Из-за руля «Ягуара» можно наблюдать за окружающим миром со снисходительностью. Нет, конечно, не с той самодовольной уверенностью, которую дарует руль «Бентли» или «Ламборджини», но всё-таки с некоторой степенью превосходства, это точно. Зверёк на капоте приготовился к прыжку, сиденье удобно до сибаритства, салон пахнет дорогой кожей и деревом – можно и расслабиться, кое-какие вершины взяты, хотя, безусловно, есть ещё к чему стремиться. Такие мысли оправданы, если ты – владелец «Ягуара». Если же ты просто его водитель, то они могут иногда появляться, так сказать, под воздействием флюидов. Ну, а уж если ты всего лишь друг владельца и за рулём этой кошечки оказался случайно, и своей такой у тебя нет и не предвидится в ближайшем будущем, то подобные мысли ни к чему хорошему не приведут, только навредят, поскольку действуют крайне расслабляющим образом.

А вот Марк, сидя за рулём Кристининого «Тишки», ни о чём таком не думал. Некоторая нервозность ожидания, близость самого роскошного места Москвы, а заодно и резиденции правителей одной из самых мощных империй в новой истории создали в голове Марка коктейль из смутных образов, отрывистых воспоминаний и фантазий, связанных со светлым будущим. В том, что будущее будет светлым, Марк нисколько не сомневался, и при этом его не смущала та зыбкость их сегодняшней ситуации, о которой любой здравомыслящий человек высказался бы очень коротко: «Полный трындец!»

Более всего он был сосредоточен на попытке переосмыслить свой последний разговор с отцом Романом. Этой ночью Марк, уставший от неопределённости, подловил священника в полутьме кухни и потребовал объяснений. Отец Роман присел на дряхлый табурет, долго тёр одной рукой переносицу, теребя другой очки, а потом усталым голосом спросил:

– Что ты хочешь знать?

Четвёртый урок

– Я… – Марк растерялся, не зная, какой вопрос для него самый важный. – Я… наверное… Вот скажите, отец Роман, почему Игра настолько пересеклась с Концепцией, ведь придумали её, я имею в виду Концепцию, обычные люди, а не какие-нибудь там маги и колдуны?

– Потому что в Концепции есть очень большой потенциал. Она привлекает всех думающих людей, недовольных существующим миром, и опирается при этом на научную основу. Многие современные люди далеки от Бога и Веры, так вот Концепция – это их путь. Тем же, кто принимает мир таким, какой он есть, не жалуясь ни на что и понимая, что материальный мир – это игра для наших душ, Концепция помогает быть эффективными в этом мире, ведь в ней есть очень хорошие разделы об управлении, социологии и экономике. Это, если хочешь, дарованное Богом своеобразное откровение. Только в этот раз пророком выступает не отдельно взятый человек, а группа. Более того, каждый, принявший и понявший Концепцию, начинает и сам быть немножко пророком. То есть сложилась уникальная ситуация: на данный момент бессмысленно уничтожать пророка и пытаться опять всё перевирать, потому что приняли Концепцию очень много людей. Кроме того, ты не совсем прав относительно того, что в создании Концепции участвовали только обычные люди. Конечно, это не общедоступная информация, да что там, собственно, почти никто об этом не знает, но на самом деле кое-кто из тех, кто участвовал в создании Концепции, – не совсем простые люди. Это жрецы Родной Веры – Волхвы, получившие свои знания и умения по наследству, от самых древних времён.

– Да ладно, отец Роман, что-то это хрень какая-то, – Марк недоверчиво поморщился.

– Не веришь? А в необычные способности и силы Кристины и Юли веришь? Да? – отец Роман снисходительно улыбнулся. – Тогда поверь и в это. И, между прочим, один из этих Волхвов, Руслан, вовсе не будет тебе благодарен, когда узнает, на какой уровень вышли твои отношения с Кристиной.

– Почему? Что я ему плохого сделал? – возмутился Марк.

