Взрыв он услышал, когда проезжал мимо пристани. Над плавнями горел красный предветренный закат, тихонько покачивались ивы, уже заметно подпаленные осенью; тень от них наплывала на реку. Алексею показалось, будто ивы, и холодная речная гладь, и красные облака, и прибрежные домики – все дрогнуло, сместилось, как от толчка, и потеряло устойчивость. Люди на дебаркадере засуетились.

Алексей прислушался к медленно оседающему гулу разрыва, пытаясь угадать, где рвануло. Он зябко свел лопатки, когда подумал, что этот взрыв предназначался для штаба, расположенного в тесном окружении жилых домов, и что сам он, по замыслу Маркова, должен был находиться там. И Дина знала об этом?..

…Алексей проехал мимо песчаной отмели, на которой высаживался в прошлый раз, и причалил в тихой заводи, где камыши росли пореже. Вылез на берег и, достав револьвер, пошел искать хижину.

В зарослях скапливались вечерние сумерки. Плавни размякли от недавних дождей, влажный мох причмокивал и глубоко оседал под сапогами. Он продвигался медленно, на ощупь, выбирая твердую почву. Иногда Алексей оступался, и ноги по колено уходили в топкую грязь.

Послышались голоса. Алексей остановился. Голоса раздавались чуть сзади и как будто сверху. Слева тянулся низкий, в полроста, обрывистый склон овражка, густо поросший молодым ивняком. Схватившись за куст, Алексей взобрался наверх, прошел несколько метров и увидел заднюю стену хижины. В хижине разговаривали.

С минуту он стоял, стараясь по голосам определить, сколько там человек. Вот заскрипел недовольный баритон папаши Федосова. Ему громко и повелительно ответила Дина. Она сказала:

– Откуда ж я знаю! И оставьте меня в покое!..

Потом долго брюзгливо говорила женщина, должно быть, мать. Других голосов не было. Сева, кажется, не обманул: кроме него, никто Федосовых не охранял.

– Ох, и надоели! – с досадой сказала Дина. – Господи, до чего надоели!.. – (Было слышно, как она встала, задев какой-то гулкий предмет, похоже – ящик.) – Сидите, не высовывайтесь, я сейчас вернусь…

На противоположной стороне хижины стукнула дверь. Дина быстро пошла по тропинке, Алексей хорошо знал ее шаги.

Бесшумно раздвигая ветки, он обошел хижину и, скрытый кустарником, увидел, как Дина остановилась возле широкого старого пня и, сначала потрогав ногой, легко взобралась на него.

Она была в том самом коричневом платье, в каком являлась на работу (видно, второпях не успела переодеться), на плечах клетчатый кашемировый полушалок, ноги в высоких, до середины икр, шнурованных ботинках…

Что ни говори, а девятнадцать лет от роду – это немного даже для чекиста! Минуты шли, а Алексей все не двигался с места…

Вскинув красивую голову, Дина стояла неподвижно на широком пне. Ветерок шевелил ее отливающую начищенной медью, чуть встрепанную косу, прижимал платье к высоким ногам, и вся ее тоненькая фигурка казалась на ветру напряженной, как струна.

Дина к чему-то прислушивалась…

И тут сквозь шелест деревьев Алексей различил далекий невнятный шум, похожий на хруст валежника. Это были выстрелы – то пачками, то долгой пулеметной строкой, то сбивчиво и густо, словно вдалеке кто-то яростно разламывал ногами сухие ветки.

«Смагины! – пронеслось в голове. – У заставы бой!..»

И уже не колеблясь, стиснув челюсти, Алексей шагнул на тропинку.

Вскрикнув, Дина обернулась…

Он ожидал растерянности, остановившихся от ужаса глаз, жалких несвязных оправданий… Ничего подобного!

– Алеша!

Спрыгнув с пня, она точно по воздуху перелетела разделявшее их расстояние, с ходу обняла, прижалась, потом, отпрянув, схватила за руки, не замечая даже, что в одной из них он продолжает сжимать наган.

– Алеша, вы! Милый!.. Он успел вас предупредить. Я ведь места себе не находила! Алеша, вы герой! Я все слышала!..

Самой искренней неподдельной радостью светилось ее лицо, глаза, вся она, возбужденная и торжествующая.

«Успел предупредить?.. Значит, с ним не собирались расправляться? По крайней мере, так думала Дина. Значит, перед ним-то, во всяком случае, она ни в чем не виновата!..»

Сбитый с толку Алексей растерянно молчал.

