Арти любил своего брата-близнеца, и Отэм считала, что он имеет право знать правду о смерти Лонни. Она не решалась рассказать ему все до тех пор, пока не будет в состоянии контролировать его порывистую натуру. Он мог прямо явиться к Дугласу Осборну, и этим бы все разрушил. Арти стал несколько мягче, хотя по-прежнему оставался человеком своенравным, чувствовал себя лучше всего, когда ходил по краю пропасти. Он работал на обыкновенных работах, но за те годы, что Отэм его знала, ему успели уже наскучить подводное плавание, альпинизм, гонки по пересеченной местности и прыжки с парашютом. Казалось, ему никто не нужен. Если он даже когда-нибудь и чувствовал к женщине что-то более глубокое, нежели физическое влечение, то никогда и словом не обмолвился об этом Отэм. С годами они научились понимать и принимать ту глубокую привязанность, которую питали друг к другу.

Отэм сидела за своим письменным столом и наблюдала за тем, как Арти пытался осмыслить сказанное ею.

– Это было убийство. Чистое и простое. Бригадир шахтеров умер, но успел поговорить с Лонни. Секция вентиляционной системы вышла из строя. Бригадир позвонил Осборну. Он хотел вывести наверх свою бригаду, но Дуглас не разрешил. Когда уровень метана увеличился, он еще раз позвонил Осборну и опять попросил поднять людей. Осборн снова отказал, ответил, что поддерживает связь с аварийной командой и они скоро починят систему. Бригадир вернулся на место, чтобы, несмотря на запрет, поднять бригаду, но было уже слишком поздно. Произошел взрыв.

У Арти был непонимающий вид.

– А какое отношение все это имеет к Лонни?

– Лонни собирался пойти в Федеральное управление по безопасности и здравоохранению в горнодобывающей промышленности и обо всем рассказать. Только сначала он хотел попробовать найти еще кого-нибудь, кто знал об этих звонках. Он поехал в город и начал задавать вопросы. Наверно, он задал опасный вопрос не тому человеку. Через несколько часов его машина перелетела через парапет. – Отэм нахмурилась и потерла пальцами лоб. – У Лонни не было совершенно никаких причин ехать на Высокие Берега. Это отрезок извилистой дороги с глубокой пропастью с одной стороны. Лесистое место, туда ездят подростки, чтобы уединиться. Лонни сам ни за что бы туда не отправился.

По мере того как Арти слушал, его лицо становилось все бледнее. Наконец он встал и наклонился над ней:

– Какого черта ты не рассказала мне об этом раньше?

– Я хотела подождать, когда наступит благоприятный момент. Теперь у меня есть деньги, и я возвращаюсь туда. Мне понадобится твоя помощь.

– Все что скажешь. Как мы это сделаем?

– Пока не знаю. Тогда я не знала, как сделаю миллион долларов, но теперь деньги у меня есть. – Она понизила голос, размышляя вслух. – Несколько лет назад я наняла частного детектива и послала его в Эдисонвилл. Я хотела получить имена всех ремонтников, которые работали на шахте. Их было четверо. Трое из них сменили место жительства, а один остался в Эдисонвилле и открыл довольно крупную механическую мастерскую. Это навело меня вот на какую мысль. Он-то и должен быть тем человеком, которому Осборн тогда приказал все сделать, и открыл мастерскую на деньги, которые ему за это заплатили. Тогда я даже думать не могла о том, чтобы вернуться. Поэтому пришлось ждать… Этот человек умер несколько лет назад. Теперь мы ничего не можем от него узнать.

Она жестом попросила Арти сесть в кресло.

– Эти годы научили меня тому, чему тебе еще только предстоит научиться, Арти: терпению. Нам следует двигаться очень медленно, шаг за шагом. Не может быть речи о том, чтобы торопить события или вступить с врагом в открытую борьбу. Мы должны действовать тонко. Я не хочу привлекать внимание ни к себе, ни к тебе. Все началось на шахте; мне кажется, что и нам нужно начать оттуда же. Мне бы хотелось узнать, почему шахта была закрыта, когда она могла работать еще два года. Я хочу, чтобы эксперты обследовали вентиляционную систему. Для этого мне нужно получить контроль над «Черным алмазом». Впрочем, это следует сделать через других братьев Осборнов. У Дугласа слишком много денег. На этом уровне я с ним сражаться не могу.

