Зигфрид очень обрадовался, когда получил новое указание своего шефа. Сама идея ареста премьера представлялась ему какой-то скользкой, неприятной и отвратительной, ибо премьеру он сочувствовал, даже более того, проявлял явную симпатию по отношению к нему и продвигаемым им идеям. С Концепцией, которую проповедовал премьер, Штаевский ознакомился ещё лет десять назад, и внедрение её положений казалось ему идеальным решением для страны. Но время шло, никаких сдвигов в этом отношении не происходило, и для Штаевского она стала превращаться в одну из сказок про добро и справедливость, которыми так любило тешить себя человечество на протяжении веков. Когда же премьером назначили Суворова, Штаевский искренне обрадовался и с большим одобрением начал принимать происходящие в стране перемены. Потому-то и внесли в голову Штаевского сумятицу непонятные действия шефа, ему казалось, что на его глазах происходит предательство. Одно дело защищать страну и народ от происков всяческих злонамеренных шпионов и внутренних вредителей-коррупционеров, а другое – действовать против легитимно выбранной власти. Но Зигфрид был военным и очень уважал Майорова, а потому выполнял его приказания без ропота, хотя и с тяжестью в сердце. Он надеялся, что всё встанет на свои места и справедливость, в его, Штаевского, понимании, восторжествует. И теперь он был искренне благодарен Майорову за то, что тот избавил его от начинающегося разброда в голове, могущего привести к серьёзному срыву.

Поэтому, подъезжая к больнице, Штаевский был наполнен положительными эмоциями, даже патриотизмом. Охрана Президента – это вам не ловля всяких хануриков. Единственное, что смущало полковника, – это указание помочь изобретателям. Несколько не вязалось это с ночными и утренними событиями, да и тяжесть на сердце от гибели ребят была неимоверная, отчего Зигфрид никак не мог отнестись к вновь образовавшимся друзьям с симпатией.

Майор, временно командовавший охраной ЦКБ, быстро ввёл Штаевского в курс происходящего. Президент пока находится всё в том же, стабильно тяжёлом, состоянии, доктора так и не могут сказать ничего определённого. Да, главврачу звонил Андреев, попросил дать ему возможность привезти какого-то чудотворца. Сначала главврач возражал, а потом согласился – после того, как Андреев напомнил ему про какие-то прошлогодние гранты.

– Об Андрееве никто ничего плохого сказать не может – так, сплошное завистливое погавкиванье, – задумчиво протянул Штаевский, попивая предложенный майором чай. – Пожалуй, мы дадим им возможность, но под присмотром. Что ещё?

– А ещё у Луцкого прямо здесь случился гипертонический криз, его тоже госпитализировали. Он приехал с очередными светилами-докторами из Швейцарии, а ему доложили о резком падении акций Венесуэльской концессии. Вот и слёг, бедолага, – эту новость майор доложил со злорадной усмешкой – суетливого и заносчивого Луцкого спецслужбы не любили.

– Да и хрен с ним, – согласился Штаевский со злорадством майора.

У майора ожила рация:

– Товарищ майор, на пульт наблюдения пройдите срочно, там за оградой что-то происходит! – у говорившего был очень взволнованный голос.

– Погоди, майор, я с тобой, – и Штаевский побежал вместе с майором на этаж ниже, где находился пульт наблюдения за территорией ЦКБ.

Увиденное на нескольких мониторах, следящих за северным участком ограды, было несколько неожиданным. Двух мужчин буквально скрутили, просто положив их на землю, человек десять, а ещё два обшаривали стоявший у обочины непривычного облика автомобиль.

– Бандиты? Чья-то спецоперация? – Штаевский задал вопрос вслух, не надеясь на мгновенный вразумительный ответ.

– Если бы какая-нибудь из контор проводила здесь свою операцию, нас обязательно уведомили бы. Судя по всему, чья-то служба охраны или бандиты. Действуют достаточно профессионально, – всё же ответил майор, просматривая запись последних десяти минут происходящего.

– А ну-ка, лейтенант, приблизь изображение – может быть, кого узнаем? – Штаевский не сильно на это надеялся – было темновато. Изображение приблизили, но видно всё равно было плохо.

– Я могу включить прожектора, у нас они установлены рядом с каждой камерой, – предложил лейтенант.

– Замечательно! Включишь, когда их на ноги поставят. А ты, майор, быстро подготовь людей, надо, видимо, вмешаться. Ах ты, чёрт… – удивлённо протянул Штаевский, увидев лица поставленных на ноги двоих захваченных, которых собирались уже вести к машинам. Лейтенант включил прожектора вовремя, и Штаевский явно опознал изобретателя «Нимба», Сашу. Получается, не зря его Майоров предупредил, тут что-то заворачивается. Штаевский увидел, как вместе с изобретателем и вторым человеком, который, по-видимому, и был тем самым Русланом, в микроавтобус загрузили и сумку, найденную в обыскиваемой машине.

– Майор, срочно организовать слежение за ними! Я – в машину, дай мне рацию и обеспечь, чтобы те, кто будут следить, мне докладывали. Да пусть будут аккуратнее, не лезут на глаза. Свяжись с ментами, пусть окажут поддержку. И смотри, в моё отсутствие никого к Президенту, кроме местных докторов, не пускать, головой отвечаешь!

– Есть! – майор попался на удивление понятливый.

