ГЛАВА 6
О детских травмах и не только
— Как впечатления? — спросил Саша, вновь проявляя свои джентльменские способности и помогая мне надеть куртку.
— Необычно, — произнесла я, чуть заметно улыбаясь. — Но мне больше понравилось смотреть, а не слушать.
— Да, кривляние у них продумано лучше, чем сценарий, — понимающе усмехнулся парень. Дойдя до машины, он отключил сигнализацию и открыл двери. Я села, забрав предварительно с сиденья подаренный мне цветок.
— Полтора часа на театр потратили, — негромко сказал Саша. — Ты есть хочешь?
— Можно было бы перекусить, — ответила я. — А тебе что, совсем не понравился спектакль?
— В первый раз понравился, я долго смеялся, но когда ты одно и тоже пересматриваешь уже десятый раз, ощущения притупляются.
На несколько минут повисло молчание.
Все это время я размышляла над, казалось бы, простой вещью. И эта вещь носила имя Отношения.
Если в себе я худо-бедно разбираюсь, то другие люди мне не понятны… И пускай пройдет хоть год, хоть несколько лет, я не смогу их понять.
Вот Сашка, к примеру, — как он относится к жизни? Я не философ, но мне важно знать.
Глядя на него, можно сказать, что этот парень уверен в себе, умен, достаточно… добр?! Ну, не знаю… заботлив? Или просто хорошие манеры, привитые еще в детстве? А если взглянуть под другим углом, всплывает самоуверенность, нахальство, язвительность…
— Ты сейчас на меня смотришь, как ученые на подопытных после очередного зловещего эксперимента, — на секунду отвлекшись, с интересом заметил Саша.
— Так же кровожадно?
— Хуже. Ты будто решаешь, что еще сделаешь с бедным кроликом, — доверительно сообщил он, глуша мотор. — Выходим.
Остановились мы около кафе «Соловей».
Кошмар! Почему я не обратила внимания на то, куда мы едем?!
— А ты уже был здесь? — захлопывая дверь, немного нервно спросила я.
— Нет, — потирая шею, ответил парень. — Но много раз советовали. Кухня хорошая, персонал… А ты была?
— Угу, была несколько раз, — вздохнула я, безрезультатно пытаясь найти причину поувесистее, чтобы поехать в другое кафе.
В конце концов приходилось надеяться на удачу, потому что в кафе мы уже зашли, а Саша успел выбрать столик.
— Пошли к пальме, — предложил он, подталкивая меня к столику у стены, стоящему рядом вовсе не с пальмой, а с живым папоротником.
Пришлось идти и садиться. Не хотелось обижать Сашу, прося его поехать в другое место, ведь причины-то я сказать ему не могла. А она, причина, была донельзя прозаична и крылась, как всегда, в моем характере.
Дело в том, что кафе «Соловей», а также несколько других кафешек, разбросанных по городу, принадлежали жене моего крестного.
У-у-у, а это значит, что если моя надежда напрасна и любимая тетушка сейчас не в другом своем заведении, то уже скоро все члены моей семейки будут осведомлены о том, что я была в кафе с парнем.
За персонал можно не беспокоиться, они с начальством почти не разговаривают.
Хоть бы пронесло…
— Здравствуйте, что будете заказывать? — к нашему столику подошла миловидная темноволосая девушка в форме официантки. Она дружелюбно улыбнулась, предлагая самые лучшие блюда.
Я тоже ей улыбнулась. Наверное, это было действительно страшно, потому что официантка резко запнулась, а Сашка, судя по звуку, обо что-то ударился.
Официантка Елена — новый работник, который вроде бы не должен меня знать, и это прекрасно!
Тихо радуясь этому маленькому событию, после повторного вопроса, что я буду заказывать, я выбрала кусочек пиццы с грибами и чай.
Саня, подумав, изменил мой заказ и вместо кусочка заказал целую пиццу с чаем и кофе.
— У тебя такое выражения лица было… Что-то случилось? Твоя знакомая? — спросил он у меня, когда официантка ушла с нашим заказом.
Я перестала выискивать взглядом тетю и переключила внимание на ничего не понимавшего парня.
— Да нет, просто… само собой… не контролировала… — мямлила я, не желая что-либо рассказывать.
А Саша опять улыбался, глядя, как мои руки мнут салфетку, стянутую со стола.
— Как хочешь, — непонятно заметил он. — Не особо-то это и важно.
Я решила поменять тему, а то снова замолчим и будем сидеть, как два истукана.
— А чем ты любишь заниматься? — поинтересовалась я, взяв новую салфетку, но так и не взглянув на Сашу.
— Чем? — переспросил он. — Не знаю.
— Как так? — я вскинула голову и заглянула ему в глаза.
Где-то я слышала, что если человеку задать вопрос, а он, отвечая, будет отводить глаза, то этот человек либо врет, либо стесняется.
Саша не отвел глаз, а прикрыл их. Вот и пойми, что он чувствует.
— Не знаю, просто не замечал за собой пристрастий… к творчеству или спорту.
— А музыка? — спросила я растерянно.
— А музыка — чтобы отвлечься, — склонив голову, Саша так же задумчиво посмотрел на меня. — А ты что любишь?
— Много чего.
Вспоминая все свои достоинства (о недостатках же никто не спрашивал, верно?), я начала рассказывать.
— В детстве я любила рисовать, но получалась такая мазня, что и психологам с их извечными тестами-картинками стыдно было бы показывать, — мне захотелось растормошить улыбавшегося, но почему-то такого отстраненного парня. — Когда-то увлекалась гитарой, но мне она долго не давалась, и я постоянно резала пальцы о струны, — до этого энергично жестикулируя руками, я остановилась и показала ему эти самые несчастные пальцы. — Вот видишь? Вроде царапина, а на самом деле ей уже двенадцать лет! — я продолжала говорить, хоть и понимала, что веду себя совсем не как взрослый человек.
