Я стояла в зарослях снежноцвета и старательно жевала приготовленную для Киммера сонную траву. Ветер легонько качал заросли диковинного растения, послужившего мне отличным укрытием для охоты. Изредка он проходил и по мне, отчего я непроизвольно вздрагивала и зябко подергивала плечами. Не мое это, стоять вот так, полностью обнаженной. В тепло бы, под пледик шершавый да с книжкой увлекательной, любоваться на надвигающуюся на логово осеннюю хмарь. Эх, мечты-мечты…

Рано утром я пришла к дворцу короля Сарии, и меня неожиданно туда впустили. Суматоха, связанная со скорой свадьбой, сыграла мне на руку. Требовалось привести дворец в надлежащий порядок, дабы он соответствовал высокому званию места соединения двух сердец, скрепленных если не по любви, то точно по расчету. И дабы порядок этот пришелся по душе венценосным родственникам элирийского монарха, которых априори должно быть много.

Я даже умудрилась немного поработать служанкой: привела в порядок одну из дальних комнат, лишенную женской руки уже долгие годы. Девочки шептались, мол, там живет привидение прапрабабки принцессы, жутко агрессивное и пугающее всех, кто посмеет потревожить упоительную атмосферу затхлой пыли и расплодившейся плесени.

Историей этой я не прониклась и не впечатлилась совершенно, и во время моей уборки никто из мира неживых не посягнул на честь, красоту и плохой характер наглой гостьи. Чувствовал, видимо, что падать в обморок я не собираюсь, а вот тайны сарийского дворца очень даже мне любопытны. Вдруг да и захочется побывать на свадьбе Киммера и принцессы без приглашения.

Кстати, видела я их. Хорошо смотрятся! Она вся такая изящная, в платье с глубоким декольте и с фальшивыми интонациями в голосе. А он весь такой высокий, с черными волосами до плеч и в странных перчатках. Идут, воркуют, и принцесса как бы невзначай Киммера за локоток держит, чтобы не убежал, да цепко так и профессионально, что я даже немного позавидовала.

Насмотрелась я на них вдосталь да поспешила в сад. Стражнику, что стерег в него вход, наплела с три короба о безумной любви к златокудрому воину, который служит здесь и ждет меня ровно в полдень каждый день в самой темной части дворцового сада.

И вот я тут. Жую сонную траву и держу склянку с зельем. Да периодически поглядываю то на исчезающий в листьях снежноцвета мой временный наряд служанки, то на непрерывно петляющую тропу, принца ожидаючи.

Хорошее растение этот снежноцвет, полезное. Пожирает все неодушевленное, что попадается в его ветки. И цвести потом начинает лучше, ярче, фееричнее. Ух, язык уже начал заплетаться! Пора зельем его размягчить!..

Пью я гадость с металлическим привкусом, пью и голой спиной чую, что кто-то на меня смотрит. Без злого умысла так, по-доброму, но все равно неприятно. В таком виде меня должен лицезреть только муж. Если Марлоу, конечно, к тому времени надумает навестить свой давно умерший род, иначе не видать мне замужества, как собственной свободы. И я верю, что это не противоречащие друг другу вещи, да-да!

Оборачиваюсь, и хорошо, что закончила приготовления к похищению Киммера, иначе бы точно подавилась или травой, или зельем.

Дриада! С меня ростом, но с более женственными формами, вызывающими поднятие духа у мужчин и непродолжительную зависть у женщин. Одеждой, как и я, небогата. На ней — бусы, на мне — ошейник. Подарок Марлоу, чтоб ему сегодня икалось!

Стоим и смотрим друг на друга. Она — с лучезарной улыбкой, я — с затаенным страхом. Вот только возни перед важным заданием мне для полного счастья не хватало! Нет же, защитниц леса мне подавай, которые за покореженные дубы и истоптанные поляны готовы рвать глотки тем, кто не ценит красоту святой природы.

