В девять часов Алексей подходил к дому Федосовых.
Девушка ждала его возле калитки.
- Вы точны, - сказала она, улыбаясь и идя навстречу. - Впрочем, так и должно быть: ведь вы же военный.
На ней было белое платье, перехваченное в талии широким бархатным кушаком. Коса толстыми кольцами оплетала голову. В серых сумерках теплого осеннего вечера Дина казалась совсем невесомой. Подхвати такую на руки и не почувствуешь тяжести…
- Заходите, - сказала она, отворяя калитку, - я очень рада, что вы пришли.
Дом стоял на отлогом берегу Конки. Был он о шести окнах по фасаду, с большим двусторонним мезонином и железной кровлей. Как и все зажиточные дома в Алешках, его окружал сад. Яблони, черешни и вишни росли вперемежку с многолетними акациями и сиреневыми кустами.
- Хотите, погуляем? - предложила Дина. - Вечер теплый…
Мимо беседки, с которой свисал увядший плющ, юна привела Алексея к низенькой бревенчатой изгороди в глубине сада. За изгородью лежал заливной луг и текла Конка. У самой воды виднелась купальня - свайные мостки и дошатая будка с односкатной крышей. Вода чуть розовела, отражай непомеркшее еще небо. За рекой подымались темные ивовые кущи речных плавней. Воздух был тих, недвижен. Откуда-то доносились переборы гармошки.
Дина легко вскочила на изгородь и уселась на поперечном бревне.
- Вот здесь мы живем, - сказала она. - Вам нравится?
- Очень нравится.
- Я люблю наш сад: тишина, никого нет. Папа хотел расчистить его от кустов, проложить дорожки, он называет это «навести порядок», но я не дала, так лучше, правда?
- Пожалуй…
- Еще хорошо, что все уцелело, - говорила Дина. - Нам просто повезло. Когда-то я очень огорчалась, что мы живем не на главных улицах, а теперь это счастье. Нас ни разу не «уплотняли» никакими воинскими постоями. К тому же, мы с папой работаем на почте, мы ведь труженики, а не буржуи! - Она весело засмеялась, запрокидывая голову. - Вот и уцелел сад. Я люблю приходить сюда одна…
«И с офицериками!» - подумал Алексей. Он всеми силами старался не поддаться тревожному обаянию этой девушки, и вечера, и сада…
- Весной здесь просто изумительно! - продолжала Дина, раскачиваясь на бревне. - Знаете, когда цветут ивы, кажется, будто воздуха вовсе нет, один аромат. Вы бывали в Алешках весной?
- Бывал.
Дина сделала кислую гримаску:
- Что вы все «бывал», «пожалуй», будто других слов нет? Утром вы были разговорчивей!
Алексей смущенно почесал затылок.
- Видите ли… я… мне так давно не приходилось разговаривать с людьми, вроде вас, что… я боюсь что-нибудь такое ляпнуть… не к месту.
- Какой вы глупый!… - Дина всплеснула руками и тотчас опять схватилась за бревно, чтобы не упасть. - Простите меня! Да говорите, пожалуйста, что угодно! Вы уж, наверно, думаете про меня: вот болтунья неуемная! А я ведь серьезная, Алексей, это только кажется! Алексей… Можно, я вас буду звать Алешей? Можно? Алеша. Алешка в Алешках - ужасно смешно! - и она снова захохотала. - Холодно становится. Пойдемте, я вас буду чаем поить!
Дина, соскользнула на землю и, схватив Алексея за руку, потащила к дому.
В окнах было темно.
- Мои уже спят, - предупредила Дина, - они рано ложатся. Сейчас пойдем наверх, там моя обитель…
По темной лестнице Дина провела Алексея в мезонин. Здесь было две комнаты: в меньшей - спальня, большая - для гостей. В этой, второй, комнате Дина раздернула занавески на окнах, зажгла пузатую керосиновую лампу под синим абажуром, стоявшую на круглом столике, и придвинула его к низкой, обитой плотным зеленым плюшем, кушетке.
- Садитесь вот сюда, Алеша, к огоньку, - пригласила она. - И, пожалуйста, не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома. Сидите, привыкайте и ждите меня. Я сейчас…
Она выпорхнула из комнаты и застучала каблучками по лестнице, оставив Алексея удивляться обстановке, в которую он попал.
