Погода испортилась быстро, как и положено в Зоне. Заморосил мелкий дождик. Базу ученых, впрочем, уже было видно, так что вымокнуть не успею. Вот и славно. В кустах кто-то завозился, послышалось заунывное: «Дружите Маню с севера…» Или всё-таки: «Держите меня семеро»? Особенно вслушиваться в афоризмы зомби не хотелось, поэтому я ускорил шаг. А, ч-чёрт, придется менять обувь, повредил-таки левую галошу, промокает. Когда входил в распахнутые ворота научного лагеря, сзади прозвучали выстрелы, пули ударили в створку. Зомби никогда не отличались меткостью.

Логово академиков было выполнено в виде усечённой пирамиды из бетона и броневой стали. М-да, прочно. Ничего не скажешь, динамитом и тем не взять… По всем вероятиям, внутри возможно спокойно пересидеть любую напасть – от мощного выброса до анархического набега собачьих стай. Очевидно, наверху была встроена следящая телекамера, потому что после короткого жужжания дверь распахнулась и я вошёл в тамбур. Наружная дверь за спиной вернулась в прежнее состояние, под потолком зажглась лампа в решетчатом забрале. Под ногами захлюпала дезактивационная жидкость, засипели в стенах окуриватели, тамбур заволокло остро смердящим хлорным туманом. Я закашлялся. Вентиляция втянула туман и только тогда соизволила открыться внутренняя дверь.

-Ритуальное очищение! –проворчал я. –Они всерьёз полагают, что это предохраняет от заражения?

-Отчего же, -проскрипел динамик на стене, -в какой-то степени предохраняет. Не полностью, конечно… Да-да, входите, пожалуйста.

-Спасибо. –машинально ответил я. Надо же – «пожалуйста»… В Зоне только здесь это слово и услышишь.

Сразу за поворотом копошился над большой картонной коробкой тип в оранжевом скафандре. В коробке возмущённо пищало. Апельсинового цвета скафандры – отличительная особенность «янтарских академиков». Из-за слабой защиты очень уязвимы для пуль, но их обладатели и не воюют. Зато наряд снабжен системой дыхания с замкнутым циклом, а также встроенной системы подавления действия аномальных полей, благодаря чему великолепно защищает от аномалий. Обладает встроенным контейнером для переноса артефактов. Самое неприятное с точки зрения окружающих то, что стекло шлема чёрно-зеркальное, словно ёлочная игрушка, лица упакованного в скафандр типа совершенно не видно, тогда как он там внутри может совершенно безнаказанно корчить тебе рожи. Да и переговорное устройство до неузнаваемости искажает голос. Поди догадайся, с кем общаешься. Хорошо хоть, «янтарцы» пишут на спине и груди фамилии белой краской. Вот у этого, к примеру, намалёвано «Круглов». Я сделал ручкой, Круглов проскрежетал: «Привет!»

Два поворота направо и передо мной открылась не то гостиная, не то приёмная местных академиков. Об уюте у них были представления типичных жюль-верновских рассеянных ученых не от мира сего. То есть никаких представлений, уют отсутствовал как таковой.

Отсек до отвращения напоминал казённые постсоветские почты, поскольку был перегорожен дурацкой решёткой из сваренной арматуры. За оконным проёмом и прилавком виднелись устрашающие оцинкованные столы для препарирования, холодильники. На столе синим «экраном смерти» светил компьютер-ветеран. Жуткого вида белка-мутант старательно крутила колесо (так здесь добывают электроэнергию?).

-Прошу, присаживайтесь. Да-да?

К окну спешил пожилой человечек в стареньком лабораторном халате и мрачных резиновых перчатках. На кармане косо висела приколотая булавкой выцветшая визитка «Член-корреспондент УАН профессор, доктор физ.мат. наук Сахаров В.И.». Она была излишней, я сразу узнал старика: за эти годы он почти не изменился… Даже привычка «дадакать» сохранилась. Не сразу заметив за сваленными тюками и контейнерами облезлый лабораторный табурет, я вытащил его и сел. Сахаров там, за своим прилавком устроился на таком же.

-Здравствуйте, Владимир Иванович! –сказал я. –Извините, если оторвал от дел. Не уделите ли времени на разговор? -Приветствую вас.

-Мы знакомы? –он воззрился на меня поверх очков. Кажется, мне удалось озадачить профессора как внешностью, так и манерами. Ну, да, понятно же, тут ему, вероятно, ни с кем, кроме сталкеров, общаться не приходится, а те – народ незатейливый и неотёсанный.

-Учился у вас. –сообщил я. –В Киеве. Давно.