Уже через десять минут Штаевский летел по вечерней Москве в сопровождении Пумы и ещё трёх бойцов. На этот раз он сам сел за руль, и бойцы смогли оценить стиль езды одного из самых бесстрашных в прошлом стритрейсеров. Да, когда-то, в годы безденежной лейтенантской молодости, Штаевский участвовал в ночных безбашенных гонках по улицам Москвы – ему нравилось получать адреналин и дразнить злобных гаишников. Да и деньги зачастую он выигрывал. А сейчас даже бесстрашная Пума сидела рядом со Штаевским бледная и молчаливая, крепко вцепившись в ручку над сидением.

– В сторону Царицыно идут, гады, – констатировал Штаевский.

– В Царицыно вроде ничего такого и нет… – неуверенно протянула Пума.

– Посмотрим, – коротко сказал Штаевский, пролетая на очередной красный свет. Сзади послышался визг тормозов, характерный удар и звон стекла. Пума коротко выругалась про себя.

Наконец, гонка, принесшая массу новых ощущений пассажирам, закончилась, и они тихонько подъехали ко входу в Царицынский парк. Те, кто вели слежку с самого начала и сообщали курс, пробурчали в рацию:

– Обе машины подъехали к ресторану. Из головной вышел человек и направился в ресторан.

– Ага, местечко Кагановича! Ну, Вундеркинд, не ожидал! Давайте потихоньку за мной, и не светиться, – скомандовал Зигфрид приходящим в себя бойцам. – Да шевелитесь вы, барышни!

Под покровом окончательно наступившей темноты они аккуратно пробрались по парку к ресторану. Его терраса была ярко освещена, но не было похоже, что внутри идёт обычная ночная жизнь. Рядом с рестораном стояло несколько очень дорогих машин и микроавтобусов, но обычных гостей, любителей этого весьма недешёвого заведения, кажется, сегодня не было.

– У них что, санитарный день? – сам себя спросил Штаевский. Он начал прикидывать в уме, как быстро и эффективно отбить захваченных и уйти так, чтобы никто не догадался, откуда эта напасть свалилась. Получалось, что необходима была помощь, да и не вышло бы исполнить всё тихо – ресторан тщательно охранялся, полковник заметил несколько постоянно перемещавшихся вокруг него групп людей. А лихой кавалерийский наскок превосходящими силами, которые уже подтягивались, мог потом иметь непредсказуемо тяжёлые последствия, поскольку Штаевский узнал в одной из стоявших рядом с рестораном машин бронированный «Мерседес» министра МВД.

Требовался совет Майорова. Штаевский набрал номер, но никто не взял трубку, что показалось странным. Он ещё несколько раз попытался дозвониться, но всё было тщетно. Тут он увидел, что боковая дверь одного из подъехавших микроавтобусов открылась и оттуда, абсолютно свободно, выбрались те двое, которых привезли сюда не по их воле. Особенно удивило то, что никто их не сопровождал, не держал и, вообще, всё происходило так, будто и не было никакого захвата у больницы. Эти двое спокойно направились к выходу из парка, и, что было совсем уж странно, их никто так и не попытался остановить. Когда они отошли подальше, Штаевский дал сигнал своим бойцам следовать за ними параллельным курсом. Вдруг, дверь ресторана открылась, и к микроавтобусу направился тот человек, который во время захвата, судя по всему, исполнял функцию старшего. Подойдя к машине, он открыл дверь, заглянул внутрь и сразу заорал дурным голосом, срывающимся на визг:

– Тревога!

К нему стали сбегаться ходившие по периметру охранники, а он орал:

– Идиоты! Дебилы! В погоню! Олигофрены слепые! Да вон они, уходят, вы что, совсем охренели!?

Шедшие до этого спокойно, беглецы перешли на бег. Штаевский прикинул шансы, и, поняв, что беглецов сейчас догонят, приказал:

– По охранникам – огонь!

Хорошо, что бойцам не нужно было повторять. Они тотчас же открыли огонь из своих бесшумных автоматов, сразу же положив нескольких человек, а остальных заставив спрятаться за кустами и машинами. Через какое-то время со стороны ресторана началась ответная стрельба, сначала беспорядочная – во все стороны, но всё больше набиравшая смысл.

– Уходим и отстреливаемся на бегу, – приказал Штаевский. – Пума, установи несколько мин на дороге, это их задержит.

Сам Штаевский побежал за быстро уходящими беглецами и, уже не скрываясь, стал кричать:

– Саша и Руслан, стойте! Я свой! Стойте! Я хочу вам помочь! Да остановитесь вы, наконец!

Саша и Руслан остановились только тогда, когда выскочили за территорию парка. Сзади раздался взрыв, и они, от неожиданности, пригнулись, чуть не вспахав носом землю, а потом метнулись за деревья. Раздалось ещё несколько взрывов. Штаевский добежал до них.

– Спокойно, не стреляйте, я всё объясню! – прокричал он, увидев, что Саша направил в его сторону пистолет.

– Вы? – удивленно спросил Руслан. – Но какого демона? Вы же, вроде, воевали с нами?

– Такое часто в жизни бывает, когда бывшие враги становятся союзниками и наоборот. И хотя лично у меня есть к вам претензии по поводу гибели моих ребят, но я человек военный и уважаю приказы, а мне мой начальник приказал всемерно вам содействовать. Но давайте отсюда сматываться, а то они быстро опомнятся, и скоро здесь будет не протолкнуться от ментов, там же был их министр, – и Штаевский махнул рукой в сторону ресторана. В это время подтянулась и Пума с бойцами, прикрывавшими отход.

– Ну что ж, давайте, – согласился Руслан.

– Пума, двух бойцов сажай в багажник, наши гости – на сиденья. Едем обратно, к ЦКБ. Будем ехать быстро, – и Зигфрид озабоченно посмотрел в сторону начавшегося на дороге парка пожара.