Условившись с проводником Яковом о встрече после вечери у ворот Сторожевого

замка, к обеду Гуго де Пейн и аббат возвратились в резиденцию графа Шампанского.

В этот день де Пейну была оказана высокая честь: его пригласили отобедать вместе с

самим графом. Но обед не был торжественным, его подали не в большой зал, а в

маленькую трапезную, расположенную на втором этаже дворца, рядом с покоями

хозяина. Сегодня на графском обеде присутствовали только несколько человек самого

ближайшего круга, потому что этот обед одновременно являлся и секретным военным

советом.

Во главе стола сел граф, по правую его руку расположился аббат Мори, по левую

— капитан городской стражи Труа Андре де Монбар, а далее, рядом с Андре, — Гуго

де Пейн. Прислуживал молчаливый цирюльник Анри, он же оруженосец и

виночерпий юного графа Шампанского. И снова, между переменами блюд, обсуждали

предстоящий поход. После второго блюда граф вытер губы белоснежной кружевной

салфеткой и торжественно произнес:

—Итак, мессир Гуго, шателен замка Пейн, нашим решением вы назначены

командиром особой экспедиции. Это высокая должность, ибо подчиняетесь вы отныне

только мне лично. И, думаю, что это последняя наша встреча перед вашим

выступлением, потому что время не терпит, миссия, возложенная на вас в интересах

Шампани, секретна, и, во избежание заминок и ненужных слухов, вы должны отбыть

из Труа уже завтра на рассвете. Согласны ли вы с моим решением? — Граф

пристально смотрел на де Пейна.

—Монсеньер, я, как честный вассал, выполню любое ваше решение. Ради

интересов Шампани я готов на все, что не идет вразрез с долгом и честью

христианского рыцаря. — Ответил с достоинством молодой воин.

—Я знаю, что вы, Гуго, человек чести, но сейчас я вас не как сюзерен вассала

спрашиваю, а просто, как один христианский рыцарь другого христианского рыцаря.

Справитесь ли вы с командованием отрядом? Доводилось ли вам водить в бой людей?

Могу ли я положиться на вас? И, если вас пугают трудности дальнего похода, вы еще

можете отказаться.

—Сделаю все, что в моих силах, монсеньер. В горах Испании я командовал

десятком рыцарей, и не один раз мы сеяли смерть среди мавров и сарацин, а

трудности дальнего похода не пугают меня. — Ответил де Пейн, глядя в глаза своему

юному сюзерену.

—Что ж, рад слышать ответ, достойный мужчины. Тогда в последний раз хотим

мы обсудить с вами детали похода. Думаю, вам хорошо известно, насколько опасны

сейчас дороги Франции. Во многих землях дальше к югу нет ни королевской власти,

ни власти сколько-нибудь значительных сеньоров. Там правят мелкие деспоты, не

верящие ни в Бога, ни в короля, и признающие лишь самих себя высшей властью. Есть

там и просто глухие заброшенные места, сильно пострадавшие от чумы и неурожаев

последних лет, где на многие лиги вокруг нет никого, кроме волков и разбойников.

Поэтому, позвольте вас спросить, каким образом не так давно вам, одному, удалось

добраться невредимым из Испании до Пейна? — Спросил граф.

—Я был осторожен, монсеньер, и старался не привлекать к себе излишнего

внимания. Передвигался я только в светлое время и избегал опасных мест. Мне

помогала лошадь. Да, да, не смейтесь, моя лошадь всегда заранее чувствует опасность

и начинает дрожать и дергать ушами. Поэтому почти все засады мне удалось

объехать. Я попал только в одну, но, с Божьей помощью, мне посчастливилось

отбиться от разбойников и вырваться из их рук. — Сказал рыцарь.

—Все это говорит лишь о том, что у вас замечательная лошадь, и что вам

повезло. И все же, каким маршрутом вы ехали? — Снова задал вопрос граф

Шампанский.