А Сашка, словно только что очнувшись, взял мою ладонь в свою, рассматривая детскую «травму». Чуть наклонился и легонько прижал мои пальцы к своим губам, при этом глядя мне в глаза. Мамочки…
А губы у него теплые… и… твердые. А глаза…
Вот же картина нарисовалась! Сидит девушка, напротив нее — красивый парень. Держит ее за руку, целует, в глаза заглядывает. Красота, романтика… только у девушки сейчас, похоже, сердце не выдержит.
Молча пытаюсь отнять руку. Не получается. Без резких движений сильнее тяну вновь.
— Быстро отпустил! — чуть ли не прошипела я.
Сашка помотал головой и переместил мою ладонь с губ на щеку.
— Саша!
— Не-а, — заулыбался.
— Я тебя сейчас пну! — пригрозила я.
— Девушка! Как невежливо с вашей стороны! — с укоризной произнес за моим плечом кого-то третий.
— Вот-вот, хоть вы ей скажите, — поддакнул блондин.
А я в прямом смысле замерла. Даже руку перестала выдирать. Правда спустя секунду все-таки пнула Сашку по ноге и вернула себе вышеупомянутую конечность, которую тот от неожиданности отпустил.
Посмотрела на подошедшую официантку, которая на самом деле и не официантка вовсе, а самая настоящая хозяйка кафе.
— А где Елена? — спрашиваю, продолжая сверлить взглядом тетушку.
Эх, а я-то уже успела обрадоваться…
— Елена занята, я ее заменяю, — покачала головой «официантка» с бейджиком «Виолетта». «Что, подходящего с именем Виктория не нашлось?» — хмыкнула я про себя.
— Вот ваш заказ, — тепло улыбнулись… не мне.
— Спасибо большое, — еще одна лучезарная улыбка, но теперь от Саши.
— Тяжело вам с вашей девушкой, да? — сочувственно спросила «официантка» у беловолосого, не обращая на меня и капли внимания.
— Да кому было б с такой легко? — вопросом на вопрос ответил уже не «джентльмен».
Все время, пока они любезничали, я в раздражении скрипела зубами и стучала чайной ложкой, размешивая сахар.
Уходя, Вика незаметно для Сашки подмигнула мне и указательным пальцем провела себе по носу. В детстве она мне так делала, когда хвалила. А сейчас, видимо, одобряет мой выбор?
Ну вот, все понятно… Сейчас она уйдет и растрезвонит маме по телефону все, что увидела. А что не видела — додумает. Потом в дело вступит больная мамина фантазия, папина логика, подначки мелких и вуаля! Я сейчас на четвертом месяце беременности, беременна тройней, скоро выхожу замуж и уезжаю на северный полюс.
— Значит, со мной тяжело? — произнесла я тоном обиженной жены.
— Маш, не обращай внимания, это же обычная шутка! — сказал Саша, хватая кусок уже нарезанной пиццы. — Ну, захотелось человеку поговорить, что с того?
Хотела я ему сказать, «что с того», вот только аргумент даже мне самой казался каким-то неубедительным, что уж говорить о Сашке?
«Тебе кто дороже, я или какая-то там?» — так он, аргумент, примерно звучал. Абсурдно, да, я знаю. Но если посмотреть с другой стороны, то какой девушке понравится, когда ее кавалер говорит о ней в третьем лице и еще называет «такой!».
— Ма-а-аш, — протянул парень, пытаясь, наверное, пробудить во мне ответное чувство жалости. Не выйдет! — Ну что, у тебя чувства юмора, что ли, нет?
— Нет, — огрызнулась я, глядя на Сашкину унылую гримасу. Решила его добить, чтоб взял и прямо сейчас сбежал домой… Насколько верить слухам, парней это пугает.
— А тебе, вижу, очень понравилось беседовать с Викой? — ехидненько так спросила я.
— С кем? — отвлекся от своих мыслей Саша.
— С моей дорогой тетушкой, которая с бейджиком Виолетты подходила, — я говорила преувеличенно ласково. — Конечно, тетя она мне формальная, но что поделать. Короче, она жена моего крестного и лучшая мамина подруга. Так что… — я развела руками, предоставляя ему самому додумывать.
— И чего же ты добиваешься, рассказывая мне все это? — с интересом спросил парень.
— Честно? Хочу узнать, как ты себя поведешь, если узнаешь, что общался с человеком… — я замолчала, подбирая правильные слова, чтобы не спалиться и чтобы Сашка меня понял. Но, видимо, он и так все понял, потому что озвучил мои мысли.
— С человеком из семьи моей будущей девушки? — засмеялся он.
С одной только поправкой: я думала о потенциальной, а не о будущей девушке.
— Ну, да, — стушевалась я, жутко краснея.
— Меня это не пугает, — легко сказал парень, отхлебывая кофе.
Ну вот, хотела напугать, а в итоге сама выгляжу, как… курица.
— Совсем, что ли?
— Ага, — рассеянно ответил Саша. — А тебе страшно было бы знакомиться с родителями?
— С родителями моего парня? — уточнила я. — Конечно, страшно! Всем ведь страшно… Это только ты один не такой какой-то! — ворчала я, конечно, больше для вида. Саша это понял и разулыбаться.
— Чего скалишься? — не выдержала я. Под его взглядом кусок в горло не лез.
— Ничего.
Вот что за человек, а? Нет бы нормально ответить.
— Вот сейчас ты ведешь себя, как настоящая девушка, — хмыкнул Саша.
— А раньше как вела? — я заподозрила, что надо мной просто-напросто издеваются.
— А раньше ты… — завершить мысль ему не дал звонок моего телефона.
— Э-э-э, подожди, пожалуйста, я сейчас, — бросила я, вставая из-за стола и направляясь в дамскую комнату для «припудривания». Достала телефон, хотя уже заранее знала, кто мне звонит.
