Действующие лица:

Анна Павловна Комиссарова — докторша, только что кончившая курс, 25 лет, помещица, веселая, здоровая, полная энергии, одета просто, не считает себя красивою и на мужчин смотрит, как на товарищей Люся — её племянница, 17 лет, гимназистка последнего курса, приехавшая гостить летом в деревню, детски-доверчивая, чистая и наивная.

Саша — очень хорошенькая горничная петербургского шика, скучающая в деревне.

Васильев — пожилой управляющий из крестьян.

Дмитрий — слесарь, молодой парень.

Андрей Сергеевич Полозов — молодой человек без определенной профессии.

Сцена представляет собой уютную комнату, столовую и вместе с тем гостиную. Налево стоит буфет с цветными стеклами. При поднятии занавеса он открыт, внутри видно много хрустальной посуды, на выдвинутой боковой доске стоят стаканы, которые горничная тщательно перетирает и ставит обратно в буфет. На буфете направо стоит графинчик с коньяком и стаканчики. Затем жардиньерки, кресла, столики, стулья расставлены по усмотрению. Посредине обеденный стол, покрытый суконной скатертью, кругом него стулья с высокой спинкой. Направо от зрителей открытое окно в сад, в которое так и лезут ветви какого-то цветущего куста, дальше стеклянная дверь, выходящая в сад. Когда должна появляться луна, то она светит из окна и двери, переплеты которых резкой тенью падают на лунный свет на полу.

Когда Анна Павловна подходит мечтательно к окну и машинально обрывает цветы с куста, под окном в саду поет соловей.

На заднем, плане, в первом углу — уголок из дивана, ширм и тумбы с большой пальмой. Далее — дверь во внутренние комнаты. Налево, на той стороне, где буфет, дверь входная и выходная.

 

Явление I

Андрей Сергеевич и Саша.

Горничная Саша перетирает стаканы, смотрит на свет, дует, опять трет и ставит в буфет. Говоря, она кокетливо и лукаво смотрит на Андрея Сергеевича. Мимика её чрезвычайно разнообразна. Ей, очевидно, нравится ухаживание барина, и в то же время она хочет показать себя недоступной.

Андрей Сергеевич. Вам нравится деревня?

Саша. Господи, да что тут может нравиться! (Презрительно.) Мужики… да коровы… гулять некуда выйти. (Кокетливо обдергивая платье и показывая башмаки на французских каблуках.) Тут каблуки стопчешь, обувь всю перепортишь…

Андрей Сергеевич (с преувеличенным восторгом). Батюшки, какие ножки! Да этим ножкам только по паркетам ходить, по коврам!.. Покажите еще раз… покажите!

Саша (ставит стакан, хватается обеими руками за юбку и прижимает ее). Полноте вам насмешничать — видали вы всякие ножки, получше наших.

Андрей Сергеевич. Да никогда! В балете и то нет такой ножки-крошки! Ну, покажите… А то ведь сам посмотрю… (Делает движение вперед.)

Саша (отскакивая). Да что вы, Андрей Сергеевич, за кого вы меня принимаете! Я — девушка честная… Вам сегодня покажи ножки, а завтра вы уж и Бог знает что себе позволите…

Андрей Сергеевич (с ужасом). Завтра! Да я еще никогда в жизни не дожидался завтра, когда женщина нравится мне сегодня…

Саша (смеясь). Чего хвастаете!

Андрей Сергеевич. Да нет! Я просто деловой человек… Даже философ, не помню какой, сказал: «Никогда не откладывай на завтра того, что можешь сделать сегодня». Так как же все-таки все лето в деревне…

Саша (опять перетирая стаканы). Нет, я уже и расчет взяла, завтра уезжаю в Петербург, я в Петербурге родилась и выросла и деревню, можно сказать, ненавижу.

Андрей Сергеевич. А кто ваши родители?

