Когда обращаешься ко всем сразу – не обращаешься ни к кому. Наше – это ничье. Когда говоришь от себя – говоришь от имени каждого, кто потенциально может оказаться на твоем месте. Поэтому – поменьше «Мы», побольше «Я». И, конечно же, употреблять «Ты» следует только по отношению к близкому человеку. Я уже говорил о том, что русский человек в большей степени интроверт, чем европеец, австралиец или американец, личное всегда интересовало нашего соплеменника больше, чем чужое или общественное. Нет, чужое, конечно, интересовало, но только в том аспекте, чтобы сделать его личным.
К слову
Вот какую байку рассказал мне на гастролях один из моих случайных знакомых. Когда-то он сдавал квартиру японцу, который был командирован в их приморский город по портовым делам. Японец проплатил за три месяца вперед и бодро взялся за дело. Через две недели «самурай», как его все там называли, ознакомившись с производством, принес в дирекцию порта и положил на стол ответственному товарищу список рекомендованных им преобразований, которые должны были существенно улучшить портовую работу.
Товарищ пожал ему руку, похлопал по плечу, похвалил за инициативность и сказал: «Молодец! Давай денег и начинай!» Японец растерянно затряс головой и наивно спросил: «Каких денег?» Начальник даже удивился: «Как это каких? Взятку! А ты что, думаешь, что все это сможешь сделать, не заплатив?» Посланец Страны восходящего солнца начал объяснять, что его предложения мы должны осуществить сами, потому что таким образом улучшится работа всех служб и это поможет стране наладить портовое дело. Потому что всем от этого будет хорошо! Тогда руководитель сказал «самураю» слова, от которых глаза у азиата стали круглыми, как солнце на японском флаге: «А какое мне дело до всех? Вот когда мне лично заносят в конверте соответствующую сумму, это я понимаю, а про всех – не понимаю!»
Японец, который не мыслил себя в отрыве от своей страны, от всех других японцев, от сакуры, сакэ и Фудзиямы, так и не смог уразуметь смысл сказанного – недельку потыкался в присутственные двери, потом «запил горькую», а еще через месяц был отозван домой.
Я уже говорил о том, что в сегодняшних песнях наличие фишки важнее смысла, попробую пояснить почему. «Фишка» – это то, что «цепляет», это крючок, который впивается в ваше сознание, и выдернуть его порой оказывается делом весьма нелегким (иногда от музыкальной фразы, залетевшей в голову вместе с утренним чаем, я не могу избавиться до самого обеда). Это, как правило, яркая, зачастую эпатирующая деталь произведения, которая сначала может даже вызывать раздражение, как случилось со мной, когда я впервые услышал мгновенно ставший популярным шлягер «Ветер с моря дул» , написанный сразу тремя авторами – Н. Рудиной, Е. Сокольской и Ю. Малышевым. В этой песне каждая строка повторяется дважды, что практикуется в нескольких случаях: либо слушателя принимают за человека, не способного понять смысл услышанного с первого раза, либо за ребенка, потому что подобный прием используется в учебных программах для детей, либо авторы больны палилалией.
Палилалия (palilalia) – нарушение речи, характеризующееся быстрым и непроизвольным повторением произносимых человеком слов. Палилалия, как и другие виды тиков, часто встречается у людей, страдающих синдромом Жиль-де-ла-Туретга. Она также наблюдается у больных, у которых вследствие энцефалита или какого-либо иного заболевания произошло повреждение экстрапирамидальной системы головного мозга.
(Медицинский словарь)
Однако, как профессионал, я прекрасно понимал, что «фишка прокатит», как оно и получилось. Но надо давать себе отчет, что «фишка» по сути – коротышка (рифму дарю), она хороша сама по себе и «работает» исключительно в неярком, безликом окружении, совмещать ее с «нетленкой» нельзя ни в коем случае! Она способна быстро сделать популярной любую, даже никудышную, песню, но и живет она недолго, потому что, как правило, очень быстро надоедает.