Да поматерей, чтобы отметины боевые на руках видны были, при взгляде на которые шансы на благополучный исход неумолимо начнут таять. Боги, чем же я вас так сильно прогневала?!

— Не бойся меня и возьми это. — Дриада протянула мне маленький желудь, не убирая доброжелательной улыбки с зеленого лица. — Он тебе еще пригодится!

И пальцем показала в сторону аллеи.

Я молча спрятала желудь за подкладку ошейника (подарок все-таки, нехорошо выбрасывать!) и услышала, как в жужжание мирно летающих стрекоз и вечно торопящихся жуков вклинивается голос избранницы принца Элирии.

Обернувшись, я узрела шумную процессию, заводилой коей и была принцесса. Она осталась неизменной. А вот Киммер будто искупался в фиолетовом облаке — таким он предстал моему измененному зрению.

Перед трансформацией мне вздумалось посмотреть напоследок на дриаду, но я никого не увидела.

Она исчезла так же бесшумно, как и появилась за моей спиной.

И так каждый раз!

Каждый раз, когда я возвращаюсь с удачно завершенного дела, мне снится все то, что происходило в тот день. Словно давая возможность исправить мелкие косяки и неурядицы, возникшие в ходе выполнения моего задания, которые я, к слову, изменять категорически не желаю. Потому что бессмысленно во сне что-либо дорабатывать — в реальности лучше не станет. Не вернет судьба время назад, как бы мне этого ни желалось. Да и не сильно прям хочется, потерплю, не впервой!

Наглый солнечный свет, пробравшийся в мою комнату через неплотно задернутые шторы, заставил меня подняться с удобного матраса и перестать рефлексировать из-за вчерашнего дня.

Заплела привычную косу, положила подаренный желудь в кармашек любимого закрытого платья с высоким воротником и спустилась вниз, в комнату Милики.

Впервые я оставила ребенка так надолго и искренне верила, что принесенные мной подарки помогут загладить вину одной безвольной драконицы.

Во всяком случае, перед моим уходом Милика ими заинтересовалась, перебирала и рассматривала понравившиеся ей игрушки ручной работы. Подозреваю, что их лично изготавливал Малик, чей талант резчика по дереву Марлоу не раз использовал для собственных нужд.

Зайдя в комнату девочки, я никого не нашла.

Пусто.

Шрама и Тихони тоже не было на месте, что меня обрадовало и успокоило. От Милики они не отставали ни на шаг, неукоснительно исполняя мой приказ. Значит, где-то гуляют по замку, и правильно! Нечего ребенку сидеть в четырех стенах, пусть развеется!

Недолго думая я пошла к Гарконашу. Давненько я не навещала ворчливого старика, проводившего дни и ночи в своей библиотеке.

Потянув громоздкую дверь на себя, зашла в святая святых замка и обомлела. Такой картины мне наблюдать еще не приходилось!

На неудобной скамье, повидавшей еще старые кости родни Марлоу, спал наследник Элирии! И не один, а со Шрамом, решившим, что холодные плиты не заменят теплого бока принца и надо пользоваться этим, пока Киммер не передумал.

Милика нашлась на противоположной скамье. Ей компанию составил Тихоня, причем малышка умудрилась не выпустить любимого мишку из цепких объятий. Какая преданность!

Нашли себе место для отдыха, нечего сказать! И что я буду теперь с Киммером делать?

Его так просто назад в темницу не затащишь! Милика начнет интересоваться, где он пропадает и как скоро вернется обратно. Малышка у меня молчаливая, но деятельная, начнет искать своего нового знакомого и найдет то, что вытаскивать на свет не следует. А я потом объясняй, зачем в замке темница и как часто я в ней принцев мариную.

Что же делать?..

С верхних полок упала книга. Достаточно пухлый томик в кожаном переплете.

Как полагается подобным изданиям, сей труд длиною в жизнь должен был неминуемо встретиться с полом и оповестить библиотеку громким хлопком о падении. Но не тут-то было. Он завис, как и я прошлым вечером, будучи в драконьем облике. И усердно заколыхались страницы, слово крылья гигантской бабочки.

