Ночь была холодная и звездная. Отэм закрыла дверь и пошла деревянной походкой, не тронутая видом большой желтой луны, улыбавшейся ей сверху. Два дня она сидела запершись в доме, где жила с Лонни. В его потертом бумажнике было пятьдесят три доллара; она сжимала бумажник в руках, сидя в коричневом кресле-качалке, раскачиваясь взад-вперед и напряженно думая.
В голове ее один план сменялся другим. Что могла восемнадцатилетняя девчонка с пятьюдесятью тремя долларами противопоставить такому человеку, как Дуглас Осборн? В полиции только посмеются над ее рассказом, чиновники из департамента угледобывающей промышленности сочтут ее ненормальной. Однако в душе она ни на секунду не сомневалась, что именно Дуглас Осборн отнял у нее Лонни. Каждое слово, каждый жест Лонни в тот день, когда он рассказал ей об отказе Дугласа поднять бригаду, камнем лежали у нее на сердце. Дуглас убил Лонни, чтобы скрыть собственную вину. На это потребуется время, возможно годы, но она найдет способ и однажды поставит всесильного Дугласа Осборна на колени, точно так же как стояла на коленях сама. Он почувствует боль, какую чувствовала она, и ощутит ее утрату. Отэм поклялась себе в этом.
Она поднималась к Элле на крыльцо с ясной головой и созревшим планом. Без стука открыла дверь и прошла в комнату, где Элла сидела на диване.
– Мне нужна работа, – сказала Отэм очень спокойным голосом. – Работа мне нужна сейчас, причем такая, где можно хорошо заработать. Мне необходимы деньги, и мне плевать, что придется делать, чтобы получить их. Я хочу выбраться из этого города, причем как можно скорее.
Элла, полупривстав, изучающе смотрела на Отэм. Потом восхищенно улыбнулась и снова откинулась на щване.
– Ты настоящий боец, детка.
Отэм села на стул рядом с подругой.
– Как насчет работы?
Элла покачала головой:
– Это не для тебя, Отэм. Проституция – дерьмо. Черт-те кто сует тебе в руку несколько долларов, и с этого момента ты не больше чем кусок мяса. Думаешь, почему я завязываю?
– Ты можешь найти способ, как бы я смогла заработать больше денег?
Элла не раздумывала:
– Нет, но как ты относишься к слову «шлюха»? Ты умеешь стать шлюхой?
– Справлюсь. Я смогу справиться с чем угодно, если это поможет добиться того, что мне нужно. Чего я обязана добиться. Проституция – одно из средств достижения цели. Это даст мне возможность выбраться из города туда, где я найду способ сделать то, что должна.
Голос ее звучал спокойно, но она все время нервно сжимала и разжимала кулаки, пока рассказывала Элле то, что узнала от Лонни о взрыве, о бригадире, который говорил с Лонни перед смертью, о том, как Лонни поехал в город, чтобы найти кого-нибудь еще, кто бы знал о звонках к Дугласу.
По мере того как она рассказывала, воспоминания тановились все живее, и Отэм, встав со стула, принялась ходить по комнате. Элла слушала ее с напряженным вниманием, широко раскрыв глаза, но, когда она стала понимать, в чем дело, недобро прищурилась. Отэм остановилась перед ней.
– Деньги порождают деньги. Власть порождает власть. Мне нужны деньги и власть для того, что я обязана сделать. Мне надо добиться такого положения, когда я смогу встретиться с Дугласом на его территории. – Девушка повернулась и снова принялась ходить. – Когда Дуглас понял, что Лонни знает о звонках к нему, он избавился от него. Просто еще один несчастный случай. Как взрыв. – Она помолчала. Ее глаза горели холодной яростью. – Он убил Лонни. Из-за него я потеряла моего ребенка. Элла, я ненавижу его. Я ненавижу этого человека всем своим существом.
Элла кивнула:
– Мне бы хотелось что-то сказать, детка, но нечего.
– Значит, ты мне веришь?
– Судя по тому, что я об этом человеке слышала, он вполне на такое способен.
Отэм опять села на стул.
– Как только я заработаю какие-то деньги, я уеду. Но я еще вернусь. А когда я вернусь, то поставлю весь город вверх дном. Я докажу, что Лонни был убит.
Элла грустно улыбнулась:
– Это может оказаться совсем не просто. И другое, что ты хочешь сделать, тоже не так-то легко. Трахаться за деньги – занятие не для всякой женщины. В сущности, только немногие это могут или хотят.
