47. Не обещайте деве юной…
Сельвен спешила и немного нервничала. Отчего-то, разговор с королём никак не шёл у неё из головы, и, вдобавок, она не знала, как долго они пробыли в саду. Поэтому они с Ириной практически влетели в лабораторию, чем заслужили удивлённый взгляд Фаэлона.
— Дитя моё, что-то случилось?
— Нет, Adar. Я переживала, что мы потеряли слишком много времени в саду, а потом…
— Тихо, тихо. Сельвен, не переживай. У меня ещё были ингредиенты.
— Я помогу. — Выпалила дева, даже не дослушав, и решительно направилась к рабочему столу. Старший эльф окинул дочь и человеческую женщину критическим взглядом и нахмурился.
— Нет. — Остановил он её жестом. — Сначала ты и Даэ успокоитесь.
— Но…
— Никаких возражений. Иди, налей себе и своей помощнице воды. — Лекарь решительно отвернулся и продолжил что-то мешать в небольшом сосуде на столе.
Сельвен разочарованно вздохнула, но спорить с отцом было бесполезно, и она жестом пригласила свою спутницу проследовать в небольшую комнату, где расположен кабинет. Но как только дверь за ними закрылась, Ирина яростно вцепилась в её ладонь. От неожиданности, и того, какими ледяными оказались руки женщины, эльфийка аж подскочила на месте.
— Ирина, ты что?
— Кто это был?
— То есть?
— В саду. Кто был этот эльф? Кто-то важный, я права? — Смертная говорила быстро, чуть запинаясь, что выдавало её крайнее волнение.
— Да что с тобой?!
— Кто это был? — В ответ Сельвен невольно хмыкнула.
— Тебе выпала большая честь. Сегодня ты повстречала никого иного, как самого Трандуила Орофериона. — Каре-зелёные глаза подозрительно прищурились.
— И он…
— Король Лихолесья. — Ирина резко отпустила её руку и отступила на несколько шагов назад.
— Твою мать! Как король? Ты шутишь? — Из груди темноволосой вырвался нервный смешок. — Нет, ну надо было мне так вляпаться!
— Ирина? Я тебя не понимаю… — Но та её не слушала, и, зажмурив глаза, что-то бурчала себе под нос на своём непонятном языке. Сельвен насторожено молчала, параллельно прокручивая в голове их встречу с Трандуилом, пытаясь понять, что могло так расстроить её помощницу. Но на ум ничего не приходило, и она уже начала сама нервничать, как её вдруг осенила одна догадка.
— Ирина? — Начала она очень тихо, но бормотание неожиданно прекратилось. — Ты видела его раньше, ведь так? — Смертная открыла глаза и медленно утвердительно кивнула головой.
— И тогда на нём было значительно меньше одежды. — Не скрывая иронии в голосе, добавила темноволосая.
Это, конечно, многое объясняло. Теперь их единственной надеждой было то, что король не узнал Ирину. Сельвен впервые мысленно поблагодарила королевского дворецкого за введённый порядок, обязывающий людей скрывать лица.
— Ирина, не стоит так переживать. — Попыталась она успокоить смертную.
— Ты сама-то веришь в то, что говоришь? — Последовал тут же саркастический вопрос.
— Нет. — Призналась лесная дева. — Но не думаю, что он тебя узнал. Ведь твои и лицо, и волосы скрыты. — Какое-то время женщина только хмурилась, скрестив руки на груди, и лишь после продолжительной паузы тихо проговорила.
— Возможно ты права. Я буду надеяться. Но, Сельвен, мы не можем и дальше полагаться на удачу и скорое возвращение твоего брата…
— Что ты имеешь в виду?
— Мне нельзя здесь оставаться и прятаться по углам до весны. — С этим дочь леса вынуждена была согласиться.
— Я знаю. И попытаюсь что-нибудь придумать, но для этого понадобится некоторое время… — Вместо ответа Ирина неожиданно подалась вперёд и крепко обняла эльфийку.
— Ты даже не представляешь, как это для мня важно. — Прошептала она еле слышно, а лесная дева снова почувствовала исходящую от женщины энергию. Она заключила смертную в ответные объятия, с удивлением ощущая необычайную лёгкость, будто всё внутри неё наполнилось тёплым светом. Они стояли так несколько мгновений, пока темноволосая сама не отстранилась. Каре-зелёные глаза неотрывно и как-то странно смотрели на эльфийку, отчего Сельвен вдруг стало не по себе.
— Я сделаю всё, что в моих силах. Обещаю. — Неожиданно для себя проговорила дева, решив прервать затянувшееся молчание.
— Знаю. — Уголки губ её помощницы дёрнулись в полуулыбке. Возможно, было бы у них время, дочь леса и попыталась бы растолковать это странное поведение, но им надо было спешить.
— Идём. Наша помощь требуется в лаборатории. — Только тогда Ирина моргнула и чуть встряхнула головой, словно освобождаясь ото сна.
— Конечно. Только скажи, что мне надо делать.
Они пробыли в больничном крыле до самого вечера, мелко нарезая, растирая в пыль, помешивая отвар, где кипятились всевозможные травы, ягоды и листья. Когда молчаливые слуги внесли в лабораторию зажженные светильники, Фаэлон объявил, что Сельвен и Даэ могут идти. Дочь попыталась было возразить, но старший эльф был непреклонен и чуть ли не вытолкал их за дверь.
Эльфийка и человек возвращались домой по опустевшему и потемневшему дворцу. В свете изысканных светильников верхние ярусы казались почти неузнаваемыми и волшебными, будто вырванными из какого-то параллельного мира. Обе женщины были задумчивы и молчаливы. По-видимому, давала о себе знать усталость после насыщенного событиями дня.
Когда им в лицо ударил прохладный воздух ночного леса, Ирина чуть замедлила шаг, вдыхая полной грудью.
— Знаешь, Сельвен, я, кажется, понимаю, почему ты предпочитаешь жить вне дворца. — Она впервые заговорила с того самого момента, как они покинули лабораторию.
— И почему же? — Искренне удивилась эльфийка.
— Там себя ощущаешь, как птица в клетке. В золотой, но всё же клетке. — Это заставило её светловолосую спутницу ненадолго задуматься.
— Хммм… Признаюсь, я никогда не думала о дворцовой жизни именно так, но твоё сравнение как нельзя точно подходит. — Она замолчала, и, неожиданно для самих себя, обе весело рассмеялись. В таком приподнятом расположении духа они проделали остаток пути и, подходя к дому главного лекаря, всё ещё продолжали тихо хихикать.
