Над болотами висела марь, сквозь которую пробивались тусклые лучи блеклого солнца. Стоялая вода была серо-зеленного цвета; тина по краям - ядовито-зеленого, а торчащие повсюду коряги иссиня-черного. Словом, всё тут было, как ему и полагалось быть… Если бы не звенящая тишина, как на кладбище у зачумленного города. Она повисла над окрестностями, предупреждая о затаившейся рядом беде.

Обитатели болот, крупные и мелкие, попрятались по норам и замерли там, чувствуя присутствие опасного существа, зачем-то идущего к центру болот. Даже бесшабашные лягушки, не боящиеся самых страшных своих врагов - цапель, не смели открывать свои поганые рты и издавать свои отвратительные песни.

Балаут пробирался по болотам уже несколько часов, но усталости не чувствовал. Возможно, виной тому служила сила, пульсирующая у него внутри, а может, отвлекали мысли и воспоминания.

С тех пор, как он очнулся в той телеге, закованный в железной клети, он проделал долгий и трудный путь. Чтобы убедиться в смерти того, кому присягнул, он направился прямиком в Фаронг - крепость, которую, они с Диким Лордом, разнесли на куски. Он просто не мог поступить иначе: честь требовала доказательств того, что он свободен от всех клятв.

Однако в первой же деревне его ждал неприятный сюрприз. По началу крестьяне встретили героя радушно, даже закатили по этому поводу пир. Однако, на деревенское гуляние заглянули два менестреля, которые исполняли новую песню сложенную самим менестрелем Альфонсием.

Все замерли, когда услышали первые слова, а Балаут так просто остолбенел. В голове до сих пор звучал напев:

"И вот лорд Балаут, этот жалкий предатель…"

Балаут мотал головой, не в силах поверить услышанному. Доселе во всех песнях он зрел лишь себе прославление. Но худощавый юноша и золотоволосая девушка не унимались:

"Балаут - этот подлый мерзавец,

Поклялся служить до конца своих дней,

Черному Демону из мира ночей…"

Как только баллада была пропета, деревенские жители ополчились на него, и погнали камнями и вилами. Ему пришлось даже убить двух самых наглых и назойливых, и тогда Балаут впервые испытал внутреннее жжение. Словно черти запалили костерок где-то в груди.

Потом ему пришлось прятаться. В город-крепость он вошел другим человеком.

Собор Славного Ануида оказался едва ли не единственным зданием, не пострадавшим в ходе боев за Фаронг. Среди руин осыпавшихся домов, на фоне развалин возвышающегося на утесе замка, собор казался островком из иного, наверно, Светлого мира. Многие поговаривали, что видели собственными глазами, как длань Ануида закрыла свой дом и защитила его от сыплющихся на город камней требушетов и огненных копий звездных демонов.

Сейчас в этом здании собрались толпы знати, паладинов и воинов - все желали узнать подробности великого боя, ведь даже его участники мало понимали о том, что тогда произошло. А суд над ведьмой, призревшей Владыку звездных демонов в своем замке, обещал раскрыть многие подробности.

Даже если бы Балаут захотел полюбоваться красотой собора изнутри, у него вряд ли что-то бы получилось - толпы, теснившиеся за скамьями для благородных, закрывали весь обзор, кроме разве что колонн и высокого купола. Однако смотреть вверх он не имел права - накинутый на голову капюшон непременно бы открыл его лицо, тем самым дав возможность кому-либо узнать человека, находящегося под личиной простого монаха.

Сам Балаут стоял в окружении толпы у входа в собор, и напряженно смотрел и вслушивался в прокуратора - судью с церковным саном. Он сидел в кресле на высоком постаменте там, где раньше находился алтарь, передвинутый по такому случаю правее. Слева от него, на маленьком стульчике, в окружении двух паладинов, сидела Лейа, заплаканные глаза которой попеременно обращались к прокуратору и залу, безмолвно моля о снисхождении.

