Утро долго не наступало.

Я несколько раз просыпалась, но каждый раз, взглянув на часы, понимала, что нужно заставить себя уснуть, потому что именно это делали сейчас все нормальные люди. Безумно надоел играющий центр, но выключать его нельзя, иначе вообще не смогу уснуть.

А когда все же пришло время подниматься на учебу, резко захотелось спать, глаза стали слипаться, голова загудела…

Кошмар какой-то… Закон подлости! Но пропускать занятия себе дороже выйдет, а потому, не контролируя свои перемещения, я кое-как встала, оделась, умылась и потопала на кухню.

Краем глаза отметила, что Несушки до сих пор нет — вешалка в коридоре пустая. Ну и ладно, больно надо. Все равно когда-нибудь появится, и уж тогда…

Пока готовился завтрак, у меня в голове неожиданно взорвалась мысль.

«Сашка! Он мне не позвонил! Не позвонил, а ведь обещал! Ууу, я ему…»

Возьму и сама позвоню, пускай ему стыдно будет! Хотя будет ли? Ай, неважно! Главное, номер-то после вчерашней проверки остался, значит, дозвонюсь и точно выскажусь! А стыдно, не стыдно… обидно просто! Я ж волновалась.

Оставив сковородку с почти готовым омлетом, я побежала в спальню.

Куда я вчера бросила телефон? Наверное, опять под кровать свалился… да, там. Достала. Отряхнув от пыли, нажала разблокировку. Практически сразу же на маленьком экране выплыло окно-оповещение: «Один пропущенный вызов». «Одно смс-сообщение».

«Спокойной ночи». Время отправки без пятнадцати двенадцать.

Не забыл, приятно. И… не такой уж он и плохой, сделала я неожиданное заключение. В следующую же секунду вспомнила: омле-е-ет!

Понедельник — очень трудный день, даже если у тебя в расписании стоит всего две пары. Но у меня-то их было целых три! И потому неудивительно, что домой я возвращалась полностью выжатая и с непрекращающейся головной болью.

В ушах, как обычно, были наушники; плейлист я выбрала самый позитивный из возможных, надеясь, что хорошее настроение певца передастся и мне. Пока что мои надежды не оправдались. Потому как оно, настроение, никак не желало поднимать на седьмое небо свою привередливую тушу, а заодно и меня.

В наушниках зазвучали аккорды следующей песни. Странно… откуда она здесь? Непозитивная такая. Ой, это ж звонок! Наушники-то к телефону подсоединены…

— Да? — выдернув наушники из разъема, я поднесла телефон к уху.

— Привет, Машунька! — воскликнули на том конце.

— Привет, Сашунька, — я не удивилась его хорошему настроению. Человек странный, кто знает, какие у него тараканы в голове?

— Звоню, чтобы сказать, что со мной все отлично, — излишне бодро произнес светловолосый для того, кто с утра должен мучиться похмельем.

— Ну, я рада, — вяло заметила я.

— Малышка, ты сейчас на занятиях?

— Нет, уже домой иду, — пропускаю мимо ушей «малышку». Дошла до остановки, вот только неясно, опоздала или нет.

— Извините, а семнадцатый уже проехал? — спросила у девушки, стоящей неподалеку.

— Нет еще.

— Чего? — а это уже из трубки.

— Ничего, это я не тебе, — устало объяснила я, переложив сумку в другую руку.

— А, ну хорошо. Чего звоню-то…

— Отчитаться?

— Не только, — Саша помолчал, а затем задумчиво так произнес: — Пойдешь со мной на свиданку?

— Куда? — замерев, переспросила я.

— На свидание, — услужливо повторили в трубке. — Со мной.

Сглотнула. Значит, не послышалось.

— Ты опохмелился и сейчас сидишь где-нибудь пьяный? — поинтересовалась я, восприняв все как очень несмешную шутку.

— Во-первых, я никогда не допиваюсь до такого состояния, чтобы не понимать, что говорю, а во-вторых — нет, я абсолютно трезв. И не шучу.

— И зачем тогда? — спросила, действительно не понимая.