В комнату Дины снесли, по-видимому, все самое ценное в доме: большие, как шкаф, часы, с медными гирями, похожими на снарядные стаканы, кушетку, ковер, два глубоких кресла, фисгармонию, на которой лежали ноты и толстые тома «Чтеца-декламатора». Над фисгармонией висела гитара с красным бантом на грифе. Рядом с нею - портрет Дины: глаза мечтательно устремлены в пространство, пальцы задумчиво перебирают кончик косы.
Алексей встал с кушетки и внимательно всмотрелся в фотографию. Кто она, эта девушка? Неужели враг? Что-то южное, нерусское в лице. Смуглая, нервные ноздри… Да, Соловых попался недаром! Кстати, она ни разу не вспомнила о нем. Положим, это еще можно понять. А офицеры? Может быть, ее отношения с ними и в самом деле не шли дальше простого знакомства, ухаживаний и тому подобного? А его «письмо», которое она вскрыла и прочитала?
На лестнице забарабанили каблучки. Дина вошла с двумя тарелками в руках. Алексей сидел на кушетке, где она его оставила.
- Знаете, - обескураженно сказала Дина, - самовар уже остыл. Но зато я принесла маминого печенья и яблок из нашего сада, самых вкусных.
- Вы это зря! Мне даже неловко, - произнес Алексей.
- Глупости! - Дина поставила тарелки на столик. - Ешьте, вы такого печенья еще не пробовали. Ну, берите же!
Она всунула ему в руку румяный рассыпчатый пряник с маковыми узорами, взяла с тарелки яблоко и прыгнула в кресло.
- Ну как, освоились немножко? - спросила она. - Правда, у меня неплохо?
- Даже очень… Я бы сказал, совсем, как раньше. Будто все на свете в полном порядке.
Действительно, в этой уютной комнате с занавесками, гитарой и удобной мебелью и впрямь можно было забыть, что идет война, что еще вчера только в десяти верстах от Алешек был перехвачен кавалерийский рейд белых, что через городок непрерывно движутся войска, стягиваясь для удара по Врангелю. Где-то далеко за пределами тихого мезонина остались ЧК, товарищи, Брокман, Маруся, хранящая в лямке дешевого сарафана кулечек страшного яда - защиту от девичьего позора… Перед Алексеем сидела девушка, такая непохожая на Марусю, что казалась совсем из другого мира, смотрела томно, загадочными синими глазами, и что-то тревожило в ней, что-то одновременно притягивало и заставляло постоянно быть начеку.
- Интересно вы сказали: «Как раньше»! - говорила она. - Мне и самой так кажется. Придешь вечером с почты и словно отодвигаешься на три года назад. Здесь, как на острове: кругом бушует, ревет, а у меня тихо. Какая-никакая иллюзия нормальной жизни. - Она вздыхала. - А работать приходится… Кстати, увидя вас, я подумала: такое интеллигентное лицо и - красный солдат, даже не командир! Впрочем, надо сказать, вы отлично освоились среди таких, как эти ухажеры с чубами и бантами. Как вы его осадили! Просто чудно! А вы знаете, они могли что-нибудь такое сделать с вами, у меня даже сердце упало! Вы смелый!
- Ну уж!
- Нет, правда, вы очень смелый! Их двое, а вы одни! Вы же не могли знать, что тот солдатик вступится!
- На худой конец и нас двое, - сказал Алексей, указывая на револьвер.
- Нет, нет, не говорите, это было безрассудно! - Дина замахала руками. - А когда вы сказали, что не всегда удается сдержаться - помните, вы так сказали? - я поняла, что вы из себя представляете!
- Что же?
Дина шутливо насупилась:
- Алеша, вы заставляете меня говорить вам приятные вещи! Но я не скажу, и не рассчитывайте! Вот возьмите еще печенье и будьте довольны! - Она потянулась, схватила с тарелки пряник и бросила его на колени Алексею. Потом откинулась в кресле, положила голову на спинку. - Да, вот вы говорите: «Как раньше»…, А вы помните, что была за жизнь? Театры, вечера поэзии, Игорь Северянин… А балы в дворянском собрании? Вы-то, гимназисты, положим, там не бывали. А я была! Два раза! Это незабываемо, Алеша! На всю жизнь!… А помните, какие артисты приезжали? Розанов-Питерский - изумительный трагик!
- Конечно, помню! - сказал Алексей. Он действительно помнил афиши с этой фамилией.