– Я хочу и смогу, если ты мне поможешь. – Отэм по лицу Эллы увидела, что та колеблется. – Пожалуйста, не говори «нет». Элла, тут я должна принимать решение, а не ты.
Элла вздохнула и сдалась:
– Хорошо. Я поговорю со своим боссом. А пока ты еще разок крепко подумай. Ты всегда можешь дать задний ход, если захочешь.
– Да ведь я совсем ненадолго. – Отэм прикусила губу. – Тетя Молли!… Я не могу допустить, чтобы она узнала.
– Мы придумаем тебе другое имя. – Элла показала Отэм на живот. – А как же выкидыш? Ты считаешь, твое тело готово?
– Прошло почти три недели. Этого достаточно. – Отэм поднялась со стула. – Я хочу повидать тетю Молли. Я съезжу на автобусе в Тэтл-Ридж и вернусь через несколько дней, к Новому году. И тогда я начну работу. Сможешь к этому времени договориться с Рексом?
Элла кивнула и пристально посмотрела на Отэм:
– Насчет Дугласа. Будь поосторожнее. Он крутой. И настоящий мерзавец, насколько я знаю. Он может раздавить тебя, как какую-нибудь букашку.
Отэм сказало устало:
– Элла, он ничего не может мне сделать. Мне нечего терять.
Из треснувшего мутного зеркала на Отэм смотрела незнакомка. Ее веки были покрыты голубыми тенями, веки – розовыми румянами, а губы – ярко-красной тамадой. Ресницы были черными от туши. Элла дала Отэм красное шелковое платье, которое так ее обтягивало, словно было нарисовано на теле.
Она отвернулась от зеркала и поглядела на подругу, недовольно сдвинув брови.
– Я похожа на…
– Шлюху? – подсказала Элла. – Нет, не похожа. Вот в чем проблема. – Она немного распустила платок нa шее у Отэм. – Ну что ты стоишь так, будто муху проглотила? Мужики, которые сюда приходят, ищут отнюдь не леди. Иначе они сидели бы дома со своими женами. – Она потрепала Отэм по волосам. – Ты уверена, что хочешь этого?
– Уверена.
– Ладно, малыш, только потом не говори, что я тебя нe предупреждала. – Элла отступила на шаг и осмотрела Отэм. – С твоими волосами, лицом и фигурой мужики будут просто толпой ломиться в дверь. Сделай так, чтобы они почувствовали себя на высоте, и у тебя появится клиентура, которая поможет быстро выбраться из города. Уезжать ты будешь, видимо, затраханная до полусмерти, но с деньгами в кошельке. С большими деньгами.
– А как им дать почувствовать себя на высоте?
– Двигайся, извивайся, подскакивай, вздыхай, стони, и пусть они думают, что все это благодаря им. Если мужик уйдет отсюда, чувствуя себя супержеребцом, он вернется сюда завтра вечером. – Элла похлопала подругу по плечу. – Ну, пора. Клиента пришлют тебе сюда. Если возникнут осложнения, постучи в стену. Я позову Рекса. Он никому не позволяет плохо обращаться с его девочками. Удачи тебе.
Отэм проводила взглядом Эллу и опустилась в кресло.
Комнату нельзя было назвать шикарной, но она была опрятной. На кровати были чистые простыни и теплые одеяла. От лампы на тумбочке падал розовый свет. Два глубоких кресла стояли друг напротив друга, словно были предназначены для неторопливой беседы двух приятелей. В комнате было тепло от газового обогревателя, и ее даже можно было назвать уютной.
Элла проинструктировала Отэм, что нужно делать и чего можно ожидать. Улыбайся, всегда улыбайся и давай им то, чего они хотят. Надевай только халат. Это экономит время, а время – деньги. Настаивай на том, чтобы платили вперед. Если клиент вырубится, зови Рекса, чтобы освободили комнату для следующего.
Отэм закрыла глаза и попробовала не замечать шума, который доносился с улицы. Мужчины отмечали Новый год громогласными пьяными криками. Звенели игральные автоматы, музыкальный ящик заливался голосом Глена Кэмпбелла.
Как ни странно, она не нервничала и не сожалела о том, что делает. Она ощущала отстраненность. Ее мозг был отключен от мужчин, от того, чем предстоит с ними заниматься; она думала только о деньгах. Это всего лишь работа, говорила она себе, просто работа. Неделя, может быть, две, и она уедет… освободится от этого города, принесшего ей так много боли.
