Часы на стене показывали половину четвертого утра.

– Еще кофе? – Родимцев указал на свою чашку.

– Нет, спасибо.

– А я, пожалуй, еще одну. Скоро начнут поступать результаты.

Мозговой штурм, устроенный Службой государственной безопасности Российского союза, которая по праву считалась одной из самых эффективных спецслужб мира, при взгляде со стороны не выглядел чем-то слишком серьезным. Шесть человек, четверо мужчин и две женщины, сидели в удобных креслах. На голове у каждого были наушники, руки лежали на управляющих поверхностях терминалов компьютерной системы, а глаза, неподвижно устремленные в пустоту, слабо светились. Двое из операторов были дежурной сменой аналитического отдела, остальных Родимцев поднял по тревоге, пока они с профессором мчались по ночной Москве от резиденции президента до госбезовского небоскреба во Владыкине. Впрочем, операторы были лишь верхушкой сети, раскинутой сейчас в мировом информационном пространстве – инфосфере. Они получали отсеянную и подготовленную информационную выжимку – сотни и тысячи перекрестных ссылок на факты, которые могли иметь отношение к рассматриваемой проблеме. Какие-то из этих фактов были общеизвестны, как, например, сообщения новостных служб, лежавшие в открытом доступе на общедоступных серверах. Другие имели по доступу ограничения – служебные документы, инструкции, предназначенные для узкого круга лиц. Третьи, например агентурные донесения, являлись строго секретными.

А в центре этой паутины прихлебывал крепчайший черный кофе Родимцев и со все возрастающим нетерпением поглядывал на операторов. Вот один из них, костлявый мужчина в перламутровой рубашке, на несколько секунд оторвал правую руку от панели и изобразил странный знак, повертев в воздухе вытянутым вверх указательным пальцем. Одновременно зашуршал, выплевывая бумажные листки, принтер. Родимцев торопливо отставил недопитую чашку и, берясь за листки бумаги в лотке, поглядел на профессора.

– Ну, что, Владимир Филиппович? Готовы? Наша очередь.

Профессор, несмотря на недолгий срок работы в Госбезе, технологию многоаспектного анализа представлял слабо, но Родимцев, одновременно читая с бумаги и выводя какие-то схемы на проекционный экран, попутно умудрялся просвещать его о сути происходящего.

– Человечество ведет себя точно по Платону, – говорил он, ногтем отчеркивая какое-то слово на бумаге и прокручивая на экране развесистую таблицу, ища между ними некое соответствие. – В дополнение к миру вещей, то есть материальных объектов и отношений между ними, включая сюда людей и их поступки, оно создает и мир идей, то есть мир информации. Ты вошел в поле зрения камеры слежения, и твой образ осел на сервере навечно. Ну, пусть не навечно, но надолго. Ты заплатил за товар, и следы трансакции с твоего счета остались на серверах твоего банка и единой платежной системы. Носишь с собой планшет, и историю твоих перемещений с точностью до пяти метров можно восстановить даже через месяц, приложив для этого совсем небольшие усилия. Сопоставив все эти данные о каком-то конкретном человеке и добавив к ним, к примеру, анализ его переписки в блогах, социальных сетях, творческих форумах и так далее, мы можем сказать о нем все или почти все.

Через десять минут профессор и сам стал понимать, как работает система. Задаемся вопросом, а не были ли террористы на борту «Быковского» агентами спецслужб Исламской Уммы? Получив данные об этих людях, собранные службой безопасности международного космодрома Кейп-Йорк, определить это не так уж и трудно. Имеются их изображения, физические параметры, анализ ДНК, серийные номера имплантатов. Что за имплантаты? Делаем запрос в базу данных производителя – компании «Нихон Коден». Информация об обладателях вживленных киберустройств строго конфиденциальна, зато есть данные о том, что они из себя представляют. Класс «Мусуби», ранний прототип третьей серии. Давно устаревшее, но мощное и своеобразное устройство, призванное повысить потенциал носителя в сложной и малопредсказуемой обстановке путем создания в мозгу независимого контура обработки информации, да еще с потугами на сетевой принцип передачи данных. Ресурс мал, травмирующее воздействие высокое… После исчерпания ресурса обладателю не позавидуешь. И, конечно, запредельная стоимость. А вот с этого места поподробнее. Никаких данных о банковских транзакциях двадцатилетней давности, разумеется, не сохранилось, за исключением самого факта их совершения, в виде осевшего в архиве номера. Зато в международной расчетной системе остались следы клиринговой сделки с участием длинной цепочки банков, где этот номер тоже фигурирует. Цепочка длинна и замысловата, но дает номер счета, с которого переведены деньги изначально. Снова запрос. Самого счета, оказывается, уже лет семь не существует, зато его номер фигурирует аж дважды. Во-первых, в десятилетней давности донесении агентурной разведки, где перечисляются номера счетов, с которых финансовые средства переводились повстанцам Северной Эфиопии, сильно потрепавшим правительственные войска во время конфликта с Уммой за объем стока Голубого Нила, когда Египет в очередной раз чуть не вымер от голода. Во-вторых, тот же счет упомянут во вполне открытой сводке министерства финансов Уммы за 2062-й год в качестве операционного, при закупке земли в Диндарлу под Ширазом от имени четвертого департамента Службы общей разведки. И пусть четвертый департамент Истихбарат аль-Амма давно расформирован, зато первый и единственный его глава Шехзад Джалили стал шефом этой службы и, кстати, по некоторым данным, находится сейчас на космодроме Ал-Субайх, посадку куда требуют осуществить террористы. Что уже само по себе дает основание проверить его контакты, начиная как минимум с февраля, когда на Луне и был обнаружен кутриттер. А в Диндарлу, на том самом участке, между прочим, сейчас располагается тренировочная база отряда «Магавир», который, номинально числясь антитеррористическим подразделением, вполне может выступать и в диаметрально противоположной роли. Причем этот отряд был поднят по тревоге за час до того, как «Валерий Быковский» стартовал с Луны и, по некоторым сведениям, перебазировался куда-то в Северную Аравию, в район космодрома Ал-Субайх.