– Какое дело провели, ах, какое дело! – говорила Дина, тормоша его за рукав френча. – Ведь только подумать: штаб! Это самый большой успех за все время! И все вы, вы, Алеша! Сначала карта, теперь это! Вы – моя гордость, это я вас нашла!.. И ведь еще не конец! Слушайте! Слушайте, что там творится! Наши уже, наверно, в городе!

Она зачем-то потащила Алексея к тому пню, на котором только что стояла.

– Слышите?

И лишь теперь, глядя на ее восторженное лицо, Алексей почувствовал, как в нем растет, подступает к горлу нестерпимая злоба к этой девице с ее звериной радостью оттого, что по ее вине погибли, как ей показалось, десятки людей – его, Алексея, боевые товарищи. Это их гибель наполнила ее праздничным волнением, навела румянец на щеки, счастливым блеском зажгла глаза. Контра! Убежденная контра!

Если бы Дина была немного внимательнее, она все это прочитала бы на его лице. Но ей было не до того. Она капризно топнула ногой:

– Я больше не могу здесь сидеть! Не мо-гу! Везите меня туда! Постойте, а где Сева?

– Он там остался, ждет.

– Поехали! Немедленно поехали!

– Что ж, – проговорил Алексей, засовывая наган в кобуру, – со своими попрощаетесь?

– Не надо, начнутся истерики. Ничего с ними не будет!

– Ну, идите за мной!..

Напрямик через болото они пробрались к заводи, где стояла лодка. Дина устроилась на корме. Алексей столкнул дубок, залез в него и вывел на широкую воду. Дубок медленно двинулся против течения.

Теперь они сидели друг против друга. Алексей, морщась от усилия, ворочал веслами, Дина говорила не переставая:

– Как я ждала вас, боже мой! Если бы вы знали, как я думала о вас все это время, вы бы загордились, Алеша! Ужасно, что они заставили меня уехать! Я должна была остаться дома, неизвестность куда хуже любой опасности! Ну, расскажите, как Сева нашел вас? Знаете, я начинаю лучше о нем думать! У этого подонка нет ничего святого. Я говорю: если ты не предупредишь Михалева, я заставлю Виктора расправиться с тобой, как ты того заслуживаешь! Он понял, что я не шучу, и пошел. Но разве я могла быть уверена, что у него хватит смелости искать вас в штабе? Я думала: пусть лучше этого мерзавца поймают, лишь бы вас спасти! Вы понимаете, Алеша, они ведь и от меня скрыли, на когда назначен взрыв! Сева сказал об этом только на острове. Я чуть с ума не сошла! Я и уезжать-то сюда не хотела. И все из-за вас Он меня уговорил, дескать, Михалев не ребенок, придет на Портовую, увидит, что никого нет, и сам сумеет спрятаться до прихода наших!..

Алексей придержал весла.

– Я ведь не знал, что готовится налет.

– Да, да, верно, – виновато сказала Дина, – это была ошибка, что вас не предупредили. Но Виктор такой скрытный! Он взял с меня клятву, что я не обмолвлюсь ни словом… Алеша, на него нельзя сердиться! – примирительно добавила она. – Он ведь человек дела, вы сами должны понять. Готовилась такая операция! Сейчас я вам все расскажу, теперь можно. Он специально связался со Смагиными… Вам, по-видимому, неизвестно, что отряд Смагиных действует не здесь, а за Днепром, у Большой Александровки. Там их район. Виктор буквально заставил их переправиться сюда. Это было нелегко, поверьте мне! Отряды, вроде смагинских, не любят отрываться от своих мест. Там им все знакомо… А Виктор заставил! У него удивительная сила воли. Но они выдвинули условие, чтобы все было подготовлено на совесть. Вот он и старался, нервничал, скрывал… Алеша, куда вы едете?

Алексей направил лодку мимо «проезжего» рукава Конки.

– Обогнем тот островок, пусть поуспокоится в городе, сейчас там опасно, – объяснил он.

На самом же деле его беспокоило другое: стрельба у заставы не утихала, и он не мог понять, как там разворачиваются события. А вдруг смагинцам все-таки удалось прорваться? Это, правда, было маловероятно, однако рисковать он не хотел. Надо было выиграть хоть полчасика, пока совсем стемнеет, и убедиться, что Смагины отбиты. В противном случае везти Дину прямо в Херсон…

– Не глупите, Алеша! – сдвигая брови, сказала Дина.

– Нельзя! А что, если наших отбили?

– Это невозможно! Я себе представляю, какая у красных паника! Они, наверно, очухаться не могут, не то что сопротивляться. Ведь в городе почти не осталось войск!

– Так-то так, а все-таки… По крайней мере, переждем где-нибудь здесь…

– А я говорю, поезжайте прямо!