Рыжая ведьма как всегда была красива, но теперь совсем не вульгарна - длинное до пят бело-серое платье сверкало чистотой и невинностью. Должно быть, она желала произвести на судью самое благоприятное впечатление.

- Я правильно понял ваши слова, - говорит прокуратор, - вы помогали Звездным демонам не по доброй воле, а по принуждению?

- Именно так, - кивнула рыжая девушка и жалобно посмотрела на зал. - Владыка звездных демонов околдовал меня, мой разум будто заснул! Я не помню ничего из того, что я натворила… если натворила, но помню только момент когда очнулась…

Её голос задрожал, передавая окружающим чувства, испытанные ею в момент "пробуждения".

- Повсюду кипел бой! От моего любимого замка остались лишь руины… и тут я увидела их… Железные чудовища окружили меня - я испугалась, попыталась бежать, но лорд Балаут, этот прихвостень демонов, схватил меня и ударил головой о стену!

В её глазах заблестели слезы, серебряные ручейки побежали по щекам, и Лейа вытерла их лишь после того как громко всхлипнула.

Балаут пристально посмотрел на прокуратора: беловолосый, немолодой мужчина, должен был сейчас принять решение от лица консула и Верховного жреца. Он нисколько не верил ведьме - его не так легко было провести, и он бы с удовольствием вынес ей приговор, если бы не наказ. Совсем недавно Верховный жрец обещал ведьмам "столетие спокойствия" - полный отказ от гонений со стороны церкви. А в глазах общественности, всех, кто присутствует в зале, ведьма была невинна. И если сейчас её осудить, это сочтут за новый виток притеснения этих мерзких женщин… Немного поборовшись со своей совестью, прокуратор задобрил её мыслью, что вина сей женщины не такая уж и большая, и принял решение.

Но прежде чем оно прозвучало под куполом собора, фигура монаха в задних рядах помотала головой, спрятанной в капюшоне. Балаут не мог понять, почему и как он умудрился прочесть мысли прокуратора.

- Властью, данной мне церковью Ануида, - громко и отчетливо произнес судья, - я выношу вердикт: не виновна!

Зал возликовал. Все повскакивали с мест, а улыбающаяся ведьма бросилась на шею выступившему из первого ряда статному аристократу. Парень в дорогих одеждах гладил её рыжие космы и широко улыбался, а потом повел её к выходу, где ждала карета, готовая увести их в его имение.

Когда осыпаемая поздравлениями ведомая женихом ведьма была уже у выхода из собора, она стала как вкопанная. Её лик обратился к высокой фигуре монаха, глаза наполнились страхом, а затем и ликованием.

- Смотрите, - крикнула она звонко, указывая пальцем на капюшон монаха, - это лорд Балаут! Этот человек предал Ануида!!

Толпа заревела, а сторожащие собор паладины выдернули из ножен мечи.

Вороненые доспехи приближавшегося паладина блистали чистотой и несокрушимостью - личный герб на щите широко разевал пасть - королевский лев скалил зубы, взирая на бросившего ему вызов монаха. Полуторный меч рыцаря Ануида вспорол воздух, намереваясь пронзить злостного преступника, но был пойман и зажат между двумя ладонями.

Меч заскрипел от унижения и обиды, его хозяин закряхтел от натуги, но Балаут не стал тратить время, чтобы меряться силой, выпустил из ладоней меч, одновременно пригибаясь и оказываясь вплотную к паладину, глубоко воткнул палец в щель забрала. Воин Ануда не успел даже вскрикнуть - смерть пришла мгновенно - и когда Балаут вытянул из смотровой прорези окровавленный палец, ему осталось только грохнуться на плиты собора.

Лорд почувствовал неимоверную слабость, и только потом обжигающую боль. Он рухнул без сил, и лишь титаническое усилие воли не позволило сознанию оставить тело.

- Помнишь, как ты унизил меня, лорд Балаут? - произнес знакомый женский голос.