—Спустившись с Пиренеев, я поехал на северо-восток через Гаронскую равнину,

через Гасконь. Сначала по землям виконта Беарна, затем сквозь графство Вигорское,

далее я проехал графство Асгарак и выехал к Тулузе. После Тулузы я повернул на

север и ехал через графство Креси. Потом через Овернь я проехал к Мулену, что в

землях Бурбонов, далее через графство Неверское к Везле, затем к Тоннеру, а потом к

переправе у Бар-сюр-Сен и прямиком к Пейну. — Поведал де Пейн.

—И сколько времени занял у вас этот путь? — Опять спросил граф.

—Я добирался почти два месяца. — Сказал рыцарь.

—Это слишком долго. — Сказал граф.

—Да, это долго, — вмешался в разговор аббат Мори, — но вы ехали один и с юга,

а граф никак не может послать целый отряд из Труа напрямик через земли герцогства

Аквитании. Герцог Аквитанский часто воюет со старшим братом нашего графа из-за

приграничных владений графства Блуа и не питает особого дружелюбия к Шампани.

И этот герцог может посчитать уже само появление вооруженных шампанских

всадников на его землях началом новой войны, а заставы и сильные крепости там

почти на каждом шагу. Нет. Вы поедете по другому пути. Наши соседи бургундцы,

хоть и не слишком нас любят, все же, не должны чинить препятствий вашему

передвижению, поскольку война с неверными для всех христиан — дело святое.

—Но, ваше высокопреосвященство, даже если бургундцы соизволят пропустить

нас, путь на юг через Бургундию гораздо длиннее. — Заметил _______де Пейн.

—Конечно, путь будет длиннее. Но, вы сможете передвигаться не таясь. И

потому так будет быстрее всего. Сначала из Труа вы поедете на юго-восток. Проедете

Монбар, затем Семюр. Оттуда в Шалон и далее, — сказал аббат.

—Два дня назад я отправил в Шалон верного человека, рыцаря Амбруаза де Руже,

там будут предупреждены и, надеюсь, окажут содействие. Чтобы вы не теряли в пути

времени, до вашего прибытия Руже подготовит свежих лошадей и необходимые

припасы. Получив все это, двигайтесь на юг, к Вивье. — Сказал Андре де Монбар

—На всякий случай я дам вам письма к графу Лиона и к епископу Вьенна, —

перебил юный граф, — но больше доверяйте епископу Вивьенскому. Хотя бы потому,

что он дальний родственник моей матушки. Надеюсь, он хорошо примет вас и

окажет, если потребуется, необходимую помощь.

—Затем из Вивье доберетесь до предгорьев Севенских гор и пойдете вдоль них на

юго-запад по короткой дороге через маркизат Готия, — продолжил де Монбар, — так

доберетесь до Каркассона. Потом пересечете владения графа Тулузского и достигните

пределов графства Барселонского, а там доберетесь и в Арагон. Думаю, этим

маршрутом за месяца полтора вы прибудете на место.

Все замолчали, и аббат Мори произнес:

—Предложенный нами путь немного длиннее вашего, которым вы прибыли из

Испании, но, согласитесь, идти на юг не таясь гораздо быстрее и менее утомительно,

чем постоянно прячась. Хотя, имейте ввиду, что право изменять маршрут остается за

вами. И помните, Гуго, для всех встречных у вас один ответ о цели путешествия. Вы

шампанские добровольцы, добрые христиане, спешащие в Арагон на помощь в борьбе

с маврами. Письма графа и мои письма к священникам и к сеньорам Юга, которые

будут даны вам на руки, подтвердят это. Но, ради вашей же безопасности, никому ни

слова про еврея и его деньги! Надеюсь, шевалье, вы все поняли?

Гуго де Пейн кивнул.

—И у вас нет вопросов? — Спросил юный граф рыцаря.

—Честно говоря, монсеньер, из предложенного маршрута меня больше всего

беспокоит путь через земли Готии мимо Севенских гор. Слышал я, что недоброй

славой пользуются те места. — Произнес молодой рыцарь.