К слову
Когда мой сын учился в седьмом классе, я разрешил ему взять несколько своих школьных подруг к нам на дачу. Я вез эту веселую компанию и всю дорогу с интересом прислушивался к тому, что они лопочут. Всей езды было минут на сорок. Поначалу они жизнерадостно пели, но минут через двадцать замолчали, причем прекратили не потому, что устали, а потому что кончился репертуар. Я не хочу сказать, будто количество спетых ими песен было скромным, наоборот, они перебрали их много, просто сами произведения состояли из одних только «фишек». Например, запевают строку: «всяко-разно – это не заразно» и… Вот, собственно, и все! Песня кончилась, пора вспоминать следующую!
Можно написать достаточно популярную песню, если говорить о ком-либо в уничижительном тоне, вспомните ту же «Ну что ж ты страшная такая» ироничного Андрея Алексина! Посмеяться над другими – это нам «только дай»! Это в нашей природе, это – наше исподнее!
Русский вообще на всех смотрит немного свысока. Я что-то не могу вспомнить какого-нибудь нерусского, о котором русский говорил бы с уважением. Американцы – «америкосы», французы – «лягушатники» (хотя так их называют на всех континентах), итальянцы – «итальяшки» (для всего мира они – «макаронники»), немцы – «немчура», финны – «финики». А есть еще «негритосы», «китаезы», «косоглазые» и т. д. Только для себя, любимого, никакого уничижительного термина у русского почему-то не нашлось. Хотя вполне может оказаться, что у других наций та же ситуация. Говорят, что для тех же французов бельгийцы – как для русских чукчи, то есть нечто среднее между детьми и даунами. А я тут посмотрел статистику изобретений, продвинувших мировую науку вперед, так Бельгия там на весьма почетном месте и ни в чем Франции не уступает!
Я давно слышу высказывания некоторых русофилов о том, что у России впереди огромная работа по спасению мировой нравственности, что на нас возложена высокая миссия возрождения всемирной духовности и т. д. Не буду оспаривать, но мне трудно забыть один эпизод из недавнего прошлого.
Подъезжая к Москве, наш поезд пропускал встречный и остановился возле какого-то подмосковного городка. Прямо напротив нашего вагона на привокзальной скамейке сидели три простых паренька, курили, лузгали семечки и пили пиво. Окурки, пачки из-под сигарет, кожура и плевки летели на пол, хотя по краям, справа и слева от компании, располагались две большие бетонные урны, серые и пустые. Почему-то ни у одного из трех «духовных спасителей мира» ни разу не возникло желания что-нибудь в эти урны выбросить. Может, мы и будем что-то возрождать, но, я думаю, не скоро.
Как любое дело, сочинительство требует подготовки организма к процессу. Если у спортсменов это – разминка, то у сочинителя – «расчитка» и «расписка». Чтобы настроить мозги на творческий лад, я бы рекомендовал полистать перед работой кого-нибудь из классиков, работавших в сходном жанре: если собираетесь писать «социалку», то проштудируйте Высоцкого или Галича; если хотите создать что-то современное, то подойдут стихи Рейна, Кублановского или того же Бродского; если настроились на словотворчество, то я бы посоветовал обратить внимание на Кирсанова или Хлебникова. Ну, а Пушкина, Лермонтова, Пастернака, Цветаеву и вообще всех остальных прекрасных поэтов неплохо было бы сделать вашей настольной литературой. Это и есть то, что я называю, собственно, «расчиткой». А вот «расписка» – это постоянное и непрекращающееся рифмование всего, что приходит в голову. Этим можно заниматься постоянно, в любое время и в любом месте, чем чаще – тем лучше. Хорошо, если бы в вашей голове периодически возникало этакое спонтанное буриме.
Буриме (bout – конец; rime´ – рифмованный) – стихотворение, написанное на заранее данные рифмы.
(Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов)
Вот как это выглядит практически: например, залетела мысль – «Ну и рожа!», тут же складываем простое четверостишие:
Сочинил первое, что пришло на ум. Конечно же, не шедевр, но сам процесс позволяет держать себя в определенном тонусе и автоматически «набивается рука». Еще лучше, если рядом будет кто-нибудь, способный такую игру подхватить и превратить в небольшое поэтическое соревнование.