Здание встретило их звенящёй тишиной и темнотой пустых комнат. И если Сельвен не доставало проблем отсутствие света, Ирина заметно занервничала. Почему, эльфийка не стала разбираться, а только крепко сжала ладонь своей спутницы и, шепнув, «Иди за мной», — проследовала вглубь дома.
Смертная немного расслабилась, лишь когда сгустившийся мрак развеяли зажжённые свечи. Обе женщины находились на кухне, где, стоя на коленях, пытались развести огонь в камине.
— Нет, всё же странно, что служанки не позаботились об этом. — С толикой раздражения в голосе заметила лесная дева. — Да и вообще, куда они пропали?
— Наверное решили, что этим должна заняться твоя служанка. Они же не знают, что я ни на что не гожусь. — Хмыкнула в ответ её спутница.
— Зачем ты так? — Сельвен полуобернулась, с укором глядя на женщину. — В лаборатории ты со всем отлично справилась. — Ирина резко выдохнула и устало уселась прямо на пол, вытянув ноги. — Что-то не так? — Поинтересовалась светловолосая, продолжая возиться с камином.
— Не знаю, Сельвен. Мне неспокойно. — Они встретились взглядами. — С того момента, как мы вышли за дворцовые двери, меня не покидает какое-то дурное предчувствие… — Однако она не успела договорить, потому как в следующий момент, словно в ответ на её слова, во входную дверь громко и настойчиво постучали.
* * *
Моя голова шла кругом, причём в прямом и переносном смысле. Сначала ночные галлюцинации и утренний кошмар, потом «знакомство» с виновником моего наваждения, а теперь ещё и это.
Я стояла лицом к разожжённому камину в то время, как за моей спиной Сельвен раздражённо мерила шагами пространство кухни. Она была в ярости и не скрывала этого.
— Повтори. — Сорвалось с моих губ, и я сама удивилась насколько мой спокойный голос не соответствовал закипавшему внутри гневу. Шаги за спиной резко стихли.
— Зачем? — Она шумно выдохнула. — Если я прочту ещё раз, это всё равно ничего не изменит. — Но получив в ответ лишь моё упрямое молчание, Сельвен вновь принялась за чтение, и с каждым словом её обычно спокойный голос набирал обороты. Да и мне самой приходилось всё крепче стискивать зубы и сжимать кулаки. — В связи с приближением дней осенних торжеств и глубоко почитаемого всеми эльфами праздника Света Звёзд, указом главного королевского дворецкого… — Она резко втянула воздух. — Повелевается передать всех слуг человеческой расы в полное распоряжение и пользование королевского двора, дабы обеспечить подготовку всего необходимого для наступающих праздничных дней. — Прежде, чем продолжить эльфийка деланно прочистила горло. — Я всё же не понимаю, зачем тебе это повторно слушать, но это твоё дело. Где я остановилась? А вот тут. Слуги должны быть доставлены к главному входу для распределения обязанностей не позднее рассвета завтрашнего дня. Все задействованные люди будут возвращены владельцам после окончания празднеств или же по мере ненадобности. Подпись: Эглерион, главный королевский дворецкий. — Последние слова Сельвен почти что выплюнула, никак не скрывая своё презрение. На кухне повисло напряжённое молчание, и первой его нарушила эльфийка. — Прости.
— Прости? — Прошептала я с сарказмом, продолжая наблюдать за языками пламени.
— Такого никогда не было…
— Не было? Ты хочешь сказать, что вы не всегда относились к человеческим слугам, как к собственности? Потому, что мне не верится, что это случилось за один день…
— Что ты от меня хочешь? — Повысила голос моя собеседница. — Мне это также противно читать, как тебе слушать! Я хотела помочь тебе! Откуда мне было знать, что им резко станет не хватать поломоек?!
— И что теперь? — Парировала я через плечо.
— Это только до праздника. — И тут меня понесло. И дело было не в том, что письмо опускало меня в ранг собственности, хотя, чего таить, это обидно и унизительно царапало самолюбие и гордость. И не в том, что теперь мне придётся из уютной спальни перебраться в бараки на нижнем уровне, или, что меня заставят мыть полы или что там ещё. А всё упиралось в то, что моё время ускользало, словно песок сквозь пальцы, и две или три недели могли оказаться остатком моего жизненного срока, который я никак не желала провести с тряпкой в руке, особенно там, куда меня затащили не по моей воле. Кроме того, если нас с Сельвен разделят, осуществление любого плана побега значительно затрудняется.
— Мне необходимо выбраться отсюда как можно скорее. — Еле сдерживаясь, я снова повысила голос, резко развернувшись лицом к эльфийке.
— Я постараюсь помочь… Что до приготовлений, то они займут недели две, а то и три…
— Две или три? Да у меня может и пяти дней нет! И если от моей смертной жизни остались считанные дни, я должна завершить начатое, а не отмывать дворец для чужого праздника! — Внутри всё кипело от эмоций, казалось, под кожей сама кровь вскипела в венах.
— Ирина…
— Нет! Я не просила меня тащить в королевство и я не являюсь тут служанкой и собственностью! — При последних словах Сельвен охнула, и попятилась. Её глаза расширились, и теперь в них читался плохо скрываемый страх.
— Ирина… — Прошептала она на выдохе. — Огонь… — Дева неотрывно смотрела куда-то за меня, и я невольно проследила за её взглядом. Пламя за моей спиной окрасилось в ярко-изумрудный цвет, а его языки, вырываясь из камина, преданно и даже игриво лизали мне руки, не причиняя вреда. Это выглядело так необычно и завораживающе, что я залюбовалась. — Что это? — Вырвал меня из транса встревоженный голос дочери леса.
— Не знаю… — Последовал мой рассеянный ответ. — Вернее знаю, но не знаю как так получилось. — Внутренняя буря постепенно успокаивалась, и изумрудный огонь, словно чувствуя перемену в моём настроении, тоже отступал, светлел, теряя зелёные всполохи, пока не вернулся к прежним размерам. Всё это время Сельвен внимательно наблюдала за мной, и когда в камине вновь заплясало обычное пламя костра, вдруг развернулась и отправилась к входной двери. — Ты куда? — Она резко остановилась и оглянулась на меня через плечо.
— Тебе нельзя во дворец. Твои эмоции тебя выдадут. Я попытаюсь вразумить этого напыщенного индюка.
— Кого?
— Эглериона, главного королевского дворецкого. — С этими словами эльфийка скрылась в темноте коридора, и в следующее мгновение дом огласил звук захлопнутой двери. Мне не оставалось ничего кроме того, чтобы ждать.
