Прошла неделя с тех пор, как Неро убил О`Хару, и теперь мы здесь, готовые разобраться с остальной частью его списка. Он объявил перемирие, и все, естественно, согласились на него, потому что в мафии верят в законы чести. Но они плохо знают Неро или просто ничего не замечают, потому что я раскусила его с первого взгляда. Для Неро не существует запретов, а на мораль он чихать хотел. Думаю, именно поэтому я так хочу его. Очень долгое время у меня не было ощущения настоящей надежности, но Неро удалось заставить меня почувствовать себя защищенной в мире, где я сама всегда была хищником. Потому что иногда, чтобы сражаться с монстрами, живущими у тебя под кроватью, нужен свой собственный монстр.

Неро стоит в дверях и, скрестив на груди руки, наблюдает за тем, как я разбираю винтовку. Моя малышка, моя гордость, моя радость. На самом деле это ложь, потому что у меня есть двенадцать точных копий этого оружия, хранящиеся в разных уголках мира — такова уж моя привычка. Штурмовая винтовка двадцать пятого калибра. Я методично чищу и смазываю маслом каждую деталь — это сродни ритуалу. Мне это необходимо, как природе штиль перед штормом. Особенно теперь. Все это … и быть здесь с Неро … выбивает меня из колеи. Сейчас, как никогда, мне нужно сохранять холодное безразличие и довериться натренированным годами рефлексам. Я всегда чищу оружие, даже если оно мне не понадобится. Есть в этих рутинных действиях что-то, позволяющее мне собраться с мыслями и вернуть себе необходимое хладнокровие.

Я не смотрю на Неро, но слышу, как он подходит ближе: паркет поскрипывает под его шагами. Бросаю на него быстрый взгляд: — Спасибо.

На нем черный костюм, белая рубашка и черный галстук. Пиджак небрежно заброшен на плечо. Волосы уложены тщательнее, чем всегда, а привычный самоуверенный вид, похоже, сегодня дается с трудом, хотя Неро и пытается замаскировать это под устрашающей маской, избавиться от которой он не силах. Если я — хамелеон, то Неро — это большой хищный кот, рычащий и скалящий зубы, не желая мириться с тем, кто он есть на самом деле. Парадокс в том, что в клыках ему нет необходимости. Одно его слово — и жизнь человека решена. Его власть растет, даже за то короткое время, что я нахожусь здесь. Саша держит ухо востро. Я сказала ему, что выполняю работу для итальянцев. Ничего большего. Но он держит меня в курсе и пересказывает слухи о нью-йоркском капо — настолько безжалостном, что его боится вся остальная мафия. Говорят, Марко Фиоре назвал Неро бешеной собакой, а подобные разговоры сулят скорую смерть.

— Нервничаешь? — ухмыляюсь я.

Неро склоняет голову набок, и вся самоуверенность, которая, казалось, на время покинула его, вновь возвращается. Он заходит мне за спину, и я борюсь с желанием обернуться, чтобы проследить за ним взглядом. Моя спина напрягается, а сама я сосредоточенно достаю из коробки один патрон и кладу его на стол перед собой. Кожа покрывается мурашками от осознания опасной близости его присутствия: Неро прямо у меня за спиной. Может, я и трахаюсь с ним и в какой-то степени доверяю, но это не абсолютное доверие. Иметь дело с Неро — все равно что ходить босиком по лезвию ножа: чувствовать прикосновение холодного острия к ступням и находить в этом нездоровое удовольствие. Неро опасен. Рядом с ним в моей крови бурлит адреналин, и я испытываю ощущения, мало отличающиеся от тех, что возникают во мне в момент убийства.

Его пальцы касаются моей шеи, и у меня перехватывает дыхание, когда он сгребает в горсть мои волосы. Резкий рывок, и голову обжигает, словно огнем, но боль отступает, когда горячее дыхание касается моей шеи, а зубы слегка прикусывают кожу.

— Не промахнись, — тихо говорит он.

Пуля входит в патронник с громким щелчком.

— Я никогда не промахиваюсь.

Он прикусывает кожу на шее достаточно сильно, заставляя мой пульс участиться, а мышцы живота напрячься, после чего делает шаг назад.

Спокойствие. Сосредоточенность. Ледяное убийственное безразличие. Вот, что мне сейчас нужно. Только картины и образы, мелькающие в моей голове в данную секунду, — это что угодно, только не…