Вслед за словами показалась рыжая ведьма, она нависла над ним, криво улыбалась, злорадствуя не то просто насмехаясь над его беспомощностью.

- Ты помнишь, Балаут? - вновь спросила она. - Теперь моя очередь.

С размаха она ударила его носком сапога по лицу, но этого Балаут даже не почувствовал - боль, сжигающая его душу, затмевала весь мир. Он видел, как приблизился второй паладин и как поднялся меч, чтобы пронзить его бренное тело.

Видел, но не мог остановить.

Разящий удар стали был страшен…

Идущий по болоту Балаут помотал головой, стремясь отогнать воспоминание о страшной боли. Но затем воспоминание сменило более приятное, но и вместе с тем, очень непонятное.

Балаут очнулся рывком. Поднялся на ноги. Огляделся. Вокруг лишь серое марево. Нет ни земли, ни неба, ни гор, ни леса - только серая серость. Мерзкая и промозглая серая серость.

- Тут есть кто-нибудь? - громко воззвал он, обращаясь к серости.

И словно в ответ, туман разорвала вспышка молнии - перед ним на шести крыльях повис сияющий, исторгающий из себя ослепительно-белый свет ангел. Балаут понял, что уже умер, но не успел ни испугаться, ни обрадоваться этой мысли, как ангел заговорил:

- Что случилось, брат? Я чувствую, ты ранен, почему не исцелишь свое тело?

- Исцелить? - опешил Балаут? - Как?

- Просто пожелай. Прикажи своему телу исцелиться…

Лорд, твердо убежденный, что ангел ему грезится в беспамятстве, кивнул и поинтересовался:

- Почему ты называешь меня братом, светозарный?

- Потому что ты брат мне - ты такой же, как я.

- Но когда я стал таким? - удивленно вопрошал он.

- Когда пожертвовал собой ради моего спасения - самопожертвование это то единственное, что может искупить все грехи человека. И я воскресил твое тело, дабы ты служил делу света в роли Предвестника.

- Что же такое сей Предвестник?

- Это низшее звание в иерархии воинов света. Возможно, когда-нибудь ты станешь кем-то больше… Но я чувствую, как жизнь покидает твое тело - не теряй времени исцелись.

- Но почему я теряю силы и испытываю невыносимую боль, когда кто-нибудь умирает от моей руки?! - выпалил Балаут, соображая, что это не сон, а видение, ниспосланное свыше, а значит, скоро небесный ангел развеется, оставив после себя вопросы без ответов.

- Ты воин света, а каждый человек носитель света. Убивая свет, ты подтачиваешь опору самого себя. Искореняя из мира тьму, ты освобождаешь внутри себя дорогу для света. Спеши же. У тебя мало времени.

Балаут закрыл глаза, нащупал каждую мышцу своего тела и приказал им исцелиться.

Потом было томительное заключение и быстрый суд. Но перед плахой он стоял не один.

Балаут стоит на высоком деревянном постаменте и сверху взирает на бушующую, словно рассерженное море, и беснующуюся толпу. Черный люд заполонил всю главную площадь, и загородил для взгляда руины домов - он исторгал в воздух смрад немытых тел и гул, как от пчелиного роя.

Усиленные цепи на руках Балаута были тяжелы, но он почти не ощущал их веса - падший лорд полной грудью вдыхал воздух и посматривал на небо, затянутое черно-серыми облаками. Скоро пойдет ливень, и это хорошо. Очищающий дождь смоет его кровь с дубового сруба и, быть может, всю ненависть из сердец людей.

Казнь продолжалась. Он был не одинок - последние мгновенья жизни с ним разделяли еще несколько человек. То есть, они-то эти мгновенья уже разделили: их головы с разинутыми ртами лежат недалеко от мастера-палача. Остались только он и ведьма. Но ведьма пойдет на плаху перед ним - знаменитого лорда оставили на сладкое.