– Потому что он готовил Кристину для одного очень важного задания. И чтобы это задание выполнить, Кристина должна была оставаться девой. А ты вмешался…

– Ну, это же бред какой-то! – Марк всплеснул руками. – Это какой-то анархизм… нет, э… анахронизм… короче, бабушкины сказки. Каким это таким образом девственность может влиять на выполнение задания? Он что, псих-извращенец, или он в жертву её собрался принести? А жертва должна быть нетронутой и чистой, как… как… ну, вы поняли…

– Напрасно иронизируешь, мой юный друг. Впрочем, о важности её статуса для выполнения этого задания Кристина сама тебе лучше сможет рассказать, я думаю, она в курсе. И поверь, она ради любви к тебе отказалась от такого могущества и силы, которую не имел ни один человек на этой Земле после крушения Гипербореи и Атлантиды. Хотя я лично не особо в это верю. А даже если так оно и есть, то думаю, что Руслан и сам не до конца понимает, на что замахнулся и что в результате ожидало бы Кристину. А вдруг это смертельно опасно? Но тебе надо просто помнить о жертве, которую принесла Кристина ради того, чтобы быть с тобой. По-моему, она очень хорошая! Ты не находишь?

– Послушайте, отец Роман, – насупился Марк, – я…я люблю её. И не думаю, что меня нужно дополнительно уговаривать. И мне очень тяжело что-нибудь к этим словам добавить. Вообще, говорить о любви в принципе тяжело, если любишь по-настоящему. Вы мне лучше вот что скажите: кто вы такой на самом деле?

– Я? – священник помедлил, но потом твёрдо сказал: – Я – жрец Родной Православной Веры. Моё настоящее имя – Святояр.

– Ну, как-то так я и думал, – удовлетворённо сказал Марк. – Вы тоже волхв?

– Нет, пока не волхв. Жрец. Это посвящение на ступень ниже.

– Ничего, скоро вас сделают волхвом, вот увидите, – ободряюще улыбнулся Марк. – А теперь, всё-таки, скажите: кто придумал и запустил Игру? Волхвы?

Отца Романа (ставшего теперь Святояром) освещала тусклая лампочка, едва мерцающая в пыльном абажуре, и потому Марк не смог увидеть сомнение, затронувшее лицо жреца. Некоторое время он раздумывал, но потом, видимо, решившись, произнёс:

– Я не уверен… Это не моя тайна… Но твой отец, да и ты, Марк… Короче, ты имеешь право знать. Уже давно, почти десять лет, я выполняю одно важное задание – помогаю одним лю… существам. Это остатки древнего народа – одной из ветвей Атлантов, которые переселились жить в океан многие тысячи лет назад. Во время прошлой катастрофы они смогли сберечь несколько своих подводных баз, даже пытались помочь выжившим после катаклизма людям – варварам, по их меркам. Но быстро разочаровались, хотя какие-то ростки знаний и сумели вложить в их одичавшие разумы…

– Ни хрена себе! – с восторгом прошептал Марк.

– Наверное, жили бы они и дальше своей размеренной жизнью, никого не трогая и ни во что не вмешиваясь, а только наблюдая. Но люди сделали большой рывок в технологиях, начали чересчур активно осваивать водные просторы, везде совать свой нос и, в результате, стали слишком часто встречать Детей Посейдона. Так они сами себя зовут. Разумеется, Детям Посейдона это не понравилось, а после нескольких стычек с людьми они были вынуждены активно вмешаться в человеческую жизнь, – Святояр выглядел смущённым. – Через таких, как я, они влияют на политику, мировоззрение, науку и культуру человечества, пытаясь противостоять другой ветви выживших Атлантов или их потомков – я точно не знак». Именно эти другие и управляли человечеством в глобальном масштабе последние пять тысяч лет. К сожалению, их концепция управления неуклонно вела человечество к гибели. Если бы всё так шло и дальше, то до уничтожения всего окружающего или более чем вероятного самоуничтожения человеческой цивилизации оставалось бы совсем немного. Общество потребления, которое им удалось создать, – это общество пожирателей жизни. Взятые этим обществом темпы при их сохранении однозначно могли бы привести Землю к катастрофе уже к году этак две тысячи пятидесятому. Но надо сказать, что где-то лет двадцать-тридцатъ назад произошёл поворот. Судя по всему, Атланты и сами начали понимать, что идут не туда. Поэтому сейчас и началось торможение. И первый шаг – глобальный мировой кризис. В этом процессе торможения Дети Посейдона согласны с Атлантами. Однако есть ещё кое-что, что тебе нужно знать. Это знают и Дети Посейдона, и Атланты, знаем и мы, волхвы. Дело в том, что в совсем недалёком будущем на Земле произойдут глобальные изменения климатического, геологического, а главное – энергетического характера. Вместе с Землёй изменятся и люди. И понимание того, какой должна быть будущая жизнь людей после этого изменения, у всех разное. Атланты надеются сохранить существующую структуру общества и продолжить управлять, просто перестроив модель. Например, вернувшись к жёсткому плановому псевдосоциализму с обязательными атрибутами – элитой и толпой. По их мнению, только такая модель общества позволит полностью взять под контроль потребление и размножение среди тех людей, кто останется жить на Земле. Уменьшение количества людей им даже на руку. Детей же Посейдона, напротив, вполне устраивает основная идея Концепции: люди должны вернуться к гармоничным отношениям с природой, выстроив новую цивилизацию – биолого-технологического типа. Ведь тогда мы, люди, перестанем тревожить подводный народ. Поэтому они и поддерживают Концепцию и даже Игру создали.

