Большой словак Эрвин, с которым я подружился в первый же день в центре вербовки в Страсбурге, отправился в Ним еще с двенадцатью парнями из нашей учебной роты S4. Часть, названная в честь полковника де Шабриера, была наследником древнего Второго иностранного полка с составом около 1200 легионеров. Это был крупнейший полк французской армии. Я провел несколько уикендов в Ниме, где служило немало моих соотечественников, и узнал о приключениях моего спутника из Страсбурга, который попал в Третью боевую роту и служил еще с четырьмя болгарами. Эрвину, как сильнейшему в своей группе, был доверен тяжелый пулемет 12,7, так что во время учений в дополнение к своему FAMASy он должен был нести разобранный на три части пулемет, иногда с помощью одного или двух новобранцев. Это огромное орудие использовалось еще во времена Второй мировой войны и по сей день поддерживалось в отличном состоянии в руках легионеров.
Во Втором иностранном пехотном полку, в отличие от кавалерии, не было навязчивой идеи идеально чистой и совершенно выглаженной формы. Ним был большой город по сравнению с Оранжем, и легионеры выходили спокойно, без страха контроля на каждом шагу со стороны майора Боленса и военной полиции. Даже в самой части не было такой травли и муштровки, как в Первом иностранном кавалерийском полку, но физические упражнения и подготовка на полосе препятствий были довольно тяжелыми. Из всей кавалерии только Четвертый кавалерийский эскадрон мог сравниться с маршами и кроссами боевых групп Второго иностранного пехотного полка. Танковые эскадроны, безусловно, были сосредоточены больше на стрельбах, на техническом обслуживании военной техники и, конечно, на навыках в управлении военными машинами, а в пехоте самой важной частью была физическая подготовка солдат.
Легионеры в Ниме постоянно выходили на учения в горы, а иногда проходили более чем 100 километров в течение двух или трех дней. Боевые группы полка не приостанавливали активную деятельность в течение последних нескольких лет. Рота Эрвина принимала участие во многих миссиях ООН и НАТО в Центральной Африке и бывшей Югославии. Все старые легионеры прошли через крещение огнем, и большой словак, каким бы ни был сильным, чувствовал себя чужим среди этих профессиональных солдат.
Жак Огарь руководил одним из трех подразделений, принимавших активное участие в миссии «Бирюза». Полковник был опытным офицером Иностранного легиона и участвовал в большинстве операций в Африке с начала 80-х годов. До того как зеленые береты вступили на территорию Руанды, были убиты два солдата из миссии Организации Объединенных Наций по поддержке мира в Руанде (MINUAR), три военных наблюдателя и сотрудник гражданской полиции. Большинство жертв были из рядов бельгийского контингента, и Бельгия настаивала на выводе своих войск. У канадского генерала Ромео Даллера, который командовал MINUAR, были связаны руки, так как он не был уполномочен начать изъятие оружия у противоборствующих сил. Организация Объединенных Наций опаздывала со своими решениями и не квалифицировала столкновения в Руанде как геноцид. Ее «Голубые каски» не смогли справиться с ситуацией, и до формирования новой миссии – MINUAR 2 в Руанду отправились несколько боевых рот разных полков легиона под руководством офицеров, в то время как полковник Огарь встал между двумя враждующими племенами – тутси и хуту. Военная миссия превратилась в гуманитарную, и основной целью стало сохранение жизни гражданских лиц, которые подвергались массовым убийствам.
***
Болгарин Георгий поделился с Эрвином своими приключениями в Руанде:
– Мы долго готовились к битве. Мы прибыли, чтобы вмешаться, но нам приказывали сохранять нейтралитет и помогать гражданскому населению. Сначала мы были разочарованы тем, что стояли без работы, но вскоре поняли, что мы единственная надежда для тысячи людей, которые должны быть спасены. В лагере беженцев Нирушиши, в южной части страны, было много людей из племени тутси, беспричинно подвергавшегося гонениям со стороны временного правительства. Многие были зарезаны до нашего прибытия в Руанду. Нам было разрешено стрелять лишь в ответ на огонь. То есть первая пуля всегда была в нас, но, как оказалось, в этой стране мачете был более опасным оружием. Мы находились в центре племенной войны и защищали гражданское население, которое бежало в Заир или Бурунди.
