Я чувствую теплую, твердую грудь под своей щекой и слышу сильное, ритмичное, словно удары в барабан, сердцебиение. Безопасность, близость родного человека, тепло… То, чего мне хочется больше всего на свете. То, чего у меня никогда не будет в реальной жизни — только здесь, во сне.

Опора под моей щекой начинает смещаться, разрушая это состояние полусна. Так не хочется… Я всегда отчаянно пытаюсь продлить эти ощущения, но утро всегда наступает в положенный срок.

— Алекс? — зеваю я, крепче обнимая его.

— Попробуй еще раз.

Я резко просыпаюсь и, осознав, что в моей кровати человек, мгновенно готовлюсь обороняться. Сунув руку под подушку, я хватаю нож и набрасываюсь на лежащее рядом крепкое тело. Неро даже не открывает глаза, но стоит мне провести лезвием вдоль его подбородка, как его губы растягиваются в широкой улыбке.

Он спал в моей гребаной кровати.

Гнев никогда не был для меня проблемой. Эмоции — это всего лишь вынужденная реакция, порожденная попыткой казаться нормальной для внешнего мира. Но с тех пор, как он затронул тему Анны, я слетела с катушек. Я стала чувствовать слишком многое. Можно было сказать, что все это только из-за нее, но я не уверена. У Неро есть удивительная способность выводить меня из себя так, как не удавалось никому другому. Он открывает во мне то, о чем я и сама не подозревала. Я чувствую себя мотком пряжи — Неро тянет и тянет за нитку, пытаясь распутать меня. Но, в конце концов, останется только спутанный узел, который невозможно будет развязать. В каком-то смысле он пугает меня, и я хочу вернуться обратно в состояние своего холодного равнодушия, в свою мрачную нору, куда ничто и никто не имеет возможности проникнуть.

Его глаза резко открываются, и я оказываюсь в ловушке.

— Полегче, Morte.

— Или что? — огрызаюсь я.

Он сжимает руками мои бедра и резко перекатывает на себя, и я оказываюсь лежащей на нем и чувствую прижатый к моему лобку твердый член. Я хмурюсь, ощущая разливающееся в животе тепло. Одной рукой обхватив затылок, он вынуждает меня опустить голову, пока мы не оказываемся лицом к лицу. Нас разделяет только лезвие ножа.

Его хватка тверда и безжалостна, а от того, как он смотрит на меня, сердце начинает биться быстрее. На мгновение прикрыв глаза, я вслушиваюсь в его ритмичные удары, эхом отдающиеся у меня в ушах. Жизнь. Энергия.

— Посмотри на меня, — требовательно говорит Неро.

Открыв глаза, я встречаюсь с его напряженным взглядом, обычно всегда контролируемым. Его глаза цвета виски стали золотисто-медовыми. Стиснув пальцами запястье, он с силой отводит мою руку в сторону, отстраняя лезвие ножа от своего горла. Его взгляд опускается на мой рот, и я, тяжело сглотнув, приоткрываю губы, пытаясь сделать столь необходимый вдох. Одним своим взглядом он словно выкачал весь воздух из комнаты. В голове всплывает вчерашняя сцена с поцелуем. Я всего лишь хотела усыпить его бдительность, но властные движения его языка и решительные, без лишних предисловий, действия … Я никогда настолько не теряла самообладания и, в то же время, никогда так сильно не хотела этой потери. Я чувствую прикосновение большого пальца Неро к своей шее и в ту же секунду ощущаю холод лезвия, прижатого к моей ключице. Он прищуривается, и, наверное, я должна почувствовать угрозу, но не чувствую ее. Все происходит, как в замедленной съемке, и я улыбаюсь, позволяя себе не думать, а просто чувствовать. Сделав глубокий вдох, я прислушиваюсь к ритмичному стуку своего сердца и чувствую, как бешеный поток адреналина, смешиваясь с желанием, превращается во что-то невероятно мощное, способное лишить рассудка. Все мое существо фокусируется на точке соприкосновения его горячей кожи с внутренней поверхностью моих бедер и на той области, к которой угрожающе прижимается зловещий клинок.