– Хорошо, это понятно, хотя и слабо во всё это верится, – задумчиво сказал Марк. – Но скажите, отец… э… простите, как мне вас лучше теперь называть?

– При всех называй по-прежнему, а наедине можешь звать Святояром, – благожелательно ответил жрец.

– Да, Святояр, хорошо. Мне ваше настоящее имя больше нравится. Так вот, скажите, а что хотите вы, я имею в виду волхвов?

– А мы, волхвы, знаем, что люди настолько изменятся, что ни одна из существующих ныне систем цивилизационного устройства не будет актуальна. И мы активно пытаемся подготовить как можно больше людей к этим изменениям. Впрочем, поменяются далеко не все, а только те, кто успеют осознать, что они – часть Рода Всевышнего (или как там называется Верховный Творец в иных традициях), и будут готовиться сами к Переходу. Понимаешь?

– Пока с трудом. Слишком уж новая информация. Тяжело сразу освоить, а ещё труднее – поверить, – Марк покачал перегруженной тяжёлыми знаниями головой. – Так вы хотите сказать, что Игра – это творение этих… детей Тритона?

– Посейдона, мой юный друг, – грустно улыбнулся Святояр. – Да, Игра – это детище Искателя, главного учёного Детей Посейдона.

– Это круто. Но откуда он узнал о нас – обо мне, Оранже, Кирилле, других Игроках? Ведь полное ощущение, что он просто подсматривает за нами. Так это?

– Нет, Марк, не подсматривает. Он, по человеческим меркам, – супергений. А некоторое подобие компьютеров, правда, очень завязанных на магию, у них было ещё в эпоху Атлантов. Потому ему и удалось создать некий интеллект – самостоятельный, с чувством юмора, с возможностью получения нужной для него информации прямо из единого информационного эгрегора человечества, а не то, что из интернета или телевидения. И этот интеллект живёт почти во всей мировой сети, хотя больше всего сосредоточен в России. И уничтожить его почти невозможно.

– Круто, клёво, кульно, просто отпад, – Марк употребил все известные ему эпитеты по отношению к такому гениальному изобретению. – Получается, что Игра сама выбирает Игроков?

– Да, ты прав.

– Так почему она нас не предупредила о надвигающейся беде? – обиженно спросил Марк.

– Марк, это всего лишь интеллект, а не Бог. Конечно, Игра может просчитать определённую вероятность событий, даже предупредить об их возможности, но это если её слушают. А разве вы послушались Игру, когда пошли на своё столь печально завершившееся дело? Я понимаю, что ты переживаешь и грустишь о дяде, но когда-нибудь ты всё-таки осознаешь, что всё, что происходит в этом мире, происходит так, как должно происходить. Всем управляет Всевышний, а мы ведь – части его, поэтому тоже участвуем в создании сценария этой Великой игры, которая называется Жизнь.

– Пока я не могу этого осознать, – скептически обронил Марк.

– Вера приводит к Веде, то есть к знанию, и наоборот – без Веды нет Веры. Это главный принцип нашего мировоззрения. Поэтому тебе, чтобы о-со-знатъ, нужно просто поверить, – назидательно ответил Святояр.