Мама.
Это самое первое слово в моей жизни, но иногда — самое страшное. Например, сейчас.
Не ответишь — будет названивать и названивать тебе, слать эсэмэски, а когда все же осмелишься поднять трубку — устроит взбучку из-за того, что долго не подходила. Далее последует допрос с пристрастием. Вот последнего-то я и надеялась избежать.
Маму не смутит то, что меня там кто-то ждет, будь то парень или просто друг. Значит, нужно сказать что-то другое…
— Да?
— Привет, дочь! Угадай, почему я звоню? — задала наиглупейший вопрос мама. Разумеется, она знала, что я знаю, зачем она звонит.
— Ма-а-ам, что там тебе уже Вика наплела? Это все неправда! — протянула я, потеряв, впрочем, надежду на быстрое окончание беседы.
— Маш, скажи, только честно, — серьезность в мамином голосе зашкаливала, — ты не беременна?
Пф-ф-ф…
— Нет, я не беременна. От кого, спрашивается?
— А с кем ты там сидишь? — полюбопытствовала мама.
— С другом. Познакомились недавно. Случайно, ничем не примечательно.
«Сейчас главное не вдаваться в подробности», — мысленно дала себе установку.
— Но он же порядочный?
— Порядочный! Ма, мне всего двадцать один! Откуда такая тяга выдать меня замуж? — перешла я в наступление.
— Никто тебя не выдает, я просто спросила, — возразила мама, хотя мы обе прекрасно знали, что все к этому вопросу и шло.
Вика, Вика… Ну могла ты ей хотя бы на пару часов позже позвонить?!
— Мам, давай мы потом поговорим, хорошо?
— Дочка-дочка… Не любишь ты свою старую мать… Ладно, созвонимся, — сказала мама и положила трубку.
Я попыталась успокоиться, перед тем как возвращаться к Сашке. Но, судя по всему, полностью это сделать мне не удалось, потому что первым вопросом блондина было:
— Хочешь, уйдем?
Не знаю, как он определил мое состояние, но я очень рада, что не пришлось ничего объяснять. Расплатившись (честно говоря, платил Саша), мы вышли из кафе.
— Давай пройдемся? — неожиданно для самой себя предложила я.
— Пройдемся? — приподнял бровь Саша, окинув взглядом узкую улицу, заполненную тарахтящими машинами и снующими мимо множества магазинчиков прохожими.
— А что такого? — я удивленно похлопала ресницами и, схватив Сашку за руку, потащила его в одно очень красивое и приятное, хоть и многолюдное место.
— Может, тогда на машине? — спросил он на ходу.
— Зачем? Тут рядом.
Минут через десять мы уже стояли у ворот маленького, но «чудесатого» парка. Я часто прихожу сюда, когда есть свободное время, чтобы расслабиться или просто поднять себе настроение.
— Парк? — удивился Саша.
— Ага, — ответила я немного дрожащим голосом — запыхалась, пока дошли. Может, начать бегать по утрам? Расстояние прошли всего ничего, а я уже задыхалась.
— Здесь классно, пойдем! — вновь дернула я блондина за руку, а он все стоял и стоял, как баран… Честно! Иначе зачем ему так рассматривать ворота парка?
— Ну чего ты встал? — в шутку возмутилась я, и тут — давно пора! — Саша наконец-то отмер.
— Хорошо, пойдем, — сказал он и странно-престранно улыбнулся.
Я посмотрела на хитрую физиономию, и мне стало любопытно, что он там такое углядел. Выворачивая шею, оглянулась на ворота. И даже немного расстроилась, когда не увидела ничего необычного. Ай, ладно, на обратном пути еще раз посмотрю! А сейчас…
— Пошли на башню! — вновь схватила я теплую Сашкину ладонь.
— Куда? — спросил он, вертя головой.
— Она за стеной, так ты ее не увидишь, пойдем! — во мне будто проснулся маленький (и не совсем умненький) ребенок. Непреодолимое желание показать Саше всю ту красоту, от которой у меня порой замирало сердце, заполнило мысли.
Идя по дорожкам мимо разнообразных фонтанов, скульптур и декоративных кустиков, я неожиданно подумала: «А что сейчас чувствует Саша? Ему интересно, или он просто терпит все из-за того, что сам и позвал? А если ему действительно скучно, что мне тогда делать?»
В груди появился неприятный комок, состоявший из таких нехороших чувств, как волнение, ожидание, немножко нервозности и легкой грусти.
— Саш, а тебе вообще интересно-то? — спросила я, внутренне дрожа.
— Интересно-интересно, — пробормотал он, тоже приостанавливаясь и беря меня под локоть.
Я нахмурилась. Вот когда тебе отвечают таким небрежным тоном, не особо-то и верится.
— Не пыхти, мне правда интересно, куда ты так летишь и даже под ноги не смотришь, — правильно расценил мою мимику беловолосый.
— Хорошо, тогда пойдем, — вернулась я к роли путеводителя и, не отнимая руки (или локтя?), направилась к башне.
Ну как башня… башенка. Метров пять-шесть в высоту, построенная из камня, внутри — лестница-спираль. Подниматься можно и вдвоем, но по одному все-таки лучше. На самом верху находится небольшая площадка, с которой можно рассмотреть почти весь парк. А если высунуться за небольшое ограждение в пол человеческого роста, то можно сделать классные снимки пруда, что находится под мостом, на котором стоит башня.
— Вот! — с восторгом сообщила я Сашке, разве что рукой не обведя это каменное великолепие. — Давай поднимемся?
— Давай.
Поднимались по одному… Шли друг за другом. Я первая, Сашка сзади.