Свободная рука Неро скользит по моему бедру, и я стискиваю зубы, пытаясь сдерживать участившееся дыхание. На секунду мы замираем в этом положении. Я убеждаю себя отстраниться, но не могу и ловлю себя на мысли, что хочу переступить с ним эту грань. Его рука поднимается выше, и я дрожу, а затем у меня перехватывает дыхание, когда он кончиками пальцев цепляется за край моих шортов. Горящим взглядом Неро наблюдает за каждым моим движением, каждым прерывистым вдохом. Его пальцы скользят под тонкую ткань, и моя рука непроизвольно дергается в попытке заставить его остановиться. Приподняв бровь, он перехватывает мою кисть, отчего нож, который я по-прежнему сжимаю, оставляет на моей груди обжигающую дорожку. У меня захватывает дух, и я чувствую кровь даже раньше, чем она начинает струиться по коже. Моя хватка на его руке ослабевает, и Неро касается моей влажной киски, доводя мое тело до физической дрожи, а предостерегающий внутренний голос до истерики. В слабом лунном свете я вижу, как изгибаются его губы, и он резко входит в меня двумя пальцами. Ахнув, я закрываю глаза.

— Глаза на меня, блять! — грохочет в темноте его голос, и мои веки тут же открываются. Я чувствую себя его заложницей — Неро не сводит с меня глаз, работая пальцами. Мой рот раскрывается в безмолвном стоне: крик застревает в горле, голову заволокло туманом. Логика и разум перестают существовать. Значение имеет только то, что я хочу Неро. Он рождает во мне это всепоглощающее желание.

Неро — это воплощение угрозы и похоти, ярости и желания. Мне не должно это нравиться, однако…нравится. Наши глаза встречаются, и он движениями пальцев подводит меня все ближе к краю пропасти. Острие ножа упирается в центр моей груди, толчки Неро становятся более агрессивными, и меня охватывает жар. Невероятное напряжение нарастает, и с моих губ срывается стон.

— Кончи для меня, Mоrte, — со стоном произносит он и усиливает нажим пальцев во мне. Под его пристальным взглядом удовольствие ощущается гораздо интенсивнее, и я кончаю, издавая отрывистые стоны и царапая его кожу.

Стоя на коленях и упираясь руками в его твердую грудь, я пытаюсь отдышаться. Никогда не испытывала ничего подобного, никогда не ощущала себя полностью в чьей-то власти. Нож исчезает, а следом и его пальцы выскальзывают из меня. Он подносит их к лицу, проводит по своим губам и начинает медленно обсасывать. Мое сердце пропускает удар, и я оказываюсь загнанной в ловушку между смущением и лишающим сил желанием. Неро быстро проводит языком по губам, и я не в силах отвести взгляд от его рта. С усмешкой он опирается на матрас и приподнимается, пока наши лица не оказываются на расстоянии вдоха, после чего дразнящим движением касается губами моего рта. Слегка склонив голову, проводит языком по моей нижней губе, и я уже ничего не чувствую, кроме своего собственного вкуса. Неро прижимается ко мне своим твердым членом, и я, вздрогнув, выхожу из транса. Толкаю его в грудь, и он падает обратно на спину, но не отрывает от меня взгляда горящих глаз.

— Я … — пытаюсь что-то сказать, но не нахожу слов. Слезаю с него и мчусь в ванную, чтобы побыть одной и собраться с мыслями. Но при попытке захлопнуть дверь Неро — он уже тут как тут — блокирует ее.

— Не занимайся херней, — спокойно говорит он. Желание, горящее в его глазах всего несколько секунд назад, сменилось кипящим гневом.

— Иди на хер, Неро, — рычу я.

— Кто такой Алекс?

Какого черта? При звуке этого имени в голове один за другим вспыхивают образы из прошлого. Карие глаза, беззаботная улыбка, безопасность, тепло, любовь, а потом ужас, трагедия, смерть и полный крах.

— Тот, кого я убила.