Саша. Мои… (Показывая на публику.) А вот спросите их, ваших знакомых, которые вот как вы в молодости за девушками бегают… Да, может, мой папенька граф или князь, может, и очень важная персона, ведь никто из вас, господ, не стыдится бегать за горничной, за швейкой, за прачкой, ведь гнушаетесь-то вы только детей, своих собственных детей… Я из воспитательного…

Андрей Сергеевич. Ой-ой-ой, какая строгая! А ведь я тоже завтра еду отсюда…

Саша (вертя стакан в руке). Не успели приехать, как уж и назад… Вчера, как приехали, так я обрадовалась, думаю: «Господи, хоть один мужчина настоящий приехал, молодой и барин».

Андрей Сергеевич. Да ведь ты уезжаешь?

Саша. А уж это наверно, дня больше не останусь.

Андрей Сергеевич. Ну, так и я поеду с тобой. (Хочет обнять ее.)

Саша (ставя стакан и отбиваясь). Хрусталь разобьете… Думаете- так я вам и поверю?

Андрей Сергеевич. Вот поедем вместе, так и поверишь. Хочешь покутить, лето пожить в свою радость, одену, обую, по театрам да по островам, ух, покутим, а осенью можно и на место!

Саша (с разгоравшимися глазами). По театрам… и шляпы… и все? (Опомнившись.) Да ну вас! Ведь я девушка чест… (Не может договорить, хохочет и отбивается от Андрея Сергеевича, который целует ее.)

Андрей Сергеевич. Я-то не обману, а вот ты докажи свои слова… докажи… Приходи сегодня вечером в сад, в беседку, там мы столкуемся…

Саша. Ни в жизнь не приду… обманите…

Андрей Сергеевич. Видишь, ты сама на попятный, а завтра вместе бы поехали и прямо по магазинам! Придешь?

Саша. Ах, Господи, слышите — барыня идет…

Андрей Сергеевич (запрокидывая её голову, целует ее несколько раз). Придешь?

Саша. Там видно будет! (Захлопывает буфет и убегает.)

Андрей Сергеевич (ударяет правой рукой по ладони левой, затем делает вид, что прицеливается в убежавшую девушку из ружья). Пиф-паф… на месте как всегда! Неделю с ней можно будет позабавиться, а дальше — предлог для разрыва всегда найдется.

Наливает себе коньяку и пьет один за другим два стаканчика. Слышен голос Анны Павловны: «Саша, Саша, идите скорей за мной».

 

Явление II

Анна Павловна, управляющий, слесарь Дмитрий с рукой, завернутой платком в крови, Саша и Андрей Сергеевич.

Анна Павловна. Ну, можно ли, можно ли быть таким неосторожным! Да как же это случилось? Саша, скорей коллодиум*, бинт!..

Управляющий. Именно неосторожность… Вхожу в слесарню… ну и окликнул его: «Митрий, говорю», — а он сразу как обернется… ну а колесо-то, к счастью, махонькое, его по руке, по ладони-то и хватило.

Дмитрий (улыбаясь, несмотря на боль). Пустяки, заживет… не наскрозь…

Саша входит с коллодиумом.

Анна Павловна. Промыть-то я промыла, теперь давай залью. (Стоит спиной к публике и заливает ему руку.) Теперь держи вот так… (К управляющему.) Держите вы…

Управляющий (держит его руку). О, Боже мой, как вы сами-то намучаетесь… им-то что, дело привычное…

Анна Павловна (увидя на столе ящичек с сигарами, отрывает верхнюю дощечку). Вот-вот, что мне именно и нужно… дощечка… (Подкладывает дощечку под руку Дмитрия.) Вот так… Саша, бинт!

Саша (подает). Вот извольте…

Анна Павловна (бинтует руку, управляющий помогает, в это время Андрей Сергеевич неслышно шепчется и дурачится с Сашей). Ну, теперь хорошо… к счастью, рана действительно небольшая, завтра приходи на перевязку.

Дмитрий. Покорно благодарю! А когда работать будет можно?

Анна Павловна. И не смей думать, пока сама не позволю!..

Управляющий. Балуете вы их…

Анна Павловна. Васильев, вы сегодня вечерком приходите ко мне с книгами, надо кой-что проверить.

Управляющий. Действительно надо… приду-с…

Дмитрий. Покорно благодарю, барыня!

Оба уходят.

Саша, успев оттолкнуть Андрея Сергеевича, с опущенными глазами прибирает коллодиум, тряпки и уходит.