-Извините, никак не припомню…

-Был дипломником у Татьяны Дмитриевны Лебеденко. –подсказал я. –Тема: «Возможности направленной трансформации живых тканей человеческого организма с целью использования им энергии жесткого гамма-излучения».

-Да-да! Как же! –обрадовался профессор. –Э-э-э… Юра! Ну, конечно вы! Помнится, защита дипломной работы была… эээ… трудной.

-Еще бы. – усмехнулся я. –Предположить, что при определённых условиях радиация не только не убьет, но еще и превратит в супермена… Это даже не ересь, а… Как там ваш друг доцент Марченко сказал: -«Полный бред!», кажется?

-Да-да, Кондрат Остапович бывал порою… эээ… резковат… Но как ваша судьба сложилась после института?

-Работа. Исследования и эксперименты на ныне заброшенной станции «Икс-16.». Кандидатская. Потом судьба сложилась… вернее, не сложилась так, что пришлось покинуть лабораторию и перейти… гм… на вольные хлеба.

-Так вы, Юра, что же, стали, как тут говорят, сталкером? –огорчился старик. –Не хочу обидеть, но это, по-моему, не лучший поворот судьбы. Не буду скрывать, что здесь ваши коллеги-сталкеры время от времени предлагают нам весьма интересные аномальные образования - хабар, как они их называют. Эти места из-за своей… скажем, неопределённости контроля над ними, - нечто вроде оживлённой контрабандной тропы. Правда, ночью здесь нужно укрываться, и желательно за бронированной дверью. В тёмное время суток мы фактически оказываемся на осадном положении. Вынужден предупредить, что здесь довольно небезопасно и днём. Да-да, время от времени случаются перестрелки - насколько я понимаю, идёт какое-то противостояние между местными бандитскими группировками. Вдобавок, ходячие трупы наводнили всю округу. Абсолютно невменяемы и агрессивны. Мы всё время находимся в обороне - и ночью, и днём. Так что здесь довольно опасно, будьте осторожны молодой человек.

Я слушал профессора, дипломатично кивая. Когда тот сделал небольшую паузу, осторожно вклинился: -Владимир Иванович, простите, но я не сталкерствую. Посетил вас по совершенно другому делу, сугубо личному. Говорят, что на днях вы общались с неким Меченым.

-Да-да. –с некоторой насторожённостью подтвердил Сахаров. –Он оказал… ммм… некую услугу.

-Отключил пси-излучатель, знаю. –вывел я профессора из затруднительного положения. -Владимир Иванович, успокойтесь, мне совершенно безразличны намерения и планы «Янтаря». Дел в другом: упомянутый сталкер может дать ценную информацию о гибели моего хорошего знакомого, коллеги-ученого, известного в Зоне под прозвищем Бомж. Не оставил ли Меченый своих позывных для связи?

-Да-да! Разумеется! –профессор потыкал пальцем в клавиши компьютера, древний матричный принтер довольно бодро отстучал единственную короткую строчку. Я перенёс код вызова с листа перфорированной по краям бумаги в память своего ПДА. Что ж, попробуем пообщаться в эфире со Стрелком-Меченым. Если он соизволит, конечно.

-Так всё же, Юра, какими судьбами вы здесь оказались? Имею в виду – в Зоне. Если не секрет, конечно.

-От вас, профессор – никаких секретов. Но это долгая история.

-Сейчас как раз выпала пара свободных часов. Охотно послушаю, да-да. Не часто, знаете ли встречаешь тут выпускника. –Сахаров потянулся к чайникe-ветерану, выпускавшему из носика клубы пара и вопросительно глянул на меня. Я кивнул и получил большую фаянсовую чашку с резвящимися на ней Чебурашкой и крокодилом Геной. Чай у старика оказался замечательным.

-Что ж, пожалуйста, отчего не рассказать. Но сначала – вопрос. Поверьте, не случайный: Владимир Иванович, что вы слышали о Семецком?

