Искра, не открывая глаз, сладко потянулся. От ощущения тепла и уюта тянуло обратно в сон. Но усиливающийся запах печеного хлеба пробудил к жизни желудок. Засосало под ложечкой, рот наполнился слюной. Сглотнув, и не открывая еще глаз, Искра улыбнулся: бабушка любила баловать внуков.

— Санчо! Смотри! Улыбается!

— Том, поднеси пирог ему поближе к носу! У! Вкуснотища! От такого запаха и мертвый встанет!

— Он спит уже второй день, так и от голода умереть можно! — волновался девчоночий голос.

Над головой звучали не знакомые, но явно детские, голоса. Искра открыл глаза. Просторная комната, с высоким лепным потолком; окно, открытое в сад; чистое небо сквозило между лезущими в комнату ветками клена. Солнечные блики на стенах. Повернув голову, Искра с удивлением уставился на причудливую компанию в пять пар глаз внимательно разглядывающую его.

Ближний — заносчивый мальчишка, лет девяти, худой, жилистый, конопатый. Стриженый так, что отливающая медью голова, казалась бархатной. Он стоял впереди, подняв подбородок, засунув руки подмышки крест накрест. Поза была, довольно, вызывающей. Кудрявый, темноволосый, кареглазый и коренастый мальчик лет двенадцати спокойно и доброжелательно смотрел на Искру. Его ровесник, худой, высокий, сероглазый с прямыми светлыми волосами и длинной неровной челкой падающей на лоб разглядывал Искру с неподдельным интересом. Мальчики одеты одинаково: темно-синие брючки, клетчатые рубашки и синие же жилетки с несколькими карманами и блестящими металлическими заклепками. Девочка же, ах, какая красивая девочка, с большими голубыми глазами на светлом личике, окруженном ореолом вьющихся льняных кудряшек, она машинально теребила перекинутую через плечо длинную пушистую косищу. На девочке надето коричневое платье со стоячим воротничком, длинными рукавами с широкими манжетами и легкой пелериной чуть более светлого тона, чем платье, отороченной тонкой полоской самодельного кружева. И, только подняв глаза выше, он встретился с оценивающе-обеспокоенным взглядом уже очень пожилого, могучего мужчины, одетого почти так же, как и мальчики. Только его рубашка была из некрашеного выбеленного льна, а безрукавка отблескивала новой черной кожей.

— Спиридон-тай, он очнулся!

Печальная девочка подняла глаза на мужчину.

— Вот и хорошо, что очнулся. Ну-ка кыш отсюда, дайте мальчонке оглядеться, — откуда-то сзади вывернулась маленькая старушка, бесцеремонно разворачивая ребят лицом к двери. Добротой лучились не только ее глаза, но казалось и каждая морщинка. Волосы, убранные в пышную прическу, покрыты белым кружевным шарфом, платье было темно-бордовым, покроем и цветом напоминало форму девочки, только было длинным и мягко шуршало при ходьбе.

— Вот, он оглядится. Поест. Я его осмотрю. Придет Камилла-сан и, если она разрешит…

— У-у-у-у!

Раздалось дружное недовольное ворчание. Но в мгновение ока, повинуясь только ее укоризненному взгляду, посетители покинули комнату.

— Ну, что, милок, у тебя болит что-нибудь?

Наклонилась к нему старушка.

— Нет, — хрипло ответил Искра и прокашлялся.

— На, попей, милок.

Старушка подала кружку с водой. Искра таких никогда раньше не видел, даже в раннем детстве. Кружка была почти прозрачная, матово голубоватая, будто светящаяся изнутри.

— Кто Вы? Где я? — спросил Искра.