 

Явление III

Анна Павловна и Андрей Сергеевич.

Анна Павловна. Вот как я вас принимаю… Такой редкий неожиданный гость, а я до сих пор не нашла даже минуты посидеть с вами и поболтать! Откуда вы? Каким чудом? Как вспомнили обо мне?

Андрей Сергеевич. Откуда? Из Петербурга… Не чудом, а сердцем, потому что давно тосковал по вас.

Анна Павловна (прерывая его). Ой-ой-ой!

Андрей Сергеевич. О, это искренно! А что меня привело к вам? Да все! Все прошлое, которое вы забыли и которое иногда стоит передо мною так неотвязно, что я… Нуда вот, не устоял и приехал. И как же вы расцвели, какая вы прелестная! (Берет ее за руки.)

Анна Павловна (освобождая свои руки). Постойте, постойте, прежде всего, я устала… у меня сегодня день великих событий: опоросилась породистая свинья.

Андрей Сергеевич. Ради Бога, оставимте в покое хозяйство!

Анна Павловна (сжеясь). Да что вы, это теперь — моя жизнь! Сядемте… (Идет с ним к угловому диванчику и садится.) Вот ваши слова меня поражают. Десять лет вы обо мне не думали, сердце ваше молчало и вдруг…

Андрей Сергеевич. Никогда оно не молчало… я хотел его заставить молчать — я кутил, влюблялся, путешествовал, вел самую рассеянную жизнь, а сердце напоминало мне все о том же… что когда-то я был другом обворожительной девочки, с которой играл…

Анна Павловна. Дрался…

Андрей Сергеевич (смеясь). Ведь это же и есть детский флирт!

Анна Павловна. Который вечно дразнился, щипал, обижал…

Андрей Сергеевич. Ах, Боже мой, да детская страсть всегда так выражается! Я завидовал вашим куклам, я ревновал вас к вашим собачонкам, я ненавидел вас в глаза и убегал в рощу наедине плакать и кричать от боли.

Анна Павловна (делается задумчивой). Вот чего никогда не подозревала, это — для меня откровение.

Андрей Сергеевич (делаясь нежнее). А теперь, когда я вас встретил, как все всколыхнулось в душе, какой-то голос прошептал: «Вот — наконец она!» И все стало так ясно, тихо… точно опять наступило блаженное, беззаботное детство.

Анна Павловна (стараясь защититься от нахлынувших на нее нежных чувств). Если бы вы знали, как странно слышать все это человеку давно-давно одинокому. Я так привыкла к тому, что обо мне никто не помнит, никто не думает; отца, вы знаете, я потеряла ребенком, а с тех пор как умерла и мать, я почувствовала себя совершенно одинокой и, зная себя, неинтересной…

Андрей Сергеевич. Нита!

Анна Павловна (растроганная смеется). Забытое детское имя. Я кончила курс и посвятила себя всецело деревне… Ведь я старуха, мне — 25 лет… (С горечью.) Да, ведь мы одногодки.

Андрей Сергеевич. Для меня ни красивей тебя, ни моложе нет женщины!

Анна Павловна (забывшись). Вот я действительно девчонкой с ума сходила по тебе… Вот я тебя и ревновала, и ненавидела девочек, с которыми ты любил играть…

Андрей Сергеевич (целуя ее руки). Милая, милая!

Анна Павловна. Ведь ты же не выносил деревни?

Андрей Сергеевич. Мне так казалось! Я продал оставшуюся мне от отца и потом стал скучать, скучать, и когда вспоминал о тебе, то именно всегда в этой идиллической обстановке. Да и при том — что моя деревня! Мне дорога вот эта, где мы вместе росли, этот дом, где я знаю каждую комнату…

Анна Павловна (весело). А помнишь кладовую, из которой мы воровали пряники?

Андрей Сергеевич. А помнишь, я разбил банку с вареньем у ключницы Марфы, и ты приняла вину на себя?

Анна Павловна (нежно). Чтобы спасти тебя, я столько раз принимала наказания!

Андрей Сергеевич. А глухонемую Таньку, для которой ты прятала все сласти?