Прищурившись, он смотрит на меня и стискивает зубы. Я не хочу говорить с ним об Алексе, потому что Неро странным образом напоминает мне его. Все дело в глазах: цвет одинаковый. Но на этом сходство заканчивается. Алекс был добрым и хорошим. Неро — жестокий и вселяющий ужас. Алекс был лучом света, освещающим мою тьму. Неро — угольно-черная тень, которая не исчезает даже во тьме, заманивая и соблазняя меня. Несколько секунд мы просто смотрим друг на друга, после чего я, приподняв бровь, говорю:

— Мне нужно принять душ, — табло на прикроватных часах светится, показывая, что сейчас только половина шестого утра…а мне плевать. Я готова скрыться от него под любым предлогом.

— Томми сегодня занят, так что ты пойдешь со мной на встречу, — неожиданно заявляет он.

Мне хочется бросить ему в лицо, чтобы он засунул свои приказы куда подальше, потому что я — не одна из его бойцов, но возможность выбраться из этой квартиры была слишком заманчивой, чтобы отказываться.

— Чудесно. А теперь убирайся.

Окинув мое тело абсолютно бесстыдным взглядом, он разворачивается и уходит. Вздохнув, я опираюсь руками о туалетный столик и смотрю на свое отражение в зеркале. Неровный порез тянется от ключицы к центру груди, чуть выше выреза майки. Всего лишь царапина — уже и кровь идти перестала. Но сейчас я не хочу думать ни о Неро, ни о том, что произошло. Меня больше волнует то, что во сне я приняла его за Алекса. В этом было много поводов для беспокойства, но главный заключается в том, что Алекс — единственный человек из всех, с кем я чувствовала себя в безопасности — подсознательно, интуитивно, основываясь на глубочайшем доверии. Неро заставил меня почувствовать такую же безопасность — пусть всего на несколько секунд, но мне это не нравится. Такое ощущение, что он забирает у Алекса то, на что не имеет права. И пусть Алекса давно уже нет в живых, он навсегда останется для меня тем самым парнем. Он всегда был и будет для меня единственным.

У всех людей есть прошлое и свои демоны … мои стоят прямо за спиной в постоянном ожидании, когда выдастся возможность поживиться мной. Я совершала ужасные поступки — это правда, — но всегда убеждала себя, что поступала так потому, что хотела выжить…потому что так было необходимо. Но необходимости как таковой не существует. Выбор есть всегда. Я просто решила выжить любой ценой — даже если это стоило жизни Алексу. Какова цена человеческой души? Потому что, уверена, ее у меня больше нет. Я давно отреклась от всех моральных принципов. И если от моей души хоть что-то и оставалось, то я добровольно продала это Неро. Уверена, если бы дьяволу потребовалось человеческое обличие, он бы выбрал Неро.

Пару часов я отсиживаюсь в своей комнате, избегая нежелательной встречи. Когда же спускаюсь вниз, Неро ждет меня в кухне с чашечкой кофе в руке. На нем, как обычно, идеально сшитый костюм, подчеркивающий прекрасную фигуру. Интересно, действительно ли кто-то ведется на его лощеную внешность? Не поймите меня неправильно: он умный, проницательный, знает свое дело, не говоря уже о его способностях манипулировать, но…под всей этой искусно разыгрываемой любезностью скрывается кровожадное животное с полным набором звериных качеств. Сильнее всего я это прочувствовала, когда он смотрел на меня, орудуя во мне своими пальцами, и с моих губ почти срывалось его имя. Мне бы хотелось, чтобы он вселял в меня ужас, но чем отвратительнее его поступки, тем сильнее он притягивает меня к себе.

Быстро окинув меня изучающим взглядом, он делает очередной глоток кофе. Между его бровями залегает небольшая складка.

— Если ты хотя бы помыслишь о том, чтобы попросить меня одеться вот так… — жестом указываю на него, — …я тебя прирежу.

Его губы дергаются, но он разумно помалкивает.

Вытащив из пистолета обойму, кладу на барную стойку, заряжаю недостающие три патрона, а потом снова защелкиваю ее в пистолет. И все это время чувствую на себе его взгляд.

— Что? — рычу я, не глядя на него.

— Честно говоря, эта встреча не такого плана.

Убрав пистолет в кобуру, я поднимаю на него взгляд, склоняю голову набок и медленно произношу:

— Из-за этого тебя когда-нибудь убьют.