– Видимо, я ещё не готов. Ладно, проехали, – на лице у Марка проступило живейшее любопытство. – А меня вы можете познакомить с этими подводными людьми?

– Только если они сами этого захотят, – жрец извиняющимся жестом развёл руки в стороны.

– Ну, вы замолвите за меня словечко, ок? – Марк улыбнулся, но потом посерьёзнел и с трудом выдавил из себя: – Святояр, вы мне обещали рассказать, почему мой отец пошёл на гибель? Ради чего?

– Август… – с печалью протянул молодой жрец и даже отвернулся от Марка, начав постукивать пальцами по крышке стола. – Твой отец пожертвовал собой, чтобы запустить в мировую банковскую сеть какую-то очень хитрую программу, опять-таки созданную Детьми Посейдона. Сути этой программы я не знаю, но догадываюсь, что когда она заработает, то мир содрогнётся.

– Нет, Святояр, вы не поняли, – с досадой ответил Марк. – Я не спрашивал вас, что конкретно сделал мой отец, мне важно знать, зачем он позволил себя убить? Ведь программу эту можно было засунуть в компьютеры и иным образом, иначе для чего хакеры? А мой папа был хорошим хакером, он мог сделать это, не вставая с дивана. Почему он погиб? Мне это важно, ответьте, ведь я понимаю, что вы это знаете. Прошу вас…

– Есть в церковной практике такое понятие – тайна исповеди. Я не должен никому её раскрывать. Считается, что эта тайна касается только Бога и того, кто исповедуется. Но на самом деле тут есть одно противоречие: Бог прекрасно осведомлён обо всех событиях, которые происходили, происходят и будут происходить. Поэтому исповедь нужна больше для того, кто исповедуется – чтобы избавить совесть от груза терзаний, очистить душу. Впрочем, для церкви исповедь всегда была подспорьем для сбора общественного мнения, получения тайн и, соответственно, манипулирования сознанием…

– Я вас прошу, Святояр… а можно об отце?

– Сейчас, не торопись. Я познакомился с твоим отцом как раз на исповеди. Он стал приходить ко мне – ему нравились мои советы. Так я узнал о тебе, твоём дяде, сестре, о матери. О ваших проблемах. Но он никак не мог получить покаяния. Не того, которое объявляет священник, а того, которое дарует собственная душа. Груз этот был слишком тяжёл для него…

– Да что он такого сделал-то? – разозлился Марк.

– Ты уверен, что хочешь это знать?

– Да. Иначе вся моя жизнь будет испорчена неразгаданной тайной и мыслями о том, что мой отец просто испугался и сбежал, хотя мог бороться!

– Может быть, ты и прав. Ты ведь уже знаешь, что вся наша жизнь – это игра, а потому она не состоит из чёрного и белого, хорошего и плохого, из правильного и неправильного. Всё, что мы делаем, – всё правильно, ибо именно так наши души и наметили, когда шли сюда. Важны не сами обстоятельства, важно отношение к ним. Думаю, что ты всё поймёшь правильно, – заметив зверскую гримасу на лице своего юного собеседника, жрец решился: – Ты помнишь, как погибла твоя мать?

– Смутно… – пожал плечами Марк. – Она всё время была не дома, всё время занята. Это была автокатастрофа. Я даже не помню, как её хоронили.

– Твоя мать была публичным и знаменитым человеком, талантливым учёным. У неё было блестящее окружение.

– Да, папу мы видели гораздо больше, чем маму, – подтвердил Марк. – Думаю, что больше и любили.

– Да, это грустно. Получилось так, что твой папа узнал, что у его жены появился любовник, и это для него было жесточайшим ударом, ведь он очень её любил и гордился ею. В общем, авария произошла в тот момент, когда твой отец, будучи пьяным, решил выяснить с твоей матерью отношения и позвонил ей на сотовый телефон. Она была в Германии и как раз ехала за рулём, на большой скорости. Из-за начавшегося скандала она разнервничалась, отвлеклась и не увидела выезжающую машину. Август слышал в трубку визг тормозов и грохот удара, слышал её крик…