— Давай встретимся, и я тебе расскажу, — с небольшой хитрецой в голосе предложил блондин.

— Не, не пойдет.

— Ха, это ты так намекаешь, что я тебя плохо уговариваю, да?

— Чего? — я совсем уж поразилась логике белобрысого. — Совсем нет!

— Пошли, трусиха, — показушно вздохнул парень. — Обещаю, что буду вести себя прилично.

Тут я задумалась…

А может, Сашка действительно нормальный? Да, меня безумно разозлило то, как он повел себя вчера, в начале вечера, когда я сказала ему с кем пришла. Но потом-то все было хорошо! И к тому же он мне помог. А я, как уже говорилось, очень ценю помощь…

Вдруг до меня дошло, что я сама себя уговариваю пойти на это… свидание с Сашей, ища его плюсы и неизменно загоняя куда-то вглубь все минусы, откуда они потом просто выветрятся и затеряются.

— Хорошо, пошли, — ответила неуверенно.

— Сегодня свободна? — по голосу слышу, что он доволен.

— Да, — горло почему-то пересохло, а в голове вообще будто ураган пронесся. Ни одной нормальной мысли не слышно.

— Ну, тогда я за тобой заеду. В пять? — не слыша возражений с моей стороны, Саша продолжил: — Есть какие-нибудь пожелания?

В душе что-то шевельнулось, и, если не ошибаюсь, это что-то принадлежало женской части.

— Какие-такие пожелания, малыш? — спросила я, еле заметно ухмыльнувшись. Адекватные мысли так и не нашлись, значит, пустим в расход не совсем адекватные. — Ты же не джинн какой-нибудь, чтобы чужие желания исполнять. Или как?

Сашка, ничего не ответив, засмеялся. И… прошло еще с полминуты, а он все никак не мог остановиться.

— Ну, может, хватит уже, а? — раздраженно фыркнула я. — Кому говорю, хватит ржать!

— Прости, конфетка, — последнее он произнес, ужасно растягивая гласные и гундося. Вот жук! — Я больше так не бу-у-уду, — и нормальным тоном: — Я за тобой заеду, пока, плюшка.

— Пока, пирожок, — я отключила звонок и сама тихо рассмеялась.

Ну надо же. Не думала я, что все произойдет так быстро… нахально, самоуверенно и белобрысо.

А еще страшно интересно, почему он позвонил-то? Все, что приходило на ум, я решительно отметала.

И то, что он влюбился в меня с первого взгляда… Не катит, если бы с первого, то предложил хотя бы домой помочь добраться тогда, в клубе. И то, что его так поразила девушка без косметики… Было бы там хоть что-нибудь, что может поражать. И то, что…

О, автобус едет.

Заходя, поискала взглядом свободные места, но таких, увы, не было. Ну, ничего, нам не привыкать.

Скучающим взглядом обвела пассажиров. Вон поближе к выходу сидят вредные бабуськи, рядом с ними старый дедок, наверняка их кавалер. Вон подростки, косящие под какую-то субкультуру, но какую — разобрать не могу.

Извечные противники таких вот бабусек и дедусек. Сейчас автобус отъедет, и начнутся переругивания «старых пердунов» и «малолетних сектантов».

Вон целующаяся парочка. Фу… Ну ладно на руки взять, ладно прижиматься так друг к другу, но при таком количестве народа ТАК целоваться? Не понимаю…

Отвернулась и, достав телефон, нашла в списке номер мамы.

— Да?

— Привет, ма. Это я, — глупая привычка каждый раз говорить «это я». Все никак не могу отучиться. — Ты получила мою эсэмэску? Я приеду в среду, подарок привезу. У вас там все хорошо?

Разговаривали мы с ней недолго, всего пару минут от силы. Но даже за такое короткое время, я очень много узнала. Мой брат Дима, к примеру, ждет не дождется дня рождения; папа по всему дому (и не только) прячет заначки сигарет, от которых мама его уже битый месяц отучает, а она сама занялась переписыванием старых рецептов, объясняя всю прелесть этого занятия умеющей, но не любящей готовить мне.