Мы входим в гараж, а там, прислонившись к черному «Range Rover», стоит Томми. Он улыбается мне:

— Уна, ты сегодня восхитительно выглядишь.

— Отвали, — я бросаю на него злобный взгляд, и он со смехом открывает заднюю дверь внедорожника, но Неро, положив ладонь мне на поясницу, ведет меня мимо.

Я быстро сбрасываю его руку и оглядываюсь: в машину запрыгивают собаки.

— Сначала он следит за мной, теперь выгуливает собак, — фыркаю я. — Чем он так провинился перед тобой? — черный «Maseratti» мигает фарами, и я направляюсь к пассажирской двери. Неро встречается со мной глазами. Его лицо — обычная, ничего не выражающая, маска. — Это убережет его от неприятностей.

Я прищуриваюсь, но он уже ныряет в машину. Усаживаясь вслед за ним в салон, замечаю:

— Лучше уж искать неприятности, чем выгуливать собак.

Неро заводит двигатель и, не глядя на меня, жмет педаль газа.

— В этом городе нет ничего опаснее, чем быть ирландцем и итальянцем одновременно, — тихо говорит он.

Уголки моих губ приподнимаются, но я сдерживаю улыбку и по-прежнему смотрю на Неро. Он поворачивается посмотреть в заднее стекло, и наши взгляды на мгновение встречаются.

— Ты волнуешься за него.

Неро быстро отводит глаза.

— Чтобы вести людей, ты должен быть предан тем, кто идет за тобой. Мои парни работают на меня, а я гарантирую им безопасность, — он включает заднюю передачу. — Это мафия.

Что-то в нем ставит меня в тупик. Мафия никогда не приняла бы Томми. Как я уже говорила, там все помешаны на родословной. И из того, что я узнала о Неро, он и сам не пользуется большой популярностью в мафиозных кругах. Уважают ли его? Да. Боятся? Безусловно. Симпатизируют? Нет. Я до сих пор не понимаю, какую он ведет игру во всей этой истории, а, учитывая то, что на часу весов поставлена жизнь моей сестры, просто обязана это выяснить.

— На этом и строится мафия? — спрашиваю я с деланым безразличием. — На твоей преданности им?

Его челюсть напрягается — я вижу, как ходят под кожей желваки. Он ничего не отвечает, поэтому я решаю слегка надавить.

— Тебе удалось подняться довольно высоко…для ублюдка.

Стоит мне произнести эти слова, как в ту же секунду воздух в салоне сгущается, словно наполняется электричеством перед грозой.

— Хватит болтать, Уна, — говорит он с низким рычанием.

Ага, почти у цели.

— Я просто хочу знать, какие дела связывают ублюдка-головореза с одним из итальянских мафиози. Хочу знать, как человек твоего статуса сумел раскопать информацию о моей сестре. Как получилось, что ты, убив собственного брата, сумел стать капо?

Не успев выехать из гаража, машина резко останавливается, и меня швыряет вперед на натянутый ремень безопасности. Секунду мы просто сидим, слушая работающий вхолостую двигатель, ни один из нас не произносит ни слова. Потом он поворачивается ко мне, и под его ледяным взглядом я чувствую себя прикованной к месту.

— Чего ты добиваешься? — шепчу я.

Он отворачивается и слегка пощипывает веко — жест, выдающий волнение.

— Если бы я хотел, чтобы ты была в курсе, то рассказал бы. Я не доверяю тебе, Mоrte.

— А я не доверяю тебе, потому что ты ничего не рассказываешь.

Он ухмыляется.

— Просто запомни, что эта сделка взаимовыгодная. А на твое недоверие мне насрать. Мне это не нужно. Как и тебе. Но в одном можешь быть уверена: у меня есть то, что тебе нужно, а у тебя есть то, что нужно мне.

— Ложь. Я тебе не нужна. Моя пуля или твоя — финал будет одинаковым. Тебе нужен кто-то, кого можно будет обвинить во всем. Не пойму только, расстраиваться или гордиться, что ты выбрал меня козлом отпущения.

