– Здравствуйте. -сказал майор, -Проходите, присаживайтесь. Нет, сюда, к столу. Для начала – претензии по содержанию у вас имеются? Никто не обижал? Как с питанием? Сигарету не предлагаю, вы ведь не курите. Итак?
– Здравия желаю, гражданин начальник. -ответил Глеб Ивин, устраиваясь на жестом табурете, -Что вы, какие претензии, какие обиды? Отдельная камера с вентиляцией, ночами не жарко, до скончания века бы сидел, в смысле – лежал. А еда – вообще чудесная. Тем более что я четверо суток, пока лесами крался, обходился без горячего, а тут борщ с говядиной да перловая каша с жареной рыбой. Спасибо!
– Ну вот и замечательно. -заметил майор, – Теперь мы можем поговорить предметно. Сейчас включу магнитофон и представлюсь полностью, как того требует протокол: Ахмет Ильясович Махдиев. Я, как вы, конечно, сообразили, офицер Федеральной Службы Безопасности. Как понимаете, вы не случайно провели у нас шесть дней. За это время была подтверждена ваша личность, собраны кое-какие сведения.
Глеб истово закивал: -А как же! Само собой.
– Прежде всего, хочу выразить искреннее восхищение. -сказал майор Махдиев. -Запретный пояс вокруг Зоны – шириной в шестьдесят километров. Ведется наблюдение с двух спутников, самолётно-вертолётное и автомобильное патрулирование. Полным-полно пеших патрулей с собаками! Замечу, что абсолютно всех шестнадцатилетних сопляков патрули задерживают мгновенно на входе в пояс, почти всех тридцатилетних здоровяков собирают на полпути, и только считанные единицы добираются до бетонной стены, окружающей Зону, чтобы попасться уже здесь. Вы же, сорокавосьмилетний человек, незамеченным преодолели санитарный пояс за четыре дня и сознательно сдались на контрольно-пропускном пункте. Зачем?
– А что вы делаете с задержанными? -спросил Глеб.
– Разбираемся.
– Вот я и хотел, чтобы разобрались, поняли, что мне необходимо пройти внутрь и пропустили.
– С чего бы это? Есть веская причина?
– Да. Недавно умерла моя кошка. -ответил Ивин.
– Приятно иметь дело с правдивым человеком. -с уважением сказал майор. -Что ж, позвольте мне самому огласить некоторые обстоятельства. Если ошибусь, прошу поправить.
Он раскрыл казенного вида скоросшиватель, лежавший на столе.
– Ивин Глеб Вадимович… пятьдесят девятого года… мгм… место рождения… родители… угу… учился… так… служба в Вооруженных Силах СССР, ракетные войска стратегического назначения, Дальний Восток… О, начнём вот с чего: тема дипломной работы в университете: "Хамская область в 1956-1980 годах. Опыт преодоления последствий чрезвычайной ситуации". Значит, Зоной начали интересоваться уже в юности, да?
– Почему бы нет? – пожал плечами Глеб.
– Действительно. -согласился Махдиев. -После армии работал учителем в школе, затем преподавателем Хамского университета. Кандидат наук. Область научных пристрастий осталась той же – история нашей Зоны. Естественно, что любой человек, проявлявший интерес к Хамской аномалии попадал под наблюдение КГБ. Вы, Глеб Вадимович, – не исключение. За вами наблюдали.
– Да. -кивнул Ивин. -Но должен заметить, что всё было чрезвычайно деликатно.
– А с чего бы нашему ведомству быть неделикатным? Вы вели себя лояльно. Получали допуски в архивы согласно установленному порядку, никогда не предпринимали попыток получить информацию незаконным образом.
Продолжим… В брак вступил в восемьдесят шестом… дочь… развёлся… При разводе всё имущество осталось у жены, правильно?
– Это важно?
– Да. -сказал майор. -Поясняет мотивы поведения. Продолжим, однако. Снимал квартиру… В конце 1989 года был избран депутатом Хамского областного Совета. А вот это уже очень интересно: совершил несколько поездок в составе депутатских комиссий сюда, в Усть-Хамский район. Далее… Добивался предоставления дополнительных льгот ветеранам-"ликвидаторам".
– Что ж тут интересного? – удивился Ивин. -Пожилые люди, нуждавшиеся в поддержке… Тогда, в пятьдесят шестом, они практически голыми руками боролись с хаосом и ужасами Зоны. И что же? Стали инвалидами, сидящими на нищенской пенсии в неблагоустроенном жилье.
– Да-да, конечно, помощь страждущему ближнему – святое дело. -согласился майор. -Но я обратил внимание на другое. "Перестройка" подходила к концу, страна разваливалась ("Страну разваливали" – поправил Глеб), госбезопасности было уже не до вас. И никто не обратил внимания на то, что вы встречались лично со всеми одиннадцатью "ликвидаторами". Неоднократно. И подолгу беседовали с каждым.
