Йонатан

16 марта, пятница, 17 часов 33 минуты

– Похоже на то, будто мы только что подошли к мосту, – произнес Леопольд два часа спустя. – И как мы перейдем на другую сторону?

Они вместе с Йонатаном опросили каждого посетителя в «Маленьком кафе», выведывая, не день рождения ли у него сегодня. Они даже охватили персонал и, кроме того, поинтересовались, не заказывал ли кто-нибудь на сегодня столик для празднования дня рождения. Потом они встали возле входной двери и у каждого нового клиента, входящего в кафе, узнавали дату его рождения.

Мимо, мимо, мимо и снова мимо.

И вот теперь они сидели на лавочке у Изебекканала. Они отправились сюда после того, как владелец кафе сначала вежливо, а потом очень настойчиво попросил их не надоедать клиентам, пообещав, что их посиделки – за счет заведения. Так ему хотелось, чтобы эта парочка поскорее убралась из кафе. Йонатан начал было протестовать и качать свои права гражданина, но Леопольд вытащил его за рукав наружу, прошипев:

– Хозяин имеет право выгнать любого из своего заведения, ты идиот!

– Но теперь мы по крайней мере знаем, что у той рыжей женщины, скорей всего, сегодня день рождения и ежедневник принадлежит ей, – произнес Йонатан.

– Великолепно! – комментировал Леопольд. – Как я уже говорил, мы стоим перед мостом, теперь ты мне должен рассказать, как нам через него перейти.

– Понятия не имею, – ответил Йонатан. – Но я просто должен ее найти!

– Господи, ты прямо как Ромео!

– Я примерно так, как он, себя и чувствую.

– Ну, тогда тебе, должно быть, известно, чем подобная история заканчивается. А если ты не знаешь эту пьесу Шекспира, скажу: ничего хорошего тебя не ждет. Лучше забудь эту рыженькую и влюбись в другую.

– Тебе этого не понять! – возмутился Йонатан.

Леопольд, как бы защищаясь, поднял руки:

– Ох, простите, господин Гриф! Конечно, такой человек, как я, совершенно не понимает, что такое любовь. Я всего лишь тупой старый бродяга.

– Я такого не говорил, – немного успокоившись, произнес Йонатан. – Но если еще несколько недель назад я был твердо уверен, что такие штуки, как судьба, предопределенность и тому подобное, – полная чушь…

– То теперь ты считаешь, что женщина, которую ты видел издали в течение пяти секунд, предназначена тебе? – закончил Леопольд за него фразу.

– Ах, как я могу это знать! – Йонатан вздохнул. – Я совершенно растерян. У меня мозги набекрень. Я еще никогда так себя не чувствовал.

– Ну, тебе повезло. А со мной почти все время так.

– Очень смешно!

– Зато правда.

– Нет, постой. Когда моя мать внезапно исчезла, я чувствовал себя примерно так же. – Йонатан еще раз вздохнул. – Кажется, все женщины, которые для меня важны, просто растворяются в воздухе.

– Ты только в крайности не впадай! Ты мгновенно влюбился – это хорошо. Но о важности ведь речь еще не идет.

– Тут ты прав.

Йонатан уставился на свои туфли, потому что ему было неприятно смотреть Леопольду в глаза. Он сам себе казался двенадцатилетним школьником, который провалил контрольную по математике.

– А как пропала твоя мать?

– Ей никогда не нравилось в Гамбурге, она хотела вернуться на родину, в Италию.

– Только поэтому своих детей не бросают! – возмутился Леопольд.

– Кто-то, возможно, и не бросает, только не моя мать.

– И после этого ты ее не видел и ничего о ней не слышал?

– Первые несколько лет. После этого она приехала в гости, и я несколько раз ездил к ней в Италию. Но потом…

– Что потом?

– В общем, когда мне было тринадцать лет, я отправил ей идиотскую открытку, написал, что теперь ничего не хочу о ней знать. Какое-то неистовое пубертатное дерьмо.

– И после этого полное молчание?

– Абсолютное, – подтвердил Йонатан. – Больше ничего о ней не слышал.

– Мне очень жаль, но я не могу представить, что одна дурацкая открытка от придурковатого подростка могла привести к таким последствиям.