Для того чтобы легко ориентироваться в накопленном материале, я бы посоветовал завести простую или электронную записную книжку, куда можно было бы заносить понравившиеся слова и выражения. Но их нужно обязательно классифицировать и как бы «расставлять по полочкам», чтобы потом легко было найти и использовать. Это не так просто, как вам кажется, поэтому в некоторых профессиональных вузах существует целая дисциплина – библиография, которая учит архивированию и вообще порядку в записях и знаниях. Так что собирайте, копите, складывайте где-нибудь интересные слова и выражения – рано или поздно пригодится.
К слову
Я помню, однажды был удивлен тому (как мне показалось) кавардаку, который увидел в кабинете Аркадия Вайнера, причем во всей квартире был образцовый порядок. Когда я спросил Аркадия Александровича, почему до сих пор не уволена домработница, он мне ответил, что собственноручно свернет ей голову, если она переступит порог кабинета и тронет хоть что-нибудь. Сегодня я могу его понять – ведь столько времени было потрачено на собирание материала для очередной книги, так тщательно все раскладывалось по своим местам, а после банальной уборки половина материала лежала бы уже не там, где ей должно находиться, и, следовательно, была бы безвозвратно утеряна.
И вот еще что. Поэты тоже люди и страдают всеми болезнями человека – от свинки и кори до зависти и тупости. Тем более – поэты-песенники. А все потому, что в нашей стране, к величайшему сожалению, пропадает всякое желание работать на эстраде из-за крайне низкого авторитета высококвалифицированного труда. Вокруг все больше халтуры, кустарных поделок и полуфабрикатов.
Внутри нашей эстрадной стаи давно живут фразы, которые со стороны выглядят цинично, но наших собратьев искренне греют и веселят: «Вам песня строить, нам жить помогает», «Деньги в руки – будут звуки», «Нет нала – нет вокала» и т. д. Поэтому, когда вы окажетесь внутри профессии и встретитесь лицом к лицу с коллегами, попытайтесь ничему не удивляться. Еще в далеком 1940 году Анна Ахматова написала:
Может быть, Анна Андреевна имела в виду что-то другое, но только это стихотворение, на мой взгляд, прекрасно иллюстрирует ситуацию в нашем «эстрадном королевстве». Эти строки были актуальны тогда, актуальны сейчас и будут актуальны завтра! Вряд ли человеческая природа изменится в ближайшие сотни лет.
К слову
Об уровне цинизма, царящего на эстраде, говорит хотя бы такая история. Давным-давно, в веселые девяностые, мне позвонили из одного продюсерского центра и предложили слетать на «десять Дворцов спорта» в Красноярск, чтобы отработать в первом отделении международной программы. Во втором были заявлены шведские артисты: «Пер Олафсон бэнд», «Эротик-балет «Скандинавия» и Сандра. Первые два названия мне ни о чем не говорили, но уж Сандру-то в нашей стране тогда знал каждый, европейская звезда все-таки!
Уже во время настройки аппаратуры в мою душу начали закрадываться подозрения, что здесь не все чисто, ведь репетировал только первый коллектив, а музыкантов Сандры нигде не было видно. Подумалось: понятно – звезда будет петь под фонограмму, но поставит кого-нибудь на сцену «для мебели» с неподключенными гитарами.
Мое выступление прошло замечательно (пожалуй, как и всегда). Наступил перерыв, во время которого мы быстренько переоделись и столпились за кулисами. Вела программу популярная в то время телеведущая Таня Судец, которая с пафосом объявила начало шведского музыкального пиршества.
«Пер Олафсон бэнд» удивил меня низким уровнем профессионализма и отвратительным звуком. Как мы выяснили потом, ребята были в общем-то из самодеятельности. А джаз-кафе в малюсеньком городке на севере Швеции, в котором они музицировали по субботам, с Дворцом спорта сравнивать нельзя – и сцена другая, и аппаратура соответствующая. Честно говоря, слушать их было трудно: рояль озвучить им так и не удалось, кларнет «гвоздил» в верхнем диапазоне, а из контрабаса вместо «читаемых» нот неслось какое-то низкочастотное буханье. Короче – сплошные фон, свист и «нестроюха». Но музыкантов, что называется, понесло – когда еще доведется играть на такой площадке! Они простояли на сцене почти час, хотя было понятно, что те джазовые стандарты, которыми они хотели поразить сибиряков, никого не вдохновили. Но люди терпеливо слушали, предвкушая развитие событий.