Отэм закрыла глаза и почувствовала, как теплая волна воздуха от обогревателя укутывает ее. Она даже задремала, но ее вдруг разбудил страшный шум в коридоре. Внезапно проснувшись и со сна нетвердо держась нa ногах, она, даже не успев подумать, кинулась к двери и приоткрыла ее.
Источником шума оказалась Элла и другие женщины, вышедшие из своих комнат и, смеясь, наблюдавшие, как какой-то мужчина, хохоча, лил пиво на голову другому.
Отэм нахмурилась и подошла к Элле:
– Что происходит?
– Юный Осборн. Он с каким-то своим дружком отмечает Новый год. У нас сегодня ночью будет весело.
Один из мужчин уселся на пол и заливался радостным смехом как безумный. Пиво текло по его голове и лицу. Брайан Осборн прислонился к стене, держа в руке пустую пивную бутылку. На нем были темные брюки и теплое кожаное пальто. Светлые волосы были взъерошены и падали на лоб. Он смотрел на Отэм, и по лицу его блуждала дурацкая улыбка. Она ждала, что он ее узнает, но если он даже и припоминал ее, то сквозь густой алкогольный туман. Отэм подошла поближе к Элле и спросила со страхом в голосе:
– Он приходит сюда за сексом?
– Только когда напивается в стельку.
– А он сейчас очень пьяный?
– Да, и он тобой заинтересовался.
Улыбка сошла с лица молодого человека, и он рассматривал Отэм удовлетворенным взглядом.
– О-о-о, нет, – прошептала она со стоном. – Я не могу. Только не с ним.
Элла обняла ее за талию и легонько ущипнула.
– Надо, подружка. Ты не можешь тут выбирать. А потом, это же Осборн. В этом городе не говорят «нет» Дугласу или его сыну. Если ты откажешь Брайану, то Рекс возьмет тебя за ухо и вышвырнет отсюда. – Элла посмотрела на нее с пониманием. – Тебе совсем не обязательно их любить. Просто думай о деньгах и на что ты их потратишь.
– Ладно, я сделаю это, но только если уж совсем не будет выхода.
Отэм хотела проскользнуть к своей двери, однако Брайан смеясь оторвался от стены, сделал два широких шага и поймал ее за руку. Она вырвалась и холодно посмотрела на него:
– Извините, мистер Осборн, я занята. Выберите кого-нибудь еще. У меня в комнате мужчина. Он заплатил за всю ночь.
– Ну так выпроводи его!
– Я не могу этого сделать. Это повредит заведению.
– Ну, тогда я за тебя это сделаю. – Он открыл дверь и заглянул в комнату, потом озадаченно посмотрел на нее. – Там никого нет. Ты солгала. – Молодой человек взял ее за руку и втащил в комнату, захлопнув за собой дверь.
Его сила, даже, можно сказать, мощь заставила Отэм почувствовать себя в западне. У нее закружилась голова. Его лицо куда-то поплыло и сделалось зыбким в накативших волнах жара. Она провела ладонью по глазам.
– Пожалуйста, возьмите кого-нибудь еще.
– Не хочу никакую другую.
– Ну почему я? Здесь еще четыре женщины, все красивее меня.
– Возможно. Но у них нет рыжих волос. Я просто балдею от рыжих.
– У меня не рыжие волосы, а каштановые. Или вы слишком пьяны, чтобы увидеть разницу?
– С того места, где я стою, они выглядят рыжими.
Она почувствовала, как внутри нее зарождается, растет и закипает злость. Отэм больше не ощущала ебя в ловушке, ее сжигала ярость. Вся ненависть, которую она испытывала к его отцу, была теперь направлена на Брайана.
– Дурак. Ты пьяный дурак. Мне не хочется находиться рядом с тобой, а больше всего на свете мне не хочется ложиться с тобой в эту постель. Меня тошнит от тебя.
Брайан рассмеялся, прошел через комнату и уцепился за спинку кровати.
– И где только, черт возьми, они тебя откопали? Я думаю, лучше бы тебе кто-нибудь рассказал, где ты находишься и кто ты такая. Нравится тебе или нет, но это не более чем грязный бордель, а ты не что иное, как дешевая маленькая шлюшка.
Их взгляды встретились.
– Шлюшка? Еще нет, мистер Осборн. Это моя первая ночь, а вы первый мужчина, так что вы не можете назвать меня шлюхой до тех пор, пока я не возьму у вас деньги и не залезу с вами в постель. Кроме того, я не думаю, что покажусь вам дешевой. Если вы меня хотите, то это обойдется вам в двести долларов… Деньги вперед.
В его глазах мелькнуло удивление.