– Хм. – Йонатан пожал плечами. – Я тоже долго не мог этого понять. Но в какой-то момент мне стало абсолютно все равно.

– А что твой отец говорил на этот счет?

– Мой отец? – Йонатан горько рассмеялся. – Ты его не знаешь. Он вообще ничего не сказал и до последнего времени ни единого раза даже имени ее не произносил. И только сейчас, страдая от слабоумия, он говорит о ней и даже принимает свою бывшую ассистентку за мою мать.

Он снова поднял глаза и криво усмехнулся Леопольду.

– Это совсем не похоже на благополучную семью.

– А ты вот, выходит, такой благополучный! – нанес ответный удар Йонатан. – А что с твоими детьми? Ты с ними поддерживаешь связь?

– К сожалению, нет. Но не потому, что я этого не хочу.

– А почему же?

– Потому что мне нельзя этого делать.

– Ого!

– Постановление суда. И следствие моей алкокарьеры: я слишком часто уходил в запои. – Он сжал кулаки. – Но я тебе клянусь: как только крепко встану на ноги, буду отстаивать свое право общаться с ними и смогу стать для них настоящим папой.

– Э-э-э, прости, пожалуйста, но разве они еще несовершеннолетние?

– Да, – ответил Леопольд. – Тиму тринадцать, Саре пятнадцать. И не надо так высоко поднимать брови, а то они окажутся у тебя на затылке. Да, я поздно стал отцом.

– Но ты, по крайней мере, им стал, – мрачно произнес Йонатан.

– Ты тоже еще можешь стать.

– Пффф!

– Хотя твоя правда. Кто же захочет выходить замуж за сказочно богатого холостяка с особняком у парка Инноцентия и собственным издательством?

– Давай сейчас не будем говорить об издательстве!

– Хорошо, – согласился Леопольд. – Тогда вернемся к женщинам. Так что с твоей бывшей женой?

– А что могло с ней случиться?

– Ну, ты только что сказал, что все женщины, которые важны для тебя, словно в воздухе растворяются. Значит, она тоже просто исчезла?

– Тина? Нет, она все еще тут, живет счастливо со вторым мужем и их двумя общими здоровыми дочками. Она даже 1 января всегда делает мне небольшие подарочки.

– Как мило с ее стороны!

– Да, это так. Если только забыть о том, что ее второй муж, Томас, раньше был моим лучшим другом. Я расцениваю подобные знаки внимания как попытку заглушить угрызения совести.

– Так что с Тиной?

– Да что с ней может случиться?

– Ну, когда первый раз зашел о ней разговор, мне показалось, что она не одна из твоих «важных» женщин.

– Конечно из них!

– Да?

– Я ведь все-таки на ней женился!

– Но ты и издательство возглавляешь, которое тебя мало интересует.

– Ну хватит! – Возмущенный Йонатан вскочил со скамейки. – Мне кажется, ты зашел слишком далеко!

Леопольд виновато улыбнулся.

– Правда глаза колет.

– Я… я… я… – Йонатану не хватало слов.

– Прекрати и сядь на лавку, остолоп.

Йонатан Н. Гриф так и сделал. Хотя не мог себе объяснить, почему не развернулся и не ушел, не говоря ни слова.

– Ну а если положа руку на сердце? – продолжал Лео. – Ты любил Тину на самом деле? По-настоящему, всей душой?

– Да!

Леопольд молча посмотрел на него, на его губах блуждала провокационная невинная улыбка.

– Во всяком случае она мне довольно-таки нравилась.

– Довольно-таки нравилась?

Леопольд хлопнул себя руками по бедрам.

– Ты говоришь, что тебе твоя жена довольно-таки нравилась? И после этого удивляешься, что она ушла к другому?

– Да у нас все хорошо складывалось.

– Очевидно, не так хорошо, как тебе казалось.

– Хм. – Йонатан ненадолго задумался и потом произнес: – Может быть.

Но в следующий же миг злость вернулась.

– Но все же! Затевать отношения именно с моим лучшим другом! Разве так можно?! Это разбило мне сердце!

– Вот как? А если бы она ушла к какому-то другому парню, это было бы менее болезненно?