Когда был объявлен «Эротик-балет», в зале зашушукали, ведь на сцену весело выпорхнули «более чем одетые» коренастые шведки и начали вшестером отплясывать нечто невразумительное. Канканом назвать их танец язык не поворачивается, ибо «синхрон» отсутствовал напрочь, более всего это было похоже на репетицию танцевального кружка швейного комбината. Чего уж точно не увидели зрители в их выступлении – той самой эротики. Люди смотрели и недоумевали – неужели в Швеции не нашлось ничего более интересного? Единственное, что сдерживало их негодование, – Сандра, которая должна была искупить все их мучения.
И вот долгожданный момент наступил. На сцену торжественно вышла Таня Судец и провозгласила: «Прежде, чем вы встретите оглушительными аплодисментами нашу шведскую гостью, я хочу вам кое-что сказать. Та Сандра, которую вы часто видите по телевизору, на самом деле не Сандра, так как это – ее псевдоним. А певица, что сейчас выйдет на сцену – настоящая! Встречайте – Сандра Янсон!» И взглядам ошарашенных жителей славного Красноярска предстала румяная круглолицая шведка в национальном костюме, которая одна-одинешенька, на огромной сцене, под отвратительно записанную фонограмму, запела нечто абсолютно невнятное для российского уха на своем любимом шведском языке…
Поздно вечером ко мне в номер пришла делегация от устроителей мероприятия и начала меня уговаривать, чтобы я взял на себя второе отделение. Я категорически отказался, мотивируя тем, что не считаю себя настолько раскрученным, чтобы выступать после самой Сандры. Они удалились, но через полчаса вернулись с предложением слегка пересмотреть наши договорные обязательства в сторону увеличения моей оплаты. Я им ответил, что мне известно об их проблемах, что я знаю о намерении сибиряков оторвать устроителям все, что только можно, и не хочу сибирякам препятствовать. А также знаю, что ко мне у красноярцев никаких претензий нет. В конце концов мы все-таки пришли к общему знаменателю с условием, что шведы сократят свою программу до минимума и я поменяюсь с ними гонорарами. До сих пор меня греет мысль, что все дальнейшие концерты прошли без эксцессов и не было сдано ни одного билета. (Сам себя не похвалишь…)
Не надо ждать искренней похвалы от собратьев по перу. Однажды я спросил своего давнего знакомого и товарища по песенному цеху Симона Осиашвили: «Скажи, а научил ли тебя чему-нибудь конкретному Литературный институт?» Он, подумав немного, ответил: «Ты знаешь, научил, пожалуй, самому главному в нашей профессии – «держать удар».
Неожиданным ударом может оказаться хотя бы тот факт, что когда вы в муках напишете гениальный текст, композитор сотворит красивую мелодию, исполнитель Вася Пупкин все это споет, получившийся шлягер отразится на трехстах страницах в Интернете, и нигде не будет упомянута ваша фамилия, а будет написано: песня Васи Пупкина! Загляните в компьютер и попробуйте найти фамилии авторов песен из репертуара самого никудышного исполнителя, который в жизни своей ни строчки не написал. Уверяю, ничего у вас не получится! Как будто нет и не было этих авторов!