Одновременно говорить, постоянно оглядываться и смотреть себе под ноги — дело утомительное, а потому я решила помолчать, но как только ступеньки закончились, затараторила:
— Смотри-смотри! Прикольно, правда? Тут весь парк можно разглядеть! Не, ну ты только глянь! А пруд вообще…
Отцепившись от Сашки, я подошла к самому краю и, перевесившись, начала высматривать жаб, которых в пруду видимо-невидимо. Я успела насчитать около семи, когда меня за шкирку резко втянули обратно.
— Ты того? Совсем без мозгов? А если упадешь? — грозно нахмурившись, спросил парень.
— Ничего не того, — надулась я. — Сто раз так делала и не выпала!
— Это хорошо, что еще не выпала, — понизив голос, произнес Саша. — Но учитывая то, как ты стараешься… — он многозначительно замолчал.
На меня же его слова не возымели должного эффекта, и я снова полезла считать жаб.
Пять…
За спиной тяжело вздохнули.
Восемь…
Подошли ближе.
Двенадцать…
Крепко обняли за талию.
— Мне так спокойнее будет, — пояснил парень, когда я ущипнула наглую ручонку.
Продолжать тему я не стала: что уж говорить, мне было приятно находиться рядом с Сашкой. Да так, что обычно замкнутая я, старавшаяся не особо контактировать с другими и уж тем более не прикасаться к ним, теперь сама льнула к нему. Поначалу незаметно, но когда мне вновь захотелось ощутить щекой тепло его груди, стало ясно, что дело все больше и больше запускается. Быстро что-то… хотя, для меня-то такие отношения в новинку.
— Сходим туда? — я показала пальцем (знаю, что неприлично, но такой уж я человек) на высокую статую какой-то тетки. — Там фонтаны красивые, все время забываю их сфоткать, мелкие просили…
Саша наклонился и, чуть прищурившись, с полминуты рассматривал что-то вдалеке.
— А вон там что? Часовня? — в голосе проскользнуло удивление.
— Да, и еще несколько других… построек, — скривилась я.
Вот не понимаю, зачем сюда поставили все эти буддистские, греческие штуки, когда есть наша православная часовня?
— Ты там часто бываешь? — спросил парень, отстранившись на пару сантиметров.
— Часто, почти каждый раз, как прихожу сюда, — проговорила я, заворожено глядя на золотой купол.
— Знаешь, я бы тоже не отказался туда зайти.
Повернувшись к Сашке, я улыбнулась…
Какое-то время мы просто молчали, стоя в обнимку и глядя на маленьких человечков в разных частях парка, но, к сожалению, вскоре нашу… кх-м, идиллию нарушили трое подростков лет пятнадцати-шестнадцати, тоже возжелавшие подняться на башню.
— Пойдем, — шепнул на ухо Сашка, немного отстранившись и подталкивая меня к лестнице.
Пришлось спускаться, только в этот раз впереди шел уже сам парень.
Я смотрела на его светлую макушку, которая даже в темноте была белая-белая, почти как снег.
— Саш, а ты волосы красил? — спросила.
— Это мой натуральный цвет! Я кто, по-твоему, чтобы краситься? — блондин оскорбился, как самая настоящая блондинка.
Сказано это было до того негодующим и обиженным тоном, что меня поневоле начал душить смех. Пытаясь не рассмеяться, я прикрыла рот ладонью, закусила губу, но уже через секунду тихо захихикала, бормоча себе под нос ехидное «блондиночка».
Сашка недолго терпел издевательство над своей персоной, и стоило нам только выйти на свет, как он начал меня щекотать.
— Ну, Сашка, — взвизг. — Мне щекотно! — смех. — Я щекотки бою-у-усь!..
— Сильно-сильно боишься?
— Сильно-сильно, — закивала я.
— Ну, ла-а-адно, пожалеем тебя, — довольно протянул мучитель, поддерживая едва стоящую на ногах меня. Вот уж когда я прочувствовала, что значит защекотать до смерти.
— У меня… из-за тебя… ребра болят! — еле выдохнула я, хватая за руку этого типа.
— Зато ты добавила себе несколько минут жизни, — утешил он меня.
Я хмыкнула, но отвечать не стала. Вместо этого развернулась на сто восемьдесят градусов и потопала по дорожке, оставляя Сашку позади.
Разумеется, он меня догнал и сейчас шагал рядом, разглядывая (хоть и пытался не сильно вертеть головой) парк. А я все думала, чем же таким ему ответить.
Защекотать не смогу: во-первых, не факт, что он боится щекотки, а во-вторых, если что, может ответить тем же… и опять хуже будет лишь мне.
В ближайшем фонтане искупать? Не настолько я злая, чтобы осенью человека в холодной воде топить.
Мысли бегали, шестеренки крутились, а ноги сами собой принесли меня к часовне.
— Пойдем? — спросил парень, разглядывая маленькую клумбу, около которой мы остановились.
Кивнув, я взяла платок, один из тех, что специально повесили около входа, и вошла. За мной, придерживая тяжелую дверь, зашел Саша.
И сразу мы как будто оказались в совершенно другом, далеком от этого парка месте.
Запах ладана. Тишина, нарушаемая еле слышным потрескиванием свечей, никаких посторонних звуков. Иконы, на которых изображены святые лики.
Осеняя себя крестным знамением, я коротко попросила мысленно: «Господи, помилуй нас, грешных, не дай нам совершить многих ошибок».
Саша тоже перекрестился…
Но постояли мы недолго, несколько минут от силы. А когда вышли, Саша, обернувшись ко мне, спросил:
— Куда теперь?
На лице его блуждала спокойная, еле заметная улыбка, голова склонена, руки в карманах… Двумя словами — довольный котяра. Похож на моего Снежка, когда тому кто-нибудь из мелких халявный хавчик подсунет.
Нет! Все-таки искупаю я этого кота! Пусть и частично.
— К слонам! — предложила, поравнявшись с Сашей.
— Ну, веди, дитятко, — усмехнувшись, сказал он.