– Старики были рады поговорить. -заметил Ивин. -Все их забросили, они, никому не нужные, пропадали в одиночестве.
– А тут приходит депутат облсовета с пивком и воблой, обещает похлопотать насчет пенсии, квартиры и просит вспомнить, как оно все там происходило в пятьдесят шестом. Оказывается благодарным слушателем, с неподдельным интересом задающим вопросы. Понятно, что ветераны забывали про подписку о неразглашении, данную ими тридцать пять лет назад… Много информации собрали тогда, а, Глеб Вадимыч?
– Больше, чем полагаете. -довольно ухмыльнулся Ивин, -Во-первых, немного поправлю: встреч было тринадцать. Во-вторых, "ликвидаторы" вспомнили знакомых, живших по соседству. В Великосибирской области, например. В-третьих, дали адреса дюжины бывших военнослужащих, направленных в пятьдесят шестом году на оцепление. А у тех в памяти всплыли такие факты – ого-го!
– Вам бы у нас работать. -пробурчал Махдиев. -Листаем дальше. Когда были рассекречены топографические карты Хамской области, вы скопировали листы с местностью, охваченной Зоной.
– Да толку от них… – пожал плечами Ивин. -В пятьдесят третьем отпечатаны, безнадёжно устарели. Но выучил наизусть. Так, на всякий случай.
– А вот от материалов с грифом "секретно", к которым вы, пользуясь правами депутата, получили доступ, толк был. И большой.
– Это верно. -с лёгкостью согласился Ивин. -По ним я просчитал, как можно пересечь запретный пояс и не попасться.
– Надеюсь, соображениями по этому поводу ни с кем не поделились?
– Нет.
– Спасибо и на том. А то протоптали бы по вашим стопам тропу… ходоки… Переходим к 1993 году. Осень. Советы по всей стране распущены. ("Расстреляны и разогнаны" – уточнил Ивин). Вы, Глеб Вадимович, к тому времени заработали устойчивую репутацию «красного депутата», наступившие порядки демонстративно отвергли и с головой ушли в университетскую работу. Верно?
– Дел хватало.
– Да. -подтвердил майор. -И на факультете и, так сказать, для души. Научная и преподавательская деятельность пусть останется на вашей совести, хотя и тут можно кое-что отметить. Например, то, что вы, гуманитарий до мозга костей являлись постоянным подписчиком "Докладов международного Института Внеземных Культур" и "Журнала исследований аномальных явлений инопланетного происхождения". А вот хобби и увлечения, знакомства и связи – их давайте рассмотрим.
– Чем они-то вас не устраивают?
– Кое-кого из вашего окружения, например, поразило, что вы свели дружбу с безвестным бродягой, обитавшим на краю свалки.
– «Дружба» – громко сказано.
– Пожалуй. Я бы тоже назвал это деловым знакомством. Мне стоило очень большого труда выяснить, что данный бомж являлся единственным на тот момент живым человеком из нескольких, эвакуированных из окрестностей Зоны.
– Он был тогда мальчишкой и запомнил почти всё. -задумчиво произнёс Глеб. -Тяжёлые, надо сказать, у него оказались воспоминания. Жуткие. Я вообще удивился, почему ваше ведомство не «пасло» его.
– Недосмотр. -согласился майор. -Но важен вывод – ваш интерес к Зоне чем далее, тем более приобретает прикладной характер. Пожалуйста: за последние три года вы всерьез озаботились своим здоровьем. Знакомые даже посмеивались, когда вы ежевечерне в любую погоду по два часа бегали в парке. Причём не по асфальтной дорожке, а через заброшенную стройку и сломанные аттракционы! Надо же, адреналинчику старому хрычу не хватает, носится, словно прыщавый подросток по буеракам и ржавым каруселям… Еще бы пошел с юнцами по вагонным крышам сигать!
– В этом не было утилитарной надобности. -серьёзно заметил Ивин.
– Не было. -подтвердил Махдиев. -Для Зоны вагонные упражнения бесполезны. Хотя в скобках замечу, что и беготня по развалинам – тоже. Для вашего возраста, знаете ли…
– Не скажите! -решительно возразил Глеб. -Тренировка есть тренировка. Самочувствие значительно улучшилось. Для нашего возраста, знаете ли… Если не ошибаюсь, мы приблизительно одних лет, товарищ майор?
– Я – на четыре года младше вас. Однако встаёт вопрос: отчего чем далее, тем более ваша страсть к Зоне из теоретической плоскости переходит в практическую?
– Ну? -мрачно спросил Глеб. Майор закрыл папку, встал из-за стола, подошел к окну, закурил, аккуратно выпустил дым в форточку.
– Одиноки вы, Глеб Вадимыч. -объявил он. -Мать, которая души в вас не чаяла, и которую вы любили, умерла рано.
