Глава 34. Третий урок
… – Короче, этот «мусор» мне и говорит: «Так, мол, и так, брателло, ошибочка вышла – потерпевший признал, что он обознался. Но ты-то ведь, наверное, тоже не без греха – вон какой фингал на полрожи, небось, тоже где-то в драке участвовал или в каких иных хулиганских действиях?» И смотрит на меня так хитро, думает, я ему душу, как на исповеди, открою. Козлина мусорская! А я ему в ответ: «Фингал мне на тренировке поставили, я единоборствами занимаюсь и, вообще, за здоровый образ жизни. А ошибка того пидора арабского мне таким боком вышла, что я теперь не знаю, что и делать, – говорю. – Он мне, можно сказать, любовь сломал, паскуда, чтоб ему от импотенции сдохнуть», – Марк приостановился, пытаясь пережевать чудовищный кусок пиццы, запивая его томатным соком. Отец Роман, который сегодня был «по гражданке», то есть, в абсолютно мирских джинсах и пуховике, сочувственно поглядел на изголодавшегося «в застенках» Марка и только покачал головой. Сам он ничего не ел, пил водичку и Марка не перебивал, слушал же очень внимательно.
– Нет, ну, отец Роман, ну скажите, что за гадство такое? Только вроде с классной девчонкой познакомился, только отношения наладились и, можно сказать, почти состоялись и укрепились, как вмешивается какое-то чмо арабское, абсолютно беспонтовое, и всё ломает. И я – в ментовке, как баклан дешёвый, а Кристя вдруг оказывается из службы безопасности банка, которые мы… – тут Марк замялся и с трудом выдавил: – Э…не любим, и, вообще, какая-то хрень творится непонятная. Ментам пришлось отдать всё бабло, какое у меня было, чтобы они не цеплялись и меня выпустили. Жесть!
– А скажи, Марк, – заинтересованно спросил отец Роман, – Кристина разве не пыталась им как-то помешать? Ну, я имею в виду, как бы это тебе объяснить…
– Да пыталась, – не дослушал Марк, – и на базаре их пыталась развести, и вообще пальцы гнула – я, мол, с вами из одной касты, да вы не понимаете, с кем связались… Но мне, кажется, больше на понт их брала. А потом – так и вовсе сдулась, сидела, как кукла фарфоровая, когда меня эти вертухаи выводили, глаза, как остекленевшие. Да и я тоже был злой на неё: нет, ну надо же, – «главный эксперт службы безопасности банка!» А на вид – типичная мажора. Правда, она, конечно, не мажора, да и способности у неё не простые. В общем, я совсем запутался. Потому и попросил вас о встрече раньше, чем домой пойду выслушивать, как мне дядя начнёт выговаривать: «Я же говорил, да я же предупреждал…». Ну и что, что предупреждал, – в сердцах кинул вилку Марк, – может, мне такая кульная гёрла никогда больше и не встретится. Короче, засада…
Отец Роман, очень внимательно слушавший сентенции Марка по поводу его разбитых надежд, слегка напрягся на словах о странном поведении Кристины и, когда Марк остановился, вкрадчиво спросил:
– Ещё раз, Марк, скажи – а как выглядел этот араб?
– А я чё, рассказывал уже? Ну, такой он, типичный насос, весь на понтах. Руки все в перстнях, морда наглая, по-английски говорит хорошо очень. Скандальный такой, просто жесть. Кстати, похож на этого, ну, грузина, который этого, Мимино играл… как его…
– Кикабидзе?
– Ну да, на него.
Отец Роман примолк, покусывая губы и нервно теребя в руках салфетку. Марк расправился с остатками пиццы и теперь грустно разглядывал интерьер пиццерии и официанток, одетых в якобы итальянскую одежду, но при этом имевших насквозь азиатскую внешность.