А потом появился глаз. На тоненьком отростке, с большим голубым зрачком и пушистой ресничкой.

Выглянул из корешка книги и осмотрелся. Заметив меня, он принялся устраивать себе гнездышко на вспомогательном столе, заваленном непонятными свитками и картами.

Интересно, это Киммер так похозяйничал или Милика разошлась на радостях, что здесь появился человек? Склоняюсь к первому варианту, Гарконаш ребенка никогда бы не подпустил к «бесценным артефактам прошлого»!..

— …настоящего и будущего! Настырный принц тебе в этот раз попался, из темницы сумел выбраться, Милику очаровать и псов твоих слюнявых, чтоб им пусто было! Просил же не пускать их в мою берлогу, не переношу запах псины, а-а-а-а-апчхи!

Лишенный голосовых связок, продукт темной магии общался только ментально. Иногда, правда, пытался подглядеть тайные мыслишки собеседников, но я быстро научилась пресекать подобные попытки. Главное, не думать ни о чем лишнем в минуты открытия «полей» сознания, иначе на не знающих пыли страницах рукописи появятся сакральные записи драконьей души!

— Рада видеть, Гарконаш, что все твои страницы уцелели. Они тебе сильно докучали? — спросила я.

— Немного. — Гарконашу надоело искать удобное место, и он перелетел ко мне на руки.

Любила я, когда он так делал. Особенно малышкой. Гладишь теплую шершавую книгу, и как-то теплей на душе становится. Уходит ощущение одиночества. Долгие годы в замке мне компанию составлял лишь один Гарконаш. Тихоня и Шрам появились намного позже.

— Милика уснула быстро, а с Киммером мы перекинулись парой-тройкой фраз. Хороший принц тебе попался, начитанный, есть о чем с ним поболтать. И что записать, само собой!

— Он не мне попался, а Марлоу! — Я внесла ясность, иначе Гарконаш начнет потом издеваться, активно паразитируя на образе принца. — Вижу, что ты даже карты показал ему, так он тебе понравился?

Гарконаш возмущенно завозился у меня в руках:

— По-о-о-прошу без намеков, юная леди! Я могу и обидеться! Неужели, Кайла, я давал тебе повод усомниться в моих пристрастиях?!

— О нет, Гарконаш, не давали. — Я мысленно хихикнула, вспомнив, что главный разум замка любит засыпать между томиком по астрономии и хилой книжонкой по гаданию на навозной куче.

— То-то же! Я оказал тебе неоценимую услугу, показав Киммеру карты. Теперь он и подумать не посмеет о побеге, не то чтобы его осуществить.

— Ты этого добился, просто показав ему карты? — недоверчиво переспросила я. Сомневаюсь, что человек, который сумел выбраться из тюрьмы и сдружиться с берийскими псами, может так легко сдаться!

— Просто показав ему карты, — довольно прошелестел Гарконаш. — И сказав, что выбраться из Ведьминой Чаши самостоятельно невозможно. Ты бы видела, как изменилось его лицо!..

Не хотела бы я этого видеть! Как исчезает надежда в глазах, а на ее месте появляется безразличие и апатия. Как сутулится бравая фигура и забирается в самый дальний угол темницы, не реагируя на еду и запоздалые извинения. Всего раз я не выдержала и призналась одному наглому пухлому принцу с жидковатыми усами, почему не боюсь армии его влиятельного папаши. Она же просто сюда не дойдет!

Ведьмину Чашу не так-то просто отыскать. Вернее, практически невозможно.

Это огромный кратер посреди бескрайней ледяной пустыни, в которой властвуют свирепые ветра, резко переходящие в бураны, а под ногами хрустит лед, едва прикрытый снегом.

Увидеть Ведьмину Чашу за шквалом метели сложно, как и остановиться у ее края за несколько секунд до знакомства с ее чудесным внутренним миром, полным тайн, загадок и опасностей.

Я до сих пор не понимаю, как подобное место могло возникнуть. Только по замыслу богов, не иначе!

