После восточнопамирских каменных, мертвых пустынь, после четырехкилометровых высот перед нами-Афганистан. Знойные белые домики, статные тополи, арыки, шорох фруктовых садов. В глубоком ущелье, в устье Гунта, свивающего с Пянджем перекрученные, узловатые воды, уже не в мечтах, а в обыденной простоте — шугнанскии город Хорог, столица Памира. Как на ладони, на маленькой площади держит он большой постамент, на котором лицом к Афганистану-бронзовый Ленин.

Женщина выходит из сада и протягивает мне, оборванному всаднику, спелое яблоко.

А па воротах крепости: «Добро пожаловать!»- красный плакат, потому что известно здесь: в Хорог въезжают только победители долгих и трудных пространств.

Начальник Памир-отряда товарищ Ф. Н. Стариков, тот человек, которому вверено спокойствие этой высокой страны, пожимает мне руку и, вынув из кармана большой двухбородый ключ, молча передает его мне.

— От крепости?-улыбаюсь я.

— От моей квартиры,-серьезно отвечает мне Стариков.-Я живу один. Располагайтесь. Я вернусь домой после службы…

В Хороге нам рассказали:

«Есть ляджуар. Но горы, в которых находится он, — заповедны. С далеких времен неприступная скала охраняет его. В годы владычества кызыл-башей -«красных голов» приходили из южных ханств кафиры, «сиахпуши», что в буквальном переводе на русский язык означает «черная одежда». Приходили, чтобы добывать ляджуар. Но скала с ляджуаром отвесна. Веревок и лестниц не было, да и разве хватило бы их? Тогда сиахпуши потребовали, чтобы шугнанцы привели с Шах-Дары «духтар-и-норасид»-невинную девочку и «бача-и-ноборид»-необрезанного мальчика, а еще-от «замин-и-Бегимэ»-с земли женщины Бегимэ-принесли бы пшеничной муки. Есть кишлак Рэджис по Шах-Даре-вот там земля Бегимэ. Шугнанцы, мирный народ, исполнили требование. Сиахпуши заставили их принести еще «эздум-и-голь-хор»-дров из шиповника, разложили под скалою жертвенный костер, и молились своему богу, и кричали, и пели, и сожгли детей на костре. А потом резали скот и прикладывали мясо к скале. На такой высоте это место, что холод там вечно: кровь скота замерзала, и мясо примораживалось к скале. Но не хватило скота, и тогда сиахпуши-проклятие им!-стали резать людей, наших людей -шугнанцев. И хватило людей, мясо примерзло, и по этой лестнице сиахпуши достигли наконец ляджуара. Но потом-ну, надоели они!-собрались наши дехкане и перерезали всех сиахпушей, и больше никто не пытался добывать ляджуар. Это-священное место, никто не знает его, а кто узнает-погибнет. Не надо его искать, не надо туда ходить. Только безумец может искать свою гибель».

…Дустдор вернулся в Хорог. И мы перебрались от Старикова в его маленький дом. Дустдор ничего не рассказывал нам о своей победе.