– Ладно, Марк, не торопись с выводами, – прервал паузу отец Роман, – тут не всё так просто, как тебе на первый взгляд кажется. Запомни – ничего случайного с людьми никогда не происходит, всё предусмотрено свыше. Эта ваша встреча с тем арабом, который, я думаю, и не араб вовсе, случайностью так точно не была. Вот только зачем всё это, пока не понимаю. Ладно, дай мне время, я разберусь…
– А вы что, знаете этого хмыря? – Марк недоверчиво уставился на отца Романа. Слишком уж много в последнее время стало происходить в его жизни событий, связанных каким-то образом с молодым священником, слишком много тот знал всего, так или иначе связанного с его, Марка, жизнью. И отца знал, и о дяде слышал, и с Кристиной он познакомился при участии отца Романа. Какая-то шняга замороченная…
– Не напрягайся, Марк, я же тебе говорю – ничего случайного в жизни не бывает, всё закономерно и взаимосвязанно. Вопрос только в том, разберётся ли человек в посланных ему сигналах, поймёт ли их, сделает ли выводы? Иногда бывает очень тяжело войти в открытую дверь, люди, по гордыне своей, всё норовят через окно или даже через крышу лезть. А иногда и отворачиваются от открытой двери и идут в противоположную сторону. Мироздание их учит, наказывает, можно сказать, просто кричит: «Куда же ты прёшь, человече?» А человече глух и слеп, бредёт своей дорогой, и на правильный свой путь, тот, который его душа когда-то выбрала, ему плевать. Но только до поры-до времени, пока не упрётся в стену непроходимую. Вот тогда обычно люди и вспоминают и о Боге, и даже о Дьяволе, и каются, и рыдают, и головой об эту стену бьются. Да поздно иногда бывает, не вернуть уже упущенных возможностей. Так потом и живут, как будто и не живут вовсе, прозябают…
– А как понять, что нужно делать? Как найти свой путь? – Марк с удивлением и даже опаской смотрел на преобразившегося собеседника. Глаза священника буквально сверкали, лицо было наполнено одухотворённостью и полнейшей уверенностью в правоте своих слов.
– А… Тут не всё так просто. Продолжим наши уроки? – отец Роман с любопытством взглянул на юношу.
– Пожалуй… – задумчиво кивнул Марк.
Урок третий
– Итак, – воодушевлённо начал отец Роман, – в прошлый раз мы остановились на том, как пройти путь, чтобы стать богом. Так?
– Кажется, так, – ответил Марк.
– Так вот, сделать первые шаги на этом пути человеку должны помочь.
– Кто?
– Ну, разумеется, его родители. При помощи специальных обрядов. К сожалению, в нашем, современном обществе и сами эти обряды, и их смысл уже утеряны, а вот наши предки их свято соблюдали. Это обряды возрастных посвящений, – хитро взглянул на юношу священник.
– Чё-то как то… Это, как у индейцев, что ли?
– Нет, это, как у нас, у славян. Знаешь, зачем они были нужны?
– Ну, – пожал плечами Марк, – чтобы ребёнок себя взрослым почувствовал, да?
– И это, конечно, тоже. Но, в первую очередь, возрастные посвящения были связаны с появлением новых энергетических тел в общей структуре человека. Помнишь, мы говорили о разных энергетических телах человека?
– Смутно, – Марк с сожалением смотрел на стол, где еда уже закончилась.
– Напомню. Не буду сейчас утомлять тебя названиями этих тел – в разных школах они разные, у славян, разумеется, свои названия, суть не в этом. Суть – в предназначении. Итак, считается, что формирование первого тела, собственно физического, полностью заканчивается к первому году жизни. Далее оно просто растёт в заданном направлении. Именно в этом возрасте и проводилось первое посвящение. «Пострижены» называлось.
– А, я что-то такое то ли видел, то ли слышал. Ребёнка налысо стригут. Не очень-то красиво они потом выглядят, эти бедные дети, – Марк поморщился.
– Это потому, что родители бестолковые, не знают толком, что надо делать, а делают, – с огорчением ответил священник. – На самом деле, у девочек только небольшая часть волос состригается, и то – строго определённым образом, а у мальчиков – да, все волосы состригают. Это не просто так. У этого действия есть свой, особый, энергетический, магический, если хочешь, смысл. И все дальнейшие обряды возрастных посвящений также имеют своё энергетическое наполнение, и привязаны они к образованию новых энергетических тел. Проведение обрядов даёт детям каждый раз своеобразный толчок в развитии – идентификации своего пола, укреплении эмоциональной устойчивости, развитии ментальной составляющей. Смотри, на что похожа нынешняя молодёжь, для которой такие обряды не проводились, – безвольные, бесцельные, больные, психически неустойчивые особи без половых признаков…
– Э… Ну, не все же… – Марк поморщился, понимая, что отец Роман прав, хотя и не во всём. Вот, например, его, Марка, никто никуда не посвящал и обрядов не проводил, но ведь он же, вроде, нормальный пацан, а не какая-нибудь там амёба бесполая.
