Комиссар международной полиции закрыл глаза и помассировал виски пальцами. Тошнота при нахождении в невесомости более суток проявляется почти у всех, организм стремится поскорее избавиться от излишка жидкости. А вот мучительные приступы мигрени, если после невесомости человек начинает работать при пониженной гравитации, гарантированы лишь одному из трехсот. Ему не повезло. Как всегда. Не помогали ни таблетки, ни ношение компрессионного белья. Старожилы, правда, уверяют, что со временем это проходит, но за те месяцы, что он провел на Луне, у него почему-то не прошло.

Боль отступила куда-то в самый центр головы и осталась там огненным комочком. Комиссар открыл глаза и попытался сосредоточиться.

Его должность здесь отнюдь не была синекурой, как считали некоторые остававшиеся на Земле завистники. Но и чем-то сверхсложным ее считать не приходилось. Комиссар входил в Координационный совет Международной лунной администрации и контролировал деятельность охранных фирм, по договоренности с ООН или ведущими хозяйственную деятельность корпорациями оказывающих услуги в области безопасности. На низовом уровне проблем хватало. Моральный климат в многочисленных лунных базах и поселениях был нездоровым по определению. Давно прошло золотое время первоначального освоения, когда крохотные коллективы ученых и инженеров еще на Земле подбирались, исходя из условий психологической совместимости. Сейчас население Луны измерялось десятками тысяч, и все эти люди жили в тесноте напичканных сложнейшей машинерией оболочек, за стенами которых находился вакуум. Конфликты вспыхивали буквально на каждом шагу, и жесткое медицинское требование ограничить пребывание на спутнике тремя годами, кроме физиологических, имело и явные психологические причины.

Немного спасало ситуацию то, что большинство колонистов занималось тяжелой выматывающей работой и на гадости ближнему своему у них просто не хватало сил.

Комиссар еще на Земле много работал над темой оздоровления морального климата лунных поселений и, вступив в должность, собирался уделить этому вопросу самое пристальное внимание, но вскоре с ужасом понял, что у него практически не остается на это времени. Приходилось лично разбираться в ситуациях постоянных трений между руководством поселений и компаний, обеспечивающих в них внутреннюю безопасность. Отсюда, с лунной базы «Армстронг», идея отдать второстепенные нужды лунных колоний на откуп частным корпорациям, казавшаяся двадцать лет назад революционной, теряла всяческую привлекательность.

Осложнялось дело тем, что крупнейшие мировые холдинги в сфере безопасности – «GSS» и «Мангёндэ оверсиз» – вступили на Луне в непримиримую борьбу, пытаясь выжить со спутника конкурентов. Обоим гигантам деятельность за пределами Земли не приносила существенной прибыли, но соображения престижа превалировали. Тут, конечно, не доходило до вооруженных столкновений, как в Индии или тропической Африке, где отряды наемников, сформированные и вооруженные входящими в эти транснациональные холдинги фирмами, вели между собой непрекращающиеся жестокие войны. Причем чаще всего было непонятно – нанят ли тот или иной отряд контролирующим данную область правительством или напрямую подчиняется какой-либо входящей в состав одного из гигантов структуре и послан для того, чтобы подложить свинью конкурентам.

Разумеется, подвизавшиеся в сфере охраны порядка компании зорко следили за тем, как идут дела у соперников, чтобы при случае громогласно объявить об их промахах и предложить свои услуги. Предшественник комиссара научился сносно играть на этих противоречиях, держа обнаглевших подрядчиков в узде, но сам комиссар не чувствовал ничего кроме отвращения к интригам, с которыми ему приходилось постоянно сталкиваться.

История с разбившимся «Кузнечиком», которой он собирался заняться сегодня, вряд ли имела отношение к конкурентной борьбе, хотя формально произошла в сфере ответственности «GSS», на что ее конкурент немедленно обратил внимание. Правда, до полноценного скандала дело не дошло. Речь шла о попытке убийства, что автоматически переводило дело в компетенцию Международной администрации, вне зависимости от того, на чьей подведомственной территории это случилось. Комиссар на секунду закрыл глаза, приводя себя в норму, и вновь сосредоточился на сухих строчках отчета.