– Как ты собираешься сделать это через братьев?

– Любым доступным способом. Я уже пыталась предпринять кое-что, но мне не удалось раздобыть ничего, что можно было бы использовать против них. Надо будет как-то познакомиться с Дугласом и разузнать некоторые семейные тайны. – Отэм прищурилась и твердо произнесла: – Но только тогда, когда я сочту нужным, и так, как я сочту нужным.

Арти слегка улыбнулся скрытому смыслу ее слов:

– Как?

– Насколько я понимаю, он очень и очень неравнодушен к женщинам. Мне кажется, я вполне подхожу.

– А тебя не узнают?

– Вряд ли. Я жила там недолго, и мы с Лонни были так заняты друг другом, что даже не позаботились завести друзей. Есть Элла, но она на нашей стороне. Я знаю сына Дугласа Осборна, но с ним проблем не будет. Они с отцом рассорились и, судя по Эллиным рассказам, не общаются уже много лет. Брайана нет в стране.

– А как быть с моим лицом? Оно же точно такое, как у Лонни.

Она пожала плечами:

– Отпусти бороду. Прошло десять лет. Они не могут отчетливо помнить Лонни, если помнят вообще. Он ведь был просто одним из шахтеров с угольной пылью под ногтями. Хотя… хорошо бы тебе поменять фамилию. Лично я так и собираюсь сделать. Если меня там кто-то и знал, то как Сью Энн Нортон. Здесь меня знают главным образом как Сью Энн Корбетт. А возвращусь я как Отэм Мак-Эван.

Арти кивнул:

– Ты очень тщательно все спланировала.

– Я и еще кое о чем подумала. – Она обвела рукой офис. – «Конура»… и это – все было только дорожкой, по которой я вернусь назад.

Арти поднялся с кресла, его глаза горели от возбуждения.

– Когда начинаем?

– Как можно раньше. Я бы не хотела, чтобы Дуглас умер, прежде чем я доберусь до него. – Отэм помолчала, задумавшись. – Я поеду туда первая и найду какой-нибудь предлог, чтобы там поселиться. Когда придет время, я сообщу тебе, чтобы ты приезжал. – Она откинулась на спинку кресла и потянулась. – Это практически все, что я могу тебе сейчас рассказать. Закончи дела, которыми ты занимаешься, а потом возьми отпуск и как-нибудь развлекись. Только не пропадай из вида.

– Звучит заманчиво, маленькая сестренка.

Отэм проводила его взглядом и подумала: а сумеет ли она контролировать Арти? Эдисонвилл не был веселым городом. Арти могла прийти в голову какая-нибудь забава на его собственный манер, что привлекло бы к нему внимание, а потом и к ней. Отэм знала, что Арти нельзя звать в Эдисонвилл до тех пор, пока без него совершенно невозможно будет обойтись.

Она нажала кнопку интеркома:

– Грэйс.

– Да, миссис Корбетт.

– Я собираюсь несколько минут покемарить тут на диване. Не давайте мне спать слишком долго. Я должна быть готова к Совету директоров в два.

Совет директоров состоял, кроме нее, из шести человек, и всех их подобрал Ллойд. Помимо самого Мэрфи, сюда входили советник по инвестициям, банкир, адвокат, агент по недвижимости и владелец другой сети кафетериев быстрого обслуживания. Все члены Совета были мужчины, что вполне устраивало Отэм. Ее администраторы тоже все сплошь были мужчины, но их назначала уже сама Отэм. Она поставила себе за правило окружать себя мужчинами, но при этом не подавляла свои женские инстинкты. Она знала, когда надо уступить и быть мягкой, а когда – жесткой и несгибаемой. Еще она умела пользоваться своей женственностью.

Отэм посмотрела на Ллойда, и он открыл собрание. Сегодня ей надо быть мягкой и непреклонной одновременно. Она дождалась, когда Ллойд закончит говорить, и обвела взглядом шестерых мужчин, сидящих вокруг стола: двух светловолосых, двух темных, одного черного и одного лысого. Отэм говорила мягко, но в ее голосе чувствовалась сила:

– В прошлом я выполняла решения этого Совета, даже когда была не согласна с ними. Соответственно сегодня я попрошу вас выполнить мою просьбу. – Она сделала паузу и посмотрела на каждого члена Совета директоров. – Мне хорошо известно, сколько времени и денег было потрачено на подготовку проекта по внедрению на Восточное побережье. По целому ряду причин я прошу вас отложить этот проект.