Еще один удар, которого можно ожидать, это полное нежелание платить за ваши произведения и в то же время искреннее намерение вашими произведениями воспользоваться для решения своих финансовых вопросов. В России нет цивилизованной охраны авторского права, соответственно, воруют все. Когда я написал песню «Одиночество» (прил. 30) и она стала звучать на каждом концерте ансамбля, в котором я тогда работал, то просмотрел законы об авторском праве и начал довольно потирать руки в предвкушении денег. По моим расчетам, с каждого концерта в тысячном зале мне полагалась солидная прибавка, не говоря уже о Дворцах спорта. Я наивно полагал, что суммы, которые концертные организации перечисляют во всесоюзную контору по охране авторских прав, заполняя рапортички на каждом концерте, складываются в каком-то месте и ждут меня, пока сотрудники этого ведомства заняты поисками автора. Но базировались мы в Саратове и впервые приехали в Москву только через полтора года. Я прихожу в ВААП, представляюсь и говорю им, что не прочь получить причитающиеся мне «пиастры». Сотрудники вежливо отвечают, что безмерно рады моему появлению, так как уже давно приходят переводы на имя какого-то Лозы, а они такого не знают. Но теперь, с этого дня, начнут перечислять мне поступающие гонорары туда, куда я укажу. Я спрашиваю – а как же те деньги, которые они уже получили? Мне с улыбкой, вежливо отвечают, что перерасчет за прошлые поступления не ведется, так как все переведено в фонд заработной платы организации. Я им говорю, мол, в правилах написано, что они должны были меня искать. Они похвалили меня за хорошее чувство юмора и сказали, что на заборе тоже много чего написано. С этого момента я понял, что никто добровольно мне моих денег не отдаст, думаю, с вами может произойти то же самое или что-нибудь подобное. Поэтому я бы порекомендовал вам самим поставить на контроль финансовую сторону дела, а не доверять ее кому-либо.
В свете вышесказанного встает вопрос о названии вашего будущего произведения. К примеру, если в каждом припеве будет несколько раз повторяться слово – «морковка», а называться песня будет – «овощная история», то каждый, кто будет заполнять рапортичку, запишет в нее слово – «морковка», поверьте специалисту. Поэтому в идеале, конечно же, надо сделать так, чтобы название само возникало в сознании сразу после прослушивания. Если этого не происходит, то необходимо зарегистрировать в качестве названия все слова и словосочетания, которые могут прийти в голову после ознакомления с вашей песней. Это первое. И обязательно договоритесь с Васей Пупкиным (или с тем, кто будет ваше произведение исполнять), чтобы он сообщил в организацию, собирающую деньги за исполнение песни в эфирах (Интернете, караоке) и использование фонограмм, что такое-то произведение принадлежит вашему перу. А иначе будете кормить «чужого дядю». Это, как вы уже, наверное, поняли – второе.
Ну а в-третьих, постарайтесь обзавестись каким-нибудь постоянным источником дохода, чтобы не зависеть от авторских гонораров. Если бы мои песни были написаны и исполнялись в любой цивилизованной стране, я бы летал на собственном самолете. У нас же я в лучшем случае заработал себе авторскими отчислениями на хорошую гитару. Сегодня я вообще не озадачиваюсь идеей больших денег, ведь, к сожалению, не умею их тратить. Потерять могу, отдать могу, истратить с пользой – нет. Обязательно куплю что-нибудь не то и буду потом переживать. К тому же я не верю, что деньги могут что-то кардинально изменить в моей жизни или повлиять на мое отношение к чему-либо. Оглядываясь назад, я не могу вспомнить, чтобы на моем пути попадались люди, которых большие деньги сделали бы счастливыми. Но это скорее всего потому, что мне и не доводилось «вращаться» в мире больших денег. Теперь уже поздно, так что лучше и не начинать.
Кроме денег у вас могут позаимствовать мысли, образы, идеи и творческие находки. Это более распространено, чем вы думаете, причем так было всегда. Я много раз слышал написанные мной музыкальные фразы или поэтические обороты, которые каким-то странным образом оказывались в песнях других исполнителей, но затевать ненужные «разборки» считал делом абсолютно бесперспективным. Во-первых, могло оказаться, что до меня это уже было кем-то придумано, а я давным-давно где-то все это услышал, потом забыл, а потом заново «сочинил». Во-вторых, ни разу мои мысли не были использованы без изменений, всегда к моему было добавлено что-то чужое. Стало быть, я все равно не смог бы ничего доказать. Сравните два фрагмента и скажите, имеют ли они что-нибудь общее:
Левый фрагмент – это стихотворение Заболоцкого, датированное 1953 годом, правый – текст песни, написанной Дербеневым в 1971-м. Никто не сможет упрекнуть песенника в том, что он воспользовался чужими идеями, потому что похожими можно назвать менее половины словосочетаний. Да, один размер, одно настроение, одна система образов, но все-таки это два разных произведения, что без видимых усилий докажет вам любой мало-мальски грамотный юрист. Поэтому, если с вами произойдет что-либо подобное, постарайтесь наполнить сердце гордостью – вас начали цитировать!