Итак, селенологи, работающие по частному контракту с консорциумом «Moon International Group»…

Чем у нас занимается «Moon International»? Комиссар помнил это наизусть, но все равно открыл на экране сноску, чтобы удостовериться. Так, второй по величине подрядчик Международной администрации в области горнорудных работ, крупнейший поставщик кислорода, специализируется на титановых конструкциях и прочей цветной металлургии. Акционерное общество, сорок процентов акций в равных долях у «большой девятки» государств, осуществляющих деятельность на Луне, сорок у частных держателей, еще двадцатью владеет «Австралийско-Новозеландская банковская группа». Ничего необычного. Так что там селенологи?

Селенологи, осуществляющие изыскания в кратере Менделеева… Знаем мы эти изыскания. Небось под прикрытием контракта опять занимались мародерством, ища месторождения шпинели, сапфиров или редких и потому до безумия дорогих лунных алмазов. Официально же проверяли гравитационную аномалию, замеченную при орбитальном сканировании.

Проверили и переругались, поскольку обнаруженная ими астроблема, в отличие от миллионов кратеров, усеивающих поверхность Луны, была явно уникальной структурой. И газы, вырвавшиеся в вакуум при вскрытии неглубоко расположенной полости, могли свидетельствовать о наличии в этом месте одного из весьма ценившихся в лунных условиях месторождений воды и легких элементов.

Со слов единственного выжившего, Ахмеда Талабани, пилота «Кузнечика», доставившего селенологов в кратер, Пассош хотел продать результаты изыскания на сторону, в то время как сам Талабани настаивал на буквальном соблюдении контракта. В результате командир группы всадил в него пулю из «Фастера». Пилот притворился мертвым, а селенологи, опасаясь содеянного, решили сбежать на его корабле, но погибли, не умея толком им управлять. Вроде бы все логично.

Комиссар повел ладонью, сменяя открытый документ. Служба орбитального контроля обнаружила злосчастный «Кузнечик» на высоте полусотни километров над условным нулем. Автоматике траектория корабля показалась подозрительной, и контроль был передан дежурному диспетчеру пространства. Та пробовала связаться с бортом на основной и на аварийной частоте, но ответа не получила. Тем временем «Кузнечик» пересек запретную стокилометровую отметку, за которой начинались орбитальные трассы, и продолжал набирать высоту. В центральном диспетчерском пункте на базе «Армстронг» объявили тревогу, с кораблем пытались связаться непрерывно по радио и лазерной связи, но ответа не было, с борта не шла даже обязательная по запросу телеметрия.

К отчету прилагался снимок с какого-то спутника. Крохотное размытое темное пятнышко корабля, яркая игла истекающей из дюз плазмы, увенчанная крохотным светящимся шаром, постепенно переходящим в расширяющийся белесый конус. Что-то в снимке было неправильным. Комиссар помотал головой и, пропустив часть отчета, посвященную развертыванию по тревоге аварийных служб, сразу перешел к выводам. Из них следовало, что на высоте пятисот сорока километров над условным нулем двигатель «Кузнечика» отключился и корабль перешел в инерционный полет, завершившийся падением на поверхность Луны в точке с координатами 4 градуса 23 минуты северной широты и 26 градусов 16 минут западной долготы. Связаться с бортом до момента падения так и не удалось. В конце доклада делался вывод о том, что до самого контакта с лунной поверхностью корабль был в полной исправности и сохранял пространственную ориентацию, в подтверждение чего были зафиксированы несколько вспышек жидкостных маневровых двигателей. Выключение же главного двигателя и последующее падение корабля были вызваны исчерпанием в баках запасов рабочего тела.

Комиссар немедленно промотал доклад назад, возвращаясь к фотографии, на которую обратил внимание раньше. Точно. Расширяющийся за плазменной иглой белесый след – это вода. Корабли местных линий чаще всего именно водой и заправлялись. В лазерном луче двигателя вода распадается, и сопло бьет наружу скомпенсированным ионным пучком, поскольку кислород и водород при таких температурах сильно диссоциируют. Когда температура в струе падает, часть газов вступает в реакцию, снова образуя воду. Отсюда светлый шарик на конце факела и расширяющийся белесый след. После чистого водорода такого не бывает.