– Не все, согласен. У кого сильна родовая энергетическая составляющая, тот справляется в жизни и так. Но ведь насколько было бы легче им жить, если бы они такие обряды прошли… – покачал головой священник.
– Допустим, – решил согласиться Марк. – Но у меня тогда вопрос: крещение – это ведь тоже обряд, а его-то почти для всех детей сейчас проводят? Или для мусульман, не знаю, как у них это называется…
– Да, ты прав, – отец Роман согласно кивнул. – Но у этих обрядов несколько другой смысл. Они обладают серьёзной магической составляющей и фактически пристёгивают душу человека к определённым энергетическим образованиям, поддерживаемым множеством людей, относящих себя к различным религиозным конфессиям, в том числе и названным тобой. Эти энергетические структуры называются эгрегорами. С момента прохождения такого обряда, как крещение, человек начинает получать магическую помощь от эгрегора, но взамен отдаёт свою энергию и волю…
– Про эгрегоры я знаю, – важно кивнул Марк, добром вспомнив генеральские лекции. – Так что, вы хотите сказать, что крещения достаточно, можно обойтись без этих возрастных посвящений?
– В том-то и дело, что нет, – покачал головой отец Роман. – Недостаточно. Посвящения нужны. Более того, крещение – это обряд с очень двояким смыслом, ведь, помимо помощи эгрегора и христианской духовной иерархии, человек получает в довесок некоторую долю несвободы. Ведь часть своей духовной энергии он начинает отдавать тем, кто стоит во главе эгрегора, тем, кто его создал и им управляет.
– Мировой закулисе, да? – блеснул своей осведомлённостью Марк.
– Можно сказать и так, – отец Роман одобрительно кивнул.
– Хорошо, а если человек не хочет этого делать, то как быть? – с интересом спросил Марк.
– Не хочет что делать? – уточнил священник.
– Ну, отдавать свою энергию эгрегору или тем, кто им управляет. Как быть в таком случае?
– Как быть младенцу, которого родители насильно притащили в церковь? Остаётся только терпеть… Станет взрослым – сможет освободиться, если захочет. Другой вопрос – захочет ли?
– А у славян существует такая штука, чтобы освободиться от христианского эгрегора?
– Существует. Обряд имянаречения. Освобождает от влияния не только христианского эгрегора, но и любых иных религий и верований, – подтвердил отец Роман.
– А разве при этом имянаречении человек не переходит под власть другого эгрегора – славянского? – хитро посмотрел Марк на отца Романа.
– Конечно, переходит. Но ведь это его сознательный выбор. И если он славянин, то получает доступ к силе своей Родной Веры, а не к силе привнесённых, чужих традиций, – ответил отец Роман. – Заметь, я не говорю, что они плохие, они просто чужие… Наш генетический код – это ключ доступа к определённой энергии, в том числе и к соответствующему, родовому славянскому эгрегору. А когда нас крестят, то этот код блокируется, и мы получаемся привязанными к другому, не родному для нас эгрегору. Конечно, справедливости ради надо сказать, что за тысячу лет христианства на Руси наш код претерпел некоторые изменения, настроился, так сказать. Но ты не представляешь, какую силу начинают чувствовать в себе те, кто прошёл обряд имянаречения! Ну, конечно, если их генетический код содержит славянскую, арийскую базу. Собственно, в несовпадении наших энергетических настроек и кроется главная причина всех наших бед – живём, вроде как, на своей земле, а энергетически привязаны к чужой.
– Нет, тут что-то не складывается, – задумчиво протянул Марк, одновременно показывая официантке, чтобы она принесла ещё пиццы. – Вот европейцы, живут же куда лучше нашего, а тоже ведь, в большинстве своём, не евреи и не негры, а христиане, как и мы.
– Нет, не как мы, – жёстко ответил отец Роман. – Они, в большинстве своём, – католики, протестанты или лютеране. Короче, западная ветвь христианства. А ты знаешь, чем отличается западная ветвь от восточной, то есть, как бы, нашей?
– Ну чем, чем… У них Папа главный, а у нас – патриарх, – неуверенно ответил Марк.