- …Таким образом, - зачитывал приговор герольд, стоящий под трибуной судей, - сия дева двадцати трех лет от рождения ведьма и баронесса по имени Лейа, нарушила закон человеческий и ногами попрала слова божьи! После насильственной смерти своего мужа, барона Альдабана, она вышла замуж за барона Мальхинско, который скончался сразу после свадьбы от якобы отравления несвежими овощами! Но не прошло и седмицы, как баронесса Лейа, предъявив права на все состояние ныне покойного мужа, сбросила с себя траур и вышла замуж за барона Белусхинада, умершего через три дня якобы от удара копытом необъезженного жеребца! Сия ведьма, безусловно, подстроила все смерти мужей, дабы претендовать на их наследство! Она так же собиралась немедля выйти замуж за другого барона, имя которого мы, суд церкви, сохраняем в тайне. Мы решили, что сии события не могут быть просто злым роком, а есть специально подстроенный злой умысел баронессы. И дабы защитить сынов Ануида от бесславной кончины и демонического коварства сей ведьмы, мы от лица консула и Верховного жреца Ануида приговариваем её к смерти. Аминь.

- Нет!!! - закричала рыжая ведьма, падая на колени и плача навзрыд. - Я не виновна!! Люди добрые, они убивают меня только потому, что я ведьма!!!

Помощники палача подхватили вопящую девушку под руки и поволокли к мастеру.

- Опомнитесь, люди! - кричала она плача, наверно оттого что не видела сочувствия в ревущей толпе. - Это клевета! Родственники моих мужей сговорились, чтобы очернить моё доброе имя и не делить со мной наследство!

С неё сбили цепи, заломили руки за спину и обмотали веревками.

- Они умерли из-за убийц посланных лордом Балаутом, чтобы досадить мне! Вон этот предатель, казните его, а не меня!

Балаут внутренне скривился - последние мгновенья его жизни были необратимо испорчены. А продолжающую плакать, одновременно вопить и на что-то надеяться деву положили на сруб, убрали с шеи волосы и отодвинулись, уступая место мастеру, но в то же время следя, чтобы она не сдвинулась с полагающегося ей места.

- Да-а-а-а!!!!! - не то закричала, не то зарыдала она. - Признаюсь! Это я их убила!!!! Но они замышляли заговор против консула и Верховного жре…

Что она хотела сказать, Балаут не понял - блестящий меч палача под одобрительный многоголосый вопль толпы оборвал её голос вместе с жизнью. Поделом ей… Наверно.

Но теперь настала его очередь. Приговор зачитывали долго и нудно - всё сводилось к тому, что Балаут предатель. И когда, наконец, герольд от имени церкви сказал "Аминь", его повели к окровавленному срубу. Настроение немного приподнялось от мысли, что его боятся и уважают. Ведь вели его ни столько помощники палача, сколько целый отряд ветеранов-храмовников, подкрепленный паладином и двумя Воинами.

И когда до равнодушного палача, опершегося на блестящий меч, оставалось сделать несколько шагов, мир замер, постепенно преобразовавшись в непроглядную серость.

И снова рядом с ним ударила молния, и в её сиянии возник шестикрылый ангел.

- Брат, - произнес он, не давая Балауту времени подумать, - меня послал Отец, чтобы передать тебе важное задание. Отныне ты переходишь в подчинение богу мертвого металла - ты должен слушаться его, но не поступать против совести. Через тебя наш Отец будет видеть и разговаривать с ним, когда надо. Это всё, брат.

- Но где я его найду? - спросил Балаут не придумав ничего лучше.

- Там, где встретил его первый раз, - у костра на болотах. Он будет ждать тебя.

- Но кто он?

- Он бог мертвого металла - ты уже сражался бок о бок с ним. Спеши же, божества не любят долго ждать.

Серое марево растаяло так же внезапно, как и появилось, а Балаут понял, что продолжает идти навстречу смерти, понукаемый отрядом храмовником. Но теперь у него была цель. Ему поручено встретиться с лордом Диким, и он не может умереть! Что ж, придется снова сражаться за жизнь и постараться никого не убить… Возможно ли это?