Я помню приехавшего на розыски своих родных из Франции человека. Он эмигрировал много лет назад, но был из племени тутси и узнал о страшных событиях по телевидению. Наша рота во главе с капитаном Анселем дислоцировалась в юго-западной части страны, когда этот человек пришел попросить помочь ему добраться до лагеря Нирушиши. Я сопровождал его туда, и ему действительно удалось найти своих родственников. Трудно было поверить, что он приехал сюда, в ад, где убивали его соплеменников, чтобы спасти членов своей семьи. Я не знаю, что с ним случилось, но он заслужил наше уважение. Видно, что у него были деньги, предназначенные для взяток постовым, чтобы добраться до границы с Бурунди. Он был ангелом-спасителем в глазах своей семьи.
Кроме того ужаса, который мы видели, бывали, хотя и очень редко, моменты отдыха и развлечений. Среди девушек племени тутси встречаются настоящие красавицы, так что мы находились в прекрасном обществе.
Эрвин слушал и смотрел на нового друга, как на человека, который сделал свои мечты былью. Словак всегда хотел использовать свою огромную силу, чтобы броситься в настоящую битву, и мечтал о подобных приключениях. Болгарину было всего 23, а за его спиной было уже пять лет службы в легионе. Он принимал участие в боевых операциях в самых горячих точках планеты. Молодой человек стал профессиональным солдатом, уважаемым своими коллегами.
– Расскажи что-нибудь о Югославии, – попросил Эрвин.
Воспоминания Георгия о Сараеве были не из приятных, так как он едва не потерял своего лучшего друга.
– Я был в Югославии дважды, первый раз в составе «Голубых касок» Организации Объединенных Наций и другой – как член миссии НАТО. Что я могу сказать? Стояла зима, и было очень холодно. В нас стреляли со всех сторон, в основном снайперы. Снова миротворческая миссия. Стоишь на посту, а в тебя стреляют, ты не знаешь откуда, притом снайперы, одним словом, дрянь!
Георгий вспомнил о друге и соотечественнике по имени Пламен, который чуть не погиб при исполнении служебных обязанностей в Сараеве. Они служили вместе еще со времен обучения в Кастеле. Это была их первая миссия. После обучения они попали в одну роту, но в Сараеве были и парой в одной боевой группе.
Перед его глазами вновь возник Моймило, холм, который возвышался у аэропорта Сараева. Этот холм был стратегическим пунктом для обеспечения безопасности аэропорта. Пламен дежурил на холме, а Георгий скрывался поблизости с тяжелым пулеметом 12.7. Все казалось спокойным, не в первый раз оба болгарина стояли на этом посту и наблюдали за аэропортом. Они были готовы сражаться, но уже второй месяц стояли в наряде зимой на морозе.
Им оставалось десять минут до конца смены, когда Пламен решил размять ноги и осмотреть прилегающий к будке район. Он явно решил посетить своего товарища-пулеметчика, как вдруг раздался выстрел. Георгий услышал, как Пламен спокойно сказал: «Меня подстрелили», и увидел, как его друг упал на землю. В него попала пуля снайпера, и Георгий понимал: если выйдет из укрытия – он тоже погибнет. Георгий повернул тяжелый пулемет на треноге в ту сторону, откуда, возможно, стреляли, и ответил снайперу мощной пулеметной очередью. Он прислушался и повторил залп, а потом решил помочь другу.
Он никогда в жизни не бежал так быстро. В считанные секунды он добрался до окровавленного тела своего земляка и так же быстро перетащил его в будку. Пламен был без сознания, а его бедра были покрыты кровью. Пуля пробила ноги на несколько сантиметров выше паха.