И каким образом предки Марлоу сумели построить здесь замок?! Как смогли достать материалы для него? Тут же лес кругом, с небольшими озерами с чистой водой и маленькой речкой, делящий Ведьмину Чашу на две неравные части.

А вокруг горы. Гладкие, без единого выступа, словно неведомый каменщик приводил их к единому порядку по желанию богатого заказчика. Они увенчаны ледяными шпилями, со стороны которых и дует тот выжигающий тепло ветер, что не дает спокойно бродить по территории замка утром и вечером.

Неужели камни для замка тащили через порталы?

— Он знает про меня? — поинтересовалась я у Гарконаша, не уточняя, кого имею в виду. Действительно, о ком же еще я могла спрашивать?

— Разумеется, — вальяжно выдавила из себя книга. — Киммеру известно, что есть некая Кайла, которая присматривает за замком. Она занимается еще и теми, кого приносит негодник-дракон. Кормит их, поит и лелеет — особенно тех, кто ведет себя тихо, мирно и скромно. Думаю, принц мне поверил, ибо это — настоящая правда! И разве я не заслужил награды за свои старания?

— Заслужил, еще какой! — Я энергично почесала переплет, отчего Гарконаш довольно заскрипел страницами, а Тихоня повел ушами, но открыть глаза не рискнул.

Стоило летающей книге появиться в поле зрения пса, и в нем сразу же просыпалось острое желание схватить непонятный предмет и как следует его потрепать. Останавливало Тихоню только то, что Гарконаш был очень дорог хозяйке и его потеря принесла бы радость лишь одному обитателю этих покоев. Шраму, боящемуся одушевленной книги сильнее, чем еженедельных купаний.

Никого будить я не стала. Пусть отдыхают. Когда еще принц сможет вот так просто подремать с берийским псом, не боясь за свою честь, достоинство и дорогую одежду? А пока мне никто не мешает, я займусь делами. Но сначала загляну к грифону, посмотрю, пережил ли он ночь после нашего знакомства.

Перед визитом к диковинному зверю я набрала ведро воды из колодца и развела в нем несколько капель с лепестков одного колючего цветка, растущего рядом с горной границей Ведьминой Чаши.

Он цвел раз в шесть лет и оставался открытым не более двух секунд, поэтому приходилось действовать быстро и аккуратно, дабы суметь собрать ценную влагу, копившуюся в нем не один день. Обладая целебными свойствами, сей цветок также имел длинное громоздкое название на языке, в котором гласных оказалось всего две, а согласных столько, что я сбилась со счета. Его легко выговаривал Гарконаш, а мне вот подобные вершины никогда не покорялись. О чем я, к слову, особо и не жалела.

Возле входа в конюшню меня поджидал грифон, усердно делающий вид, что выбрался он ради любования новыми окрестностями, а я так удачно мимо приходила!

Зверь довольно жмурился от выглянувшего из-за облаков солнца, зябко поеживался от непрогретого воздуха и напевал орлиную песню, будто бы здороваясь с наступившим утром.

Завидев меня, грифон перестал праздновать начало нового дня. Он прищурился и закурлыкал с другой интонацией, словно жалуясь на свою судьбу в целом и на одну девушку в частности, а потом небрежно повел подкопченными крыльями, точно проверяя, что они остались на месте, и вальяжно затрусил ко мне.

Я же пугаться не спешила и поставила возле него ведро воды. Диковинный зверь не стал воротить клюв и изображать из себя птицу высокого полета.

Он прекратил оглашать замок криком разбуженного часового и благодарно припал к воде, намереваясь утолить накопленную за ночь жажду.

Любоваться тем, как пьет грифон, я не стала, поскольку мне однажды довелось увидеть сей процесс, и перспектива наблюдать его повторно меня не прельщала.

Поэтому я оставила полуптицу-полульва восполнять истраченные запасы организма и прошествовала в башню, противоположную той, где прошла моя ночь. В замке подобных построек насчитывалось всего четыре.