– Это следствие. А причина – в том, что в девятом веке одна христианская церковь разделилась на две. В восточной ветви настаивали на постулате, что человек – это Дух, Душа и тело, а в западной – что только Тело и Душа, а Дух – это божественное свойство, к человеку отношения не имеющее. Таким образом, в Европе человека энергетически оскопили, обособив его как личность. Поэтому в Европе, а затем и в Америке, такое внимание уделяют свободе личности человека, его телу, собственной душе и почти не говорят о коллективном Духе. А у нас – наоборот, Дух, духовность – очень важные составляющие жизни. И Человек в восточном христианстве в гораздо меньшей степени индивидуально обособлен. Вроде бы, это и неплохо, однако Дух-то имеется в виду какой? Эгрегора, берущего своё начало в Иудее, возникшего две тысячи лет назад.
– Да уж… – Марк почесал затылок. – Так и что нам делать-то?
– К этому мы ещё подойдём, а пока давай вернёмся к пути человека, – отец Роман снисходительно наблюдал, как его собеседник уплетает вторую за завтрак пиццу. – Возрастные посвящения мы уже рассмотрели, хотя… Надо, наверное, упомянуть одну интересную вещь: в Советском Союзе тоже существовали своеобразные возрастные посвящения, правда, очень жёстко пристёгивавшие человека к марксистскому эгрегору. Я имен» в виду посвящения в ряды октябрят, пионеров и комсомольцев.
– У нас этого уже не было, – пожал плечами Марк.
– Не было. А ведь это и были самые настоящие магические обряды – с огнём, с клятвами, с барабанами, с соответствующими атрибутами. Правда, мало кто в те годы понимал, что на самом деле это такое… Ладно, вернёмся к нашей теме: поговорим об образовании.
– Вы имеете в виду школу?
– Я имею в виду создание человеческого образа, того, что является подобием Бога. В прошлый раз мы с тобой уже говорили, что в современном мире вся система воспитания и образования людей направлена на то, чтобы увести человека от этого как можно дальше. Чему вас учат? Как быть послушными, как вписываться в окружающее общество, как лучше и эффективнее выполнять ту работу, для которой вы, якобы, предназначены, так?
– Так! – Марк согласно кивнул головой.
– Но при этом, – продолжал священник, – вас не учат тому, как вам самим найти своё место в мире, как научиться чувствовать гармонию этого мира, как развивать свои резервы и способности, как стараться быть свободными, а главное – как всё время работать над собой, чтобы стать подобием Божьим. Наоборот, система подачи знаний расчленёнными, не связанными между собой кусками, оторванными от жизни планеты и её биоценоза, оторванными от самого человека, в результате приводит только к одному – к отрицанию необходимости получать эти знания, как ненужный и обременительный груз. Конечно, с человеком это происходит не сразу, нет. Маленькие дети, до трёх-пяти лет, ещё могут видеть всё непосредственно, умеют чувствовать не только очевидное, но и то, что находится в тонких сферах. Но постепенно, ступенька за ступенькой, это умение безжалостно стирается – сначала в детском саду, а потом – в школе. Детей учат: «То, что не изучено и не нашло объяснения в официальной научной точке зрения, того просто не существует». И потому урбанистическая культура – почти все фильмы, книги, журналы, компьютерные программы – всё, в основе своей, направлено на одно – привить маленькому человеку стойкое убеждение, что это и есть единственно правильная жизнь, единственно правильное построение общества, единственно правильный путь развития цивилизации. Заметь: почти всегда главный герой всех современных произведений – это либо спивающийся бунтарь-одиночка, не понимающий, что ему от этой жизни надо, и никому не верящий, либо, наоборот, – супермен, крепкий и надёжный, как скала, но всегда борющийся за идеалы справедливости, опять-таки, созданные этим самым обществом. А каковы идеалы? Стать богатым, сильным, якобы независимым, в общем, надёжным кирпичиком в основании пирамиды толпо-элитарного общества…
– Опа, отец Роман, да вы, я вижу, тоже лекции Петрова смотрели? – перебил Марк, до этого слушавший молча и очень внимательно.
– Я-то? Хм, – хмыкнул священник, – я не только лекции смотрел… Впрочем, может быть, ты мне сам расскажешь тогда, что такое толпо-элитарное общество?
– Прикалываетесь?
– Нет, я серьёзно. Просто хочу знать, какой у тебя сейчас уровень знаний, чтобы не повторять уже знакомые тебе вещи, – прозвучало достаточно искренне.
