В 1919 г. немцев жестоко обманули. Германия вынуждена была пойти на признание своего поражения из-за внутриполитических проблем (революция) и ввиду острого недостатка ресурсов для продолжения войны. При том что германские войска не только не были разгромлены, но и на западе, и на востоке находились на территориях противника. Берлин пошел на подписание перемирия, основываясь на 14 пунктах американского президента Вудро Вильсона (мир без аннексий, свобода народов на самоопределение и т. д.) — именно они, вильсоновские принципы, как обещали немцам, и должны были составить основу послевоенного мироустройства. Но в реальности 14 пунктов Вильсона оказались приманкой в ловушке.
(...)
Но на Парижской мирной конференции (18 января 1919 г. — 21 января 1920 г.), в ходе которой вырабатывались основы послевоенного мироустройства, разрабатывались и подписывались мирные договора, вильсоновские принципы применялись постольку, поскольку соответствовали целям и задачам победителей. Принципами жонглировали все кому не лень (а желающих поупражняться в красноречии хватало), но в целом торжествовало «право победителя». Пригодились те самые вышеупомянутые «комментарии» и «оговорки».
Вильсоновские принципы, в частности право наций на самоопределение, охотно применяли, когда речь шла об освобождении народов из-под власти империй, потерпевших поражение в войне. И, прямо скажем, победители видели в таком акте не столько торжество принципов, сколько ослабление противника (бывшего в недавнем прошлом, и, как они не исключали, вероятного в будущем) — ввиду потери им территорий, населения, экономического потенциала. Но те же принципы раз за разом откладывались в сторону, когда речь заходила о самоопределении немцев.
(...)
Французской жаждой мести, предубеждениями в отношении немцев, опасениями повторений тех ужасов войны, которые пережила Франция в 1914—1918 гг., и желанием застраховаться от них на будущее сполна воспользовались поляки. И даже намного превзошли в германофобии самих французов. Не говоря уж, что вели себя так, будто внесли решающий вклад в поражение Центральных держав. Глядя на поведение поляков, можно было вообще решить, что это Польша вынесла на своих плечах основное бремя войны и теперь по праву победителя вершит судьбы побежденных немцев (а заодно и других народов, имевших несчастье проживать на землях, «приглянувшихся» полякам).
Вторая Речь Посполитая (польск. II Rzeczpospolita) формально считалась восстановленной 11 ноября 1918-го, когда военную власть из рук регентского совета принял Юзеф Пилсудский. 14 ноября он стал начальником государства (польск. Naczelnik Panstwa), перебрав на себя и гражданскую власть, а фактически Пилсудский предстал как военный диктатор. Воссоздание государственности под флагом второй Речи Посполитой, хотя официально Польша именовалась республикой (польск. Rzeczpospolita Polska), потребовалось, чтобы подчеркнуть связь с I Речью Посполитой (1569—1795 гг.). Это, по мысли поляков, создавало предпосылки для предъявления «исторических прав» на территории с непольским населением.
Польша с ее непомерными аппетитами и амбициями, без сомнения, главный виновник того, что вильсоновские принципы, и самый основополагающий среди них — право наций на самоопределение, не восторжествовали. Конечно, это произошло при попустительстве и даже при прямом содействии союзников, но тем не менее займи поляки более ответственную и благоразумную позицию, загляни они чуть дальше своего шляхетского носа, и мир мог получиться намного более справедливым.
Но поляки чрезмерной адекватностью никогда не страдали. Они напоминали грабителя из анекдота — награбившего столько, что был не в состоянии передвигаться с непомерной ношей. Польская элита того времени вполне подпадает под характеристику, данную Ллойд Джорджем одному из деятелей, представлявших новые государства: «Не такой прозорливый и дальновидный политик, который не понимает, что чем больше он захватит, тем меньше ему удастся сохранить»[8]. Сей диагноз можно было заносить в историю болезни любого польского политика того времени.
________________________
8. ПМД, т.2, с.154.
Никто более поляков не доставил столько хлопот мирной конференции. Никто более поляков не бредил идеями великодержавного шовинизма (в этом они переплюнули даже представителей колониальных империй того времени). Никто более поляков не поставил под сомнение принцип самоопределения: «Применить в данном (польском. — С. Л.) случае национальный принцип было тем труднее, что границы «исторической Польши» менялись из поколения в поколение и часто охватывали обширные районы, население которых отнюдь не было польским ни по языку, ни по происхождению. Воспоминания о «Великой Польше» доставили немало хлопот тем, кто хотел разрешить вопрос о национальных границах на основе этнического принципа и исторических традиций. Когда поляки излагали свою программу на конференции, их требования с точки зрения всех канонов принципа самоопределения должны были казаться непомерными и недопустимыми»[9].