Башня, в которой я оказалась, использовалась мною для хранения основных пищевых запасов, как гордо именовал их Гарконаш. Сам летающий ум, честь и совесть располагался в донжоне, наиболее пригодном для проживания и благополучного обитания в стенах замка. Компанию ему составляли Милика со Шрамом и Тихоней, а также различные предметы мебели, портреты, забитые шкафы с одеждой семейства Марлоу и огромная библиотека, занимающая целый этаж немаленькой башни.

В донжоне я старалась проводить время либо в обществе великого всезнайки, ребенка и берийских псов либо за готовкой еды на кухне для себя и вышеперечисленных личностей, за исключением летающей книги. Гарконаш не нуждался в земных яствах, ему достаточно простой духовной пищи от пыльных кусков бумаги.

Вся обстановка в башне напоминала мне о Марлоу, что распаляло желание крушить все, что попадется под руку. Поэтому одна я там старалась не находиться. Мало ли что могло произойти.

Помимо библиотеки, кухни, больших залов и помещений в донжоне усилиями предков мага была построена купальня, единственная в целом замке. Ею не пользовалась ни я, ни Милика, ни тем более Гарконаш. Что-то сломалось в механизме подачи воды, а исправить поломку оказалось не в моих силах. Здесь нужны были крепкие руки, мужские мозги и умение приложить эти две важные составляющие в одном месте, да так, чтобы был толк.

Мозгами обладал Гарконаш, а с руками не срослось. Ни у него, ни у меня. Пока что нам хватало большой деревянной бадьи, воду для которой я нагревала с помощью запасенных дров и собственного огня, но кто знает, как часто любит принимать ванны Киммер. И по сколько раз на дню.

Башня, служившая мне для ночлега, представляла собой склад только моих вещей. В ней у меня была персональная лаборатория, в которой я создавала различные настойки, хранилище собранных трав, шкафы для одежды и комнаты для испорченных принадлежностей, которые, как я считала, еще можно вернуть в первозданный вид или вдохнуть в них новую жизнь. А также там были памятные предметы и сувениры, среди которых затесалась и парочка инородных сокровищ, доставшихся мне по наследству от прошлого обитателя замка. Не предков Марлоу. То, что имело к ним отношение, я чуяла буквально за версту.

В последней башне мне побывать не удалось. Марлоу ее закрыл. Наглухо. Как и ворота.

Но если за территорию замка выбраться можно и без использования центрального входа, то залезть в заветную башню — никак!

Потайных ходов, ведущих в нее, я не обнаружила, а от опутавших башню плетений мне медленно и неотвратимо хотелось освободить желудок от его содержимого.

И каждый раз, когда я проходила мимо запертых секретов Марлоу, во мне вспыхивала искра любопытства, которая в последнее время разгоралась все сильнее и сильнее.

Дело в том, что одним грозовым вечером в крышу башни угодила молния, и в ней образовалась лазейка. К моему неописуемому несчастью, пролезть в нее в обличье дракона не представлялось возможным. Размеры не те. И у лазейки, и у моего звериного тела.

А проникнуть в человеческом облике я не могла, поскольку была опасность сорваться с покатой крыши вниз, прямо на галереи оградительных стен. Что, собственно, уменьшало мой энтузиазм поживиться секретами Марлоу, но полностью его убить не могло.

Терпение — величайшая добродетель. И оно вознаграждается сторицей. Особенно когда удается перевоплотиться в дракона после двух лет упорных попыток добиться желаемого результата.

Самой.

Без посторонней помощи.

Первым делом я заглянула в подвал, где хранила скоропортящиеся продукты.

В основном мясо, добытое мною на охоте или купленное на рынках тех стран, в которых мне удалось побывать благодаря Марлоу и его жажде наживы. Неощипанные куропатки, замершие в последнем прыжке олени, тушки зайцев и кроликов громоздились на покрытом инеем полу, столах и полках. На вбитых в потолок крюках висели связки рыбы, речной и морской. Особой гордостью в этой коллекции съестного был обитатель подводного мира, двухметровый и грозный, угрожающе скалящийся неровной кромкой рта, словно передавая привет из черной бездны, в которую он попал.

