрямым, вызывающе смелым, как у тех натур, что гнутся, но не ломаются, а сердце их обливается кровью при виде заброшенных девочек. Для Авроры объятия Мелиссы всегда будут открыты.

Но не для тебя, напомнил он себе. Наблюдая за ее реакцией на его рискованные двусмысленности, он понял, что она не из тех, кто не глядя бросается в авантюру. И она вовсе не искательница приключений. Если ухаживания Реджи не увенчаются успехом, то Мелисса и ее хозяйка отбудут, не дожидаясь конца недельного срока.

А если получится? Если ему действительно удастся произвести впечатление на гостей, как просил его Реджи, то графиня, вероятно, останется. Предбрачные договоренности, необходимые для слияния и защиты двух фамильных состояний, займут месяцы. Потом последует свадьба, ребенок в доме — и няня, чтоб приглядывать за девочкой.

«Графинь по осени считают», — сказал он сам себе с грустной усмешкой. Лорд Дарби вовсе не был принцем Уэльским. Тридцатипятилетний холостяк, посвятивший всю свою жизнь разведению племенных лошадей и радостям сельской жизни, он мог выглядеть скучным, напыщенным, стеснительным и чуждающимся общества. И когда он не был уверен в себе, а это происходило весьма часто, он говорил, точно у него рот был полон горячей картошки, а нервозность свою он прятал за длинными речами. Быстрота реакции не являлась сильной его стороной.

Зато таковой была его порядочность. Реджиналд Хемптон-Смит был порядочен до мозга костей, согласно скромному суждению Рейли. И был он слишком хорошим человеком, чтобы какая-нибудь беззаботная дамочка из общества прокатила его на вороных. Но будет ли графиня Хелена Сант-Эугения фон Шлосс Тюринген ждать достаточно долго, чтобы выяснить, насколько Реджи на самом деле хорош? А вдруг ей все равно?

Только что отполированный «роллс-ройс» замер у расстеленного одеяла. Шофер выпрыгнул и раскрыл заднюю дверцу. Рейли молчаливо встал по стойке «смирно». Но тут фигура женщины заслонила происходящее, ибо Хелена бросилась в объятия Реджи.

Рейли заморгал. Было до боли ясно, что данный джентльмен не привык к знакам внимания со стороны женщин. Он топтался на месте. Отступал. Не знал, куда деть руки. У Рейли закололо в сердце, ему хотелось, чтобы Реджи погладил Хелену по головке, но она вцепилась в его шею, обхватив ее, словно петлей.

И тут Реджи погладил ее по спинке. Ладно, ладно.

Рейли стиснул зубы и обратил взор к небесам, бормоча, словно проклятие: «О, Господи, да поцелуй же ты ее, наконец!»

Реджи клюнул графиню в щечку. Рейли чуть не застонал.

Внезапно уголком глаза он заметил какое-то движение. Это Мелисса заламывала руки, глядя на Аврору. Когда ребенок сделал несколько шагов, желая, чтобы его заметили, Мелисса кивнула, тем самым посылая молчаливые знаки одобрения.

— Давай! — шептала Мелисса. — Поздоровайся!

К своему величайшему изумлению, Рейли поймал себя на том, что бормочет почти такие же указания своему работодателю: «Давай-давай! Подойди к ребенку. Хотя бы слегка улыбнись. Возьми ее за ручку».

После неловкой паузы Реджи заметил Аврору. Он неуклюже шагнул вперед. Выбросил вперед руку и крепко похлопал девочку по головке. Аврора вытащила из-за спины плюшевого мишку. В замешательстве он похлопал и его. Аврора казалась удовлетворенной. Реджи улыбался.

Мелисса и Рейли вздохнули в унисон.