Никто не сказал ни слова; было слышно, как директора заерзали в креслах и зашаркали ногами. Не меняя тона, Отэм продолжала:

– Дело не только в том, что я очень обеспокоена общеэкономическим положением, но и в том, что я должна покинуть город на неопределенное время по личным обстоятельствам. Это связано с делом, которое я планировала в течение нескольких лет. Для меня оно чрезвычайно важно. Я боюсь, что не смогу заниматься осуществлением наших планов до тех пор, пока не улажу его.

Она посмотрела на Ллойда и постаралась взглядом его успокоить.

– Я буду находиться в постоянном контакте с мистером Мэрфи. Он сможет связаться со мной в любое время. Кроме того, я буду приезжать на собрания Совета или в связи с любым другим вопросом, требующим моего внимания. Мы все знаем и уважаем Эдварда Гудмана как бизнесмена. Я уже говорила с ним. Он согласился занять мое место и руководить компанией. У нас в корпорации хорошие администраторы. Я уверена, что эта компания может отлично функционировать без своего президента вплоть до моего возвращения. – Она обвела глазами присутствующих. – Ваши замечания?

Гленн, агент по недвижимости, нахмурился:

– Мы выбрали несколько участков. Если мы их не займем, то можем потерять свои опционы.

Отэм улыбнулась и погрозила ему пальцем.

– Ты не сделал домашнее задание, Гленн. Опционы предоставлены нам на два года. – Она поглядела на сверкающую голову лысого. – Я знаю о возможных потерях, а также о том, что проект может осуществляться и без меня. Это моя компания. Мой ребенок. Я хочу быть здесь, чтобы и впредь направлять ее деятельность. Отсрочка, скорее, пойдет на пользу. Эти несколько месяцев помогут нам увидеть, чего следует ждать от экономики в целом.

Гленн снова взял слово:

– Я не считаю, что нас должно заботить экономическое положение. Мы продаем дешевый продукт, а женщины всегда ненавидят готовить. Они терпеть не могут потом убираться. Они купят хот-дог, если не могут позволить себе бифштекс.

За столом раздались смешки. Ллойд не засмеялся, напротив, он заговорил сухим тоном:

– Мне кажется, что миссис Корбетт решение уже приняла. Я хорошо знаю эту леди. Дальнейшее обсуждение данного вопроса будет пустой тратой времени. Для протокола: я предлагаю одобрить единогласно.

Отэм улыбнулась:

– Благодарю вас, мистер Мэрфи.

Несмотря на то что на губах у него была легкая улыбка, лицо Ллойда порозовело. Пока Отэм говорила, он закурил свою трубку и выпускал частые злые облачка дыма. Большой ирландец того и гляди мог потерять самообладание.

Отэм подождала, когда остальные члены Совета покинут комнату, и сделала вид, что собирается встать с кресла, словно все было уже улажено. Он схватил ее за руку:

– Что тут, черт побери, происходит?

– Ты же слышал. Мне необходимо на несколько месяцев уехать из города.

– У тебя нет никаких личных дел, которые требовали бы твоего отъезда – во всяком случае, на несколько месяцев. – Ллойд помахал мундштуком трубки у нее перед носом. – Ты кое-что забыла, Отэм. Я все о тебе знаю – как личное, так и прочее.

Отэм, не отводя глаз, смотрела на эту трубку, вспоминая те многочисленные случаи, когда он пользовался ей, чтобы указывать на нее, чтобы жестикулировать, чтобы распекать ее, как десятилетнего ребенка.

– Ну хватит! – закричала она, выхватывая у него трубку. – Довольно! Семь лет ты тыкал этой гребаной штукой мне в лицо. Чтобы этого больше никогда не было!

Она схватила трубку обеими руками, норовя разломить ее пополам. Когда ничего не вышло, она хватила ею о край стола. Отэм молотила трубкой об стол, но та отказывалась ломаться.

– Из чего эта гнида сделана – из стали? – Она размахнулась и запустила трубкой в стену.

