Белая тряпка на окне почты появилась через день, утром.
- Ну, Алеша, начинается! - объявила Дина, когда они остались одни в служебной комнате за почтовым залом. - Все произойдет сегодня! Как вы себя чувствуете?
- Нормально.
- Через некоторое время сюда доставят ту вещь, о которой вам говорил Марков. Она будет иметь вид почтовой посылки. Вы придете к концу дня и получите ее в общем зале. Это никому не покажется странным. Затем отнесете в штаб. Механизм поставлен будет на десять часов вечера, запоминайте. В девять Марков велел вам обойти людей по следующим адресам… Нет, не записывайте, это опасно… - Она сказала три адреса, которые Алексей несколько раз повторил. При этом он заметил, что адрес постоялого двора, где он был с Севой, Дина не назвала.
- Пароль всюду один и тот же. Вас спросят: «Что надо?» Отвечайте: «Ищу, где переспать до десяти часов». Вам скажут: «Принимаем только на сутки». И все. Когда сделаете это, приходите ко мне домой.
- А потом, Дина?
- Остальное я вам скажу вечером.
- Почему не сейчас? Вы мне не доверяете?
- Не в том дело, у Маркова свои планы, я и сама не все знаю. - Она с досадой насупилась. - Вы, кажется, очень сильно опасаетесь за свою персону? Не бойтесь! Я рискую больше: у меня мать, отец, дом… Я, я сама отвечаю и за вас и за себя! В самом худшем случае у нас есть куда скрыться. Короче говоря, как только побываете по всем адресам, сразу ко мне. А там - мое дело.
- Но где будет Марков?
- Повторяю вам, Алеша: вас это сейчас не касается! Будет там, где нужно! Да не тревожьтесь вы! - Дина улыбнулась и, точно успокаивая капризного ребенка, провела ладонью по его щеке. - Ну ладно, ладно, скажу: он будет у меня. Вы удовлетворены? Только не волнуйтесь. От вас зависит успех всего нашего дела. Вы вдумайтесь, Алеша, какая необыкновенная миссия вам предстоит! - Она перешла на возвышенный тон. - Выполните ее, и тогда… - Дина не договорила, считая, что остальное должны сказать ее глаза.
И они действительно говорили многое. Они выражали как раз то, что, по всей вероятности, погубило когда-то душу местного телеграфиста, и Алексей еще раз вынужден был признать, что у Соловых есть, если не смягчающие, то во всяком случае объясняющие его вину обстоятельства.
Он пробормотал:
- Я готов…
Раздался голос папаши Федосова:
- Ди-на!
- Иду! - отозвалась она. - Ступайте, Алеша, ничего не забудьте! В половине шестого за «посылкой». Если мало народу, я выпущу вас через почту.
Она подошла к двери, выглянула в зал и повернулась к Алексею:
- Идите через двор. Он уже тут.
- Кто?
- Человек, который должен был привезти эту самую «посылку». Вам незачем встречаться.
Слегка отстранив ее, Алексей заглянул в приотворенную дверь и быстро убрал голову.
- Что такое? - встревоженно спросила Дина.
- Ничего… Так я пойду.
- Постойте. Почему вы так побледнели?
- Я?… Разве?
- На вас лица нет! Что случилось? Вы знаете этого человека?
- Впервые вижу. Просто… - Алексей криво усмехнулся и развел руками, как бы говоря: «Сами понимаете, момент ответственный, можно слегка и поволноваться».
- Ну, идите. Я вас провожать не буду. Итак, в половине шестого…
У крыльца почты стояла линейка с запряженной в нее сытой каурой кобылой, привязанной вожжами к стойке крыльца. Ветер гнал по улице песок и опавшие листья. Прохожие сплевывали набивавшуюся в рот песчаную пыль. Лошадь до земли опускала морду, перебирала тонкими ногами.
Недалеко от почты хромой старик крестьянин скреплял веревкой треснувшее ярмо бычьей упряжки. Рядом, покуривая и подавая советы, стоял Храмзов.
Алексей прошел мимо, коротко бросил:
- Иди за мной.
За тополями, росшими у дороги в конце квартала, он подождал Володю. Храмзов остановился в двух шагах от него и, наклонившись, стал поправлять голенища своих коричневых сапог, сшитых из той же кожи, что и сапоги Алексея.
- Видел, кто на линейке приехал? - спросил Алексей.
- Толстяк в кацавейке, хуторянин…
- Арестуй и доставь к Величко. Только не здесь, подальше… Смотри не упусти! Пусть Величко допросит: он адскую машину привез. Один справишься?
- Угу…
- Скорей, он сейчас выйдет!
Володя еще разок поддернул голенища и пошел назад. Алексей, стоя за тополями, следил за ним.
В дверях почты показался приезжий. Глянув по сторонам, он сошел с крыльца, отвязал вожжи и грузно взобрался на облучок. Лошадь тронула, клонясь вперед и подставляя ветру лобастую голову.
Алексей видел, как Храмзов догнал линейку и пошел рядом, что-то говоря приезжему.
«Просит подвезти», - догадался Алексей.
Володя договорился и вскочил на линейку.
Они скрылись за поворотом.