– Ну конечно!

– Тогда, в общем, все не так и плохо.

– Что, прости, не так плохо?

– Вся эта история. Сердце у тебя не было разбито, а всего лишь ущемлено «эго». Такое быстро проходит. Нужно только захотеть.

– Большое спасибо за ваш анализ, господин психолог!

– Всегда пожалуйста, господин Гриф.

Некоторое время они просто сидели рядом на скамье. Смотрели на воду. И продолжали упрямо молчать. Гремя мотором, проплыл прогулочный пароходик вниз по каналу. Йонатан и Леопольд проводили его взглядом. Потом появились две четырехместные лодки, каяк и водный велосипед – и опять оба мужчины не проронили ни слова. Йонатан тяжело вздохнул, заметив лебедя, который плыл по своим делам вдоль берегового откоса.

– Ты прав, – тихо произнес он. – Наверное, я ее никогда по-настоящему не любил. И, наверное, по этой же причине она от меня и ушла. А больше всего меня задело то, что она ушла именно к Томасу.

– Вот видишь! – Леопольд положил руку ему на плечо. – Это же было не так сложно.

– Во всяком случае, дешевле, чем визит к моему семейному психологу.

– К кому?

– Пустяки, – отмахнулся Йонатан. – Как бы то ни было, если сравнить чувства при первой встрече с Тиной и с сегодняшней женщиной, – это… это небо и земля.

– Хорошо. Тогда мы непременно должны ее найти.

– Это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– По-моему, есть только две возможности.

– Какие?

– Мы либо разобьем лагерь перед «Маленьким кафе» и будем там торчать, пока она не появится. Если нам, конечно, суд не запретит находиться ближе, чем в пятидесяти метрах, от этого заведения.

– Либо?

– Либо мы продолжим следовать твоей теории, что все это каким-то образом связано с ежедневником. Тогда мы должны продолжать искать зацепки в нем.

– Второй вариант мне нравится намного больше.

– У тебя эта штука с собой?

– Конечно! – Йонатан положил портфель на колени и достал из него ежедневник.

– Тогда давай туда заглянем.

Леопольд открыл книжицу.

– Ну, это просто супер! – радостно воскликнул он. – «Сегодня вечером мы поедем в квартал красных фонарей, проведем там ночь, а утром, в шесть часов, съедим по булочке с креветками на рыбном рынке». Это классная идея!

– Замечательно! Я всегда хотел шататься по Репербану вместе с толпами людей. Тебе, конечно, достанется только минералка с лимоном, а я гарантированно отыщу женщину с рыжими волосами на Ганс-Альберт-плац. К сожалению, в конце меня стошнит у ее ног, потому что я больше всего в мире ненавижу креветки. – Йонатан придирчиво взглянул на страницу. – Только, дорогой мой, учти, что это запись на 22 сентября, но это же почти послезавтра.

– Не надо терять чувства юмора!

– Уже потерял.

Леопольд отлистал назад, к сегодняшней дате, и они стали изучать страницу за страницей. Когда Лео особенно нравилась запись, он заливисто смеялся.

– Смотри-ка, вот эта запись просто для тебя: «Следи за своими мыслями, они становятся поступками. Следи за своими поступками, они становятся привычками. Следи за своими привычками, они становятся характером. Следи за своим характером, он становится твоей судьбой». Это взято из Талмуда, так здесь написано.

– И все равно мне подходит?

– А ты сам подумай!

– Уже подумал и никак не могу согласиться с твоим мнением.

– А кто произнес «пффф», когда я сказал, что ты еще можешь стать отцом?

– А кто же был тот бродяга, который несколько недель назад сбежал посреди ночи из моего дома, унеся с собой целую винотеку? – возмущенно парировал Йонатан.

– Сделаем ударение на слове «был».

– Ищем дальше, – произнес Йонатан, пока между ними не разгорелась еще одна перепалка.

Они уже начали пролистывать апрель, наткнувшись на какое-то нездоровое предложение собственноручно написать себе к первому апреля надгробную речь. Йонатан счел это первоапрельской шуткой, а Леопольду идея понравилась.