— Сам такой! — я ни капли не обиделась. Через минуту я отвлеклась, высматривая одну вредоносную шавку.
— Маш, ты что делаешь? — удивленно спросил парень, отступив от меня на пару шагов и слегка нахмурившись.
И я его понимала.
Наверное, более чем странно, когда девушка, до этого вполне нормальная и без явных отклонений, вдруг вскакивает с ногами на ближайшую лавку.
— Са-а-аш! — жалобно протянула я, — убери этот ужас!
Блондин непонимающе посмотрел на пищащий визгливый комок, пытающийся залезть ко мне на лавочку и испоганить мои почти новые джинсы. К счастью, эта дворняжка потерпела поражение.
— Ты боишься собак? Вот таких?! — непередаваемым тоном спросил белобрысый, подойдя чуть поближе.
Собака отвлеклась от попыток попробовать меня на зуб и с интересом посмотрела в его сторону. Но, к сожалению, почти тут же потеряла интерес и продолжила осаду.
— Саш, убери это, а? Ну что тебе стоит? Ты же парень, ты собак не должен бояться!
А я на самом деле их боялась. Правда, в основном только тех, что вымахали до половины моего роста; на такую мелочь я обычно и внимания особо не обращала… но эта псина была исключением из правил!
Не столько я боялась быть покусанной и поцарапанной, сколько не хотела возвращаться домой с обслюнявленной обувью и полосатыми от грязи штанами и уже в квартире быть осмеянной Несушкой.
Пес тявкнул, и я чуть было не свалилась со спасительной высоты.
— Сашка!
Я убедилась, что меня окружают только живодеры! Ну а как объяснить то, что я, уже не раз попадавшая в такую вот ситуацию, просила у прохожих отогнать страшного зверя, но почти все, смеясь, проходили мимо, а некоторые даже пытались заснять на телефон это убогое действо! Но, разумеется, они только пытались. Дала бы я повод другим опозорить меня в интернете!
— Саша!
— Ладно-ладно, не кричи, — успокаивающе поднял руки парень. — Сейчас я тебя спасу.
Ну, наконец-то! А то я уже думала, что…
Сашка подошел к многострадальной лавочке и, резко дернувшись, сграбастал меня себе на руки. Пискнув от неожиданности, я вцепилась в него, как клещ.
— Ты зачем это сделал? — немного нервно спросила я.
— А как по-другому? — задал встречный вопрос мой спаситель. — Собаку если и оттянешь, она все равно вернется. А ждать, пока сама уйдет, можно до посинения… Тем более кое-кто сам попросил спасти его. Так что пусть теперь этот кое-кто сидит молча и наслаждается. Или ты хочешь, чтобы я тебя на землю поставил? — с сарказмом поинтересовался белобрысый.
Согласное тявканье откуда-то снизу заставило меня буквально прилипнуть к Сашке.
Где-то слева натурально по-конски заржали. Немного ослабив хватку, я посмотрела в сторону этих тяжеловозов. И взглядом сразу наткнулась на телефон. Без сомнения все было записано на камеру. У-у-у! Гадство!
— Эй, а ну стоять! — завопила, изо всех сил вырываясь из Сашкиных рук. Но блондин меня так и не отпустил, а кони уже отбежали на достаточное расстояние, и я при всем желании догнать их уже не смогла бы.
— Вот только не надо смотреть на меня, как на врага народа, — аккуратно перехватывая меня поудобнее, заметил этот… предатель.
Зло сощурившись, я старалась смотреть куда угодно, только не на него.
— Если бы я тебя отпустил, ты как минимум их покалечила бы, — казалось, равнодушно заметил парень.
— Ничего бы с ними не случилось, до сих пор же живы.
— Кто знает, что случилось бы на этот раз? — философским тоном, спросил Саша. И, на миг остановившись, задумчиво посмотрел себе под ноги.
Я тоже, кое-как извернувшись, посмотрела вниз. Впрочем, не забывая строить из себя обиженную барышню.
— Гав! — подала голос плешивая мочалка, что заставило меня сильнее сцепить руки вокруг Сашкиной шеи.
— Тише ты, задушишь, — тихо рассмеялся он прямо над моим ухом.
Я вздрогнула, так как тепло, исходящее от него, заставляло толпы мурашек маршировать по всему телу. Испугавшись такой непривычной и странной реакции, я попросила Сашу отнести меня к фонтанам, благо, мы до них почти дошли.
— Это и есть твои слоны? — поинтересовался он, ставя меня на бортик одного из фонтанов, в центре которого были установлены четыре небольших каменных слоненка. Каждый из них смотрел в направлении определенной стороны света, если я не ошибаюсь.
— Ага, — я достала из кармана телефон и включила камеру. — Сейчас я пару фоток сделаю…
— Гав-гав-гав! — нагло прервали меня.
Что ж это за животное такое? И почему оно преследует именно меня?
— Пшла вон! Пшла!
Ноль реакции. И ладно! Что-нибудь придумаю. Потом.
Сфотографировав все, что меня интересовало, я окликнула стоящего в стороне Сашку.
— Саш, я все!
— Тогда пойдем? Через пятнадцать-двадцать минут темнеть начнет.
Собака как будто только и ждала этих слов. Подорвавшись, она бодро завертелась у Сашкиных ног.
— Это, Саш… Ты не будешь против, если я побегу? — с долей смущения спросила я.
Он с глубоким вздохом полез в карман и, достав связку ключей, кинул мне.
— Лови. Как прибежишь — открывай и садись, — сказал он непередаваемым тоном.
«Наверное, я его все-таки достала».
Нагнувшись, мой рыцарь схватил «мочалку» поперек туловища.
А я стартанула в сторону выхода из парка.
Эх, Саня, Саня… Ты такой хороший. Но как же тебе не повезло встретить меня.