– Да, пожалуйста. Итак, толпо-элитарное – это такое построение общества, в котором живём сейчас мы с вами, в котором живёт, по большому счёту, весь мир. Не уверен насчёт китайцев, но и они, наверное, тоже. Никто, конечно, об этом вслух не говорит, да и мало кто знает. А те, которые знают, те молчат в тряпочку, потому что каждый, в меру своего понимания, работает на себя, а в меру непонимания – на того, у кого понимания больше, – вовремя ввернул нужные слова Марк. – Да и обидно, беспонтово такое название для тех, кто в этом обществе толпа. Но и элита – они тоже толпа, только с другим уровнем знаний и умений. Ими тоже управляют…
– Так. Хорошо. Про пирамиды власти и знаний тебе тоже не надо рассказывать, я прав? – довольно резюмировал отец Роман.
– Ну да, и про них я тоже знаю…
– Барышня, – обратился отец Роман к снующей поблизости официантке, – принесите, нам, пожалуйста, пирожных, вот этих, – он ткнул пальцем в меню, – чай с бергамотом, а тебе, – он взглянул на Марка, – капуччино. Спасибо. Итак, – продолжил он, когда официантка отошла, – значит, ты знаешь, кто, на самом деле, правит миром?
– По фамилиям, конечно, не знаю, а так – догадываюсь…
– Значит, ты знаешь, кто на самом деле назначает президентов на власть, так ведь? Назначает тот, кто может донести своё мнение и желание до тех, кому предлагается якобы выбирать, – видимо, отец Роман загодя подготовил свою речь, и Марк решил ему не мешать, хотя, в общем, уже знал почти всё, что решил ему поведать его импровизированный учитель. – Общественное мнение требует формирования. И легче всего его сформировать через средства массовой информации – телевидение, интернет, радио, газеты, журналы. Это прямой и открытый сигнал. Его можно озвучить так: на выборах у нас сегодня такие-то кандидатуры, но лучше всех – вот эти двое. Выбирайте среди них. Нам всё равно, нас любая устраивает. Об остальных вариантах, отличных от желания предлагающих, никто и не узнает, потому что у них не будет ни поддержки СМИ, ни денег, ни иных инструментов. Опосредованный, скрытый сигнал подаётся через художественные произведения: фильмы, книги, компьютерные игры, герои которых даже внешне напоминают предлагаемых. Посредством этих двух сигналов формируется и система ценностей. Сейчас, например, очень почётно быть банкиром, или продавцом нефти, или финансовым спекулянтом, или политиком. А всего сто пятьдесят лет назад в почёте были те, кто жил во имя всех людей, – герои, военные, исследователи, путешественники, изобретатели, писатели, учёные… А те, кто в почёте сейчас, считались обычными спекулянтами, и относились к ним с плохо скрываемым презрением. Видишь, как легко можно манипулировать сознанием целого общества, да что там, всего человечества? Просто правила игры всегда диктует тот, кто владеет этими Средствами Манипуляции Идеями, или СМИ. И делают они это так, как им выгоднее и удобнее. Хотя бывают и ошибки, и достаточно фатальные. Вспомни, например, как ошиблись Гусинский и Березовский, выдвигая, как они тогда думали, насквозь своего человека на роль послушной им марионетки. Как говорится, за что боролись, на то и напоролись. Этот человек сумел убедить настоящих хозяев существующего финансового порядка, что он будет им полезнее, чем эти возомнившие о себе выскочки-евреи, и вот – «иных уж нет, а те – далече», как сказал классик.
– Подождите, отец Роман, так вы хотите сказать, что наши президент и премьер, на самом деле, вовсе не такие крутые, как это нам преподносят? – Марку было, в общем-то, всё равно, так ли это, спросил он больше для того, чтобы поддержать беседу.
– Ну, как-то так, – согласился священник. – Они хоть и пытаются каким-то образом вести свою игру, но всё это до той поры, пока их игра вписывается в глобальный сценарий «хозяев мира». А чтобы не наделали никаких серьёзных глупостей, над ними поставлен наблюдатель, чтобы вовремя остановить, притормозить. Он, заодно, следит и за тем, чтобы дань с нашей страны взималась вовремя. Рыжий такой, для него даже специальную корпорацию создали, с интригующим и ни о чём не говорящим названием.
– Вы имеете в виду этого, который раньше энергетикой занимался?