—Я бывал в той местности, — сказал аббат, — там много болот и лесов и мало

обжитых мест, а на склонах гор стоят развалины древних замков, которыми

неизвестно кто владеет сейчас. Что ж, в случае опасности, можете повернуть дальше к

югу и двигаться на юго-запад другими дорогами. Но это займет несколько лишних

дней, да я и не уверен, что такой путь будет намного безопаснее. На главной дороге,

идущей через Ним и Монпелье, повсюду выставлены посты и разъезды. И, конечно, с

вас постоянно будут требовать уплаты пошлин. А дорога вдоль берега моря еще менее

привлекательна. Побережье пестрит крепостями мелких князьков, которые не

гнушаются пиратствовать и не прочь поживиться любой добычей, будь то жертвы

кораблекрушения или случайные путники, а вам не нужны лишние стычки. Так что

выбирайте сами. Надеюсь на ваше благоразумие, шевалье. В любом случае, до начала

лета вы должны прибыть на место.

—Какие указания будут по освобождению еврейского купца? Должен ли я брать

штурмом замок, где его держат, если переговоры о выкупе провалятся? И как я смогу,

в этом случае, осуществить штурм силами столь небольшого отряда? — Спросил

рыцарь.

—Вам помогут. Сначала доберитесь туда и разведайте обстановку на месте, затем

обратитесь за помощью. — Сказал аббат.

—Но кто сможет помочь нам в тех горах?

—Там живет мой родственник, — сказал граф, — мой двоюродный дядя, Этьен

де Блуа, шателен замка Монтерео. Когда-то он, младший из детей моего деда,

поссорился со своим отцом и, лишенный наследства, уехал искать счастья в Испанию.

Своей доблестью он заслужил от короля Арагонского Рамиро древний

полуразвалившийся замок на самой границе с маврами. С тех пор этот замок отстроен

вновь и война под его стенами прекращается редко. Мой отец бывал в Испании и

несколько раз навещал этого моего дядю. На вид он, говорят, несколько угрюм, но

поверьте, он доблестный рыцарь и добрый христианин. Уверен, он всегда помнит о

Шампани и обязательно поможет вам. Он, пожалуй, единственный на пути, кому вы

сможете рассказать суть нашего дела с вызволением пленника. Я передам Этьену де

Блуа одну ценную фамильную реликвию, вот этот перстень, по которому он узнает

своих. А еще, разумеется, я передам дяде через вас письмо. — Юный граф снял с

левой руки и отдал Гуго массивное золотое кольцо с красным камнем и полустертым

девизом на латыни, выгравированным по ободку: «Господь за Блуа», потом спросил:

—Есть другие вопросы, шевалье?

—Нет, монсеньер.

—Тогда это все. Дальнейшие указания вам даст Андре де Монбар.

Напоследок граф протянул де Пейну большую дорожную сумку из воловьей

кожи, в которой оказался тяжелый мешочек с золотом, список с именами воинов и,

четко нарисованная на листе пергамента карта со схемой предполагаемого маршрута.

Еще там были письма от Гуго Шампанского и от аббата Мори к Арагонскому королю,

к кастеляну Шалона, к графу Лиона, к епископам Вьенскому и Вивьенскому, к графу

Тулузскому и к некоторым другим епископам и сеньорам южных областей, через

которые отряду предстояло проезжать. Затем граф приказал капитану городской

стражи де Монбару провести де Пейна в склады и арсеналы Сторожевого замка и

выдать все необходимое для похода: продовольствие, снаряжение и оружие.

Из трапезной графа Гуго де Пейн вышел вместе с Андре де Монбаром. По дороге

друзья решили отметить назначение де Пейна в знакомом трактире «Жирный гусь».

—Поздравляю с назначением! Ты теперь тоже вроде, как капитан. — Сказал де

Монбар, поднимая оловянную кружку с добрым вином.

—Не с чем, наверное, меня поздравлять, дружище. Не думаю даже, что вернусь

обратно. Дело, похоже, безнадежное. И зачем только граф понапрасну рискует своими

людьми ради освобождения какого-то еврея? Ведь шансов на его спасение нет почти

никаких.

—Наш граф еще слишком молод, и им очень легко управлять.