* * *
Саша посмотрел вслед убегавшему чуду и, перестав сдерживаться, рассмеялся.
«Эта девчонка, наверное, совсем не знает, что такое быть взрослой», — думал он, сдерживая порыв гавкающего лучшего друга человека броситься за Машкой.
— Тихо ты, — сказал вслух, обращаясь к псу, как будто тот мог его понять. — И чего она тебя так боится?
Вдруг, нарушая ход его мыслей, слева раздался сухой голос:
— Хорошая у вас девушка, молодой человек, хорошая, но больно шебутная.
Рядом с Сашей, на лавочку присел невысокий худой старик. Хотя… такому, наверное, больше подошло бы слово «дедушка».
— А? Да, конечно, хорошая, — согласился парень и от себя добавил:
— Смешная.
— Я тоже по молодости встретил такую…
«Началось», — закатил глаза парень.
— Знаете, я лучше пойду, — вставая, произнес он.
— Понимаю-понимаю, — хмыкнул дедушка. — Но ты все-таки запомни, парень: никогда не ври, ложь рано или поздно откроется…
— А я вроде и не успел еще соврать, — усмехнулся блондин, отпуская Машкиного преследователя. И сам, не оборачиваясь, пошел вперед.
Через пару минут он покинул парк, еще раз задержав взгляд на табличке, прицепленной к воротам, и по-доброму улыбнулся. Но через секунду уголки его губ опустились, глаза сузились.
— И без тебя знаю, старик, — зло прошептал он, в раздражении скрипнув зубами.
* * *
Я просидела в машине около пяти минут, пока не пришел Саша. Весь какой-то нервный, раздраженный и усталый, он молча завел мотор.
«Да уж… довела ты, Машенька, этого белого мишку, — подумалось мне. — Хм, а может, его этот плешивый пудель покусал?»
Вряд ли, его настроение еще до моего бегства поменялось.
Не решаясь даже спросить, что случилось, я отвернулась к окну, изо всех сил стараясь не замечать напряженности, повисшей в воздухе. Сашка тоже не спешил заводить разговор, все свое внимание уделяя… нет, не дороге, а собственным мыслям.
Как догадалась?! Хо-хо…
— Светофор! — заорала я.
Машина резко затормозила.
— Извини, задумался, — вот и все, что он ответил.
К счастью, подобное больше не повторялось, и мы спокойно доехали до моего дома.
— Пока, — хоть я и старалась этого не показывать, но нотка грусти все равно прозвучала в моем голосе.
— Пока, — тихо, словно эхо… Поэтому его следующие слова были неожиданными, сказанными куда более бодрым тоном. — Еще созвонимся! — тряхнул головой Саша и опять нацепил на свое лицо улыбку. Только сейчас я как-то сомневалась в ее подлинности.
— Угу, созвонимся, — тоже попыталась улыбнуться, и в кои-то веки у меня получилось.
Выйдя из машины, я захлопнула дверь и грустно вздохнула, когда Сашкина машина скрылась за поворотом.
Вот и закончился этот страннейший день…
Наверное, не стоит описывать оставшееся сегодня и пока не наступившее завтра. Ибо ничего интересного и тем более полезного за этот временной промежуток не произошло.
Я лучше начну с утра среды… хотя нет. Раз говорю «лучше», тогда с обеда.
Итак, двенадцать часов по нашей любимой столице.
Я выгрузилась из старенького потрепанного автомобиля и распрощалась с дружелюбным усатым дядькой, безвозмездно решившим меня подвезти.
— До свиданья!
— Пока-пока! — хмыкнул он. — Ты, главное, запомни, если какой-то умник подложит тебе на перемене кнопку или жвачку на стул, то устрой всему классу самостоятельную по самой трудной теме, которую вы проходили! И постоянно напоминай всем, что в ней виноват этот таинственный шутник… и чтобы потом только у самых нормальных за работу получилась тройка, а у всех остальных не выше двойки! И пообещай им, что не будешь выставлять оценки, если виноватый чудесным образом найдется. Тогда этот гаденыш точно либо сам сознается, либо свои же сдадут… У меня жена так раньше делала, и всегда все срабатывало.
— Спасибо! — поблагодарила я, смеясь. — Только сомневаюсь, что злоумышленник даже в таком случае сознается…
— Ничего! Подозреваемые-то всегда найдутся, и уже с ними можно будет пообщаться в другом тоне, — с уверенностью сказал водитель.
— Тогда я всегда буду поступать именно так, — заверила я.
Но уже через шесть-семь минут, идя по родной улице с чемоданом средних размеров в обнимку, я думала, что если такие казусы будут иметь место в моей преподавательской практике, то эффективнее будет устроить допрос с пристрастием, чем дожидаться чистосердечного признания.
Но до учителя мне еще далеко, поэтому сейчас голову забивать как-то не охота… Лучше возьму да полюбуюсь на свой родной поселок, в котором не была уже около двух месяцев.
Некоторые люди с досадой говорят, что их город, мол, большая деревня. А я с гордостью сообщу, что моя деревня — мини-город.
Конечно, когда я только родилась, тут столько всего не было, но последние шесть лет идет активная постройка-перестройка разных развлекательных (и не только) комплексов, заведений, клубов… и даже одного кинотеатра. Хотя казалось бы, какая выгода? Ан нет, все равно строят, чтобы — непонятно только, от кого — не отставать.
С одной стороны я была рада всему этому, а с другой… слишком много незнакомых людей стало бродить по поселку. И если раньше можно было гулять хоть до утра, то сейчас я остерегусь пройти от дома до магазина в девять вечера.
А что уж говорить о мелких? Их родители вообще позже пяти на улицу гулять не выпускают, а все из-за недавнего случая… когда на самой окраине поселка нашли маленькую девочку — по-моему, она училась только в третьем классе, — со сломанными ногами и… мертвую. Убийцу отыскали, но кто даст гарантии, что через полгода-год не появится еще один урод?!