Вот о чем еще необходимо сказать. Что бы вы ни написали, это нужно только вам! Никто ваших творений не ждет и никто им не рад! В первую очередь это относится к программным директорам радиостанций и телевизионным продюсерам. Радио вообще живет по своим собственным законам. Когда я однажды пришел на одну популярную ФМ-радиостанцию и принес новую песню, то важный радиобосс положил передо мной две таблицы и сказал: «Смотри, старичок, – это хит-листы прошлого и позапрошлого месяца. Видишь, какие они разные? Песня Пупкина опустилась с восьмого места на десятое, а песня Козюлькина поднялась с третьего на второе. Чувствуешь биение жизни? Вот об этом говорят мои диджеи, это обсуждается в музыкальных новостях. А ты опять принес «нетленку», которую мне и приткнуть некуда. Ну, сам скажи, каким образом я твою песню буду «двигать» по таблице и выбивать из хит-листа? Той фигней, которую написали Пупкин и Козюлькин? В общем, извини, Юра, но я твои старые хиты иногда кручу в разделе «ретро», а новые взять не могу». Вывод – если ваше произведение окажется на голову выше того, что звучит на данной волне, то его просто закинут в угол. В последнее время, если я приношу новые песни на радио, мне говорят, что безумно счастливы и будут вставлять мои произведения в эфиры, но, стоит мне уйти, спокойно убирают их в долгий ящик.
С телевидением еще интереснее. Есть три основных канала, на которые неимоверно трудно, практически невозможно, пробиться в силу того, что там «прописаны» свои артисты. Когда я устраивал свой пятидесятилетний юбилей, меня отказались показывать на первом и втором канале (даже за мои деньги, которые я готов был потратить на съемку) именно по причине того, что никто из своих на мое торжество приглашен не был. Мне сказали, что телевидение будет завалено гневными письмами зрителей, если в музыкальной передаче вдруг не окажется «любимых» артистов, которые мелькают на экране десять раз на дню.
Появление на второстепенных дециметровых каналах практически никакого эффекта не даст. Зная об этом, облизанные артистами редакторы главных телевизионных музыкальных программ ведут себя как особы царских кровей. Будучи приглашенным на программу «Субботний вечер» канала «Россия», я предложил снять не песню «Плот », которая уже была в этой передаче, а какую-нибудь другую из сотни моих песен. «У меня все исполняют исключительно то, что я скажу», – ответила мне грозная женщина-редактор. Потом оглядела меня с ног до головы, и в этом взгляде недвусмысленно читалось: «Это вы на своей эстрадке звезды, а здесь вы – никто и звать вас – никак!» Я пожал плечами, развернулся и поехал домой, но вам поступать подобным образом не советую – можете нажить врагов.
Ходят слухи, что можно проплатить какие-то эфиры и раскрутиться, но я даже не смогу вам подсказать – кому и сколько нести, так как сам никогда этим не занимался.
К слову
То, что каким-то образом можно продвигать артиста на ТВ, я могу проиллюстрировать одной давней историей. Звонит мне мой старинный приятель Юра Кузнецов (певец и композитор) и предлагает срочно сняться в передаче «Угадай мелодию» на Первом канале. Правда, есть одно условие: кроме него и меня в съемке примет участие одна кем-то протежируемая «звездулька», которой необходимо в этой передаче обязательно победить. Если бы мне предписывалось проиграть девушке в шахматы, я бы, наверное, отказался, но тут разговор шел о развлекательной передаче, в которой главное – участие, поэтому я согласился.
Пока нас гримировали, девушка изучала список мелодий, которые будут разыгрываться в эфире. В первых двух турах мы с Юрой интенсивно хохмили и отрабатывали приглашение. На третий, заключительный, тур Юра остался с девушкой один на один, а я пошел в гримерную, чтобы попить чайку, подождать товарища, а потом вместе поехать домой. Через пятнадцать минут заходит растерянный Кузнецов. Я спрашиваю: «Что случилось?» Он разводит руками и говорит: «Я выиграл». Я снова спрашиваю, теперь уже в полном недоумении: «Как выиграл? Она же, в отличие от тебя, знала, какие мелодии прозвучат!» Он отвечает: «Да, знала, но не угадала».