_______________________
9. ПМД, т.2, с.176.
Но это другим требования поляков могли казаться непомерными и недопустимыми — но только не самим полякам.
18 января 1919 г. конференция пригласила польских представителей в Париж (тем самым формально признав новую Польшу). 29 января на конференции с длинной и демагогической речью выступил Дмовский*. Его бред (иначе не назовешь) более чем наглядно характеризует представления о польской государственности, которыми были проникнуты руководящие круги тогдашней Польши.
_______________________
* Дмовский Роман (Dmowski), (09.08.1864 – 02.01.1939), польский политический деятель. В 1893-м выступил одним из организаторов Лиги народовой – национального движения, в 1897 г. преобразованного в Национал-демократическую партию. Начинал Дмовский с программы консолидации национальных сил, оппозиции русификаторской политике царских властей. Стоял на позициях противодействия социалистическим течениям. В 1905–1907 гг. призывал к подавлению революции и предлагал сотрудничество с царизмом. Во время Первой мировой войны 1914–1918 гг. выступал на стороне Антанты, возглавлял Польский национальный комитет, созданный 25 ноября 1914 г. в Петербурге, а затем одноименный комитет (создан в 1917-м) в Париже. В 1919 г. делегат Польши на Парижской мирной конференции. Основал «Лагерь великой Польши» (1926–1933 гг.) – профашистскую политическую группировку.
Отбросив в сторону вильсоновские принципы, Дмовский сразу взял быка за рога, предложив «для определения территории Польши обратиться к 1772 г., к периоду до первого раздела». Но это только должно было «послужить отправной точкой». А вообще-то, без обиняков заявил Дмовский, «устанавливая границы Польши, никак нельзя исходить из включения в ее состав только тех территорий, где поляки имеют значительное большинство». Этого мало! Собственно, и границы 1772-го полякам чересчур узки. Если на востоке — еще куда ни шло (а это означало передачу Польше Правобережной Украины, значительной части Белоруссии, Литвы), то на западе немцев следовало бы существенно потеснить: «На западе Польша не удовлетворилась бы историческими границами 1772 г.». Действительно, чего скромничать? Разве история ограничивается только 1772-м?
Дмовский копнул глубже: «Так, например, Силезия была потеряна ею (т. е. Польшей. — С. Л.) в XIV ст.». Так не подать ли ее обратно? Тем более, отметил представитель Польши, «географически Силезия тяготеет к Польше». Все шло в ход! Как не национальный состав, то «исторические права» (само собой, поляки сами определяли точку исторического отсчета)! Если не исторические права — то «географическое тяготение»!
(...)
Но что XIV век! А во времена Карла Великого, в IX в. пожаловать не хотите? Почему нет, если полякам захотелось восточных земель Германии! Дмовский заявил: «Вся территория Восточной Германии не была первоначально немецкой, но подверглась германизации». В доказательство польский представитель процитировал одного из немецких политиков, который-де когда-то сказал следующее: «В результате распада империи Карла Великого Германия потеряла на Западе, но зато выиграла на Востоке». Вот этот германский выигрыш «на Востоке» Дмовский и отнес на польский счет, призвав к восстановлению исторической справедливости. Поляки требовали всю Восточную Пруссию, за исключением небольшого «островка» со столицей в Кенигсберге![10].
_______________________
10. ПМД, т.2, с.177–178.
Как ни маразматично выглядят эти польские аргументы, официально представленные Дмовским на мирной конференции в Париже, но именно ими руководствовались поляки в своих помыслах и конкретных действиях, именно на этих исторических обидах, обращенных в XVIII, XIV и даже в IX века(!) воссоздавалась польская государственность на рубеже второго и третьего десятилетия ХХ в.
Но нередко эти идеи, не укладывающиеся в рамки здравого смысла (чтоб не сказать — идиотские), от которых за версту разило мракобесием Средневековья, получали практическое воплощение, закладывали предпосылки к будущей большой войне. Реваншистские настроения в Германии межвоенного периода, основанные на проявленной к немцам несправедливости, впоследствии окажутся питательной средой для германского нацизма. Под влиянием идей реваншизма немцы приведут к власти Гитлера. «Заслуга» поляков в этом деле, без преувеличения, очень весомая.
(...)