— Меня зовет Идирма-той, я здешняя лекарка. Ты у друзей, не волнуйся. Сейчас вставай потихоньку. Умойся, я тебя покормлю, придет Камилла-сан, она тебе все расскажет, все покажет… Одежонка на тебе была совсем негодная, да мы с Женьевевой-той тебе новую подыскали. Что в карманах было, ребята собрали, и тебе потом отдадут. Ты не знаешь, кто такая Женьевева-той? Конечно, не знаешь! Это наша кастелянша, наша хозяйка замка. Подушки, игрушки, штаны и рубашки, кроватки, сапожки — все это в ее руках. Вот порвешь рубаху вдрызг и пойдешь к ней виниться, а она поворчит-поворчит, заставит тебя каяться, но одежку все равно даст. Так приговаривая, Идирма-той уже помогла Искре подняться, придержала его, когда у него слегка закружилась голова, подсунула ему под ноги смешную обувку без задников и повела, легонько обнимая за плечи, в соседнюю комнату. Мальчик был одет в широкие белые штаны и такую же просторную рубаху. Искра смешно шлепал по гладкому, как зеркало блестящему деревянному полу. Он никогда бы не смог себе представить, что дерево может быть таким: гладким, теплым, красивым. Когда они добрались до двери, Искра понемногу начал приходить в себя и оторвал, наконец, взгляд от пола с тем, чтобы хорошенечко оглядеться.

Видеть такое до завтрака не всякому под силу! Комната, в которой вдоль всех стен прямо из пола росли цветущие кусты каких-то цветов; комната, в которой прямо из стены, нет из скалы, водопадом лилась вода в небольшой бассейн, а солнце ее освещало прямо сквозь прозрачный потолок! В бассейн, облицованный светло-розовым полированным камнем, вели ступени и, держась за блестящие поручни, по-княжески, можно спуститься в воду. Старушка убедилась, что Искра твердо стоит на ногах, показала ему небольшую «комнатку задумчивости». И распорядилась, чтобы, сняв одежду «милок» лез в воду.

— Водичка теплая, мягкая, здесь вот мыльце, здесь полотенце, а чистую одежду я тебе сейчас принесу, — припевала лекарка. — Женьевева-той наготовила форму на все размеры. Да какие у вас размеры… — старушка махнула рукой и заспешила за одеждой.

Когда Искра блаженно вытянулся в теплой воде бассейна, отступил даже голод. Где бы он сейчас не очутился это похоже на Ирий. Ему начало казаться, что с ним еще может случиться и что-то хорошее. Женьевева-той прислала только нижнее белье и какой-то смешной балахон. «В таком впору народ пугать», — с неудовольствием подумал Искра, но пришлось смириться: форму ему еще только пообещали подобрать. К счастью позориться в балахоне не пришлось. После завтрака, Искра был согласен — вкуснотища, маленькие пирожки со всякой всячиной чего только стоят, его опять уложили в постель.

Пришла, как она представилась, директриса приюта блаженного Хорса — стройная пожилая женщина сразу располагающая к себе. Она сказала, что ее зовут Камилла-сан, и попыталась расспросить Искру. Он смотрел на блестящие хрусталики, украшающие ее пышную прическу, и мучительно соображал, что же ей можно рассказать? Но, в конце концов, он решился сказать только, что после внезапной смерти бабушки остался сиротой. О своих скитаниях, о том, как он оказался в лесу, Искра и в самом деле не помнил.

У Искры возникло чувство, что директриса ему не поверила, но уточнять ничего не стала. Наоборот. Она расказала ему историю приюта, обнадежила его, что он может здесь остаться, если захочет. Уходя, разрешила пустить к нему посетителей. И пообещала ему, что он последнюю ночь проводит в лечебнице, с завтрашнего дня сможет жить с мальчиками в их крыле замка.

Когда к нему пустили ребят, то оказалось, что рыженького задиру зовут Генькой. Молчаливого кудрявого крепыша — Том, светловолосый мальчик, с тонкими чертами лица, — Санчо, а красивая девочка — Ренни. Они, все кроме Ренни, живут здесь уже давно. Учатся, помогают присматривать за малышами, работают в саду и на кухне, ходят с Камиллой-сан в лес, купаются в озере.

— Вода теплая, страсть! — мечтательно протянул Генька.

Искра вспомнил свои ночевки в лесу, предутренний сентябрьский холод и вздрогнул.

— Бр-р-р! Неужели вы и в сентябре купаетесь?

— А, какая разница? — удивился Генька.

