Елена металась по шикарной просторной квартире с яростью разъяренной львицы и не могла взять себя в руки. Какая же она дура! Столько лет держалась, выстроила жизнь по собственной и очень хитроумной схеме, несмотря на миллионы препон и препятствий. Все время находила в себе мужество и хитрость контролировать ситуацию, а погорела на сущей ерунде. Идиотка, круглая идиотка. И какого черта ее, такую умную и изворотливую, угораздило так влипнуть? Нужен был ей этот Джонни, как зайцу стоп-сигнал.

И юрист этот доморощенный. Все сладкие песенки пел, внимание успокаивал, горы золотые наобещал. Доступ к телу получил да денежки повытягивал немалые, а сам, гад, ни черта не сделал. Убаюкал ее бдительность своим сладкоголосым пением. Сволочь изворотливая. Был бы брачный контракт составлен грамотно, не металась бы она сейчас, как загнанный зверь в клетке, а улыбалась с недосягаемых золотых вершин снисходительно и покровительственно. Что она понимает в этих юридических закорючках? Да ничего. Ее после двух строчек художественного текста в сон клонит, не говоря уже о канцелярском языке. А теперь оказалось, что по условиям этого проклятого контракта, будь он неладен, она получит при разводе только кукиш без всякого намека на масло.

Надо что-то срочно предпринять. Андрей на компромисс не пойдет ни при каких обстоятельствах, это ясно. Уж она-то его хорошо знает. Если упрется, бычина, не сдвинешь с места ни за что. Еще чуть-чуть — и она опять станет нищенкой, тривиальной бомжихой. Все расчеты и планы на шикарную жизнь рушатся, как карточный домик. Просчиталась она с Мальцевым, ох как просчиталась. Решила, что он в ее власти. Думала, что может вертеть этим влюбленным, рассиропившимся, мягкотелым мужиком как хочет, бесконечно и без особых последствий. Надо же так ошибиться! Проявила бы чуток мудрости, могла бы спокойно манипулировать мужем до глубокой старости и получать от жизни тридцать три удовольствия.

Надо успокоиться, сесть и хорошенько подумать, каким образом выпутаться из сложившейся ситуации. Наверняка Мальцев ее еще любит. Такие страсти в один миг не умирают. Недопустимо дать возможность погаснуть этим слабо тлеющим уголькам. Нужно найти способ раздуть огонь с новой силой. А там видно будет. Перемелется все потихонечку, устаканится. Андрей поутихнет, присмиреет и, даст бог, передумает разводиться. А она вернет себе благополучие и возможность наслаждаться этой проклятой жизнью на полную катушку.

Она же не способна жить по-другому, она рождена для удовольствия. Другие варианты не обсуждаются. Больше ничто ее в этой жизни не интересует, она это точно знает. Удовольствие ради удовольствия — вот девиз всей ее жизни. Не хватило изворотливости. Недооценила она Мальцева. Не подозревала, что он может проявить твердость характера. Какая твердость характера может быть у половой тряпки, да еще без памяти влюбленной? Тысячу раз испытывала его на прочность. Кстати, это всегда приятно щекотало нервы, вносило определенный драйв в существование рядом с этим убогим. Допрыгалась, любительница острых ощущений. Перегнула палочку, перегнула. Увлеклась, маленькая. А теперь рви на себе волосы. Что делать? Нужен четкий план действий. Медлить нельзя.

Нужно развернуть ситуацию в собственную пользу, пока Мальцева не выписали из больницы. Может, пойти на откровенный разговор с лечащим врачом? А что? Вариант не из самых плохих. Включить свое обаяние, дать взятку, наконец, купить этого докторишку с потрохами. Пусть подержит Мальцева на больничной коечке подольше. В этом состоянии он ей не опасен, а у нее появится время для маневрирования. Неплохая мысль, совсем неплохая. Врачи — люди малообеспеченные, купить их совсем несложно. Нужно не ходить вокруг да около, а сразу сделать предложение, от которого невозможно отказаться, вот и все. Так, отлично. По крайней мере, маленький шажок наметился.

Дальше. А что же дальше? К кому ей бежать, у кого просить помощи? У мамы с папой? Это не ее вариант. Она уже и не помнит, когда общалась с ними в последний раз. Они ей никто, биологические родители и не больше. Папаня небось спился окончательно. А маманя устраивает в очередной раз свое женское счастье, но, как всегда, безуспешно. Что это вдруг она о них вспомнила? Живут своей жизнью в зачуханной Пензе, пусть и живут. Ни она им, ни они ей не нужны в принципе.

Придется звонить стареющему фавну Речинскому. Не хочется возвращаться в прошлое, а другого выхода нет. Если он откажет ей в помощи, то можно собирать шабалы и отправляться в родную Пензу. Черт, на телефоне денег нет. Эта сволочь заблокировала ее карточку. Она фактически неплатежеспособна, ей скоро кусок хлеба купить будет не на что. Хотя о чем это она? Какой кусок хлеба? Никто ее из квартиры не выгоняет, знакомые совершенно не в курсе, что происходит в семье Мальцевых, и это очень хорошо. Прислуга работает исправно и ведет себя идеально, то ли ничего не знают, то ли вышколены отлично и местом дорожат. Да какое ей дело до прислуги? Что за мысли дурацкие в голову лезут? Ей сейчас о собственной драгоценной шкурке надо заботиться, а не о домработницах. Так что до пресловутой корочки хлеба еще пока далеко. Придется звонить, как в прошлом веке, по домашнему телефону.