Георгий уже подал сигнал тревоги, и вскоре два вертолета закружили над холмом. Один произвел несколько выстрелов ракетами по предполагаемому убежищу врага, в то время как другой пытался приземлиться около будки. Георгий решил, что его друг может выжить. Все произошло так быстро, что, прежде чем Георгий успел объяснить, что именно произошло, Пламен уже летел в Париж.
– Какой будет следующая миссия? Я не могу дождаться, чтобы вступить в настоящий бой, – прервал Эрвин его воспоминания.
– Парень, я думаю, вы через пару месяцев поедете в Чад, но в этот раз я не хочу участвовать, я навоевался, – Георгий был непреклонен.
– Но ты упомянул, что повторно подписал контракт, ты собираешься дезертировать после долгой службы?
– Нет, не собираюсь и не оставлю легион раньше срока. Я планирую остаться до выхода на пенсию, но буду работать на кухне поваром. В то время как ты был в Кастеле, я был там же, но на стажировке на кухне, поэтому позабочусь, чтобы вас хорошо кормили, – рассмеялся Георгий.
– Так ты покинешь роту, но когда?
– Это будет не скоро. Придется провести с вами еще пару учений, чтобы я мог передать тебе свой боевой опыт. Все же в меня стреляли, а в вас нет, и желаю тебе никогда не становиться мишенью.
– Но я пришел в легион воевать.
– Да, я знаю, что большинство из нас после обучения хотят любой ценой воевать, но после того как они понюхают порох, некоторые изменят свое мнение. Перед поездкой в Чад я попытаюсь подготовить тебя стрелять из пулемета так, чтобы ты стал лучшим из лучших.
Через неделю рота Георгия и Эрвина пошла в 60-километровый марш-бросок, который закончился стрельбой на специально подготовленном для этой цели полигоне. Эрвин был единственным новичком в группе, но его напарник был опытным наводчиком и помогал словаку во время учений.
Обычно несли два ствола пулемета, но сержант подмигнул Георгию и сказал ему, что он будет применять тактику «пипетка». Эрвин не понял, о чем идет речь, но он уже видел, что другие понимают друг друга почти с первого взгляда.
Старые солдаты, капралы и сержант участвовали в недавних миссиях в Сараеве, Руанде и Центральной Африке, поэтому атмосфера в группе была дружеской. Для большинства из них это было одно из последних учений в рядах боевых рот.
Сержант уходил в отставку после бурных 16 лет службы. У ефрейторов истекали контракты, и они возвращались к гражданской жизни. Георгий перешел бы на кухню, а два других старых легионера уезжали в Кастель, где обучались на механиков до миссии в Чад. Эта боевая группа коренным образом изменит свой состав всего за несколько месяцев, и старые легионеры должны были передать свой опыт новобранцам именно во время последних учений, на которых они были вместе. Почти в течение всего похода Эрвин нес самую тяжелую часть пулемета один. Георгий чередовался с остальной частью группы, и каждый из них нес ствол, в то время как огромный словак решил строить из себя Шварценеггера и упрямо нес основную часть пулемета.
Это было зимой, но на юге Франции погода была относительно мягкая, стояла приятная прохлада, осадков не было, идеально для прогулок. На второй день марша Эрвин начал чувствовать боль в коленях, но не хотел показывать слабость и продолжал нести ношу, не обращаясь за помощью. Георгий видел усилия своего напарника и понял, что настала пора сменить Эрвина. «Во время миссии не нужно показывать, что ты сильнее других, мы не на соревновании и действуем, как один, так что пришло время сменить тебя!» Сперва Эрвин думал отказаться, но вдруг понял, насколько болгарин прав. Не нужно перегружать себя, потому что если что-то случится с ним, то отстанет вся группа.
– Благодаря тебе и твоим усилиям мы вышли вперед. Тебя ждет блестящая карьера в легионе, парень, – похвалил его сержант.
Когда подошли к месту стрельбы, сержант сказал, что будет праздник. Легионеры сразу же организовали «Миссию пиво», и Эрвин вновь доказал свою физическую выносливость – он принес сто банок пива из соседней деревни. Словак не хотел пить, так как он первым должен был встать на посту около быстро разбитого лагеря, поэтому он не взял пиво и принял дежурство. На следующий день ему в первый раз предстояло стрелять из пулемета, и он хотел поразить все мишени.