Работа двигателя до сухих баков выдавала намерение экипажа «Кузнечика» набрать максимальную скорость, чтобы… Ну, не на Землю же они собирались? Или на Землю? С водой в баках до Земли «Кузнечику» не добраться. Если бы там был «Лед-52», само по себе дорогое, а на Луне вообще золотое водородосодержащее топливо, то его запаса хватило бы, чтобы набрать два с половиной километра в секунду, необходимые для полета к Земле, и даже на торможение осталось бы. Правда, в земной атмосфере «Кузнечик» все равно сгорел бы. Получается, что преступники, бросившие умирать в кратере Менделеева своего товарища, просчитались. Если шли на ручном управлении, то предупреждений бортового компьютера могли и не получить, но как же это они не заметили, что тяга на воде меньше тяги на водороде? Допустим, они не пилоты, не профессионалы, вот и не заметили… Но все это не отвечает на главный вопрос: а зачем их вообще понесло на Землю?

…Дверь распахнулась, и на пороге комиссарского кабинета возник Джереми Смит, специальный представитель холдинга GSS, предоставляющего «Moon International Group», по контракту с которой и отправилась в кратер Менделеева злосчастная селенологическая партия, услуги в области безопасности. Формально это было их совместное расследование. Прямая осанка выдавала в специальном представителе лунного старожила, новички в условиях пониженной гравитации, как правило, ходили согнувшись.

– Ну, господин комиссар, как успехи?

Комиссар пожал плечами перед тем, как ответить. Развязные манеры Смита вызывали у него антипатию, но он умел ставить дело выше личных пристрастий. Поэтому подробно проинформировал агента о своих сомнениях.

– Знакомая история, – кивнул Смит. – Знаете, комиссар, срок моего контракта на Луне истекает. Совет директоров «Moon International» тоже намерен закончить это дело как можно скорее, так как огласка им невыгодна. Да и Международной администрации, я полагаю, шум вокруг этого дела, в общем, ни к чему. Все это подвигает меня на то, чтобы завершить расследование побыстрее и с любым результатом. – Он побарабанил по столу пальцами и взглянул комиссару в глаза. – Но что-то мне мешает.

– И что именно?

Комиссар заинтересовался, забыв о головной боли. Смит сел в кресло напротив и сцепил пальцы перед грудью.

– Из меня не бог весть какой криминалист, но сначала надо ответить на вопрос о мотиве. По словам Талабани, в него стреляли. Я нюхом чую, что здесь что-то нечисто. Не могли селенологи, толком не умевшие управлять катером, стрелять в единственного пилота, находясь в сотнях километров от ближайшей базы. Что они могли не поделить, раз уж дошло до стрельбы?

– Свое открытие, вероятно. Спасатели и ученые утверждают, что группой Пассоша найден совершенно необычный объект, возможно маркирующий ценное месторождение. Пилот показал, что когда они вскрыли свод полости, оттуда вырвался поток газа. Случай уникальный, насколько я понимаю…

– Это ничего не объясняет, – Смит откинулся на спинку кресла. – Поскольку найденный ими объект – стационарный. Да и любая ссора вокруг дырки в земле не стоит того, чтобы начинать стрельбу. В крайнем случае пилоту бы просто набили морду. У вас есть характеристики на погибших?

Комиссар кивнул и движением пальца вывел на экран личные файлы Хорьхе Пассоша и Вадима Рубцова.

– Я, кстати, немного знал Пассоша, – искоса поглядывая на комиссара, сказал специальный агент. – И не могу представить его стреляющим. Не такой он был человек. Может быть, стрелял русский? Хотя я и тут сомневаюсь.

– Вы правы, господин Смит, – комиссар подпер рукой подбородок. – Я успел опросить круг знакомых этих двоих. Нам повезло, они работали втроем, но третий член их команды получил отравление и во время этого… происшествия валялся в госпитале. Все характеризуют погибших положительно, никто не верит, что они могли начать стрельбу. С пилотом дело иное. Он просрочил контракт и находится на Луне нелегально. У него нет друзей, он никогда никому не доверял и ничего о себе не рассказывал. Короче, это личность подозрительная во всех отношениях.

– Я никогда не доверял талибам. Мое мнение таково: этот мусульманский сукин сын что-то скрывает. И если бы вы допустили до общения с ним наших ребят, мы бы, наверное, узнали, что именно.