Сейчас станет ясно.

Движение плеча, и двое храмовников разлетаются в стороны, удар руками, скованными тяжелой цепью, и путь вперед очищен. Он совершает прыжок, оказывается рядом с ошеломленным напором палачом, проныривает под самым мечом и сталкивает мастера с помоста.

Спину пронзает наконечник копья, брызги крови, наверно орошают всё вокруг, но лорд не обращает внимания ни на них, ни на острую боль, прыгает вниз, в гущу толпы, и пытается в ней раствориться. Это получается не слишком хорошо - лучники, бесцеремонно оккупировавшие трибуны судей, не обращают внимания на ни в чем не повинных людей и дают залп в то место, где бежит Балаут.

И без того несусветный гвалт сделался еще страшнее, люди вокруг Балаута дико закричали, почувствовав страх и агонию, некоторые были поражены стрелами, другие упали и их нещадно раздавили третьи, стремящиеся выжить любой ценой. Доселе самоотверженно бросавшиеся на преступника люди в толпе, увидев в воздухе тучи стрел, изъявили желание держаться от Балаута как можно дальше, подняли панику и дикую давку.

Но лорд продолжал спасительное бегство, и стрелы продолжали падать на головы десятков несчастных. Осознание того, что он причастен к смерти стольких людей, выворачивало его наизнанку, однако лорд отдавал себе отчет, что порученная ему миссия свыше была скорее всего гораздо важнее жизней всех этих бедолаг. Она заставляла его ускоряться и распарывать своим телом толпу, подобно щуке в бесчисленной стае мальков, кормящихся на мелководье.

Плечо пронзает боль, из груди высовывается хищный и кровавый клюв стрелы, но Балаут даже не замедляется, он уже выбежал с главной площади и несется по улице в сторону ворот. Людей здесь намного меньше - толпа куда-то рассеялась и он может видеть, что дорогу впереди спешно закрывает кавалерия. Бросившись в руины дома, недавно разрушенного валуном требушета, он, пользуясь секундной передышкой, протягивает руки, скованные цепью, за плечо и обламывает древко стрелы. Спотыкаясь, но, не останавливая бега, вырывает из груди наконечник и просит свои раны исцелиться. Должно быть, ему помогает марево безумия творящееся перед глазами - исцеление получается и происходит будто само собой. Боль в спине, плече и груди исчезает, правда, накатывает волна слабости, и ноги на мгновенье теряют чувствительность. Впрочем, она быстро восстанавливается и Балаут бежит еще быстрее.

Далеко уйдя от ворот, Балаут оказывается у городской стены и какое-то время бежит вдоль неё беспрепятственно. Однако, добегая до баррикад, ему вновь приходится вступить в сражение. В ходе короткой осады города многие части стен были разрушены, и хозяйничающие в городе паладины вынуждены были закрыть прорехи телегами, досками, бревнами и даже мешками. И они не забыли выставить там стражу.

Четверо солдат еще не знали о побеге преступника из-под плахи и были очень удивлены, когда закованный в цепи верзила влетел в них, с разгона припечатав к баррикадам двоих. Один из солдат не успевая обнажить меч, бросился на Балаута с кулаками, но преступник смял его одним лишь ударом цепи. Последний из оставшихся, хоть и успел вскинуть меч, но тоже как-то неуловимо для его понимания оказался лежать на лопатках и выть от боли возникшей в животе. Сквозь слезы на глазах он беспомощно наблюдал, как странный Воин-преступник перелезал через баррикады…

Оказавшись за стеной и почувствовав свободу и открытое пространство, Балаут бросился в сторону болот так быстро, насколько это возможно было делать в цепях.

Ноги вязли в трясине, цепи звенели на руках, но Балаут продолжал идти. А потом его чуткий слух, уловил чье-то присутствие. Он придержал цепи, замедлил шаг и прокрался ближе к сухому пригорку, на котором из-за болотного марева, едва виднелся чей-то костерок.