– Ты только подумай, – воскликнул он, – что бы ты хотел услышать про себя на собственных похоронах? Как ты жил, что повидал на своем веку? О чем бы ты жалел, чего так и не успел сделать?

– Пожалел бы, что не столкнул тебя в Изебекканал, – скрипнув зубами, ответил Йонатан. – А теперь листай дальше!

Ну наконец-то! Наконец, наконец, наконец они нашли! Запись с конкретной датой – 11 мая.

– Отправляйся сегодня в магазин на Эппендорфер-ландштрассе 28-С, – взволнованно прочел Йонатан. – Там для тебя кое-что приготовлено. Когда это заберешь, получишь еще кое-что.

– Что же имеется в виду?

– Это мы скоро узнаем! Мы отправимся туда прямо сейчас, это же недалеко отсюда.

– Но сейчас ведь не 11 мая!

– Ты заговорил, как прежний Йонатан!

– Как это? – удивился Лео.

– Новый Йонатан не обращает внимания на такие мелочи.

С этими словами он встал и зашагал в направлении нужного магазина. Леопольд последовал за ним, едва поспевая за Йонатаном с его прусским строевым шагом.

Спустя десять минут они уже стояли перед домом 28-С по Эппендорфер-ландштрассе. С удивлением они обнаружили, что это маленькая ювелирная мастерская. И тут же отметили, что магазинчик закрывается в шесть часов, – они опоздали на целых семь минут.

– Что за невезение! – произнес Йонатан, высматривая кнопку звонка. Не обнаружив ее, он энергично постучал в витринное стекло.

– Что ты творишь?

– Может, там еще кто-то есть.

– Да, – согласился Лео, – вернее, что-то. Сигнализация есть. И она тут же включится, если ты продолжишь колотить по стеклу.

Йонатан опустил руку.

– Ну хорошо, – согласился он. Йонатан еще не стал настолько новым, чтобы так рисковать. – Лучше придем сюда завтра утром.

– Ничего не выйдет, – ответил Леопольд и указал на дверную табличку. – В субботу и воскресенье они не работают, откроются снова только в понедельник, в десять.

– Вот черт!

– Это не беда, – холодно возразил Леопольд. – Если речь идет о женщине всей твоей жизни, то два дня не играют никакой роли.

– Ха-ха!

– Кстати, меня интересует, что же там для тебя могли оставить? Пару запонок?

– Ты забываешь, что это точно не для меня.

– И правда. Тогда, наверное, пару роскошных сережек со стразами? Мне кажется, тебе бы они очень пошли.

– По магазину не скажешь, чтобы у них такое было.

Они рассматривали витрину, в которой лежали различные украшения из кованого золота и серебра. На маленьких табличках рядом значилось, что украшения оригинальные, ручной работы. Йонатану понравились изделия, хотя он совершенно не разбирался в драгоценностях. Это были изящные, выполненные со вкусом украшения, и они совсем не напоминали кичливые побрякушки, которые продавались в дорогих магазинах в центральной части города. Впрочем, скрепя сердце Йонатан вынужден был напомнить себе, что в былые времена он часто покупал Тине подобный блестящий хлам. Или поручал это своей ассистентке Ренате Круг.

Тина вернула ему все украшения после развода, при этом заметив, что такая безвкусица ей никогда особо не нравилась. Ну да, теперь Йонатан цинично подумал: «Она ведь не обвиняла меня в плохом вкусе? Томас, наверное, просто заваливает ее “драгоценностями” из автоматов с жевательной резинкой».

«Вот так так!» Йонатан считал, что все это навсегда оставил где-то позади, на лавке у Изебекканала. И на душе у него теперь светло благодаря новой жизни и осознанию, что после развода больше мучений ему доставляла уязвленная гордость, чем разбитое сердце. Возможно, он требовал от себя слишком многого.

– Итак, что мы теперь будем делать? – отвлек его Леопольд от раздумий.

– Пожалуй, отправимся домой. А в понедельник ровно в десять утра я снова буду стоять здесь, под дверью.

– Ах, как жаль!

– Почему жаль?

– Я ведь не смогу прийти, ровно в десять я должен быть в центре занятости.

– Вон оно что!

– Не надо иронизировать!

– И не думал.