— Боже мой, боже мой… Что это было? — чёрная водолазка, косуха и шлем, запотевший изнутри от выступивших слёз, — мамочка, мамочка…
Лавируя между автомобилями, мотоцикл нёсся вперёд, а пассажирка физически чувствовала под своим левым локтем гулкие удары сердца того, к чьей спине она прижалась как испуганный ребёнок. Сделав странный маневр, Михаил перестроился налево, затем развернулся кругом и понёсся вбок по Социалистической улице. Притормозив лишь в начале чётной стороны домов по Правде, набрал код на пульте железной решётки и въехал в пространство между трёх зданий сразу, где вышагивал Страшила из сказки «Волшебник изумрудного города». Там среди белого ясного дня пятницы было безлюдно. Лена не слезла с заднего сидения, просто сползла. Села на лавочку, сняв с себя тяжёлый серебристый шлем. Обхватила голову руками. Судорожно сглотнула и облизала губы. Заплакать не получалось, а надо бы. Стресс.
Напарник вытащил из сумки бутылку воды, глотнул сам, протянул ей:
— Леночка, послушай меня. Есть два факта и два предположения. Факт первый, паршивый. Совершён теракт, погибли иностранные граждане. Это может вызвать серьёзный международный хай. Факт второй, ты невредима. Предположение первое. Найденная на месте взрыва книжка, что женщина с твоими приметами купила в магазине на Невском проспекте, на некоторое время рассредоточит силы нашего противника. Это отличный ложный след. Крепость, построенная по приказу великого князя, удобная версия схрона. Предположение второе. Если противник пошёл ва-банк, охота может начаться за тобой. Тебе просто необходимо вспомнить то, о чём ты забыла! Чего нет в тексте твоей курсовой работы, но что есть в твоей голове. Вспомни, кому и что ты о Via Dolorosa рассказывала, нигде это не фиксируя. И кто мог в это вцепиться! Я имею ввиду уже не только доктора Onde, но и третьих лиц. Друзей, корешей из Facebook, одноклассников, даже попутчиков в туристической поездке!
— Миша, — довольно спокойно сказала агент Гречанка, — чтобы понять это, мне необходимы хотя бы два часа спокойствия. Просто тишины. Побыть наедине самой с собой, если хочешь. Пока же мне кажется, что нас гонят как в компьютерной игрушке крысят по лабиринту. И сценарий, сценарий…
— Что сценарий? — насторожился её напарник — Ты о чём сейчас?
— Сценарий, Миша! Чувствуется почерк. Просто почерк. Нас ведут. Мы как в ролевой игре, как тебе это объяснить. Мы с тобой, даже полковник, мой бывший коллега с НТВ, все — в предлагаемых обстоятельствах. Ситуация с Via dolorosa создана искусственно. Нас вовлекли в эту игру как живые шахматные фигуры, понимаешь? Я это недавно почувствовала, утром сегодня. Миша, пойми… Такое ощущение бывает у актёров, когда им интересно сниматься в сериале, хотя они ещё не читали, что будет с их персонажами дальше. Не я играю, мною играют! По крайней мере, пока.
— Допускаю, у меня тоже было ощущение, что я как барбос на верёвке. Но что это всё значит, объясни не как понимаешь, как чувствуешь. Логика, есть в том, что ты говоришь.
— Миша, до меня только сейчас дошло. После того, как ты в третий раз проговорил — им всем нужно то, что у меня в голове. Всё остальное уже было заранее известно. Весь путь. И сокровища открыты! Утренняя новость об утечке в «Известиях». Но нет того, что называют ключом. Он — в моих идеях и в том, чего не было в черновике работы, хотя все на это рассчитывали. Ты понимаешь, что я хочу сейчас сказать? Гораев убит? Он им не нужен. Миша, спрячь меня, пожалуйста. Мне кажется, я знаю, какую часть моей памяти мне нужно как следует встряхнуть. Самой. Одной. В безопасности.
Михаил покачал головой и посмотрел долго-долго. Молча. Синичья стая перепрыгнула с едва зацветающего жасмина на детский турник, о чём-то посовещалась на повышенных тонах и спорхнула в сторону Измайловского парка. Туда, где на спинке скамеечки сидит маленький трогательный дедуля — Питерский ангел. И читает стихотворный сборник. Конечно, о любви.