Надо будет приготовить из него нечто грандиозное. Такое, что впечатлит Киммера. Ставлю свой ошейник на то, что подобного он не пробовал. В Элирии нет морей и океанов. И климат там недалеко ушел от Ведьминой Чаши, что уменьшает шансы появления такого гиганта в разы.

Но шла я не за дохлой рыбиной, нет. За нежным мясом кролика. Видела я, как один грифон гонялся за ушастым по всему лугу, получая от погони не меньшее удовольствие, чем от пойманной добычи. И с каким наслаждением он раздирал пушистое тельце… брр!

Взяла парочку тушек, так, на всякий случай. Мало ли, насколько оголодал раненый грифон. Тем более возвращаться мне не особо хотелось, прохладно здесь, подвал бодрит. Да и интуиция подсказывала, что нужно брать больше. Если что, домочадцы съедят.

Например, Киммер. Он же мужчина. А мужчины много едят. Так говорит Снедька, и я ей охотно верю. Она трижды была замужем, поэтому врать не будет!

Как позже оказалось, взяла я дополнительную тушку не зря!

Скучно стало грифону. Ведро пустое, никого нет, а виновница всех его бед убежала в известном направлении.

Надо ее подкараулить и напугать!

О, так она еще и с едой? Заберем ее!

Первого кролика он проглотил моментально. Настолько стремительно, что вместе с окоченевшей тушкой едва не получил добавку в виде моих не успевших спрятаться от нахала пальцев.

За второй порцией крольчатины ему пришлось немного побегать. Предчувствую, что, когда восстановятся крылья, атаки начнутся еще и сверху. А сейчас всего лишь генеральная репетиция будущих развлечений, ничего существенного!

На эмоциях я отбросила от себя еду для грифона как можно дальше, и летающий прохвост, царапая когтями плиты, устремился за ускользающим от него призом.

Передвигался он достаточно шустро, а прыжок с последующим исчезновением кролика окончательно убедили меня в лечебных свойствах капель цветка. Ранее я с подобным не сталкивалась и имела о лекарстве лишь размытое представление, да и то со слов Гарконаша.

Теперь же я с гордостью могу сказать, что эксперимент прошел удачно. Испытуемый пока еще жив и даже пребывает в сознании.

Мой воодушевленный взгляд грифон истолковал несколько иначе.

Он вдруг захромал, жалобно закурлыкал и побитой кошкой заковылял в мою сторону, понуро опустив голову. Мол, смотри, какой я раненый, уставший, какие у меня хрупкие лапки, а ты больного бегать заставляешь, жестокая женщина!

— Актер, настоящий актер из труппы, устраивающей представления на площадях в городские праздники… Точно! Буду звать тебя Актером! Нравится имя?

Грифон покаянно курлыкнул и уткнулся мне клювом в бедро, намекая на то, что его можно и погладить.

Трогала я его осторожно, боясь повредить пострадавшие перья и покрасневшую кожу. Как ни странно, явного неудобства от моих прикосновений грифон не испытывал, подставляя голову под руку и оставляя кусочки птичьего пуха на моих ладонях. Его курлыканье изменилось в тональности, и мне почудилось, будто бы в нем проскользнули нотки мурчания большой кошки, являющейся полноправной частью Актера.

— Ну все, грифонище, пора и честь знать. Дел много нужно сделать, пока солнце не заиграло в полную силу…

— Тогда вам нужен помощник, дабы дела пошли быстрее! — Мужской голос прервал нашу с Актером идиллию.

Грифон недовольно начал описывать хвостом круги, а я поморщилась, но сдержала протестующий вопль, вызванный внезапным появлением Киммера.

Я рассчитывала, что он продолжит сидеть в донжоне и носа из него не покажет. Но у принца, видимо, на этот счет было свое мнение и совсем другие планы.