Анна Павловна. Которые ты потом отнимал у меня, а в Таньку кидал камнями…

Андрей Сергеевич (обнимая ее и целуя в шею). У-у злая! Ты и не думала тогда, что я ненавижу ее за то, что ты ее любишь! А помнишь, как я подрался с мальчиком за то, что он осмелился поцеловать тебя, перенеся через реку?

Анна Павловна (задумчиво, сконфуженная). Да, это было! (Желая переменить разговор, быстро.) Ну, скажи, чем ты теперь занимаешься? Служишь?

Андрей Сергеевич. Ах, Нита, я готов сказать тебе, как Чацкий: «Служить бы рад, прислуживаться тошно!» Ах, как тошно видеть везде протекцию, лесть, низкопоклонство… Нет, пробовал и бросил… я буду искать свободной профессии: управляющего имением…

Анна Павловна (задумчиво). Да… это правда… ближе к земле, ближе к людям… сам становишься лучше. Я рада, что ты говоришь так!.. (Опять стараясь оживиться.) Ну, а теперь что ты делал — рассказывай!..

Андрей Сергеевич (смеется). Я — охотился…

Анна Павловна (смеясь). Охотился в Петербурге!?

Андрей Сергеевич (опять смеется). И в Петербурге, и в окрестностях, везде, где встречается белая дичь.

Анна Павловна. Белая? Что значит — белая?

Андрей Сергеевич. Да это мое собственное определение. Легкое, красивое — это белая дичь… ну, там цесарки, куропатки, перепелочки… А вот медведи да волки, ну, это все черная дичь, за этой я не гоняюсь.

Анна Павловна. Так ты охотник!

Андрей Сергеевич. Страстный и неисправимый, но только за белой дичью… (Смеется.) Но, Боже мой, неужели тебя так интересует моя жизнь, мои занятия?

Анна Павловна. Я всегда думала, где-то ты и что делаешь.

Андрей Сергеевич. Нита, да ты любишь меня! Любишь меня! (Бросается к ней.)

Анна Павловна (быстро вставая с дивана и стараясь освободиться от него). Боже мой, Андрей Сергеевич, до чего мы размечтались! Мы, кажется, действительно вообразили себя детьми…

Андрей Сергеевич (удерживая ее). Нита, не принимай этого тона… Не лги самой себе. Не может быть, чтобы ты, красивая, здоровая девушка, не мечтала о том, который должен тебя полюбить? (Все более и более увлекаясь.) Днем ты трудишься, работаешь, отдаешь себя другим, но когда наступает вечер, все погружается в тишину, твое сердце должно рваться от тоски… Тогда ты, наверно, подходишь к окну и глядишь в сад, где каждый куст, каждая лужайка должны вызывать мой образ… А звезды? Разве не ты в детстве научила меня отыскивать Большую Медведицу? Нет, ты готова для любви, твое сердце не знало только, кого назвать? И вот — я пришел, я разбудил тебя, моя спящая царевна, ты меня любишь, и ты будешь моя! Эта рука моя, да?

Анна Павловна (стоявшая все время, стыдливо отвернувшись). Не теперь, не теперь! Боже мой, я так взволнована, все это так неожиданно… Не говорите ничего больше… после, после…

Андрей Сергеевич. Нита!

Анна Павловна (уходя, останавливается у дверей). Андрей! Ведь я не сказала «нет», я сказала «после».

Уходит.

Андрей Сергеевич (когда заперлась дверь, повторяет тот же жест). Пиф-паф! На месте, как всегда! Уф — однако это было не легко. (Подходит к буфету и пьет коньяк.)

 

Явление IV

Андрей Сергеевич и Люся.

Андрей Сергеевич, посвистывая, ходит по комнате. Во время его разговора с Анной Павловной начало смеркаться. Теперь луна светит в окно и дверь и рисует на полу оконные переплеты.

Люся (выбегает из сада в гостиную и, увидев Андрея Сергеевича, останавливается сконфуженная). Ах!

Андрей Сергеевич. Люся! Что «ах»! Не ожидали встретить меня? Люся, прелесть моя, дитя вы милое! Ведь я последний раз видел вас, когда вы были вот такая. (Показывает пальцами два вершка.)

Люся (смеется). Такая!? Да у Милки щеночки больше, а ведь им всего неделя.