— Так ведь не для кого готовить, — отшучивалась я, когда услышала в салоне автобуса вполне знакомую фразу:

— Ишь ты, развялось сяктантав — дребезжащим голосом сказала одна из бабусек.

— Мам, давай, я тебе потом перезвоню, — заторопилась я, зная, что нормально поговорить больше не получится. — Хорошо? Давай, пока.

— Пока, — со вздохом ответила мама и отключилась.

— Ишь ты, не рассыпались еще, — передразнил бабку мальчишка с длинной косой челкой. Либо гот, либо эмо.

Вся компашка рассмеялась, а разозленные бабуськи принялись причитать:

— Пакости малолетние!

— Куда только родители глядят!

— Иди сюда, я тебе твое немытое ухо оторву!

Сыпались обвинения в сторону «деток». Те, впрочем, в долгу не оставались:

— Старые пендали!

— Маразматики!

— Кошатники! — это, скорее всего, относилось к бабуське с облезлым котом на руках.

Через несколько минут, слово за слово, кричал весь автобус. Кто-то защищал «деток», а кто-то порывался привить уважение к старшим подрастающему поколению посредством подзатыльников.

Во всем этом бардаке спокойно звучал только голос водителя в развешанных по всему автобусу калонках. Бедный дядька, он, наверное, к такому уже привык.

Но… что там говорится? Моя остановка. Эх, еще бы до выхода добраться через этих… пассажиров некультурных. К счастью, тут открылась вторая дверь, находящаяся в самом конце автобуса. К ней я была ближе всего.

Вот спасибо. По крайней мере синяков будет значительно меньше, чем могло бы быть.

Я вышла из этой общественной пытки и остановилась, чтобы отдышаться. Там-то духота, а тут воздух чище и свежее.

До дома минут шесть пешком, а потому прогулочным неспешным шагом я поковыляла к своей десятиэтажке.

Через восемь минут я запирала двери квартиры и вдруг, заметив стоящие в стороне тапки, еле заметно улыбнулась. Курица дома. Ну хорошо, мне хорошо…

Разувшись и сняв куртку, пошла к себе в комнату выполнять данные обещания. По пути заглянула к Несушке. Оля лежала на кровати в крайне растрепанном виде, рядом на тумбочке стояла пара бутылок пива… Все понятно.

«Ничего. Ее крики и качественный инструментальный дарк эмбиент не помешают мне подготовиться к… свиданию», — думала я, заходя к себе в спальню.

Почему эмбиент? Ну, после того, что я увидела в чужой комнате, мне стало понятно, что голова у дражайшей соседки будет болеть от любой музыки.

А потому хотя бы себя я решила не мучить и включить не такой агрессивный, в сравнении с грайндом дарк эмбиент.

Закрыв дверь спальни на защелку, включила первый трек. Примерно на его середине за стеной заскулила Курица (извиняюсь за каламбур), вскоре она стояла за дверью моей комнаты и шепотом требовала выключить музыку.

Мне, чтоб разобрать ее слова, пришлось сделать потише, но потом, я даже увеличила громкость.

Да, может это в какой-то степени мелко и низко, но стерпеть ее вчерашнюю выходку не было сил. И так много крови мне попортила… Конечно, через час придется выключить, но что такое час громкой музыки для человека с головной болью? Правильно, очень много.

И весь этот час я посвятила выбору одежды и валянию на кровати. Особо наряжаться я не собиралась, но и в обычной одежде не попрусь же!

Так, юбку надевать что-то не хочется… Хм, вот же странность! На вечеринку в загородном доме и в клуб юбку надевать не боялась, а тут всего один парень, признанный моим подсознанием относительно нормальным, и нет что-то желания рисковать. Хотя по идее женская часть меня просто вопить должна и очаровывать.

Как все сложно…

Наверное, пора уже выключать музыку — проскочила неуверенная мысль.

Несушка-то уже минут десять как заперлась у себя и не подавала признаков жизни, а мне выходить скоро, полпятого на часах.