— Леночка, ты молодец. Признаться, я тоже думал о том, что надо уйти. Залечь на дно в Брюгге у нас точно не получится, постараемся сделать это в домашних условиях. Мой набор факторов и параметров отличается от твоих. Но вывод тот же. Хочешь, скажу? Если Гораев отравлен, и на это радикалы нахлобучили ещё и взрывпакет, это повод потереть руки, залезть на самую высокую сосну и понаблюдать, чем закончится схватка двух носорогов.
Очнувшись от оцепенения, журналистка вытаращила на него глаза.
— Это значит, моя платиновая госпожа, — он обнял Лену за плечи, — что у них пошла разбалансировка координации. Правая нога не знает, что делает печень, и чего добивается левое ухо. Они торопятся. Гораев стал неудобен всем, его убрали. Но твоё требование на той стороне услышали. Жди вестей. Козырь у тебя в кармане. Точнее, в подкладке памяти, что надо отпороть.
— Зачем они меня собирались отравить? Точнее, меня и его. Чайником.
— Ты не наблюдательна, милая. Тебе бы не дали сделать ни глотка. В дальнем углу веранды мальчонку с папашей засекла? Глаз с тебя не спускал. В руках — рогатка. Для виду стрельнул голубя, помнишь? Поднеси ты чашку ко рту, её бы у тебя из рук просто вышибли. Да, могла бы обвариться. Так даже достовернее. Лена, я разглядел его. Это не ребёнок. Карлик. Едва ты по моей команде сорвалась с места, они тоже ретировались. Сели в машину на Разъезжей и уехали. Как я понимаю, подрыв был совершён с пульта. Папа липовый привёз малыша на коляске, припарковав её слева от входа.
— Так что теперь будет-то? — Лена так устала, что откинула голову на его руку — А камеры наблюдения там уцелели, интересно?
— Первое, что нам с тобой надо сделать, это вернуться в гостиницу. Это место, где нас в последнюю очередь будут искать и белые, и красные. Там в спокойной обстановке обсудим свежие идеи и подумаем, как быть дальше. Надеюсь, ты в седле удержишься? Хочу успеть к выпуску новостей телика.
Через несколько минут чёрный мотоцикл с новгородскими номерами вырулил из Казённого переулка на Лиговку и помчался, правда, без особого напряжения, к площади Московского вокзала.
«Конечно же, конференция. Все, и белые, и красные, кардиналы серые и чёрные внедорожники полагали, что ответы на дополнительные вопросы есть в черновике моей курсовой работы. Но там ничего не было! Всё, что я там в добавок поясняла, было в блокнотике. Студенческая конференция. Тот блокнот с другой стороны я использовала на курсах греческого языка, когда готовилась стать гидом в Афинах. Гиду за лицензию надо было бы сорок взяток дать. Или самой стать взяткой. Тогда у меня проблемы были на радио. Как рассосались, я идею перебраться в Элладу отбросила. Марк, опять же. Не стала его менять на грека Петра с бархатным голосом. Всё оставила, как есть. А блокнот найти нетрудно. Он вместе со словарями на даче. Там каракули с лошадьми и рогатыми рожами, даты, стрелки, скоропись. Но я догадываюсь, что требуется восстановить из этой барахолки отрывочных сведений. Так что ключ, действительно, у меня в голове… Мишка, ты мне очень нужен сейчас».
Кому придёт в голову задерживать чернеца, что бредёт, спотыкаясь, к Фроловым воротам, дабы поклониться на страстной неделе выезду святой процессии во главе со святейшим на ослята? Иисус входил в Иерусалим, а длиннобородые выплывают, словно лебеди жареные на блюдах. Говорлива, суетлива и грязна в осеннюю распутицу площадь у рва кремлёвского. На узкой улочке Китай-города усталый конь под черноглазым мужчиной вдруг оступился, поскользнулся на бревне мостовой, едва не грянувшись оземь. С луки седла слетела перемётная сума, просыпались в чавкающее месиво то ли монеты медные, то ли пряжки чеканные из фряжских земель. Прохожим и проезжим только и дело ли помогать бедолаге собирать добро? Подхватив из грязи суму, паломник поохал, завязал узел, успокоил храпящего жеребца, в поводу повёл его дальше. Да мало ли чего в торговых кварталах не случается под конец великого поста? А уже назавтра даже люд московский узнает, что великая княгиня София Фоминична велела молебен отслужить в церковке Илии пророка, да сама всю службу простояла. Чернец греческий поклониться ей пришёл, так она его к государю-батюшке повела. Святой, говорят, старец. Сказывали ещё, в кремлёвских подвалах сокровище великое скрыто, самим Николаем Чудотворцем благословлённое. Только ключ от него потерян от глаз людских в бездорожье сиротском с заклятьем страшным. Явится он в тот день и час, когда беду великую от Москвы-матушки отвести потребуется. Было это ранней весной 1495 года, в год окончания строительства стен вкруг Боровицкого холма, поверх тех, что при Димитрии Донском возводились. Прожив ещё восемь лет, мать дюжины детей, великая советчица, мудрейшая супруга государя московского София Палеолог отойдёт в мир иной и лучший с чистым сердцем в возрасте сорока восьми лет и будет похоронена в святой земле Вознесенского женского монастыря. Исповедь племянницы последнего властителя Византии, говорят, принял греческий монах. В желании говорить в последний раз на языке своей родины любящий муж не смог ей отказать.