Я резко качнула головой, отгоняя зловещие кадры из прошлого…
Остановившись около калитки отчего дома, я стала ждать, пока в доме не услышат лай собаки. Эх, а мне почему-то никто не сказал, что у нас новый «охранник» появился!
Наконец кто-то из родных решил выглянуть на улицу, чтобы успокоить собаку, а заодно встретить меня.
— Машка, не трясись! Он не кусается! — радостно закричал мой младший братишка.
Я аккуратно бочком прошла мимо пса самого страшного для меня роста.
— Где вы такое откопали, а? Когда я в последний раз приезжала, вместо ЭТОГО Тузик сидел, — недовольно поинтересовалась я, искоса все еще поглядывая в сторону рычащего животного.
— Тузик сейчас за домом, теперь здесь Пушок.
— Больше похоже на собаку Баскервилля, — в ответ на мою фразу собака оглушительно гавкнула, отбивая тем самым у меня всякое желание подойти и погладить… а надо бы.
Я же сюда довольно часто (не считая как раз-таки последние два месяца) приезжаю, нужно налаживать контакт с этим Пушком, ведь трястись на каждый гав и ры, меня не прикалывает.
— Кстати, с днем рождения тебя, мелкий! Учись хорошо, девочек не обижай, по возможности помогай. Узнаю, что куришь — заставлю съесть все пачки, которые найду! Шестнадцать лет тебе все-таки. Пора нести ответственность, — вещала я в кислую мину именинника. — А в общем — с днем рожденья! — и подсунула пакет с подарком.
Димка, заглянув внутрь, тихо присвистнул и радостно улыбнулся. Еще бы, он такой же меломан, как и я!
— Спасибо, Машик! — донельзя довольный, поблагодарил мелкий.
— Не за что, — я потрепала братца по волосам.
Мне-то тоже приятна такая его реакция; значит, с подарком угадала. Хотя чего гадать было? Позвонила, спросила прямо: «Чего хочешь?» — и мне честно ответили: «Большие черные наушники, не самые плешивые только».
Вот ему и наушники. Правда, это мои старые, но… не нужно так многозначительно хмыкать!
Я их отремонтировала. Вчера (люблю все делать в самый последний момент) отвезла в мастерскую, чтобы заменили динамики (кое-кто их в свое время ушатал) и покрасили.
И вот сейчас они даже лучше, чем были когда-то! Даже жаба немного душила… Такие наушники! Но что не сделаешь для родного брата.
— Кстати, а что, то за парень с тобой в кафешке сидел? — не увиливая, задал главный интересующий его вопрос брательник.
А мое-то наивное девичье сердце надеялось, что атака начнется не так скоро.
— А что с ним? Обычный парень, мой друг, — деланно беспечно ответила я, снимая обувь.
— Тогда зачем он тебе руку слюнявил? — хитро прищурившись и гаденько улыбаясь, поинтересовался братец.
— Чего? — вылупилась я на мелкого, переходя из обыкновенного нервозного состояния в культурный шок. Откуда вообще такие подробности?
— Того! — радостно скалится. — Держались за ручки и в глазки друг другу заглядывали! — уже откровенно ржал этот поросенок.
Подарок он куда-то спрятал, видимо, побоялся, что отберу. Ох, не за наушники надо было бояться, дорогой мой и горячо любимый братец. Не за них…
И только я собралась подойти и серьезно надрать кое-кому уши (совсем как в детстве!), как в поле зрения появилась мама.
— Маш, ну неужели! Приехала! Мы тебя с утра, между прочим, ждем! — говорит, с любопытством вглядываясь в мое лицо.
— Мам, ты же знаешь: чтобы утром быть у вас, мне нужно встать в пять утра, — ответила я, на время забыв о расправе над ушами именинника.
— Знаю, — вздохнула она. — Тогда пойдем в дом, а то на улице как-то душно становится.
Следом за мамой отправились и мы с Димкой. Миновав коридор и прихожую, мы попали в просторный зал, где меня с непривычки оглушило.
Детские визги и крики — сильное воздействие на нервы, к которому я приобрела иммунитет, но, увы, не терпение. Поэтому первым порывом было наорать на детей и попросить их успокоиться, но… пускай играют. Им же весело…
Ага, четырехлетняя Кристина со всей силы и во все стены, учитывая потолок, швыряла мячик-попрыгунчик, шестилетний Кирилл, набрав в грудь побольше воздуха, дудел в футбольную дудку, а трехмесячный Женя просто кричал у папы на руках, пока не попадал к маме.
Кинув сумку на пол, я с удовольствием плюхнулась в кресло, расслабленно вытянув ноги.
Почти кайф, прохладно…
— Ну как доехала? — вроде бы обычный вопрос, но я уже догадывалась, что последует за моим ответом.
— Да как обычно, на попутках, автобусах, — пожала плечами, чуть-чуть задерживая дыхание в попытке успокоиться.
— А почему на попутках? Не могла того мальчика попросить подвезти?
— Какого мальчика? — в своих мыслях я произносила это безжизненно, абсолютно убито, раздавленно, еле слышно… а вслух удивленно и несколько недоуменно.
— Ну как какого? — так же ответила мама, отдавая Женьку обратно папе. — Пошли на кухню, поможешь несколько салатов доделать, — ну, спасибо ей хотя бы за то, что не стала разводить эту клоунаду перед остальными. Конечно, папе-то она потом все расскажет, но не во всех же подробностях.
— А давайте и я вам помогу! — вскочил Димка, но под грозным взглядом отца тут же сдулся.
Пра-а-авильно. Папулю ведь тоже не прельщает один на один оставаться с этими малолетними разбойниками. Втихаря от родителей показала братцу язык, а то какой-то он чересчур любопытный…
— Доченька, так что там с этим мальчиком? — спросила мама, нарезая колбасу.