* * *

Что было дальше, Марк помнил очень смутно. Кажется, он кричал, что не верит, пытался даже схватить жреца за одежду, но тот ловко увернулся, после чего Марк впал в настоящее буйство: начал бить посуду и крушить стоявшую рядом мебель. Не в силах понять, что случилось, на шум сбежались все, отчего у Марка произошёл срыв. Не получив вразумительного объяснения от рычащего и воющего зверем Марка, Оранж и Кирилл решили, что пора прекратить это безобразие. Только с помощью Володи они с большим трудом скрутили своего друга, чтобы тот не разгромил кухню окончательно. Или не убил кого-нибудь…

Успокоить Марка смогла Юля. Тихонько подойдя к лежащему на диване, вздрагивающему и отвернувшемуся от всех брату, связанному полотенцами, она погладила его по спине и тихо прошептала:

– Я знала. Узнала на третий день, как папа погиб. Он мне сам рассказал. Я его простила…

Ещё два часа Марк пытался прийти в себя, но откровенные Юлины слова сумели успокоить его и отрезвить. Что толку убиваться теперь, когда главные действующие лица этой трагедии уже мертвы? Ничем никому не поможешь, ничего не исправишь. Эх, папа, папа…

Короче, к утру Марк окончательно взял себя в руки, сосредоточился и сумел без накладок принять участие в разведывательной операции в офисе. А вот теперь, после жуткой для себя ночи и очень напряжённого дня, он, абсолютно опустошённый, сидел в машине, ждал Кристину и без всяких эмоций однообразно зевал. Глаза слипались, на душе было пусто и жутко, как это бывает в недавно сгоревшем доме…

Среди попыток не давать глазам слипаться мелькнуло нечто, вдруг заставившее встрепенуться. Неясная тень в отблесках фонарного света, неуловимо знакомое лицо и силуэт. Робкий мазок начинающей пробовать свои силы кисти, недавно возникшая и не до конца оформившаяся фантазия художника… Тьфу ты, блин, да это же Рената! Что она тут делает? Она ведь должна сидеть в деревенском домике и ждать общего возвращения. Марк уже хотел выйти из машины и погнаться за неожиданно объявившейся томной красавицей, как вдруг раздался звук сообщения, пришедшего на телефон. Накануне, при покупке новых телефонов, Володя предупредил, чтобы никто из трёх друзей никому не звонил, можно было пользоваться только сообщениями. Текст свежеполученного гласил: «Рената неожиданно сорвалась и поехала к Володе: у неё появились к нему какие-то претензии, о которых она не стала рассказывать. Остановить её я не смог. Поехать с ней тоже не мог. Попытайтесь узнать, в чём дело, и берегитесь: Володя – совсем не тот, за кого себя выдаёт, он может быть реально опасен!!!!»

Что за хрень? А где теперь пацаны, они же должны были быть уже дома? Впрочем, ответ на этот вопрос пришёл почти сразу, так как Марк увидел двух своих друзей, пытающихся на расстоянии около ста метров следовать за стремительно летевшей по тротуару Ренатой. Похоже было, что она ничего вокруг не замечает, охваченная какой-то явной одержимостью. Блин, и на хрена они прутся по городу в открытую, ведь у каждого мента на них есть ориентировки? И, несмотря на то, что Кирилл и Оранж попытались замаскироваться под явных поклонников Ар'эн'Би, Марк всё равно их узнал, а значит, могут опознать и люди, чьи глаза натасканы на такого рода метаморфозы. Вот лажа, что за придурки? Ну, и что теперь делать-то?

Тем временем, Рената влетела в гостеприимно распахнувшуюся тяжёлую дверь отеля, а пацаны явно намеревались последовать за ней. События начинали нестись вскачь, и Марк принял решение. Он быстро выскочил из машины, пискнул кнопкой сигнализации и помчался вслед за героями завязывающегося действия, на ходу пытаясь понять, что необыкновенного мог в последнее время сотворить Володя, чтобы у явно обожавшей его Ренаты появилось такое зверское выражение лица? В результате друзья столкнулись у дверей лифтов, на одном из которых только что начала подниматься Рената.

– Куда? – только и спросил Кирилл.

– Шестьсот девятый, шестой этаж, – откликнулся Марк, от нетерпения подпрыгивая на месте.

– Что с ней?

– Да пёс его знает.

– Разберёмся.

– Хорошо бы.