Кому придёт в голову обращать внимание на парочку, чуть ли не боком крадущуюся к лифту среди бела дня в гостинице… Дело молодое. Сорвались с экскурсии туристы, командированные сократили служебный график. Дело обычное! Охрана отеля на площади Московского вокзала была прикована к телевизионным экранам. Событие из ряда вон выходящее! Рванул газ, и где! В кафе на площади у Пяти углов, при этом пострадали китайские граждане, и был найден труп мужчины славянской внешности, отравившийся препаратом для повышения давления. По предварительной версии следствия, лекарство оказалось просроченным. Пачка была найдена в кармане пострадавшего. А было, отчего схватиться за таблетки! Свидетели показали, резво тараторила с экрана корреспондентка хроники чрезвычайных происшествий, что труп до отравления и взрыва беседовал на повышенных тонах с весьма элегантной дамой. Она послала его сложносочинённым матом и умотала с истерической скоростью, даже бросив какую-то книжку и забыв на стуле кардиган. Всем, кто может что-то сообщить о женщине, просьба позвонить по телефону.
— Лепят то, что им велено лепить, — объяснила Лена — версию теракта не хотят озвучивать, что понятно. Скоро тут международный форум. Я в душ.
Михаил кивнул и полез в мини-бар. После дикой гонки по улицам ему хотелось пить, и в этом не было никакого подтекста. Из ванной раздался шум включённой воды. Он поддел открывалкой пробку минералки и подошёл к самой двери. Сначала раздалось пиканье мобильного телефона. Потом голос.
— Мама, привет! Как ты? Да тут дождь проливной. Налетел хрен знает откуда, хорошо, что в Петергоф не поехали. Около Невского, прячемся под навесом… Новости? Да откуда мне знать, я же телевизор не смотрю. Нет, всё нормально. Хочу сегодня прямо купить билеты, но тут уж как получится. А ты чем печку растапливаешь, ведь газет с гулькин нос осталось? Мам, ты вот что. На втором этаже в правом книжном шкафу мои учебные материалы по греческому языку. Они мне нафиг не нужны. Возьми тетрадку и сожги. Всю, сегодня же. Мам, сделай это. Пожалуйста. Костёр тоже не копите, мусор весь этот. Бумажками, бумажками. Пока у вас дождя нет, надо! Ага. Да, поцелуй папу. Скамейку он шикарную сделал. Так что лучше бы я с вами осталась. Но тут уж не угадаешь, вот такое хреновое лето. Всё, позвоню потом. Целую.
Он услышал, как Лена выдохнула и положила мобильный на туалетную полочку. Звук текущей воды изменился на прерывистый. Чувствуя жар в области затылка, мужчина сделал над собой усилие и ушёл вглубь номера. Умница, Ленка. Какая же ты умница. Про красоту сейчас лучше не думать.
Низкие серые тучи летели над тихим подмосковным местечком под 45 градусов с такой скоростью, словно опаздывали на конкурс самого низкого и мокрого облака в истории метеонаблюдений. Екатерина Владимировна знала интонации своей дочери. Если та с таким нажимом просит что-то сделать, её просьбу надо исполнить в точности. Объяснения потом. Как правило, весьма весомые и продуманные. На втором этаже в крошечной библиотеке книги и журналы, тетради и учебники расставлены в образцовом архивном порядке. Чего иного ожидать от выпускницы вуза, поселившегося в здании бывшей Славяно-греко-латинской академии. Найти тетрадку в клеенчатом переплёте, какие раньше продавали за 45 копеек, было секундным делом. Ещё через час налетевший ветер развеет остатки золы, в которую превратился листочек с записью о приезде в Москву весной 1495 года посланца Софии, авантюриста Петроса Ставракиса, и эпизод с лошадью и грязью. На полях там красовалась рожица мультяшного чертёнка с высунутым языком и подпись «соврамши». На конференции городскую легенду о потерянном ключе она рассказывала на полном серьёзе… А теперь концы — в огонь. Мысль, она материальна? Этот факт учёные уже доказали. Но как осуществить материализацию мысли, они пока не додумались. Лена вышла из ванной освежённая и довольная.