- Мы с мамой ездили его смотреть. Бледный, точно выходец из потустороннего мира… Это было как раз, когда освящали новые верфи.
- А… с фейерверком? Меня отец водил…
- Да. Чудесно!…
Глядя на потолок, где колебалось круглое световое пятно от лампы, Дина начала вспоминать катания на яхтах по Днепру, которые устраивала одесская пароходная компания в целях рекламы, гастроли киевской оперетты, кинематограф и Веру Холодную в знаменитом фильме «Счастья нет у меня, один крест на груди». Алексей тоже припомнил пестрые весенние ярмарки с балаганами и каруселью, состязания борцов в цирке, холодное кофе «гляссе» с мороженым в ресторане «Золотой якорь», куда гимназистов пускали только в сопровождении взрослых…
- Кстати, - сказала Дина, - вы учились в первой гимназии?
- В первой.
- Здесь есть один бывший ученик из вашей гимназии. Может быть, он вам знаком? Его зовут, кажется, Виктор.
Кусочек печенья застрял у Алексея в зубах. Он осторожно выковырял его языком. Спросил как можно равнодушней:
- А фамилия?
- Фамилию не помню. - Дина смотрела на него пристально.
- Со мной в классе учился Витька Корсаков, по прозвищу Пончик, - медленно сказал Алексей. - Сын письмоводителя из городской управы, ябеда и фискал, его все лупили.
- Нет, - улыбнулась Дина, - у этого отец был, по-моему, негоциантом. Его фамилия не то Мохов, не то Маков…
- Может быть, Марков? Был такой. Только старше классом. Моторку имел, мы все ему завидовали.
- Точно не помню, - сказала Дина, - но что-то похожее. А какой из себя ваш Марков?
- Какой? - Алексей наморщил лоб, словно припоминая. - Крепкий… Пониже меня. Подбородок вот так, вперед…
- На виске родинка?
- Вроде, да…
- Тот самый. Вы его хорошо знали?
- Не-ет. Он старше да и воображал много…
У Алексея так стучало сердце, что он боялся, как бы Дина не услышала. Говорил он ровно, даже посмеивался, а мысли суматошно прыгали в голове. Марков… Здесь… Теперь уж точно! Дина знает его… расскажет о новом знакомстве. А Марков помнит? Наверно, помнит… Ну, был у фронтовиков, еще что? В худшем случае считает дураком, который помог ему когда-то проникнуть в штаб фронтовиков. И все. С тех пор ни разу не видел, если только не разглядел в ту ночь, когда поймали Соловых. Нет, не мог разглядеть.
- Насколько мне известно, - сказала Дина, - этот Марков интересный человек… (Алексей пожал плечами). Если хотите, я могу вас с ним свести как-нибудь.
- Отчего же, можно…
Если бы Дина догадывалась, какого труда стоило Алексею равнодушно произнести эту фразу!
Она взяла с тарелки второе яблоко и, задумчиво покусывая, несколько секунд смотрела на Алексея. Он аккуратно счищал крошки с колен.
- Знаете, Алеша, я сегодня целый день думала о вас.
- Обо мне?
- Да, о вас. Не притворяйтесь удивленным и, пожалуйста, не задирайте нос, иначе я рассержусь! - На миг появилась кокетливая гримаска и моментально исчезла. Лицо стало серьезным и даже как будто старше. - Вы для меня загадка. Да, да, загадка! Мне, например, совершенно непонятно, как может такой человек, как вы, - а мне, между прочим, кажется почему-то, что мы знакомы уже много-много лет, - как может такой человек мириться со своим нынешним положением?
Алексей насторожился.
- Алеша, поймите меня правильно, - мягко продолжала Дина. - Мне самой необходимо разобраться в происходящем. Все так сложно вокруг! Помогите мне! Возьмем, хотя бы вас. Вы -из интеллигентной семьи. Ваш отец защищал отечество. Какое отечество, Алеша? То, которое мы с вами знаем и любим с детства, в котором нас воспитывали в любви к богу и… к государю! Да, да, зачем играть в прятки! Разве не за эти идеалы он пошел воевать и пролил свою кровь? Алеша! - Дина страстно прижала к груди сцепленные в пальцах руки. - Может быть, то, что я говорю, кажется вам чудовищным. Тогда скажите лучше сразу!
Глядя ей прямо в глаза, Алексей ответил:
- Нет, Дина.
