Уже после захода солнца, в сумерках, Ниссо увидела на небольшой луговине круглое каменное строение с островерхой крышей. Сначала Ниссо показалось, что это жилье, и она остановилась со смешанным чувством страха и радости, не решаясь подойти ближе. Притаясь за камнем, она внимательно рассмотрела: это был мазар, обиталище мертвых и духов. Несколько тонких шестов с развевающимися на них ячьими хвостами и пестрыми тряпочками окружали мазар, а крышу его украшали вделанные в камень рога козлов и диких баранов. «Значит, люди приходят сюда», — подумала Ниссо и решила быть осторожней. Приблизясь к мазару, убедилась, что он пуст и безжизнен. Тогда Ниссо подумала, что, быть может, в мазаре есть какая-нибудь еда: она знала, что живые иногда приносят лепешки и масло душам умерших. Быть может, мертвые и не съели принесенного? И тотчас же устрашилась самой мысли о том, что хочет отнять еду у мертвых: а если их гнев обрушится на нее? Души мертвых, конечно, бродят вокруг мазара, лучше держаться подальше.

Но вход в мазар был открыт, никакая опасность как будто не угрожала. Затаив дыхание, готовая каждую минуту убежать, Ниссо заглянула в открытую нишу: внутри было пусто, тихо, два круглых черных камня лежали на земле. Переступить порог Ниссо не решалась. На одном из камней лежала зачерствелая просяная лепешка. Ниссо глядела на лепешку жадным и трепетным взглядом, стоило только сделать шаг и протянуть руку!… Однако страх перед неведомым превысил голод. Она прикусила палец, невольно приложенный к губам, и отступила. Боязливо оглядываясь, не гонится ли кто-нибудь за ней, отошла к краю лужайки. Несколько раз она то приближалась к мазару, то, поеживаясь, торопливо от него отступала.

Поймать бы еще хоть одну рыбу!… Но вечерняя тьма уже сгустилась, небо между гребнями двух уходящих ввысь склонов превратилось в звездную извилистую дорогу, ветер, тянувший вдоль ущелья, опять принес ночной холод. Силы Ниссо иссякли, мысль о просяной лепешке томила ее. Она присела на береговой камень. Как ни хотелось ей спать, она продолжала сидеть, томясь, тоскуя, настороженно прислушиваясь и вглядываясь во мрак.

Стало совсем темно; небо покрылось тучами, они закрыли звезды, заволокли ущелье; ветер усилился, стал прерывистым. Ниссо насквозь продрогла в своем легком, изорванном платье. И когда вдруг в свисте ветра хлынули потоки внезапного ливня, она вбежала в помещение и, стуча зубами, сжалась у черного камня.

Ливень усиливался, ветер уже не свистел, а выл, вздувшаяся река гудела гневно и угрожающе, и Ниссо, теряя сознание от страха, припала лицом к земле, отдалась неудержимому порыву отчаяния. Она зарыдала так, как могут рыдать люди, охваченные страшным горем.

Постепенно Ниссо начала успокаиваться. Плечи ее перестали вздрагивать, дыхание стало тихим и ровным…

Ниссо заснула.

Проснулась она поздним утром, когда солнце стояло высоко и весь окружающий мир был тих, благостен и приветлив. Ниссо вскочила, увидев себя в мазаре, но уже не испугалась. Просяная лепешка все так же лежала перед ней на черном камне. Ниссо осмотрелась, схватила лепешку и, словно гонимая тысячей демонов, выскочила из мазара, помчалась вниз вдоль реки, не решаясь оглянуться и на бегу грызя отнятую у душ мертвецов добычу. Задохнувшись и увидев, что ничто в мире не изменилось, что он по-прежнему спокоен и светел, остановилась. Нет, ничего ей не угрожало.

Разломила лепешку и сгрызла ее до последней крошки. Потом напилась воды и неспешным шагом направилась дальше.

Страшных дэвов больше не было для нее. Небо оставалось чистым и голубым, река — великолепной в своей необузданной красоте, камни и скалы прочными, неподвижными, а до человеческих душ, витающих в ином мире, и до незримых драконов Ниссо не было никакого дела.