— Лен… — офицер военной разведки с позывным Индус стоял лицом к окну, засунув руки в карманы, — а почему шеф назвал тебя княжной?
— Ох, — она села на кровать, качая головой, удивляясь собственной не детской наивности, но простодушию, — прости, Миш. Давай потом? Это ведь к делу не относится, правда?
— Не надейся, милая, относится. Обещаю, всё будет хорошо. Ты так и не поняла, что мне можно доверять? За тобой сейчас охота начнётся. Увела от родных внимание, молодец, одобряю. Но я должен что-то понимать, прежде чем начнётся программа, когда рассуждать будет уже некогда.
— Ты уверен, что никаких паучков, жучков на этот раз нет?
— Проверил по максимуму. Нас вообще никто не подслушивает. Даже, как ты выражаешься, автор сценария. Ты спрашивала, что в этой истории не бутафорское, а настоящее? Сокровище в Кремле. Историческая ценность, без фантастических загогулин. Ключ в твоей голове. Твоя голова и моё… оружие
— Ладно. Будь по-твоему. По матери я Фаворская. Княжна. Имение в Тверской губернии. Это не секрет. София Палеолог родила двенадцать душ детей, но все линии её потомков угасли вместе с династией Рюриковичей. Её дочь Елена Ивановна была супругой великого князя литовского и короля Польши Александра Ягеллона, а ещё были инокиня Александра, Дмитрий Жилка и будущий государь Василий III. Единственная ветка, сведения о ком не идентифицированы, а значит, родовое проклятие Палеологов, перешедшее на русскую династию, на неё не подействовало, это праправнучка Анастасия Мстиславская. Она была замужем за Симеоном Бекбулатовичем, кукольным царём при Иване Грозном. У них родилась дочь Елена. Спасая её, родители тайком отдали девочку на воспитание тверскому боярину Фаво-рову. А потом она вышла замуж за его единственного сына. Всё это — семейное предание, не более. Записанное моей бабушкой. Не более, пойми… Включи телевизор.
— А кто их проклял, Рюриковичей? Мне казалось, это Грозный грешил.
— Тот, чьё обещание не выполнила София. Обратить Русь в латинскую веру. Тот, кто заказал расписать Сикстинскую капеллу. Всё, тихо!..
«Около двух тысяч подростков вышли сегодня с плакатами к зданию Государственной Думы на несанкционированный митинг. Протестующие несли с собой плакаты с надписью «не лишайте нас истории». На призывы молодёжи отреагировал только заместитель председателя комитета Думы по внутренней политике депутат от партии «новый курс» Андрей Мартынов. В своей краткой речи он отметил, что информационная закрытость некоторых представителей исполнительной власти в отношении общественно значимых проблем способна привести к необратимым последствиям. С подробностями — наш корреспондент». На экране появилась серая пелена московского ливня в пёстрых пятнах зонтов и опрятный плакат в руках стройно орущей группы. Ни одна буква не потекла на типографском изделии. На фоне электората зло вышагивал известный оппозиционер. Дав обзорный план, репортёр пошёл с ним на сближение, выставив ветрозащиту микрофона, как примкнутый штык. «По-озор, по-озор!» — радостно кричали студенты за спиной своего интернет-кумира. «Диссертации, не стоящие одной курсовой работы! — заявил кумир — в коем-то веке находившееся под спудом сокровище удалось отыскать после кропотливой работы научных рабов, и бюрократия тут же всё присвоила! Мы знаем, что библиотеку Ивана Грозного искали и при Сталине, и при Ельцине. А сейчас сенсационное открытие стало предметом торга с Великобританией. Мраморы Парфенона, идолы острова Пасхи! Британский музей захватывает всё, что ему нравится. Ну а сейчас авторитарное правление готово отдать то, что является национальным достоянием России только за то, чтобы Газпрому не препятствовали осуществить новые разработки шельфа Сьерра-Леоне, а у его главного акционера хватило денег на новых арабских жеребцов». Выдав фонтан возмущения, оппозиционер снова стал вышагивать вдоль строя. А в кадре появилось очень партийное лицо депутата. «Я направил депутатский запрос в компетентные структуры, — важно