– Забудьте, – махнул рукой комиссар. – Здесь вмешивается большая политика. Представитель консульства Уммы чуть ли не ночует у арестованного. Их правительство имеет проблемы в «большой девятке», и они сейчас раскручивают кампанию по борьбе с дискриминацией мусульман на Луне. В общем, вы поняли.

– Понял, – кивнул специальный агент. – Поэтому и пришел к вам лично. У меня есть одна идея.

– Излагайте, – заинтересовался комиссар.

Специальный агент устроился поудобнее и развел руки в приглашающем жесте.

– Думаю, вы уже заметили, комиссар, что погибший «Кузнечик» не управлялся? Из этого следует, что находившийся на борту экипаж был недееспособен. Возможно – мертв. В противном случае находящиеся на борту люди успели бы разобраться в ситуации и, по крайней мере, вызвать помощь. К сожалению, анализ останков с места катастрофы не позволяет установить, были ли живы эти двое в момент столкновения. Но мы вполне можем выдвинуть версию, что пилот угробил своих дружков, после чего инсценировал катастрофу. Так?

– Формально так, но ни один суд не примет это во внимание. Все, что сейчас грозит Талабани, это депортация на Землю.

– Тогда мы возвращается к мотивации. Допустим, пилот убил селенологов. Но зачем он это сделал?

– Бытовое убийство, – комиссар пожал плечами, – на фоне дележа гонорара за обнаруженный объект.

– Повторяю: объект стационарен. Скрыть информацию о нем даже путем убийства – невозможно. Кто бы на самом деле ни стрелял.

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, – кивнул Смит, – что они обнаружили нечто, несомненно, ценное, но сравнительно небольшое. Талабани утверждает, что они брали пробы грунта со дна полости. Там явно было что-то кроме грунта. То, что можно, условно говоря, унести в руках.

– И что же такое там могло быть? Золотой самородок? Труп инопланетянина? Алмаз массой в десяток килограммов? Не забывайте, Смит, кто-то из-за этой ценности решился на убийство. Селенологи или пилот.

– Я не знаю, – агент откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. – Поэтому и предложил надавить на пилота. Может статься, что он действительно ни в чем не виноват, просто боится говорить об этом обнаруженном объекте. Найдем его – определим убийцу.

Комиссар некоторое время молчал, что-то прикидывая.

– Из ваших слов следует, что все зависит от того, где находился этот объект в момент старта «Кузнечика». Если на борту, тогда версия пилота почти правдива, а Пассош и Рубцов погибли из-за собственной глупости. А если Талабани их убил, то он, естественно, уходя с корабля, взял его с собой. Расчет был на то, чтобы продать артефакт стороннему дилеру. Так?

– Так. Причем продать его, скорее всего, он мог лишь на Земле.

– Ну, допустим. Кстати, и версия пилота должна бы предусматривать то же самое. Только как собирались они сажать на Землю не приспособленный для этого корабль?

– А они и не собирались сажать его на Землю, – заявил Смит, протягивая длинные ноги к комиссарскому креслу. – Пристыковались бы к любой из орбитальных станций на земной орбите…

– …и были бы немедленно арестованы, поскольку о несанкционированном взлете с Луны знал бы уже весь космос. Не сходится. Предложите что-нибудь еще.

– Допустим, им удалось заинтересовать дилера, и он организовал старт с Земли. Взлетевший корабль состыковался бы с «Кузнечиком» и… Вот, кстати, и подтверждение.

Смит кинул на стол перед комиссаром листок бумаги с напечатанной на нем таблицей. Тот подцепил бумагу пальцами и некоторое время изучал.

– Простите, но я не совсем понимаю…

– Все очень просто. Я послал запрос связистам. Это – трассировочная информация на день происшествия для обратной стороны Луны. Перечислены абоненты, вызовы которых шли в сторону Земли. Обратите внимание на пункт номер четырнадцать. Во второй графе координаты. Ничего не напоминает?

Комиссар не торопясь вернул на экран изучаемые документы.

– Вы хотите сказать, что в день, когда стреляли в господина Талабани, кто-то связался с Землей из кратера Менделеева?

– Именно так. К сожалению, больше ничего выяснить не удалось. Передача велась не через геостационар, а по цепочке низкоорбитальных спутников на частный анонимайзер. Сама информация для нас, к сожалению, недоступна, но по размеру пакета можно предположить, что передавалась серия фотографий либо короткая видеозапись.