Профессор поправил очки и несколько удивлённо хмыкнул: -Даже не знаю, что Вам сказать… Здесь всегда что-нибудь происходит, но это в норме вещей. На Большой земле, конечно, так не считают, но мы-то с Вами сейчас, как-никак, в аномальной зоне. Семецкий - одно из наиболее распространённых местных преданий. Из цикла о призрачных героях Зоны, таких как Черный Сталкер, Супер-Бомж, Болотный Доктор, Саблезуб и тому подобное. Все они были людьми, но в какой-то момент решили бросить Зоне вызов. Часть эпического мифа. Мотив богоборчества, так сказать…Классика. Да-да! Вы разве не в курсе? Странно… Канонический вариант легенды гласит, что многие сталкеры пытались добраться до Монолита и изложить ему свои желания, но ни у кого получалось. Как и в любой народной сказке ЧАЭС предстаёт адским местом. Армейские вертолеты туда не долетают из-за особых гравиконцентратов, которые поражают машины на большой высоте. Путь к заветному Монолиту согласно сказанию преграждают непреодолимые ловушки и аномалии. Окрестности электростанции изобилуют невиданными мутантами. Станцию окружает пси-поле неведомой природы и чудовищной мощи. Всякий забредающий туда сталкер обращается в зомби. Это, так сказать, преамбула, типичная для народной сказки. Далее повествуют, что Семецкий был своего рода Одиссеем Зоны. Первым из считанных единиц избранных, кому удалось в здравом уме и твердой памяти добраться до Монолита. Он заказал себе бессмертие…

Сахаров раскусил твёрдую как точильный круг баранку и придвинул мне блюдце. Я отрицательно качнул головой.

-И?.. 

-Нет никакого «и». -хмыкнул профессор. –Сгинул на обратном пути. Легенда подчеркивает - случайно и нелепо. А каждому сталкеру в Зоне пришло на ПДА сообщение о его гибели. Назавтра - еще одно. Послезавтра – опять. И так каждый день. Поскольку с той поры Семецкий регулярно умирает и оживает. А вот здесь легенда заканчиваются, поскольку ежедневные извещения – совсем не вымысел. Судя по всему, они и послужили основанием для складывания легенды. Наш лаборант пытался было определить, каким образом эти сообщения поступают в общую сеть - безуспешно. Одна из загадок Зоны, да-да!

-Какая там загадка… Я и есть Семецкий.

-Вас так прозвали? В честь легенды?

-Отчасти.- терпеливо поправил я. –Но основная часть легенды сложена обо мне.

И рассказал Сахарову всё по порядку.

Воспоминание №3.

В комплексе X-16 в Тёмной долине я вкалывал, словно ударник первых пятилеток, стахановец интеллектуального труда. А всё дело в том, что трудился на два фронта: выполнял заграничные исследования евросоюзовских институтов (ради зарплаты) и работал над собственной темой (для души). Благо мешать было некому, проверяющие на лабораториях, находящихся внутри зоны не появлялись. На второй год дело стронулось с места. На третий – проблему удалось решить. Кролик Вениамин не только чувствовал себя превосходнейшим образом под смертельным для любого живого организма излучением, но даже начинал хандрить, когда я надолго извлекал его из радиоактивной клетки. Выглядел же ушастый просто великолепно, завидный аппетит, бодрость, никаких внешних отклонений от нормы, если не считать абсолютного равнодушия к противоположному полу. Вдобавок Венька начал проявлять явное превосходство над контрольными собратьями, не подвергшимися перестройке тканей. А когда лопоухий умудрился дважды открыть цифровой замок своей клетки, подсмотрев мои манипуляции и правильно набрав код из трёх цифр, а потом без вредных для себя последствий перегрызть кабель под напряжением 220 вольт, я выпустил подопытного на волю и приступил к подготовке опыта над собой.

Это было крайне… эээ… болезненно. Но я выдержал. Боюсь, полной тайны эксперимента обеспечить не удалось и кое-кто из коллег «настучал» хозяевам. Страна дятлов, туды её! Пришло приглашение приехать в Киев для консультаций каких-то там чиновников. Ага, как же, паны-джентльмены, разбежался. Знаем мы эти «консультации».

Тот, кого теперь зовут Болотным Доктором, пригласил меня и будущего Бомжа в воскресенье «на шашлык под хорошее винцо». Место для пикника он подобрал просто идеальное - никакого подслушивания там вести было нельзя. А в том, что за амии начали следить, мы уже не сомневались.

–«Коллеги! –сказал хозяин, подняв бокал с домашним вином (прислала родня из-под Одессы) . –Кажется, каждый из присутствующих довёл свои исследования до конца. Теперь следует со всей отчётливостью представить себе все возможные последствия нашей деятельности. Полагаю, вопрос собственной материальной обеспеченности нами успешно решен. С нами расплатятся, можно будет вполне безмятежно отдыхать до глубокой старости где-нибудь на морском берегу. Но разве в этом смысл наших трудов? И разве мы не несем за них ответственности? Взять хотя бы ваше (Доктор повернулся ко мне) средство. Страшно даже представить, что будет, если у этих заграничных уродов появятся в распоряжении солдаты и рабочие, не только не боящиеся радиоактивности, но даже чувствующие себя особенно комфортно под облучением. Кто и что удержит тогда упомянутых уродов от нажатия ядерной кнопки? А ваше открытие? (он кивнул будущему Бомжу) Офицер, объединяющий в единое целое сознания всех солдат своего взвода, будет стоить целой дивизии. Да и мои препараты, в общем-то, тоже, знаете ли… Любое лекарство можно использовать, как страшный яд. Биологическое оружие, избирательно уничтожающее только тех, для кого русский язык – родной… Мдааа… Что делать, друзья мои?» -«Уничтожить результаты!» –тут же предложил я.