* * *
Оказавшись перед высокими створчатыми дверьми, она на мгновение замерла, но тут же, глубоко вздохнув, решительно постучала. Ответ не заставил себя долго ждать, и женская фигура скрылась внутри.
В приёмной ничего не изменилось. Казалось, что даже брошенные небрежно книги, были всё те же, что и три столетия назад. Абсолютно таким же остался и эльф, который сидел склонившись за массивным столом, что-то спешно дописывая металлическим пером. Пепельные волосы, светлые глаза, молочная кожа — он всегда казался ей каким-то безликим, а отсутствие эмоций делали красивое и даже утончённое лицо отталкивающим. Единственное, что было ярким в его внешности — это расшитый золотом камзол из зелёного бархата. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем сидящий перед ней эльф отложил тускло поблёскивающий в свете свечей письменный прибор и обратил внимание на вошедшую.
— Леди Сельвен? — На его лице не дрогнул ни один мускул, и только брови над холодными серыми глазами удивлённо дёрнулись вверх.
— Милорд. — Она чуть присела в официальном приветствии.
— Я, право, не ожидал Вас здесь увидеть, хотя и слышал о Вашем возвращении. — Эльф чуть приподнялся и снова сел за стол, откинувшись на спинку стула. — Так чем я обязан Вашему визиту, особенно в столь поздний час? Учитывая обстоятельства, позволю предположить, что дело срочное. — Тонкие пальцы его бледных рук выжидательно постукивали по столу.
Его нескрываемый высокомерный тон и самоуверенность начинали действовать ей на нервы. Однако, это было лишь частью дворцовой игры, в которую она хоть почти и разучилась играть, но точно не забыла. Поэтому, расправив плечи и сладко улыбнувшись, Сельвен ответила.
— Лорд Эглерион, Мне право не ловко беспокоить Вас в столь поздний час, но я позволила себе это, зная о Вашем рвении и трудолюбии на благо королевства. — Она невольно внутренне скривилась от слащавой лести своих слов, но отступать было нельзя. — И Вы, как всегда, проницательны, ибо дело действительно срочное. — Она скромно опустила голову, приседая в глубоком реверансе, прекрасно зная, что теперь взгляд королевского дворецкого направлен на приоткрывшееся его взору декольте. Мысленно досчитав до трёх, она медленно поднялась и, будто нерешительно, встретилась взглядом с эльфом. И похоже смесь флирта и лести подействовали, потому как серые глаза теперь значительно потеплели.
— Прошу Вас, Леди Сельвен, не томите. Если это в моих силах, то я постараюсь Вам помочь.
— Милорд, сегодня вечером ко мне пришёл посыльный с письменным требованием отослать всех человеческих слуг завтра ко двору. — Эглерион не мигая наблюдал за ней. — Я понимаю причины этого решения, но тем не менее была очень удивлена, увидев в списке и имя моей привезённой помощницы. Это наверное какая-то ошибка, ведь она не состоит на службе королевства, а по сему… — Но королевский дворецкий прервал её жестом.
— Леди Сельвен, здесь нет ошибки. По указу все человеческие слуги, находящиеся в Лихолесье, должны на время торжеств перейти в моё распоряжение. Сожалею, что Вам пришлось проделать весь этот путь, для того, чтобы услышать это. — Он снисходительно улыбнулся, отчего она лишь стиснула зубы.
— Но, Милорд, моя помощница мне необходима. Я во многом полагаюсь только на её услуги.
— Я Вас прекрасно понимаю, и готов Вам помочь. — Неожиданно быстро ответил сидящий перед ней эльф. — Мне известно, что каждой даме требуется помощь для того, чтобы достойно выглядеть при дворе нашего короля, поэтому, конечно же не стану забирать у них их служанок. — Он замолчал, предоставив Сельвен самой гадать, что это могло значить.
— То есть, Даэ сможет остаться у меня?
— Боюсь, что нет.
— Тогда я Вас не понимаю, Милорд. — Эльфийка чувствовала, что он её всё больше и больше запутывал.
— Леди Сельвен, всё очень просто. Прислуга остаётся только у придворных дам. Если Вы решите вернуть своё прежнее положение при дворе, я готов буду оказать посильное содействие. Это, конечно же, будет нелегко, учитывая как долго Вас не было, но, думаю, что-нибудь да удастся сделать. Понимаете… — Но эльфийка его перебила.
— То есть, для того, чтобы Даэ осталась при мне, мне надо вернуться ко двору?
— Сожалею, но Даэ или как её там, у Вас не останется, Миледи. Она здесь чужая, а место при дворе — это большая честь. Вам предоставят другую, более опытную служанку.
— Я вернусь ко двору, только если Даэ останется при мне. — Упрямо проговорила эльфийка.
— Боюсь, Вы не в том положении, чтобы выдвигать свои условия, Леди Сельвен. — Процедил в ответ эльф, не скрывая сарказма. Лесная дева почувствовала, как от его слов по спине пробежал холодок.
— Эта женщина помогает в лаборатории и больничном крыле. — Не уступала она, но эльф лишь криво усмехнулся.
— То есть, Вы хотите сказать, что главный королевский лекарь не справляется? Возможно, ему действительно нужна помощь… или нам нужен новый главный лекарь. — От негодования у Сельвен перехватило дыхание, но прежде чем она успела возразить, Эглерион продолжил. — Дорогая Леди Сельвен, Вы, наверное, никогда не задумывались о том, какие последствия имело Ваше бегство для Вашей семьи? Как Вы думаете, почему Ваш отец потерял своё место при совете? Это только благодаря Вашему брату и его талантам, Лорд Фаэлон сумел сохранить свой пост, да и самому Ровиону пришлось долго доказывать, что он достоин быть капитаном стражи, несмотря на прошлое своей семьи.
— При чём тут моя семья?
— А при том, что Вы, Ваше поведение и репутация стоили Фаэлону и его сыну их положения не только при дворе, но и в королевстве в целом! — Его тон был жёстким и надменным. — Вы были удостоены чести быть приближённой ко двору короля Трандуила Орофериона, но Вы пренебрегли этим и сбежали, предав свой народ и семью.
— Вы не имеете права так со мной говорить! Я никого не предавала и не сбегала. — Светловолосая повысила голос, гордо вскинув голову.
— Леди Сельвен, Ваше поведение, постоянные появления и исчезновения терпят только из-за заслуг Вашего брата и из милости к Вашему отцу. Но времена меняются, лес становится всё опасней, и Вам скоро придётся сделать выбор.