– Его, Кощея Бессмертного, его, родимого.
– Так, отец Роман, давайте сначала, – попросил Марк, вяло ковыряясь вилочкой в десерте. – Кто же, всё-таки, самый крутой?
– Самый крутой… Хм… Давай-ка лучше о тех, кто считает себя таковыми. Это владельцы той штуки, которая печатает такие, всем известные зелёные бумажки, на которые, как они считают, можно всё купить.
– А, это владельцы Федрезерва Штатов? – об этих абсолютно мутных личностях Марк, благодаря просмотренным фильмам, знал очень хорошо.
– Именно, именно. Все остальные, за редким исключением, это – послушные исполнители их воли. И президенты, и министры, и известные всему миру олигархи. Короче, те, о которых все мы хорошо знаем и можем получить информацию о них отовсюду…
– Ну, понятно, вывески. Разменный материал. А на самом деле – Ротшильды, Морганы, Рокфеллеры, Куны. Это я знаю.
– Молодец. Ниже исполнителей стоят вывески для исполнителей, а также те, кто отвлекают внимание, – актёры, певцы, музыканты, прочий художественный бомонд. Это тоже понятно, да?
– Пока без проблем, я, в общем-то, всё это и так знал, – начал терять интерес Марк.
– Опять-таки, молодец, – спокойно продолжил отец Роман, видимо, решив выговорить всю обязательную программу. – Чуть поодаль стоят, как бы составляют другую грань пирамиды, те, кто способствует развитию теперешней цивилизации, – учёные, изобретатели, короче, те, кто, вроде как, не занимается политикой и властью, но, на самом деле, делает эту власть устойчивее и от неё же кормится. Они двигают науку, придумывают новые технологии, создают новые знания, но всё это делают только в русле устремлений верхушки пирамиды, по крайней мере, делали до совсем недавнего времени.
– А теперь?
– Теперь верхушка пытается всячески ограничить новые исследования, поскольку уже не в состоянии справиться с последствиями старых. Закон времени прошляпили, ха-ха… Следующий срез – это те, кто верхушку оберегает, а низы ограничивает, – полиция, армия, спецслужбы всякие. Ну, и потом идёт собственно толпа, те, кого элита презрительно называет биомассой, – отец Роман скривился, настолько тяжело далось ему это слово.
– Отец Роман, а что является движущей силой, в смысле, что определяет, какому именно срезу пирамиды принадлежит какой-нибудь человек? – Марк случайно влез локтем в недоеденный десерт и тихонько выругался. Тут же подбежала официантка, тарелку забрала, но салфетку Марку не предложила. Впрочем, Марк даже не обратил внимания на особенности местного сервиса – слишком увлекательной опять стала беседа.
– Что определяет? Ты знаешь, раньше, в древние, дохристианские времена, наше славянское общество условно делилось на варны – своеобразные сегменты общества. Была варна весей, или хозяев, тех, кто умел и любил работать с материальными благами, организуя и приумножая их, была варна витязей – тех, кто любил воевать и руководить, была варна ведающих – тех, кто занимался сбором, анализом и переработкой информации, то есть, как бы современных учёных. Только от учёных ведающие отличались тем, что вплотную взаимодействовали с богами и высшими сущностями. Наконец, была варна тружеников – людей, кто строил свою жизнь на результатах своего ручного труда, никуда особо не стремился, доверяя управление обществом более сведущим людям.
– А, знаю, – довольно протянул Марк. – Варны – это касты, как в Индии.
– Не совсем так. Современные индийские касты – это очень жёсткие, почти незыблемые образования. Принадлежность к ним определяется правом рождения. А варны – это то, куда мог попасть любой член общества, лишь бы он соответствовал критериям. Более того, варна – понятие условное, не несущее никаких ограничений. Просто правильно определённая варновая принадлежность давала человеку возможность счастливо и наиболее эффективно прожить свою жизнь, найти свой путь и выполнить своё предназначение. Если в течение жизни человек менялся, то менялась и его варна. Но, опять-таки, никто ничего не запрещал. Самое важное – это то, что варновое общество не было пирамидальным. Оно имело сферическую структуру. Не было элиты. Каждый просто выполнял свою долю необходимой для жизни общества работы, не пользуясь при этом никакими особыми благами. Может ли волхв прожить без защиты воина или без труда пахаря? В принципе, сможет. Но тогда он не сможет заниматься своими прямыми обязанностями. То есть, обязанности были разные, а вот привилегий почти не было. Наоборот, чем более социально значимыми были выполняемые функции, тем выше была ответственность. Понимаешь? – обратился отец Роман к Марку, заметив, что тот начал откровенно зевать.
