Щенок был готов. И Мэтти тоже. Его первая собака, которая была ему другом все детство, прожила счастливую насыщенную жизнь, умерла во сне и была с почестями и грустью похоронена за огородом. Мэтти, скучая по Пруту, долгое время не хотел заводить новую собаку. Но теперь пришла пора. Когда Джин позвала его забирать щенка, — она сказала, чтобы он приходил немедленно, потому что ее отец был в бешенстве от собачьих проделок, — он бегом побежал к ней.

В доме Ментора он не был с прошлой недели, когда было Торжище. Ухоженный цветник, как всегда, пышно рос, цвели поздние розы, набухали бутоны осенних астр. Там он и застал Джин, которая, стоя на коленях, копалась совком в клумбе. Она посмотрела на него снизу, улыбнулась, но это была не та игривая, полная кокетства улыбочка, от которой он чуть не сходил с ума. Сегодня Джин выглядела подавленной.

— Он заперт в чулане, — сказала она Мэтти про щенка. — Ты захватил веревку, чтобы довести его до дома?

— Зачем она мне? Он сам пойдет. Я умею ладить с собаками.

Джин вздохнула, отложила совок и вытерла лоб, оставив на нем земляное пятно, которое показалось Мэтти очень привлекательным.

— Вот бы и мне научиться. Он совершенно неуправляем. Он так быстро растет, такой сильный и решительный. Совершенно вывел из себя отца, он хочет поскорее избавиться от этого дикаря.

Мэтти улыбнулся.

— Ментору приходится общаться со множеством дикарей в школе. Я и сам когда-то был дикарем, а приручил меня именно он.

Джин тоже улыбнулась.

— Я помню, каким ужасным оборванцем ты был, когда пришел в Деревню, Мэтти.

— Я называл себя Свирепейшим из Свирепых.

— Ты таким и был, — сказала Джин со смешком. — А теперь вот и твой щенок.

— Отец дома?

— Нет, он, как обычно, навещает вдову Хранителя Запасов, — ответила Джин со вздохом.

— Она хорошая женщина.

Джин кивнула.

— Да. Она мне нравится. Но знаешь, Мэтти…

Мэтти, который до этого стоял, присел на траву.

— Что?

— Можно я скажу тебе, что меня беспокоит?

Его захлестнула волна нежности к Джин. Ему давно нравились ее девчачье притворство, легкомысленность, очарование и лукавство. Но теперь он впервые почувствовал что-то новое. За всем этим он увидел молодую женщину. Джин, с ее спадающими на испачканный лоб кудрями, показалась Мэтту самым красивым человеком, которого он когда-либо видел. И теперь она говорила с ним, не дурачась и ребячась, как она это делала раньше, а разумно, по-взрослому и огорченно.

Он внезапно почувствовал, что любит ее, и это чувство он никогда не испытывал раньше.

— Я про отца, — сказала она тихо.

— Он меняется, да?

Мэтти и сам удивился: он еще не успел сформулировать эту мысль для себя, он никогда не говорил об этом вслух, а теперь вот взял и сказал. Он испытал странное чувство облегчения.

Джин тихонько заплакала.

— Да, — сказала она, — он обменял свою сущность.

— Обменял? — Мэтти не ожидал такого ответа, потому что не додумался до этого. — Обменял на что? — спросил он в ужасе и понял, что повторяет слова Ведущего Торгов.

— На вдову Хранителя Запасов, — сказала Джин, плача. — Он хотел, чтобы она полюбила его, вот и обменял. Он становится выше и сильнее. У него лысина заросла волосами, Мэтти. А родимое пятно исчезло.

«Ну конечно же! Точно!» — подумал Мэтти и сказал:

— Я заметил, но я не понимал.

Он обнял всхлипывающую девушку за плечи. Наконец она успокоилась.

— Я не знала, что он так одинок. Если бы я знала…

— Так вот почему… — Мэтти пытался привести мысли в порядок.

— Щенок. Раньше он бы полюбил такого шкодливого щенка, как он полюбил тебя, Мэтти. Я окончательно поняла это вчера, когда он ударил щенка ногой. До этого я только подозревала.

Джин вытерла глаза рукой и оставила на лице еще один очаровательный грязный след.