Речинский — это отдельная история. Без него Елена не стала бы тем, кем стала. Но никогда в жизни она не отрабатывала право на красивую жизнь с таким изматывающим душу и тело энтузиазмом. Этот старый порочный тип использовал ее с первого дня знакомства. Сначала как любовницу. Да, он вытащил ее из нищеты, да, он привез ее в Москву. Он заставил ее стать светской львицей. Направлял и обучал. Слепил из провинциалки настоящую столичную даму. Но еще и использовал ее по полной программе. За науку стать счастливой ей нечем было расплачиваться, кроме красивого тела. Под кого Речинский ее только не подкладывал. Елена счет потеряла. Думала, что так и сгинет. Нет, спас благодетель. Научил, как жить дальше, помог окрутить завидного нефтяного жениха. Правда, процент за услуги заломил немалый. Тоже сволочь порядочная. Мог бы учесть ее прежние заслуги, ан нет. Выставил кругленький счет, хотя сам купается в деньгах и благополучии. Елена думала, что распрощалась с ним на веки вечные, а тут такая незадача. Подвернулся ей на беду модный массажист. Все соседушки охали и ахали и чуть не падали в обморок от одного упоминания его имени. Молодой негр, это так оригинально, гламурно, экзотично… Хорош собой необыкновенно, с бицепсами чернее ночи, обходительный и с очень нежными руками. Обладает какими-то необыкновенными приемами массажа. Захотелось испробовать черного мускулистого тела. Она всегда плохо относилась к неграм. Наверное, не зря. Негр и погубил ее жизнь. Да черт с ним, с этим Джонни! Никаких новых впечатлений она не получила. Обыкновенный альфонс, каких на Рублевке пруд пруди, только цветом кожи и отличается от остальных. Негатив — он и есть негатив во всех смыслах.

Надо найти этого старого сводника и пройдоху Речинского. Елена с ожесточением жала на кнопки телефона. Разговор предстоял не из легких. Эта дрянь занимает сейчас очень высокий пост и мелькает на экране телевизора чаще, чем кинозвезды. Умудрился даже какую-то партию возглавить, народ за собой зовет в светлое будущее, убедительно так зовет. Если бы она не знала его сто лет, то поддалась бы его обаянию. Благородное лицо, легкая седина на висках, веские и исключительно правильные речи. Картинка, а не мужик. Кстати, отличный семьянин и бедным помогает. Добраться бы до него. Пусть спустится с небес и сделает хоть раз в жизни доброе дело для девочки, которую растлил, совратил и использовал в своих грязных целях на полную катушку.

Речинский для Елены был человеком знаковым. Она, на свое несчастье, родилась в семье, где до нее никому дела не было. Появилась и появилась. Немного мешает. Орет, писает все время, кормить надо, гулять надо, растить, любить и воспитывать тоже необходимо. Родители были к этому не готовы. Они были слишком увлечены друг другом, и ее появление на свет нарушило их комфортное существование. Сколько Елена помнила себя в детстве, она все время всем мешала.

Папа был в молодости настоящим красавцем. Стать, порода, все лучшее в ее внешности — это от него. Мама особой красотой не блистала, но любила папу без памяти. Настолько без памяти, что на доченьку ни любви, ни души, ни времени не хватило. Мама все время блюла папу, который не отличался особенной нравственностью. Пекла пироги, готовила необыкновенные блюда, наряжалась и ждала мужа из очередного загула с нервным трепетом и необъяснимой любовью к бездушному ловеласу. Папа когда-никогда возвращался домой от очередной пассии весь в засосах и чужой губной помаде, и начинался концерт по заявкам благодарных радиослушателей. Где ж при такой веселой жизни о доченьке вспомнить.

А доченька взяла и выросла в красавицу. Елена хорошо помнила, как уже в шестом классе ловила на себе похотливые взгляды взрослых мужиков. А уж про физрука и вспоминать не хочется. Лапал, скотина, ребенка липкими дрожащими руками без всякого стеснения, еще и противно сопел при этом. Она тогда еще ничего не понимала, но на каком-то животном уровне возненавидела всех мужиков.

В нее влюблялись и одноклассники, и старшеклассники. Ее это забавляло, и не более. Наивные девичьи слезы, мечты, страдания и грезы — это не про нее. Елена так насмотрелась на нешуточные страсти в собственной семье, что любовь ее не интересовала в принципе. Она привыкла ловить завистливые взгляды ровесниц и женщин постарше. Это тешило самолюбие, но задумываться Елена в принципе не привыкла. Училась из рук вон плохо, школу ненавидела, учителей презирала.