С женой не повезло. Вот если бы ей мужнюю зарплату, да без самого мужа… Вообще удивительно, как вы вытерпели рядом с ней такой срок, уж извините за бестактность. Для дочери тоже, простите, оказались не нужным. Женщины, включая студенток, своим вниманием вас не обижали, на факультете вы слывёте человеком симпатичным. Но мимолётные связи не в счет, серьёзных отношений не возникало: как только дамы узнавали, что вы живёте в преподавательском общежитии, сразу же изменяли курс на противоположный.
У студентов вы пользовались уважением и как учёный-специалист, и как преподаватель, и как личность, по каковой причине вызывали естественное сильное раздражение большинства коллег.
Был у вас школьный друг, да постепенно отдалился. Все его интересы обратились внутрь постоянно прирастающей семьи, на общение с вами не осталось ни минуты.
Пятнадцать лет назад вы подобрали на улице котёнка. Не удивлюсь, если у вас бывали зимние вечера, когда очень хотелось с кем-то поговорить, а единственным слушателем оказывалась только Мурка. И вот месяц назад её не стало…
Вы сняли свои сбережения с банковской карточки, распродали скромное имущество, уволились из университета, провели отпуск в санатории "Радужный", установили памятник на могиле матери и исчезли для всех в Хамске, чтобы появиться здесь и сейчас.
Решили завершить свои дни среди аномалий, да?
– Сволочная у вас профессия, товарищ майор. -с жалостью сказал Ивин.
Махдиев медленно размял окурок в пепельнице несколько раз прошелся вдоль стены, щёлкнул выключателем магнитофона.
– Верно. -неожиданно устало согласился он. -Согласен, не архангел в белоснежных подштанниках. Только примите во внимание некоторые обстоятельства, гражданин Ивин. Мой отец, тоже офицер, служил здесь у Зоны. Погиб, когда мне и семи лет не исполнилось. Кроме того, я не меньше вашего знаю, что такое новогодний праздник, когда сам себе даришь подарки. А кошек здесь нет, только служебные овчарки…Впрочем, ещё раз прошу простить, всё это лирика, вернёмся к теме беседы.
Он сел и опять включил магнитофон:
– Между тем мы подошли к самому главному. Широкая общественность убеждена, что армия и госбезопасность находимся для того, чтобы – раз – охранять мир от Зоны и – два – никого не пропускать в Зону. Так сказать изолирующая с обеих сторон прослойка. В общих чертах верно. Но уточню специально для вас. Не с обеих… Наше ведомство действительно прилагает все усилия для того, чтобы никто не проник из Зоны наружу и – без ложной скромности – должен заметить, добилось этого. А вот внутрь кое-что и кое-кто попадает. Причем исключительно по нашей воле.
Так что ваше основное допущение абсолютно верно. Вы, если захотите и если мы позволим, можете очутиться в Зоне. Но никогда и ни при каких обстоятельствах оттуда не вернётесь. Причём вовсе не потому, что погибнете там, хотя вероятность гибели оцениваю как сто к одному. Даже если уцелеете и попытаетесь возвратиться, то будете без всякой пощады уничтожены при данной попытке.
Вам очень нужен билет в один конец?
Не надо торопиться. Выбор при принятии решения есть и хотелось бы, чтобы, чтобы вы подумали вот над чем.
Майор ловко выхватил из папки верхний листочек.
– В Пирогове открывается первая гимназия-интернат для одарённых ребятишек из сельской местности. Насколько мне известно, Глеб Вадимович Ивин и в бытность свою депутатом, и впоследствии горячо ратовал за создание подобного учреждения. По мнению многих сведущих людей Глеб Вадимович Ивин вполне способен быть не только учителем, но и директором этой гимназии. Глебу Вадимовичу Ивину при этом будет предоставлена однокомнатная квартира в Пирогове. У Глеба Вадимовича Ивина будут полностью развязаны руки в руководстве учебной деятельностью гимназии.
– Вы – Сатана? -с ужасом спросил Ивин. -Отворяете две двери пред отчаявшимися? Соблазняете? Выбор предлагаете? Признайтесь, никому не скажу.
– Нет. -с сожалением покачал головой Махдиев. -Какое там! Всего-навсего представитель сволочной профессии. Но кое-что могу. Поэтому по моей просьбе начальство организовало такую… возможность.
Давайте условимся так. Ровно сутки не буду вас тревожить. Хорошенько поразмыслите и сделайте выбор. А завтра в это же время сообщите, что выбрали. Руководство гимназией – облегчённо вздыхаю, "газик" отвезёт вас на железнодорожную станцию за пределами санитарного пояса, а к вечеру вы будете уже в Пирогове, где вас встретят. Уход в Зону – вздыхаю с сожалением, начинаем подготовительные занятия и через десяток дней переправляем за забор. Договорились?