Но Алексей уже гнал дубок к плавням. Метрах в ста от того места, где его когда-то нашел Володя Храмзов, он врезался в камыши.

– Немедленно выбирайтесь отсюда! – рассердилась Дина. – Я не желаю ждать ни минуты!

– Слушайте, – хмуро сказал Алексей, – сейчас я отвечаю за вас!

Сминая камыш, он развернул лодку так, чтобы с носовой банки была видна пристань.

– Зачем вы увезли меня с острова? – Дина сшибла кулачки костяшками пальцев; они сухо стукнули. – Зачем вы это сделали? Здесь время терять?

– Сейчас поедем. Тише!

Алексей уже понял, что смагинцев отбили: перестрелка стала затихать и как будто отдалилась. Вполне можно было ехать дальше. Но на уме у него было другое. Пока Дина ни о чем не догадывалась, он хотел еще кое-что выяснить…

Он подобрался к ней поближе.

– Потерпите немного, – сказал успокоительно. – Осторожность не мешает… Я, кстати, хотел у вас спросить об одной вещи…

– Алеша, поедемте! – попросила Дина.

– Сейчас. Дина, кто тот человек, который привез вам машину, полный такой? Что-то знакомое…

– Тот, что приезжал на почту? Вы же говорили, что первый раз его видите!

– Правильно, говорил. И соврал… (У нее удивленно взлетели ресницы.) Да, соврал, сам не знаю почему. Как его фамилия?

– Да зачем это вам?

– Я объясню…

Охваченная внезапным подозрением, она медленно покачала головой:

– Не знаю…

– Ладно, я сам скажу, только не скрывайте, если правильно, могло ведь и показаться. Помните, я вам рассказывал, что у меня есть сестра, которую я не нашел в Херсоне. Ее зовут Екатерина, Катя… Она замужем. Ее муж – Глущенко, Павел Никодимович, – с усилием вытолкнул Алексей последние слова.

По мере того как он говорил, Динины брови поднимались все выше и выше.

– Вы шутите!

– Нет, не шучу.

– Батюшки мои! Алеша, что же вы мне раньше не сказали! Ну конечно это Глущенко! Надо же, такое совпадение!..

Странное это было существо! От возможности сообщить ему приятную новость она, казалось, забыла даже о своем желании немедленно ехать дальше.

– С ума можно сойти! Почему вы молчали? Вы – родственник Глущенко! Да ведь для вас это самая лучшая рекомендация!

Алексей угрюмо хмыкнул.

Ничего не замечая, она оживленно продолжала:

– Я бы уже давно могла вас свести! Впрочем, что я говорю, откуда вам было знать! Глущенко – абсолютно наш человек, испытанный, верный! Он очень много сделал для общего дела. Ведь это через него мы все время поддерживаем связь с Крымом! В прошлом году он участвовал в организации повстанческого украинского отряда – он ведь по убеждениям «жовто-блакитный» – в районе Екатеринослава. Их разбили, и он перебрался сюда…

«Ишь, как развернулся родственничек! – подумал Алексей. – Кто бы мог предположить!..»

А Дина продолжала выкладывать о нем все новые и новые сведения.

– Он купил дом на хуторе верстах в десяти от Алешек. Место укромное, далеко от дорог. У него ведь главная явка для тех, кто приходит оттуда, из-за фронта!.. Алеша, да ведь я и сестру вашу знаю! Ну конечно знаю! Она приезжала к нам, привозила продукты. Подумать только – это ваша сестра! Такая милая, скромная!

– Здорова?

– По-моему, да. Хотя на вид немножко болезненная.

– Всегда такая была, – хрипло проговорил Алексей. У него спазмой перехватило горло. «Ай, Катя, сестренка… Вот как все повернулось!..»

– Вы их теперь скоро увидите, – сказала Дина. – Какая радость будет для нее!

У Алексея такой уверенности не было. Дина схватилась за его колено:

– Алеша, слушайте!

– Что?

– Почему так тихо?

Он прислушался. Перестрелка кончилась. Ветер шумел в плавнях, качал камыши, да под доской, положенной на выступающие лодочные ребра, плескалась на дне вода…

Тишина могла означать только одно: смагинцев отогнали. Какой оголтелой стрельбой на улицах, гиканьем, взрывами без толку разбрасываемых гранат возвестили бы торжествующие бандиты о своей победе!

Алексей перелез к носовой банке, посмотрел на пристань. Там мирно горели фонари. В окнах домов зажигались огни. В городе все было спокойно.

Алексей обернулся и глухо сказал:

– Плохо, Дина. Кажется, наших отбили!

– Вы с ума сошли!

Он развел руками.