Застывший в тине воин долго вслушивался в тишину и, в конце концов, был вознагражден за терпение хорошо различимым голосом, донесшимся с пригорка:

- А потом… Мои пули отскакивали от его брони, а двигался он, казалось, ещё быстрее этих пуль, - проникновенно говорил голос, принадлежащий молодому мужчине. - Хорошо, что на нем не было шлема, иначе я не знаю, чем закончился бы наш поединок. Я смог ранить его в шею, но он бросился назад и выскочил в коридор, а я не смог его преследовать, поскольку вмешалась охрана здания.

- Демоны с ним, - произнес мягкий, обволакивающий, и в то же время насыщенный скрытой силой женский голос. - Главное, что ты здесь, и с тобой всё хорошо.

- Спасиб, милашка, - ты самая чудесная… Что, неужели не поцелуешь страдальца?!

Раздался характерный звук короткого поцелуя, а затем недовольное ворчание - вероятно мужчина был совсем не в восторге от поцелуев, длящихся столь непродолжительное время. Но тем не менее он продолжил рассказ.

- Мы с моими парнями захватили космопорт, погрузились на все корабли, которые там были, и смылись с этого чертова мира. Нас, конечно, пытались задержать на орбите, но мы смогли ускользнуть, правда, при этом разделились. Эльва - это та огромная "железная крепость" среди звезд, в которой ты уже была, куда-то потерялась. Мне стоило огромного труда её потом найти. Но зато сейчас я здесь, с тобой. Прости, что так долго к тебе добирался.

- Ничего, главное ты здесь. Но ты уверен, что посланник Светлого мира придет именно сюда?

- Да, конечно. Я так договорился с ангелом… О, кстати. Балаууууут!!! Ты еще долго там будешь сидеть?! И вообще подслушивать нехорошо!

Лорд выпрямился и на деревянных ногах прошёл к пригорку. Его встречали две фигуры, освещенные колдовским, желтым огнем. Одна была мужем в рассвете сил, одетым в черный лоснящийся как бархат наряд без застежек. Лицо человека было правильное, чуточку надменное, но вместе с тем невыразимо приятное и притягивающее. Глаза пронзительные, справедливые, хотя и сумрачные.

Другая фигура… оказалась эльвой в весьма странном для этого народа наряде. Обычно эльвиям непотребство было чуждо - по крайней мере, никто и никогда не видел эльвиек хоть в чем-то отдаленно похожем на наряды ведьм, и даже в простых юбках, хоть до, хоть ниже колен. А эта… надела на себя очень обтягивающие так, что видно каждое очертание её бедер и длинных ног, коричневые легенсы, сапожки на тонких каблуках, а живот вообще оголила - белая сорочка прикрывает лишь хрупкие на вид плечи и небольшие груди. Конечно, рукава вполне себе длинные, предусмотрительно скрывающие линии рук, но они нисколько не скрывают эффект оголенной тонкой, словно воздушной, талии…

У лорда Дикого хороший вкус. Хотя и необычный - Балаут бы уж точно не стал сближаться с эльвийками.

Подойдя ближе, он смог хорошенько разглядеть меч, или даже саблю, в ножнах, висящих на ремне остроухой, а также заметил рукоять странного оружия. Оно торчало из кожаного куля в отдельной перевязи облегающей изящный стан эльвийки. Оружие было похоже на то, которое использовали Звездные демоны, но то было много длиннее, а это, хоть и массивное и тяжелое на вид, но очень уж короткое.

- Балаут, - обескураженно воскликнул Дикий, - на тебе что, цепи?

- Да, мой лорд, - невозмутимо ответил он. - Меня хотели казнить, но явившийся ангел повелел мне…

- Знаю, он сделал тебя "послом", - нетерпеливо отмахнулся сюзерен, не сводя взгляда с цепей на его руках.