Андрей Сергеевич. Так то щеночки… А вы были маленькая фея… Локоны до плеч… Глаза огромные, как звезды, а рот, как вишня. Я целые дни таскал вас на руках, не мог налюбоваться…

Люся (с восторгом и наивно глядя ему в лицо). Не помню…

Андрей Сергеевич. Верно…

Оба смеются.

(Беря ее за руки.) Вы откуда бежали, Люся? Господи, имя какое у вас — ведь музыка! Люся. Да я попросту Людмила!

Андрей Сергеевич. Людмила… Да ведь и это — поэзия!.. Красавица Людмила в замке Черномора… А ведь, пожалуй, этот деревянный дом похож на замок, в котором заключена красавица.

Люся. Я обожаю наш старый дом… К сожалению, я завтра еду…

Андрей Сергеевич. Завтра!!! Зачем?

Люся (потупив глаза). Ведь я еще не кончила гимназию, мне еще год. Вот с будущей весны я уже дома… Совсем и навсегда…

Андрей Сергеевич. Навсегда?! Ну нет! Есть человек, который на это не согласится…

Люся. Какой человек?

Андрей Сергеевич. Такой, который придет, возьмет это маленькое сокровище за руку и поведет сперва в Божий храм, а потом к себе, где, как скупой, будет хранить его от всех завистливых глаз.

Люся (растроганная и сконфуженная). Это сказка?

Андрей Сергеевич. Да, сказка… продолжение которой вы позволите досказать мне в будущем году.

Люся (сконфуженно смеясь, хочет идти). Хорошо!

Андрей Сергеевич (удерживая ее). Нет, вы постойте, постойте, маленькая фея! Скажите мне, что делали вы в саду в эту чудную лунную ночь? Мечтали?

Люся кивает головой.

О чем? О ком?

Люся. Этого вы не узнаете никогда!

Андрей Сергеевич. Нет, узнаю! Вы сейчас же мне это скажете!

Люся. Я? Ни за что!

Андрей Сергеевич. Нет! Ну, так это скажет мне мой друг месяц.

Люся (смеется). Месяц — ваш друг? Неужели он так болтлив?

Андрей Сергеевич. А, вы сомневаетесь в моем друге! В таком случай он вас заставит открыть тайну… вы сами скажете мне…

Люся (трясет головой). Я… ни за что, ни за что!

Андрей Сергеевич. Скажете… Пожалуйте сюда… (Подводит ее и ставит в лунный свет.) Вот видите — солнце — это судья людской совести, это какой-то прокурорский глаз на небе. Праведники да, узворят, орлы смотрят солнцу в лицо, мы же, грешные люди, не можем. Солнце заставляет нас плакать, солнце ослепляет нас, то жжет нас своими лучами, то, спрятавшись, заставляет страдать нас от холода… Солнце наш властелин, а месяц — друг… Краткий, волшебный месяц — друг и покровитель влюбленных… Какой дивной бледностью покрыты теперь ваши черты, как серебрятся эти покорные локоны! (Наклоняясь к ней, страстно.) Люся, ты обо мне мечтала?

Люся (дрожа, шепотом). Я не скажу… Не скажу…

Андрей Сергеевич. И не говори, моя маленькая фея! Месяц сказал мне за тебя… Я знаю твою тайну… (Обнимает и целует.)

Люся. Андрей Сергеевич! Зачем вы это делаете?

Андрей Сергеевич. Затем, что ты — прелесть! Затем, что с тех пор как я вошел сюда и увидел тебя, я сам не свой, твое невинное лицо очаровало меня, твои детские, наивные глаза стоят передо мною… Скажи, дитя, ты можешь полюбить меня… Да? Полюбишь?

Люся (в сильном волнении). Мне кажется, что да… да… Ах, как мне стыдно! (Закрывает лицо руками.)

Андрей Сергеевич, не отнимая рук, целует и руки, и лицо.

Андрей Сергеевич. Как ты дрожишь! Беги… беги… Не забывай, что весной я приду за ответом.

Люся убегает, все еще зажимая лицо руками. (Ждет, когда закроется дверь, тот же жест.) Пиф-паф! Ни по одной не дал промаха! Вот это называется охотник… (Идет к буфету и пьет коньяк.)