Остальные собрались вокруг небольшого костра и начали делиться своим опытом и вспоминать годы, проведенные в легионе. Эрвину нечего было рассказывать, и когда его сменили на посту, он слушал с большим интересом. Из того, что он услышал в ту ночь, он узнал, что, несмотря на долгую службу, их сержант не продвинулся по военной лестнице. Он часто организовывал попойки, а иногда доходило до драк и инцидентов. Их командир достиг погон адъютанта, но из-за фривольного поведения его дважды разжаловали. По его словам, в легионе можно делать все, что тебе взбредет в голову, лишь бы не поймали. “Pas vu, Pas pris!” «Только иногда и самые крутые парни попадались, и со мной было так, когда я был на верху своей карьеры. Сейчас пиво – мой первый друг, и я планирую уйти в отставку со своим новым напарником “Kronenburg” (пиво, которое чаще всего подают в барах легиона). Haha-ha, Santé!» Сержант открыл новую банку и призвал всех выпить еще по одной. Эрвин выпил пару глотков, чтобы не обидеть начальника группы, а затем встал и пошел к своей палатке, готовый погрузиться в глубокий сон.
На следующее утро, несмотря на тосты, все были на ногах готовыми к последним километрам марш-броска к специальному полигону для стрельбы из крупнокалиберного оружия. Сержант уже участвовал в таких маневрах, и, когда они добрались до назначенного для своей группы места, дал указания Георгию растянуть треногу пулемета. Тот установил тяжелое орудие с помощью напарника, объясняя, что цель маневров – поставить пулемет так, чтобы пули попадали прямо в мишень.
– В реальной ситуации, в которой мы охраняем какой-то перевал, мы ставим мушку там, откуда ожидается появление противника. Поджидаем, когда вражеские машины приблизятся к этой точке, и открываем огонь. Если машин больше, чем одна, мы освобождаем горизонтальное движение, чтобы смогли повернуть пулемет и стрелять панорамным огнем, – говорил Георгий, и Эрвин внимательно слушал и впитывал как первоклашка.
В тот момент сержант получил по радио приказ начать пробные выстрелы. Мишенями служили старые военные грузовики. Руководитель группы достал бинокль, указал на мишени и подал сигнал Георгию к первому выстрелу. Пуля упала в двадцати метрах от цели. После небольшого подъема ствола винтом вертикальной фиксации второй выстрел попал прямо в цель. Так, один за другим, все старые грузовики были сбиты, и Георгий объяснил Эрвину, как запоминать, сколько витков надо сделать, чтобы перейти к следующей цели. Эрвин расстрелял первые патроны и увидел, что не так сложно стрелять из пулемета, все дело в его точной регулировке и фиксации.
Был дан радиосигнал открыть автоматический огонь, и началась пальба. Цели зашатались. Эрвин стрелял, а Георгий ему помогал переводить пулемет с одной цели на другую. Молодой лейтенант, командовавший ротой Эрвина, появился, чтобы посмотреть на стрельбы. Настал момент, когда ствол был заменен, потому что раскалился от автоматического огня. Лейтенант обратился к сержанту:
– Насколько я понимаю, вы пошли в поход только с одним стволом, сержант?
– Да, mon lieutenant, но не волнуйтесь, мы продолжим стрельбу сразу же, как ствол остынет.
– Вы думаете, я буду ждать целый день, пока охладится ствол! Я не хочу, чтобы вас разжаловали перед уходом в отставку.
– Не будете ждать, лейтенант!
– У вас есть какие-то специальные жидкости или антифриз для охлаждения ствола?
– Что-то вроде этого, mon lieutenant. Я узнал об этом здесь, в легионе, пятнадцать лет назад, и это будет последней вещью, которую я покажу легионерам, которые останутся в этой боевой группе. Иногда в миссии и оба ствола нагреваются, поэтому мы используем тактику «пипетка».