заявил он, — мне обещали ответить в установленные законом сроки. Но это совершенно неприемлемо. Туманные разъяснения на счёт подготовки к экспонированию вызывают недоумение у всего экспертного сообщества. Более того, серия взрывов в крупных городах не имеет оправдания в точки зрения отсутствия отчёта органов перед массой общественного мнения. Кто ответит, где меры? Мы не в Лондоне, где ездят грузовики по тротуарам, всё происходит в людных местах скопления! Метро, кафе. Что, уже нельзя поесть спокойно, на работу спуститься по эскалатору». На этой реплике терпение лопнуло даже у репортёра. «Скажите, а что вам к этой минуте удалось узнать?». Депутат Мартынов посмотрел прямо в камеру. «Когда почтмейстер получает премию в десять раз больше, чем долг целому заводу по зарплате. Когда в угоду невнятным обещаниям бывших республик мы получаем безграмотных водителей автобусов с их правами. Когда на рост дефицита бюджета реагируют снятием административных препон воротилам строительного бизнеса, чтобы лепили уже многоэтажки на месте мусорных баков. Когда министр берет курсовую работу студентки и выдаёт сенсацию о месте рождения Софии Палеолог… Это не частности. Это следствие курса». Репортёр передал слово ведущей. Что уж тут добавишь? На этот раз вёрстка новостного выпуска оказалась на удивление грамотной. Камера отъехала на средний план, ведущая повернулась к эксперту в студии. Им оказался ни кто иной, как декан исторического факультета университета Санкт-Петербурга. «Скажите, зачем вы отправляетесь в Москву?». Декан с готовностью кивнул, что сразу выявило договорённость о такой постановке вопроса. «Созванная специально по столь заметному поводу научная конференция призвана дать ответ на вопрос. Есть ли связь между реликвиями, обнаруженными в древней части Боровицкого холма, и специально привезённым из Рима предметом из естественно-научной коллекции. Уже сейчас можно рассказать телезрителям, что Москва приобрела новую достопримечательность. В конце XV века одна из улиц Китай-города была размечена как копия страстного пути Христа. Во всех католических соборах есть изображения его остановок. Русский обычай делать всё на широкую ногу сказался и здесь. Впервые предметно речь об этом зашла ещё в конце 80-х годов на конференции молодых учёных. София Палеолог родилась, как известно, в Мистре на полуострове Пелопоннес. Это — древняя Спарта. Поэтому в знак уважения к ней все остановки Страстного пути были размечены буквами греческого алфавита, складывающимися в знаменитую фразу, произнесённую в Фермопилах царём Леонидом. Такова основная гипотеза, о которой мне сообщили сегодня мои коллеги в Москве. Во времена Рюриковичей фраза приобрела религиозный смысл. Москва как третий Рим, как второй Иерусалим. А гордый ответ адресовался папе Сиксту, что хотел католицизм распространить и на русские земли». Поблагодарив декана, ведущая ушла на рекламный блок.
— Браво! — произнесла Лена — Молодцы. Отлично выкрутились. Только имейте ввиду. Во-первых, сорок шесть тысяч я уже отработала. Во-вторых, спартанскую версию пресса прожуёт за неделю, а оппозиция проголодается ещё раньше. В-третьих, если уж тут так плюют на понятие авторского права, ключ вряд ли получится выудить на того же червячка. Какие там символы во второй части ребуса? Две руки без одного указательного пальца, камень на могиле святого Петра, ключи — символ папства, крепость и единорог. Пиши, служивый. Это тоже фраза. «Да не укажет тебе именем апостола, распятого вниз головой, во грех впавшая римская власть. Крепок будь в вере нашей православной». Всё, служивый, всё… Я умываю руки. Как Понтий Пилат.
Михаил глаз не спускал с её лица. Окаменевшего, ледяного. Такой непростительной ошибки от руководства он не ожидал. Спокойствие этой женщины становилось пугающим. Она переключила канал. Старая детская киносказка с двумя очаровательными девчушками и королём Иагупопом. «Ключ! Ключ!» — требовали огромные стражники башни, где заточён Друг.