Том солидно пояснил:

— В нашей части Берминальского леса всегда тепло. Озеро и подземные источники, которые снабжают дом водой — горячие. Деревья меняют листву постепенно в течение всего года, поэтому лес здесь вечнозеленый. Камилла-сан считает, что перед строительством дома, куда-то может в фундамент, может в подземный грот под домом заложили источник силы: лястрит. Это такая штука, созданная магами для комфорта своей жизни. Но только этот лястрит, принимает в своем круге жизни не каждого. Вот скажи, тебе здесь уютно? Когда ты купался в бассейне вода не обжигала?

— Нет, было так здорово! Вылезать не хотелось!

— Вот! А предыдущий хозяин дома там чуть не сварился, чтоб мне чиста встретить, если вру!

— А, тот, что был до него, не мог здесь спать и чуть с ума не сошел, — вставил вездесущий Генька.

— Их, говорят, хозяев тьма тьмущая сменилась, а жить смогли здесь только мы.

— А, как же взрослые? Учителя, например?

— Что взрослые? Они тоже разными бывают! Раньше просто хороших людей не попадалось, — безапелляционно заявил Санчо.

— А, ты как к нам попал? Почему шел из леса? Ты один шел? — вклинился, перебивая разговор, любопытный Генька.

Искра не мог бы ответить на этот вопрос даже, если бы захотел. Он помнил, как уходил из дома, как вошел в Бирминальский лес и все… Где шел? Сколько времени шел? Что видел? — все вылетело из головы. Он промолчал, а ребята сделали вид, что не заметили этой заминки.

Они еще долго болтали, рассказывая о своей жизни в замке Ингорлон, но Искру, хотя ему было безумно интересно, стало клонить в сон.

— Марш, марш по местам, милята! — скомандовала Идирма-той, а Искра уже проваливался в сладкий сон.

Проснулся он перед рассветом с тяжелым ощущением растерянности, одиночества, затаенной боли по потери единственных родных ему людей. Страх перед будущим, как ядовитая змея, вновь поднял голову, так он и промаялся, пока не пришла лекарка, не накормила его завтраком, и не отвела его по запутанным переходам в кабинет к директрисе. По дороге он то и дело одергивал, то рукава клетчатой рубашки, то полы жилетки, то любовался новыми кожаными башмаками.

— Ну, как ты себя чувствуешь? Вижу, вижу, что хорошо. Подожди немного, я закончу с бумагами, а ты посмотри пока, какие игрушки делают наши старшие ребята для малышей.

И Камилла-сан указала на столик, засыпанный игрушками. Но Искра сначала внимательно оглядел кабинет директрисы и его хозяйку. Комната была очень светлой. Застекленная дверь, располагаясь рядом с окном, выходила на широкий балкон, сплошь засаженный цветами. Из окна хорошо просматривался двор замка. Стены обшиты деревянными панелями. По одной из стен развешаны картины, вся другая стена состояла из одних книжных полок, чтобы добраться до верхних книг пришлось бы залезать по лестнице, которая и обнаружилась здесь же в кабинете. Камин занимал не малую часть третьей стены и на каминной полке, как изваяние, красовалась трехцветная кошка. Она не сводила с мальчика неподвижного взгляда желтых глаз. Кошка со своего места прекрасно могла видеть, чем же это занимается, сидя за столом Камилла-сан.

Весь пол занимал огромный пушистый ковер сине-зеленых оттенков с замысловатым орнаментом. По качеству он был больше похож на мех неизвестного зверя. Ноги тонули, проваливаясь в теплую шерсть. На таком ковре приятно было бы просто валяться перед камином. Чем кошка, по-видимому, частенько и занималась.

Женщина, сидящая за столом, была немолода, стройна и подтянута. Пушистые волосы уложены в неприхотливую, но изящную прическу, сколотую шпильками, украшенными хрустальными шариками. Синее строгое приталенное платье с васильковой пелериной, опушенной белым пухом, походило на старинный костюм мага. Рассмотрев обстановку комнаты, Искра перевел взгляд на лежащие на столике игрушки.

Рассматривая фигурки магов, смешных мягких зверушек, кораблики с парусами и оснасткой, Искра наткнулся на сверкающий граненый шар. Рука сама потянулась подержать, потрогать, провести пальцами по сияющим граням. Шар потеплел в руке и вдруг полыхнул нестерпимым блеском.