– Лихо, – признал профессор. – То есть это все же не террористический акт, а специальная операция?

– Точно сказать нельзя, – покачал головой Родимцев, – однако основания для такого предположения сейчас у нас есть.

– Но если это специальная операция… то как талибы пронюхали, что на «Быковском» будет кутриттер?

– А вот этого мы пока не знаем, – снова помрачнел шеф Госбеза. – Мы запросили у аппарата ООН все возможные данные по обнаружению артефакта, которые до старта «Быковского» с Луны были секретными. Сейчас ребята копают этот массив в поисках источников утечки. Между прочим, в нем фигурирует и ваша фамилия.

– Моя?! – поразился профессор. – Это каким же образом?

– Не напрямую, – успокоил его Родимцев. – Но… Скажите, Грекова Анна Николаевна – вам о чем-нибудь говорит это имя?

– Грекова? – задумался профессор. – Да вроде была у меня такая в отделе. Да, точно. Симпатичная девочка в лейтенантском звании. Но я-то от вас ушел, а она осталась… при чем тут она?

Родимцев допил кофе и звякнул чашкой по столику.

– Через три месяца после того, как вы ушли, она тоже подала рапорт на увольнение. При увольнении получила очередное звание и через некоторое время завербовалась на Луну. И сейчас все еще там.

– Ну и?

Родимцев подпер голову кулаком.

– Читали увлекательную историю обнаружения артефакта? С убийствами, катастрофой катера и чудом выжившим пилотом, который убийцей и оказался?

– Читал.

– Так вот диспетчером пространства, которая обнаружила катер и вела его до момента падения, была наша уважаемая Анна Николаевна.

– Признаться, – профессор почесал лоб, – этого недостаточно для серьезного подозрения. Это просто случайность.

– Случайность, случайность, – поспешил согласиться Родимцев. – Но террористы на борту «Быковского» вооружены. Причем оружие это не могло прибыть с Земли, как прибыли они сами. Оно попало на паром с Луны. И не вместе с террористами – те все время на лунной базе провели в изоляции в тюремном блоке после дебоша при высадке. Их доставили обратно на борт под охраной. За все доставляемые на борт грузы несет ответственность суперкарго базы «Армстронг». Догадайтесь, кто был суперкарго при погрузке «Быковского»?

– Грекова?

– Точно. – Родимцев откинулся на спинку стула. – Это уже не случайность. Но все-таки это может быть простым совпадением. Мало ли кто был на борту парома на Луне? Тот же космодромный техперсонал. Но это уже второй факт. А вот и третий: за несколько часов до старта Анна Грекова весело проводила время в одном из увеселительных заведений базы «Армстронг». И не одна, а в компании, во-первых, некоего Джамала Абидина, советника посольства Уммат аль-му’минин на Луне, а по совместительству и резидента их разведслужбы. А во-вторых, вы не поверите – двух членов экипажа «Быковского» – второго пилота Евгения Родионова и бортпроводницы Алины Блиновой, с которой, оказывается, они давно дружат. Как, по-вашему, бывают такие совпадения?

– Не знаю.

– А я знаю – бывают. Но очень-очень редко. И, кстати, еще один фактик. Грекову опять допустили к диспетчерской работе. И она заступила на дежурство в три часа ночи по Москве. Тоже совпадение? Зато теперь вы, Владимир Филиппович, понимаете, как сами оказались в списке. Вы лично знакомы с двумя людьми, которые находятся… если не под подозрением, то в сфере нашего пристального внимания.

Из принтера с шорохом выполз еще один лист. Родимцев быстро пробежал его глазами, отмотал ветвистую схему на экране назад и сверился с ней.

– Вот еще один интересный факт. Шехзад Джалили, о котором мы с вами говорили чуть раньше, за несколько дней до старта «Валерия Быковского» с Земли инкогнито посетил Австралию. Точнее – Дарвин. Опытный лис путешествовал с чужими документами и изменил внешность. Мы почти по минутам проследили его путь от аэропорта до городской аркологии. Правда, потом следует четырехчасовая лакуна. Австралийцы помешаны на «privacy» и всем, что с ним связано, поэтому данных о том, что происходило в это время, у нас нет. Но в то же самое время там находился командир экипажа «Быковского» Омид Танвир. Он в этой аркологии живет. Такие совпадения тоже бывают. Но в них я не верю.

– Можно докладывать президенту, – заметил профессор. – Все эти доказательства косвенные, но то, что захват парома дело рук спецслужб Уммы, можно принять как рабочую гипотезу. Она все объясняет.

– Дадим Фионе Сергеевне выспаться, – отмахнулся Родимцев. – Чую, что завтра, то есть сегодня, у нее будет чертовски трудный день. Как, впрочем, и у нас. К тому же мы пока не нашли способ посадить паром на нашей территории. А это именно то, чего она хочет от нас в первую очередь.