— А еще прошение! — добавил Мэтти, внезапно вспомнив.

— Да, отец всегда приветствовал новеньких. Это была самая прекрасная его черта — как он заботился обо всех и помогал им учиться. Но теперь…

Из чулана послышался громкий скулеж и поскребывание.

— Выпусти его, Джин, пока отец не вернулся.

Она подошла к двери чулана, открыла ее и, хотя лицо у нее было заплаканное, улыбнулась при виде подвижного неуклюжего щенка, который вырвался наружу, прыгнул в объятия Мэтти и стал лизать ему щеки. Его белый хвост бешено вращался.

— Мне надо подумать, — сказал Мэтти, успокаивающе почесывая щенку подбородок.

— О чем? Тут ничего не поделаешь. Сделка заключается навечно. Даже если такая ерунда, как «Игровая машина», сломается или надоест, ничего нельзя исправить.

Он подумал, не стоит ли рассказать ей. Она же видела, как его сила подействовала на щенка и его мать, хоть и не поняла. Теперь же, если захочет, он может все ей объяснить. Но он пока не мог решиться. Он еще не знал, как далеко распространяются его способности, и не хотел давать ложную надежду своей возлюбленной. Восстановить душу и саму сущность человека, отменить неотменимую сделку — это могло значительно превосходить возможности Мэтти.

Поэтому он молча повел щенка домой.

— Смотри! Он теперь умеет садиться по команде! — сказал Мэтти и застонал: — Ой, прости!

Когда же, наконец, он перестанет говорить «Смотри!» человеку, лишенному глаз?

Но слепой улыбнулся.

— Мне не обязательно смотреть. Я слышу, как он садится. Он перестает топать. А еще я перестаю чувствовать его зубы на моих ботинках.

— Мне кажется, он смышленый, — уверенно сказал Мэтти.

— Да, я думаю, ты прав. Это хороший щенок, Мэтти. Он быстро всему научится. Ты можешь не беспокоиться из-за его проказ.

Слепой потянулся к щенку, и тот подбежал и лизнул его пальцы.

— А еще он довольно красивый. — На самом деле Мэтти старался убедить себя. Щенок был окрашен в несколько цветов, у него были большие лапы, бешено вращающийся хвост и развесистые уши.

— Не сомневаюсь.

— Ему нужна кличка. Я пока еще не придумал подходящую.

— Его настоящее имя придет к тебе само.

— Я хочу, чтобы и мне дали настоящее имя, — сказал Мэтти.

— Всему свое время.

Мэтти кивнул и повернулся к собаке.

— Сначала я хотел назвать его Выживший, потому что он единственный из щенков, который выжил. Но это слишком длинно. Оно неподходяще звучит.

Мэтти взял щенка на руки, положил на колени и стал чесать ему живот.

— Тогда, — продолжил Мэтти со смешком, — раз он остался жив, я решил назвать его Живой.

— Живой? — слепой тоже рассмеялся.

— Ну да, ну да. Знаю, это была дурацкая идея. Все вокруг живые.

Мэтти скорчил рожу.

Он поставил щенка на пол, и тот, виляя хвостом и рыча, помчался к дровам, сложенным возле печки, и стал грызть торчащие сучки.

— Ты можешь спросить у Вождя, — предложил слепой. — Это же он дает настоящие имена людям. Может, он придумает и для щенка.

— Хорошая мысль. Тем более я все равно собирался к нему. Пора разносить приглашения на собрание. И щенка возьму.

На своих коротких и широких лапах щенок не смог забраться по лестнице в доме Вождя. Мэтти взял его на руки, поднялся и поставил на пол верхней комнаты, где за столом его ждал Вождь с уже готовыми стопками посланий. Мэтти мог бы сразу взять их и отправиться разносить, но он не торопился. Ему нравилось общество Вождя. И ему было что сказать Вождю. Постепенно у него в голове начинала складываться полная картина.

— Не хочешь подстелить ему бумагу? — спросил Вождь, с интересом наблюдая, как щенок носится по его комнате.

— Нет, у него никогда не бывает «аварий». Это первое, чему он выучился.

Вождь откинулся на спинку стула и потянулся.

— Он будет тебе хорошим товарищем, Мэтти, как Прут. А знаешь, — продолжил он, — в том месте, где я провел детство, совсем не было собак. Вообще не было животных.