Марк с досадой осмотрелся. Прошлый поход в пятизвёздочный отель оставил в его памяти очень неприятный осадок, а теперь всё могло быть намного хуже. Тем более что на их живописную группу уже начали коситься два человека в одинаковых костюмах: один помоложе, коротко стриженый, другой постарше и с усами. Причём оба сто процентов не были гостями отеля. Хорошо хоть лифт прибыл как раз в тот момент, когда эти двое уже начали движение в сторону ребят, постаравшихся как можно быстрее загрузиться в лифт и нажать кнопку. Только скандалов на входе в отель им и не хватало! Впрочем, Марк понимал, что даже если они и попадут без проблем в номер, где Володя и Кристина сейчас должны были создавать иллюзию милого ужина двух влюблённых, то такой манёвр не спасёт их от любопытства местной службы охраны – слишком уж дресскод их компании не соответствовал отелю. Ничего, главное, чтобы не было никаких эксцессов между Володей и Ренатой, а остальное как-нибудь утрясётся. И всё-таки, что такого узнала Рената, что побудило её наплевать на безопасность всей группы? А может, что-то личное про Володю и Кристину? От этой мысли у Марка сразу потемнело в глазах. Не дай Бог!

Поездка на лифте заняла секунды. Ребята выскочили в коридор и увидели след Ренаты, протаранившей дверь искомого номера, как торпеда нефтяной танкер. Из-за двери послышался неявный шум. Они пробежали по коридору, дёрнули дверь (слава Богу, не заперто) и вкатились в роскошный люкс. Посреди комнаты стоял накрытый к ужину столик, рядом на кресле, крепко вцепившись в массивные подлокотники руками и сжав губы, сидела Кристина, а Рената, схватив вставшего ей навстречу Володю за рубашку, орала на него с перекошенным от ярости лицом:

– Ты – сукин сын! Я тебя спрашиваю, урод, зачем ты их убил, ублюдок?! Б…ь, ты совсем ё…я, пидер вечнозелёный! Зачем ты их убил, мерзавец?

Володя стоял спокойно, даже не пытаясь оттолкнуть Ренату, и только при появлении молодых людей у него на лице появилась явная досада. Ребята затормозили у входа, не понимая, что происходит и кого это Володя уже успел замочить. Кристина предостерегающе покачала головой, явно пытаясь остановить запал ворвавшихся в номер друзей. Зато Рената, видимо уже доведённая до крайней точки, как следует размахнулась и со всей своей немалой, видать, дури, звучно заехала Володе по его холёному ироничному лицу. Володя отшатнулся, а Рената опять заорала:

– Ты – псих! Нет, ты скажи, ты псих? Зачем было их убивать, ведь они же не сделали нам ничего плохого? Или ты за века совсем человеком быть перестал?

И тут Володя потерял терпение. В несколько скользящих движений он буквально скрутил Ренату, заткнул ей рот и в ответ заорал:

– Заткнись, истеричка чёртова! Что ты несёшь, какие, на хрен, трупы в лесу? О чём ты? Крыша поехала? – и отдёрнул руку от рта Ренаты, потому что она сумела впиться в неё зубами.

– Те самые трупы, докторов! Ты сам съехал с катушек от своей вечности, слышишь, сам! Да я всем о тебе расскажу, всему миру, понял?!

Лицо Володи исказилось, черты его сразу приобрели сходство с персонажами голливудских ужастиков. Он зарычал. А далее невольные зрители всей этой безобразной сцены были ввергнуты в ступор тем, что произошло. Володина рука мелькнула в воздухе, и девушка, намеревавшаяся продолжить свою обличительную речь, отлетела в сторону и воткнулась в стену, по которой начала сползать. А в руке у Володи металлической молнией мелькнул неизвестно откуда извлечённый узкий клинок. Он стоял, тяжело дыша, и водил клинком из стороны в сторону, с яростью оглядывая всю собравшуюся в комнате компанию.

– Стоять, руки за голову! Брось нож! – побледневшая, еле удерживающая себя в руках Кристина вскочила с кресла, направив пистолет, извлечённый из сумочки, в район Володиного живота. При этом руки у неё сильно дрожали, а лицо пылало от бешенства.

