Бомбардировщики они нагнали над Печорами. Кузнецов вспомнил, как два года назад был здесь с женой на экскурсии в Псково-Печорском монастыре, и счел это хорошим знаком.
Восьмерка старых Су-24, обвешанных бомбовыми кассетами, должна была нанести удар по американской бронетехнике, с юга подтягивающейся к Шауляю. Прикрывали бомбардировщиков «МиГи». Четверка «двадцать девятых» шла впереди, пара держалась сзади и выше – шаблонный боевой порядок, наверняка известный и противнику. Цель была слишком соблазнительной, чтобы американцы могли оставить ее без внимания. Пассивные средства обнаружения под Калининградом все еще действовали и не больше получаса назад сообщили о прошедшей вдоль берега не север четверке американских «Хищников». «Рэпторы» шли на крейсерском сверхзвуке – возможно, как раз по их душу. Зная излюбленный прием американских пилотов – заход в заднюю полусферу с большой высоты, Кузнецов расположил свои самолеты километрах в двадцати позади колонны и выше, надеясь подловить американцев на снижении. Дополнительно их подстраховывал «Жук-2» – летающий радар, в окружении солидного эскорта нарезающий круги над Опочкой.
Колонна бомбардировщиков по выделенному коридору устремилась к Риге. Не дойдя несколько километров до города, две четверки ударных самолетов снизились и, включив станции РЭБ бортового комплекса обороны, взяли южнее, выходя на цель. Кузнецов опять против воли ухмыльнулся, вспомнив преподавателя в академии ВВС, живописующего этот процесс, жестикулируя, как итальянец: «РЭБ учит летчик, а включает и помехи ставит штурман, который в РЭБ и РЭП понимает, как в балетных па-де-де! – Тут он даже притоптывал, что в исполнении человека с генеральскими погонами смотрелось странно. – Вот и летят два чуда в одной кабине: один знает, что крутить на пульте управления, другой под диктовку первого это крутит. Вот вам и весь РЭБ комплекса!»
Бомбардировщикам до цели оставалось еще минуты три лета, когда, одновременно с предупреждением оператора с борта А-50, ОЛС кругового обзора обнаружила километрах в двадцати две цели. Для самолетов они были слишком малы и, скорее всего, являлись ракетами АМРААМ, запущенными по замыкающей паре «МиГов». Причем запущенными, во-первых, «Рэптором», а во-вторых, с большой дистанции, километров с девяноста, над Рижским заливом. По информации, полученной с кружащего у шведских берегов АВАКСа, судя по тому, что обнаружить их носителя вовремя не удалось.
Дальний воздушный бой, при всей его предпочтительности для атакующего, имеет важный недостаток, состоящий в том, что большое подлетное время ракет дает атакуемому время на принятие мер. Вот и на этот раз атакованные истребители, предупрежденные практически одновременно с самолета ДРЛО и бортовыми СПО, совершили противоракетный маневр с энергичным набором высоты. Почти истраченное топливо не позволило ракетам догнать свои цели, но враг, похоже, и не ставил такой задачи.
– Внимание, цель справа!
Разворачивая машину, Кузнецов испытал момент неуверенности. Если командир группы американских истребителей будет слишком осторожен и предпочтет бить издалека, то оптико-электронными средствами, как это предусматривалось изначально, его не обнаружить, а сбить он кого-то может. Если же включить радар, то вместо красивой и элегантной засады получится тупое мочилово на сходящихся курсах. Особенно если американские пилоты сейчас на максимальной скорости нагоняют бомбардировщики вслед за своими ракетами, надеясь поучаствовать в легкой «утиной охоте». Впрочем, у него есть преимущество – американцы о его четверке пока не подозревают…
– Работаем по варианту четыре!
Включение радаров второй пары внесло в воздушную обстановку ясность. Два «Рэптора» в десятке километров друг от друга приближались к береговой черте в районе Юрмалы, два других держались северо-западнее.
– Роза-5, два «бандита» на одиннадцать часов! – Предупреждение оператора с АВАКСа на долю секунды опередило появление на поверхности виртуального экрана в шлеме майора, командующего группой американских истребителей, двух излучающих целей.
То, что АВАКС не обнаружил их до этого, а также высота полета выдавали в них новейшие русские истребители, которые, по слухам, хорошенько вмазали вчера флотским чистоплюям. До русских было меньше тридцати миль, и они, несомненно, прекрасно видели его четверку. Ну что же, двойное превосходство – это веский повод записать себе на боевой счет одного из Иванов. О том, что еще два русских истребителя находятся гораздо ближе, американец не подозревал.