Ллойд стоял как зачарованный. Выйдя из остолбенения, он затоптал угольки, тлевшие на ковре.

– Ты ненормальная… Чего, черт возьми, ты хочешь – пожар устроить?

Отэм обожгла себе ладонь; теперь она терла больное место о бедро.

– Тебе кажется, будто ты все обо мне знаешь. Да ты не знаешь и десятой доли!

– Я знаю, что потратил уйму времени на тебя и твой проклятый хот-дог, и я не дам тебе уйти сейчас.

– Это также и твой хот-дог. Или тебе наплевать?

– Нет, не наплевать. Пока. – Он с насмешкой посмотрел на нее. – Когда ты пришла ко мне, я бы не дал и крысиной задницы за твою сосиску. Я считал, что все это так и кончится четырьмя лотками. Но я все равно вложил – время и деньги.

Отэм пристально посмотрела на него, наконец-то все поняв. Ллойд оставался Ллойдом: если чего-то нельзя купить, найди другой способ получить это. Когда она ушла из магазина, он почувствовал, что она ускользает от него. Он вложил деньги, потому что это возвращало ее под его контроль. Она прямехонько угодила в ту самую щель, о которой Линди предупреждала ее.

Однако щель еще не закрыта. Когда дело пошло успешно, то Отэм стала еще более независима.

Ей это показалось смешным, и она расхохоталась.

– Отрикошетило, да?

Злость исчезла с лица Ллойда, и он тоже усмехнулся:

– Нет, я не могу сказать, что сожалею. Последние семь лет благодаря тебе и твоему проклятому хот-догу были такими занятными, как еще никогда в жизни.

– Ты говоришь так, будто все уже кончено. Я уезжаю только на время. – Она положила ладонь ему на руку. – Ты же знаешь, как я люблю этот бизнес. Если бы то, что мне нужно сделать, не было так важно, я бы ни за что не уехала.

Он кивнул и усадил ее в кресло, присев рядом.

– Будет лучше, если ты мне скажешь почему. Отэм, что тебя гонит? Ты скажешь мне?

Она кивнула и, подбирая слова, начала говорить. Она рассказала о смерти Лонни и Дугласе Осборне.

– У меня был шок, и я на две недели попала в больницу. Это убило моего неродившегося ребенка. Я оказалась в таком отчаянном положении, что в грязном борделе продалась за двести долларов сыну человека, который все это сделал. – Ее рука все еще болела, и она потерла ладонь пальцем. – Как бы ты поступил с человеком, который сотворил бы такое с Линди, – такое, что лишило бы тебя твоего внука? Ты бы просто забыл о нем?

На лице Ллойда отразилось много чувств, одним из которых было новое понимание Отэм.

– Я бы прибил к стене член этого подонка.

– Именно. Это я и собираюсь сделать. – Она опустила глаза на красное пятно на ладони, избегая его взгляда. – О борделе… Это было всего один раз. – Отэм взглянула на Ллойда. – Что ты думаешь на этот счет?

Ллойд чуть усмехнулся:

– Завидую. То, за что я предлагал целую кучу денег, повеса получил за какие-то две сотни.

– Не совсем. Я обчистила его на три тысячи долларов. У меня было чувство, что старый говнюк мне должен, уж не говоря о его сыне. Брайан за границей, и это облегчит мне дело. С другой стороны, у меня был бы шанс запихать ту ночь в его богатую маленькую глотку.

– Кто об этом знает?

– Только ты, подруга в Эдисонвилле и Арти. Он возвращается туда вместе со мной.

Ллойд удовлетворенно кивнул:

– Хорошо.

У него на лице читалось такое облегчение, что Отэм, вспомнив о своей недавней вспышке, почувствовала себя виноватой.

– Извини за эту ссору. Ужасно глупо с моей стороны.

– Моя трубка, – сказал он и быстро встал. Ллойд прошел в другой конец комнаты и поднял с пола трубку, что-то бормоча. – Чашечка треснула. – Он снова подошел к Отэм, все еще бубня себе под нос: – Проклятие, это была моя любимая трубка, между прочим.

– Я куплю тебе другую, не цельнометаллическую.

– Ты ведь совершенно не разбираешься в трубках.

– Нет.

Он улыбнулся ей:

– Их, как женщин, нужно сначала приручать, чтобы они на что-нибудь годились.