В сгустившихся сумерках Динино лицо виднелось расплывчатым белым пятном с черными провалами глазниц. С минуту они молчали.

– Поедемте! – сказала Дина.

– Куда?

– Назад, к моим…

– А дальше?

Она не ответила. Дрожащими руками набросила платок, хотела завязать, но пальцы не слушались, уронила руки на колени.

– А дальше что? – повторил Алексей, перебираясь на корму. – Домой вам возвращаться нельзя. Если кого-нибудь захватили, вас могут выдать.

Она замотала головой,

– Нет, нет, только не туда!

– Куда же? Как вы условились с Марковым? Неужели он не подумал, что возможна неудача? Или он велел ждать на острове? Может быть, он сам хотел за вами приехать?

Она проговорила, как бы собираясь с мыслями:

– Нет… Мы условились… Сева должен был… Где Сева? Поедемте скорее назад: может быть, он вернулся!

– Нет, мы бы его не пропустили, другой дороги нету. Да он и не вернется. Он поручил мне вас охранять.

– Что же делать! – с отчаянием проговорила она и взялась руками за щеки. – Что же делать, где его теперь искать?

– Да говорите же, как вы условились? – крикнул Алексей, встряхивая ее за плечо.

– Сева должен был отвезти нас. с папой и мамой… в Степино. Там будет Виктор…

– Когда?

– Завтра ночью. Он сказал: если что случится, дождитесь утра на острове. Сева достанет лошадей..

– А где Степино, вы знаете?

– Нет…

Выдернув из уключины весло, Алексей уперся им в вязкое дно и вытолкнул дубок из камышей. Усевшись плотней, наладил весла и сильным гребком повернул лодку к пристани.

– Куда вы?

– В город.

– Зачем?..

– Спрячу вас, потом съезжу за вашими родителями. Сидите тихо. Я знаю, что делаю!

Она как-то сразу поверила и съежилась на корме, со страхом глядя на приближающиеся пристанские огни.

Алексей причалил к отлогому водовозному спуску рядом с пристанью. Их окликнули:

– Эй, кто там? – и с высокого пассажирского трапа спрыгнули двое с винтовками и фонарем.

– Стойте здесь, Дина, не трогайтесь с места! – приказал Алексей и пошел навстречу красноармейцам.

Он предъявил свой чекистский мандат. Красноармейцы по очереди прочитали его. Один из них стал было спрашивать, откуда едет, с кем, по какой надобности. Алексей зло пробормотал:

– Зайди завтра в чека, я тебе доложу!

– Брось, я его знаю, – сказал второй красноармеец и протянул мандат Алексею. – Иди, товарищ Михалев, порядок. Не обижайся, сам понимаешь, какой денек.

– Что там было, расскажи?

– Что было! – с охотой отозвался красноармеец. – Бандюков налетела куча! Бомбу взорвали в ямах за Алешками, жахиуло так, небось в Херсоне было слышно…

– Ну, ну!

– Вот. Это они для отвода внимательности, сами-то со станции вдарили. Ну и турнули их, аж пыль столбом!

– Пленных взяли?

– Одного вроде, точно не скажу…

Алексей вернулся к Дине. Она ждала его в тени маячного столба, сгорбившись, до глаз запахнувшись в полушалок.

Они пошли в обход, минуя Портовую. Им долго никто не попадался навстречу. Городок, напуганный событиями, затих, притаился.

Только по центральной улице, сбив строй, оживленно переговариваясь, шли с заставы красноармейцы.

Взяв Дину за плечи, Алексей вывел ее к целому и невредимому зданию штаба…

Мимо удивленно расступившихся бойцов, мимо часовых, по длинному гимназическому коридору, где было чадно от больших масляных светильников, через уставленную столами штабную канцелярию он почти на руках протащил бьющуюся, кричащую от ужаса женщину. Кто-то помог внести ее в комнату Саковнина.

Когда Алексей разжал руки, она опустилась на пол, отползла к стене и прижалась к ней спиной. Платок ее упал, коса расплелась, платье было сбито, и что-то знакомое, уже однажды виденное на миг почудилось Алексею…

Взглядом, в котором не было ничего разумного, она обвела стоявших перед нею людей.

– Федосова? – спросил Величко.

– Она, – тяжело дыша, ответил Алексей.

При звуке его голоса Федосова дернулась, как от электрического удара, и вдруг, не сводя с Алексея побелевших, иссушенных ненавистью глаз, начала лихорадочно шарить на груди под платьем. Стоявший рядом Туляковский успел вырвать у нее маленький, блестящий и в общем неопасный дамский револьвер системы «бульдог».

Тогда она заплакала, кусая костяшки пальцев.

– Уведите, – сказал Величко, морщась.