— И что это за выбор, Лорд Эглерион? — Сверкнула глазами дева.
— Остаться со своим народом и семьёй или же навеки стать странницей без роду и племени.
— Вы мне угрожаете?
— Нет, предупреждаю. Если этой весной Вы опять покинете Лихолесье, это может оказаться навсегда. Мы хотим оградить наш народ от дурного воздействия, а в Вас, Леди Сельвен, похоже слишком ярко проявилась кровь Вашей матери.
— Не смейте упоминать мою мать! Вы о ней ничего не знаете! Ваши слова, Лорд Эглерион, полны яда и лицемерия. Вы сохраняете прислугу у придворных дам, но забираете из больничного крыла. Какая странная у Вас забота о благе народа! Что касается меня, то почему-то меня не удивляет та желчь, что срывается у Вас с языка. Или думаете, мне не известно, что это Вы исключили моего отца из совета? Что же касается моего изгнания, то не Вам это решать. Пока Лихолесьем правит король Трандуил Ороферион, а не главный королевский дворецкий Эглерион. В Вас говорит не забота о королевстве, а только обида и уязвлённые самолюбие и гордость отвергнутого мужчины! — Разговор был окончен, и она уже взялась было за ручку двери, как эльф неожиданно оказался рядом с ней, резко развернув к себе лицом. Серые глаза потемнели от гнева, бледные пальцы с болью впивались в предплечья. Сельвен оказалась зажатой между дверью и возвышающимся над ней Эглерионом.
— Ты, неблагодарная девчонка! — Прошипел он над самым ухом, и его горячее дыхание опалило её обнажённую шею. — Я хотел только спасти тебя от самой себя. — От его близости к горлу подступила тошнота. Она попыталась дёрнуться, но он лишь усилил хватку. Эльф склонился к ней, но она успела отвернуться в бок, он резко втянул воздух. — Твой аромат всегда казался мне таким сладостным. Я видел тебя тогда, Сельвен. — Его голос был чуть хриплым и сдавленным. И вдруг ей стала ясна вся серьёзность её положения. Она была одна, в личном кабинете дворецкого, поздно ночью. Стражников в этой части дворца уже не было, а значит её никто не услышит… Мысли в голове завертелись с безумной скоростью, и Сельвен неожиданно для себя вспомнила слова одной беглой наложницы из Харада: «Будь то орк, человек или эльф, у мужчины есть только одна слабость, через которую ты можешь доставить ему великое наслаждение или исступляющую боль. Поэтому действуй по обстоятельствам». И сейчас были именно те обстоятельства. Эльфийка чуть повернула голову и проговорила сквозь стиснутые зубы на ухо склонившемуся над ней мужчине.
— Если ты сейчас же меня не отпустишь, я позабочусь о том, чтобы твои яйца стекли на пол. — Эльф напрягся и еле заметно вздрогнул, явно не ожидая подобных выражений от девы леса. Эглерион чуть отстранился, недоверчиво прищурив глаза, но Сельвен оставалась на удивление спокойной. — И поверь мне, я знаю как это сделать с должным эффектом. — Прошло несколько долгих секунд, прежде чем эльф отступил и наконец разжал пальцы. Она мысленно скривилась от боли в предплечьях, где, скорее всего, останутся следы, но внешне даже не моргнула.
— Твоя служанка завтра же будет доставлена во дворец, если не по своей воле, так волоком. — Процедил Эглерион, зло сверкая глазами.
— Она останется во дворце на неделю. Иначе совет завтра же узнает о том, что сейчас произошло.
— Тебе никто не поверит. — Но в его голосе не чувствовалось былой уверенности.
— Ты в этом уверен? — Усмехнулась эльфийка. — Совет, может и нет, а вот их жёны и дочери — да. — Серые глаза удивлённо расширились.
— Ты меня шантажируешь?
— Нет, предупреждаю. — С этими словами, она развернулась и молча вышла из кабинета.
Как только Сельвен оказалась за дверью, казалось, что все силы и уверенность её покинули, и она чуть не покачнулась на подгибающихся ногах. Поэтому, с каждым шагом, уносившим её всё дальше и дальше от проклятого кабинета, она всё ускоряла темп. Теперь она почти бежала по полутёмным извилистым коридорам, стараясь не думать о том, что произошло и что ей наговорил главный дворецкий. Эльфийка неслась, почти не разбирая дороги, когда её тело неожиданно врезалось в кого-то со спины, и она бы упала навзничь, если бы чьи-то ловкие руки вовремя не подхватили её.
— Прошу прощения. Я слишком торопилась и не увидела Вас…
— Сельвен? Ты ли это? — Этот голос она бы не спутала ни с кем, и её сердце предательски сжалось. «О нет, только не он. Только не сейчас. Его вообще не должно быть здесь», — пыталась она уговорить себя мысленно, но это были его глаза, его черты. — Сельвен, что случилось? Почему ты плачешь? — Только сейчас она поняла, что по щекам самопроизвольно катились слёзы.
— Ваше Высочество, Вы уже вернулись? — Это был самый идиотский вопрос, который можно было задать в данной ситуации, но единственное, что пришло ей в голову. Принц чуть нахмурился, всё ещё удерживая её в руках. Сельвен попыталась отстраниться, но он не отпускал, невольно сжимая ноющие предплечья.
— Я приехал с раненными и доставил отчёт отцу. Через пару дней снова уеду… Но, Сельвен, объясни мне, что случилось? Тебя кто-то обидел? — Ей захотелось взвыть в голос или рассмеяться ему в лицо, но она не сделала ни того ни другого.
— Ваше Высочество, пожалуйста, отпустите меня. — Принц нехотя дал её высвободиться, всё ещё с подозрением глядя на светловолосую деву. Та, в свою очередь, присела в быстром поклоне и, буркнув, «Мне надо идти», — чуть ли не бегом поспешила прочь.
— Сельвен! — Крикнул он ей в вдогонку, но эльфийка, казалось, только прибавила шаг.
* * *
В этот год она ожидала празднование Йестаре с особым нетерпением и даже трепетом. Она чувствовала себя так, будто только недавно вступила в совершеннолетие, и это должен был быть её первый взрослый бал, на котором ей разрешено будет танцевать не только с девами, но и с эльфами противоположного пола. Это, конечно, было не так, и с момента её вступления в возраст миновало уже почти три столетия, но она всё равно с упоением наслаждалась охватившей её эйфорией. Иногда, сидя в королевской библиотеке, вместо чтения она пыталась определить причину своего настроения, но не находила никакого должного объяснения, кроме одного. Впервые в своей жизни она не чувствовала себя чужаком.