Ллойд поднял руку Отэм, посмотрел на ожог и прикоснулся губами к ее ладони. Теперь его глаза были спокойны и смотрели на нее в упор.

До этой секунды Отэм не до конца осознавала значительность нескольких последних дней. Теперь она была свободна, свободна по-настоящему. Ожидание кончилось.

Она высвободила руку и прикоснулась кончиком пальца к его ямочке на подбородке. Одно было несомненно: когда Ллойд что-то обещал, он держал слово. Отэм знала, что ей самой придется прийти к нему. Он больше не станет ее просить.

Решив выехать в Тэтл-Ридж через две недели, Отэм забила до отказа оставшиеся часы самыми разнообразными встречами, которые наползали друг на друга. Ей хотелось, чтобы во время ее отсутствия дела шли гладко.

Она встретилась со своим банкиром и договорилась, чтобы крупные суммы денег были переведены в их отделение в Индиане на имя Сью Энн Корбетт. Она проводила вечера, бегая по магазинам и покупая новый гардероб, который соответствовал бы ее новой личности и социальному положению. И еще она распорядилась, чтобы машину, купленную на имя Отэм Мак-Эван, доставили в Тэтл-Ридж. Арти и его весьма сомнительные дружки позаботились о других необходимых документах, водительских правах и кредитных карточках на имя Отэм Мак-Эван. Она никогда в жизни не решилась бы воспользоваться ими, но для нетренированного глаза бумаги вполне годились.

За два дня до отъезда Отэм предупредила об этом Молли, сказав только, что та поживет в Тэтл-Ридже, пока она будет улаживать кое-какие дела в Эдисонвилле.

Молли, которая всегда была рада съездить домой, начала упаковывать свое вязанье. Отэм пошла в спальню и собрала ночную сумочку. Когда Молли спросила ее, куда это она собирается, Отэм лишь улыбнулась:

– Увидимся завтра.

Дверь квартиры Ллойда открыл дворецкий с очень серьезным лицом, которого звали Арнольд. Он посмотрел скорее не на Отэм, а сквозь нее, и крайне высокомерным тоном известил:

– Мистера Мэрфи нет дома, миссис Корбетт.

– Я знаю, что мистера Мэрфи нет, Арнольд. Я думаю подождать его здесь.

– Мистер Мэрфи ожидает вас?

– Нет, мистер Мэрфи не ожидает меня. – Выставив вперед ночную сумку, Отэм проскользнула в дверь. Она вот уже несколько лет подряд приходила к Ллойду домой, но Арнольд все еще смотрел на нее так, словно это было впервые.

Она остановилась и, оглянувшись, озорно посмотрела на дворецкого:

– Поставь на лед бутылку шампанского и приготовь холодный ужин. А потом брысь отсюда. Мистер Мэрфи и я собираемся устроить оргию.

Арнольд выпятил грудь колесом и еще больше распрямил спину.

– Я не могу сделать этого, миссис Корбетт.

– Ладно. Оставайся и наблюдай.

– Миссис Корбетт!…

Она улыбнулась:

– Охлади бутылку шампанского – даже лучше две – и приготовь ужин к приходу мистера Мэрфи. Я подожду его в спальне.

Арнольд стремглав умчался в глубь квартиры, при этом спина его оставалась прямой, как шомпол.

Спальня Ллойда была больше, чем вся квартира Отэм. Она была обставлена с вызывающей роскошью, однако девушку больше не впечатляло его богатство. Кровать совсем ненамного возвышалась над полом и была застлана королевским голубым покрывалом, рассыпавшимся складками по белому ковру. Одна стена была раздвижной и выходила на ту самую террасу, где они поцеловались во время приема.

Захватив ночную сумочку в ванную, Отэм включила воду, сбросила одежду и скользнула в джакузи. Она постаралась не думать ни о чем конкретном, но как-то само собой получилось, что в пенящейся воде разные кусочки соединились воедино. Теперь Отэм знала, как она поселится в Эдисонвилле и как познакомится с Дугласом Осборном.