 

Явление V

Андрей Сергеевич и Саша.

Саша (показываясь в окно, полушепотом). Андрей Сергеевич, одни? Вот охота сидеть в комнате! Барыня теперь в хлеве опоросившуюся свинью ублажает… (Хохочет.) Самое что ни на есть барское занятие! Барышня позже уже не смеют выходить в сад, велено за книжками сидеть.

Андрей Сергеевич (садясь на подоконник). А тебя не хватятся?

Саша. Я что… вольный казак, отказалась, завтра в Питер… (Потупив глаза.) Вы-то едете, что ли?

Андрей Сергеевич (поднимая рукой ее потупленное лицо). А ты слово сдержишь?

Саша (грустно). Я-то глупая… вы поговорили, пообещали, а у меня сердце-то и растаяло…

Андрей Сергеевич (смеется). Растаяло?.. Ну, так ступай в беседку, я сейчас приду… Вот только эта подлая луна всю рожу выставила!..

Саша (хохочет). Уж как есть всю рожу! Ну, да у нас в саду гулять некому… так придете?

Андрей Сергеевич (соскакивая с подоконника). Сейчас же…

Если артист с голосом, то он может, надевая шляпу, начать романс, хотя бы, например: «Ночь тиха, и волшебная светит луна», который запевает в комнате, продолжает за сценой, постепенно стихая.

 

Явление VI

Анна Павловна, позднее управляющий.

Анна Павловна (вытирает руки платком, смеясь сама над собою). Боже мой, я, кажется, становлюсь совсем светской женщиной! Прежде я внимания не обращала, а теперь мне вдруг показалось, что от меня пахнет хлевом. Вот я переоделась, надушилась… (Оглядывается.) Должно быть, пошел гулять, соблазнился лунною ночью… (Подходит к окну и прислоняется.) Ах, да и хороша же эта лунная ночь! (Стоит у окна и машинально обрывает цветы с ветки).

Поет соловей.

(Говорит вполголоса.) Соловей!.. Да ведь соловьев у меня полон парк. Сколько раз я их слышала и ничего… А теперь — сердце щемит, в груди так сладко, что слезы навертываются на глазах… Боже, да неужели это любовь? И к кому? К мальчику, которого я обожала с детства, о котором не смела мечтать. Холодный, насмешливый и вдруг — после десяти лет он возвращается ко мне влюбленный, покоренный воспоминаниями детства… А я… я едва смею верить! Не сон ли это?

Соловей затихает, в дверь стучат.

Войдите!..

Васильев (входит с книгами). Вот приказали отчет проверить… Тут и рабочий день…

Анна Павловна. Да, да конечно… (Подходит к столу, одним коленом становится на стул, нагибается и просматривает книги.) Да… этоМаланья из Горок? Она прежде не работала у нас…

Васильев. Богатая семья была, важничали, а теперь поразорились…

Анна Павловна. Отчего?

Васильев. Погорели тот год, вы же помогали строиться.

Анна Павловна. Ах да, помню… (Смотрит в окно, за которым отрывисто запевает соловей и умолкает. Бессознательно.) Ночь-то какая!

Васильев (тихо кашляет). Так вот-с, тут вся поденщина.

Анна Павловна (как бы просыпаясь). Что?

Васильев (нерешительно). Поденщина, говорю…

Анна Павловна. Ах да… (Дотрагиваясь рукой до головы.) Вот что… Васильев… у меня голова немного болит… вы оставьте мне книги и зайдите попозже… я отдохну…

Васильев. Слушаюсь! (Уходит.)

 

Явление VII

Анна Павловна одна, затем Люся.

Анна Павловна (садясь в кресло у стола). Ведь вот не могу заниматься! Эта встреча… луна… соловей, этот воздух весенний совсем выбили меня из колеи… Неужели правда, что как ни борись, а для каждой женщины наступит пора любви… (Сидит с закрытыми глазами.)

Люся (входит, быстро подходит к Анне Павловне и опускается на пол у ее ног). Тетя Аня! Тетя Аня! До чего я счастлива!