Но (скажу по секрету) чем ближе стрелка подбиралась к пяти, тем более нервной я становилась. И, как небольшой бонус, в голове творился полный кавардак, а стук сердца гулко отдавался в ушах.

Выйдя из спальни и аккуратно прикрыв за собой дверь, я пошла на кухню. Заварив себе чаю, я съела один бутерброд. Потом еще один и еще… Ой-е, это что, типичное женское волнение?

Времени без пятнадцати пять. Надоело наматывать круги по комнате, поэтому прислонилась к стене. Но так даже хуже стало — ноги будто бы в момент одеревенели. А голову уже затуманил один вопрос: почему я такая дура?!

Без пяти пять, звонок на сотовый.

— Птичка, вылетай! Я приехал.

* * *

Только через девять минут после его звонка «птичка» соизволила выйти.

Сидя в машине, Саша пару секунд разглядывал эту невысокую брюнетку с такими неподходящими для девушки вкусами. Но что уж говорить, ему это нравилось, сам любитель выбиваться за рамки дозволенного…

Кажется, еще совсем недавно, пару часов назад, Марию интересовал вопрос, почему же этот парень позвонил ей. Ради чего?

Возможно, когда-нибудь она спросит его об этом, но уж точно не сегодня, не завтра… А ответ был до ужаса прост, Саша считал его даже чуть-чуть эгоистичным.

Первая встреча. Ее можно и не считать, так как тогда парень мало что соображал, хотя почти не пил. Ему просто понравилась невысокая девушка с темными длинными волосами, даже на вид тонкая и слабая, молча вырывавшаяся из рук этого гада. Тогда он не проводил ее лишь потому, что хотел вернуться и набить тому уроду морду.

Вторая встреча. Признаться честно, в первые минуты того вечера он жутко разочаровался в Машке, основываясь на том, что узнал и лично сам увидел в тех компаниях, где обитала Ольга, а именно с ней пришла девушка.

«Что поделать, поспешил», — думал беловолосый, испытывая что-то наподобие стыда, когда все переосмыслив и второй раз поговорив с Марией, докопался до действительности. Наверное, и поехал за ней, чтобы извиниться, но этого он точно сказать не мог. Редко, очень редко ему приходилось перед кем-либо извиняться.

Саша не считал себя самоуверенным и надменным, каким его считали некоторые знакомые люди, в основном девушки… но что-то в его характере определенно было заряжено не в ту сторону.

«Что же еще меня привлекло?» — докапывался парень, с некоторых пор заимевший привычку четко контролировать все свои действия и желания. Желания особенно. — «Странно, что это говорю я… Хм, ну и ладно, отбросим лирику».

Через пару минут размышлений и жесткого отсеивания посторонних мыслей парень выудил из себя то, что, помимо внешности, в Марии его привлекло: полное отсутствие матерных слов в речи, значительно меньший слой косметики на лице (если он вообще был) и нормальная по длине юбка.

Именно эта часть женского гардероба «сразила его наповал», как про себя посмеивался парень. Хотя бы потому, что это была действительно юбка, а не нечто непонятное, заставляющее сомневаться в порядочности хозяйки. А вот блузка его «типично-мужской узко-никакой» взгляд, как сказала бы его двоюродная сестричка, разочаровала. Могла бы ради неприличия и пару пуговиц расстегнуть.

Короче, Санек противоречил сам себе…

* * *

Я все никак не могла заставить себя выйти на улицу.

Пусть кто что и говорит, но на самом деле переступить через себя и побороть собственные страхи куда сложнее, чем может казаться. И ведь вроде бы никогда перед мужчинами не робела, а стоило одному пригласить… погулять, как тут же голову в песок закапываю.

И самой же интересно, каково это, что такое, а душа в пятки уходит…

Так, все! Нужно собраться! Выхожу, потому что ждать еще хуже.

Открыв дверь, зажмурилась от яркого солнечного света, а проморгавшись, увидела, что Сашка уже вышел из машины и идет ко мне.

Глядя на него, я поняла, что освещение, оказывается, очень важная штука, потому как сейчас я не узнавала того нахала, который вчера так развязно намекал на что-то нехорошее, связанное с Несушкой.