Сержант подмигнул Георгию, который уже успел снять горячий ствол пулемета и откатил его к ближайшей скале. Три легионера, которые пили с сержантом у костра, встали рядом, вытащили «пипетки» и начали мочиться на ствол. Молодой лейтенант онемел, не веря своим глазам. Когда первые три окончили, подошла новая смена, и процесс продолжился, а сержант повернул ствол, чтобы хорошо его промочить и таким образом охладить. Новобранцу выпала честь закончить миссию, высушить ствол и смонтировать пулемет.
– Когда вернемся в часть, сообщу о вашей тактике полковнику! – сердито сказал молодой лейтенант. – И я хочу посмотреть, сможете ли вы снова стрелять с помощью такого ствола.
– Если не верите, можете прикоснуться, мой лейтенант, и помочь с сушкой! – Сержант улыбнулся, он знал, что уходит в отставку и времени на разжалование нет. – Я думаю, что в «Сен-Сир» не забыли вам преподать этот способ охлаждения металлов.
Стрельба началась снова, и стреляли так же метко, как и раньше. Молодой лейтенант узнал что-то полезное, не зная, что сержант преподал свой последний урок молодому поколению легионеров.
Два месяца спустя боевая группа Эрвина радикально изменила свой состав. Новый сержант имел за спиной всего пять лет службы и прибыл из Кастельнодари, где он начал свою карьеру в качестве foot-foot-а. Для него Чад был первой настоящей миссией. Георгий был самым старшим в группе и легионером с самым долгим боевым опытом, но скоро он должен был идти на кухню, и Эрвин должен был отправиться в Чад с новым напарником. Рота снова была на марше, и последний раз Георгий и Эрвин были вместе. Словак жалел, что уезжает в свою первую миссию без опытного солдата, с которым они превосходно сработались при подготовке и стрельбе. Снова они шли бок о бок по окраине города Нима, неся тяжелый пулемет. На этот раз Эрвин не строил из себя супермена и передавал оружие другим новичкам в группе, так что каждый молодой легионер мог почувствовать сложность задания.
Быть пехотинцем означает иметь здоровые и сильные ноги и поясницу. Новый сержант, как каждый новичок, горячился и помчался через холмы, не учитывая факт, что его солдаты несут значительно больший груз. На второй день марша все были усталые как собаки. Георгий подбадривал молодых легионеров, говоря им, что в легионе самое трудное – учения, потому что во время миссии нет никаких лишних нагрузок, нужно беречь силы для важных моментов. Когда все ожидали, что настало время, чтобы разбить палатки на ночь, молодой командир сказал:
– Отправляемся снова в полночь, чтобы утром быть в части.
Самые молодые легионеры были в наряде, чтобы у других была пара часов для сна, после чего надо было сделать последнее усилие, чтобы доказать, что они самая лучшая рота. Парни не были слишком воодушевлены этим желанием сержанта, но никто не имел права возражать, так что старые легионеры вытащили свои спальные мешки, а новобранцы стали караулить. Эрвин был в карауле последним, и ему пришлось разбудить в 23.30 часов группу, чтобы отправиться в полночь. В то время как он проходил мимо спящих товарищей, Эрвин представлял себе, что вскоре будет в пустыне, и окружающий ландшафт будет совершенно иным, а также и риск. Здесь вероятности, чтобы кто-то напал на них, не было, даже в автоматах патроны были холостыми. Даже вероятность, что кто-то подкрадется к лагерю легионеров, была нулевой. Правда, были розыгрыши с другими группами. Роту разделили на две группы во время учения, но опасность была не настоящая. Надо было только найти разведчика противника и по возможности взять его в плен.