— Звездные маги! — ахнула Камилла-сан.

Искра обреченно стоял, ослепленный и потрясенный.

— Не бойся! Ничего не бойся!

Камилла-сан обняла его за плечи.

— Это ведь плохо? После такой вспышки мою сестру убили, — губы мальчика кривились, он с трудом сдерживал слезы.

— Нет, Искра это не плохо. Это значит, что у тебя есть магические способности, а судя по вспышке очень даже не плохие!

— Тогда почему и за что убили мою сестру? — сам не замечая, Искра начал дрожать и плакать.

— Это, мой мальчик, длинная история. Иди, сядь сюда.

Камилла-сан усадила его за стол, сама села напротив. Она заботливо пододвинула ему под нос чашку с темным ароматным напитком. Пахло так, что Искра, сдержав слезы, отхлебнул раз, другой и с наслаждением допил сладкий густой кисель со сливочным вкусом. Стало тепло, уютно и спокойно. Камилла-сан улыбнулась мальчику и начала свой рассказ:

— Когда-то, совсем недавно, маги правили нашими государствами: Саврским, Лемонским, Аспиарнским, Рамидией и другими. Люди жили очень неплохо, они привыкли пользоваться благами магии: погода всегда такая, как нужно — дождь шел ночью, а днем светило солнце. Огромное плодоносящее дерево можно было вырастить за один, два дня. Вода источников всегда чистая, поля давали прекрасные урожаи. Люди и животные почти не болели, а если с ними что-то и случалось, надо было просто обратиться к магу. Магзодчие строили дома не только для магов, но и заглядывали на любое людское строительство. Дома росли как грибы. Эти годы правления магов Смирской династии были самыми прекрасными за всю историю человечества.

Но, после смерти правящего мага Рамидии и гибели всего Верховного Совета, трон Рамидии захватили представители Аспиарнской династии. Между магами завязалась борьба за власть. Сначала конфликт пытались решить мирным путем, затем началась первая магическая война. Она пожаром распространилась по всем странам Северного континента, маги всех стран были вовлечены в военные действия. Историю войн в нашей школе изучают на уроках с третьего основного курса. Про людей в пылу битв маги забыли. Разрушению подверглись не только их собственные города и замки, но и города неодаренных. Погибали совсем невинные люди.

С исчезновением и уничтожением магов измененные ими свойства предметов и наложенные ранее заклинания большей частью были разрушены, но не все. В ряде домов жители продолжали пользоваться курвирами: магическими механизмами, доставляющими предметы по воле хозяев. Например: они могли осуществлять полив посадок, доставлять дрова из леса, поднимать бревна или камни при строительстве зданий. Действовали подъемники в клетях шахт, менял климат лястрит, заложенный где-то под фундаментом замка Ингорлон.

Храмовники Духов Яростных Стихий, Животворящей Воды и Лучезарного Света все вместе выступили против распрей. Они смогли силой своей веры убедить магов пойти на перемирие. Но, к сожалению оно длилось недолго. И большую лепту в это дело внесли последователи Всепоглощающего Духа Ненависти и насильственной Смерти. В Храме Разрушающих Чувств готовились к концу света, с каждой проповедью отбирая у своих паломников частицу дыхания Жизни. В Храме Зарождения Мести готовили новых боевых магов, было придумано множество страшных магических штучек. От одной такой ты чуть не погиб. В ходе второй магической войны две группы самых сильных магов, уничтожили друг друга. В момент их гибели три года тому назад по всему миру погибло множество магов, живших вместе с людьми и им помогавших. Произошло то, что впоследствии стали называть Крахом.

— Мой дедушка, — прошептал Искра.

— Да, вполне возможно. Люди остались без опеки магов, в разрушенных городах и селах. Многие просто возненавидели всех магов подряд. Их тайные знания, книги, предметы, наполненные магией, дети с магическими способностями — все это было приговорено к уничтожению. Ты уже понял, что если человек обладающий Даром посмотрит на магический кристалл, то тот вспыхивает ярким светом. Чисты… Ты знаешь, кто это?

— Да! Воины князя Савра, — прошептал мальчик.