Сейчас я смотрела на парня с простым, но привлекательным лицом. А когда он подошел, смогла разглядеть и его темно-карие глаза. Спокойствие, доброжелательность, никаких резких эмоций. Все плавное и тихое.

— Привет, — улыбнулся он и протянул красивый, но не известный мне цветок с голубыми лепестками и темной синей каемкой по краю.

— Спасибо, — я поблагодарила, донельзя удивленная и обрадованная. Взяла цветок, стараясь не касаться Сашиных пальцев. А что? Я предупреждала, что до ужаса стеснительна.

— Тебе не будет холодно? На вечер дождь обещали.

Ну… джинсы, рубашка с коротким рукавом и легкая куртка — для предполагаемого дождя действительно холодновато, но сейчас-то его нет.

— Нет, не холодно. А прогнозам я не верю, уже которую неделю врут, — ответила. Сам он тоже не слишком тепло оделся. Синяя футболка, кожаная куртка, черные штаны, кроссовки.

— Тогда пошли, мадам Плюшкина, — улыбнулся Саша и, резко развернувшись, направился к машине. — Спорим, ты не угадаешь, куда мы поедем?

— В цирк, — ради прикола брякнула.

— Почти, да не совсем. Не в цирк — в театр… ты же помнишь Андрея? Помнишь, конечно, не отпирайся, я видел, как вы разговаривали.

— Причем тут он? — я и не думала отпираться, удивленная его странным выбором.

— Час назад он позвонил мне и потребовал моего присутствия на своем дебюте. Поверь, при всем желании отказаться я не мог, а потому… как ты относишься к художественной самодеятельности с декорациями, намалеванными рукой художника-авангардиста, и со славным сценарием, написанным одним гением-программистом, но полным бездарем-литератором?

— Никогда на таком не была, но мне интересно, — призналась я, садясь в машину.

Сашка завел мотор и мы выехали со двора.

— А Андрей — твой друг?

— А? — на секунду отвлекся Саша от дороги. — Нет, он мой брат.

— Да? — удивилась я. Братья, значит. — И не скажешь по вам…

— Поначалу всегда так, а потом замечают сходство, — пожал плечами парень.

— А про что спектакль?

— Про все до кучи, — сказал, улыбаясь. — Я пару раз был на их репетициях… Ты любишь смеяться?

— Когда как, — ответила я, уже привыкая к его странной манере перескакивать с темы на тему.

— Их постановка — чистой воды стеб… Только я не понял, над кем: над собой или все-таки над персонажами, — Саша усмехнулся, наверное, вспомнив что-то из этих репетиций.

— Ну, если так, то я за, — решила я, наконец-то давая себе немножко воли и с удобством откидываясь назад.

До этого сидела, как палку проглотили, а потому сейчас повела плечами и расслабилась.

Белобрысь за все это время не сказал ни слова, но, как только я закончила свои потягушки, спросил:

— А почему ты юбку не надела?

К-хм… У меня слов нет.

— Не захотела, — после небольшой паузы ответила я.

— Жаль…

— В смысле?

— В прямом.

Больше ни слова. Я тоже решила не продолжать эту тему, молча порадовавшись, что выбрала джинсы.

— Нам вообще долго ехать?

— Нет, пару минут.

— Зачем тогда на машине, если пару минут? — повернувшись к Саше, я несколько секунд непонимающе на него смотрела, пока тот не ответил:

— Потому что пешком было бы полчаса. Да и мне как-то не хотелось с другого конца города своим ходом добираться.

Через несколько минут мы и впрямь подъехали к среднему по размерам двухэтажному зданию.

— Сирень? Это, по-моему, при СГУ? — неуверенно спрашиваю.

— Да, Андрюха там учится… И понесло же, — со вздохом добавил.

— А ты?

— Что я?

— Где учишься? — терпеливо пояснила, поправив сережку в правом ухе.

— Нигде, я уже закончил учебу и на данный момент работаю.