Для человека, живущего и пишущего в России, на сто процентов подходит старинная поговорка «Где родился, там и пригодился». Ремесло, которому я попытался вас научить, не интернационально! Моя песня «Плот» исполнялась в десяти странах на десяти языках, и ни в одном зарубежном варианте текста собственно «плот» не упоминался! Под мою мелодию иностранцы пели о цветах и дорогах, о любви и дружбе, да мало ли о чем еще. С этим надо смириться, понять раз и навсегда, что у них другие интересы, другая ментальность, другая психология, наконец. Поэтому не стоит держать в голове идею о будущей мировой известности и не стоит пытаться творить для всего земного шара. Мне кажется, достаточно затронуть сердца соплеменников, и, может быть, это сделает их немного добрее, светлее и лучше. К сожалению, наши артисты об этом не думают и все пытаются пробиться на европейский рынок, хотя бы через «Евровидение».
К слову
На «Евровидении» лишь одна страна достойна уважения – Италия, потому что с 1997 до 2010 года не принимала участия. Гордые итальянцы заявили, что не желают популяризировать английский междусобойчик, в который превратился общеевропейский песенный форум, и приглашают всех желающих послушать хорошие песни к себе в Сан-Ремо (кстати, когда-то, в далеком 1956-м, именно здесь была позаимствована идея европейского конкурса). К тому же их не устраивает, что на этом песенном фестивале как раз песня-то и не имеет никакого значения, потому что на смену мелодии, тексту и профессиональному исполнению пришла «фишка». С итальянцами нельзя не согласиться, ведь более чем за полвека «Евровидение» не выдало и десятка хитов европейского уровня, а в последние годы вспомнить вообще особо нечего. Ну, нельзя же назвать песней то, что выдали там финские «ряженые» или то, что картавила Верка Сердючка, а ведь мы говорим о первом и втором месте! Верка, кстати, вполне могла победить, если бы в третьем куплете ее непереводимой белиберды на сцену выбежал поросенок в трусах с русской символикой, сделал пару залихватских кругов, а Верка стеганула бы его хворостиной! Вот бы сделали нечто похожее и победили! Ура, Плющенко!
Корпоративное голосование убило даже намек на объективность. Не надо быть провидцем, чтобы предсказать – турки дадут азербайджанцам двенадцать баллов в любом случае, даже если последние не возьмут ни одной правильной ноты, упадут со сцены и потеряют микрофоны. То же самое произойдет между Сербией и Черногорией, Грецией и Кипром, Россией и Белоруссией и т. д.
Французская певица Патрисия Каас заняла свое предпоследнее место и поехала в европейское турне, а Дима Билан – на корпоратив в Анадырь, хотя и победил кого-то, где-то и как-то! Патрисия оригинальна и самобытна, она – французская эстрадная певица, а кто такой Дима с точки зрения английской домохозяйки? Русский эстрадный певец? Да ничего подобного! Он не пел русских песен, которые были бы ей интересны, он пел английские. Но дома у английской слушательницы есть свои англоязычные артисты, причем поющие не хуже и более привычные уху и глазу. Для того, чтобы завоевать сердца британских кухарок, запели и заговорили по-английски сначала скандинавы, а потом и вся Европа. Сегодня поет на родных языках менее одной пятой участников «Евровидения», остальные корчат из себя жителей туманного Альбиона. В «Нашей Раше» мы смеемся над тем, как таджики говорят по-русски, но не понимаем, что точно так же хохочут в Лондоне над английским Налича, Билана и Малахова! И с какой стати двадцать тысяч наших соотечественников, пришедших на концерт в Москве, вынуждены были слушать чужую английскую речь, когда программу вели наши ведущие? Кому это было нужно? Это называется – Россия победила? Я помню, как Рафаэль Надаль, выиграв теннисный турнир в Париже, сказал свою «тронную речь» по-испански, легко и непринужденно, а вся Европа перевела это на свои языки как миленькая! Я вижу, что Надаль уважает свою страну и свой народ. За это – снимаю перед ним шляпу.