Прошлой ночью молодой сержант прокрался с еще двумя парнями в лагерь второй группы и украл ствол пулемета. Кроме того, они намазали постового специальным спреем, то есть он был убит. В ту ночь ожидалась ответная операция со стороны другой группы, так что кроме новобранцев и сержант не сомкнул глаза и слушал. В какой-то момент он сделал знак Эрвину подойти к нему и тихо сказал, чтобы он через пять минут сел на другом конце лужайки и притворился спящим. Сержант услышал шорох в кустах и был уверен, что это разведчики второй группы, которые пришли забрать ствол пулемета обратно. Примерно через десять минут Эрвин вытянулся на лужайке и даже захрапел. В темноте под кустами проползли две фигуры. Сержант притворился спящим, но наблюдал за ними. Эрвин громко подражал храпу крепко спавшего человека. Дуло пулемета второй группы было неподалеку от сержанта, который слышал, как два разведчика противника продвигались к нему. Они больше не ползли в траве, а уже передвигались между спящими, успокаиваемые храпом постового. Когда они увидели ствол рядом со спальным мешком сержанта, они ускорили движение, и когда один наклонился, чтобы взять ствол, а другой вытаскивал спрей, чтобы отметить сержанта, то оба вдруг были обрызганы красной краской командира, который ждал их наготове. Они еще не пришли в себя оттого, что их застали врасплох, когда Эрвин взял их за воротники и повалил на землю. Большой словак даже успел связать ремнем одного, а на другого наступил ногой в ожидании приказов своего командира.
– Тише, тише, мальчик! – приказал сержант. – Они все-таки из наших, это всего лишь игра. Ты можешь развязать капрала и его помощника, они отмечены брызгами и выбывают из игры.
Остальные проснулись от шума и подтрунивали над окрашенными товарищами из второй группы. Тем не менее сержант был «крутым», большинство из них были новичками, и эта игра казалась им смешной, но Георгий покачал головой и поделился с Эрвином: «В настоящей битве не так просто».
Повесивших нос разведчиков отослали, и они были вынуждены вернуться в группу ни с чем.
– Так как мы не спим, – сказал сержант, – я думаю, мы должны сейчас пройти последние километры марша, не дожидаясь новых нападений со стороны другой группы.
Он очень хотел принести в часть ствол пулемета второй группы и показать его как великий боевой трофей молодому лейтенанту, командиру роты. Новый сержант отправился на задание с двумя стволами, хотя учение было без стрельбы, а второй не являлся обязательным, и теперь с трофеем легионеры должны были нести три ствола. Молодой командир не задумывался о том, что он перегрузил своих солдат, он был полон амбиций и ужасно гордился своей добычей. Сержант из второй группы, который служил на пять лет больше, не пришел лично мстить за похищенный ствол, а послал своего капрала, чем, видимо, хотел показать, что это игры для молодежи.
Большинство из группы Эрвина были удовлетворены своим новым боссом и вместе с ним чувствовали себя счастливыми победителями. Но их силы были на исходе, и каждые десять минут ребята передавали друг другу три ствола. Эрвин, как всегда, нес самую тяжелую часть пулемета и не жаловался. Сержант поздравил его: «Молодец, ты крепыш, хорошо мы им показали, после миссии в Чаде сразу же предложу тебя в обучение на капрала!»
К часу небольшая боевая группа сошла с гор, достигла шоссе и начала двигаться по дороге. Почти не было проезжавших машин, но усталые легионеры слегка растянули колонну. Георгий и Эрвин сдали пулемет другой паре и быстро шли по следам сержанта. Капрал шел последним, чтобы охранять конец колонны, но так как он нес третий ствол, он тоже начал отставать. Тогда командир поставил пару Георгия и Эрвина в конце, чтобы не позволить другим слишком отставать, а капрала, который уже очень устал, поставил рядом с собой, чтобы вести группу в более медленном темпе.
Сержант понял, нагрузка была слишком тяжела для его ребят, и решил идти за ефрейтором, который мог послужить примером для других и нес трофейный ствол почти все время, но теперь и его силы были на грани.
После часа неспешной ходьбы по асфальту они увидели вдали огни города. Это придало новые силы уставшим, и парни пошли бодрым шагом, как и утром. У них было большое преимущество – дорога спускалась в город, а не шла вверх.