Год назад, она со скрипом поддалась уговорам брата «занять достойное её статуса место при дворе». Тогда он соблазнил её возможностью получить доступ к главной королевской библиотеке, а она, неожиданно для себя, нашла не только знания, но и добрых и открытых друзей среди молодых эльфиек. Поэтому на нынешнем пиру она не будет стоять в тени, наблюдая за танцующими парами, как было раньше, а сама будет в центре веселья и музыки. Ровион шутил, что никак не думал, что из его застенчивой и даже диковатой сестры получится настоящая придворная дама. Брат не раз сетовал на то, что из-за возрастающего числа поклонников его сестры, ему было бы спокойнее, если бы она проводила больше времени, как прежде, в библиотеке, а не в садах верхних уровней дворца. Ровион, конечно же, просто дразнил её, прекрасно зная, что она всё также с упоением зачитывалась старинными фолиантами, и в тайне даже гордился тем, каким успехом пользовалась его сестра.
В день торжества она долго бродила по дворцу, с изумлением рассматривая изысканные цветочные гирлянды и разноцветные фонарики, которыми теперь были украшены коридоры и залы. Кругом витал тонкий аромат свежей зелени и первых цветов. И несмотря на то, что она немного нервничала перед приходом придворной портнихи, с её губ не сходила мечтательная улыбка.
Бальный наряд превзошёл все её ожидания. Хитро скроенное платье состояло из множества слоёв полупрозрачного шёлка разных оттенков зелёного, из-за чего казалось лёгким, почти воздушным. Силуэт выгодно подчеркивал стройную фигуру и обнажал белоснежные плечи. Тонкая золотая вышивка, точно в тон подобранная к оттенку её распущенных волос, украшала ворот и широкие рукава наряда, чуть мерцая при свете свечей. Она смотрела в зеркало, с трудом узнавая себя в отражении. «Ах, Сельвен! Дитя, ты так прекрасна. Если бы только твоя мать могла тебя сейчас увидеть», — еле слышно проговорила придворная портниха, смахивая подолом слезу. Ходили слухи, что мастерица застала не только мать Сельвен, но и последнюю королеву Лихолесья, и даже расшивала свадебный наряд матери самого Трандуила. Было то правдой или нет, она не знала, но с почтенной искусницей у неё сложились особые доверительные отношения. Ведь она была почти единственной при дворе, кто говорил о матери Сельвен без капли презрения, а скорее наоборот, с теплотой и даже нежностью. «Но тебе пора, дитя. Ты же не хочешь опоздать на торжественную церемонию», — заторопилась портниха, всплеснув руками.
Она вступила в тронный зал под руку со своим братом, и их статная пара привлекла много одобряющих взглядов. Сначала, излишнее внимание её немного смущало, но как только заиграли первые аккорды мелодии, она позабыла обо всём, отдаваясь во власть танца и музыки. В тот вечер она чувствовала себя лёгкой и беззаботной, словно птица, залетевшая сюда из весеннего леса. Партнёры сменяли друг друга, от выпитого вина голова чуть кружилась, а тело казалось невесомым. Однако, в какой-то момент яркость огней и непрерывные хороводы смеющихся пар стали её утомлять, и она, незаметно выскользнув из зала, поспешила в единственное место, где её душа могла отдохнуть от пышных торжеств.
Лес встретил её величественной тишиной и спокойствием. По сравнению с яркими огнями королевского дворца, вековые зелёные своды казались темнее обычного, но это её мало беспокоило, ведь дорогу до заветной поляны она нашла бы и с закрытыми глазами. Когда заросли расступились, и её взору открылось раскинувшееся посреди леса небольшое озеро, она невольно замерла с мечтательной улыбкой на устах. Утопающая в лучах полной Луны, нетронутая водная гладь казалась зеркалом, в которое любовалось на себя звёздное небо. В ночной тиши не было слышно ни звука, кроме её собственного дыхания и размеренных ударов сердца. Она стояла, облокотившись на молодое деревце на берегу, не в силах оторвать глаз от царившей вокруг красоты, упиваясь чувством необъяснимого счастья и эйфории. Поэтому заметила его присутствие только тогда, когда за спиной раздался мягкий голос. От неожиданности она чуть не вскрикнула и резко обернулась.
Её реакция его явно позабавила, он улыбался, а в ясных голубых глазах заплясали озорные искры.
— Вы напугали меня, Ваше Высочество… — Но он деланно нахмурился.
— Сельвен, прошу тебя, мы не во дворце.
— И то верно. — Хмыкнула она в ответ. — Ладно, Леголас, ты меня чуть дара речи не лишил. Зачем так подкрадываться?
— Лишить тебя дара речи? Не буду скрывать, это звучит соблазнительно, и думаю, твой брат это даже оценит… Но нет, это не входило в мои планы. — Он игриво усмехнулся. — Я право думал, что ты заметишь меня. Что, сказывается весеннее вино? — Она придала лицу нарочито серьёзное выражение, скрестив руки на груди.
— В отличии от тебя и моего брата, у меня не было времени насладиться изысканными сортами королевских погребов.
— Это верно. — Неожиданно тихо проговорил он. — Ты сегодня весь вечер порхала по залу. Кстати, именно за этим я и пришёл.
— То есть?
— Сегодня ты танцевала со всеми, но только не со мной. А ведь ты мне обещала…
— Ваше Высочество, уж не ревнуете ли Вы меня? — Она наигранно схватилась за сердце, но в следующее мгновение весело рассмеялась. — Коли так, так почему же ты меня не пригласил? — Она иронично дёрнула бровью.
— Залюбовался, а потом ты упорхнула. Пришлось бросить всё и искать тебя по лесу. — Он задорно подмигнул ей в ответ. — Ну так что, я получу свой танец?
— А как же музыка?
— Я тебе спою. — Прошептал он, делая шаг вперёд, и протягивая ей руку. Наверное, будь на его месте кто-то другой, она бы отказала. Но это был Леголас, в ком она видела не столько наследного принца, сколько друга и своего старшего брата. Поэтому и доверяла почти также, как и Ровиону.