— Мам, а что с ним может быть? — раздраженно ответила я, кидая почищенную картошку в кастрюлю.
Я, конечно, люблю свою родню, но в конце концов сколько можно? Я взрослый человек! Почему, стоило им только узнать о том, что я встречалась с каким-то парнем, они пытаются влезть и в это?
«Может, потому, что ты первый раз встречалась с парнем?»
С другом!
«Ты-то — и с другом?»
Излишне равнодушный внутренний голос заставил вспомнить о такой простой вещи, как реальность. И правда… Когда это я последний раз ходила на встречу с друзьями?
«Да никогда. Хотя бы по той простой причине, что и не дружила ни с кем».
И мама об этом прекрасно знает.
— Когда ты была маленькой, ты чаще мне рассказывала обо всем, что с тобой происходит. А сейчас все больше и больше в себе… Дочь, ну разве это дело? Ты уже такая большая, а ведешь себя похуже Димки, — попытка задавить жалостью не удалась, я просто промолчала на этот выпад.
А вот на второй раз смолчать просто физически не смогла, так как мама, не наблюдая желаемого эффекта, пошла другим путем.
— Говоришь — друг? — подозрительно спокойно начала она. — А это тогда что такое? — и насмешливо так улыбаясь, протянула мне телефон.
А на экране — фотография, которая и в прямом, и в переносном смысле заставила меня проглотить язык. Захотелось пару раз стукнуться головой об стену.
— Мне Вика прислала, — скромно заметила мама.
«Да я уж и сама поняла», — думала я, не отрываясь разглядывая ту памятную картину в кафе под названием «Я, Он и Закон Вселенской Подлости в действии».
— И ты всем показала, — утвердительно кивнул умирающий лебедь в моем лице. Теперь понятно, откуда Дима узнал об этом щекотливом для меня моменте.
— Ну да.
Эх, а я как-то и позабыла, когда нас застукала тетушка. Прибью Сашку, если еще хоть раз на глаза попадется.
— Ой, Машка-Машка, вот скажи мне, чего ты стесняешься? Да твои сверстницы об этом на каждом углу кричат, а ты как страус: голову в песок — и ждешь, пока из мягкого места все перья повыщипывают.
— Ничего я не жду… Дайте мне самой разобраться, — обиженно произнесла я, не глядя на мать.
— Дай тебе волю, и ты десять лет на разборки потратишь.
Я промолчала, и, к моему глубокому изумлению, мама тоже.
Разговор закончился неожиданно, но еще более неожиданным оказалось то, что больше ни одного вопроса за весь день я от нее не услышала. Может, это и к лучшему, но… я опять чувствовала себя виноватой. Из-за этого противного чувства весь праздник в честь дня рожденья брата прошел, как в тумане.
Приехали родственники, дарили подарки, попутно приставали ко мне, спрашивая, как там, в городе, живется. Я отвечала…
Когда наступил вечер, вызвала такси — попутки ловить бесполезно, да и небезопасно в такое время. Прощаясь со всеми, подошла к матери. Обняв ее, я все-таки не удержалась и зашептала на ухо:
— Мам, ты только не переживай. У меня ведь все хорошо. А этого… ну, парня в смысле, Сашкой зовут. Он хороший, добрый, веселый… умный, наверное, но я не уверена. Мы ведь недавно познакомились, толком ничего друг о друге не знаем. Но мне он понравился… Не такой, как наши школьные обезьяны, — говорила я, окрашиваясь в душе ярко-красным.
— Я рада, — прошептала мама, погладив меня по волосам.
И стоило ей произнести эти два слова, как тут же мое сердце успокоилось, а на душе стало гораздо легче. Улыбнувшись волнам накатившего облегчения, я еще раз попрощалась со всеми и села в машину.
К собственному стыду признаюсь, уснула я еще до того, как мы выехали из поселка. А ведь обычно засыпаю только на полпути.
Сон же был, на первый взгляд, ничем не примечательный.
Начнем с того, что снилась мне позавчерашняя прогулка с Сашей.
Я, как и тогда в парке, держась руками за край башни, выглядывала земноводную живность, а Сашка, подстраховывая, обнимал меня за талию.
Мы не разговаривали, просто стояли, глядя на светло-зеленое небо, серую землю, квакающих лягушек и… моего бывшего классного руководителя в уменьшенном виде и в костюме купидона. Е-мое, и приснится же такая ерунда! Хорошо, что Петр Николаевич летал вдалеке от нас…
— Почему тут нет солнца? — вдруг, нарушая тишину, задумчиво спросил Саша.
— Не знаю. Может, потому, что тут оно не нужно? Смотри, ведь и так светло, тепло! — мотнув головой, я показала на светящееся небо.
— Да, наверное, ты права, — тихо согласился он, отступая на шаг назад и заодно разворачивая меня к себе лицом.
— Саш, все нормально? — спросила я.
— Нормально, нормально и даже лучше. Намного, — ответил он и склонился надо мной, загораживая от всех странностей вроде препода и лягушек.
Мои сны никогда не отличались ясностью и реальностью, ничего не изменилось и в этот раз. Я помню, как губы парня коснулись моих губ, как его глаза смотрели точно в мои, но ровным счетом ничего не помню о том, что чувствовала в тот момент. И чувствовала ли вообще?
А Сашка, оторвавшись от меня и улыбнувшись, сказал:
— По-настоящему все будет гораздо лучше.
Это прозвучало так многообещающе, что я даже проснулась.
— Девушка, проснитесь, мы приехали, — позвал меня водитель, средних лет мужчина с небольшой залысиной.
— А? Ага, спасибо, — достав деньги, я расплатилась с таксистом и по-быстрому выбралась из машины.
— Ужас, и какая только муть не приснится, — задумчиво прошептала я, слегка прикусив губу.