Анна Павловна (ласково кладя руки на ее голову). Вот так сюрприз! Вчера говорила, что ты самая несчастная, так как тебе надо уезжать из деревни, а сегодня ты вдруг самая счастливая…

Люся. Тетя Аня! Да ведь от вчерашнего до сегодняшнего уж как далеко! Сегодня я совсем не тот человек, что была вчера…

Анна Павловна. Что же могло случиться? (Смеется.) Прочла что-нибудь новое? Какой-нибудь героический пример исполнения своих обязанностей?

Люся (смеясь и отмахиваясь рукой). Нет, нет, я читать не могу… строчки прыгают перед глазами…

Анна Павловна. Да что же случилось?

Люся (становясь серьезной). Тетя, милая, я тебе все скажу, от тебя я не могу скрывать… Тетя… (Тихо.) Я влюблена…

Анна Павловна (с тревогой). Люся, что ты, Бог с тобой, что это еще за фантазия! Чего ты дурачишься?..

Люся. Тетя, постой! Ответь мне сперва на вопросы. Если мужчина, хороший, честный мужчина, говорит девушке «ты» (стыдливо), целует ее, обнимает, это значит, что он любит ее и хочет на ней жениться?

Анна Павловна. Хороший, честный мужчина сперва просит ее руки у родителей, а затем уже говорит ей «ты», целует и обнимает ее.

Люся. Ну, он, может быть, поступил не вполне правильно, но он меня любит, и я люблю его…

Анна Павловна. Да кто? Кто? Говори же ради Бога!

Люся. Кто!?. Он — самый красивый, самый умный, самый милый на свете… Андрей Сергеевич…

Анна Павловна (вскакивая). Кто?

Люся (все еще стоя на коленях и глядя на нее). Тетя, ты поражена, что мы так мало знаем друг друга, и он уже меня любит? Так знаешь ли ты, что это осталось в нем с детства, он помнит меня еще ребенком…

Анна Павловна (горько смеется). И был уже тогда влюблен в тебя.

Люся. Тетя, что же в этом смешного? Это — трогательно!

Анна Павловна. Да когда он мог все это тебе сказать? Ведь вчера вы почти не говорили?..

Люся. Тетя Аня, вчера он только глядел на меня так пристально, так тепло!.. Щеки мои горели, а сердце билось… а затем, когда я подошла к нему проститься — ты в это время вышла… (Нежно и с жаром.) Он сжал мои руки в своих, держал их долго и повторил несколько раз: «Ах, Люся, Люся». Боже мой! Тетя, я не могла спать, я вся горела, и голос его все отзывался в моих ушах…

Анна Павловна. Ну, а когда же вы говорили, когда он позволил себе…

Люся. Это было здесь… час тому назад, не больше… вот тут, около дивана…

Анна Павловна (смеясь). Тут, около дивана, час тому назад.

Люся (горько). Тебе смешно, тетя!

Анна Павловна (становясь серьезной). Вот что, девочка, прости мне мой смех. Ты веришь, что я тебя люблю, ну, так успокойся и иди к себе… Я сама переговорю с Андреем Сергеевичем…

Люся. Как, тетя! Вы хотите…

Анна Павловна. Я должна это для тебя сделать. Ступай и будь спокойна!

Люся (вставая, глядит на нее). Тетя, мне страшно!

Анна Павловна. Ступай.

Люся уходит.

 

Явление VIII

Анна Павловна одна, позднее управляющий.

Анна Павловна (взволнованно ходит). Боже мой! И я могла поверить… увлечься… Господи, какое унижение! Да над которою же из нас он смеялся? (Горько.) Да над обеими, конечно! У меня — средства, у Люси — молодость и красота… Ах, значит, ему нужны обе! (Подходит к окну.) Я задыхаюсь! (Видит Сашу и Андрея Сергеевича, нагибается из окна, затем откидывается.) Саша! И с этой роман!

В эту минуту входит управляющий с рапортичками в руках, он кашляет, но, видя, что на него не обращают внимания, тихонько подходит к окну и, замечая за окном целующихся Сашу и Андрея Сергеевича, не выдержав, говорит про себя: «Ишь ты, охотник!»

Анна Павловна (быстро оборачиваясь). Что, что вы сказали?