Его чистый глубокий голос пел о весне и первых цветах, о пробуждающейся жизни и звёздах над ними. Эльф и эльфийка легко кружились, взявшись за руки, по лунной поляне. Но постепенно их движения стали более медленными и размеренными, она то ускользала от него, то их пальцы вновь переплетались. Это не было похоже ни на один из придворных танцев, но они оба каким-то шестым чувством угадывали повороты и шаги друг друга. Они моментами расходились, но только для того, чтобы вновь встретиться под сияющими звёздами. В какой-то момент их разделяло лишь дыхание, а его песня превратилась в шёлковый шёпот, который эхом отдавался у неё в груди. И в тот момент она вдруг поняла, почему так ждала праздника весны. Ведь на этот раз весна была и в её сердце, которое билось ярким и искренним чувством к тому, кто теперь неотрывно смотрел на неё сияющими голубыми глазами.
Когда его губы коснулись её, на них ещё чувствовался сладковатый вкус вина и фруктов. Поцелуи, сначала нежные и даже робкие, постепенно становились более чувственными и требовательными, и она отвечала ему с нетерпеливой страстью. Одной рукой он крепко прижимал её за талию к себе, будто боялся, что она вырвется и убежит, в то время как другая скользнула вниз, очертив невидимую линию по обнажённой шее к груди. Пальцы вырисовывали призрачные узоры, лаская затвердевшие соски под невесомой тканью лифа. С её губ сорвался сладостный стон, и принц прижал её ещё крепче, углубляя поцелуй, страстно переплетая их языки. В какой-то момент он легко подхватил её на руки, унося под сень деревьев, и бережно опустил на мягкий ковёр лесных цветов. Её тело горело неведанным огнём первого желания и чувства. Он ласкал её там, где она даже наедине не решалась прикасаться к себе, и казалось, знал её лучше её самой. Когда его поцелуи обжигая живот, спускаясь всё ниже, нашли центр её наслаждения, её тело самопроизвольно выгнулось, и от новых ощущений перехватило дыхание. Она попыталась вырваться, но его крепкие руки уверенно удерживали её на месте. Его язык, губы, пальцы сводили её с ума новыми, неведанными ласками. Волна первого оргазма захватила её неожиданно и она громко застонала от острого наслаждения. Он накрыл её своим телом, с улыбкой наблюдая за игрой эмоций на её лице. И снова поцелуй, и теперь на его губах она чувствовала терпкий вкус своего желания. Она отдавалась ему вся без остатка, и даже боль, когда он вошёл в неё, показалась ей сладостной и желанной. В ту ночь эльфийка принадлежала ему, а он ей. И это её имя он повторял снова и снова, когда его собственное наслаждение накрыло его с головой. А потом они лежали на мягкой траве, и он нежно целовал её ещё не высохшие слёзы, крепко прижимая к своей груди. Так они и заснули, переплетённые в объятиях друг друга, под покровом древнего леса.
Она резко пробудилась спустя всего лишь несколько часов, потому что вокруг всё ещё царила ночь. Леголас безмятежно спал рядом с ней, еле заметная улыбка застыла на его губах. Какое-то время она не могла отвести глаз от его прекрасного лица, сама мечтательно улыбаясь неизвестно чему. А потом, неожиданное осознание того, что только произошло, обрушилось на неё, словно ведро ледяной воды. Стыд, страх и боль смешались в одно, она жадно втянула воздух, чтобы проглотить застрявший в горле комок. Рядом сейчас с ней лежал не просто эльф — друг её брата, а Леголас — наследный принц Лихолесья. А кто была она? Нет, она не хотела увидеть его полные снисхождения глаза на утро, пусть лучше всё останется сладким волшебным сном. Эльфийка бесшумно поднялась и быстро оделась. Перед тем, как покинуть поляну, она ещё раз взглянула на безмятежно спящего принца и не удержалась. Её губы коснулись его в невесомом поцелуе, и во сне он ответил ей. Через силу она отстранилась, чувствуя как в глазах предательски защипало. Нет, ей надо было уходить, хотя так хотелось остаться. Шаг, второй, третий, она резко развернулась и почти бегом бросилась через чащу. Дом отца был пуст, все ещё были на празднике, и поэтому никто не слышал её сдавленных рыданий, кроме стен родной библиотеки. Когда слёзы высохли, она ещё долго сидела на полу, обхватив себя за плечи, в столпе лунного света.
На утро она снова вернулась во дворец, хотя и провела весь день в королевской библиотеке. Она пыталась читать, но больше сидела, уставившись в пустоту. А вечером был ещё один пир, проходивший, по традиции, за пределами дворца, в самом сердце леса. Все эльфы были одеты в белые одежды, отчего были похожи на духов, скрывающихся в темноте вековых деревьев. Она стояла в стороне от костра, прячась в тени. Он, как и принято, сидел по правую руку своего отца, короля Трандуила Орофериона. Лицо спокойно и немного задумчиво. Она заставляла себя смотреть в сторону, но глаза сами возвращались к принцу. Когда с официальной частью было покончено, и все поднялись для дальнейших танцев и веселий, она попыталась было незаметно исчезнуть, но её неожиданно окликнул брат. Ей ничего не оставалось делать, как обернуться и встретиться со взглядом голубых глаз. Леголас стоял рядом с Ровионом, безмятежно улыбаясь.
— Ты куда, сестрица? А как же танцы? — Её брат был явно в приподнятом расположении духа.
— Насколько я помню, Сельвен, ты мне обещала танец. — Смеясь добавил принц. — А вчера на балу я его так и не дождался. А потом ты и вовсе сбежала.
— Сбежала? — Только и могла она выдавить из себя, не веря своим ушам. Он что, над ней смеялся?
— Сбежала, сбежала. Мы искали тебя, но так и не нашли. — Засмеялся брат.
— И нам пришлось утопить горе в вине! У меня до сих пор голова немного кружится. — Нарочито укоризненно проговорил Леголас. Она чувствовала, как внутри всё похолодело.
— Так Вы, Ваше Высочество, ничего не помните? — Улыбнулась она как можно безмятежней.
— Ничего. Он даже не помнит, как оказался в лесу и почему был абсолютно го… — Начал было Ровион, но получил увесистый толчок в бок со стороны принца.
— Это лишнее, друг мой. — Нахмурился Леголас. — Ну так что, Сельвен? Я дождусь сегодня обещанного танца? — Голубые глаза игриво сверкнули.
Она не знала плакать ей или смеяться, поэтому, как истинная придворная дама, только надела маску беззаботного веселья и приняла приглашение принца. Они танцевали и кружились почти весь вечер, игриво шутя, будто ничего не произошло, и в какой-то момент, она даже засомневалась в том, что случилось прошлой ночью. Может, это только был сон? Но нет, её губы всё ещё алели от его поцелуев, а между ног отдавалась болью ночь их страсти. Они сменяли партнеров и вновь возвращались друг к другу. Пары рассыпались по лесу, и они снова оказались наедине.