– И эта видеозапись, по-вашему, убедила этого гипотетического дилера организовать внеплановый космический запуск. Смит, вы знаете, сколько стоит выход даже на низкую орбиту с последующим возвращением? Особенно если выводить или возвращать предполагается людей?

– Это очень дорого, не спорю. Но найти корабль на однократную миссию вполне возможно, особенно если не обращать внимания на требования безопасности. Если же объекта на «Кузнечике» не было…

– Работы на месте падения катера продолжаются, если на борту было что-то… этакое, его найдут, – медленно проговорил комиссар. – Но я склоняюсь к тому, что на борту «Кузнечика» не было живых или, по крайней мере, дееспособных людей. Если придерживаться вашей версии, господин Смит, то получается, что Талабани должен был последовательно утаить этот предмет сначала от спасателей, потом от ваших людей, а потом и от моих. Не слишком ли сложно?

Смит пожал плечами:

– За спасателей не поручусь, но мои ребята принимали этого субъекта под моим присмотром. Ничего у него с собой не было. Но я на его месте не тащил бы объект с собой, а прикопал бы неподалеку, под приметным камушком, а на Земле добился бы от дилера организации экспедиции к этому тайнику. Просто и надежно. Как, кстати, пилот подал сигнал бедствия? Аварийный радиомаяк?

– Нет, модуль связи с буровой установки, – комиссар начал осознавать всю картину произошедшего. Действительно, получалось все очень логично.

– А кто осматривал место происшествия?

– Командир группы спасателей Агван Ог… – комиссар споткнулся, но со второй попытки наконец смог выговорить незнакомую фамилию, – Оганджанян. В материалах дела есть его отчет и план местности.

– Покажите.

Специальный представитель некоторое время изучал план, потом вынес вердикт:

– Так и есть. Спасатели осмотрели только район вокруг буровой и место стоянки «Кузнечика». Изучать цепочки следов вокруг у них не было ни времени, ни желания. Собирайтесь, господин комиссар. Нам предстоит небольшая прогулка.

– Вы хотите лететь в кратер Менделеева?

– Тут вам не Земля. Оставленные следы не затираются ни водой, ни ветром. Не маскируются растительностью, не затаптываются животными… – Смит внезапно заторопился. – Собирайтесь, а я закажу снимок со спутника интересующего нас района в высоком разрешении. В район происшествия уже прибыли ученые. Вот эти, если мы не поторопимся, затопчут все, что угодно!

Двадцатью часами позже две облаченные в скафандры фигуры медленно шли по покрытому реголитом дну кратера Менделеева. На плече у одной из фигур покоилась лопата. С каждым шагом от их ног взлетали, мгновенно опадая в безвоздушном пространстве, фонтанчики серой пыли. Солнце вскарабкалось уже достаточно высоко над горизонтом, и света хватало. Торчавшие то там, то тут каменные обломки отбрасывали на пепельную равнину угольно-черные тени.

– Знаете, комиссар, – сказал тот, что с лопатой, – как бы вы ни брюзжали, в глубине души вы все же верите, что я прав, не так ли? Иначе бы вы просто отправили бы со мной кого-то из своих оперативников.

В наушниках послышалось тяжелое дыхание, но собеседник ответил не сразу.

– Может быть, вы и правы, Смит. Но вы вырыли уже три ямы и ничего не нашли. Может быть, ваша гипотеза все же неверна?

– Терпение, комиссар, терпение. У нас осталось еще четыре точки. Селенологи протоптали солидную тропу от посадочной площадки до буровой. Но в семи местах цепочки следов отходят довольно далеко в сторону. Бьюсь об заклад, то, что мы ищем, спрятано там!

– Посмотрим, что вы запоете, когда там ничего не окажется, – начал было комиссар, но специальный агент не слушал его, размеренно шагая по осыпающемуся под ботинками склону.

– Снимок со спутника дает нам огромное преимущество. Ведь что такое след? Это всего лишь углубление в реголите. Маленькая ямка, которую невооруженным взглядом зачастую и не видно. Но пока Солнце невысоко над горизонтом, каждая неровность отбрасывает четкую тень. Компьютерная обработка голографического изображения места преступления – это криминалистика будущего! К счастью, здесь не растут пальмы.