– Понимаю, чего тут непонятного, – буркнул в ответ юноша.
– Я вижу, ты уже устал, но давай уже закончим, чтобы потом начать с новой темы, – настойчиво предложил отец Роман, заказав ещё кофе. – К сожалению, в пирамидальном обществе варновая принадлежность приобретает черты застывших каст, а потому современные социологи придумали новое деление людей – по типам психики.
Марк встрепенулся сказать, что об этом он тоже слышал, но потом мысленно махнул рукой, решив дать священнику выговориться до конца. А ну как чего нового расскажет? А тот увлечённо продолжал:
– Основная масса людей на Земле, как бы ни было грустно это осознавать, принадлежат к «животному типу психики». Главная цель их жизни – это получение максимального количества разнообразных удовольствий, удовлетворение простых потребностей организма. Поесть вкусно, поспать удобно, совокупиться вовремя, получить хорошую машину, съездить отдохнуть, купить дорогую одежду – в общем, быть ухоженным, сытым и всем довольным животным. Такие люди могут даже увлекаться чем-то, ходить в церковь, за что-то переживать, но делают они всё это на уровне инстинктов. Если их спросить, зачем они живут, какова их цель, ответить они не смогут. Главный аргумент будет – чтобы не хуже, чем у других, чтобы как у всех. Знаний и любопытства у них хватает только на то, чтобы, образно говоря, добывать себе пропитание, и в жизни их волнует только одно – комфорт и безопасность. Людьми с животным строем психики очень легко управлять – знай себе регулируй подачу корма и иных удовольствий да пугай вовремя.
– Прикольно, – откликнулся Марк, заодно пытаясь примерить сказанное на себя: а каков, собственно говоря, он сам, не животный ли тип психики у него? Сам себя утешил – вроде как, думает не только о еде и удовольствиях – и успокоился.
– Да уж, прикольно. Второй тип психики – зомби-биороботы. Это люди, которые, сами того не зная, выполняют некую программу жизни, индивидуальную или социальную. У этих людей главная цель – выполнить программу. Ну, например, стать хорошим специалистом в какой-нибудь области, или артистом, или военным – неважно, хоть пиратом или священником, важно, что такой человек всё равно не понимает, зачем он это делает. Есть цель, и он к ней идёт, но не знает, зачем он это делает. Таких людей обычно обучают специально, и неплохо обучают, но только так, чтобы в результате обучения целостной картинки мира у них не сложилось. То есть, чтобы вместо стройной и устойчивой мозаики получился постоянно меняющийся калейдоскоп. Есть яркие кусочки, и из них выстраивается картинка, но чуть встряхни или добавь ещё один кусочек, и картинка уже совсем другая. Таков принцип калейдоскопа. В мозаике же, если какой кусочек изъять или добавить, картинка не исчезает, остаётся прежней. Управлять индивидами с таким строем психики и калейдоскопичным восприятием мироздания тоже достаточно легко, главное – знать управляющие алгоритмы.
– Э… – задумался Марк. А ведь выходило, что у него нет ни чёткой цели, ни понимания, зачем он что-либо делает. Эге…
– Поехали дальше, – усмехнулся отец Роман. – Следующий тип психики – демонический. Этими людьми управлять невозможно, они сами управляют всем, сами пытаются формировать мир вокруг себя. По крайней мере, они в этом абсолютно уверены. Зачастую они достаточно хорошо понимают всё происходящее вокруг, видят истинные причины и умеют хорошо предугадывать следствия. Знаний у них, как правило, – хоть отбавляй. Такие люди – обычно крупные и яркие учёные, бизнесмены, политики, писатели, философы. Главное, что определяет их жизнь, – это уверенность в том, что мир вращается вокруг них и для них. Все, или почти все, диктаторы и завоеватели имели демонический склад личности – и Наполеон, и Гитлер, и Черчилль, и Ленин. Ну, и конечно, твои любимые хозяева ФРС – это тоже «демоны». В переносном смысле этого слова, разумеется, – опять улыбнулся священник. – Вот они и составляют почти самую верхушку пирамиды.