Кузнецов выпустил последнюю из четырех Р-77 за пару секунд до того, как вражеские самолеты включили локаторы и, в свою очередь, получили полную информацию о происходящем в небе. В ответ в их направлении устремился всего один неприцельный «Сайдуиндер», который не смог захватить цель, а американские пилоты, поняв, какую ошибку допустили, попытались начать маневр уклонения. Но в разреженной атмосфере на семнадцатикилометровой высоте идущие почти на двух махах «Рэпторы» оказались неповоротливы, как разбежавшиеся носороги. Автоматика опередила пилотов, начав ставить головкам самонаведения подлетающих ракет помехи при помощи бортовых локаторов, но идущей впереди паре это уже не могло помочь. Огненные шары разрывов сквозь плотный слой облаков были не видны с земли, но через несколько минут на Юрмалу пролился металлический дождь обломков двух американских самолетов.
Для двух оставшихся американских истребителей ситуация поменялась кардинально. Теперь уже они находились в меньшинстве, и пилоты больше всего хотели уклониться от боя. Один вошел в пике, надеясь уйти от преследования, развив сумасшедшую скорость, второй, напротив, поймал рамкой прицела ведущую пару русских и выпустил по ним два АМРААМа.
Этот жест отчаяния со стороны американского летчика внезапно поставил пару Кузнецова в сложное положение. В течение нескольких десятков секунд расстояние между противниками сократилось, и ракеты немедленно после катапультирования из отсека вооружения включили головки самонаведения, начав поиск цели. Радары у Кузнецова и его ведомого оставались выключенными, и разворот антенн в боевое положение для создания помех ракетам занял бы слишком много времени. Шансы на уклонение, несмотря на то что русские истребители по маневренности превосходили американцев, тоже были невелики. Поэтому оба пилота применили способ, который не без оснований считался последней надеждой истребителя, попавшего в безвыходную ситуацию.
И «Рэпторы», и Су-50 считались малозаметными в радиолокационном диапазоне. Рекламные проспекты «Локхид Мартин» и «КБ Сухого» указывали их ЭПР в тысячные доли квадратного метра, что делало практически невозможным их обнаружение никакими радарами. О чем производители предпочитали молчать, так это о том, что подобная незаметность их машинам была присуща только в очень узком секторе, при облучении их строго «в нос». За пределами этих ракурсов ЭПР самолетов значительно вырастала, хотя и оставалась много меньше, чем у их предшественников. Финт, изобретенный проектировщиками, заключался в том, что в критической ситуации пилот может направить свой самолет точно на ракету, чтобы не дать ее головке самонаведения захватить цель. «Рэптор» не смог бы этого сделать. Чтобы точно определить положение ракеты, ему был нужен радар, а при его развороте в боевое положение всякая незаметность терялась. Но его русские аналоги, располагая оптико-электронной системой наведения, могли отслеживать подлетающую ракету и без радара. Согласно теоретическим расчетам, надежность метода составляла примерно шестьдесят процентов. Плюс к этому существовала опасность, что угловая ошибка будет столь малой, что ракета врежется в самолет, даже не видя его. Но теперь другого выхода просто не оставалось. Кузнецов вел свою машину, держа метку ракеты точно в середине обозначенного на виртуальном экране маленьким крестиком центра поля зрения. Секунды, которые это заняло, показались полковнику вечностью. На мгновение мелькнул отблеск пламени ракетного двигателя, заслоненный корпусом ракеты, и тут же сзади грянул взрыв.
– Черт, меня подбили! – раздалось в наушниках голосом капитана Топоркова, его ведомого.
Кузнецов заложил вираж и увидел, как падает объятая пламенем машина, оставляя за собой светящийся след. Мгновение спустя понял, что это едва не сбивший их американец. Второй, преследуемый ракетой, уходил к северо-западу.
Взрыватель второй ракеты сработал на долю секунды раньше, и истребителю Топоркова досталось несколько крупных осколков.
– Коля, ответь, – позвал Кузнецов ведомого, больше всего боясь услышать пустоту в эфире.
– Отказ основной ЭДСУ, – спустя секунду откликнулся капитан. – Резервная в норме. Падение оборотов правого двигателя. Еще тут по мелочи… В воздухе держусь.
– Отбой охоте, – приказал Кузнецов, – идем домой.
До Борока истребитель Топоркова не дотянул, и капитан посадил его в Пскове. Повреждения допускали восстановление, но для этой машины война окончилась.