Конец марша уже близился, и Георгий был готов оставить карьеру коммандос и пойти в роту обслуживания. Он хотел готовить еду для своих товарищей. Он написал матери, чтобы она перестала беспокоиться о нем, потому что заканчиваются битвы, и он дождется отставки уже как повар. Он пообещал ей провести отпуск в Болгарии среди родственников и друзей, которых не видел лет шесть. До тех пор у него не было времени подготовить документы и получить разрешение провести отпуск за границей, так как в последние годы он принимал участие в миссиях, а этот процесс требует времени. Теперь, после того как он прошел кулинарные курсы и находился во Франции, ему наконец удалось получить разрешение, и он с нетерпением ждал встречи с близкими.
Он должен был лететь в Болгарию через неделю, и на последних километрах опытный легионер задумался о людях, которых оставил несколько лет назад на родине. Его молодой напарник Эрвин молча мечтал о миссиях за пределами Европы, чтобы доказать свою силу и качество профессионального солдата. Словак был рад, что он в легионе, он любил эту жизнь, и ему не терпелось поучаствовать в чем-то реальном – постоянное обучение и тренировки уже перестали быть для него вызовом.
Молодой сержант также задумался о парнях, которые поддержали его в этом первом учении, когда он принял командование группой. Никто не жаловался на него, несмотря на изнурительный поход и усилия при переноске разобранного пулемета. Он знал, что переборщил с нагрузкой, и теперь шел очень медленно, чтобы компенсировать усталость легионеров.
Они были в километре от города, и все шли молча. У них не было сил даже говорить. Капрал все еще нес трофей во главе колонны, а сержант шел рядом с ним, следуя его темпу. Единственной надеждой было то, что менее чем через час они будут в части и смогут отдохнуть.
К сожалению, судьба распорядилась иначе. В самый неожиданный момент, когда только размеренные шаги легионеров отдавались эхом в ночной тишине, раздался рычащий рев бензинового двигателя. Пьяному водителю спортивного БМВ удалось различить темные фигуры идущих в колонне по двое с правой стороны дороги французских солдат. Он нажал на тормоза лишь, когда почувствовал, что ударил людей, замыкающих колонну. В последнюю минуту он попытался повернуть руль в попытке избежать столкновения, но реакция у него была замедленная, и парни были сметены. Автомобиль прокрутился несколько раз вокруг своей оси, а затем врезался в электрический столб.
Сержант подбежал к концу колонны, увидел разбросанные тела своих солдат и взбесился. Он подскочил к двери разбившегося автомобиля с единственным желанием забить до смерти пьяного водителя, но когда вытащил его из машины, понял, что уже слишком поздно. Молодой человек ехал без ремня безопасности и сломал голову при лобовом столкновении со столбом. Георгий в мыслях был уже в Болгарии, он даже не понял, что произошло. Его окровавленное лицо улыбалось: в последние моменты жизни он мечтал о своем долгожданном возвращении домой. В нескольких метрах от него лежало безжизненное тело Эрвина, который принял на себя удар несшегося на бешеной скорости автомобиля, спасая от смерти солдат, идущих перед ним.
Дорога была залита кровью двух легионеров. Фельдшер подтвердил подозрения группы, после того как безуспешно пытался найти пульс товарищей. «Они мертвы, сержант!» Молодой командир кивнул и потянулся к рации, чтобы сообщить плохую новость лейтенанту. Всего несколько минут назад сержант был так горд собой и своим первым учением в качестве командира боевого подразделения, что все еще не мог понять, как судьба приняла такой оборот. Он потерял двух солдат, которыми больше всего гордился, – болгарина, который доказал свою преданность во время миссий, и родившегося легионером словака венгерского происхождения. Его сердце разрывалось от горя, потому что он понимал, что эти ребята своими телами спасли жизни остальной части группы. Их смерти запомнят, как героизм, проявленный в бою, а оставшиеся в живых после той ночи никогда не забудут их.
Два дня спустя легионеры из крупнейшего полка французской армии стояли навытяжку перед двумя черными гробами, покрытыми флагом легиона. Рота Георгия и Эрвина была в мундирах – зеленые галстуки и Белые кепи. Полковник Второго пехотного полка отдал честь и после минуты молчания все подразделение как один запело: