По Большой реке от берега к берегу ходили тяжёлые волны. Трой и Шеприк покачивались на них, словно поплавки. Вскоре течение прибило их бревно к островку, и Атти помог друзьям выбраться на твёрдую землю.

      Втор Оран тоже плыл к ним, подгребая одной рукой. Другой рукой он тащил за собой грузное тело Людоедихи. Свирепая мамаша нахлебалась воды и уже ничего не соображала. Втор Оран выволок её на берег и упал рядом. На теле деревянного солдата зияли глубокие дыры от драконьих зубов, его правая нога была почти оторвана, а из груди торчала рукоятка страшного людоедского ножа.

      Никто, конечно, и не подумал упрекать солдата за то, что он спас злодейку. Он был добрый и не мог поступить иначе.

      Встревоженные мальчишки обступили своего спасителя.

      – Всё в порядке, друзья мои, – с трудом проговорил Втор Оран. – Просто я слегка разбух от воды. И похоже, что дракон оторвал мне ногу.

      – Ну, это не беда, – успокоил его Трой. – Это мы мигом поправим. Атти, помоги.

      Атти приподнял ногу деревянного солдата, Трой постучал  по ней обухом топора, и выскочивший сустав встал на место.

      – Вот и всё!

      – Великолепно! – обрадовался Втор Оран, поднимаясь на ноги. Он слегка пошатнулся, но устоял и сделал несколько шагов.

      – Хорошая работа! Благодарю вас, друзья!

      Потом он прижал к себе счастливых мальчишек и гордо произнёс:

      – Пока мы вместе, нам не страшны ни драконы ни Людоеды. Мы победили их в честном бою и я горжусь вами!

      – А как мы поступим с Ганзаррой? – спросил Атти.

      Все посмотрели на неподвижную Людоедиху. Страшная женщина, опутанная водорослями и тиной, лежала на песке большим мокрым комом. Она была без сознания, но друзья понимали, что скоро она очнётся и встанет... И тогда всем им придётся ой как несладко.

      Втор Оран выдернул из своей груди нож, посмотрел на него, посмотрел на Людоедиху – и опустил руку.

      – Нет, я так не могу.

      Трой, Атти и Шеприк растерянно переглянулись. Они тоже не могли поднять руку на беспомощную женщину, пусть даже она была трижды Людоедихой.

      – Придётся оставить её здесь, – неуверенно сказал Трой.

      – Да ты что! – возмутился Атти. – Она же опять бросится в погоню! Она не успокоится, пока всех нас не съест! Ни в коем случае нельзя её здесь оставлять!

      Шеприк согласно закивал: верно, верно, нельзя оставлять!

      Втор Оран вновь поднял нож и вновь опустил его.

      – Так что же, связать её и тащить за собой на верёвочке? – воскликнул Трой. – Ничего себе удовольствие!

      Друзья были не на шутку озадачены. Они, конечно, победили и это было здорово, но что же теперь делать?

      А Ганзарра вдруг открыла глаза. И сразу увидела своих врагов. Вот они, совсем близко, стоит лишь руку протянуть.

      – Попались, – пробормотала она, скрежеща зубами. – Всё-таки добралась я до вас, негодяи!

      Глаза её горели безумным огнём, она вцепилась скрюченными пальцами в песок и приготовилась к прыжку.

      – Видали, – Атти боязливо отступил назад. – Она неисправима.

      – Ты прав, вкусненький Атти. К вашему несчастью, я совершенно неисправима, – прохрипела Ганзарра. – И сейчас вы убедитесь в этом на собственных шкурках!

      Собравшись с силами, она внезапно вскочила и бросилась на беглецов:

      – Всех загрызу, ба-гар-ра!

      Под ноги Ганзарра не смотрела, и это её подвело. Ей не удалось сделать даже одного шага. Густые водоросли, обвившиеся вокруг сапог, оказались на редкость прочными, и Ганзарра со всего размаха воткнулась своим замечательным носом в мокрый песок.

      Первым захихикал Шеприк. Вслед за ним засмеялись и дровосеки.

      – Над кем это вы смеётесь, негодники? – обиженно спросила Людоедиха, отплевавшись.

      – Над вами, – охотно пояснил Трой. – У вас нос в песке.

      – И дракон ваш драпанул, – добавил Атти. – Ему буль-больно стало. Мы ему, бедняжечке, чуть хвост не отру-буль-били!

      Все засмеялись ещё веселее.

      Ганзарра свирепо оттопырила нижнюю губу и покраснела. Такого с ней ещё не случалось. Никогда прежде ни один человечишка не позволял себе смеяться над Людоедихой! Сию же минуту следует покончить с этими недожаренными мальчишками раз и навсегда!

       Она кое-как выпуталась из водорослей и опять бросилась в атаку. И вновь её постигла неудача. Размокший кожаный ремень соскользнул с её живота, обвился вокруг сапог и сам собой застегнулся на последнюю дырочку. Во второй раз Ганзарра рухнула с таким грохотом, что маленький островок едва не ушёл под воду.

      Тут уж засмеялся даже Втор Оран, а Шеприк от хохота и вовсе повалился на песок.

      – Довольно! – взвизгнула Ганзарра, безуспешно пытаясь освободиться от ремня. – Прекратите этот дурацкий смех или я вас всех сейчас съем!

      Мальчишки не унимались. Людоедиха была смешна, и друзьям вдруг стало ясно, что они больше её не боятся. Эта мокрая, вывалявшаяся в песке и тине неуклюжая старуха уже никого не могла испугать.

      Зато самой Ганзарре впервые в жизни стало страшно. Удача бесповоротно отвернулась от неё. Людоедиха поняла, что на этот раз она проиграла. Деревянный солдат с ножом в руке стоял над ней, а она не могла даже подняться на ноги, чтобы защитить себя.

      – Я сдаюсь! – прохрипела Людоедиха. – Пощадите бедную женщину!

       – Ага, вон как запела! – обрадовался Атти. – А с нами ты что хотела сделать?

      – Я хотела вас съесть, – не стала отрицать Ганзарра. – Но вы же не станете меня жарить, правда?

      – Мы Людоедов не едим, – скривился Трой.

      – Что же вы с ними делаете? – спросила Ганзарра.

      – Мы их побеждаем! – гордо заявил Атти.

      – А потом?

      В ответ Шеприк оскалился и выразительно провёл ладонью по горлу. И Ганзарра ему поверила, потому что она со своими пленниками всегда поступала именно таким образом.

      – Нет-нет, – сказал Атти. – Мы же не злодеи какие-нибудь. Мы лучше вот что сделаем. Мы посадим вас в клетку и будем показывать на ярмарках, чтобы все могли полюбоваться на последнюю Людоедиху Волшебной страны.

      Атти сочинял на ходу, он всего лишь хотел отомстить злодейке за допрос, который она ему не так давно учинила. Но Ганзарра и тут всему поверила. И в её чёрной душе вновь закипела неукротимая ярость. Как?! Её собираются посадить в клетку, словно какую-нибудь недоразвитую макаку?! Чтобы люди дразнили её, совали в лицо палки, бросали банановую кожуру и смеялись над ней?! И она отчётливо представила себе, как все эти несъеденные человечишки будут рады тому, что она – такая большая и страшная – сидит за решеткой и никого больше не может поджарить. Позор на весь людоедский род! Прабабка Грызэлла в гробу перевернётся от стыда!

      – Вы не посмеете! – выкрикнула Ганзарра. – Я не хочу!

      – А вас никто и не спрашивает! – отрезал Атти. – Мы в клетке уже побывали. Теперь ваш черёд.

      – Это ты здорово придумал, Атти, – согласился Трой. – Сделаем клетку на колёсах и повезём Людоедиху в Голубую страну. Вот только сможем ли мы сдвинуть с места такую тяжесть?

      – Для меня это не составит никакого труда, – заверил Втор Оран. – К тому же от голода она очень быстро похудеет.

      – Так не бывать же этому!!! – взревела Людоедиха из последних сил.¬ – Клянусь всеми, кого я съела, я скорее превращусь в жабу, чем позволю посадить себя в клетку, три тысячи раз ба-гар-ра!

      – Это было бы лучше всего, бамбара, чуфара, – негромко пробормотал Атти. – Только вряд ли нам так повезёт.

      Втор Оран посмотрел сначала на него, потом перевёл взгляд на извивающуюся Людоедиху.

      И вслед за тем произошло нечто удивительное. Ганзарра, и без того красная от гнева, покраснела ещё сильнее. А потом ещё и ещё. В считанные секунды она буквально раскалилась добела. От неё повалил густой чёрный дым, во все стороны посыпались искры, взметнулось яркое пламя – и Людоедиха сгорела в нём дотла. А на песке остались стоять только два больших стоптанных сапога.

      Все были поражены. Особенно сильное впечатление неожиданная гибель злодейки произвела на деревянного солдата, для которого не было ничего страшнее, чем смерть от огня.

      – Что с ней случилось? – шёпотом спросил Атти.

      – Она сгорела от стыда, – сказал Трой.

      – Людоеды не знают, что такое стыд, – возразил Втор Оран. – Она сгорела от злости.

      Главное, что она сгорела, подумал Шеприк, вкладывая меч в ножны.

      Казалось бы, всё кончилось как нельзя лучше и беспокоиться больше не о чем. Атти, однако, терзали сомнения.

      – Не могу я в такое поверить! Слишком уж всё просто и быстро. Она нас обманула, вот увидите! Спряталась куда-нибудь, а потом как набросится!

      Он осторожно приблизился к сапогам, заглянул в них и тут же испуганно отпрянул, выронив топор. Из левого сапога тяжело выпрыгнула огромная бородавчатая жаба. Пожелание Ганзарры исполнилось в лучшем виде.

      – Я до ква-квас ещё доберусь, ква-гар-ракс! – громко квакнула жаба, сверкнув злыми выпученными глазками. И не успели друзья прийти в себя от изумления, как жаба в два прыжка достигла реки и скрылась под водой.

      – Упустили! – огорчился Трой. – Какие же мы растяпы! Теперь её ни за что не поймаешь!

      – Кого вы хотите поймать? Уж не меня ли? – спросил важный длинноногий Аист, появляясь неизвестно откуда. Он пролетал над островом и решил посмотреть, что здесь происходит.

      – Мы победили одну очень вредную Людоедиху, – пояснил Атти. –Но она убежала...

      – Минуточку, – прервал его Аист. Он шагнул в воду, выхватил из реки жабу, подбросил её вверх, ловко поймал клювом... и проглотил.

      – Извините, что я вас прервал, – сказал Аист. – Итак, куда же она убежала?

      – Она превратилась в жабу, и вы только что её съели, – сказал Трой.

      – Так это была Людоедиха! – удивился Аист. – Вот почему она такая невкусная.

      – Большое спасибо, – сказал Втор Оран. – Вы нас очень выручили.

      Аист важно поклонился:

      – Всегда рад помочь хорошим людям. А у вас случайно больше нет превращённых Людоедов?

      – Превращённых больше нет.

      – Жаль, – огорчился Аист. – Тогда я полетел. Мне семью кормить надо. Всего хорошего! Увидите Страшилу, передавайте ему привет, если он меня ещё не забыл.

      – Обязательно передадим, – пообещал Атти. И когда Аист улетел, он сел прямо на песок и сказал:

      – Вот теперь я верю, что Ганзарры больше нет.

 * * *

      Деревянному солдату вновь пришлось войти в воду, потому что нужно было переправить мальчишек с острова на берег. Шеприк, Атти и Трой вскарабкались на его широкую спину, и Втор Оран заработал руками. Наши  друзья были так воодушевлены победой над Людоедихой, что совсем забыли о её сыновьях. А между тем, сами того не зная, они приближались к берегу как раз в том месте, где притаился в кустах голодный Тырл. Толстяк давно сидел здесь, ожидая завершения битвы. Увидев плывущих на бревне мальчишек, он страшно обрадовался и решил съесть всех троих, ни с кем не делясь. Он уже почти выпрыгнул из кустов...

      Но проклятые Жевуны-Молчуны посыпались в воду, а бревно вдруг выпрямилось, встало на ноги и оказалось здоровенным дуболомом.

      – Вот тебе и ба-гар-ра! – прошептал перепуганный Тырл. – Кажется, мне лучше исчезнуть.

      Он незаметно выбрался из кустов и припустил прочь во всю прыть. Людоед понял, что битва почему-то кончилась совсем не так, как ожидалось. И ещё он понял, что свою свирепую мамочку он, скорее всего, никогда больше не увидит.