Едва Ниссо выбралась на зубцы старинной стены и уцепилась за ветки тутовника, она сразу увидела необычайное оживление в доме. Сквозь листву темного сада просвечивали полыхающие огни двух больших масляных светильников, зажженных у открытой глинобитной террасы дома. Кто-то рыскал по саду с третьим светильником, подгоняемый визгливыми выкриками старухи. Ниссо сразу подумала, что это, быть может, ищут ее, и сердце у нее замерло. Спрыгнув со стены в темный сад, она, крадучись, приближалась к дому. Может быть, дело не в ней? Может быть, приехали гости или кто-нибудь умер? Пробираясь к дому от ствола к стволу, она убедилась, что посторонних во дворе нет, и увидела Азиз-хона. Он сидел на краю террасы в распахнутом халате, широко расставив ноги, опустив голову, накручивая на палец и снова раскручивая конец черной своей бороды. Ниссо притаилась за последним деревом, растерянная, не зная, что делать дальше. Внезапно старуха кинулась прямо к ней.

— Здесь она!

Ниссо инстинктивно рванулась в сторону, но разом остановилась, схваченная окриком Азиз-хона:

— Иди сюда!

Слабея от страха, Ниссо медленно, нерешительным шагом пошла к террасе. Азиз-хон словно притягивал ее взглядом. Он молчал, а Ниссо приближалась, не видя ничего, кроме этого тяжелого взгляда. Блики от светильников прыгали по его лицу, по напряженным лоснящимся скулам, по губам, прикушенным в злобе. Он небрежно махнул рукой, и все, кто был во дворе, удалились вместе со старухой. Из дома вышел Зогар. Кошачьей, неслышной поступью, не замеченный Азиз-хоном, он приблизился к нему сзади и остановился, щурясь от неверного света.

Ниссо замерла, как пойманная мышь. Азиз-хон глядел на ее ноги и молчал, только мешки под его глазами вздрагивали. Вскочив, он схватил Ниссо за косы, с бешенством рванул их к себе, и Ниссо, застонав от боли, упала перед ним на колени. Закрылась руками, неловко села на землю.

— Смотри мне в глаза! — в сдержанной ярости сказал Азиз-хон, и она перевела ладони от глаз ко рту.

— Отвечай, где была?

Суженные глаза Азиз-хона страшили Ниссо.

— Друга искала.

— Какого друга?

— Кэклика… он убежал…

Зогар хихикнул ей в лицо, сунул руку на пазуху и, выхватив злополучного кэклика, поднес его Азиз-хону:

— Врет она! Вот ее кэклик! Все время был здесь.

Азиз-хон перевел взгляд на Зогара, схватил кэклика за ноги и, ударив им Зогара по лицу, заорал:

— Пошел вон!

Зогар отлетел в сторону и исчез. Азиз-хон, яростно тряся сомлевшим кэкликом перед лицом Ниссо, прошипел сквозь зубы:

— Еще раз солжешь — убью!

И с силой хватил кэклика о камень. Растопырив лапки, кэклик остался лежать с окровавленной, свернутой на сторону головой. Ниссо, вскрикнув, упала лицом на землю.

— Где была?

— Внизу. В селении, — дрожа, прошептала Ниссо.

— Зачем?

Ниссо нечего было ответить: убитый кэклик лежал перед ней.

— Смотри на меня! Все время смотри! — снижая голос по мере возрастания гнева, проговорил Азиз-хон. — Мужчину в селении видела? Скрывать не посмей!

— Видела, — решилась Ниссо.

— Иэ!… Видела!… Чтоб вышла твоя душа из ушей!… Какой друг — кэклик, с гнилой человечьей печенкой!… Я тебя, змею, жалел, думал — как трава, чиста. А ты… лживое жало…

Азиз-хон снова схватил Ниссо за волосы и медленно стал навертывать на пальцы тугую прядь. Ниссо тихо стонала.

— Отвечай! — голос старика дрогнул. — Отвечай, тебе лучше будет. Что делали там?

— Ничего, — прерывисто прошептала Ниссо. — Клятву даю, ничего, он о кэклике только спрашивал.

— Только спрашивал? — жестко передразнил Азиз-хон. — А еще?

— Покровитель знает: ничего. Сказал только: иди скорее домой, Азиз-хон рассердится.

— Как зовут его?

— Керим… Сын Зенат-Шо, Керим… — Ниссо вдруг затряслась в прерывистых бессильных рыданиях.

Азиз-хон, не сводя с нее взгляда, помедлил, стараясь унять свое бешенство, резко встал и, сдавив пальцами шею Ниссо, поднял ее с земли.

— Иди вперед!

И Ниссо покорно, задохнувшись от боли, стыда и обиды, поплелась туда, куда толчками гнал ее старик. Он гнал ее на свою половину, а из-за угла террасы смотрела им вслед старуха, шамкая беззубым ртом. Потянулась к светильнику, выдернула его из щели в стене и, колотя им по земле, сбила огонь. Потянулась к другому… Черная ночь сразу сомкнулась над домом и садом. Глубокие ясные звезды наполнили тьму нежнейшим сиянием. Легкий прохладный ветер скользнул снизу, от реки, зашелестел листвой. Старуха стояла во тьме, словно темное привидение, и долго прислушивалась к доносившимся сквозь стены глухим звукам ударов и сдавленным стонам Ниссо.

Вздох удовлетворения вырвался из груди старухи. Шлепая босыми ногами, она поплелась через двор к женской половине дома.