— Ты прекрасно танцуешь. — Прошептал он над самым ухом. — И мне даже обидно, что я упустил свой шанс и не пригласил тебя вчера.
— Зато сегодня ты восполнил всё сполна. — Улыбнулась она, чувствуя как тело предательски напряглось от его близости. Она облокотилась о ствол огромного старого бука, а принц неотрывно глядел ей в глаза, чуть наклоняясь вперёд. От его взгляда её ноги неожиданно стали ватными, и, если бы не дерево за спиной, она наверное бы упала. Сердце бешено колотилось в груди, готовое вырваться наружу. Удар, ещё удар, его лицо было совсем близко.
— Ты прекрасна. — Выдохнул он, преодолевая отделявшее их расстояние и завладевая её губами. Принц приник к ней всем телом, и она с упоением чувствовала каждый его мускул. Их поцелуй был долгим и нежным, но неожиданно Леголас отступил.
— Прости меня. Я не должен. — Его голос был хриплым, а дыхание сбивчивым. — Ты — сестра моего друга. Я не могу… — Ей вдруг стало невыносимо больно и одиноко. Он действительно ничего не помнил. Она резко оттолкнула его от себя и пустилась бежать. Он звал её, но не бросился догонять.
Эльфийка остановилась, лишь когда неожиданно выбежала к лесному озеру. В ушах гудело, по щекам бежали горячие слёзы, она повалилась на чуть влажную траву и вдруг горько рассмеялась. Какая же она была наивная дура! Но вскоре стих смех, высохли слёзы, успокоилось и дыхание. Её взгляд был устремлён на раскинувшиеся над головой бесчисленный звезды, что были единственными свидетелями той ночи и её тайны. Пусть он ничего не помнит, забудет и она. Когда Луна вышла на середину неба, эльфийка наконец поднялась и отправилась в сторону праздника.
С той ночи прошли месяцы, и вот уже лето достигло своего зенита. Она уже почти привыкла вести себя так, будто ничего не произошло, улыбалась и даже шутила. Её боль постепенно утихала, но вместо неё внутри образовалась какая-то странная пустота, которую не удавалось заполнить ни весельем, ни танцами. Лишь объятия леса, да тишина библиотеки, где она всё чаще уединялась с книгой в руках, приносили временное облегчение. Это не осталось незамеченным, и её брат несколько раз пытался выведать причины, но каждый раз ей удавалось уходить от ответа, пока однажды она не призналась, что просто устала от суматохи двора. И частично это было правдой. Обряды, церемонии, званные ужины и танцы превратились в рутину, от которой она бежала. А ещё главный королевский дворецкий Эглерион с той ночи, словно тень, следовал за ней повсюду. Она постоянно чувствовала на себе взгляд холодных серых глаз, и это раздражало. Её всё чаще посещала мысль покинуть двор и вернуться в отцовский дом на краю леса, однако, она всё оттягивала принятие окончательного решения и всё ждала чего-то.
В конце лета Ровион должен был отправиться в дозор к южным границам, и поэтому теперь брат наслаждался последними днями беспечной весёлости. Всю последнюю неделю он или танцевал с эльфийскими девами на лесных полянах, или пропадал в беседках на нижних уровнях, распивая вино с друзьями. Так было и в тот вечер. Она как раз выходила из лавки торговца, когда её слух уловил знакомый голос, доносившийся с ближайшей навесной террасы. Это был откровенный мужской разговор, сдобренный не одной бутылкой вина. Она уже было завернула за угол, как следующий вопрос заставил её замереть на месте.
— Нет, а вот если дама тебе была симпатична, а потом чувства остыли? Как тогда? — Спросил кто-то, отчего собравшиеся вокруг заулюлюкали.
— Ты что, не знаешь, как отказать? — Засмеялся другой эльф.
— Нет, конечно знаю. — Спешно оправдался первый. — Но если не хочется ранить прекрасную деву или, как сказать, желаешь оставить путь к отступлению. — Присутствующие весело загудели.
— А ты спроси у Ровиона, он у нас специалист в этом деле.
— Да ладно, скажете вы. — Раздался голос её брата. — Просто я неотразим! — Последнее было встречено дружным хохотом. — А если серьезно… есть у меня один способ. Я называю его «невинное затмение».
— И что это значит? — Вновь спросил первый голос.
— После ночи соития, притворись, что был мертвецки пьян и всё забыл. Веди себя так, будто ничего не произошло. — Она похолодела.
— И это работает?
— Конечно! — Поддакнули сразу несколько голосов. Остальной разговор она уже не слышала, чувствуя себя так, будто кто-то с размаху ударил её в живот, разом выбив из лёгких весь воздух. Как долго она стояла прижавшись к стене в тёмной алькове — неизвестно, но когда мир вокруг снова обрёл цвет и звуки, голоса на террасе уже стихли. На негнущихся ногах она обогнула угол, с облегчением отметив, что беседка была пуста. Всю дорогу до своих покоев, в голове звучало лишь одно: «Невинное затмение», — а когда она переступила порог своей спальни, то поняла, что и дня не сможет здесь больше находиться.
Брат пытался её переубедить, настаивал, просил всё хорошенько обдумать, но его сестра была непреклонна. Она покинула двор, и теперь дни напролёт проводила в семейной библиотеке, куда после ухода матери никто кроме неё не заходил. Эльфийка полностью посвятила себя изучению покинутых и забытых бумаг, записей и формул, с новым рвением взявшись за лечебную науку. Ровион только и мог, что печально качать головой, наблюдая как его сестра вновь обратилась в нелюдимую затворницу. Он попытался поговорить с отцом, но Фаэлон только грустно улыбнулся молодому эльфу.
— Оставь её. Твоя сестра знает, что делает. Верь в неё.
Через несколько дней после этого разговора, Ровион уехал. Она провожала брата на рассвете у главных ворот. Там был и он. Она то и дело ловила на себе внимательный взгляд голубых глаз, но ни разу не решилась посмотреть на него в открытую. А когда отряд её брата, во главе в принцем Леголасом, скрылся из виду, ей неожиданно стало легче дышать.