Ощущая всей кожей приятное пощипывание, она вышла из ванны и достала из сумочки черный пеньюар. Надела его через голову и слегка подушилась. Как говаривал Ллойд, мужчины ненавидят сильный запах духов – это следовало понимать в том смысле, что Ллойд Мэрфи ненавидит сильный запах духов. Причесав свои короткие кудряшки, Отэм слегка коснулась щек румянами – но лишь чуть-чуть.

Достав из сумочки роман, она вернулась в спальню, села в шезлонг и стала ждать. Несколько раз заглядывал Арнольд, чтобы получить указания относительно обеда и сообщить, что вино может переохладиться. В остальном день был спокойным и приятным. Незадолго до ожидаемого возвращения Ллойда Арнольд принес шампанское, и оно стояло в ведерке рядом с девушкой.

Ллойд, войдя в спальню, не выказал никакого удивления. Однако глаза его засветились, когда она поднялась с шезлонга и он увидел призрачное сплетение нежных линий ее тела под складками шифона. Ллойд подошел и взял ее руку.

– Ты очаровательно непредсказуема.

Отэм сняла с него пиджак и ослабила галстук.

– Шампанское заморожено и стол накрыт. Но я могу предложить тебе рыжую. Она не заморожена и не очень накрыта.

Ллойд не раздумывал. Он схватил ее, прижал к себе, и его губы жадно припали к ее рту. Большой ирландец полностью овладел ее чувствами и телом. Отэм ощутила слабость и даже не поняла, как очутилась на кровати, крепко обвив его руками, не помнила, как он срывал с себя одежду и сбрасывал ботинки.

Он медленно, уверенно и умело прикасался к самым чувствительным ее местам, даже к тем, к которым не притрагивался ни один мужчина. Его большие руки, созданные для того, чтобы крушить, нежно держали ее, а длинные толстые пальцы заставляли всю ее трепетать.

Его рот играл с ее губами, рисовал орнамент на ее обнаженной коже, пока каждая клеточка ее тела не загорелась желанием. Она нежно постанывала, нащупывая, беря в свои руки и направляя в себя его возбуждение. Она выгнулась, чтобы принять его, и ее тело стало двигаться в такт ему, медленно, потом быстрее и быстрее.

Она чувствовала, как ее тело начало освобождаться от долгого сна, но где-то в тумане, окутавшем голову, звенел тихий голос, нашептывая: «Ничего этого нет». Отэм подумала, что это из-за Эверетта, но то была она сама. Отэм неистово вцепилась в Ллойда, притягивая его к себе, пока он не рухнул на нее. Его тело, напрягшись, распростерлось над ней. Лицо его было мокрым от пота, движение за движением он вел ее к оргазму. Но этого не было. «Фригидна, фригидна», – кричало все внутри нее, и она застонала.

Ллойд принял ее всхлипывания за порыв страсти и еще глубже вошел в нее, позволив разрядиться собственному напряжению. Она ощутила тепло его сильных ирландских соков и улыбнулась.

Отэм проснулась среди скомканных простыней. Что-то твердое давило ей на бедро. Она перевернулась и вытащила из-под себя бутылку. По комнате были разбросаны еще несколько бутылок из-под шампанского. Остатки ужина все еще стояли на столе.

Она зевнула и лениво потянулась, глядя на Ллойда. Ей много раз приходилось читать в книжках, как женщины, проснувшись, рассматривают спящих мужчин и удивляются, насколько по-мальчишески и невинно те выглядят. Ллойд вовсе не казался невинным мальчиком. Он и во сне был таким же, каким всегда: большим, сексуальным ирландцем, спящим после вакханалии.

Отэм была обеспокоена. Неужели она фригидна? Она понимала это слово как холодность, отсутствие сексуального желания. На протяжении многих лет она подавляла собственные чувства, но сейчас она свободно признавала, что ей всегда хотелось заниматься любовью с Ллойдом, с того самого вечера на террасе. Множество раз она ловила себя на том, что наблюдает за ним во время собраний и хочет его, так что ей приходилось усилием воли переключаться на окружавших ее людей. Вчера вечером ее тело было наполнено желанием, однако что-то не давало ключу повернуться.

Отэм осторожно погладила густые песочные волосы, покрывавшие его грудь, обвела кончиком пальца вокруг соска. Ллойд сам не осознавал этого, но она знала, что он хотел ее только потому, что она была недоступна. Теперь, когда она стала свободна, его интерес начнет уменьшаться, и это к лучшему. Ей хотелось быть не любимой, а только желанной.