В половине шестого, перед самым закрытием почты, Алексей получил от Дины обмотанный бечевкой дощатый ящик, Он был невелик, но очень тяжел.
Алексей хотел положить ящик в принесенный им мешок.
- Не надо! - сказала Дина. - Так лучше…
Она была мертвенно-бледна. Лицо заострилось, руки дрожали. Передавая «посылку», она шепнула:
- Счастливо, Алеша, благослови вас бог! Жду… Несите осторожно…
…Ящик водрузили на стол в кабинете начальника, штаба. Собралось человек десять: Саковнин, Туляковский, трое из Особого отдела; из чекистов - Алексей, Величко, Илларионов и Воронько.
Ящик вскрывал комендант штаба, сапер отарой службы, угрюмый бородач в морской форме. Он перочинным ножом расковырял древесину, поддевая ногтями за шляпки, вытащил несколько гвоздей и осторожно приподнял крайнюю доску. Лоб его, точно присыпанный стеклянной крошкой, мелко заблестел от пота. Присутствующие молчали, и треск отделяемой доски казался пронзительным. Под доской лежала плотная оберточная бумага.
Воронько, желая разрядить напряженную тишину, сказал:
- Упаковка, что надо! Образцовая!
Никто ему не ответил.
Комендант снял верхние доски, аккуратно отвернул бумагу. Под ней обнаружилась матерчатая прокладка. Комендант наклонился к ящику.
- Стучит, - проговорил он.
Было так тихо, что все услышали постукивание часового маятника.
- Фланелью обернули, чтоб заглушить, - заметил Илларионов.
Комендант вспорол материю, обнажилась серая шершавая поверхность мины. Минут десять он оглядывал и ощупывал ее, едва касаясь пальцами, и наконец отвинтил сбоку небольшой металлический кожушок. Открылся круглый, как блюдце, белый циферблат с тремя стрелками. Все сдвинулись к столу.
Стук маятника был похож на дребезжание плохо натянутой струны. Размеренно и неумолимо он отбивал короткие секунды. Комендант, щурясь, старался разобрать надпись на циферблате. Написано было не по-русски. Воронько, знакомый с латинским шрифтом, по слогам прочитал:
- Бла-се-мер-гохн, енг-ланд…
- Блeсмергон, Ингланд, - поправил его Илларионов. - Английского происхождения. Известная фирма.
- Разрядить сумеешь? - спросил Саковнин коменданта.
- Не знаю. Опасная штука, устройство незнакомое.
- Что же делать?
- Может быть, остановить часы? - предложил молодой сотрудник Особого отдела. - Придержать стрелку - и все, остановятся.
- Нельзя, - возразил комендант. - Почем я знаю, какой взрыватель. Задержишь стрелку - тут она и сработает. Вернее всего унести в степь, пусть там и взрывается.
- Погоди. Пусти-ка. - Величко, отстранив коменданта, присел к столу.
Осмотрев мину и циферблат, спросил:
- А это что за стрелка, третья?
- Регулятор, - объяснил комендант. - Вроде дистанционной трубки. Поставили ее на определенное время, как дойдет, так она и сработает.
- Михалев, поди-ка сюда, - позвал Величко.
Алексей подошел.
- Смотри, на когда поставлено…
Длинная серебристая стрелка острым концом стояла двумя минутными делениями ниже цифры 8.
Алексей, не веря своим глазам, наклонился к самому циферблату. Сомнений не оставалось: взрывная машина была настроена на восемь часов, даже немного раньше…
- Когда же, по-твоему, она должна рвануть? - негромко спросил коменданта Величко.
Комендант подумал.
- Минут этак без двадцати восемь.
Все одновременно посмотрели на циферблат. Было двадцать две минуты седьмого.
- Что же ты говорил, в десять? - вырвалось у Илларионова.
- Тихо! - осадил его Величко. - А скажи, товарищ комендант, перевести эту стрелочку подальше, часиков этак на двенадцать, нельзя?
- Кто ж его ведает, - сказал комендант, придвигаясь к столу. - Попробую…
- Э, нет, - остановил его Саковнин, - разворотишь мне все тут к чертовой матери! У тебя еще больше часу. Бери эту чертовщину и неси подальше, в степь, пробуй там. В крайнем случае - взрывай.
Мину снова уложили в мешок, и комендант, сопровождаемый Туляковским, унес ее.
- Все ясно, - сказал Величко. - Михалева обвели. Известный прием. Чтоб не трусил. Он для них особой ценности не представляет: взорвал бы штаб и ладно, больше не нужен… Думается мне так. Ты, Михалев, прав: одним взрывом не обойдется. Еще что-то готовится. Вопрос: откуда они начнут?
- А адреса? - напомнил Алексей.
- Грош цена этим адресам! Я тебе десяток таких адресов могу дать. В девять часов их велено обойти, а в половине восьмого из тебя делают жидкую кашицу! Единственное место - это где ты видел Смагина. Пойдут туда Илларионов и Воронько. Товарищ Саковнин, выдели им бойцов для облавы. Людей из Особого отдела прошу в мое распоряжение: оцепим базар… Второй адрес - сама Федосова. Михалев, бери наших ребят и жми туда без промедления, живо!
Саковнин завертел ручку полевого телефона.