В следующий миг спаянные колодки на могучих запястьях отцепились как по волшебству, и цепи с чавкающим звуком упали под ноги.

- Спасибо, лорд, - начал Балаут, но тот взмахнул рукой.

- Пустяки… Но ты все равно монстр. Ладно, подробности расскажешь по пути наверх, мы и так ждали тебя очень долго.

Собравшись было разворачиваться, он неожиданно остановился и вроде бы собирался хлопнуть себя по лбу, но, спохватившись, остановил движение руки и обратился к эльвийке:

- Простите мою неучтивость, - сказал он, - Наги-Найта, это лорд Балаут - живая легенда среди людей этого мира и посланник Светлого мира.

- Лорд Балаут, это Наги-Найта, моя будущая жена и "видящая" богини Сонии.

Повисло молчание. Гордая эльвийка следила за ним настороженными глазами из-под тонких линий бровей, бесстрастное лицо было завораживающим, а изгиб губ оставался высокомерным, когда она неожиданно произнесла:

- Я много слышала о тебе, лорд Балаут. У воинов народа эльвий не было более заветной цели, чем погрузить клинок тебе в сердце или пробить стрелой твой глаз, однако, всё это в прошлом. Ты друг моего накинадэ1, а значит и мой.

После таких пышных речей, столь излюбленных остроухими, Балауту оставалось лишь поклониться - прокаркать в ответ пару сбивчивых фраз значило опозориться.

Отчего-то грустно вздохнув лорд Дикий повел их… Да никуда особо не повел - стальная птица, такая же, какую он видел в конце памятного сражения, всё это время была рядом и своими колдовскими фонарями освещала пригорок, на котором они стояли вокруг крохотного костра. Балаут был так занят осмотром и разговором сюзерена со своей невестой, что нисколько не обратил внимания на черное пятно в стороне и даже на источник желтого света. А теперь он с удивлением разглядывал ровные и гладкие бока стальной птицы, неподвижно замершей посреди зарослей осоки. Железные крылья казались совсем крохотными для такой махины, клюв какой-то плоский, а глаза безжизненные и мутные.

Когда лорд Дикий подошел к боку, там появилась дыра, и из чрева выдвинулись ступени. Нисколько не испугавшись, лорд Дикий вошел в темноту, в которой внезапно вспыхнул белый свет, и скрылся там. Наги-Найта, бросившая на лорда едва заметно озорной взгляд, почти что вбежала туда, а Балаут последовал её примеру лишь потоптавшись на месте и услышав зов Дикого.

Тяжело вздохнув, он пересилил звериную осторожность и поднялся по лестнице навстречу неизвестности. Но, не пройдя и полпути, он замер. Пригорок и тину в окрестностях словно разворотили изнутри - из болот стали выбираться невиданные чудища. Сквозь брызги можно было рассмотреть круглые тела, паучьи лапки и блестящие стальные панцири.

Вереница железных пауков резво помчались к Балауту, а потом струйкой протиснулась по лестнице рядом с ним. Последний остановился у входа в чрево, повернулся и огляделся по-хозяйски. Задержав на мгновенье взгляд красного глаза на лице Балаута, он развернулся и засеменил вслед остальным.

- Да, лорд Дикий, - тихонько пробурчал Балаут, - сколько же мне еще предстоит увидеть твоих чудес? Не постареть бы преждевременно…

____________________

1 - Накинадэ - слово народа эльвий имеющее два значения. Первое, древнее, обычно используется жрицами в обращении к своему богу (в современности употребляется лишь к богине и только высшими жрицами); Второе обозначает мужа или избранника высшего по статусу, либо беззаветно любимого. (Считается, что и в том и в другом случае эльвийки без раздумий отдадут за избранника жизнь. Так часто бывало, когда избранник княжеского рода, а эльва - простолюдинка; в другом случае за эльвой остается право выбора. В связи с чем, это слово чаще всего употребляется безумными или не в меру расчетливыми особами).