—Это ты к чему?

—Думаю, что за всем этим стоит не сам граф, а аббат Мори и его люди, и они не

так уж просты. Мне кажется, что настоящие цели экспедиции могут быть какими-то

иными, а спасение еврея лишь повод.

—Почему ты так считаешь?

—Ты лучше скажи сначала, что ты думаешь о рыцарях аббата Мори.

—О каких рыцарях? — Не понял де Пейн.

—Неужели ты не видел трех бритоголовых загорелых детин в белых одеждах с

мечами и шпорами?

—Уж не Аршамба де как-то там зовут одного из них?

—Точно. Одного зовут Аршамба из неизвестного места, второго — Россаль, а

третьего — Гондемар. Странные они. Не шумят, не пьют, не ходят к женщинам и не

задираются. Монахи, одним словом, а не рыцари. Никогда прежде таких не видел, и

веришь, я ведь провел собственное расследование смерти Бертрана де Бовуар. И

знаешь, что выяснилось? Все стражники башни от чего-то заснули в тот вечер на

своих постах, а один из них разговаривал перед этим с неким монахом, нездешнего

вида, который пришел в башню по поручению аббата Мори узнать, не нуждается ли

кто-нибудь из арестантов в исповеди. Этот «монах», по-видимому, усыпил охрану и

убил Бертрана каким-то неведомым способом. Когда я тайно показал стражнику для

опознания людей аббата, стражник узнал одного из них, по имени Гондемар. Конечно,

я никому не сказал об этом, ведь аббат и его люди убрали Бертрана, сильно опасаясь

за твою жизнь, дружище.

—Неужели аббат Мори и его люди могли поступить так бесчестно? — Изумился

де Пейн.

—Ты удивляешь меня, Гугон. А разве честен был граф Стефан, назначив тебе

судебный поединок с этим негодяем? — Спросил Андре.

—Да, но… — начал было возражать де Пейн и осекся, поняв, что и возразить

нечего. Пожалуй, неожиданная смерть Бертрана де Бовуар явилась для него

единственным шансом выжить самому.

—Так вот, мне кажется, что они из тайного ордена, и сам аббат Мори тоже. —

Продолжал Андре.

—Что еще за тайный орден?

—Ты никогда не задумывался, откуда вообще пошло рыцарство? Ведь у римлян

рыцарей не было, — сказал де Монбар.

—У них были всадники. — Пожал плечами Гуго.

—Да, всадники, но не рыцари. Всадник — он просто воин на лошади, а рыцарь,

прежде всего, человек чести. И рыцари, конечно, появились позже. — Уточнил Андре.

—И когда же ты думаешь, они появились? — Спросил де Пейн.

—Знаешь, я много думал над этим. И, судя по всему, легенды про короля Артура

и его круглый стол не врут. Похоже, король Артур и был самым первым рыцарем,

готовым не просто воевать, а защищать слабых и сражаться во имя справедливости

Божьей.

—Но кто же тогда посвятил его в рыцари? — Задал вопрос де Пейн.

—Я часто слышал от старых инвалидов, что когда-то существовал некий

таинственный орден, от которого и пошло все рыцарство. Говорят, что Мерлин, тот

самый волшебник, который духовно руководил королем Артуром, был из

таинственного древнего ордена воинов-монахов. Он то и посвятил Артура в

рыцарский сан.

—Может быть и так, друг. Но раз орден из которого, как ты говоришь, пришел

Мерлин, существовал и раньше, то, значит, и само рыцарство началось до короля

Артура.

—Я думаю, что рыцарство возникло от сотворения мира вместе с самой

справедливостью. Кто-то же должен был постоянно противостоять силам зла. Но мне

кажется, что сначала рыцарями были небесные воители, вроде архангела Михаила, а

затем их дело продолжала уже на земле некая могущественная тайная братия, близкая

к Господу и сокрытая от мирян. Из этой братии и пришел к королю Артуру его

наставник Мерлин. Он посвятил в рыцари короля Артура, и с тех пор рыцарство стало

таким, как оно есть, то есть мирским.