Казалось, с приходом осени, дочь Фаэлона снова ожила. Они с отцом проводили много времени в больничном крыле, и она с жадностью впитывала знания, которыми делился с ней главный королевский лекарь. Иногда проходили целые дни, прежде чем её память вновь возвращалась к той ночи. Ей верилось, что худшее было позади, пока однажды, вернувшись из библиотеки, не застала в кабинете отца вместе с Эглерионом. При виде эльфов, разом обернувшихся в её сторону, внутри всё сжалось от дурного предчувствия. Фаэлон жестом пригласить дочь зайти и, бросив, «Я думаю вам стоит поговорить», — оставил её наедине с дворецким.
Взгляд серых глаз был холоден и неприятен. Эльф глубоко вздохнул и начал. Он говорил о долге, о семье, о народе, о статусе и долге перед королевством. Его речь, монотонная и витиеватая, была похожа на паутину, которая войлоком запутывала сознание. В какой-то момент она не выдержала.
— Милорд, скажите мне, зачем Вы здесь? — От её прямолинейности, эльф немного напрягся.
— Вы хотите прямой ответ? Ну что ж. Я пришёл предложить Вам союз.
— Союз? — Переспросила она в надежде, что ослышалась.
— Именно. Я хочу, чтобы Вы стали моей женой. — Его надменный тон никак не подходил к только сказанным словам.
— Зачем? — Последовал её несколько рассеянный вопрос.
— Я хочу Вам помочь.
— Простите, Милорд, но я Вас не понимаю. Помочь в чём? — Эглерион снисходительно улыбнулся, будто говорил с ребёнком.
— Леди Сельвен, Вы способная дева. К сожалению, из-за своей неосмотрительности Вы упустили единственный шанс занять достойное положение среди своего народа. Оставить королевский двор, пренебречь оказанной Вам честью. — Он на мгновение замолчал, словно задумавшись. — Мне жаль Вас и я готов протянуть Вам руку помощи. Дать Вам своё имя. — Она нервно сглотнула, а дворецкий, вдохновлённый её молчанием, продолжил. — Боюсь, Вы не совсем понимаете своё положение. Ваше присутствие при дворе терпели только из-за заслуг Вашего брата и отца.
— Терпели? — Переспросила она.
— Именно. Ваш брат близок с наследным принцем, и Вам решили оказать услугу. Неужели Вы действительно верили, что с Вами будут обращаться на равных? Учитывая кем была и что сделала Ваша мать?
— Но Ровион…
— Ваш брат воин. А кто Вы? Понимаете… — Но она не дала ему больше сказать ни слова.
— Довольно! — В её голосе сквозила плохо скрываемая ярость.
— Леди Сельвен…
— Я сказала довольно! — Эглерион открыл было рот, чтобы возразить, но она его опередила. — Вон!
— Что Вы сказали?
— Вы меня прекрасно слышали. Я желаю, чтобы Вы немедленно покинули этот дом. — Серые глаза опасно сверкнули.
— Вы поступаете легкомысленно. Моё предложение…
— Ваше предложение мне так же противно, как и Вы сами, Лорд Эглерион. Поэтому избавьте нас обоих от дальнейших неудобств и уходите. — Эльф зло сощурил глаза, но больше не сказал ни слова и быстрым шагом покинул кабинет. Следующее, что она услышала, это грохот захлопнувшейся двери.
Три дня она ни с кем не разговаривала и, уединившись в библиотеке, машинально перекладывала пыльные бумаги из стороны в сторону, в то время как голова разрывалась от мыслей. На четвёртый день к ней неожиданно пришло озарение. Глядя на окружавший её хаос, оставшийся после матери, она вдруг поняла, что и сама стала частью этих воспоминаний, одним из пожелтевших пергаментов на столе. Она могла и дальше прятаться ото всех в пыльной библиотеке, оставаясь диковатой сестрой своего барата, или принять чьё-то другое имя, другую роль. Но правда заключалась в том, что её не принимали ни тогда, ни сейчас, и так будет в будущем. Если она хотела занять достойное место среди своего народа, она должна была, в первую очередь, найти саму себя, а для этого ей было необходимо освободиться от прошлого, которое связывало её по рукам и ногам. Это означало лишь одно.
Когда она сообщила отцу о своём решении, он лишь обречённо закрыл глаза, будто давно ждал неизбежного. Она думала, что он попытается её остановить, но Фаэлон только крепко обнял дочь.
— Мне тяжело тебя отпускать, дитя моё. Но знаю, что не смогу тебя удержать силой.
— Отец, я не могу иначе. — Прошептала она сквозь слёзы, и он нежно поцеловал её в золотые локоны. — Я вернусь.
— Она тоже так говорила.
На рассвете первого дня зимы, она впервые в жизни покинула границы Лихолесья. Остались за спиной тёмные кроны когда-то родных деревьев, морозный воздух чуть покалывал кожу, а на душе, впервые после праздника Йестаре, было светло и легко. Так начались годы её странствий.
Нет, она ни о чём не жалела, ни тогда ни сейчас. Просто он был принцем, а она…Она была Сельвен, дочь леса и искусный лекарь, известный во всём Минас Тирите и его окрестностях. Эльфийка одним залпом осушила бокал вина и уже потянулась было к серебряному графину, но Ирина её опередила.
— Пить в одиночестве — плохой знак. — Улыбнулась смертная, наполняя их бокалы и опускаясь в кресло напротив.
— Как давно ты здесь? — Спросила эльфийка, встречаясь со взглядом каре-зелёных глаз.
— Достаточно долго. Ты была так далеко, что даже не слышала, как я к тебе обратилась. Я решила тебе не мешать.
— Почему? — Сельвен откинулась на спинку кресла, оглядывая утопающее во мраке помещение библиотеки.
— Потому что нам всем иногда нужно вернуться в прошлое, чтобы понять настоящее. — Неожиданно ответила Ирина.
— Откуда?… — Но женщина остановила её жестом.
— Это неважно. Как прошла встреча с дворецким? Судя по тому, что застала тебя здесь в темноте — неважно. — Сельвен не удержалась и криво усмехнулась.
— Точно подмечено. — И уже более серьёзно добавила. — Мне не удалось освободить тебя от дворцовых работ. Прости. Оказалось, у меня здесь не больше прав, чем у тебя. — Ирина поджала губы и понимающе кивнула. — Но тебе придётся потерпеть всего неделю.
— А потом?
— А потом мы уйдём.
— Мы? Но ты ведь…
— Иногда нам приходится сделать выбор, каким бы болезненным он не был.
— Сельвен, я тебя не совсем понимаю. — Но эльфийка только покачала головой, отпивая из серебристого кубка.
— Это неважно, Ирина. Я уже всё решила. Через неделю мы уходим.