— Ну, не только Савра. Князья всех княжеств Северного континента создали подобные войска. Так вот, чисты травят сэрдиком магов. После их смерти они еще должны уничтожить кости погибших, потому, что из них можно приготовить магический порошок.

— Чисты заливали водой пепелище нашего дома.

— Сейчас проводится перепись всего населения и нашего и соседних княжеств. Здесь князья сумели договориться! — голос Камиллы-сан дрожал от ненависти, — Они просеивают всех жителей как через сито. Наносят татуировки проверенным взрослым, порядковый номер детям. — Искра даже не мог себе представить такого страшного для себя будущего.

— А, как же я? Мне надо бежать?

— Нет, мой мальчик. Успокойся, у нас есть свои методы. Возьми, выпей.

Искра облизнул пересохшие от волнения губы, принял чашку с небольшим количеством жидкости. Мальчик жадно хлебнул кисловатый напиток.

— Теперь возьми в руки кристалл, пристально посмотри на него.

Искра держал на ладони блестящий многогранник и смутно различал его форму. Он непроизвольно жмурился, ожидая яркой вспышки, но время шло, а ничего не происходило.

— Этот эффект будет держаться еще два дня. Взрослый маг сутки не мог бы колдовать, потеряв свою силу. Эта жидкость, плент — оружие боевой магии. Поэтому не бойся ничего. Когда дело дойдет до проверки нашего приюта, мы будем готовы. Вот, возьми. Ты будешь носить вот это, как и все воспитанники нашего приюта.

Камилла-сан протянула мальчику медальон, плоский, овальный, видимо позолоченный, на такой же цепочке. На крышке покрытой затейливыми переплетающимися в орнаменте линиями в центре расположен небольшой цветной камешек, и надпись: «Приют блаженного Хорса».

— Если ты почувствуешь опасность, если появятся чисты князя Савра, то надавишь на камешек, повернешь вот так крышку, — Искра внимательно следил за ее манипуляциями, — и слизнешь крошку плента. Посмотри внимательно, здесь несколько кристаллов. Поэтому живи и перестань беспокоиться.

— Если бы этот плент был у нас с Тисой…, - голос мальчика дрогнул от подступивших опять слез.

— То, что уже совершилось, нам не дано исправит, но вот вас, живущих здесь, защитить мы обязаны, — Камилла-сан сокрушенно покачала головой. Помолчала, собираясь с мыслями. И вновь обратилась к Искре:

— О своих способностях не рассказывай никому, особенно берегись нашего смотрителя Твердило-воя. Он хороший, честный человек, но он для того и поставлен, чтобы отыскивать магов. Ну, успокоился? Хорошо. Наш дом называется: приют блаженного Хорса, но дети чаще именуют его Замком или просто Домом. А сейчас я попрошу Смуран-сана, нашего учителя письменности и риторики определить тебя в Крыло Мальчиков. Завтра мы решим, в каком классе ты будешь учиться. Для «Таящих неведомое» ты уже велик. Да и класс «Подающих надежд» ты возможно уже осилил. Посмотрим, подойдешь ли ты «Раскрывающим возможности»? Может на первый год обучения? — она с сомнением покачала головой. — Мне бы хотелось, чтобы ты учился со своими ровесниками. Чтобы их догнать придется много заниматься индивидуально, но, в конце концов, это наша забота.

— Как интересно ваши классы называются! Я читал, что в школах были классы «же», «овн», «ха», «сор», «сви»…

— У нас будет еще класс «Ищущих призвание» и класс «Стоящих на пороге», но пока наши ребята до них не доросли. У нас нет детей намного старше тебя.

Она вывела Искру в коридор, где его приветливо встретил вышедший из боковой галереи сухонький, чуть сгорбленный, седой, как лунь, старичок в сером костюме с широким отложным воротником, вызывающим ощущение давнего прошлого.

Немного ошеломленный услышанным, чуть успокоенный Искра молча пошел за учителем, по длинным широким коридорам приюта. В голове все еще звучал успокаивающий голос удивительной женщины, мысли путались, но в душе уже рождались надежда на будущее и вездесущее любопытство: что-то будет дальше?