Она чувствовала сильную привязанность к этому человеку: благодарность, физическое влечение; наконец, он был просто ей нужен. Как ни неприятно, но Отэм вынуждена была признать, что очень зависела от Ллойда. Он был для нее опорой и наставником. Он не мог причинить ей вреда, впрочем, как и она ему. Отэм знала, что после нее появится другая молодая, хорошенькая протеже.

Отэм надо было пойти в ванную, и она попыталась незаметно выскользнуть из постели, но Ллойд вдруг широко раскрыл глаза, схватил ее своими мощными лапами и залился громким смехом. Повалил ее к себе на грудь и сонно улыбнулся:

– Знаешь, сколько времени я ждал, чтобы обнять тебя и не увидеть в твоих глазах вины?

Она усмехнулась:

– Ты можешь взять девчонку из Тэтл-Риджа, но не можешь вынуть Тэтл-Ридж из девчонки.

Ллойд обнял ее покрепче и уткнулся лицом в ее волосы.

– Я не могу отпустить тебя охотиться за головой Дугласа Осборна. Во всяком случае, сейчас.

Она немного отодвинулась и сложила руки у него на груди.

– Ничто не изменится. Мы с тобой оба так заняты, что все равно не сможем много времени проводить вместе. Мы будем видеться почти так же часто, как раньше. Эдисонвилл не на Луне. Прилетишь, и мы удалимся в мой домик; даже ты со всеми своими сокровищами не можешь не признать, что это красивое место. Я тоже буду сюда прилетать, а уж если тебе приспичит, отправишь за мной самолет. – Она замолчала и улыбнулась. – В Эдисонвилле есть взлетная полоса, только я не думаю, что ею можно пользоваться. Она принадлежит Дугласу Осборну. Лет пять назад он ее построил и купил себе «сессну». Видимо, «сессна» оказалась слишком медленной, потому что он расширил полосу и купил маленький «Лиэ» вместе с персональным пилотом. Он назвал этот самолет «Ослиная повозка».

– «Ослиная повозка»? Почему?

– Не знаю.

Мэрфи задумался, прищурившись.

– Я тут кое-что поразузнал о Дугласе Осборне. Он не из тех людей, с кем можно валять дурака.

– А я и не собираюсь валяться с ним.

Ллойд засмеялся и потрепал ее по волосам.

– Ты знаешь, что я имею в виду. С ним следует соблюдать крайнюю осторожность. Я не хочу, чтобы у тебя были из-за него неприятности. – Он убрал у нее с лица каштановые кудри и тронул кончиком пальца ее губы. – Что касается прошлой ночи…

– Нет, нет, – перебила Отэм, лукаво глядя на Ллойда. – Это я должна тебя спросить об этом.

– Что ты должна спросить?

– Я должна спросить – была ли для тебя прошлая ночь такой же прекрасной, как для меня? Еще я должна спросить – не перестал ли ты меня уважать?

– Да и нет. – Он взял ее лицо обеими руками и заставил посмотреть ему в глаза. – Что касается прошлой ночи… Это было траханье по обязательству?

– А как ты думаешь?

Его лицо расплылось в широкой улыбке.

– Даже если так, ты сделала мне самый лучший подарок в моей жизни. Ты вкладываешь в секс столько же души, сколько и в свои проклятые хот-доги. Мне это нравится в женщине.

– Еще бы. – Она засмеялась, приподнялась и, дразня Ллойда, потерлась грудью о его нос. Он накрыл ее грудь своей большой ладонью и поднес губы к розовому соску. Отэм нахмурилась, когда ее тело отозвалось на прикосновение его рта. Отведя его голову, она наклонилась и звонко поцеловала Ллойда в губы.

– Мне нужно пойти пописать, и вообще, давай примем душ. После этого ты можешь покормить меня завтраком, и мы еще немножко поваляемся.

Отэм выкатилась из постели и уже входила в ванную, как вдруг он окликнул ее. Она повернулась и стояла со скрещенными ногами.

Ллойд лежал подложив руки под голову и глядя прямо перед собой. Когда он заговорил, его голос был холодным и суровым:

– Ты поезжай, занимайся своей охотой. Но не вздумай забыть, кому ты принадлежишь.