– Две сотни… в этой дыре? Ты, наверно, чокнутая.
Она пожала плечами:
– Это моя цена. Не хотите – не берите.
Парень оперся о стойку кровати, и глаза его недобро веркнули.
– Хорошо, мисс Праведница и Недотрога. Ты получишь свои две сотни, только сначала я хочу посмотреть, то покупаю. Покажи, что там у тебя под платьем. Может, у тебя кривые ноги. Я нипочем не стану платить две сотни за колченогую шлюху.
У нее вспотели ладони, и Отэм вытерла их о бедра. Покопалась с минуту, развязывая шарф, потом спустила с плеч платье и кинула его на кресло. Она повернулась к Брайану и поняла, что имела в виду Элла. Он разглядывал ее с головы до ног так, будто она была лакомым куском телятины. Потом ткнул пальцем на ее ноги:
– А что это у тебя с коленями?
Она посмотрела вниз на розовую кожу после отвалившихся болячек и едва слышно сказала:
– Джек упал, Джилл об него споткнулась.
– Головоломки? – Парень полез в карман, вытащил бумажник и достал из него двести долларов.
Она взяла банкноты и повертела их в руках.
– Наверно, приятно иметь столько денег, чтобы купить что хочешь или кого хочешь.
– Ты правда так думаешь?
– Не важно, что я думаю.
Отэм положила деньги в сумочку. В то же время она засомневалась, так ли он пьян, как ей кажется. Говорил он внятно и вполне разумно. С другой стороны, он повис на спинке кровати и никак не мог снять брюки. Когда он принялся снимать трусы, Отэм выбрала точку у него на груди и уставилась на его светлый мех, стараясь вспомнить все, чему учила ее Элла. Улыбайся. Давай им все, что они хотят, и…
Внезапно страшная мысль пришла ей в голову.
– У тебя нет никаких заразных болезней, правда?
– Нет, а у тебя?
– У меня!… Нет. Я бы никогда не стала… – Отэм замолчала и посмотрела на него, не зная, что делать дальше. Мужчины сначала целуют шлюх или сразу забираются на них? Ей нужно подойти к нему или подождать, пока он подойдет к ней?
Брайан голый приблизился к ней, прижал большой палец к ее губам и размазал помаду.
– Пойди умойся. А то ты похожа на клоуна.
Отэм отпрянула, ее рука машинально дернулась, и она закатила ему громкую пощечину.
– Бери меня такой, какая есть, богатенький мальчик, или вообще ничего не получишь.
У него на скулах заходили желваки, и секунду-другую он словно бы собирался дать сдачи.
– Отродье! – Парень швырнул ее на кровать, навалился сверху и протиснулся к ней между ног. – Сука, ты настоящая сука. Ты получила деньги, так что становись шлюхой.
Он вошел в нее.
Отэм через его плечо рассматривала трещины на потолке. Одна большая трещина шла через всю комнату, а от нее бесцельно отходили во всех направлениях многочисленные маленькие. Она изучала их расположение. Почему-то этот узор казался символичным, однако она не могла понять почему. Была ли трещина в ней самой? Или частицы ее отрывались и бесцельно блуждали? Нет. У нее было направление. Может быть, какие-то ее частички отпадут по дороге, но однажды она вернется. И она пообещала себе, что, когда настанет этот день, мужчина, лежащий сейчас сверху, будет относиться к ней с уважением.
Она лежала не двигаясь, прижав руки к бокам, и ждала, когда он кончит. Она не подпрыгивала и не извивалась, как учила Элла, а смотрела на трещины и считала его удары, то быстрые, то медленные – и, как ни странно, неизменно нежные. Его сердце билось у нее на груди, когда он двигался взад-вперед. Его дыхание становилось все чаще. Она почувствовала, как он напрягся, что-то неразборчиво зашептал, и ощутила тепло его семени.
Все кончилось. Отэм глубоко вздохнула, уперлась руками ему в грудь и оттолкнула его.
– Теперь можете называть меня шлюхой, мистер Осборн.
Он перевернулся на спину и поглядел на нее краем глаза.
– Это было самое вшивое траханье в моей жизни.
– В моей тоже, – сухо сказала она.
Брайан привстал, подпер голову рукой и посмотрел на нее сверху вниз:
– Ты языкастая, холодная, как черт, независимая сука, и все равно мне хотелось бы трахнуть тебя еще раз.
– Это будет стоить вам еще две сотни. Деньги вперед.
– Если я вылезу из постели, то просто упаду.
– Я принесу вам бумажник.
– Я тебе что, понравился?
