Группа большегрузных трейлеров, выдвинувшаяся из Кызыл-Кии на северо-восток, в направлении линии разграничения, внезапно остановилась. С грохотом откинулись крышки контейнеров, и оттуда на песчаную обочину посыпались смертоносные многоногие механизмы. Теперь они несли на себе полный боезапас и были готовы немедленно применить его против любого врага. Пока не прозвучала команда, они, рассыпавшись на отдельные юниты, окружали остановившуюся колонну неплотным кольцом, готовясь отразить атаку с любого направления.

В просторном кондиционированном салоне командной машины полковник Хосе Уилкинс отдавал последние указания. Подчиненные Уилкинсу операторы понимали, что происходит что-то странное – слишком уж рано тот отдал команду на развертывание киберсоединений, но предпочитали не задавать вопросы. Представитель заказчика, приставленный к полковнику рахбаром провинции, – грузноватый саргорд местных сил обороны, пока, видимо, не понимал, что творится что-то неладное. Он прилип к окну и таращился на то, как техники снаружи выдергивают у одного робота за другим чеки, деактивируя таким образом блокираторы, не разрешающие смертоносным механизмам применять оружие. С момента, когда две металлические пластинки падали на песок, оружие робота целиком контролировалось только его искусственным интеллектом.

А полковник, отдав необходимые указания, торопился получить картинку воздушной обстановки. Пока русские атаковали только в эфире. Им удалось надежно подавить все гражданские системы связи, в том числе и спутниковые. Показания некоторых систем спутниковой навигации внезапно «поплыли», и больше невозможно было им доверять. Если русские действительно решили «начать», то вскоре на объекты и районы расположения корпоративных подразделений обрушится массированный удар в виде тысяч снарядов и сотен ракет, до семидесяти процентов боеголовок которых будут нести не обычную взрывчатку, а электромагнитные генераторы, убивающие то, за счет чего функционирует любая современная армия, – надежную связь. Но тогда «отыграть назад» будет уже невозможно, поскольку это несомненный акт войны. Полковник с удовольствием ударил бы первым, как только русские начали враждебные действия в радиоэлектронном пространстве. Так раньше было с мобилизацией – всем прекрасно известно, что ее объявление, по сути, – подготовка к войне. Потребовалась чудовищная бойня Первой мировой, чтобы военная мысль осознала: мобилизация – это не подготовка к войне. Это сама война!

Так или иначе, но система боевого управления пока действовала, хотя кое-где пришлось задействовать и резервные каналы. Падающий паром, судя по координатам, переданным ему Бартоном, рушился по баллистической траектории, как боеголовка ракеты. Но даже боеголовка имеет определенное круговое вероятностное отклонение, что же говорить о громадном космическом корабле весьма сложной по сравнению с боеголовкой формы? Зато можно надеяться, что ПВО такую громадную цель не пропустит.

Спустя очень малое время полковник получил интересующие его данные. Пропустив мимо сознания большую часть предоставленной ему информации, он сосредоточился на главном: радары действительно обнаружили стремительно теряющий высоту паром. И вели корабль до тех пор, пока не потеряли его сигнал. Причем исчезновение сигнала произошло в районе, куда паром и должен был рухнуть согласно представленной исполнительным директором информации.