—Все это, несомненно, интересно, но какое отношение имеет это к нашему

разговору об аббате и его людях?

—Я знаю, что аббат раньше возглавлял аббатство на горе Сион, которое

разгромили неверные, так, по крайней мере, сам аббат говорит. Но кто знает, что там

было за аббатство и было ли оно? Так вот, мне кажется, что аббат Мори и его рыцари

как раз и представляют тот самый первоначальный тайный рыцарский орден.

—С чего ты взял? — Удивился Гуго.

—Просто, знаешь, у меня есть такое чувство, что аббат Мори и его люди

обладают некой волшебной силой, — сказал де Монбар.

—Но они же не язычники, а добрые христиане. Я сам видел, как аббат Мори

молился в церкви, и я даже исповедовался ему, — сказал Гуго.

—А разве, по-твоему, не бывает доброго колдовства, колдовства во благо и во

Имя Господне? По-моему, раз уж есть злое колдовство, то должно быть и доброе. Я

еще больше утвердился в этой мысли, когда ты сам рассказал мне, каким странным

образом аббат Мори обрушил на головы разбойников арку ворот твоего замка. А это

убийство Бертрана ради твоего спасения окончательно убедило меня в наличии

доброго колдовства. Ну как, скажи мне, смог бы незаметно пройти обычный человек

мимо пяти постов? — Продолжал де Монбар.

—Ты же говоришь, что стражники заснули, — недоверчиво произнес де Пейн.

—Но они не могли заснуть все сразу в одно и тоже время! Вот в чем дело. Тут

явно какое-то колдовство. К тому же, есть еще одно обстоятельство, которое

заставляет меня так думать. Я никогда не говорил тебе прежде, но наш род очень

древний. Моя бабушка умела заговаривать раны, и они без следа исчезали. Она и

рассказывала мне, что мои далекие предки жили на этой земле задолго до прихода

римлян и франков. Мы ведем свое происхождение от древних кельтов и галлов, и,

говорят, барды и феи были в нашем роду. А уж они умели чувствовать волшебную

силу. Вот и мне иногда кажется, что я тоже чувствую какую-то неземную невидимую

мощь, исходящую от аббата. Думаю, именно потому юный граф Шампанский и

воспринимает так охотно его советы.

—Вроде, как юный король Артур охотно воспринимал советы Мерлина? —

Спросил де Пейн.

—Примерно так, — кивнул де Монбар.

—Значит, ты считаешь, что за всем этим походом к еврею на выручку стоят

какие-то планы тайного ордена?

—Мне кажется, Гугон, что это так. Я случайно слышал разговор людей аббата

Мори. Вчера вечером я решил проверить все караулы во дворце графа. Знаешь, часто

приходится проверять все самому, чтобы подчиненные не расслаблялись. Так вот, я

решил срезать путь и пройти через старый Гобеленовый зал. Обычно, в прилегающих

к нему комнатах граф размещает самых важных гостей. Вчера же я застал посреди

зала этих троих странных рыцарей, больше похожих на монахов, носящих мечи.

—И о чем же они говорили?

—Они говорили между собой на непонятном языке, хотя, мне показалось, что я

все же уловил пару названий мест на пути в Испанию. Но больше всего мое внимание

привлекла разложенная на столе старинная карта, тщательно прорисованная на ветхом

пергаменте. Подробная карта. Такие карты делали во времена Великого Рима, одна

такая, если помнишь, была у старика Тибо, а сейчас таких карт давно уже делать не

умеют, разве что в Византии еще остались подобные мастера. Так вот, когда я

подошел, монахи попытались загородить ее от меня, но, прежде чем карту закрыли, я

успел разглядеть, что какое-то место в горах Испании обведено жирным кружком. И

это место находится там, куда собираешься ты, дружище, во всяком случае, где-то там

достаточно близко.

—Ну и что с того?

—Непонятно все это. Тем более, что сегодня командор этих вооруженных

монахов, этот бритоголовый косоглазый Аршамба де Сент-Иньян, в жизни не видел

более странного типа, увел из конюшни десять лучших коней, которых я готовил для

твоего отряда.

