Тысяча девятьсот тридцать первый год. Снова медленно, шаг за шагом, движутся лохматые киргизские лошади. Снова покачиваются в седлах участники геологической экспедиции: массивный, дородный, грубоватый Юдин; петрограф Н. С. Каткова; коллекторы В. Н.Жуков и В. А. Зимин -простые русские парни; молодой художник Д. С. Данилов, которому поручена глазомерная маршрутная съемка. Я участвую в экспедиции в качестве заместителя начальника. Овчинные полушубки, тяжелые сапоги, винтовки, геологические инструменты… Караван вьючных лошадей со снаряжением и продовольствием. Ночи в палатках, костры, дежурства, дымящийся по утрам и вечерам плов в больших котлах…

С нами шесть бойцов-пограничников — наша охрана на случай нападения басмачей. С нами караванщики- ошские, испытанные в совместных странствиях по горам узбеки.

Восточный Памир. Восточная граница Советского государства. Разреженный воздух долин, взнесенных природой на четырехкилометровую высоту. Еще более разреженный воздух на перевалах, через хребты, превышающие долины на полтора-два километра. Пустыня Маркансу, Пшарт, Аличур, Сарезское озеро, Кумды, Тамды, Кызыл-Рабат, озеро Зор-Куль и много других восточнопамирских названий.

Так в ежедневном пути проходят май, июнь, июль.,»

Седьмого августа экспедиция вышла из кишлака Барвоз, на реке Шах-Дара, вновь к месторождению ляджуара. Поднимаются все шестеро постоянных участников экспедиции и шесть шугнанцев-носильщиков. С нами мохнатый, тяжело завьюченный як, которого мы надеемся провести к самому месторождению. Все мы придем и уйдем. Жуков останется там: он принял на себя обязанности производителя работ по добыче и вывозу ляджуара. На Памире он никогда не бывал. Но человек он физически крепкий, упорный. Работа на высоте 4570 метров — нелегкое дело, но Жуков — коммунист, он выдержит и обязанности, взятые на себя, выполнит!

К месторождению мы поднимались два дня. Яка удалось довести до подножия отвесной мраморной скалы; там, прямо в русле высохшего ручья, была поставлена палатка.

Я с Даниловым, Зиминым и Жуковым решили подняться на вершину скалы. Карабкались по узкой расселине, обошли скалу с тыла и забрались на ее вершину. Мы надеялись найти здесь новые точки выходов ляджуара. Но их здесь не оказалось. Мы спустились к Ляджуар-Даре и снова поднялись вдоль ручья, туда, где Юдин и прочие поставили палатку. Это было восьмого августа.

На следующий день я, как было условлено, отправился один к истокам реки Ляджуар-Дары: возникшая в прошлом году мысль исследовать неведомые ледники и водораздел главного шах-даринского хребта не давала мне покоя. С этого дня я надолго оторвался от экспедиции. Мои хождения привели меня к открытию пика высотой в 6096 метров, который я назвал пиком Маяковского. Опишу я эти хождения в другом месте.

Десятого августа все, кроме Жукова и одного носильщика, ушли вниз. А Жуков остался на месторождении в ожидании рабочих и группы саперов-пограничников, которых представляло экспедиции командование памирекого отряда для прокладки к месторождению вьючной тропы и для помощи в организации вывоза ляджуара.

Никому не ведомое прежде, безлюдное, глухое ущелье Ляджуар-Дары наполнилось грохотом взрывов, звонким стуком мотыг и ломов, ржаньем пробирающихся по дикой тропе лошадей, голосами людей, упорно работающих на отвесных скалах. Десять бойцов-пограничников и сорок рабочих-шугнанцев принимали участие в этой грудной работе.

Во второй половине августа пять с половиной тонн синего памирского камня, выбранного Из осыпей под отвесною мраморною стеной, были вывезены с месторождения и с величайшими трудностями доставлены в Хорог.

Жуков выполнил порученную ему работу. Погода испортилась. Дальнейший вывоз камня пришлось прекратить.

В сентябре, соединившись в Хороге, все участники экспедиции двинулись караваном вниз по Пянджу-к Рушану, Ванчу, Калай-Хумбу и далее, к столице Таджикистана…