– Нет. Понравились ваши деньги.
Он провел рукой по ее груди, животу, по внутренней стороне ног, погладил пальцами по щеке.
– Когда-нибудь ты станешь очень красивой женщиной. Если раньше тебя не доконает это местечко. Как тебя зовут?
– Мэри, – сказала она. – Мэри Лу.
– Мэри Лу… дальше?
– Не важно. Вы меня никогда больше не увидите. Я не собираюсь здесь задерживаться.
– Я увижу тебя. Я покупаю тебя на каникулы. Запоздавший рождественский подарок. Всю следующую неделю ты будешь принадлежать мне. С Рексом я обо всем договорюсь. К концу недели я заставлю тебя кончить, даже если это убьет нас обоих.
Отэм сложила руки на груди и уставилась в потолок.
– Я ничего не чувствую от шеи и ниже, мистер Осборн. Если вы сделаете так, что я кончу, то я сама заплачу вам двести долларов.
– Договорились. – Он погладил ее по лицу и поцеловал в губы. Сначала его губы были твердыми, но потом они обмякли, поцелуй стал вялым. Молодой человек застонал и повалился на подушку. – Похоже, я должен дать тебе сначала передохнуть.
И он начал мирно похрапывать. Отэм выскользнула из постели, босиком пробежала в ванную, залезла под душ и кинулась оттирать себя губкой, пока кожа не покраснела. В комнате стало прохладно, и она вышла из-под душа замерзшая, натянула платье и подошла к окну.
На улице похолодало и повалил снег. Первый снег этой зимы. Отэм оперлась об оконную раму и смотрела, как кружатся и падают хлопья снега – большие белые ватные шарики бегут, догоняют, играют друг с другом на ветру. Она слушала, как снег свистит вокруг крыши, и в мыслях у нее был полный разброд.
В доме все стихло, землю занесло белым. Она отвернулась от окна. Раньше она всегда любила снег, но сегодня он навевал какую-то странную грусть. Может быть, потому, что она уже никогда не посмотрит на эту белизну глазами ребенка. Она потрогала свой живот и снова ощутила утрату. Ее ребенок, ребенок Лонни никогда не увидит снега, никогда не пробежит по нему и не поиграет в его пуховых сугробах. Возникло ясное понимание, что у нее больше не будет детей, никогда, потому что никогда больше не будет любви. Как тетя, Отэм одна пойдет своей дорогой.
Она обернулась и посмотрела на кровать. Брайан лежал голый, скинув одеяло и разметав в стороны руки и ноги. Холод в комнате парня не беспокоил – в крови было достаточно антифриза, чтобы согреть его в самую морозную ночь.
Отэм не хотела его будить, чтобы он опять не начал приставать к ней, поэтому решила не ложиться в постель, а пошла к креслу, по пути наподдав ногой его брюки так, что они полетели через комнату. Они ударились о противоположную стену, и из кармана выпал бумажник.
Она стояла и завороженно глядела на зеленые банкноты, рассыпавшиеся по полу. Затем пересекла комнату и опустилась на колени. Осторожно дотронулась до денег, потом села на пол, скрестив ноги, и стала играть с ними, собирая бумажки в аккуратные стопки, снова и снова пересчитывая их. Всего получилось три тысячи десять долларов – столько денег сразу ей не доводилось видеть еще ни разу в жизни… больше чем достаточно, чтобы выбраться из Эдисонвилла. К тому же – косвенным образом – это был бы маленький удар по Дугласу Осборну.
На какой-то миг в памяти всплыл проповедник Андерсон со своими поучениями, но Отэм отогнала чувство вины и собрала деньги. Она пыталась придумать, как выбраться из города, чтобы ее не поймали. Нужно будет сказать обо всем Элле, попросить у нее машину, поехать домой и собрать кое-какие вещи, а потом махнуть в Индиану. Оттуда можно улететь самолетом. Кроме Эллы, никто не будет знать – да и интересоваться, – куда делась Сью Энн Нортон.
Она быстро оделась, схватила пальто и уже повернулась, чтобы уйти, но остановилась и посмотрела на Брайана. На лице у Лонни уже начали появляться тонкие морщинки вокруг глаз, а двадцатидвухлетнее лицо Брайана было по-юношески гладким. Она вспомнила о ссоре между Брайаном и его отцом. В некотором смысле Брайан тоже был жертвой Дугласа Осборна.
Отэм накрыла его одеялом до самого подбородка и убрала со лба спутавшиеся волосы.
– До свидания, Брайан Осборн. Спи спокойно.