—Так вот запросто и увел?

—Он предъявил личное распоряжение графа.

—Все равно не вижу ничего непонятного. Мало ли куда им надо поехать.

—В близкий путь с таким количеством лошадей не ездят. Ну, зачем этим троим

десять коней? Я подозреваю, что они тоже едут в Испанию, и твой отряд зачем-то

нужен будет им там. Например, чтобы отвлечь внимание неприятеля от чего-то

другого. Вот аббат и рекомендует ехать тебе по длинному пути, через Бургундию,

чтобы его люди смогли добраться до нужного места быстрее.

—Так, может, они отправляются помочь в вызволении еврея.

—Сдается мне, Гугон, что дело тут совсем не в еврее, или не совсем в еврее.

—А в чем же тогда? — Спросил де Пейн.

—Пока не знаю, но, похоже, что за всем этим стоит нечто более важное. Какая-то

тайна.

—Важнее, чем сто тысяч полновесных золотых безантов? Но что может быть

важнее для графа?

—Не знаю. Но, пожалуйста, будь очень осторожен в этой поездке, — сказал

Андре де Монбар.

—Постараюсь, дружище.

—Да хранит тебя Господь.

Друзья осушили еще по одной чарке и вместе направились к Сторожевому замку.

Там, в казармах, расположенных по другую сторону замкового двора, жили,

назначенные под командование де Пейна, рыцари. В Испании Гуго уже пару раз

доводилось водить в атаку несколько своих товарищей, но командовать большим

отрядом ему не приходилось еще никогда.

Все люди из списка, как сказал граф, были опытными, закаленными в боях

воинами. Но имена их не говорили де Пейну ничего: никого из них он раньше не знал.

За прошедшие годы состав гарнизона Труа сильно изменился. Некоторых рыцарей

скосила чума, кто-то пал в стычках на границах Шампани, многие же после смерти

старого графа перешли в другие гарнизоны. Сейчас, в относительно мирное время,

когда на большей части земель центральной части Франции соблюдался «мир Божий»,

дружина графа состояла, в основном, из безземельных однощитных рыцарей,

вассалов-наемников из разных земель. Признают ли они его своим вожаком? От этого

во многом зависит исход экспедиции.

Помощники капитана Андре де Монбара уже трубили сбор и вызывали во двор

тех рыцарей, кому надлежало ехать. Все воины были извещены о походе заранее и

уже подготовились. Пока они строились во дворе для предстоящего смотра со всем

походным снаряжением, припасами и конями, в оружейной комнате Сторожевого

замка Гуго де Пейн выбирал амуницию себе самому. По велению графа, де Пейн имел

право выбрать любую одежду, доспехи и оружие из хранящегося в просторном

подземном помещении арсенала под главной башней.

При свете факелов Гуго облачился в новенький добротный стеганный гамбизон

темно-красного цвета. Надевая его он подумал, что, пожалуй, темно-красный цвет —

это лучшая расцветка для гамбизона, потому что пятна крови не испортят его. Потому

палачи предпочитают одежду этого цвета. И тут же сам ужаснулся собственной

мысли: кто же он? Палач или жертва? Наверное, жертва, потому что кровь на

гамбизоне, одетом под кольчугу, может быть, скорее всего, его собственной. Да,

разумеется, он, жертва своей опасной профессии. Но он и палач тоже: палач для

врагов. Де Пейн знал, что кровь обязательно будет пролита в предстоящем походе, но

лучше бы, все же, чужая, чем своя. Нет, он не трусил. Просто ясно осознавал, что с

этого момента снова начинается его работа. Работа воина. Работа мясника

человеческих туш.

Сверху нового гамбизона Гуго надел свою надежную двойную мавританскую

кольчугу, поскольку ничего лучшего в запасах графа быстро отыскать не удалось, а на

долгие поиски времени уже не было. На ноги, поверх кожаных штанов, он натянул

кольчужные чулки и высокие латные сапоги из толстой воловьей кожи, обшитые

снаружи железными пластинами. На голову де Пейн надел ватный подшлемник,

толстую мягкую шапочку, призванную смягчать удары, а поверх подшлемника надел

найденный в арсенале кольчужный капюшон, подходящий по размеру, а сверху этого

капюшона — крепкий нормандский шлем из хорошей стали, усовершенствованный

шишак, с тремя массивными выступающими пластинами для защиты щек и

переносицы.