Володя встрепенулся, взглянул на Кристину очень недобрым взглядом, прищурился и, не выпуская из рук поблескивающий клинок, стал медленно продвигаться в сторону выхода. В ответ Кристина побледнела ещё больше, зато руки у неё перестали дрожать, а голос приобрёл жёсткий металлический оттенок:

– Стой и не двигайся! Что, ты так цепляешься за свою никчёмную тайну, что готов ради неё убивать ни в чём не повинных людей, даже свою девушку, которая тебя любит без памяти? Очень некрасиво твоё истинное лицо, Томпсон!

На этих словах дверь распахнулась и, откинув с дороги ребят, в комнату ворвались трое человек в масках и с короткими автоматами. Они с порога прокричали:

– Всем на пол! Руки за голову!

Томпсон, видимо, совсем уже потерявший над собой контроль, дёрнулся в сторону. Один из ворвавшихся вскинул автомат – и бесшумная очередь прошила кинувшуюся наперерез Ренату, нашедшую в себе силы оттолкнуться от стены. Девушку отбросило назад, а Марку, находившемуся к ней ближе всех, брызнуло в лицо чем-то горячим и солёным. Он машинально вытер лицо и с удивлением уставился на руку, окрасившуюся в тёмно-красный цвет. Раздался чей-то крик, и Марк с ужасом увидел, как затухающий взгляд оседающей на пол Ренаты наполняется болью, а руки судорожно пытаются остановить поток крови, бьющей фонтаном из пробитого тела. Это было настолько неожиданно и ужасающе кроваво, что все замерли, не в силах что-либо не то что предпринять, а даже понять. Замер и Володя, с изумлением переводивший взгляд с упавшей девушки на отступившего к дверям человека в маске.

Опять раздался окрик:

– Я же сказал – всем на пол!

Эти слова оказались лишними. Володино лицо преобразилось в маску вампира, и мгновенным смазанным броском он влетел в группу не успевших рассеяться и не ожидавших такого отпора нападающих. Туда же кинулся и Марк с друзьями. На бесконечно узком пространстве образовалась мешанина из тел, прозвучало несколько хлопков, раздались крики боли и всхрипы предсмертного ужаса. Но очень быстро всё стихло. Марк, получивший ощутимый и, почему-то, крайне болезненный удар в область печени, как в замедленном кино наблюдал за падающими на пол окровавленными людьми в масках (один из которых оказался почти обезглавленным), за Кириллом, сидящим на полу рядом с открытой дверью и сжимающим свою голову руками, а также за прислонившимся к стене Оранжем, из груди которого фонтаном била кровь. Володи в комнате уже не было…

Финальная сцена была настолько насыщена драматическими красками, что Марку, скрючившемуся от боли, на несколько секунд привиделось, будто всё происходящее нереально, будто он из зрительного зала наблюдает за разворачивающимся на сцене апофеозом трагедии и вот-вот, следом за последним жестом и финальной репликой актёров, грянет гром аплодисментов. Но, вопреки Марковой фантазии, вместо оваций воцарилась тишина, и только бесконечно долго сползал по стенке Оранж с удивлённым и немного обиженным лицом – таким, каким оно бывало у него в младших классах, когда кто-нибудь исхитрялся и засвечивал хитрому и вёрткому соученику кулаком в глаз. Марк перевёл взгляд на Кристину, застывшую в немом крике с ещё дымящимся пистолетом в руке, и понял, что ноги отказываются его держать, а стены вдруг пустились в пляс. Он ощупал нестерпимо горевшее место удара и ощутил, как рука, та самая, которой он стер с лица кровь Ренаты, стала ещё мокрее. Он поднёс руку к лицу – крови в ней было так много, будто он черпал её из тазика. Марк сумел скосить взгляд вниз – туда, где боль стала уже совсем невыносимой, и увидел, что из его живота выглядывает тёмная ручка, продолжающаяся лезвием, а из того места, куда вонзился нож, медленно, пульсирующими толчками вытекает чёрная горячая жидкость. И тут же пол в его глазах завертелся в диком разноцветном хороводе, ноги подогнулись, а голова стремительно полетела вниз, навстречу богато сервированному столику. Последнее, что он успел увидеть, был нестерпимо красный цвет икры, уложенной в вазочку со льдом.