– Да уж, точняк, стопудово, – кивнул головой Марк.
– Ну что ж, я рад, что ты со мной согласен, – улыбка отца Романа становилась всё шире. – Пока что те, о ком мы говорили, – это всё кирпичики пирамиды. А, чуть не забыл. Есть ещё один срез – те, кто составляют песок под фундаментом, так называемые «опущенные в противоестественность». Это те, кто весь смысл своей жизни видит только в выпитом стакане водки или вынюханной дорожке. Человеческие отбросы, мусор. Ну, а теперь о хорошем: только те, кто верит в свою божественную сущность и свою жизнь не тратит попусту, а наоборот, всё время старается жить в русле Божьей воли и стремится понимать и принимать настоящую суть всего происходящего, – только они свободны от пирамиды, от её власти и давления. Стать настоящим Человеком, тем, кто должен быть образом Божьим, очень сложно, но вполне возможно. Главное условие – найти свой путь и идти по нему, стараясь постоянно слушать Волк» Мироздания, Волк» Всевышнего. Помнишь нашу первую беседу насчёт машин и их предназначения?
– Конечно, помню, – ответил изрядно погрустневший Марк. – Вот только как узнать, чего именно Бог от тебя хочет? Он же не пришлёт тебе письмо: «Хочу, чтобы ты сделал так», правильно?
– Э, – сразу посерьёзнел отец Роман, – это и есть самое сложное. Бог с каждым беседует на языке жизненных обстоятельств, главное правильно их воспринимать. А для этого, в первую очередь, нужно победить в себе животное начало. Любая зависимость, любая страсть искажает восприятие, неважно, от чего зависимость или к чему страсть – к еде, сексу, быстрой езде или новым книгам. Об алкоголе, никотине и наркотиках мы уже с тобой говорили, это вообще недопустимо. А в остальном необходимо придерживаться главного принципа – не надо насиловать обстоятельства. Если ты пытаешься что-то сделать, а у тебя упорно не получается, – оставь, это не твоё. Потому что даже если у тебя и получится, то пользы всё равно не принесёт. Это как у родителя с ребёнком: умный родитель позволит ребёнку набивать неопасные шишки и синяки, чтобы ребёнок научился сам. А потом умный ребёнок научится спрашивать у родителя, как ему поступить. Для того и нужна молитва или медитация, чтобы спросить у Бога совета и помощи. И не забыть потом поблагодарить за урок, – отец Роман лукаво взглянул на Марка.
– Спасибо, отец Роман, – выдавил из себя Марк, поняв намёк. – Значит, если у меня что-то хорошо получается, то для этого Бог меня и предназначил? Ну, например, если у меня абсолютный слух, то мне нужно учиться играть и сочинять музыку, а если я этого не стану делать, то Бог меня накажет?
– Не то, чтобы накажет, но обязательно покажет, что ты делаешь неправильно, – кивнул священник.
– В общем, понятно. Но, всё-таки, отец Роман, вы так и не сказали, а кто же на самом верху пирамиды, кто есть этот таинственный глаз, который изображён на долларовой купюре?
– А глаз этот – те, кто направляет и планирует развитие современного общества, тот, у кого есть концепция, по которой общество живёт. И я тебе о них уже рассказывал, это…
* * *
В этот момент у Марка зазвонил телефон. Он раздражённо взглянул на экран, но ответил:
– Да, Оранж, чего тебе? Да, привет, привет, чего хотел? Где был? Тебе лучше не знать, ты ещё маленький. Что? А чего сегодня? Момент благоприятный? Ну, хорошо, бегу… Простите, отец Роман, надо бежать. Да и информации под завязку. Ещё раз спасибо, было очень интересно. Но и вопросов осталось много, – последние слова Марк договаривал уже на бегу.
– Ничего, у нас ещё будет возможность получить ответы, – вслед уходящему юноше крикнул отец Роман. – С Богом! А твоим делом я займусь, постараюсь разобраться со странностями, с Кристиной и арабом, – пообещал он.
– Заранее спасибо. Пока! – донеслось от выхода. Марк выбежал из пиццерии, не дослушав объяснения священника, потому что его взбудоражило сообщение Оранжа о готовящейся на сегодня новой акции. И только когда уже ехал в метро, он вспомнил, что не расплатился за съеденную пиццу. Впрочем, после ночных приключений денег всё равно не осталось…