Поверх кольчуги он облачился в прочно сшитую просторную кожаную куртку и

красивый новый синий плащ, подбитый лисьим мехом: было холодно, а путь

предстоял не близкий. Затем он опоясался широким, расшитым золотом, рыцарским

поясом, смазал меч жиром и подвесил его в ножнах слева, заткнул за пояс длинный

узкий кинжал и маленький топорик-франциску, надел латные перчатки, взял в левую

руку свой большой продолговатый желтый щит с гербом и только полностью

вооружившись, вышел к уже ожидающим его воинам. Ему почему-то казалось, что

боевое облачение защитит его от их насмешливых взглядов.

Наконец, Гуго оказался во дворе лицом к лицу со своим отрядом. С некоторой

робостью вглядывался де Пейн в обветренные, покрытые шрамами, лица воинов.

Многие рыцари были гораздо старше его самого. Некоторые из них выглядели

настоящими великанами — настолько высокими и широкими в плечах они казались.

Все эти благородные но небогатые воины, однощитные рыцари, служили графу за

жалованье. Они жили войной. И не только из-за того, что война давала им заработок.

Просто война была неотъемлемой частью их жизни. Она была для них и печалью, и

радостью. Она была их работой и их досугом. Для войны рождались они, с мыслями о

войне росли, на войне мужали и на войне умирали. А когда войны не было, они

проводили все свое время в подготовке к ней. И сейчас, в предвкушении дальнего

похода, эти наемные рыцари громко и возбужденно переговаривались, отпуская

грубые шутки.

Гуго прекрасно понимал настроение этих людей. Точно так же служил когда-то

разным властителям его отец. А еще совсем недавно он и сам служил в Испании за

жалованье. Но про себя де Пейну гораздо приятнее было считать, что, в отличие от

этих продажных вояк, он сражался в Испании за христианскую веру, против неверных

сарацин и мавров. Эти же наемники воюют с такими же христианами, как и они сами,

воюют со всеми, с кем прикажет воевать граф.

Едва завидев Гуго де Пейна в сопровождении Андре де Монбара, суровые воины

замолчали и принялись недоверчиво сверлить нового командира глазами.

— Это мессир Гуго де Пейн. Он поведет вас. Сам граф Шампанский назначил

его командиром вашего отряда. — Представил его рыцарям капитан.

— И чем же этот мессир знаменит? Мы совсем не знаем его. — Сказал какой-

то грузный рыцарь, краснощекий здоровяк, стоящий ближе других.

— А, судя по его щиту, это, кажется, тот славный вояка, который упал мордой

в грязь во втором бою второго дня турнира. — Сказал какой-то высокий рыжий

веснушчатый парень, и все воинство дружно загоготало.

— Вы зря смеетесь. Шателен Гуго де Пейн с семнадцати лет носит рыцарские

шпоры. Он верно служил графу Тибо, покойному родителю нынешнего графа

Шампанского, воевал против неверных в Испании. До последнего времени он служил

в дружине доблестного арагонского короля Санчо Рамиреса, а совсем недавно,

вернувшись в родные края, лично задержал грозного разбойника Бертрана де Бовуар.

— Громко, так, чтобы услышали все, произнес де Монбар, пытаясь поддержать друга.

Но ответом ему была тишина: ни одной одобрительной реплики в адрес нового

командира так и не прозвучало, и де Пейн сразу понял, что авторитет у этих людей

можно завоевать только в бою.

— И все равно, молод он для командира. — Наконец, нарушив повисшую

тишину, пробурчал краснощекий дородный рыцарь.

— Это шевалье Эндрю де Бов. — Назвал капитан говорящего, а вслед за ним

представил де Пейну и всех остальных рыцарей.