— Ни кур, ни коз?

— Никого.

— И что же вы ели?

— Мы ели рыбу. Много рыбы, у нас были питомники. И много овощей. А мяса совсем не ели. И питомцев у себя не держали. Я никогда не знал, каково это — держать у себя питомца. Или даже любить кого-то и быть любимым.

Это напомнило Мэтти о Джин.

— То есть вы никогда не любили девушку? — спросил он.

Он подумал, что Вождь рассмеется в ответ, но лицо молодого мужчины стало задумчивым.

— У меня была сестра, — сказал он, помедлив. — Я до сих пор думаю о ней и надеюсь, что она счастлива.

Он взял со стола карандаш, стал крутить его в пальцах и смотреть в окно. Казалось, его ясные голубые глаза способны видеть на большое расстояние, даже в прошлое и, возможно, в будущее.

Мэтти помялся. Затем уточнил:

— Я имею в виду девушку. Не как сестру, а… ну, в общем, девушку.

Вождь положил карандаш и улыбнулся.

— Я понимаю, о чем ты. Давным-давно была одна девушка. Я был моложе тебя, Мэтти, но в том возрасте, когда подобные вещи уже случаются.

— Что с ней стало?

— Она изменилась. И я тоже.

— Иногда я хочу, чтобы ничего никогда не менялось, — сказал Мэтти со вздохом. Тут он вспомнил, что хотел сказать Вождю. — Вождь, я ходил на Торжище. Я там до этого ни разу не был.

Вождь пожал плечами.

— Хотел бы я, чтобы все проголосовали за его закрытие. Я туда больше не хожу, хотя раньше бывал. Тогда это была глупость и трата времени. Сейчас еще хуже.

— Это единственная возможность получить что-то вроде «Игровой машины».

Вождь поморщился.

— «Игровая машина», — произнес он презрительно.

— Ну да, я хочу такую, — пробормотал Мэтти, — но Видящий мне запрещает.

Щенок направился в угол комнаты, принюхался, покрутился на месте, плюхнулся на пол и заснул. Мэтти и Вождь, улыбаясь, вместе наблюдали за ним.

— Дело не только в «Игровых машинах» и всём таком.

Мэтти думал, как лучше сказать, как описать это. Теперь в тишине, глядя вместе с Вождем на спящего щенка, он неожиданно для себя выпалил:

— На Торжище происходит что-то еще. Люди меняются, Вождь. Ментор изменился.

— Да, я заметил, он стал другим. Что ты хочешь мне рассказать?

— Ментор обменял свою сущность, — сказал Мэтти. — И мне кажется, другие делают то же.

Вождь наклонился вперед и внимательно выслушал Мэтти, который рассказал, что видел, что подозревает и что знает.

— Вождь дал ему имя, но я не уверен, что оно мне нравится.

Мэтти, который разнес все до последнего послания, вернулся домой к обеду. Слепой стоял у раковины и стирал какую-то одежду.

— И какое же это имя? — спросил он, поворачиваясь на голос Мэтти.

— Шкода.

— Хм, звучит неплохо. А что щенок думает по этому поводу?

Мэтти достал свернувшегося клубком щенка из-за пазухи. Большую часть утра щенок бегал по пятам за хозяином, но в конце концов его короткие лапки устали, и Мэтти пришлось остальную часть пути носить его.

Щенок заморгал (за пазухой куртки он заснул), и Мэтти спустил его на пол.

— Шкода! — сказал Мэтти, и щенок посмотрел на него. Его хвост бешено закрутился.

— Сидеть, Шкода! — скомандовал Мэтти. Щенок немедленно сел и стал внимательно смотреть на хозяина.

— Он сел! — с восторгом сказал Мэтти слепому.

— Лежать, Шкода!

Чуть помедлив, щенок неохотно опустился на пол и уткнулся своим маленьким носом в ковер.

— Он уже знает свое настоящее имя! — Мэтти опустился на колени рядом со щенком и стал гладить его по голове. — Хороший щенок!

Большие карие глаза смотрели на него внимательно, а пятнистое тело, все еще послушно лежащее на полу, подрагивало и выражало преданность.

— Хороший Шкода, — сказал Мэтти.