Взгляд Неро скользит по моему лицу, губам, шее. Я чувствую себя кроликом, загнанным в клетку и ожидающим, когда его съест большой и страшный серый волк.

— К тебе у всех особое отношение, — просто говорит он.

— Что?

— Арнальдо, Николай, картель…все смотрят на тебя сквозь пальцы.

Я вызывающе вздергиваю подбородок.

— Потому что держу нейтралитет. Я уже говорила, что не занимаю ничью сторону.

— Ты и сейчас ни на чьей стороне.

О, нет. И я сделала это ради Анны. Внутреннее чутье подсказывает мне не доверять Неро, но, странное дело, кажется, я ему верю. Умом понимаю, что он опасен. Врожденная интуиция убеждает быть осмотрительнее. И все же…это немыслимо, но разве мы уже не стали союзниками? Я убила его брата и фактически сделала его капо. Он нашел мою сестру там, где мне никогда не удалось бы. И вот теперь мы сидим здесь и пытаемся торговаться, стараясь перехитрить друг друга. Дело в том, что Неро внушает мне доверие именно тем, что шантажирует меня. Может, я не до конца понимаю его мотивы, но точно знаю: за то, что ему нужно, он готов предложить равноценный обмен. По идее, это простейший принцип любой честной сделки. И единственный для меня, заслуживающий доверия.

— Зато сейчас моя сестра в аду, но ты не поможешь ей, пока я не уничтожу каждого из твоего списка, хотя все они практически недосягаемы.

— Если я и убедился в чем-то в этом мире, так это в том, что люди готовы на очень многое ради любви. Даже смерть подвержена этой болезни, — холодно говорит он.

— Ты расскажешь мне, как планируешь вернуть Анну? — спрашиваю я.

— Нет. Просто знай: у меня есть такие возможности и связи, о которых тебе можно только мечтать.

Я тяжело сглатываю — мне ненавистны его слова, но с ним не поспоришь. Ухмыляясь, он наклоняется и проводит пальцем по моей щеке. Я отворачиваюсь, но он сжимает мой подбородок, поворачивая лицом к себе. При желании я могла бы сломать ему руку, но не хочу. Его грубые прикосновения и ледяной холод во взгляде не отталкивают меня. Я должна ненавидеть Неро, испытывать отвращение к его прикосновениям, но ничего этого нет. Потому что, когда он держит меня вот так, во мне не просыпается обычный для таких ситуаций инстинкт убивать. Словно его грубость отключает все мои условные рефлексы. Это очень странно, ведь я всегда терпеть не могла прикосновений другого человека. А теперь жажду их, независимо от формы проявления. Неро — это какое-то извращенное исключение из всего, что мне известно. Кажется, даже законы собственной физиологии ему нипочем.

— Выходит, теперь я твоя русская гончая — в строгом ошейнике и на поводке, — исполняющая все твои команды, — шепчу я.

Наши взгляды встречаются, и Неро, притянув меня ближе, легко касается губами моих губ.

— Ты не гончая, Уна. Ты дракон — существо, сотканное из тайн и фантазий, — он слегка прикусывает мою нижнюю губу, и у меня вырывается тихий вздох. — Ты спрашиваешь, чего я добиваюсь. Я хочу власти. А имея тебя в союзниках, я здесь камня на камне не оставлю, — губы Неро кривятся в маниакальной улыбке, а его внутренняя тьма взывает ко мне — к тому монстру, которым я являюсь. Его пальцы сжимаются крепче, вынуждая меня откинуть голову назад. Я наслаждаюсь этим жестом, потому что он груб и жесток, пронизан страстью и ненавистью.

— Как? — выдыхаю я.

Он снова улыбается.

— Власть — это всего лишь игра, стратегия, правильно спланированное движение фигур по шахматной доске.

Я прищуриваюсь.

— Ты моя королева, Morte. Самая ценная фигура на шахматной доске.

— Королева, защищающая короля, — шепчу я. Или в нашем случае Королева, прикрывающая Короля.

— Королева получает все, — отвечает он, опуская взгляд на мои губы. Его пальцы сильнее сжимаются на моем подбородке, и Неро коротко и грубо целует меня в губы, после чего отталкивает от себя, как надоевшую игрушку.