Васильев (сконфуженно). Прощенья просим… сорвалось…

Анна Павловна. Что вы сказали? Какое слово?

Васильев. Не стоящее внимания… виноват-с…

Анна Павловна. Вы сказали: «Охотник»? Да, охотник? (Хохочет уже совершенно весело.) Ну, спасибо вам за это! Теперь все поняла — да, конечно, охотник, сам мне говорил… охотник за белой дичью… (Смеется.)

Васильев (ничего не понимая, хмуро). Вот тут-с добавочная рапортичка…

Анна Павловна. Рапортичка… ну это завтра обещаю вам выслушать с полным вниманием, а теперь спуститесь в сад и позовите ко мне Андрея Сергеевича.

Васильев (с удивлением). Андрея Сергеевича?

Анна Павловна. Нуда, ему пора ехать… Вы распорядитесь подать ему сейчас же рабочую лошадь и беговые дрожки*…

Васильев (изумляясь). Рабочую лошадь и беговые дрожки… Да нешто они в поле?..

Анна Павловна. Нет, на станцию… всего пять верст; багаж у него — крошечный чемодан, привяжете сзади, а для охотника такой способ езды, вероятно, самый привычный…

Васильев (смеется). Слушаю-сь!..

Анна Павловна. Ступайте… Андрей Сергеевич сам сюда идет, поскорее лошадь…

Васильев. С особым удовольствием… не замедлим… (Смеясь, уходит.)

 

Явление IX

Анна Павловна и Андрей Сергеевич.

Анна Павловна берет со стола хлыст, прячет его за спиной, стоит и смеется.

Андрей Сергеевич (входит, видит ее веселой). Нита! Какая веселая!

Анна Павловна. Нита! Люся! Саша! Называйте всех трех сразу!

Андрей Сергеевич (смущаясь). Что это значит?

Анна Павловна (подходя ближе). А то, что не всегда охотник убивает дичь, бывает, что и дичь ранит охотника… белая дичь… (Вынимая хлыст, бьет его по плечу.) Вон из моего дома, неудачный охотник, — вон!

Андрей Сергеевич (хватая ее за руки). Нита! Ревность? Милая, ведь все это была шутка, чтобы тебя испытать…

Анна Павловна (роняя хлыст). Я выдержала испытание! Я все слышала и видела своими глазами! Андрей Сергеевич, если не я, то мое имение слишком хорошо для такого шалопая, как вы!

Андрей Сергеевич. Нита, выслушай…

 

Явление X

Те же, управляющий, Люся, позднее Саша.

Васильев. Пожалуйте-с… беговые дрожки заложены, чемоданчик ваш… привязан…

Андрей Сергеевич. Беговые дрожки? (Растерявшись.) Да к какому же поезду?

Анна Павловна. Не все ли вам равно! По дороге есть леса и крестьянские и помещичьи, может, вы где останетесь поохотиться, так лошадь можно будет отослать…

Андрей Сергеевич (со злостью). А, вот как!

Люся (вбегая). Тетя! Андрей Сергеевич! Что это? Вы уезжаете?

Анна Павловна (беря Люсю за руку). Так надо, Люся… Андрей Сергеевич вспомнил, что у него есть еще одна подруга детства, которую он не навестил…

Саша (вбегая). Господи, Боже мой! Андрей Сергеевич, что же это? Вы уезжаете? А я-то как же?

Люся (хватая за руку Анну Павловну). Тетя, что это все значит?

Анна Павловна (прижимая ее к себе). Молчи, девочка…

Васильев. Пожалуйте!

Саша. Андрей Сергеевич!

Андрей Сергеевич (отталкивая ее). А ну тебя к черту! (Убегает.)

Занавес

1908

 

ПРИМЕЧАНИЯ

Текст печатается по: Библиотека театра и искусства. 1908. Книга 22. Ноябрь. По-видимому, одно из последних произведений писательницы, т. к. опубликовано посмертно. Сведений о постановках найти не удалось.

С. 503 Коллодиум — спиртово-эфирный раствор нитроцеллюлозы, применяется как быстросохнущий клей при порезах.

С. 511 Беговые дрожки — четырехколесный безрессорный облегченный экипаж, обычно используемый на скачках.