–«Не смешите, коллега. –поморщился Доктор. –Хозяева не глупее нас. Тут же попадём в руки к специалистам, которые заставят нас восстановить всё в считанные дни, а то и часы».

Еще бы. Развязывать язык всякие там ЦРУшники-Моссадовцы умеют.

-«Фальсифицировать результаты без возможности восстановления. –предложил будущий Бомж. –Всё-таки лучше нас, авторов проектов этого никто не сделает. А потом скрыться там, где нас никому не достать».

И мы, не сговариваясь, посмотрели на северо-запад, в сторону ЧАЭС. Не могу сказать, как ушли Доктор и Бомж. Мне же нежданно помогла трагедия. На следующий день после пикника я вышел из бункеров Х-16 на поверхность для проведения дежурных замеров. В одном из блоков проводили рутинный опыт над псевдогигантом. То есть считалось, что опыт – рутинный, а в результате погибли все. Что там стряслось, могу только догадываться. Вероятно, монстр вырвался из клетки и освободил трёх таких же мутантов. Те в свою очередь разнесли загоны с полтергейстами. И началась бойня. Когда я вернулся, всё уже было кончено. С огромным трудом добрался до своего бокса, открыл там вентили баллонов с кислородом, кинул внутрь газовую зажигалку. Послушал несколько минут, как ревёт пламя, уничтожая все мои наработки, опять выбрался наверх.

Там меня накрыло внеплановым выбросом с ЧАЭС. Так я погиб в первый раз. Думаю, именно этот выброс и создал Семецкого. Так что Монолит тут совершенно ни при чём, моё мнимое паломничество к нему и мольбы о бессмертии - это, действительно чистейший сталкерский фольклор. Очнувшись после удара, посчитал вначале, что просто на какое-то время потерял сознание. (Кажется, на сорок минут. Интересно, а сколько времени на это ушло у того популярного, который воскрес в Иерусалиме? Притом, всего лишь единожды, замечу!) А когда на ПДА пришло сообщение: «11.01, Семецкий, Тёмная долина, выброс, УО 248/w», не принял его на свой счёт. Но «похоронка» на то же имя пришла и на следующий день, когда меня по ошибке расстрелял из засады снайпер «Свободы». И ещё через сутки, когда меня убила аномалия карусель.

Так Матушка-Зона вместе с ежесуточной смертью и бессмертием дала мне новое имя. Хотя новое ли… Мне удалось найти в Интернете упоминание об одном из самых первых сталкеров, бывшем московском книгоиздателе Семецком. Уж не знаю отчего, в Зоне оказалось огромное количество желающих свести с ним счёты. Была даже учреждена премия за лучшее убийство Семецкого… Похоже, некто получил-таки вознаграждение, потому что больше никаких вразумительных сведений о своём реальном прототипе я не отыскал.

Пробираясь через Припять, в развалинах магазина обнаружил контейнеры с залежами одежды советского производства. Сохранность оказалось великолепной. Грабители не тронули склада из-за сильной радиоактивной заражённости. Для меня, ясно, это проблемой не было. С того времени образ Семецкого неразрывно связался с длинным и старомодным чёрным пальто отечественного покроя и черной же нелепой шляпой.

Когда я проник на ЧАЭС, то понял, что отныне станция станет мне домом. Рядом с развороченным саркофагом четвёртого блока оборудовал жильё. Перетащил кое-какую мебель из других помещений в небольшую комнатку, где чувствовалось блаженное радиоактивное тепло. Раздобыл в брошенных квартирах Припяти (не сочтите за мародёрство) посуду и некоторые бытовые электроприборы. В припятской городской библиотеке набрал книг. В общем, устроился по меркам Зоны с комфортом и роскошью. Впрочем, обнаружились и некоторые раздражающие неудобства. Компьютер, например, там решительно невозможно установить, поскольку радиация тут же выводит из строя полупроводниковую технику.

Началась новая жизнь… «Жизнь»? Хм…