Она продолжала:
- Не знаю почему, но я поверила в вас с первого взгляда. Возможно, я ошиблась. Тем хуже. Но я все-таки скажу вам все! Я не могу понять… Неужели ваш отец воевал за то отечество, какое оно сейчас - разбитое, истерзанное, в котором попрано все самое святое? Кто это сделал?… Вы молчите! Это сделали люди, которым вы служите! Да, Алеша! Объясните мне, что вас связывает с ними? Есть ли у вас уверенность в их правоте? Может быть, вы сами большевик?…
Алексей, нахмурившись, отрицательно покачал головой.
- Я так и знала! - Дина радостно подпрыгнула в кресле. - Я не ошиблась! Я все понимаю, все! Вы были мальчишкой, увлеклись скандальностью этих событий - все мальчишки такие! Ну, а теперь? Неужели у вас не открылись глаза?
Медленно, взвешивая каждое слово, Алексей проговорил:
- Я уже думал об этом, Дина. Но мне сейчас… трудно вам ответить. Я…
- И не надо! - Дина спустила ноги на пол, наклонилась, взяла его за руку. - Не надо ничего говорить! Мне ясно самое главное: вы тот, за кого я вас принимала! А если так, - Дина сжала его пальцы, - почему вы не ищете путей исправить зло?
- Я ищу, - проговорил Алексей и снова, второй раз за сегодняшний вечер, не соврал.
- Это правда?
- Правда!
- В таком случае я могу вам помочь.
- Вы?
- Я! - она выпустила его руку, выпрямилась. - Не ожидали? Да, я знаю людей, которые не сидят сложа руки, которые борются! Вас удивляет, что я говорю об этом человеку, которого впервые вижу? Но я не боюсь! Прежде всего, я верю вам, а меня никогда еще не обманывала интуиция. А во-вторых, меня не пугает предательство! Поверьте, - она вздернула подбородок, - я совсем не такая, какой, возможно, кажусь, - мечтательная, кисейная гимназистка! У меня хватит сил противостоять любым палачам Г Никому не удастся вырвать у меня ни слова, если я сама того не захочу!
И тут, вскочив с кресла, она подошла так близко к Алексею, что коснулась платьем его колен.
- Вот, Алеша, теперь вы знаете обо мне все! Хотите, чтобы я помогла вам? Хотите, я сведу вас с людьми, которые неизмеримо ближе вам по духу, чем нынешнее окружение?
Подделываясь под ее тон, Алексей сказал:
- Да, хочу.
Она, настороженно щурясь, посмотрела на него.
- Я иного и не ожидала… Но вы, конечно, понимаете, что они потребуют от вас дела?
- Понимаю.
- Хорошо… Сегодня я вам ничего не скажу, мне надо посоветоваться, предупредить. Ведь это очень серьезно. То я одна рискую, а то… Мы ведь все-таки первый день знакомы. Вы, конечно, не обидитесь?
- Нет, Дина.
- Давайте договоримся так: завтра вы зайдете на почту. Когда вам удобно? Вы днем можете освободиться?
- Освобожусь…
- Лучше всего часа в три: в это время меньше народу. И тогда мы окончательно условимся. Ладно?
- Да.
- Чудесно! - она тряхнула косой, сразу становясь прежней - веселой и кокетливой. - Я так рада, Алеша, вы не можете себе представить! Я чувствую себя первохристианкой. Это все равно, что обратить заблудшую душу. Я уверена, что не ошиблась. - Казалось, она сама себя старается в этом убедить. - Ведь верно, Алеша?
Он развел руками.
- Нет, нет, конечно, это невозможно! И потом, знаете, я где-то читала, что подобные «обращения» никогда не проходят бесследно. Помните «Камо грядеши» Сенкевича? Там то же… Ну, хватит, уже поздно, вам пора.
Алексей поднялся, взял фуражку.
- Какой вы большой! - сказала Дина, отступая на шаг и оглядывая его. - Большой и сильный. Я рядом с вами, как пигмей рядом с циклопом!
- Ну что вы!
- Правда! Постойте! - Она собрала с тарелки оставшееся печенье и сунула в карман его френча.
- Зачем, не надо!
- Молчите! Будете есть и вспоминать меня.
- Я и так…
- Ну, ну, идите! - она легонько подтолкнула его к двери. - Я буду очень ждать вас завтра. Не опаздывайте!