Потом стало еще веселее. Папанька от своей разудалой и загульной жизни потихонечку превратился в тривиального алкаша. Молодость ушла вместе с волнистой шевелюрой. Бывшие пассии поуспокоились и превратились в приличных семейных матрон. Воспоминания остались, а возраст внес свои беспощадные коррективы в образ жизни. Пензенский ловелас стал заурядным пьяницей. Вот тут маманя взяла свое, неожиданно вспомнив, что она женщина. И началось. Поиски имиджа, немыслимые прически и макияж, ногти нарастила, старая дура. И давай искать свое женское счастье. Пустилась, престарелая, во все тяжкие. Начала отрываться с таким шумом, что бедная Пенза содрогнулась. Лучше бы борщи варила. Было бы больше пользы.

Что оставалось делать в такой ситуации Елене? Выйти замуж за Петю Иванова и нарожать ему кучу детей? Извините. Всю жизнь было тошно, зачем же продолжать мучить себя и свое красивое тело? Девочка задумалась первый раз в жизни. В родном городе делать нечего, вокруг одни Пети Ивановы. Хорошо бы выйти замуж за иностранца, да только где его в Пензе найдешь? Еще можно уехать в столицу, там все бурлит, кипит, богатых женихов полно. Однако возникли неразрешимые вопросы: а собственно, на какие шиши и куда конкретно ехать? Где жить, где спать, что жрать?

Тут как раз Речинский Сергей Васильевич и нарисовался. Пришел в школу, чтобы доченьку забрать после дискотеки, и пропал. Увидел Елену старый развратник и, что называется, воспылал. Она до сих пор не понимает, что у этих типов в голове происходит, когда они ровесниц собственных дочерей в постельку укладывают. Обожал, когда она называла его папусиком, урчал от удовольствия. Это сейчас Елена понимает, что имела в ту пору над ним безграничную власть. А тогда просто подчинялась и была полной дурой. Попользовал ее папусик и остыл. Правда, не бросил, все время опекал и учил жизни. Даже за собой в столицу перетащил. Об этом периоде жизни Елена вообще вспоминать не любила. Папусик тогда рвался к власти так, что штаны трещали. Он знал толк в жизни и умел манипулировать людьми, да плюс ко всему ничем не брезговал. Вот тогда и пришлось ей отрабатывать свое столичное существование по стахановской программе, с огромным энтузиазмом и старанием. Папусик хоть и сволочь закоренелая, но был далеко не глуп.

Для начала ее столичной карьеры денег не пожалел, нанял хорошего визажиста, который ей на пальцах объяснил, каким образом одеваться, краситься и правильно себя подавать. Нашел престарелую тетку, которая научила ее разговаривать, двигаться, вести себя за столом. Одел, как кинозвезду, и вывел в свет.

На первый взгляд Елена была неотразима. Природные данные, шмотки, драгоценности, меха, поведение. Но по сути своей она была хуже уличной шлюхи. Ей не оставляли выбора. Приказывали, и она безмолвно подчинялась. А что ей было делать? Папусик купил ей квартиру в Москве, но оформил ее на свое имя. Он субсидировал ее выходы на великосветские тусовки, покупал ей модные тряпки. Она пропала бы без него. Елена ненавидела папусика, но выполняла все его указания и требования.

И жениха тоже Речинский ей подобрал. Свел их красиво, наверняка со стопроцентным успехом. Развели они Мальцева, как мальчика. Папусик только усмехался и ручки потирал. Как же, очередной проект осуществился, как и задумывалось. Пристроил поднадоевшую пассию — и на том спасибо, правда, процентики попросил от мальцевских доходов не слабые за оказанную услугу, но это уже частности. Мелочи жизни, так сказать. Так что если он не поможет ей сейчас, то уже никто не поможет. Речинский запретил Елене беспокоить его по пустякам, но разве то, что сейчас происходит, пустяки? Для него, может, и пустяки, а для нее — вопрос жизни и смерти. Ничего, пусть почешется. Она ему принесла немало пользы и доставила огромное количество приятных моментов. Речинский ответил сразу, но, узнав ее голос, взбесился:

— Я же просил не звонить мне. Ты что, совсем сбрендила? У меня перевыборное собрание на носу, а ты решила мне палки в колеса вставить? Совсем разум потеряла?

Он орал как бешеный. Ничего, перетопчется, решила Елена. Сейчас главное, что она его нашла. А его крик ей не страшен.

— Сергей Васильевич. — На всякий случай Елена решила не фамильярничать. Телефон мог элементарным образом стоять на прослушке. К тому же папусик и так зол как сто чертей, не стоит провоцировать чужую агрессию. Ей это совсем сейчас ни к чему. У нее другие планы. — Не могли бы вы уделить мне пару минут вашего драгоценного времени? Это очень важно.

— Я перезвоню, — резко ответил Речинский и отключился.

Ничего, это хороший знак. Раз сказал, что перезвонит, значит, перезвонит. Надо только подождать. А пока можно позволить себе чашечку кофе и рюмочку коньяку. Ей необходимо снять стресс и подготовиться к серьезному разговору. Сил он потребует немалых. Елена представляла, какое шоу устроит ей папусик, когда узнает, что произошло.