— Работаешь? Ого… А на кого ты хоть учился? — встрепенувшись, с большой долей любопытства в голосе поинтересовалась я. — И сколько тебе лет?

— Мне двадцать пять. Учился на архитектора-проектировщика, — Сашка, припарковав машину, повернулся ко мне. — А ты на кого?

— На педагога!

— Ты? На учителя? — хохотнул парень, но, заметив, как я на него при этом посмотрела, постарался сделать серьезное лицо. Получалось плохо, даже совсем не получалось. Фиговый из вас актер, батенька. Ох, какой фиговый.

— Ладно-ладно, какой хоть… предмет?

— Химия.

— Тупой предмет, — скривился Саша.

— Чего? Сам ты тупой! — все. Два слова, а я, можно сказать, завелась. — Да химия — самое нормальное из всей той белиберды, что нам преподавали!

— Чего там нормального? — в ответ возмущается беловолосый. — Формулы? Задачи? Цепочки? Да та же алгебра в сто раз лучше! Там хотя бы все точно и понятно!

Забыв, что алгебра вроде как второй мой любимый предмет, я перебила:

— Какая на фиг алгебра? Ты сам-то, сто пудов, дуб дубом в химии был, чтобы понимать ее…

За все время нашего «мирного разговора без перехода на личности» я все ближе и ближе наклонялась к возмутителю моего душевного спокойствия.

Уперевшись руками в бар, я в который раз попала в глупую ситуацию. Рука соскользнула и через мгновение я полетела… в Сашкины объятья.

— А я знал, что этим и закончится, — проговорил тот. Тихо, с расстановкой. Мне показалось, или это действительно прозвучало несколько двусмысленно?

Пока я пыталась понять сказанное и заодно оценить свое страшное положение (одной рукой хватаюсь за Сашкино плечо, второй упираюсь в середину его же бедра и еще башкой прижимаюсь!), блондин положил свою лапу мне на талию, а другую на голову, крепче прижимая к своей груди.

Я старалась отстраниться, но, во-первых, неудобно, во-вторых, силенок явно маловато.

— Отпусти! — возмутилась я!

— Почему ты не кричишь? — спросил уже без прежних завораживающих ноток в голосе.

— Щас закричу! — буркнула я, все еще пытаясь отодвинуться. Мне уже порядком надоела эта ситуация, а еще больше этот… рядом сидящий.

— В клубе не кричала, сейчас не кричишь. Что ж ты за девушка такая?! — спросил парень не то грустно, не то раздраженно, ближе притягивая меня к себе, так что, можно сказать, я полностью перебралась к нему на сиденье в целом и на его колени в частности.

Вырываться я стала вдвое сильнее, но почему-то это все равно не помогало. Сашке хоть и приходилось напрягаться, я чувствовала, как на его руках ходили мышцы, но отстраниться хотя бы на пару сантиметров я не могла.

— И что ты хочешь этим сказать? — я попыталась посмотреть ему в глаза. И этого мне сделать не дали. Вот казалось бы — кожа да кости, откуда только силы берутся?

— А если бы я был каким-нибудь маньяком?

— Если бы был, я бы к тебе не то что в машину не села, вообще близко не подошла бы!

— И пока ты будешь молча освобождаться, тебя тюкнут по голове — и все. Только мы Машку и видели, — продолжил свои странные нравоучения Саня.

Я на минуту остановилась, давая себе отдохнуть. Наверняка сейчас вся красная, устала ведь, сердце колотится…

Стоило мне только замереть, как я почувствовала, что Сашкина рука аккуратно гладит, проводит по моим волосам, словно успокаивая маленького ребенка. Тут же пришло понимание того, что щекой я прижимаюсь к чужой груди… и даже через футболку чувствуется тепло.

«Непривычно, но так радостно ощущать чужое тепло», — заметило что-то внутри меня. — «Все так, как мечтала когда-то в детстве».

Теплые руки, успокаивающий голос, от которого прикрываются глаза, а на губы наползает счастливая улыбка, ощущение защищенности, прикосновения… и опять тепло.

Кошмар! Кто бы знал, как извратятся мои мечты!