– Какие еще пальмы, Смит, – унылым голосом отозвался комиссар, – вы в своем уме?

– Поверхность здесь напоминает мелкий песок, – пояснил специальный агент, останавливаясь возле большого каменного обломка и снимая с плеча лопату. – Следы в нем можно легко замести. Мы в Африке использовали для этого пальмовые листья. Бронетранспортеры так и ездили с этими вениками сзади. К счастью, здесь растительности нет.

– Далеко еще? – перебил его комиссар.

Незапланированная прогулка окончательно выбила его из колеи, и он пожалел, что и в самом деле не отправил вместо себя кого-то из оперативников. Смит стоял, не шевелясь, сквозь ставшее прозрачным в тени забрало можно было видеть, как он наклоняет голову то в одну, то в другую сторону, рассматривая картинку, которую компьютер проецировал на сетчатку его глаз.

– Мы на месте, – наконец откликнулся он. – Кто-то из селенологов отходил сюда, почти на две сотни метров от протоптанной тропы, обошел вокруг этого камня и вернулся. Зачем, спрашивается? Не помочиться же?

Он осторожно начал обходить камень кругом. Комиссар следил за ним, не двигаясь с места. Рабочий скафандр, в отличие от легкого туристического, которым ему приходилось пользоваться раньше, даже при лунной гравитации требовал от своего обладателя значительных усилий.

Специальный агент остановился, нагнулся, рассматривая что-то невидимое в отбрасываемой камнем тени, потом неуклюже опустился на колени.

– Идите сюда и посмотрите сами. Здесь явно что-то копали!

Комиссар подошел ближе и включил фонарь.

– Похоже на то, – согласился он. – Но, может, просто брали образцы?

Однако специальный агент, не слушая его, уже тянулся за лопатой. Пара взмахов, и он отбросил инструмент в сторону, начав выгребать сыпучий грунт руками, не обращая внимания на то, что наэлектризованная пыль покрывает его скафандр ровным серым слоем. Комиссар вздрогнул. Под пальцами Смита в желтоватом свете фонаря блеснул металл. Смит уже вытаскивал из неглубокой ямки поблескивающий корпус с лямкой из термостойкого пластикового шнура.

– Контейнер для образцов, – констатировал он. – Тяжелый. Внутри что-то есть. Смотрим?

– Открывайте! – скомандовал комиссар, почувствовав, что в горле внезапно пересохло.

Специальный агент отщелкнул крышку и наклонил контейнер. В подставленную им руку скользнул цилиндр с окованными металлом торцами. В свете фонаря он сверкал белым матовым цветом.

– Гм… Что бы это могло быть?

– То, из-за чего были убиты два человека.

Смит повертел цилиндр в руках, попробовал, не развинчивается ли.

– Выглядит необычно. Это должна быть чертовски ценная штука. Причем ценность ее для селенологов и пилота была очевидной.

Он внезапно застыл, словно ошарашенный пришедшей в голову мыслью.

– Ну, что? – спросил заметивший это комиссар.

– Знаете, Пьер, я тут подумал… Пилот и группа Пассоша работали вместе еще с «Ди Лулы». А чем занимаются обитатели «Ди Лула – да Сильва»?

– Мародерством, торговлей оружием и поисками кутриттера, – буркнул комиссар, осекся и поднял на агента изумленный взгляд. – Погодите, Смит, вы и в самом деле думаете, что это…

– Но это же все объясняет!

– Пожалуй. Но точно мы будем знать только тогда, когда свое заключение дадут эксперты. Думаю, вы не станете возражать, если я заявлю, что эта штука находится в компетенции Международной администрации?

Смит взвесил цилиндр на руке.

– Если наша догадка верна, то эта штука бесценна. Я ожидал всего, что угодно, но такое… Словом, мне понятно, почему он их убил. – Он со вздохом протянул цилиндр комиссару. – Возьмите, Пьер. Думаю, что увеличивать количество трупов не в наших интересах.

– Вы о чем это? – подозрительно осведомился комиссар, убирая находку в надувной пластиковый бокс.

– О том, что доступ к объекту такой ценности кого угодно может заставить совершить необдуманный поступок. Лучше, если об этом предмете будет знать как можно меньше людей.

– Об этом можете не беспокоиться, – заверил его комиссар.