— Королевство кривых зеркал, — грустно усмехнулась Лена, — вот чудеса-то, что фильм не запретили. Это же политическая сатира. На злобу дня. Кто владеет ключом, тому и власть в руки. А попугай? Прелесть. Банальности, банальности. Не первое лицо в государстве, но и не мартышка уездная. Ты посмотри на эти бровки домиком, на то, с какой брезгливостью он о своих же гражданах говорит. Терапевтов сократили — идите в бизнес. Жить тяжело? Терпите. Зато цифровая экономика. Видео регистратор на телегу. Коршун, жаба, змея. Лебедь, рак, щука. Говоришь, у них несогласованность началась? Служивый, понимаю, у тебя приказ меня пасти. Но ведь ты — боевой офицер, тебе скоро в часть возвращаться. А главное — ты же не им присягал. Жабам с попугаями. Не им, а собственному народу!
Внезапно черты её лица исказились, она уронила руки на колени и подняла на него умоляющие глаза, полные бездонной тоски:
— Миша, Миша! Депутат уже завтра позовёт детей на баррикады. Это же видно! Началось в колхозе утро… Нет, не то. Пожалуйста, прошу. Дай мне уйти. Мне не справиться с офицером спецназа. Отпусти меня, пожалей!
— Послушай… — он боялся дотронуться до вздрагивающих плеч, боялся, что дрожь голоса рванёт фонтаном слёз и, увы, справедливого гнева — Ты обмолвилась, что до Президента добраться легко?
— Я не сказала — легко. Я сказала — возможно. Каждый год он дает очень большую пресс-конференцию, куда зовут региональную прессу. Заплатить нищей редакции какого-нибудь «Вестника всполья» месячное содержание, получить аккредитацию. И зацепить его глаз. Тоже не бином Ньютона.
Она заметила, как у напарника ходят желваки. Взяв с кровати лежащий там в разобранном виде мобильный телефон, Михаил вставил сим-карту, аккумулятор, дождался, пока аппарат оживёт и набрал знакомый номер.
— Товарищ полковник. Знаю, что приказы не обсуждают. Но у меня только один вопрос. Вы там что, уху ели? — примерно минуту он просто слушал, и выражение лица изменилось. — Есть, действовать по ситуации.
На этот раз агент Гречанка не спускала глаз с напарника. О заманчивом предложении стать через некоторое время пресс-секретарём одной из самых закрытых структур современного мира она на нервной волне совсем забыла.
— Переодевайся, быстро! — Индус одним движением превратил сотовый в запчасти и ссыпал всё это в карман. — Бейсболку не забудь. Ты теперь дитя природы. Пусть дурное, но дитя. Сейчас внизу с этой карточки снимешь все наличные. Pin 9388. Документы прикрытия оставь прямо здесь. Игра пошла с открытым забралом. Знаешь, кто оказался сливным бачком? Физик-ботаник. Максим. Пока Дубровин вытрясает из него душу, а чекисты — раков из сетки, от греха подальше нам приказано скрыться. Помнишь, зачем Шерлок Холмс в Швейцарию рванул? Всю сеть сразу накрыть непросто, кто-то может за флажки скакнуть. По сравнению с нашими тараканьими бегами Мориарти — плюшевый зайка. Он по должности курирует тех, кто сейчас его должен брать с поличным. Знаешь, что мне сейчас полковник сказал: замаскируйся так, чтобы даже я тебя не нашёл. А Гриша твой добавил: лучше, чтобы даже мы не знали, куда вы подевались. Крутой замес. Давай, Леночка, давай… Я что, лифчиков не видел? А, ты не носишь… А простыня-то зачем?
Ровно в два часа пополудни из гостиницы на площади Восстания в направлении Невского проспекта выбрела парочка неформалов. Девица в чёрных джинсах и бейсболке, в каком-то несусветном серо-зелёном плаще, напоминавшем индийское сари или разрезанную вдоль простынь. И рыжий лохматый парень в наушниках и военных берцах. Усиленный наряд полиции не проявил к ним интереса, имея ориентировку на даму, замеченную на месте недавнего преступления, облачённую в серый кардиган и красный платок в белый горошек. Даму в тёмных очках в пол-лица, которая, к сожалению, в книжном магазине расплачивалась наличными. А купленный ею товар мог рассказать об Иван-городе, но никак не о читательнице.