Вспоминаются восторженные отзывы и истерия, сопровождавшая помпезный фейерверк в переполненном «Олимпийском». Так дала ли нам что-нибудь эта «победа», принесла ли она что-то нашей стране и нашей культуре в целом? Нет! Мы в очередной раз прокричали на всю Европу, что ничего своего, кроме денег, у нас нет! Даже технику и специалистов, обслуживающих эту технику, мы привезли из-за рубежа, потому что ни того, ни другого на Родине не оказалось.
У нас огромная страна, которая в несколько раз больше всей Европы, вместе взятой! У нас своя песенная культура, да и не только песенная! Почему же мы пытаемся убедить весь мир, что нам нечего сказать этому миру? В свое время Петр Первый прорубил окно в Европу, так с тех пор и лазим через это окно, как воришки. Пора бы наконец засучить рукава и прорубить дверь!
Отец учил меня многому, настойчиво вбивая в мою голову знания и основы житейской мудрости, с усмешкой игнорируя мое отчаянное сопротивление. Сегодня я понимаю, насколько прав он был, заставляя меня работать, когда я слонялся без дела и «бил баклуши». Его простые наставления и сегодня не потеряли своей актуальности. Одно из них я хочу привести, надеюсь, оно вам пригодится: «Учись все делать хорошо, плохо – само получится!» К чему это я? А вот к чему. Конечно, песни по определению не могут жить так долго, как большие романы или философские трактаты. Но, затевая очередной текст, необходимо держать в подкорке амбициозную мысль – «а не создать ли мне что-то такое, что прозвучит сквозь века…», и попытаться эту мысль осуществить. Кто знает, может быть, созданное вами окажется настолько замечательным, что переживет вас на столетия! Ну а если нет, то у вас после окончании работы по крайней мере будет повод хлопнуть себя по лбу и восторженно сказать нечто похожее на – «Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!» – как сказал наш великий классик после создания «Бориса Годунова».
К слову
На какой-то презентации обращаюсь к одному из своих коллег: «Я только что слышал твою новую песню. Зачем ты ее написал, она же плохая, намного ниже твоего уровня! Ты ведь раньше такой халтуры себе не позволял!» Он отвечает: «А мне за нее заплатили как за хорошую, так какой смысл напрягаться?» Я спрашиваю: «А не боишься привыкнуть? Это же так трудно – заставить себя заново поднять планку на прежнюю высоту». Он смеется в ответ: «Ну уж с собой-то я как-нибудь договорюсь». С тех пор я слышал много новых его произведений – и ни одного достойного. Видимо, не договорился…
Только не надо спешить с тиражированием своего творения. Сразу после написания автор не способен адекватно оценить то, что сделал, потому что ему мешает элементарная эйфория. Отложите то, что сочинили, хотя бы до утра – уверяю вас, на следующий день все может выглядеть совсем не так радужно и красиво, как вечером. Также не стоит спешить объявлять свою работу законченной, если вы в чем-то не уверены. Подождите, подумайте, и оно обязательно придет – то самое словечко, и найдется тот самый образ или поэтический оборот. У меня некоторые практически готовые тексты лежат годами, потому что нет ощущения завершенности, а есть подленькие сомнения.
Бывает, мучаешься, нащупываешь что-то, подыскиваешь выражение, а оно, как заколдованное, ускользает – и конца-края этому не видно. А бывает, что после недели бесполезных усилий вдруг как по мановению волшебной палочки откуда-то сверху падает простое и очевидное решение. Буквы неожиданно выстраиваются в логическую линию, и возникает вопрос – как можно было этого не заметить с самого начала? Случалось, что подсказка приходила во сне. Я от кого-то слышал, что «таблица элементов» приснилась Менделееву ночью в полностью завершенном виде. Готов поверить. Конечно, если бы она приснилась носильщику Галимзяну с Казанского вокзала, я бы засомневался, но Менделеев-то был химиком и большую половину жизни только о химии думал. Так и вы, если будете упорны и настойчивы, однажды завершите все, что начали, и найдете то, что искали. Как сказано в Евангелии – «…ищите и обрящете…» (Евангелие от Матфея, глава седьмая, строфа седьмая) .